Солнечные сны

Солнечная бежала по кругу, держа в руках большое деревянное колесо. Волосы плескались о лопатки, платье металось вокруг обнажённых ног, трава рассекала розовые пальцы, запутывала девочку и, затянув очередную петлю вокруг узкой ступни, норовила притянуть к себе, уронить бегунью.
- Что ты сердишься? – остановилась Солнечная и нахмурилась. – Почему мешаешь мне бегать?!
Трава сначала молчала, лишь тянулась вверх и пританцовывала, сводя и разводя стрельчатые руки-листья. Но потом и запела: - Тебя все любят! Тебя все любят! Ты прекрасна! Когда ты отправишься в путешествие, помни, что бы ни случилось – тебя все любят! Мы позаботимся о тебе!
- К чему ты мне это говоришь? – Солнечная бросила колесо и села рядом, уткнув подбородок в острые коленки.
- Скоро всё может измениться. Я чувствую это, такие тонкие пульсации в воздухе. Ткань ветха как никогда, вот-вот прорвётся… И гусеница уже принесла для тебя…
- Солнечная! – окликнули девочку издалека.
- Матушка зовёт, - торопливо сказала она и, подскочив, как заяц, бросилась на зов.
- Что ты делала в лесу? Мы с отцом запретили тебе бродить в одиночестве.
Брат  с сестрой, повисшие животами на пряслах, захихикали. Солнечная упрямо вздёрнула подбородок. Ну и пусть смеются. Зря они родителям сказали, где она была. А смех – это почти не обидно.
- Пора корень-ягоду рвать да сок жать. Тебя вся деревня ждёт, - сказал отец. – Идём, давай.
Девочка послушно пошла за отцом, а мать, обняв младших детей за плечи, сумеречно смотрела вслед, стоя у входа в землянку.
…
Корень-ягода не давалась в руки, взрослые мужчины стояли кругом и чесали затылки. Скользкие щупальца ягоды, наполовину вытащенные из потайных дыр земли и приткнутые рогатками, норовили зазмеиться обратно. Чёрные глазки, попарно мостящиеся вдоль хребтов пружинистых студенистых корневищ, маслянисто поблёскивали, суля будущее опьянение и освобождающую радость.
Девочки-сверстницы стояли более узким кругом в кольце взрослых и, завидев Солнечную, шагнули вперёд, сцепили руки друг с другом – левая ладонь снизу, правая сверху, оставив прогал для Солнечной. Замкнув хоровод, они пошли по кругу, затянув заунывную песню. Глазки-бусины корень-ягоды сонно замигали, корни расслабились, но прошло немало времени-песен, прежде чем мужчины принялись дёргать из земли длинные упругие плети. Солнечная так устала, что, окончив последний круг, легла наземь и закрыла глаза.
Её бесцеремонно растолкали, возбуждённые голоса спешили прорваться сквозь пелену сновидений, плотно окутавшую девочку. Солнечная нехотя открыла глаза. С листа свисала толстая гусеница и бессмысленно таращилась на неё. Солнечная села, упрятала и лист и гусеницу в ладонь.
- Тебя здесь затопчут, - сказала она нерешительно, - я отнесу тебя в лес, только ты не кусайся и не царапай меня.
 …
Корень-ягода уже кипела в громадном котле, источая терпкий, тошнотворный запах, он ужасно не нравился Солнечной. Дети и взрослые в нетерпении топтались у костра, предвкушая долгое сытое и пьяное времяпрепровождение. Солнечная встала в круг, глядя на бурлящую густую жёлто-зелёную жидкость, обычное отвращение накрыло с головой, и она невольно отступила за пределы круга. На неё, кажется, никто не обращал внимания, и Солнечная бросилась бежать к лесу, но едва она успела опустить гусеницу на толстый замшелый пень, как шумливые дети догнали и увлекли с собой назад.
Солнечная бежала по кругу, держась за руки девочек, считавшихся её подругами и чуть не плакала от усталости. Взрослые кружились в противоположную сторону во внешнем кольце. Их крики становились всё более гортанными, пока и вовсе не превратились в гусиные клики. Зелье начало действовать: пляска заканчивалась, руки и ноги ослабели, распахнутые глаза с расширенными зрачками, заворожённые пляской огня, искали чудесных видений. Один за другим люди опускались в траву. Кто-то беседовал с духом предка, кто-то ловил невидимых бабочек и смеялся, кто-то так и замер у костра, дивясь его преображениям.
…
Солнечная в изнеможении припала головой к корявому пню и успокоилась, прикорнув меж корней.
