К 9 мая

Погожий день, сижу на деревянной лестнице возле «Родины», вокруг гуляют люди с детьми, с собачками, с телефонами, друг с другом, одни. Объединяет всех нас чистое небо над головой. Не могу сегодня наслаждаться этим днем так, как обычно, радуясь солнцу, выходному. Потому что сегодня я была у бабушки Нины (Залеской Нины Ивановны 36 года рождения) и она рассказала мне о тех событиях, от которых я с самого детства сбегала, как могла, старалась отгородиться и не слушать, не смотреть фильмы – про ВОЙНУ.

 Я знаю, что это не патриотично, наши детские игрища в войнушку не идут ни в какое сравнение с тем, что поведала в этот раз наша бабушка. Она замечательная рассказчица с феноменальной памятью и от этого, в этот раз стало еще страшнее, но я не могу не рассказать вам её историй.


Война застала её маленькой школьницей,  фашистам хватило одного факела, чтобы спалить их село, они просто шли по главной улице, поджигая крыши из соломы. Всех кто не подчинялся их воле ждала «шампальная», где их избивали и кололи штыками, кого помоложе, гнали в Германию. Единственное, что фашисты боялись - это были «болота*», но кто не успел сбежать в них, тот видел весь этот ужас.
Она маленькой девочкой дождалась отца с фронта: «Он пришел, здоровый, но бездушный, в Эстонии зенитки заправлял», мать умерла, он женился на другой, избивал маленькую Нину  так, что вся синяя от побоев, отлёживалась в сарае, почти умирая, позвала бы на помощь, но не кого. Выгнали её из дома в итоге. Что творилось в его голове, одному Богу известно. Так она оказалась в Крымске, тогда станица Крымская.

Но даже в послевоенные годы, она - война показывала всем, что стоит свобода. Идя по темени  с вечерней школы через рынок, бабушка заметила шевелящиеся коробки под прилавками. Это были «моряки-обрубки», которые после боев под Новороссийском, остались не удел. Их воля не могла быть сломлена, они не смогли пойти в заточение домов для инвалидов. Они продолжали быть «свободными» живя на рынке, питаясь милостыней и кушая ногами, потому что рук не было, вечером насобирав на выпивку, глушили свою жизнь спиртом.
И каждый день был наполнен воспоминаниями своими, чужими о тех годах.
Все мы знаем рассказы о  «ночных ведьмах», этих отважных летчицах, еще совсем девчонок, которые по двое садясь в самолет (одна отвечала за сброс бомб, другая пилотировала) выходили ночью на неравную борьбу со смертью.

И вот однажды с леса их самолет был подбит. Женщина, живущая на окраине Крымска (последний дом при выезде на Варениковку) увидела в небе огненный шар, подбитого самолета. Он рухнул в поле между лесом и их домом, самолет загорелся, но одна из девушек смогла выбраться, горящая, она смогла потушить на себе огонь. Начала осматриваться, её боевая подруга, уже мертвая полыхала огнем. Она начала оглядываться то в сторону станицы, то в сторону леса, откуда уже начали выбегать фашисты. Замерев на одном месте, женщина, прижимавшая к себе дочь, продолжала наблюдать за девушкой, которая приняла решение не подвергать опасности жителей станицы и не сдаваться в плен, она ринулась к своей горящей подруге и крепко её обняв сгорела вместе с ней. На утро, кто остался  в селе, пришли к пепелищу и собрав обуглившиеся черепки похоронили их останки в огороде у этой женщины, она поклялась ухаживать за ними, как за своим дитем. Слово свое сдержала, потом по номеру самолета и времени вылета, нашлись родственники «ночных ведьм». Проезжая тогда по трассе около Крымска бабушка видела холмики возле дороги, спросив, что это? Ей сказали, что это могилки этих отважных девушек, которые не вернулись. Говорили, что на одну из них каждый год приезжает муж оплакивать свою навсегда молодую жену.


Но не у одного его были сопровождающие фантомы прошлого.
В том же многострадальном Крымске, фашисты заставляли рыть могилы местных жителей для своих же односельчан. И вот стоят они все в ряд, а за спиной яма – их братская будущая могила и все знают, зачем они здесь и что будет дальше. Стоит она «здорова, юбка рясна» в момент расстрела  сына под юбку спрятала, так что и  не заметили. Так он и  улетел под мамкиным покрывалом вниз. Очнулся когда, мамка холодная, земельку разгрёб, которой их просто присыпали, и выбрался. «Плачу, плачу…» увидел свет вдалеке, побрёл в сторону станицы, поскитался, определили в дет дом, потом армия на флоте. Но он мальчишкой, запомнил, кто на службу полицаем пошел к фашистам, кто их вёл к яме, они же в своих и стреляли. Вспоминал часто, говорил: «Увижу их, вспомню сразу».
После армии куда? «Добровольно в шею на Целину». А там такие нужны, трактористом пошёл. А директора лицо не даёт покоя. Долго выяснял кто же он «доблестным трудом большие преступления искупающий».  И нашел, восстановил всю картину, успокоился тракторист, моряк, мальчик. Покарали виновного.


Так вот никогда я не понимала, что же это за праздник такой, когда все плачут. «Так вот, чтоб тебе деточка не видать никогда такого» - вот что это за праздник. Нет ЭТОГО, а есть небо мирное  - это праздник. Скажи: «Спасибо»!