Раненбургская Царской семьи продолжение

Глава 1

Сперва, как это начиналось. Почему мы стали расследовать эту историю?
Во-первых, как уже упоминалось, в городе всегда говорили о некой таинственной старушке из «бывших». И мы, как краеведы, стали понемногу расспрашивать знакомых о ней. Кто говорил, что это царская фрейлина, а кто-то – царская дочь – но таким глупостям мы, конечно, не доверяли.
Прихожанки Троицкого храма посоветовали моей жене Валерии познакомиться с благочестивой старушкой Ксенией, живущей в селе Кривополянье (это скорее не село, а пригород за рекой Ягодной Рясой). К тому же, она знала старину, могла рассказать и о таинственной «фрейлене», и о подвижниках благочестия начала 20-го века (нас, в основном, интересовал епископ Иоанн Киструсский, так как уже шла речь о необходимости его канонизации, а Ксения была его духовной дочерью). И жена стала часто ходить к ней.
 рассказывает Левитова Валерия Олеговна,
 (моя супруга)
преподаватель воскресной школы
при Троицком соборе г. Чаплыгина
«19 или 20 апреля, за неделю до Пасхи и своей смерти, Ксения мне сказала:
- Ты хочешь знать о Царе, слушай. По благословению прав. Иоанна Кронштадтского их привезли в Петропавловскую пустынь (вероятно, 1918 г.). Об этом знали  архидиакон Серафим и некоторые другие насельники монастыря. Когда монастырь разогнали (1928 г.), Семья разошлась по близлежащим селам. Ольга - в село Кривополянье (матушка Екатерина), Мария - в село Заречье (матушка Мария). Царь Николай жил в городе Богоявленске у Александра Егоровича Свиридова по прозвищу «Соленый». Александр Егорович  рассказывал, что они со старцем Василием (так он себя называл) поехали в Москву (предположительно 1942-43 гг.). Старец Василий велел вести его в Елоховскую церковь. Там служил патриарх Сергий. В церкви было много народу, митрополит велел людям расступиться, старец Василий подошел, митрополит поцеловал его, пожал руку и что-то дал ему.  Сам Александр Егорович наблюдал со стороны.
Ее рассказ произвел на меня сильное впечатление. Хотя и до того Ксения говорила мне о царской семье, я относилась к этому несерьезно, как к народной сказке. Надо еще сказать, что в нашем соборе иногда служит старенький священник на покое отец Петр. И он частенько поминает в проповеди о том, что у нас жила спасшаяся Царская семья. Но ему никто не верит, мол, старенький уже, путает все.
А тут она словно «вложила» в меня веру.
Буквально через неделю она умерла – и как! На Пасху! Всякий церковный человек знает, что это значит. Доверие к ее словам еще более укрепилось.
 И надо же так случиться, что почти в это же время, сразу после смерти Ксении, отец Стахий, настоятель Троицкого собора г. Чаплыгина имел доверительный разговор с одной старушкой (пожелала остаться неизвестной), которая рассказала ему, что царя не расстреляли и что царская семья жила долгое время в наших местах, и она их всех вместе видела. Несмотря на то, что о. Стахий всегда относился к этим слухам скептически, но тут он задумался.
Эти два события произошли независимо друг от друга. Когда я рассказала о. Стахию о своем, а он – о своем, мы предположили в этом возможный промысел Божий и с благословения о. Стахия стали заниматься дальнейшими поисками.
Мы – это я со своим супругом. В эту историю оказалось вовлечено большое количество людей, каждый из которых знал какую-то часть. Многое удалось снять на любительскую видеокамеру, что-то записать на диктофон, а что-то - на бумагу уже потом, по воспоминаниям».

Надо сказать, что мы с супругой долго ругались по этому поводу. Буквально, днями и ночами. Я считал, что Ксения напутала, пусть не нарочно, но эти все бабушкины сказки, суеверия – момент известный. И долгое время занимался этим отчасти по обязанности, отчасти, потому что в любом случае надо было выяснить, кто же жил у нас в городе под псевдонимом «фрейлена»: могла получиться интересная краеведческая история.
Серьезнее я стал относиться к версии после того, как основные слова Ксении подтвердились почти буквально из совершенно других источников.

*      *      *

Наше расследование можно условно разделить на три  этапа. На первом этапе мы опросили всех, кого могли, в нашем городе. Сначала - Ксению, но от нее мы узнали только самую общую информацию, что Царская Семья не была расстреляна, а спасалась здесь в Раненбурге и окрестностях. Она не сообщила нам ни одной фамилии живых очевидцев. Затем - монахиня Нектария, которую мы, конечно, знали и до этого (город-то небольшой). Валерия спросила у нее про Царскую Семью и матушка Нектария совершенно спокойно объявила, что жила в Заречье Царская дочь Мария Николаевна, что она лично за ней три года перед смертью ухаживала и имела молитвенной общение, и указала нам точный адрес дома, где жила Мария Николаевна. Это была половина дома, она отошла к соседке. Мы пошли по соседям. Соседи ее хорошо помнили, мы узнали многое о внешнем облике, характере княжны и узнали о связях ее с городами Богоявленском и Мичуринском (это уже не Липецкая, а Тамбовская область, но недалеко от Раненбурга).
Кроме того, с Божией помощью, как бы сами собой, стали появляться еще люди, осведомленные в этой таинственной истории. Так, постепенно (лето, осень 2003 года) вырисовывалась невероятная история жизни Царской Семьи после «расстрела».


Рассказы очевидцев:


Матушка Нектария.
Живет в с. Кривополянье.
Монахиня, духовная дочь владыки Никона.
 До монашества Галина.
Мария Николаевна приехала  в Чаплыгин  в 1968 году. Была полная, красивая. До монашества я ходила к Марии Николаевне, пришла к ней  за  три года до смерти.
Матушка уже не вставала после испуга: кто-то пытался ворваться к ней, хотел снять  дверь с петель. Она очень похудела, у нее были одни косточки. Я  протирала ее спиртом, чтобы не было пролежней. Руки у нее были скрючены, в доме много мух, которых  она не велела отгонять, говорила, что детство у нее было самое лучшее, ни у кого такого не было, «а сейчас я превратилась в мух». Показывала м. Нектарии книжечку маленькую о царской семье, говорила, вот так я жила, вот мои родители.  Она подарила мне книгу с фотографиями Царской семьи, просила никому ее не отдавать, также дала мне тетради с «Потерянным раем». (Похоже, что она сама перевела с английского Мильтона «Потерянный рай», так как известные нам переводы не совпадают с текстом в этих тетрадях – С. Л.). Мария Николаевна рассказывала, что встречаются они тайно, вся семья, собираются в  Мичуринске, в погребе, а потом надевают на себя лохмотья, чтобы никто не узнал и расходятся в разные стороны. Мария Николаевна  занималась переписыванием акафистов, у нее был изумительный каллиграфический почерк. К ней ходили священники, которым она дарила  кое- что  из своих вещей – о. Алексей Богодеев, о. Сергий из  с. Кривополянье, о. Игнатий из Лебедяни, о. Нафанаил, о. Петр Михеев. В 1981 году она сильно заболела. Был сентябрь, она отказалась от помощи врачей, сказав, что скоро умрет. Ей явился Ангел, сказал, что Матушка Божия Сама возьмет ее на руки. Скончалась она  19 сентября  1981 года  в 4 часа утра,  перед кончиной  она соединила две головы – мою и Маруси – цветочницы, которая также за ней ухаживала, осенив нас нательным крестиком, широко, по – игуменски … Марию Николаевну хоронить было не на что и почти не в чем, т. к. перед смертью ее обокрали. Через два дня могилу кто-то выкопал и ее останки увезли  в Мичуринск? Перед смертью  Мария Николаевна подарила  мне свой помянник, сказав, что кроме нее ее никто поминать не будет. Мария Николаевна также подарила мне фотографии, маленькую на паспорт и  у гроба матери.
Мария Николаевна отпевала Лидию, известную раненбургскую юродивую.
Я после смерти Марии Николаевны видела ее документ о пострижении, такой же, как у меня самой. Хоронили ее в монашеском облачении, отпевал иеромонах Владимир (Саровский монах, он последним покинул пустынь и приехал в Раненбург).
К  Марии Николаевне приезжал протоиерей Иоанн Гритчин из Мичуринска.
Мария Николаевна жила на улице Семенова - Тянь-шанского, д.68 , по соседству с Анной Петровной Белозеровой, вернее, во второй половине дома, который ей отдала Евдокия Аншакова (подруга Антонины Александровны  Аникеевой - глубоко верующие люди). Евдокия ей сказала: «Тоня, я ей так (бесплатно) дом отдала, никому не говори, это Царя Николая дочь». Мария Николаевна перед смертью говорила: когда я умру, вы узнаете, кто я. И, действительно, сразу после ее смерти в 81 г., по голосу Америки многие жители нашего города слышали, что  в Липецкой области в городе Чаплыгине  на улице Семенова-Тян-шанского  скончалась дочь Царя Николая II. (Как-то она говорила, что не боится советских властей, потому что, если ее тронут, то Америка за нее заступится).

