Все оплачено

     Моряки тесным кружком сидели в чекерской. Курили, вели разговоры и пили чай. Кофе-тайм называется.

     Я принес радиограмму Лалетину. Валера прочел ее, бережно сложил вдвое и спрятал в карман.

     - Надо Лизавете написать, скоро буду дома, - сказал он.  – Бутылки, окурки пущай  вынесет, детей пересчитает…
     - Це так, - согласился боцман Варенников, - приходишь в базовый порт, отбей радиограмму жене…
- Еще полезно радиотелефон заказать, - добавил Шура Сидоров, - заранее уточнить время прихода.
- А выйдешь за проходную, позвони из автомата: «Здесь я, уже в трех шагах», - сказал матрос Прохоров, - не стоит являться неожиданно, как Христос у речки.
-  У какой речки? – спросил Гриша Бац.
- Или там, у озера, как на картине.  Явишься народу, а они купаются нагишом.  Чего хорошего?

 - Один моряк, - рассказал байку Лалетин, - купил в Японии электронные очки. Сквозь их – все люди кругом голые. Приходит домой, одевает очки. Видит: голая жена, голый мужик. Снимает очки, опять – голая жена, голый мужик. «А говорили, два года гарантии!» - обиделся он.

- Кстати, про гарантию, - сказал дракон, - увидишь знакомого пацана во дворе, дай ему конфетку и поручение: «Васька, зайди к Бацам, предупреди – вон, ваш папа идет!» Сам отдохни, покури малость на лавочке.
- Я не курю, - сказал Гриша Бац.
- Закуришь, если не будешь слушать старших.
- Чушь это все это, - не сразу ответил Григорий, - Таська говорит, ревность - пережиток прошлого. Таське я верю…
- Блаженны верующие, - сказал боцман.
- Доверяй, но проверяй, - добавил опытный Сидоров.
- А если все-таки приревнует, сцену из «Отелло» тебе устроит? – не отставал въедливый токарь, - в кабак ведешь?
- Хоть всю компанию – уверенно заявил Гриня, - но, заранее говорю – не обломится!

     На прошлой стоянке к Грише приехала молодая жена. Она обнаружила за его подушкой мини-бюстгальтер нулевого размера. Тася даже бровью не повела, не устроили благоверному скандал, хотя, конечно, сильно удивилась.

- Вот, бакланы, свинью подложили! - с доброй улыбкой сказал Гриша. – Узнаю кто,  башку снесу!

     Григорий был крепкий парень и слов на ветер не бросал. Шутить с ним было опасно.
     Однажды, боцман предостерег меня: «С Гриней надо поаккуратнее. Прежде чем пошутить, скажи: Сейчас будет шутка. Потом изложи текст шутки. И, наконец, добавь – это была шутка! А то и прибить может…

     Автора проделки не обнаружили, Ему хотелось жить. Лифчик вернули дневальной Лариске. «Японской грудью» владела только она. Оказалось, что  Лариса забыла интимную тряпицу в судовой финской бане.

          Вечером Лалетин зашел в радиорубку.

- Начальник, - заявил он с порога, - есть гениальная идея!
- Давай, - говорю, - делись.
- Домашний адрес Баца нужен.
- На что тебе?
- Отправим телеграмму с почты, - сказал Лалетин, - проверим Гриню на прочность.

     Валера протянул мне тетрадный листок. Корявыми печатными буквами было написано:

ГРИШУЛЯ НАС БУДЕТ РЕБЕНОК РОЖАТЬ ПОЕДУ ТВОЕЙ МАМЕ ЛЮБЛЮ ЦЕЛУЮ=ТВОЯ КОШЕЧКА.

- Кто эта кошечка?
- Неважно, но эффект, представляешь?
- Так Гриша же на пароходе...
- В этом весь фокус! Получит телеграмму Таська. И выдерет Грине все перья!
-  Это плохая идея, - говорю.
- Что тебе не нравится?
- Не соблюдается первый закон Абинского.
- ?
- Связь предназначена для добрых, благородных целей.
- И на войне?
- Это частный случай. Война – есть продолжение политики, - менторским тоном вещал я. Но! Вся политика – дерьмо и все политики – дерьмо.
- Кто это сказал?
 - Не я. Давай опробуем идею на твоей Лизавете. Если выживешь, значит ты прав.
- Лиза меня убьет, - сказал Лалетин и, поразмыслив, добавил, - да, здесь явный перебор. Правда, возможны и другие изящные варианты...
- Будь осторожнее с Гриней, - сказал я в назидание Лалетину, - живой ты мне  нравишься больше.

