Балерина на даче

В  Петербурге запахло грибами. Конечно, этот запах несравним с весенним запахом корюшки, но все равно он завораживал так, что хотелось в лес, а не довольствоваться прогулками по парку после «слепого дождя», когда сквозь дождевую завесу проглядывали веселые солнечные лучи.
  И вот Алина на Карельском перешейке. До леса рукой подать. Стоит только пройти дачный поселок.
Неожиданно пахнуло дымком. И скоро Алина увидела пожилую женщину. Несмотря на свой солидный возраст, та была не похожа не старуху. Наверное, из-за своей осанки.
Женщина поймала взгляд Алины.
- Смотрите, как  ящики палю.
- Да нет. Что в этом особенного?
- Конечно, ничего особенного, если не знать, кто разжигает костер из старого хламья. Да вы проходите, присаживайтесь.
Алина с удовольствием присела. Уж очень ей показалась интересной собеседница. Несмотря на возникшее любопытство, она не стала ни о чем  расспрашивать. Не в ее это было правилах.
- Я - бывшая балерина, считающая, как и великий актер Смоктуновский, помойка, но своя.
-Зачем вы так. Многие живут очень скромно.
- Я могла иметь виллу на западе. А живу, видите как. В городе у меня небольшая квартирка с окнами в колодец.
- У меня тоже небольшая квартиренка в хрущевском доме. Могла бы переехать в сталинский дом, но не смогла расстаться с прошлым.
- Я наоборот порвала с прошлым. Отняли шести комнатную квартиру на Невском большевики. Я из рода Боровиковских.
- В Русском музее целый зал его картин.
-В музее есть. А у меня только сахарница осталась. Картины были в банке, потом все национализировали.
- Да, никакой порядочности.
- Порядочность, честь, совесть это все слова, относящиеся к дореволюционной эпохе. Одного моего родственника посадили в «Кресты». Родня дала большую взятку за его освобождение. Он на границе забыл  свою фамилию. Его снова в кутузку. Пришел начальник тюрьмы к моему прадеду, тайному советнику, желая вернуть деньги. Прадед денег не взял, сказав, что тот выполнил свое дело.
- Жизнь пройти, не поле перейти.
Помолчав немного, женщина продолжила:
- Знак тюрьмы мне показывал Рудик.
- Кто такой Рудик?
- Нуриев. Я с ним танцевала.
 Вот и объяснение ее осанке, подумала Алина.
- Мы улетали в Лондон. Я была предпоследней. Оглянулась. Он показывает мне скрещенные пальцы в виде клетки. Потом, когда все зашли в самолет, вдруг, вижу, Рудик бежит по трапу. А трап медленно отъезжает от самолета.
- Видимо, метался.
- В Лондоне, когда раскрыли чемодан, нашли  там только ткани, купленные для пошива костюмов.
Алине не хотелось спрашивать у бывшей балерины, почему она не осталась на западе. Словно, прочитав ее мысль, та сказала сама:
- Мне тоже предлагали остаться. Сказали, что дадут немножко денег. Я им ответила, что у меня «множко» бабушек. Как я могла оставить бабусь? Вот эта дача  куплена на деньги, вырученные от продажи бриллиантовых подвесов, подаренных бабушкой.
Она замолчала, помешивая угольки в догорающем костре.
- Вы, наверняка, хотите спросить были ли у меня романы. Были. И еще хочу. Один из поклонников послал мне букет из Англии, когда я была в Париже. Потом перезванивает и спрашивает, получила ли я цветы. Я поблагодарила его. Он еще раз спрашивает. Вот пристал, подумала я. Затем  мне сказали, что в букете был спрятан перстень. Я пошла к сопровождающему. Знаете, что он мне ответил? Советской балерине не пристало принимать подарки.  Да, жизнь была тяжелая. Из-за проявляемого ко мне интереса мне было отказано в главных партиях. Меня «задвинули» в «кардабалет». Там злые танцовщики. Барышникова они пинали и говорили: «Эй, ты, подвинься. Что развалился». Уехал Миша. Очень тосковал по Родине. Мне пришлось в конце концов идти в балет Якобсона. На зарплату семьдесят рублей.
- У меня был оклад сто рублей. Пятьдесят я платила за квартиру, не могла жить в коммуналках. Обед стоил рубль. Транспортная карточка рубля три. Помню все цены той поры. Не знаю, что почем сейчас. Была такая же стройная, как вы. А, впрочем, в детстве у меня была кличка «балерина»
- Тяжелая была жизнь. Однажды я сказала Якобсону, у которого я работала, что мне нужно прибавить, так как семью кормить надо. Знаете, что он мне ответил?
- Не знаю. Но жалованья не прибавил.
- Сказал, что я не за деньги работаю, а получаю удовольствие. 
Тем временем костер догорел…