Отец Петр Михеев.
Священник на покое, служил в селе Кривополянье,
в храме Михаила Архангела рядом с Раненбургом
(этот храм не закрывался при советской власти)
Он служил в Кривополянье с 1969 года по 79 гг.. Мария Николаевна была высокой красивой женщиной, всегда стояла на службе справа в приделе Николая Угодника близ чудотворной иконы Тихвинской Божией Матери. В беленьком платочке, белой кофточке и темной юбке. Очень чистоплотная. Исповедовалась, причащалась. Была с ним очень ласкова. Никогда не говорила ему о своем происхождении. Отец Петр узнал об этом уже после ее смерти от Ксении.
В доме его крестной, бабы Шуры, останавливался Царевич Алексей для встречи с сестрой Марией Николаевной. Она (Шура) тогда была еще девушкой, Царевич вел беседы с ее матерью. Он называл себя Михаилом. Он открыл ей свое происхождение. Он ходил по ночам.
Баба Шура спросила его:
- Где же ты живешь?
- Где ночь застанет, там и ночую. На берегу реки, наловлю рыбки, поем.
Он носил деревянный крест под шапочкой.
Сам отец Петр давно искренно верит в спасение Царской Семьи, упоминал об этом на проповедях в Троицком соборе, расспрашивал своих знакомых священников, словом, исследовал этот вопрос. Ему 70 лет.

Анна Петровна Белозерова
Соседка Марии Николаевны.
 Рассказывает, что до этого Мария Николаевна жила в Иловай-Дмитриевске.
Тогда уже к ней ходило много народу, она помогала людям. Это обеспокоило власти и они захотели обложить ее налогом. Анна Петровна как раз работала в сельсовете и ее к ней послали. Когда она к ней пришла, то не застала ее дома. Спустя много времени они обе оказались в Раненбурге и стали соседями. Анна Петровна напомнила ей эту историю. Мария Николаевна ей ответила:
- У меня был тайный ход, вы бы меня не нашли.
 В Раненбурге к ней приезжали на дорогих  машинах, ей присылали деньги, посылки, после ее смерти были  найдены 170 и более посылочных ящиков (из Англии, Америки, Москвы, Петербурга и других городов). У нее всегда были деньги. Как-то раз Мария Николаевна в минуту раздражения сказала Анне Петровне, с которой она не всегда ладила: «Я Царская дочь, а вы кто такая». А в другой раз она говорила ей: «Когда нас повели  на расстрел, то сказали – бегите, куда хотите - спасайтесь». Мария Николаевна говорила, что мать у меня немка из Германии. У нее была фотография Царя Николая, Анна Петровна ее спросила: «Это ваш отец?». Мария Николаевна ответила ей: «Да». Анна Петровна также говорила, что Марию Николаевну перед смертью обокрали, у нее было смертное в чемоданчике, бисером вышитые тапочки.
Была властная, могла быть и грубой.

Гончарова Антонина Сергеевна.
Соседка Марии Николаевны
Ее мама, ныне покойная, была близка с Марией Николаевной. У нее была фотография (у Марии Николаевны), где изображено много лиц из дома Романовых. Мария Николаевна часто ездила в Мичуринск и однажды взяла с собой маленькую Антонину, там у нее была крестница. Матушка Мария любили покупать все самое хорошее: пирожки вкусные с мясом, большую грушу, настоящий шоколад.  Она говорила, что надо выбирать лучшее. Этими пирожками и грушей она угощала ребенка (Антонину). Волосы - седые, глаза - голубые. Любила народные песни Зыкиной, песню «Каблучок». Ходила в Петро-Павловский монастырь на источник и говорила, что ходила туда в гости. Там, в поселке Раненбургском, жила матушка Екатерина (вел. кн. Ольга Николаевна). Однажды она подарила отцу Антонины красивый перстень. Про свое чудесное спасение говорила, что их спас нерусский, когда повели расстреливать.

Валентина Александровна Полукарова.
Валентина Александровна Полукарова (Рыжкова).
 Внучка Ивана Яковлевича Брыксина,
 который шил облачения для священников
 и был дружен с владыкой Иоанном (Киструсским)
 и его братом Алексеем.
Соседка Марии Николаевны.
Матушка Мария рассказывала ей, что она переехала  потому,  что здесь в Заречье подходящий климат, есть речка и поле, а у нее астма и она задыхается. Очень любила цветы, сажала георгины, ей их привозили из Мичуринска. Приехала матушка Мария в Заречье в1968 году. Говорила, что есть у нее очень, очень хорошие люди, которые ей помогают. Как-то раз приезжала к ней черная  «Волга», а однажды вместе с ней шли три девочки. Одна верующая  - тетя Нюра -  знала, кто она есть, и сказала Валентине: эта матушка - Царя  последнего дочь.
Как-то раз Валентина пришла к ней занять денег  для подарка на свадьбу крестнице. Вот почти дословная запись ее рассказа:
«У нее на столике стояла фотография очень красивой девушки. Я говорю, матушка, это Вы? Я стою, смотрю на фотографию и рядом Спаситель и две овечки из стекла. А я стою, не интересуюсь, откуда она будет деньги доставать, мне даже стыдно. Она так вот повертывает матрас и постель вся чистая, она матушка старенькая, а вот как все чисто, вот она мне отворачивает и достает такое типа не сумки, а кожанное что-то такое. Нет, говорит, я хотела из смертных, но я тебе лучше помельче дам. И опять все на место закрывает. А я в это время рассматривала иконы и Спасителя. Матушка, говорю, смотрите, как в стекле-то, а она говорит, Валечка, не в стекле, а в хрустале. Потом вторая икона, большая икона на бархате черном и большой крест в палец толщины и сияет. Я говорю, матушка, а крест, как золотой. Она говорит, Валечка, он и есть золотой. Вот, какая икона, я даже не знаю, то что на бархате, на черном. И она мне открывает, столик у нее, там были одни красные, десятки. Она говорит, бери сколько тебе надо. Я говорю, матушка, вы мне сами дайте. И вот я у нее попросила сорок рублей, а она мне шестьдесят дала, где-то так. У меня зарплата была четвертого, я говорю, принесу, после свадьбы. Она говорит, ты не волнуйся, не торопись, можешь и частями принести. Я говорю, нет, принесу сразу.
И точно 4 или 5-го прихожу к ней, купила ей колбаски, апельсинчиков, мандаринчиков, лимончиков и селедочку одну, все в пакетике.
Она сажала цветы в палисаднике, очень любила. Мне давала тюльпаны, я с ней потом менялась тюльпанами.
У нас, про то, что она царская дочь сказала вот эта теть Нюра, монашка. Она умерла. Она, говорит, царя последнего дочь. А мы и не думаем, как царя! Историю все проходили, их расстреляли. А потом слух прошел, что у Мананниковой царь сам был. Только он Василием числился. Это теть Катя рассказывала. Ну, мы думали, это все монашки… Бог с ними.
 А мы никто не поверили, они ведь со странностями, все эти монашки. Мы в какое время-то воспитывались – в церковь нельзя ходить.
Мне на работе и говорят, Полукарова, ты на Семенова Тян-Шанского живешь? Да. А ты слышала по Би-би-си передавали: в уездном городе таком-то на такой-то улице дом номер 38 тихо спокойно умерла последняя дочь царя Николая Мария Николаевна. Это сказали спустя может быть неделю. А я всегда Америку слушала, а в этот раз не слушала. И пошел по городу слух, у меня все спрашивают. А я не слышала.
Я была в комиссии по голосованию. Но ее в списках не было. Если бы была, то за ней бы приехали. В то время было обязательно, чтоб сто процентов проголосовало. А к ней никогда не приезжали. Она никогда не голосовала и ее не было в списках.
И разговор-то у нее такой культурный. В то время такие старушки не учились».
(далее пересказ) На столе у нее стояла фотография, где изображена была молодая красивая девушка с пышными волосами и в белом платье с кружевами, Валентине очень запомнилось ожерелье у нее на шее из белых бус, она спросила: «Это вы, матушка?», та ответила, что да, это она в молодости. Как-то раз матушка Мария сказала Валентине: «Зовите меня Марией Николаевной». Хотя по паспорту, который, как она сама сказала  Гончаровой, ей дорого достался - она была Марией Степановной Тимофеевой (есть свидетельство о ее смерти).