     В голове у Лалетина постоянно рождались «гениальные идеи» и требовался только случай, чтобы воплотить их в жизнь.

     Случай не заставил себя долго ждать.

     В Находке мы ехали на рейдовом катере. Лучи майского солнца играли на мелкой волне. Желтые зайчики танцевали на подволоке пассажирского салона. Свежий ветер шелестел занавесками и ерошил бронзовые волосы Лалетина.

- …так и не удалось душевно попрощаться с Ванкувером, - говорил Лалетин боцману, - до слез обидно. Хотелось сфотографироваться у паровых часов, навестить Гэсси Джека, отметиться в «Апельсине»…
- Что так?
- Группы не было, а одного в увольнение не пустили…
- А что, помполит? – спросил Варенников.
- Четвертый – лишний! Левин сам собирался в город. Возьму, говорит, с собой буфетчицу и Баца».
- Баца? – удивился боцман, - Гриша-то ему зачем, если он к Наталье неровно дышит?
- Вдвоем увольняться нельзя, инструкция запрещает, - сказал я, - а правила Левин свято блюдет.

     Вдруг боцман наклонил к нам голову и сказал тихим шепотом: «Кажись, там  Гришина жинка сидит.  У нас за спиной».

- Таська? – переспросил Валера и скосил хитрые глаза, - вот он, его величество, случай!

     Его лицо приняло особое, «артистическое» выражение.
 
- Будет кино, - сказал токарь, - покупайте билеты!

     И уже громко, как театральный актер в сторону зала, продолжал:

- Ну да, Левин подкатывал к Наташке. Но, это дохлое дело, где ему тягаться с Гришей?!  Мелковат комиссар по сравнению с Бацем!
- Еще бы, - лукаво улыбнулся боцман, подхватывая игру, - Гриня ползарплаты только на цветы истратил! А еще этим, как его, угощал…
- «Queen  after bath», - наугад ляпнул я.
- Чего? – не понял Лалетин.
- Хорошее вино. «Королева после бани» называется, - пояснил я, - девяносто девять долларов бутылка.
- Ну да, иметь, так королеву, - сказал боцман, - После душа он ее и прихватил. Потом они за переборкой всю ночь хохотали.

     Женщина сзади нервно ерзала на своем сиденье.

- Если бы с ней одной, - добавил Лалетин, - в тихом омуте все черти водятся. Как он себя называл?
- Чмо.
- Не чмо, а мачо!
- Ну да, так и говорил:  «У нас, у мачей, как у команчей, бац-бац и в койку!»
- Было еще такое. Ревизор отпускал Гришу с ночной вахты картошку почистить-пожарить. Так, Бац картошку забрасывал в кастрюлю и, пока она варилась, успевал дневальную навестить.
- Из-за этого, в Сиднее, буфетчица хотела Лариску в бассейне утопить, - сказал я, - а та ей чуть нос не откусила.
- А Бац в это время любовался фонтаном и кушал мороженое.

       Мы наплели бы еще ворох «дезы» для Тасиных ушей, но в это время катер мягко ткнулся в борт нашего судна. Приехали.

     Таська первая взлетела по трапу. Даже со спины было заметно, как горят ее пунцовые уши.

- Что будет, что будет! – покачал головой боцман, когда мы поднимались на судно.
- Лично я запираюсь в радиорубке и не отвечаю на звонки. Валера, твоя жизнь в опасности!
- И не такое бывало, - ничуть не смущаясь ответил токарь, - кабак мне обеспечен!

     Позже Лалетин выдержал мужской разговор с Григорием. Левая щека Баца светилась гораздо ярче правой.
     Таська была добрая женщина и простила нас всех. И Гришу тоже, который был, в сущности, ни в чем не виноват.

     Вечером Бац пригласил нашу троицу в ресторан «Белогвардеец». В просторном зале отдыхали моряки. Таська весь вечер танцевала с Гриней. Гриша  ласково улыбался и бережно поправлял ее рыжие локоны. Тася щурилась от удовольствия и на ее щеках играли милые ямочки.

- Не заказать ли нам анчоусов на петиаровом масле? - сказал довольный токарь. - Все оплачено!