Бесплатное питание

Да, доктор, я понял. Нет, если вы хотите услышать историю, то обязательно должны раздобыть мне что-нибудь выпить. Отправьте ассистента. Я знаю, что у него в шкафчике должно быть припрятано виски. Просто обязано там быть. Так. Вот так вот лучше. А пока он вернется – я пожалуй начну…
Вы говорите, им будет трудно переучится? Ну, а я спасся благодаря своей жене. Нет, судьба сыграла тоже свою роль, но основное – это был припрятанный шоколад. Все началось с того дождливого дня, когда Кевин МакГиннес, наш капитан получил приказ о подавлении восстания в тюрьме Гуантанамо. Не знаю, куда смотрела служба охраны, да только за два неполных часа вся тюрьма превратилась в раздраконенный осиный улей. Та небольшая часть охранников, что успели схватиться за винтовки – была перебита, а остальные – раскиданы по камерам. Люди зверели на глазах, и знаете, что самое страшное? Когда мы зашли туда, я полностью их поддерживал. Инквизиция, что жгла людей на кострах, не удосуживалась создать такие пыточные инструменты, как я видел там. Людей резали и били, жгли и питали электрическим током, топили в воде и подвешивали к потолку. Короче делали все, чтобы они только сознались. Что? Говорите громче. Ах да, конечно в терроризме. А в чем еще вас могут обвинять? Особенно если вы исламского вероисповедания. Ну, или китаец, например. Всем им мерещился заговор, все надзиратели чувствовали себя, как боги. Пока в этот «прекрасный» день все не стало с ног на голову. О нашей операции расскажу кратко, так как отчет я еще не писал, а значит, она еще не завершена. Мы вломились туда, размахивая автоматами и полны решимости расстрелять любого, кто не сложит оружие. Но они перехитрили нас. Они выключили электричество, затем – я до сих пор не пойму как – разделили нас и переловили поодиночке. Черт! О, я вижу, вернулся лаборант. Мне полный стакан, пожалуйста. В своем отчете можете не упоминать об этом. Так вот, меня скрутили и бросили в камеру к одному мексиканцу. Он ни черта не понимал по-английски, а как мне объяснили повстанцы – сидел за четыре убийства. Поэтому выпускать его никто не собирался. С нами обращались нормально, можно даже сказать – вежливо. Но вся эта вежливость практически исчезала, когда доходило дело до охранников тюрьмы. Одного из них, по-моему, заместителя начальника охраны, не знаю, я не силен в их знаках различий, вытащили прямо на середину зала, и перед всеми нами, сидящими в камерах, подвесили за ноги. Бедняга очень долго кричал, пока через полчаса кто-то из милосердия не пристрелил его. Так он там и висел, пока не…да ладно об этом. Начальника охраны они вообще четвертовали и развесили по разным частям тюрьмы, чтобы нам было страшнее. Его голову насадили на кол у самого входа в административный корпус. А вот с главным досмотрщиком было очень жестоко, но мне кажется, что она заслужила свою участь. Даже крохотные осколки рассказов о ее зверствах повергали в ужас любого здравомыслящего человека, а я уж поверьте, прошел не одну войну, доктор. Она лично истязала электрошокером пленных, вырезала скальпелем у них на спинах кресты фашистов и сыпала туда соль или уксус. Несколько человек даже умерли, не выдержав мучений. Вы спросите, откуда я это знаю? У заместителя директора тюрьмы в кабинете стоял большой копировальный аппарат. Заключенные разграбили архив, и личные дела досмотрщиков откопировали, чтоб раздать всем пленникам. Вот так я и познакомился с Сарой Донован. Она была чертовски красивой, но опасной, как змея. Нельзя было повернуться к ней спиной и надеяться, что она не укусит. Когда до нее добрались, зачинщик беспорядков, мексиканец Хьюго Веласкес, который был их организатором и руководителем, еле успел спасти, чтобы ее не разорвали на части. Но, как оказалось, лучше бы ее убили в тот же день, чем все то, что с ней было дальше. Сара Донован была беременна, но на самых начальных месяцах. А началось с того, что ее насиловал, кто только хотел. Было страшно видеть, какую радость бывшим рабам приносило удовольствие превосходства над своими вчерашними «палачами». Затем ее приковали наручниками у входа в столовую, и каждый, кто заходил и выходил – должен был ее пнуть или ударить. Думаю, что в то время она не раз вспоминала о тех мучениях, что сама приносила заключенным.
Да, доктор, я не откажусь от еще одного стакана виски. Так вот, когда настала вторая неделя, прошел заключенный, бывший африканец Того, которого заключенные назначили своим глашатаем, и возвестил, что с сегодняшнего дня порции еды будут уменьшены на половину, так как кончились продукты на тюремном складе. Мы уже не надеялись, что нас так быстро освободят, но большинство приняло эту новость легче, чем я думал. Находясь на грани между жизнью и смертью долгое время – очень быстро к такому привыкаешь.
Сару Донован убили через пару дней после этого. Ее вывели в холл, как и заместителя начальника охраны и просто забили до смерти. Она пролежала там больше суток, прежде, чем полупьяный заключенный уволок ее в подвал.
А теперь самое интересное – когда мы начали буквально умирать с голоду в ход пошло мясо. Я не скажу, настолько вкусно его готовили, поскольку не притрагивался к нему, но другие ели и расхваливали его. В это же время число бывших надзирателей начало постоянно сокращаться. Нам не говорили, куда они исчезают, пока мой напарник, Ральф Коурс не выколупал у себя в тарелке за обедом, человеческий палец с обручальным кольцом. Его тут же вырвало прямо на стол. В тот же день нас освободила имперская гвардия.
Причем здесь шоколад? Мне его подготовила жена, утром, перед захватом тюрьмы. Я положил две плитки в левый карман и три в правый. Он же меня и выручал всю ту неделю, когда нам подавали человеческое мясо. Правда, я теперь похож на скелета? А еще знаете что? Заключенные постоянно напоминали нам, что мы сидим в камерах за счет государства. И у нас – полностью бесплатное питание…