Н. А. Прокопенко
Кандидат исторических наук,
 соседка Марии Николаевны,
 ныне живет в Москве.
Это воспоминание моего детства не является для меня чем-то очень ярким и определенным, скорее загадочным и туманным. Я специально не стала уточнять некоторые обстоятельства у родителей или соседей – напишу так, как остались они в моем детском сознании.
… На самой крайней улице городка моего детства через три дома от нас поселилась неизвестно откуда появившаяся женщина зрелых лет. Дело было в середине 1960-х годов. Перемещение населения в нашем городке к тому времени стало частым делом: молодежь уезжала учиться или работать в Москву или Липецк, а из окрестных сел люди перебирались к нам, в райцентр. Но при этом всегда все знали, кто куда поступил учиться или работать, кто откуда приехал и чем занимался раньше. Появившаяся словно ниоткуда женщина была загадкой. Одета она всегда была в темные одеяния, всегда была спокойна, уравновешена, даже величава. Видимо поэтому стали звать ее все на нашей улице Матушкой.
По приезде сняв половину дома у одинокой женщины (тети Маши), она стала вести себя как хозяйка, а тетя Маня мне казалась больше похожей на ее прислужницу или компаньонку. Часто, проходя мимо их дома, можно было видеть как обе сидели на крылечке.
Матушка была степенной и даже величавой. Манера общения с соседями была очень доброжелательной и одновременно отстраненной. Казалось, что она больше созерцает все окружающее ее вокруг, чем участвует в процессе жизни.
Помню, иногда приходила она к папе посоветоваться по каким-то хозяйственным делам.
Вокруг дома, что снимала Матушка, всегда росли удивительной красоты цветы: георгины, флоксы, гвоздики, люпины, дельфиниумы. Их разводила Матушка с тетей Маней. Перед первым сентября мы ходили к ним за цветами.
Тетя Маня пыталась торговать ими, а Матушка всегда с доброй улыбкой отдавала бесплатно.
Еще помню, что у Матушки все соседи брали деньги в долг – от пяти до пятидесяти рублей до получки. Она никому не отказывала, но всегда отмечала тех, кто вовремя отдавал долг. Сама никогда ни у кого не занимала. Ходили слухи, что Матушка регулярно получает денежные переводы и посылки. На вопрос, есть ли у нее родственники, отвечала – родственников нет, но друзей много.
Как-то незаметно Матушка стала очень нужной всем, при этом оставаясь над всеми благодаря особой культуре общения, аристократизму, широкому кругозору и удивительному такту.
Как-то совершенно параллельно с приездом Матушки появились устойчивые слухи о том, что Матушка – дочь последнего русского императора – Мария Николаевна. Это было своего рода народное объяснение таинственности ее появления. Еще рассказывали, что Матушку посещают какие-то родственники – тоже в монашеских одеяниях и в ночное время. Все эти слухи были составной частью того мира, в котором я жила в детстве и отрочестве. Я привыкла к ним, как к какой-то необъяснимой необходимости – как привыкаешь к сказкам, былинам, легендам или народным песням.
Отчетливо помню случай с потерявшейся у нас черепашкой. В начале 1970-х годов черепахи в нашей местности были редким явлением. Нам подарил кто-то небольшую черепашку, которая огорчала нас тем, что ничего не ела.
Брат с младшей сестренкой решили попасти ее на лужайке – да просмотрели, черепашка исчезла.
Через неделю прибегает испуганная тетя Маня к папе со словами: «У нас в саду зверь невиданный сидит». Я побежала вместе с папой и увидела… нашу черепашку под кустом пиона. На шум из дома вышла Матушка. Узнав, в чем дело, улыбнулась и начала вроде рассказывать какую-то историю: «А вот у нас в детстве…». Затем, словно спохватившись, резко замолчала и повернувшись ушла снова в дом.
В старших классах как-то реже я стала сталкиваться с Матушкой. Слышала, что купила она часть дома напротив того, что снимала. Помогать ей стали уже другие соседки.
Уже учась в Москве, узнала, что ее не стало, тяжело болела она последние годы. Незадолго перед кончиной показывала посещающим ее соседям свой «смертный узелок». Соседи вспоминали потом, что в узелке было дорогое белье, сорочки и платье тонкой работы, богато украшенный золотой крест.
Говорили о фотографиях царской семьи, которые она часто держала в руках. Однако после смерти все это не нашли. Деньги на похороны собирали всей улицей.
Воровство народная молва приписывает одной из соседок, которая ухаживала за ней в последнее время.
До сих пор, приезжая на родину и проходя мимо дома Матушки, занятого уже другими людьми, я инстинктивно ищу ее силуэт на крылечке и хочу ее поприветствовать.


Тамара.
Соседка Марии Николаевны справа.
«До или сразу после смерти Марии Николаевны по нашей улице прошел человек, я видела из окошка, лет 50-ти, «вычищенный какой-то», он сфотографировал дом матушки и пошел дальше вглубь Заречья. (Она вспомнила об этом, потому что я тоже пришел фотографировать дом матушки Марии для книги – С. Л.).
У меня пил муж и был буен. Однажды он сильно «послал» Марию Николаевну (она сделала ему резкое замечание). После этого она слегла.
Я специально зарезала курицу, чтобы подарить ей и помириться, но как-то не получилось. Мы все очень уважали ее и побаивались. Я не знала, почему она перестала со мной разговаривать, может быть потому что подумала, я кому-то говорила, что она царская дочь. Она сказала мне как-то, не зови меня Мария Николаевна, я - Мария Степановна Тимофеева.
Она была очень властная. У нее дома было много хорошей еды и много денег».

*      *      *

Соседи не очень верили, что она монахиня, святая, потому что Мария Николаевна была властной и даже грубой порой. А могла быть и как мед, особенно с детьми.

*      *      *

Анна Шатохина.
Певчая Кривополянской церкви.
Царь с Царицей жили в селе Кривополянье в доме у Агафии (Гани, - потом ей дали 10 лет лагерей). Матушка  Екатерина (вл. кн. Ольга) ходила как нищая.
Анна была не замужем и к ней сватался один молодой человек. Матушка Екатерина предупредила её о невозможности этого брака  следующими словами:
         Любовь- это буйное море,
         Любовь- это злой океан,
         Любовь- это вечное горе,
         Злой и мучительный обман.
Матушка Екатерина не имела постоянного места жительства, жила у истинно верующих людей, таких как баба Аня. Она мудро высказывалась о царском своём происхождении: «Нас совсем уже выгнали, забрали со всей семьёй и самого главу, и мы ради Христа. Бог милостив, христиане нас не оставили». Матушка Екатерина выбирала такие семьи, в которых можно соединиться духом. В доме у Анны она сидела в уголочке, перебирала тряпочки и молилась.
Анна встретила старца Василия (царя Николая) на святом источнике Николая угодника в селе Дубовое. Это был праздник свт. Николая 22 мая. Анна вместе со своими подругами привезла на источник женщину страдающую параличом из села Лычное. Выйдя из автобуса, она увидела старца, сидящего на бугорке. Анна отметила, что личность его была духовная «освяженная»: сидел, как ангел. Когда она взглянула на его лицо, она сразу узнала Государя, так как его портрет всегда был у неё дома. Она испугалась и невольно присела от неожиданности, он поддержал её за руку в этот момент. Дальше он сказал ей, что эта женщина не парализована, она ложно легла ради Христа, для того, чтобы в то трудное время ей люди носили еду, и сказал, чтобы Анна с ней больше не общалась.
Анна узнала на фотографиях, которые мы показали, св. царя Николая, влл. кн. Ольгу, Марию. Плакала, целовала фотографии. Ей было 25  лет, когда она видела царя. Это было  в 1951 году. Анна 1926 года рождения. Государю тогда было 83 года.
Однажды на источник приехала группа верующих на автобусе. Среди них была и Анна. Только они вышли из автобуса, как им на встречу выбежала женщина. Она махала рукой и кричала:
- Раненбургские приехали! Раненбургские приехали! Девять человек!
Анна подумала, что это не простая женщина, так как она даже и сама не знала, сколько человек ехало в автобусе. Пересчитала – действительно девять.
Эта женщина сказала Анне утвердительно:
- А ты будешь читать акафист.
У Анны действительно в сумочке были акафисты, так как она была певчая. Когда Анна читала акафист свт. Николаю, эта женщина громко повторяла слова из акафиста: «Радуйся правостоящих утверждение».
В самом конце она шепнула Анне:
- Вот и четвертую увидели.
Анна поняла, что она имела в виду – четвертую дочь царя. По всей видимости это была матушка Неонилла (вел. кн. Анастасия).
Анна много рассказывала нам о затворнице Лидии. Мария Николаевна отпевала затворницу Лидию, которую благословил на затвор владыка Иоанн Киструсский, он же духовный отец Марии Николаевны. Впрочем, и о Ксении, и о затворнице Лидии были опубликованы нами несколько статей в нашей газете «Православный Раненбург». Если это исследование когда-нибудь все же выльется в книгу, мы приведем их в конце этой книги.

Антонина Николаевна Макарова
Учительница начальных классов.
Антонина отчетливо помнила речь Марии Николаевны, ее интонации. Она говорила очень плавно, с яркими точно выраженными интонациями.

По воспоминаниям Таисии, родственницы Марии-цветочницы.
Она с мужем приходила к матушке Марии после свадьбы, и та угощала их гусем в яблоках. Мария-цветочница ухаживала за матушкой Марией до самой ее смерти, на день она ее запирала, когда та уже не могла ходить и открывала близким людям или священникам.

*      *      *

Алексей Иванович Курьянов.
 Адвокат. Живет в Чаплыгине (Раненбурге). 48 лет.
Он ходил к Марии Николаевне в детстве. Его отец ловил рыбу, а он ей носил. Она ее покупала. Очень изысканно готовила. Знала иностранные языки: английский, иврит и другие.


Виктор Николаевич  Подзоров.
Местный краевед, монархист по убеждениям,
 интеллигент, ему за 70 лет.
Он не верил,  что Мария  Николаевна дочь царя, но отмечал,  что она очень была похожа на царя Александра III, такой же высокий лоб и крупная фигура. Все, кто ее знал, отмечали, что в ней было что-то царственное и в походке и в речи.
Ходила в бархатном или плюшевом пальто, покрывалась шалью. Особо любили она о. Петра Михеева. Имела четки.

Анастасия Яковлевна Бадикова и Мария Павловна Пожидаева.
Духовные дочери архимандрита Кирилла (Павлова).
Двоюродные сестры,  посвятили себя церкви.
Анастасия поёт на клиросе.
Мария Павловна – врач-терапевт,
 работала в районной больнице.
Однажды Марию Павловну вызвали оказать медицинскую помощь матушке Екатерине (вел. кн. Ольга), которая жила возле Раненбургского Петро-Павловского монастыря (разрушенного). Она была старенькой, очень больной. Мария Павловна подумала, какой ей поставить диагноз, вдруг матушка ей вслух сказала: «Напиши, что я су-ма-шед-ша-я» (как бы диктуя).
Мария Павловна видела вл. кн. Марию Николаевну в Загорске в Свято-Троицкой лавре. Она стояла в Троицком храме вместе с монахами и священниками, как будто своя.
 «Это было в начале 50-х годов. Старца Василия (Николай II) принесли на носилках в Раненбургскую больницу. Его сопровождала старушка. Осматривала его врач Мария Павловна Пожидаева. Она отметила, что ноги у него были чистые, белые. (На коленях не было мозолей, как у подвижников от земных поклонов). Мест в больнице не было. Ему предложили Колыбельскую больницу (село в двадцати километрах от Раненбурга в сторону Липецка). Он не согласился. Перед расставанием он сказал Марии Павловне: «Сребролюбие…». Мария Павловна считает, что он обличил ее в грехе.
Анастасия говорила, что матушка Екатерина приходила к ним в гости и подарила им акафисты, которые были написаны Марией Николаевной. Анастасия указала нам могилу матушки Екатерины (Великая княжна Ольга).


