Царевна -лягушка

    Алина сидела  напротив вокзала, старинного, чудом сохранившегося в войну здания в бывшем немецком курортном городке и наблюдала, как люди подходят к небольшой скульптуре обнаженной девушки с небольшой короной на  голове. «Очередная  русалка», - подумала она.
   Но вечером подойдя поближе, прочитала, что это - царевна-лягушка, снявшая шкуру и превратившаяся в красавицу Василису Прекрасную. Каждый, кто приложит руку к своим губам, а затем к губам девушки, загадав желание, обязательно осуществит его.
   Скульптурное изображение царевны было изумительно красивым, строго очерченные, немного угловатые по девичьи плечи, тонкая талия . Внизу - шкура лягушки.
Невольно пришло на память воспоминание давних лет.  На Новый год ей подарили шоколадное яйцо, внутри которого она обнаружила скульптурку  царевны-лягушки.
- О, тебя полюбит царевич- принц, и ты выйдешь замуж, - заверили коллеги.
Могла ли она предполагать, что познакомится с «царевичем», чьи военные подвиги сравнимы со сказочным персонажем.
Все было более чем просто. С «царевичем» она познакомилась в редакции, но не обращала на него никакого внимания. Прошло полгода , как после суточного близкого знакомства он спросил у нее:
-  Я поживу у тебя?
- Ладно.  Поживи.
Через несколько лет «царевич»  заговорил о браке:
- Я никогда не был женат, а мне уже за сорок.
Она молчала, так как регистрировать отношения с ним не хотела. На стенах ее квартиры  портретов  мужа становилось все больше. Он молча терпел. Даже ходил с ней на могилку ее мужа, красил оградку, фотографировал ее.
Наконец Алина сдалась. Был назначен день регистрации.  Но он не смог пойти в Загс  и попросил ее перенести дату регистрации.
- Никто ничего не будет менять.
- Звони, - с настойчивостью в голосе сказал он.
Очень мягкий по характеру, иногда он был не сгибаем.
На другом конце повода согласились изменить дату. В ЗАГС пошли пещком, благо, что это было недалеко.
Регистратор что-то говорила. Алина не вникала в смысл ее слов. Только встрепенулась, когда нужно было сказать «да». И поцеловала мужа. Тому явно по душе пришелся ее поцелуй.
Прошло много лет.
Алина  сидела в холле роскошной гостиницы, когда раздался звонок.
- Нашего папы больше нет, он умер в семь утра от инсульта,- услышала она и окаменела, - в двенадцать дня нужно быть в реанимации.
Звонила дочь ее мужа - Настя. Она так и сказала «нашего», хотя и  была его единственной дочерью. Видимо, ей хотелось в минуты отчаяния, стать частью семьи, которой не существовало.
От волнения  Алина  стала ходить взад вперед по холлу, пока не заметила, что на нее смотрят туристы или как называют их в гостинице - «гости». «Мне же надо ехать в Эрмитаж, а перед этим сделать небольшую экскурсию по городу», - промелькнуло в голове. И она стала лихорадочно соображать, что делать. Пока спускались по лестнице, позвонила в агентство и попросила заменить ее.
Затем, улыбаясь через силу, села в машину и начала экскурсию. Во время экскурсии ей перезвонили:
- Не могли найти гида, туристы пойдут с группой.
Это известие было встречено семейством в штыки:
- Мы заплатили за индивидуальный визит.
     - У меня сегодня утром умер муж, я не могу вас сопровождать.
  В Эрмитаже муж с женой пошептались, потом мужчина протянул пятьдесят рублей, свернутые трубочкой:
- Примите от нас. К сожалению, это немного, мы не поменяли деньги.
Она отвела его руку:
- Спасибо, ничего не надо.
 Затем подошла переводчица, высказала ей слова соболезнования и представилась своим новым клиентам.
…
Ей недолго пришлось ждать возле отделения реанимации, двери которого были широко распахнуты. Вышла медсестра и сказала:
-Вам нужно обратиться к врачу, - назвала этаж и фамилию.
- Мой муж здесь?
 Она не понимала или, может быть, не хотела сознавать, что тело уже в морге.
- Обратитесь к врачу, - мягко  ответила медсестра и удалилась.