«Не пей. Не пей. Это плохо! Тебя все любят, не забывай!» - донесся далёкий зов травы. Остро запахло землёй и грибами, но приятный будоражащий аромат сменился запахом тлеющей листвы и мёртвой плоти. Солнечная почувствовала, как её утягивает под землю, она стала маленькой и невесомой, а воронка, в которую она попала, увлекала её в мир корневищ, зловещего шёпота и смерти. Девочка не могла пошевелиться, чтобы хоть попытаться спастись.
И вдруг её вынесло в мир лучистых трав и голубых небес. Трава, смыкалась над её головой зелёной аркадой, Солнечная побежала по светлому коридору, всё ещё крича от пережитого страха и, увлекаемая неведомой силой уже чувствовала, как зарождается в груди неожиданная радость.
Насмешливые тонкие голоса грибных эльфов раздавались отовсюду, весь мир был пронизан их смехом: «Ты бежала и кричала - сообщали он из-под каждой сияющей травинки, из-за каждого сверкающего на солнце листка, - Ты бежала и кричала! » – заливались они смехом, и Солнечная не могла удержаться и тоже смеялась, освобождённая и крылатая.
Бирюзовые, алые, золотые – нестерпимо яркие букашки, населяющие этот странный ликующий мир, одновременно издавали мириады звуков, и все они общались, тянулись к Солнечной, передавали восхищенье миром и ею самой…
«Твоё раздутое самомнение, хм! – ворчливо крикнул кто-то, вторгаясь в дивное странствование, - Ты думаешь, всё держится на тебе?! Ха-ха! Возомнила! Ты – ничтожество! Мыльный пузырь!»
Из глаз Солнечной хлынули слёзы нежданной обиды, но хор весёлых голосов заглушил злобное ненавистническое существо:
«Тебя все любят! – утверждали они, и снова хохотали тоненько, ломаными нежными голосами: - Ты бежала и кричала!»
 …
В слезах радости и переполненная смехом, Солнечная проснулась оттого, что кто-то бесцеремонно её тормошил и толкал.
- Почему вы никогда не даёте мне спать?! – в отчаянье вскрикнула девочка. Оттолкнув суетливые щекочущие руки детей, она поднялась. Как ей хотелось вернуться в тот волшебный мир, наполненный смехом и красками. Как она устала от седых косм мха на корявых, согбенных деревьях, от чада костров с корень-ягодой, от осоловевших лиц людей Рода.
Взрослые сидели всё так же, отдельным кругом, и, раскачиваясь в такт заунывному пению друида, слушали невнятные предсказания роду и, то и дело, бросали в глиняную крынку у ног старика хмельные орехи шиш.
Солнечная бросилась бежать, и на этот раз никто не бросился в погоню, слишком ослабли от ночных бдений и игр с призраками.
В лесу часто бесследно исчезали дети, их много гибло в зубах зверей или пропадало на болотах, но Солнечной никогда не удавалось отойти так далеко, чтобы потеряться, навсегда сгинуть в этом лесу, на опушке которого жила, кажется, уже тысячу лет.
- Почему, ну почему они всегда меня находят? – в отчаянье восклицала она, срывая на ходу верхушки трав и разбрасывая вокруг созревшие семена. Упав на мягкую моховую кочку Солнечная уставилась на синий бочажок в траве, где светилось её отражённое личико в облаке светлых сияющих волос.
- Это чужой для тебя мир, как ты до сих пор не поняла? – проскрипел кто-то важный. Солнечная задрала голову, над ней на тонкой нитке крутилась неповоротливая гусеница, вроде той, что она спасла недавно.
- Они поймали тебя на заре времён, когда ты, блуждая в снах, попала в их тёмный мир. Эти люди давно уже не ищут смысл жизни, забыли о своём предназначенье, они утопают во тьме, а ты,  Солнечная, дала им немного света. Они заперли колодец, развесили ловушки снов, чтобы ты не ускользнула через сновидения, именно поэтому они не дают тебе спать. А согласись, ты ведь сегодня чуть не убежала? Мой нектар помог тебе…
- Да, я попала в другое место, - легко разулыбалась Солнечная, ей было приятно, что кто-то знает её тайну.
- Но и тот мир – лишь лабиринт, в котором ты могла бы блуждать долгие-долгие годы, то проникая в глубь Вселенной, то возвращаясь в сад чудес… Я всего лишь показал тебе, что твой мир не единственный и что ты должна найти свой, в котором была до рождения…
- Ты говоришь очень непонятно… У меня раскалывается голова, - сказала Солнечная и сжала горячо пульсирующие виски. - Кто ты?
- Бражник. Я случайно попал сюда и, увидев тебя, понял, как мы похожи. Ты – солнце, я – ночь, ты даришь жизнь цветам, цветы дают жизнь мне. Заросший колодец и пушистая голова, концентрическая Вселенная… разорвёшь круги и найдёшь выход… - сонно забубнил Бражник, окутываясь  дымчатым облаком паутины…
Солнечная моргнула, избавляясь от соринки в глазу, а через миг на стебле уже блестела коричневая куколка.