Рассказ Анастасии
о Тихвинском источнике
в совхозе Раненбургском:
«Когда Анастасии Бадиковой было 20 лет, в лесу ее укусило за ногу какое-то насекомое. На ноге получился нарыв, он болел, и никакие лекарства не помогали. Настя отправилась в село Каликино к прозорливой Дуняше. Та ей говорит, чтобы она шла работать в совхоз Раненбургский (там у нее жил крестный). Дуняша ей сказала, что источник там Матерь Божия ей покажет: когда будешь ходить по роще, увидишь песочек и водичку, бинтик помочи и приложи к ранке и все заживет. Это было в 1951г. Напротив собора левее, было большое дерево – вяз и рядом с  ним Анастасия и увидела чистый песочек, из которого била водичка. Она помочила бинт и завязала больную ногу. На следующее утро нарыв исчез и на месте укуса осталась только сухая корочка. Она прокопала песочек, образовалась канавка, поставила стакан и вниз стала стекать вода. Из Сибири приезжал мужчина, он был очень болен и в видении ему было указание ехать к этому источнику для исцеления. Тогда об этом источнике еще никто не знал. Поставили бочку, сделали краник. Ключ был у Насти. Она в это время работала няней в детском саду, который был рядом с монастырем. В совхозе был комендант, который отбирал у женщин, приходящих за святой водой, бидоны и при этом бил их. В это время к источнику стал приходить старичок-странник. Видя все это, он сказал коменданту: такой же смертью и ты умрешь. Была свадьба, комендант выпил и рано пошел к себе домой. К нему влезли в окно и очень сильно избили какие-то неизвестные люди. От побоев он умер».
Впоследствии Анастасия сказала, что этим старичком был старец Василий. Носил  гимнастерку, шинель, имел военную выправку. Он приходил к источнику раньше 5 утра (она рано утром открывала ключом бочку, из которой лилась вода). Часто старец был с одной из своих дочерей, Марией или Екатериной.
Несколько раз у нее дома ночевал некий старец Александр, он имел обыкновение проходить крестным ходом Чаплыгин, Богоявленск и Мичуринск, - говорил: Настя, какая у вас здесь святыня, вы даже не знаете!


Баба Маня и баба Валя.
Две сестры, девицы живут вместе
 в Поливановке дом №  90 Кривополянье.
Пересказ.
Когда они были девочками (предположительно 1950-й год), Маня была одна с мамой в доме, вечером постучали старик со старушкой, которые попросились переночевать. Старичок лег на печку. Дом у них был самый бедный, но они всегда привечали странников («мы же глупенькие, к нам всегда всех посылали»), были очень верующие. Утром, когда старик со старушкой уходили, старушка сказала им:
- Вы знаете, кто у вас ночевал? Царь.
Мы показали ей портрет государя и она его узнала. Не сразу, но в профиль узнала и Александру Федоровну. Баба Маня отметила, что говорила та старушка «не как все». Возможно, имела в виду акцент. Еще говорила, что носочки у нее были разные. Тут мы вспомнили слова Ксении: «Мимо моего окна прошла царица в разных носочках». То есть носки связаны из разноцветных полосок шерсти.

Ксения
Певчая Кривополянской церкви,
духовная дочь митрополита Иоанна Киструсского.
Ксения рассказывала, что царь с царицей жили за плетнем (потом мы уточнили из других источников: в мазанке из плетней обмазанных навозом) у дома Агафьи в Кривополянье.
Когда они стирали свою одежду, Агафья  видела  что нижнее белье  у них было из тонкой кружевной материи. Как-то раз Ксения видела, как мимо ее окна прошла царица в разных носочках.
Однажды в церкви к ней подошла матушка Екатерина (великая княжна Ольга), она одевалась как нищая. Она сказала, что переночует у Ксении. Домик у Ксении очень маленький, матушка Екатерина легла на полу у окна. Только на следующий день Ксения узнала, что рядом с их домом всю ночь простояла машина с бандитами, которые хотели их убить. Своими молитвами матушка Екатерина их спасла.

Вера, Татьяна, Зинаида. 
Духовные дочери Ксении. Живут в Богоявленске.
Рассказывали после смерти Ксении, с ее слов.
Слепая Клавдия делала старцу Василию венец (венчик на голову). Он сказал перед смертью: «Венчают стоя и венчают лежа». Похоронен, где депо, Ксения сказала, что его увезли оттуда, приехали люди в черном и увезли. Ксения указала на монахиню Неониллу жившую в Тамбовской обл. (великая княжна Анастасия). До сих пор ходят на могилу старца Василия, горит лампада.
 Цветочница говорила, что праха их нет: раскопали и взяли в Мичуринск.

*      *      *

Митрополит Раненбургский
по статье из газеты «Православный Раненбург».

В 1919 году, когда патриарх Тихон в связи с гонениями на церковь учредил дополнительное число кафедр, к нам в Раненбург был послан митрополит Иоанн. Одна из его духовных чад, Ксения, вспоминала, как звонили на всех станциях колокола, торжественно встречая владыку. Люди несли ему цветы, а он говорил им, что не цветы они несут ему, а слезы. Еще при жизни его называли святым – дар прозорливости, дар исцеления, глубочайшего смирения, ношения вериг, - многое было даровано ему Господом.
У Свято-Троицкого собора, где служил Владыка , под открытом небом ночевало сразу до 200 человек, чтобы утром послушать его проповедь.
Родился владыка в 1878 году в семье священника Иоанна Елисеева Киструсского и жены его Марии Ивановны. В семье было еще две сестры: Варвара, Анна и три брата: Василий, Алексей и Николай. Отец его много трудился в области народного образования, был почетным учителем, имел награды за особое усердие в преподавании Закона Божия, содействовал развитию и благоустройству церковно-приходских школ В детстве матушка привела маленького Иоанна в Петро-Павловскую пустынь и прозорливый монах предсказал: «А вот и маленький архиерейчик идет».
О годах учения и ранних годах служения владыки нам пока ничего не известно, но известно, что в возрасте 37 лет он был уже иеромонахом и состоял смотрителем Тихвинского духовного училища. Также он служил в Киево-Печерской лавре и в Чернигове. Его брат, Алексей Иванович Киструсский, прошел за ним весь путь его ссылки. Владыку топили в болоте, вели на расстрел, но он остался жив. Жизненный путь владыки завершился в маленьком селе, в местах его ссылки, сторожем начальной школы. Могилы брату так и не показали, только кладбище. Сбылось предсказание: «Моя могила на братской…».
Владыка знал о приближающихся гонениях, он говорил, что все церкви закроют   и лишь один отец Василий в селе Кривополянье будет служить.
Вот еще одно письмо духовного чада: «Так я осталась вдовою 23 с половиной лет. Заразилась от мужа туберкулезом. Потом признали болезнь спинного мозга, были поражены шейные позвонки и один врач сказал, что через два года я буду живой труп с руками и ногами. Когда я узнала все это, упала духом, но по молитвам нашего святого владыки, я, Слава Богу, еще до сего времени живу».
Известен такой случай. Одна молодая женщина лишилась мужа – он изменил ей и уехал в Москву. Она была уже беременной. И в отчаянье задумала покончить с собой. Но в самый страшный момент, когда веревка была уже готова, Господь ей открыл, кто толкает ее на  такое страшное злодеяние. Она увидела множество бесов, которые радовались ей. От страха и ужаса она бросила предпринятое и побежала, и бежала долго-долго, пока не упала. Ее нашли и привели в чувство. Через некоторое время мать повела ее к владыке. Он тогда служил в Зареченской церкви. Было много народа, и он не мог уже принимать никого, но, увидев мать  с дочерью, он велел им пройти в свою келью. Поставив стул на середину комнаты, он сказал дочери садиться. Но та ответила, что ей неудобно сидеть в центре кельи, она попросила поставить стул к стеночке. На что владыка ответил: «А то, что задумала, удобно? Две души погубить, кого послушала, сатану». Он предсказал ей, что она родит сына Алексея в день Алексея, человека Божия. И больше, чтобы замуж не выходила, жила для сына. А матери отдельно сказал: «За то, что она хотела сделать, Матерь Божия ее наказывает, пять дней она не сможет родить, уже умирать будет, но не умрет». Как сказал владыка, так и сбылось. Потом эта молодая женщина была просфорницей в Кривополянской церкви 15 лет.
Другой молодой человек закончил жизнь самоубийством. Владыке было открыто о причинах его страшного поступка, и он велел благочестивой старушке Фиме читать псалтирь над усопшим в течение 3 дней у гроба и далее 40 дней. Но та  не смогла, так как покойный садился в гробу в 12 часов дня и в 12 часов ночи. Владыка велел ей класть на грудь его псалтирь и все прекратилось. По прошествии 40 дней умерший приснился старушке под цветущим деревом и благодарил за избавление от адских мучений.
И закончим   мы повествование о владыке отрывком из его письма из тюрьмы, адресованное его духовным чадам:
 «Вот вы говорите, что от вас учителя уехали на курсы (владыка имеет ввиду лагерь – С. Н.), а мы остались одни и бьемся, как рыба об лед, правда, уехали они, но ведь уроки то они с собой их не взяли, а вам оставили и они с вами связь не порвали, а дух их с вами остается навсегда и они вас видят и издали и даже могут все ваши мысли прочитать и еще более имеют о вас заботы, чем как и дома, и по себе они заместителей никого не оставили, а сами всеми вами управляют. 10 августа 1937 г.»