Она пошла  на отделение, врача в ординаторской не оказалось. Тогда поднялась на последний этаж, туда, где накануне договаривалась о госпитализации. Ей показали палату, у  входа в которую стояла тумбочка с иконами. Врач обратил внимание, что в палате есть холодильник. « Едва ли понадобится этот холодильник», - подумала она. Холодильник понадобился, но другой.
Заведующий отделением, еще совсем молодой человек, высказал соболезнования, а потом добавил:
-Инсульт на пол головы, несовместимый с жизнью. Была сделана томография. Сожалею…
Она достала из сумочки пятьдесят евро:
- Это вам в знак благодарности за то, что вы согласились его взять к себе на отделение.
- Слишком долго  везли больного, - замолчал ненадолго, потом добавил. - Вы разрешаете сделать вскрытие?
Ее мозг лихорадочно работал. Ведь его религиозная дочь была против вскрытия. Но она не могла отказать этому доктору по некоторым причинам. Во-первых, как можно отказать человеку, согласившемуся принять ее мужа на отделение, в то время как «скорая» отказывалась его госпитализировать. Во-вторых, они могли бы сделать вскрытие без ее согласия, и она об этом никогда бы не узнала. В-третьих, это был НИИ на базе военно-медицинской академии, где отец ее мужа читал лекции генералам. Она полагала, может быть, наивно, что изучение продвинет науку вперед.  Поэтому она ответила:
- Да.
 - Вам не нужно идти к врачу за историей болезни. Я сам напишу. А теперь
 идите в морг.
При выходе, она спросила у охранника, где морг.
- Как выйдете, налево, ответил тот.
Пройдя через дворовый садик, она повернула налево, но наткнувшись на забор, вернулась назад, вышла за небольшие воротца, опять повернула налево, увидела машины скорой помощи. Оказалось, что надо пройти еще дальше. Вот и дверь. Она не помнит, была ли там табличка, или нет. Наверное, нет, потому, что потом она никак не могла запомнить эту дверь.
Зашла, попала в небольшое помещение с гробами и венками. Слева от двери было закрытое окно, у которого стояли какие-то люди. Оказалось, что это помещение принадлежит похоронному агентству. А вот и сам агент. Молодой человек с вкрадчивым голосом.
- У вас есть свидетельство о смерти?
- Нет.
- Когда будет, тогда будем оформлять документы.
Тут же суетился мужчина почти пенсионного возраста, который провел ее в так называемый ритуальный зал, где отпевали покойных.
Взглянув внутрь, она отпрянула назад, словно под действием взрывной волны. Стала ходить вдоль морга. Сначала молча, потом завыла, как волчица. Какая-то незнакомая женщина, подошла к ней и погладила ее по плечу:
- Успокойся, милая. Все там будем…
Она не помнит, наступило ли временное успокоение или нет, но обратила внимание на полноватого мужчину в сером костюме, не спускавшем с нее глаз. У него-то  она и спросила:
-Где дверь в морг?
- Там, где урна. Видите, синяя.
  В морге к ней подошел патологоанатом, спросил имя-отчество.
- Если бы,,,- начала она.
- Теперь ни к чему  сослагательное наклонение, мягко прервал он ее. - Позвольте мне  задать несколько вопросов.
Она в знак согласия кивнула головой.
- Что за шрам на теле?
- Была сложная операция несколько лет назад по удалению части пищевода. Делал профессор Шапошников. Знаете такого?
Патологоанатом пожал плечами. Как бы говоря, какое значение имеет: знает он его или нет. Да, для него это не имело никого значения. Но в ее сознании присутствовала мысль. Если бы она помнила  фамилию и не исказила ее, то непременно нашла бы этого хирурга, у которого муж был согласен сделать операцию. Как впоследствии выяснилось, дочь мужа работала в одной клинике с этим профессором. Документы, написанные этим «доком» исчезли, а он сам поменял клинику. И только после похорон она обнаружила документы на самом видном месте. Из этого был сделан вывод, что кто-то очень желал смерти мужа.   И это кто-то лишил его работы, а впоследствии и  жизни.
За пол полгода до ухода из жизни муж сказал, что ему мешает уличный шум, поэтому он уезжает в свою тихую квартиру с видом на парк. Ей приходилось разрываться между двумя домами.