- Какой колодец? Какая Вселенная? Какие круги? – беспомощно зашептала Солнечная, а до слуха уже доносились торжествующие вопли детей, жадно спешащих по её следу.
…
Следующий праздник Единения ожидался через три луны. Солнечная решила прислушаться к советам грибных эльфов и избежать ягодных бдений. Воспоминания о восхитительном разноцветном, многоголосом мире не оставляли её, но что же такое дал ей Бражник, пока Солнечная, спасая его, бежала в лес? Что же такое она добавила в омерзительное зелье, прежде чем выпить?
Время после Единения девочка не любила. Люди – и дети, и взрослые, сонные, вялые то и дело пили воду большими кружками и всё делились рассказами о встречах с духами, о видениях, толковали на разные лады  те или иные явления. Все работы на пашне и огородах приостанавливались, и без того чахлый урожай грозил пасть жертвой саранчи или засухи. Этот период сменялся периодом лихорадочной деятельности, возбуждённых голосов, и особенно невыносимыми становились дети.
Солнечная старалась держаться особняком, придумывала себе занятия, требующие уединения. Вот и сейчас она принялась плести обережный пояс для брата. Бусы из высушенных прутиков бузины заканчивались, и теперь можно будет отпроситься у матери в лес за свежей порцией. Конечно, придётся слушать обвинения в нерасторопности и недальновидности, мать недолюбливала Солнечную, ей всегда доставалось от неё, зато потом предстоит прогулка в лес, где никто не будет мешать, и трава снова расскажет что-нибудь интересное…

Девочка шла околицей и будто впервые видела деревню. Серебристая изглоданная ветрами и дождями изгородь давно уже не охраняла селение от хищных зверей, жалкие   огороды, поросшие сорной травой, давали всё более скудные урожаи бурака, другие корнеплоды и вовсе одичали и выродились. Серая бесформенная одежда только у детей, склонных во всем находить красоту, украшалась скромной вышивкой и всевозможными оберегами из лесных даров: желудей, ягод, пёрышек или бузинных бус. Взрослые же почти не обращали внимания на внешний вид, кутались в жалкие дерюги, едва прикрывающие наготу. И всюду тлен и разрушение, толстые сети паутин и растрёпанные ловушки сновидений. Капканы для Солнечной…
Эльфы и Бражник говорили, что это не её мир, что она здесь по ошибке, что надо искать дорогу домой… Может от того ей так нерадостно, так неуютно в деревне и только в  лесу она чувствует себя счастливой?! В лесу, а не среди людей, которых она знает уже тысячу лет: отец, мать, Дин, одноглазый сосед, здорово играющий на сопелке, Кор и Кора – младшие брат и сестра, Лола – красивая девушка, которая больше всех ждёт праздника Единения и любит танцевать с гигантскими бабочками, приходящими к ней в видениях, Мара, Лука, Сона и ещё десятки других…
Если она, Солнечная, – единственный источник света для них, то имеет ли она право уйти? Ведь они погрязнут во тьме навсегда, у них уже нет силы воли и умения, чтобы сплести новые ловушки снов, нет терпения и хитрости, чтобы поймать в них другое солнце.
Как много лиц, как много глаз – тусклых, беспокойных, жаждущих… Люди Рода… Солнечная к ним привыкла, но хоть кто-то из них любит её? Трава говорила: «Мы любим тебя!», и эльфы, и букашки – все пели, кричали, смеялись: «Мы любим тебя!» - и Солнечная ощущала их любовь и сама растворялась в этой любви… Но хоть кто-то из людей любит её? Друг друга? Почему они такие? Как могут они жить без любви?! Они ведь похожи на Солнечную, дают еду и одежду, но никто никогда никому не говорит: «Я люблю тебя!»… Они любят только корень-ягоду, только хмельное веселье, и, кажется, никогда не было иначе. «Должна ли я разделить их участь и погибнуть вместе с Родом или должна искать путь домой? А там, в неведомом мире, давно оставленном и забытом, есть ли живая душа, которой нужен мой свет? Кто-то, кто скажет: «Люблю»?»
В задумчивости всё дальше от деревни уходила Солнечная, а ветер, налетевший на деревню трепал и трепал ловушки снов.