Совсем недавно, в декабре 2004 г. мы с Валерией закончили подготовку всех найденных нами материалов о митрополите Раненбургском (находила-то в основном она,  я только обрабатывал) и отправили в епархию на канонизацию.

Прилагаем также две статьи из нашей газеты о Ксении. Первая статья написана до ее смерти, вторая – после.

Будьте, как дети...

Недалеко от Свято-Троицкого храма, за речкой живет старенькая бабушка. К ней часто заходят ребята из нашей воскресной школы вместе со мной, преподавателем этой школы. Ребята не просто помогают пожилой женщине, им нравиться общаться с ней, слушать ее рассказы, потому что бабушка эта не простая, а глубоко верующий православный человек.

Первый раз я побывала у Ксении, когда в ее домике стала мироточить икона Пресвятой Богородицы «Боголюбская», написанная маслом на деревянной доске. Мы зашли в крошечный домик, очень-очень старенький, там была совсем маленькая комнатка и такая же маленькая незаметная старушка. Перед иконой читался акафист Пресвятой Богородице. Все, кто вошел, приложились к иконе.
Прошел еще год с небольшим, прежде чем мне опять довелось побывать у нее. И я стала ходить все чаще и чаще…
Ведь душа каждого человека тянется к чистому, незамутненному источнику. И Господь посылает людей, похожих на родники, как Ксения.
Родители Ксении, Марфа и Петр Зацепины , были глубоко верующими людьми, отличались нищелюбием, давали приют странникам, хотя вокруг были дома побогаче и побольше, но сытый голодного не разумеет.
 «Я за все всегда благодарила Господа.» - говорит Ксения. За то, что дал ей Господь маленький рост: всю жизнь, как ребенок, - один метр с небольшим; за то, что пережила разруху. Две странницы-старушки были похоронены родителями Ксении за свой счет. Всех обездоленных к ним направляли .Пережила осквернение церквей,  святыни, потерю Петро – Павловского  монастыря, куда ее мама, Марфа Григорьевна ходила за советом и благословением; что смогла пережить арест своего духовного отца – митрополита Иоанна (он так и не вернулся), что вот уже десять лет сидит в своей крошечной комнатке и нет у нее возможности ходить, не видит она, как Боярский луг покрывается травой, первыми цветочками, как ярко светит солнышко, согревая Божий мир. Благодарит за то, что перенесла удары по голове от нечестивца, за то, что вовремя не накормят, а то и вовсе не дадут еды, что дрожит от холода в ненатопленной избушке: что другим до старушки-инвалида, да еще 95-летней, пятую заповедь Божию люди стали забывать.
Что такое духовность – невидимое, мирное, вселюбящее, всепрощающее, отчего легко-легко на душе – это когда все радостно и просто, душа с Господом и дух мирен. К Ксении обращаются люди со своими бедами: изменой супруга, пьянством – семья распадается, страдают дети – Ксения молится - и беда отступает. Как-то раз из Богоявленска привезли пьющую женщину, бросила работу, детей – Ксения перекрестила ее с молитвой: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его…». Вернувшись домой, спала она пять дней и больше не пила.
- Расскажи, Ксения, о своей жизни. – спрашиваю я ее. И она рассказывает. Многое помнит, слушаю, слушаю и не хочется уходить…
- Я была  ма-ленькая, но ловкая – шила, что твоя машинка, иконы убирала, Тихвинскую, что в храме Кривополянском, икону Пресвятой Богородицы, обряжала, она ведь в алтаре стояла, а мы ее в храм, в киот – Матерь Божия  меня не оставила, она мне помогает, людей посылает.
Рассказывает Ксения, как приезжал митрополит Иоанн, ее духовный отец, колокола навсех станциях звонили, владыку встречали с цветами, а «он на лицо, как Николай-угодничек, такой смиренный, он здесь у меня, в гостях был». Ходила она и к схимонахине Елизавете, «великая была матушка, прозорливая, предсказывала», духовная дочь преп. Амвросия Оптинского. Ксения  пятнадцать лет пела на клиросе в храме Архангела Михаила.
- Ксения, как часто ты причащалась, исповедовалась?
- Да как на душе тяжело, что-то не так – иду, открываю помыслы своему духовному отцу, потом легко-легко станет. -  Многое видела и пережила в сердце своем Ксения: болезни, смерть близких, голод, насмешки от людей, врага рода человеческого, но нет ничего тяжелее и страшнее греха, так  она считает, если грех на душе – это тяжелее всего. А мы-то грехи свои не чувствуем, наши тяжести иные.
- Вся жизнь на кресте, а на кресте многому научишься, - рассказывает Ксения. –Аннушка умирала (сестра ее), высохла вся, одни косточки остались, головные боли страшные, а она крестилась и благодарила Господа. У нас горе за горем, ни дня, чтобы без него, соседи головами качают, а у нас  радость духовная, потому что мы с Господом. А на что жили? Иконы с Шурой (сестра-инвалид) обряжали. Когда мама пришла к старцу, он сказал: «Сыновья твои, Марфа Григорьевна, тебе не кормильцы. Вот (указывая на маленькую Ксению) твое утешение». И правда, сыновей на фронт, они и не вернулись – Ксения маленькая и Шура горбатенькая стали кормить мать да еще детей покойной Аннушки. Господь силен и немощному дать пропитание и немощный может прокормить многих.
- Надо так жить, чтобы все, что есть, принимать, как из рук Божиих. Бог меня сотворил, он меня и караулит, - говорит Ксения.
Как-то раз перед Пасхой заболел тяжело отец Василий (настоятель храма Архангела Михаила в с. Кривополянье). Ему грозила тяжелая операция, он не вставал. Шла Страстная неделя. Ксения с подругой пришли к матушке Елисавефе (дух. дочери преп. Амвросия Оптинского). А та рукамиразводит и громко так возглашает: «Нет смерти! Смерти нет! Идите к отцу Василию, несите ему подарочек  и пойте «Христос Воскресе!».  Приходят, а тот лежит – не встает. Они: «Батюшка, нам матушка Елисавефа велела тебе подарочек передать и петь тебе «Христос Воскресе!». «Ну пойте, девки, пойте, хоть и Страстная». Они ему и запели… Батюшка встал, служил литургию, выздоровел.
Ксения рассказывает: «Когда монахов Петро-Павловской пустыни разогнали, монастырь сломали, идет по лесу один крестьянин и встречает мон. Варфоломея – говорит: «Благослови отче! Скажи полезное слово. Что делать – монастырь сломали». Монах отвечает: «А мы новый построим». «А откуда деньги возьмем?» Монах:  «А мы кирпичный завод построим, а в земле там золотое седло зарыто (мощи)». Действительно, сейчас рядом с монастырем  работает кирпичный завод, а монастырь  постепенно восстанавливают.
Как-то раз приехали муж и жена, беда у них – муж с другими женщинами встречается, не может ничего поделать. Ксения о них молилась. Через некоторое время приехали счастливые – все у них наладилось. Трехлитровую банку компота привезли с большими грушами. Ксения эту банку долго-долго хранила, не ела. Потом на именины свои достала и рассказала нам эту историю.
 Ксения говорит: «Неужели я чем могу помочь? Посмотрите – старая, плохо слышу, вижу, я, наверное, вас измучила – вот вы ходите, ходите,-  простите… (плачет), хотелось бы вам дать, а приходится у вас брать».
Ей старец предсказал, что она долго-долго жить будет.  «И почему я тогда не спросила, сколько?» - удивляется Ксения.
«Будьте как дети и войдете в Царствие Божие». – заповедал Господь. Дитя беззлобно, непопечительно, искренно, в его чистом сердце отражается лик Божий и дух мирен царит в нем. И вот сидит такое богомудрое дитя в суконных сшитых сапожках, в пуховой серенькой детской шапочке с длинными ушами на своей кроватке и молится о нас, чтобы и мы стали такие, как дети и вернулись в свое отечество небесное, к себе домой.
               