Накануне трагического происшествия она находилась у себя, когда зазвонил мобильный телефон. Спрашивали Катю. Она положила трубку. На этом звонившая не успокоилась, позвонила еще раз.  Алина почувствовала что-то неладное: «Проверяют мое местонахождение, действительно ли я дома».
Ее подозрения подтвердились. На следующий день, подойдя к дому, она увидела разрисованные желтой краской окна. Дверь квартиры была не заперта. Уходя, она не закрыла ее. Телевизор был не выключен.
Муж лежал на постели, закатив глаза, не разговаривал. Она позвонила племяннице, врачу-гастроэнтнрологу.
- Вызывайте скорую.
Скорая приехала довольно быстро. Врач спросила таким голосом, как будто она допрашивала:
- Кто эта женщина с вами?
Муж назвал фамилию и имя отчество.
Так как фамилии у них были разные, та продолжила:
- Кем она вам приходится?
- Это моя супруга.
- Послушайте, вы помощь  приехали оказывать или что?- возмутилась Алина.
- Не мешайте. У нас своя метода беседы с больным. Какие у вас есть документы?
- Нет документов. Вот только заключение профессора с предположительным диагнозом, - сказала Алина.
Она не знала, что нельзя было показывать этот документ. Откуда ей было знать, что онкологических больных «скорая» не берет.
В коридоре врач сказала:
- А, вы ухаживать не хотите, вам надо сплавить больного.
- Просто я не могу лечить его в домашних условиях.
- О каком  лечении вы говорите? Ему нужны будут скоро сильные болеутоляющие средства. Идите к онкологу и будьте готовы к тому, что больной будет извиваться, как змея. И вообще, что вы шепчете. Мы же уже вышли из квартиры, больной нас не слышит.
Алина позвонила знакомому онкологу, понимая, что районный никогда не придет. Нашла медсестру, согласившуюся делать уколы. Хотя больному стало легче, он отказывался делать уколы. Ей пришлось силой держать его.
- Уйдите! - громко сказал  он медсестре.
Это было единственное слово, сказанное им за одиннадцать дней, что он лежал, отказываясь от воды и пищи. Ничего не пил и не ел.
- Вы не знаете, что он делает без вас, - успокаивала ее онколог.
- Но он при мне не ходит.
Одному богу известно, как больной  согласился на капельницу. Медсестра несколько раз сказала ей, что нужно неусыпно следить за больным, сидя с ним рядом, чтобы не повредилась от неожиданного движения вена. Сама оставалась на кухне. Потом предложила добавить в капельницу еще один витамин. К концу капельницы дыхание резко участилось.
Она не спала всю ночь, время от времени вздрагивая  от его сильного дыхания. Вставала, садилась ближе к свечке и начинала читать молитву, от которой ему становилось легче. Наконец наступило утро. Муж знаком показал, чтобы она включила телевизор. Показывали мультики. Днем он смотрел сериал про питерских бандитов, тех самых, что предложили написать о них книгу. Он отказался. Согласился другой, писавший мелкие заметки полицейской хроники, бывший переводчик, работавший ранее в  жарких африканских странах. Не умеющий пользоваться компьютером, сколотил команду, написавшую книгу, по которой был сделан фильм. А он стал возглавлять Союз писателей, в который отказался вступить муж:
- Я - член Союза писателей  СССР и другого союза для меня не существует.
Вспоминая вчерашний день, она поглаживала его руку,
- У меня сегодня - день рождения, - тихо сказала она.
Он слегка поднял левую бровь, как бы удивляясь.
Подняв подушки, дала ему рюмку:
- Давай выпьем за мой день рождения.
Он сделал один глоток.
- Необходимо, чтобы ты согласился поехать в клинику. Я договорилась. У тебя будет отдельная палата.
   Накануне она побывала в клинике, пытаясь найти знакомого заведующего отделением. Но тот уже не работал. Она долго ходила по этажам. Попав на один из них, обратила внимание на  женщину, лежавшую в коридоре, крепко державшую в руках сумку. Подумала, что бомжей берут, а мужа она не может положить.  Ей посоветовали  пойти на онкологическое отделение. Учитывая, что клиника военная, она решала начать разговор с того, что больной - сын генерала и был военным корреспондентом. Это не было ложью, так как муж был приписан к военной газете и говорил, что в случае чего он  отправится в район военных действий, где он не раз бывал по собственной инициативе, работая в  газете всесоюзного значения.