Солнечная нарезала достаточно прутьев бузины, и собиралась уже возвращаться в деревню, но помешала досадная случайность – девочка поскользнулась на кочке мха, шлёпнулась на живот, выронив прутья, а ножик, маленький складной нож, её гордость и главный пособник в рукодельях, пролетел, описав дугу, и упал где-то в траве. Солнечная, постанывая от боли и негодуя на свою оплошность, принялась за поиски. Она ползала на корточках, пальцами ощупывая влажную почву, перебирала острые лезвия травы и погружалась в маслянистую поросль мха. Она смотрела только на землю под носом и, не заметив выросшего на пути препятствия, неожиданно ткнулась лбом в замшелые камни. Возмущение переросло в удивление. Солнечная поднялась на ноги и, изумляясь всё больше, обошла кольцо каменной кладки. Сотни раз она бывала на этой поляне, но никогда на глаза ей не попадался этот колодец. Чувство беспричинной радости и весёлого бесшабашного страха захлестнуло её. Вечно знакомая паутина толстым слоем затянула холодный зёв колодца.  «Опять ловушка снов», - подумала неприязненно Солнечная и, преодолевая брезгливость, принялась отдирать липкие плети от краёв. Хозяин тенёт – огромный белый паук с крестом на спине укрылся в трещине между камнями, обиженно сверкая множеством чёрных-бусинок глаз.
- Я хочу уйти! – заявила Солнечная и вдруг осознала, что всегда хотела именно этого. – Уйду прямо сейчас, не останавливай меня!
Паук ничего не ответил, неуклюже развернулся и уполз в темноту леса. Солнечная легла животом на край колодца, чтобы беспрепятственно заглянуть внутрь. Но под паутиной обнаружилась ещё одна препона: деревянное колесо вроде того, что любила крутить  в руках Солнечная, но в несколько раз больше, лежало поперёк, пресекая любую возможность попасть в колодец.
- Солнцеворот! – вспыхнул в мозгу тоненький голос грибного эльфа.
- Солнцеворот, - зачарованно повторила Солнечная и потянула за тёмную деревянную спицу. С неожиданной лёгкостью колесо поддалось, повернулось, прошло полтора круга и замерло в ожидании. Солнечная повторила понравившееся действие, а потом, перехватывая спицу за спицей, заставила колесо кружиться безостановочно. В колодце что-то заскрежетало, послышался звук падающей воды, у Солнечной зазвенело в ушах, перед глазами замельтешили чёрные мошки, блаженная дрёма окутала девочку.
«Наконец посплю, и никто не посмеет меня разбудить!..» Солнечная опустилась в траву и уснула, прижимаясь к прохладным камням. Во сне видела девочку, падающую в бесконечный колодец, начинённый чудесами, и предвкушала восхитительные приключения, калейдоскопически сменяющие друг друга…

- Доброе утро! – сказал приветливый голос. Солнечная открыла глаза и улыбнулась. Солнечный свет заливал и без того светлую комнату с кружевной занавеской на окне. Зайчики скакали по столу, заваленному бумагами, по золотистому паркету, по лицу невероятно милого человека, с улыбкой наблюдавшего за Солнечной.
- Доброе утро! – не сразу выговорила она непонятные, но странно знакомые слова, будто она когда-то давным-давно много раз произносила их, но забыла. Как забывается в летний зной аромат свежего снега. – Я долго спала? – голос Солнечной дрогнул, потому что этот сияющий мир был её домом, и здесь её ждали и любили, а она не торопилась вернуться, и ей было стыдно.
- Ты можешь спать сколько угодно, Солнце моё, но тебя всю ночь кое-кто ждёт, кое-кто с кем ты давно хотела встретиться.
Солнечная отбросила одеяло и побежала за мужем (неужели я уже взрослая и у меня есть муж?!) на балкон. На шершавой стене сидел оливково-зелёный Бражник, томный и усталый после бурно проведённой ночи. Он хитро подмигнул Солнечной, но муж ничего не заметил. Муж обнял Солнечную, зарывшись лицом в светлые нежные волосы, и она прижалась к нему, всем телом впитывая целительные импульсы любви. И страшный сон – тёмный мир с несчастными, отупевшими от бесконечно-хмельного веселья люди, не осознающие своей беспросветности, отступали, скрывались в зыбкости воспоминаний, а к концу дня, насыщенного событиями, и вовсе ушли в небытие.
И Солнечная отзывалась на нежное имя, данное ей родителями, и круги, то и дело попадавшиеся на глаза, не тревожили её, и Бражник на балконе был всего лишь редкостным гостем из экзотической страны.
Но Бражник, один он знает, что неспроста Солнечная откроет будущей весной старый секретер и, начав уборку, найдёт серый мешочек с сухими бузинными бусинами и придёт в необычайное волнение. Он один знает, что в природе каждой Солнечной, помимо желания любить и быть любимой, дарить свет и купаться в его волнах, живёт необузданная жажда странствий, а заброшенных колодцев и ловушек снов ещё так много в подлунных мирах...
Trip?..