Путь к Пасхе вечной

 

Как бы человек не жил, все равно больше всего о его жизни может сказать его кончина, его уход из этого мира. Для кого-то медленная и му-чительная смерть – это последний шанс исправить многое в достаточно неосмысленной, ускользающей жиз-ни, для кого-то смерть быстрая и мгновенная, как положение предела непрерывной цепи беззаконий, и ведает лишь один Бог, почему смерть такая разная, таинственная, страшная и мирная, ужасная и желанная. Чем была смерть для нее, Ксении, духовной дочери владыки митрополита Иоанна?
 Всю свою жизнь посвятившая слу-жению Богу и людям, дарующая утешение, молитву, мир, любовь всем, кто к ней приходил. Смерть отступает от такого сердца, она перестает быть сама собой, здесь, в границах любви и самоотречения она побеждена Христом, она становится лишь дверью, отворяющейся в иной мир, мир любви вечной.
В последние свои дни на земле, это были дни Великого Поста, дни подготовки        к славному Воскресению Христа, Пасхе, а для Ксении через  болезнь, усиливавшуюся с каждым днем - путь к Пасхе вечной. И когда мне стало известно о ее смерти в пасхальный день, со мной произошло странное, я именно запрыгала от радости со словами: «Ксения, ты дошла, ты дошла, Ксения!».
Физические силы ее угасали, но не угасали силы духовные. Она продолжала принимать нас и беседовать по два-три часа, а в Страстной Понедельник – около пяти часов. И больше всего она говорила о любви, милосердии ко всем, даже врагам. Одаривала своими книгами и говорила: «Как же трудно, девки, попасть в Царствие Небесное!». Это говорила она, которая 10 лет никуда не ходила, проводя время в молитве за ближних своих, вычитывая псалтирь.
Ее духовные силы все больше и больше росли, стремительно и бес-препятственно, как растут крылья у птицы, которой предстояло взлететь далеко-далеко.
В ночь на Страстную Пятницу она не спала и кричала: «Христа! Христа!» -,  а кто-то перебивал ее: «Варраву! Варраву!».
В эту ночь она была там, у Голгофы. Рядом с распинаемым Христом. Ей хотелось перекричать тех безумцев, которые требовали освободить Варраву и распять Господа.
На Пасху она успела разговеться, съесть кусочек куличика и около трех часов сказала: «А теперь уходите, я буду умирать». Как воин Христов, она встретила смерть. Она встретила ее один на один, в честном последнем поединке, сокрытом от человеческих глаз, с тем чтобы победить победой, дарованной нам Христом.
За несколько дней до смерти, придя к ней и увидев изображение Пресвятой Богородицы Иверской на календаре, я спросила: «Ксения, у тебя новая икона?». Она ответила: «Вратарница ко мне пришла, Матерь Божия, двери райские верным отверзающая».
И Вратарница отверзла ей двери…
Ксению хоронили на Иверскую. 15 легковых машин ехало за гробом: ее духовные чада из Богоявленска, прихожане Свято-Троицкого собора, Архангельской церкви села Кри-вополянья, где Ксения пела много лет и многие другие. Ксению отпевали настоятель Свято-Троицкого собора о. Стахий, игумен Петро-Павловского монастыря иеромонах Тихон, иерей Петр.

Необходимо рассказать и о матушке Серафиме, у которой встречалась царская семья.

из Мичуринской православной газеты №12 2002 г.

Мичуринская старица Серафима

Нередко в последнее время приходится слышать из уст людей, иной раз даже облеченных благодатью свя¬щенства, о том, что сейчас, после многих лет богобор¬чества, вера православная иссякает, трансформирует¬ся в некую идеологическую концепцию или систему ценностей, что подвижники православной веры и благочестия и самое понятие «святость» отошли в область предания.
Наши современники, живущие вне церковной огра¬ды, зачастую не могут найти душевный покой, смысл жизни, в суете мирской сражаются с ветряными мель¬ницами. Напротив, усердно идущио во след за Христом  даже в современном до предела суетном мире обретают блаженство, духовную радость.
Таковыми были новые святые, просиявшие в дивных подвигах:  преподобные  Серафим Вырицкий,  Кукша Одесский, Нектарий и Никон Оптинские, и многие другие.  Среди них схимонахиня Серафима (в миру Матро¬на Поликарповна Белоусова), которая всецело посвя¬тила свою жизнь Богу и людям.


По словам схмархиманарита Макария (Болотова, t 26.05.2001 г.). дивная жизнь была у матушки. Родилась она 9/22 ноября 1890 года в г. Лебедяни Липецкого уезда Тамбовской губернии. О ее детстве и юности мало что извест¬но. Мы знаем лишь такой немаловаж¬ный факт: когда ей исполнилось 9 месяцев, преподобный Амвросий Оптинский, взяв малютку на руки, предска¬зал ей будущую подвижническую жизнь: «В ней будет вся Оптина». Вступив в Оптику пустынь грудным младенцем, матушка не прерывала с ней духовную связь до самой своей кончины.
Матушка была молитвенницей и печальницей нашей земли. Приняв великий ангельский образ, старица проводила дни и ночи в непрестан¬ных слезных молитвах пред иконой Пресвятой Богородицы «Взыскание погибших». Мать Серафима никогда не стремилась к богатству. Схиархимандрит Макарий вспоминал: «Быва¬ло так, что, идя в храм, матушка бра¬ла с собой четыре подрясника, и по дороге все отдавала нищим».
Благочинный Мичуринского окру¬га протоиерей Александр Филимонов хорошо помнит слова ныне покойно¬го протоиерея Георгия Плужникова о необычайной душевной щедрости и любви матушки Серафимы к ближ¬ним.
Своим смирением, любовью и мо¬литвой матушка стяжала благодат¬ный дар   прозорливости.   Задолго предсказала она открытие Тамбов¬ского Преображенского и Мичурин¬ского Боголюбского соборов, Задон¬ского Богородицкого монастыря, что уже исполнилось, а также открытие и расцвет Богородице-Знаменского Сухотинского женского монастыря, чему, верим, еще предстоит свер¬шиться. Старице был известен и день окончания   Великой   Отечественной войны. Предвидя приезд в Мичуринск своего Духовного чада схиархимандрита Макария, матушка всегда посылала встречать его, точно указывая поезд и вагон.
По рассказам о. Макария, мать Сера¬фима была удивительным человеком. Всегда она говорила житийным языком, цитировала святых отцов, хотя была неграиотной. Все открывалось ей по благодати Божией.
Наградил Господь матушку и даром исцеления. Вспоминается случай, когда молитва ста¬рицы помогла молодой ма¬тери, обреченной на смерть из-за рака легких. По прось¬бе больной, ее прямо из больницы отвезли к матушке Серафи¬ме в маленький домик на улице Стан¬ционной.
Измученная болезнью женщина не могла ходить, но старица, взяв ее под руку, провела в дом, напоила чаем и тихим голосом увещевала: «Не время тебе умирать, Раиса, детей надо воспи¬тывать, не пришел еще твой час». Вскоре тяжкий недуг отступил, а врачи недоумевали о причинах выздоровле¬ния казалось уже безнадежной боль¬ной. Благодатные дары,  Богом данные схимонахине Серафиме, придавали особый вес и действенность ее настав¬лениям, несли добрую молву о ней в  разные уголки нашего Отечества.
Известны случаи, когда она неяв¬ным, но видимым образом являлась во время операции врачам — иеросхимонаху Нектарию (Овчинникову), мона¬хине Марии, советуя отменить хирур¬гическое вмешательство; предсказыва¬ла скорое исцеление больных.
Знаменательное событие и жизни матушки произошло в 1920 году: на Благовещение в Иоанно-Предтеченском скиту Оптиной Пустыни вместе с преп. Нектарием Оптинским, она спо¬добилась видения Преблагословенной Владычицы нашей Богородицы, Кото¬рая изрекла: «Не ради ваших молитв Я явилась, но ради святых человек — тяжкие времена идут на Россию».
В том же оптинском скиту матушке явился преп. Серафим Саровский: он благословил ее своей иконой, сказав, что будет ее покровителем, после чего икона чудесным образом осталась в матушкиных руках. Все произошло так, как и предсказал святой, — вско¬ре матушку постригли в великую схи¬му с именем Серафима.
Часто старица говорила: «Когда ум¬ру, приходите ко мне на могилку и просите, как у живой. Я умолю Бога, и он пошлет вам все, о чем просите».
Перед смертью она оставила при себе только схиархимандрита Макария, пророчествуя: «Я в Мичуринске долго лежать не буду, а буду в Богородице-Знаменском Сухотинском женском монастыре... Монастырь там будет славный, не работный, а молитвен¬ный...»
Преставилась матушка в среду 5 ок¬тября 1966 года в 13 часов. Руки усоп¬шей были мягкими и теплыми, а лицо, но словам очевидцев, сияло.
He зарастает тропа к могиле матуш¬ки Серафимы. Многие, приходя сюда, получают по молитвам старицы благо¬датную помощь и исцеление, в душе водворяется мир и покой.
По благословению недавно скончав¬шегося архиепископа Тамбовского и Нижегородского Евгения при храме в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость» г. Мичуринска, в котором любила молиться матушка и рядом с которым находится ее могил¬ка, ведется сбор свидетельств о чудесах и исцелениях по молитвам старицы. Содержится там и такой случай. Одна девушка, уроженка Мичурин-ска, находясь в сложных житейских обстоятельствах, решила поехать в Санкт-Петербург на могилку чтимой ею блаженной Ксении. Накануне отъ¬езда во сне ей явилась сама блаженная и обратилась к девушке со словами: «Тебе не надо ехать так далеко. Разыщи у себя в городе мо¬гилу схимонахини Серафи¬мы и проси угодницу Божию. По молитвам ее полу¬чишь от Бога милость». Сразу после посещения мо¬гилки матушки Серафимы жизненная ситуация моло¬дой богомолки благополуч¬но разрешилась.
Со дня блаженной кончи¬ны мичуринской старицы прошло более 35 лет, однако имя ее хорошо знают люди, родившиеся после ее смерти и никогда не бывавшие в Мичуринске. Не иссякают чудеса и исцеления на месте упокоения матушки, растет и ее почитание в народе. Благодарные мичуринцы проложили асфальтовую до¬рожку до самой матушки¬ной могилки, над которой с 1998 года красуется над¬гробная часовенка, установ¬ленная стараниями благо¬чинного храмов Мичурин¬ского округа Тамбовской епархии протоиерея Александра Фили¬монова.
Хочется верить, что не за горами ка¬нонизация мичуринской подвижницы, и Господь сподобит нас великой радо¬сти со всею церковною полнотой вос¬петь: «Преподобная мати Серафима, моли Бога о нас!»