…
- Ты, представляешь, я шел по льду, под которым лежали трупы… Не раз мы с капитаном Востриковым поднимались в воздух на вертолете, и тот кричал…
Могли ли услышать внизу, что кричал этот капитан в пограничном небе Абхазии и Грузии?
Но журналиста слушали дети, которых он вместе с женщинами переводил через Рошский перевал:
- Снимите обувь и идите в носочках, так в вашей обуви неудобно идти, вы можете поскользнуться и упасть в пропасть.
…Рассвело. Потянулись мучительные часы ожидания. Неожиданно зазвонил телефон.
  - У нас сейчас свободная машина, мы можем отвезти больного.
- Хорошо.
Минут через пять пришел громадный детина, держа черные ремни в руках.
- Для чего это?
- Чтобы нести больного.
- Может быть, измерим давление?
Давление было шестьдесят на девяносто. Как потом выяснилось, при таком давлении нет никаких противопоказаний для транспортировки больного.
- Думаю, что нужно сделать укол.
После укола правый глаз закрылся.
          - Что вы еще собираетесь делать, - спросила Алина, глядя на манипуляции детины. - Отойдите от больного.
        Тот, позвонив кому-то, и сказал, что уезжает.
Приехала другая скорая.
Алина попросила сделать кардиограмму. Кардиограмма оказалась хорошей. Медсестра, не говоря ни слова, показала ее Алине и врачу.
- Отвезите больного в клинику, - умоляла Алина, стоя на коленях.
Тем временем врач, оглядывался по сторонам, набрал телефон:
- Больной уморил себя голодом. Родственники рассыпаются в благодарностях. Тут картина ясная.
  Закончив разговор по телефону, добавил:
- Позвоните нам часов через шесть.
- Вы что тоже уезжаете?
- Да.
- Но у меня договоренность с клиникой и с поликлиникой.
   Бригада молча удалилась.  Через несколько часов он нос к носу встретилась с врачом о приемном покое.
- Приехали все-таки, - сказал тот, сопровождая молодого мужчину с большим золотым браслетом на руке.
Она не стало рассказывать врачу, что заказала машину скорой помощи, найдя в интернете телефон.
Скоро после телефонного звонка приехала племянница, красивая, голубоглазая блондинка.
- Смотри след укола на лбу.
- Выдумываете вы все.  Просто ударился.
  - Нет. Это - укол. А для отвода глаз измазали окна, написав на них по- английски «twu».
- Почему «twu»?
- Второй покойник. Слава после того как заболел, говорил, что он будет вторым покойным мужем. 
Желая изменить тему разговора, племянница сказала:
- Никак не могла раньше. Устроили облаву на водителей маршруток, объяснила она и, сидя на диван, стала разговаривать по телефону с подружкой.
- Прошу тебя, не говори по телефону. Смотри в каком он состоянии… А вот и скорая, - сказала она, глядя в окно. - Да это какая-то развалюха для бомжей.
- Нормальная машина, это я вам как врач говорю.
- Нет, на этой  мы не поедем. Я еще одну заказала. Тут почтальонка была, пенсию принесла, потом позвонила и сказала мне телефон частной скорой. Представляешь, раздается звонок, хотя дверь не закрыта. В дверях женщина. Алина спросила, кто она.
- Вы же пенсию заказывали. Мне сказали на почте принести домой в виде исключения.
     Алина тогда еще не знала, что для ее мужа, отдавшего жизнь на сохранение единства Родины и прославление ее граждан, это первая пенсия будет последней.
     Скоро после печального события наступил учебный год. Она сидела в углу большого кабинета заведующего кафедрой и смотрела на воды канала. По щеке ее катились слезы. Чтобы как-то скрыть свою печаль, она надела темные очки. Ее пытались спросить, узнать в чем дело. Но она молчала. Ей не хотелось говорить  о том, что осталась одна и выслушивать слова соболезнования, от которых на ее истерзанной душе стало было еще горче.
Фото автора