Светик

Я не помню, как мы с ней познакомились – первый день и тд. Просто работали вместе на СТС, я – корреспондентом, она – режиссером. Скорее всего, подружились, когда снимали вместе афишу выходного дня. Это был игровой сюжет, в котором я рассказывала, какие культурные и шоу-мероприятия можно посетить в ближайшие выходные. Я наряжалась то женщиной-вамп, то мужичком в фуфайке и ушанке по типу «маловато будет» из «Падал прошлогодний снег», то ведьмой на метле, то колхозницей, решившей на  выходные съездить в город – культурно обогатиться…
Сначала я сама полностью режиссировала действо – от текста до декораций, потом для более профессиональной сьемки ко мне приставили режиссера. Это и была Светик. Помню отчетливо сцену с колхозницей. Светик принесла мне очень древнюю вышитую крестиком кофточку, напялили на меня пышную юбку, обмотали по-деревенски платком, вышли в поле – и давай гонять дубли. Я там чет вещала на родном тюменском диалекте, что «корова не доена, а я тут с вами заболталася», Светик выстраивала свет (зонтики, бликующие зеркальные стенки), угорала с меня, называя мою игру шедевральной и сильно нервничала…она как чисто городской житель не выносила комаров, а в тюменских полях комарья хватало.
Помню, насколько с ней было комфортно и весело работать: она всегда находила вдохновляющие слова, милые комплименты, мягко указывала на недостатки, искренне радовалась удачным кадрам.
На СТС она пришла уже с режиссерским стажем с «Регион-Тюмени». Оттуда тогда Омельчук массово поувольнял «старичков»,  обновив состав. Глупый жест. А СТС повезло. У Светика за плечами был и университетский ФРГФ, французский. И неплохое домашнее образование – интеллигентская родословная, сундуки на чердаках с рюшами бабушкиного приданного…  Само собой, умница-красавица. Естественно, начитана, шикарные манеры, замечательный слог.
И – такая теплота и душевность, которой моя измученная нарзаном душа давно-давно ждала, и вот таки дождалась. Я привязалась к ней безумно. Чуть ли не бредила ею. И она отвечала мне взаимностью, хотя и у неё уже было много-много разных друзей, старых и новых. Мне кажется, к ней невозможно не прилипнуть. Она умела выслушать, как никто. Внимательнейше, адекватнейше, сколько угодно – хоть сутками напролет. И многие этим пользовались. Ну, потому что людям очень хочется выговориться, а слушать умеют – единицы. И вот сидишь так перед Светиком, начинаешь что-то вяло вещать, она сморщит свое милое личико, сильно закивает, разведет руками, вставит реплику в тему – и тебя уже несет, ты уже – оратор, а от неё – аплодисменты… И льются истории, концепции, планы действий, изливаются далеко забитые, в самые тайные уголки души, старые недообиженные обиды и недомученные муки…и всё растворяется в Светикиных любви и участии, развеивается, успокаивается, придумываются грандиозные творческие планы… «Светка, а давай ты напишешь роман обо всех своих встречах и знакомствах, ты же со столькими общалась – это же эпоха!»…Вот после этого предложения лет пять спустя я и пишу вот этот мой цикл, долго вынашивала – никак не могла взяться…
Сколько помню – она всегда нарасхват. Позвонишь бывало – а её уже на неделю вперед одна забирает на дачу, другой ведет в бар, третий – в ресторан…Что поделаешь – встаю в очередь…
Но и было много таких дней, когда она сама подходила и говорила: «Светка, пошли!» И я откладывала все свои планы, и мы наворачивали километры по городу, закупая с приключениями какую-нить шапочку; стряхивали с себя зеленую мошкару весенних берез, распивая в парках китайское сливовое из горла; облюбовали в «Гудвине» «Шале», где я наедалась до пуза, а она пила свою неизменную маленькую чашку кофе… 
Потом я начала просто оставаться у неё на ночь – и вот эти ночные беседы с её чайком в старинных чайничках с ситечком и сахаром со щипчикми, фоном – радио «Эхо Москвы», Светик закуривает одну за другой дамские сигареты, вставляя их в тонкий длинный мунштук – ей это необычайно идёт…Ей вообще идет её квартира – с кучей полок, от пола до потолка заставленных книгами, комодом, коллекцией наперстков, тарелочками на стенках, милыми безделушками…Все в таким архаическом английском стиле с клетчатыми пледами, уютное и поеживающееся…
Однажды в такой тихий посидельский вечер она мне рассказывала вот про те бабушкины сундуки, про свое детство, вдруг внезапно остановилась и произнесла: «Светка, я говорю! Это же классно! Я умею говорить! Как я тебе признательна: ты меня разболтала!» И я поняла, что моя красавица уже так привыкла к роли душеспасительницы, что и про себя-то забыла…
Пожалуй, из моих светских друзей нет человека с лучшими качествами, чем у неё. Когда меня «ушли» с телевидения, устроив мне публичное аутодафе, в кабинет к Светику залетел один возмущенный ведущий: «Как?! Ты общаешься с Рычковой?! Пускаешь её в кабинет?!» Светик спокойно ответила: «Она моя подруга». Этого ведущего, кстати, с не меньшей помпой с телевидения выпнули. Очень скоро. Была все та же «чистка от старичков». Ему я никогда не подам руки за его тогдашние трусость и подхалимство.
А мы со Светикиным ещё нафестивалились в компании наших общих друзей, и это были незабываемые походы и веселые деньки: с Олегычем и Диллером, с Вовой Богомяковым, с Анкорой…С самыми моими милыми и душевными…
Светикин скоро тоже ушла с СТС: уехала по договору работать в Юргу, где-то в сторону Красноярска. Там была съемная уютная квартира и достойная зарплата – не чета нищенской тюменской. Прожила она там лет 5-6. Я очень тосковала. Сердцем чуяла, что приезжает в Тюмень, начинала думать о ней, беспокоиться, звонить – и она оказывалась наскоком в Тюмени… Редкие глотки моего истинного бытийственного воздуха – теплого, любящего, всепринимающего, обволакивающего заботой.
Ни разу я от неё не ушла без подарочка. Я резко пополнела – она мне отдала половину своего гардероба. До сих пор храню шелковую тряпочку с рисунком церквушки её руки. Никто так не радовался тому, что я принимаю подарок, как она. Прям подпрыгивает и бьет в ладоши. Ну, непередаваемо…
Светик недавно вернулась из Юрги – сменилось начальство, телевидение там стало ненужным. Снова работает на СТС – делает свою программу. Не в особом восторге от работы, но куда деться… Зато она – в Тюмени. И я в любой свой приезд позвоню и услышу радостное: «Светка, это ты! Приходи ко мне давай…»   
И пусть теперь из-за моих конфессиональных ограничений я не могу со Светиком пить сливовую в парках, я в любое время дня и ночи радостно сорвусь к ней и с ней бороздить и шерстить по всей тюменской округе…
И я счастлива, что у меня есть такая подруга – такая душа, равной которой не было и не будет. Светикин такая одна, единственная…Душа, которая может вдохновить, придать сил, заразить творческим порывом кого угодно…неиссякаемый источник поддержки всех и вся… до самозабвения… редчайшая душа…