Михаил АНДРЕЕВ.




Глава 2

На первом этапе нашего расследования мы узнали много разрозненных иногда плохо согласующихся между собой данных. Все стало проясняться потом.

 Левитова В. О.:
«Объем материала разрастался. Мне не терпелось поделиться нашей «стратегической» информацией с кем-нибудь из иерархов церкви, так как многие ниточки вели туда. Сергей меня сдерживал, мол, торопиться не надо, а надо потихоньку писать книгу. Мы уже начинали жарко спорить по этому поводу, как вдруг все само собой разрешилось. Матушка Нектария (местная монахиня, живущая отдельно, не в монастыре) послала письмо нашему владыке Преосвященнейшему Никону Липецкому и Елецкому. В этом письме она, между прочим, упомянула о своем общении с Марией Николаевной и что мы собираемся писать книгу о Царской семье. Владыка, который редко отвечал письменно, на этот раз быстро прислал ответ, где дал свое благословение на написание книги ( лето 2004 год).
Мы были удивлены и взбудоражены. Тут все пошло быстрее. Сергей имел небольшой опыт литератора и начал понемногу составлять нечто напоминающее книгу. И мы разыскивали новый материал. О. Стахий охотнее стал давать машину для поездок. Появился в соборе еще один священник, о. Вячеслав, который так же очень помогал нам, и его знакомая из Воронежа Наталья, загоревшаяся этой чудесной историей».
 
Второй этап расследования начался с поездки в Богоявленск. Там мы познакомились с дочерьми Александра Егоровича Свиридова (Соленый), у которого жил последние несколько лет старец Василий (Николай II) (Василий, по-гречески – император!). Там нам показали его могилу. Там мы узнали о судьбе Анастасии. Там возникла версия (которая впоследствии не оправдалась), что Александра Федоровна жила в Мичуринске и слыла известной старицей Серафимой.

Семья Свиридовых.
Александр Егорович – пчеловод, его жена Татьяна
и четверо их детей: Мария, Борис, Сергей и Зинаида.
 Они жили в Богоявленске,
 у них жил старец Василий с сороковых годов
до своей смерти в 53 г.
Рассказывает дочь Александра Егоровича Свиридова (Солёного) – Мария Александровна (пересказ):
 Дедушка Василий (так звали его в семье) сам пришёл к нам. Моя мама, Татьяна, очень почитала и любила его. Он завязывал себе лицо, как будто у него болел зуб, платком, чтобы труднее было узнать. У него проверяли документы, но они всегда были в порядке. Он был явно не простой человек, имел обширные знания. Все они (царская семья) виделись ночью.
Когда старец вместе с моим отцом (по рассказам отца) поехал в Москву, то он как-то весь выпрямился, хотя всегда ходил сгорбленным, у него появилась военная выправка, он очень быстро пошёл, мой папа еле-еле за ним поспевал. Такое  было чувство, что он знал все улицы Москвы, и даже переулки.
Раненбургская матушка, Мария Николаевна, передала Александру Егоровичу  фотографии  царской семьи – целую пачку, отец сказал мне: «Смотри, дочка, ты их больше не увидишь». Они были переданы в Мичуринск. Сама Мария Николаевна приезжала к нам, и Татьяна (мать Марии Александровны – С. Н.) давала ей муку и мед. Старец Василий  читал  по утрам свежие газеты. Старец Василий благословлял крестом. Сначала этот крест мама дала мне, а потом пришла и забрала, сказав, что этот крест очень тяжел для меня. Старец Василий с благоговением относился к Святому Причащению. Как–то пригласили священника, о. Никиту из села Новики. Он приехал только к 5 часам. Я, будучи ребенком, не выдержала и съела сахар. Стояла и переживала, как мне теперь причащаться. Дедушка Василий подошел ко мне, погладил по головке и сказал: «Ничего, не волнуйся, Бог простит, ведь ты еще  ребенок, причащайся».   
 Хоронил дедушку Василия весь Богоявленск. Некоторые говорят, что через несколько дней  его могилу также раскопали и его самого увезли, но другие это категорически опровергают.
 Старец Василий очень любил мою маму и говорил, что она встает раньше всех, и у нее всегда горит лампадка. Она  была глубоко верующим человеком,  ей был открыт ее смертный час. Сам Алексей Егорович, мой отец,  после смерти супруги  жил еще 20 лет, он был очень близок к отцу Науму, из Троице-Сергиевой  Лавры. Он  передал одной женщине, сестре Юлии Михайловне Коротковой (Чаплыгин), что это сам Государь.
В Мичуринске жил Большой, так называли  Алексея Николаевича, сам он называл себя иногда Михаилом, чаще Аркадием. Он приезжал в Чаплыгин к Марии Николаевне и жил у благочестивых людей на улице Школьной.
 Как-то раз к старцу Василию в Богоявленске приехал молодой мужчина, была ночь, и в конце разговора старец Василий сказал ему: «Чадо, прости меня, что я обрёк тебя на такую жизнь». Вероятно, это был царевич Алексей.

Рассказывает Зинаида Александровна Свиридова (пересказ):
Дочь А.И. Свиридова, Богоявленск
Мне папаня рассказывал, что старец Василий пришёл в село Кавердяки во время Финской войны. В одном из домов жила женщина Акулина, муж которой ушёл на Финскую войну, а она ребёнка нагуляла. В тот момент, когда всё было готово для страшного дела (аборта), в окно кто-то постучал. Они открыли, на пороге дома стоял замёрзший путник, весь в сосульках. Он сказал, не бойтесь меня. Он знает, что они хотят сделать, но делать этого нельзя: у девушки родится сын, его назовут Тимофеем и пусть она скажет, что это его сын, а муж с войны не вернется. Старец Василий остался жить в этой семье до тех пор,  пока не родился и не вырос Тимофей. Ст. Василий любил спать на печке, там был камушек, который выдвигался и там лежали фотографии Царской Семьи.
Ст. Василий рассказывал, что ему были даны два пути – широкий и узкий. Он выбрал узкий – спасти династию.
Её отец рассказывал, что как-то раз они пошли на источник в село Дубовое, началась метель, они заблудились и не могли найти дорогу. Александр Егорович предложил остановиться в доме близлежащего села, но Старец Василий сказал: «Сань, завязывай мне глаза». Он ему и завязал шарфом бушлата глаза, и так с завязанными глазами он вышел к источнику. Александр Егорович во всем слушался ст. Василия, скажет ему, пойди туда и он идет. Ст. Василий был прозорливый. Он предсказал Марии, у которой жил в Богоявленске, о смерти её мужа (за окном ехала повозка, ст. Василий сказал: «Мария, там на повозке Леонида везут». Потом пришла похоронка).
Так же рассказывал, что был послан отряд для того, чтобы его убить, но командир отряда бросился под поезд, ради его спасения (у него в кармане нашли записку об этом), и старец Василий постоянно ходил на его могилу. До того они жили где-то под Воронежем. А это случилось на разъезде под Богоявленском. Может быть поэтому старец Василий поселился именно в Богоявленске.
 Когда хоронили ст. Василия, за гробом шла женщина вся в чёрном, с мешочком за спиной, говорили, что это сама царица.
Александр Егорович ездил к отцу Науму в Троице-Сергиеву Лавру и 2 часа с ним говорил о Царской семье, о. Наум позвал еще одного монаха. 
 Их не расстреляли, кто-то пожертвовал собой ради них (кто-то это сказал Зине). На могилу к старцу приезжал о. Кирилл с Марией и служили панихиду (15 лет назад). Он молился о упокоении их всех и открыто называл имена. Зина была этим сначала возмущена и упрекала их, боясь властей. Они держали в руках по семь свечей, поставили их на могилы, о. Кирилл сказал:
- Какие вы счастливые, что вы здесь живёте, - и ещё сказал, что им надо объехать все их могилы.
Потом о. Кирилл двумя пальцами ткнул в грудь Зине и сказал:
- А тебя я Христом Богом прошу зажигать лампаду на его могиле.
Он говорил, что они искали могилу царя, знали, что он похоронен в Тамбовской епархии.
Также на его могиле читал акафист один старичок, который сказал: «Он из великих великий Божий помазанник». Надежда (вел. кн. Анастасия) сказала потом Зине:
- Это был не простой старичок, - и лицо ее просияло радостью.
Татьяна (мать Зинаиды) вместе со старцем Василием была в церкви. Он очень любил богослужение. Когда запели «Яко да Царя всех подымем…», он поднял голову и лицо его стало румяным, благоговейным. Татьяна увидела вверху самого Господа и подумала: «Я, наверно, достойная...», - а старец Василий сказал ей:
- Танюшка, не возносись. – И видение сразу исчезло.
Во время Великой Отечественной войны немцы бомбили Богоявленск, старец Василий жил возле депо. Ему говорят:
- Дедушка Василий, уходите.
- Нет, он бомбить не будет, немец знает, что я здесь, – отвечал он.

