О том, как Старец и Протасий встретились

Редкий ельник посторонился, и за поворотом открылась величественная панорама Озера. На небе вспыхивали, перемигиваясь, первые звезды, а над чернеющими верхушками елок уже показалась царица ночи луна.

Путник сошел с дороги, обулся в башмаки, которые до того нес на палке, и уверенно, будто не раз уже бывал тут, направился к келейке Старца.

Постучал в дверь, но никто не отозвался.
«Молитвами святых отец наших...» – начал было гость, как вдруг дверь заскрипела и сама собой подалась внутрь.
Лунный свет заливал убогую келью. В углу перед иконами мерцал огонек лампадки. Все, как прежде, только лавка теперь стояла посреди кельи, и на лавке, точно готовая к отплытию лодка, стоял гроб. В гробу, в луче лунного света, лежал Старец.

Гость перекрестился и подошел к гробу. Тот, кто лежал в нем, вызывал в душе его разноречивые чувства. Когда-то они ходили на Горку, и это не было обычной прогулкой. Нередко Старец с его наставлениями был просто невыносим, совершал нелепые поступки, но в чем ему точно не откажешь, так это в добром, отзывчивом сердце, не способном на корысть и лукавство.

Путник уселся на пороге кельи и закурил. Сквозь струйки дыма смотрел он на луну, на звезды, на Озеро, и представилось вдруг ему, будто он – житель какого-то иного фантастического мира. И все в этом мире соткано из тончайших серебряных нитей. И чтобы жить в этом мире долго и счастливо, нужно всего лишь уметь ходить по этим нитям, не нарушая правил, установленных природой...

За спиной скрипнула половица.
Цигарка красной точкой растворилась во тьме ночи.
«Окаянный, пошто ладанкой дьявольской кадишь?»
В проеме двери, весь в белом, как мертвец, стоял Старец.
«О, всемогущий, ниспошли на этого смердящего таракана кару! провонял весь лес табачищем!»
Какое-то время Старец вглядывался в стоящего перед ним человека, затем взмахнул руками и зачастил:
«Господи, да это же... глазам своим не верю... Протасий!»
Старец всхлипнул и повлек гостя в келью.
«Какими судьбами?»
«Привела меня, отче, нужда сердечная. Жениться решил.»
«И кто же твоя избранница?»
«Ты ее знаешь, Вила.»
«Эта вертихвостка? Ни Бога, ни чести, по лесам шастает, а ты ее – в супружницы? Да в своем ли ты уме? – возмутился старец. – Нет у меня на срам сей Божьего благословения!»
Протасий усмехнулся и сказал:
«Я, старче, в Дед Озере искупаться.»
«Омолодиться желаешь?»
«Прежде, чем дать согласие, потребовала ласонька моя, чтоб я в полнолуние в Дед Озере искупался – таково ее условие.»

«Знаем, всё знаем. Ох, молодежь!.. – забегал старец по келье. – Отовсюду искушения, и нет нам покоя от бесов ни днем, ни ночью, ни в сей жизни, ни в будущей. Намедни вот епитрахиль мою утащили, дабы я, иерей Божий, святых таинств совершать не мог. Я же вместо того, чтобы усерднее служить и молиться, осерчал и прогнал Атеистиду на чертову Горку...»
«Это по какой такой надобности?» – удивился Протасий.
«Сдуру. Так всем и передай: Старец на закате жизни своей рехнулся. Смиреннейшую, вернейшую послушницу свою на Горку, в самое сатанинское пекло отправил!»
«Это точно, что пекло», – охотно поддержал Протасий.
«Вот от вас, умников, всё зло!» – костлявый палец уперся в грудь гостя.
«Истину глаголешь, батюшка, – перекрестился Протасий. – В нас, пиитах, вся язва и скверна мира. Так что благослови на Горку прогуляться, авось твоя Атеистида отыщется.»
Старец не сразу понял, о чем это он, а когда дошло, возликовал и засветился аж.
«Подвиг сей многотруден и связан с немалыми искушениями, так что сперва подумай хорошенько: по собственной воле идешь, или нужда какая гонит?»
«Сам, отче. – твердо произнес Протасий. – Давнее это у меня намерение – сходить на Горку, посмотреть, как да что там.»
«Ну, с Богом! А я... – тут Старец осенил перстами излюбленный гроб свой и улегся в него, – а я тут ждать тебя буду. Вернешься – разбудишь!»

Протасий хотел было еще что-то добавить, но от неожиданности происшедшего лишь осторожно притворил за собою дверь кельи и направился, судя по шагам, в сторону Дед Озера.
Старец пробормотал
«Вси святии, молите Бога о нас!»
И закрыл глаза.