В селе Новики жила Анастасия, в постриге монахиня Надежда ( Неонилла). Зинаида Александровна рассказывала, что как-то раз они с Надеждой ездили на поле, собирать пшеницу, попали под  дождь и спрятались под деревом. Зина (она была очень любознательная, вечно подслушивала, выпытывала все) спросила у Надежды:
- Правда, что ты дедушки Василия дочь?
Та ей ответила:
- Да, Зина!
- А правда, что дедушка Василий - царь?
- Да, Зина!
 Сам старец Василий сказал о Надежде: «Татьяна, ( мать Зинаиды) ты почаще наведывай Надежду - она великая, великая, великая». Повторил три раза.
Надежда (великая княгиня Анастасия) была прозорливая.  Как-то раз она пришла к Зинаиде,  а та собиралась варить корейку, но увидев, что идет Надежда (был Петров пост), быстро ее спрятала. Надежда вошла и сказала ей:
- Зин, а ты людей не бойся, ты Бога бойся.
Зинаида жила в Мичуринске, когда училась в техникуме. Она жила у матушки Симы, жены священника (Серафима Андреевна – молодая Сима – С. Н.), именно там царская семья встречалась. Она там видела - Аркадия, Татьяну, старую Серафиму (сначала мы думали, по словам Зины, что это Александра Федоровна, но впоследствии поняли свою ошибку – С. Н.).
У Зины была большая икона Покрова Божией Матери и она обещала отдать ее, когда церковь будет открыта. Зина решила спросить Надежду (та уже была совсем плоха) и только Зина переступила ее порог, как Надежда ей громко из-за занавески сказала:
-    Зина, икону не отдавай, тебе без нее будет плохо.
Все они  «благоухали» перед старицей Серафимой (молодая Серафима - это ее хозяйка, там они встречались).
Великую княгиню Татьяну Зина видела у молодой Симы только три раза. Зина тогда была подростком, однажды она подслушала их разговор. Шла речь о деньгах в Швейцарии. Аркадий подтвердил. Зина подумала, какие деньги у них, а они от всего отказались.
Молодая Сима всегда беспрекословно слушала Аркадия. Как-то он ей сказал:
- Поедем в Богоявленск. – А Сима очень боялась проверки документов. Сели в поезд, и тут  военные с собакой по другим вагонам идут, а в их вагон не зашли. Потом Аркадий ей сказал. – Вот, Симушка, а ты боялась. – На обратном пути их никто не тревожил.
Зина говорила, что она на Пасху берет землю с могилки старца Василия и по капельке кладет в чай. Также делала и старушка Мария. 12 дней она не ела, не пила, болела, и этой землей (о. Кирилл ей сказал) исцелилась.
*      *      *
Очень много свидетельств от разных, незнакомых между собой людей. И за какую ниточку не потянешь, все тянется дальше и дальше. Многое согласно между собой, а что-то и не совпадает. Словом, все как в жизни. Хотя первое время нам казалось, что мы очутились в какой-то сказочной действительности.
*      *      *
Как-то Зина услышала, что кто будет «притолчен» (такое церковное слово, то есть, связан) к старцу Василию, тот будет спасен. Зина в это время была в кровати. «Вылезаю я из кровати. Подхожу к Аркадию и спрашиваю, а я буду в этом списке? Молодая Сима мне говорит: «Как ты можешь так просто говорить ему, самому Большому?» (так они называли Алексея Николаевича). Аркадий схватился за голову руками и минут десять так сидел, я перед ним стояла (после 7-го класса я была), потом он мне ответил: «Да, будешь, только последняя в списке».
Надежда (Анастасия) как-то сказала Зине:
- Брат мой Аркадий умер.
- А как его поминать?
- Иеромонах Аркадий, - сказала Надежда.
Когда Мария Николаевна жила в Заречье в Раненбурге, он к ней приезжал, а останавливался у одной старушки на ул. Школьной. И вот он ей как-то сказал: «Когда откроют монастырь, я там буду главный». Монастырь наш Петра и Павла в совхозе Раненбургском в трех километрах от города открыли совсем недавно в 2002 году. Дата смерти иеромонаха Аркадия нам пока неизвестна, приблизительно он скончался в конце 80-х, начале 90-х годах. Могила его находится или в Мичуринске, или в Липецке, или в Грязях, словом, тут точности никакой нет. (По последним сведениям, в Лебедяне).
*      *      *
А вот на могиле монахини Неониллы, в миру Надежды (Анастасия), мы недавно побывали. Зина нам говорила, что могила ее где-то в Новиках, это деревня под Богоявленском.
Поехали мы туда с отцом Вячеславом, клириком нашего Свято-Троицкого собора в Раненбурге. Мы там никого не знали и ехали вслепую, надеясь только на Божию помощь и на помощь верующих старушек (а это зачастую одно и тоже).
Нашли деревню и поехали прямо к церкви. Там новая церковь в честь Иоанна Богослова, выстроенная на месте старой, от той ничего не осталось. Церковь закрыта, никого нет. Отец Вячеслав приметил старушку на велосипеде, поговорил с ней, она отвела нас к другой старушке. Так и ехала на велосипеде перед нашей Волгой, указуя путь, в машину не села.
А вот та старушка, Шура, оказалась лично знакомой с м. Неониллой. Мы с ней разговорились и она сказала, что был у м. Неониллы еще более ближний человек и повела к Марии, которая жила через дом от матушки Неониллы и была с ней очень дружна. Все они жили рядом. Показали нам и домик м. Неониллы, он еще цел, хотя очень старенький.
Пошли на кладбище, оно в ста метрах от дома. Вокруг могилы матушки высокая ограда, внутри две могилы, она жила с «прислугой» Анисьей (тоже монахиня). Могилы ухожены, у Анастасии крест высокий, у Анисьи раза в два поменьше.
Вот что рассказали нам Шура и Мария о матушке Неонилле:
Анастасия Николаевна называла себя Надеждой. В постриге ее нарекли Неониллой. Постриг совершался в Калуге. Она очень бедно одевалась. Зимой и летом ходила на босу ногу в больших-больших башмаках. На голове платочек, сильно закрывавший лицо (по брови), еще длинный пиджак с карманами, в которых у нее всегда что-нибудь было: просфорки, конфеты, которыми она одаривала детей. Небольшого роста, очень худенькая. По несколько недель ничего не ела и весь Великий Пост. Была она веселая, жизнерадостная, простая, все ее звали просто Надя. Она обладала даром прозорливости.
Александре и Марии попалась в газете фотография вел. кн. Анастасии (начало 90-х) и они в ней узнали Надежду. Эту газету они хранят.
До самой ее кончины они не знали, что Надежда была монахиней. Когда они ее обмывали, то обнаружили на спине монашеский параман, но он не был пустым. В него было что-то подшито.
Хоронить ее приехал о. Полихроний из Тамбовской епархии. Отругал, что одели в мирские одежды. Он раскрыл узелок с монашеским  облачением и документ, подтверждающий ее постриг. Но фамилии ее там проставлено не было. Все ее тело перевязали ленточками из мантии. О. Полихроний сказал: какие вы счастливые, какая у вас молитвенница жила,  все ваше село через нее спасется.

Баба Аня (Оня).
Алтарница из с. Новокленское.
В их селе останавливался старец Василий. Она сказала, что волосы у старца Василия были рыжеватыми. Один бывший солдат царской армии, живший в селе, узнал в старце Василии Царя. Она говорила, что старец Василий был пострижен в монашество.

*      *      *

Зина сказала нам, что в Тамбове служит о. Николай, который хорошо знал Алексея (иеромонаха Аркадия).
В середине сентября, мы поехали в Тамбов. Протоиерей Николай Засыпкин большую часть своей жизни был аптекарем, в 57 лет стал священником, а в 91 году стал духовником Тамбовской епархии.

Протоиерей Николай (Засыпкин)
Духовник Тамбовской епархии
Протоиерей Николай – пожилой священник, очень приветливый, общительный, можно сказать, интеллигентный (если читатель не воспринимает это слово, как ругательство), сразу вызывает к себе уважение.
 Детство его прошло в селе Мордово Тамбовской области. В 1957-58 гг. к ним часто приезжал иеромонах Аркадий (Алексей Николаевич). Он был очень близок его двоюродному дядюшке, о. Иоанну Засыпкину, он же духовное чадо старца Василия (Царя). Отец Иоанн знал, что иеромонах Аркадий – Царевич, но никогда на эту тему откровенно не говорил. Аркадий останавливался и ночевал у самого о. Иоанна. Он брал у него благословение, будучи еще мальчиком.
Впрочем, вот дословная запись слов протоиерея Николая с диктофона:
 «Я еще был мальчишкой, ну, юношей, не помышлял, что буду священником когда-то и вот мне рассказывают о нем, об этом Алексее Николаевиче, что он царский сын и дальше, что Мария Николаевна была здесь (в Тамбове – Л. С.), ее между прочим звали Мамока, она немножко юродствовала. Когда она была здесь, я ее не видел, не знал. Алексея Николаевича, отца Аркадия я знал, он останавливался у дядюшки моего, отца Иоанна Засыпкина в Мордово. А я бывал у него очень часто и даже однажды, когда я работал в Мордово заведующим аптекой, о. Аркадий ночевал у нас. И его провожал один раб Божий, он к нему часто приезжал тоже. Потом… он умер и захоронение его было в Богоявленске. Говорят, что его похитили из могилы. Может быть, я путаю сейчас, может быть, это про старца Василия.
У меня был духовный отец Митрофан, служил он в Воронежской епархии и вот он его знал, но он, надо сказать, скрывал, то что он царского происхождения и говорил так: что там Алешка придумывает еще, я его знал вот с такого возраста. Но я так думаю, что он покрывал его просто.
 В церковь вместе ходили. О постриге ничего не знаю. Он, между прочим, не открывался так просто. Вот, батюшка, например, мой и дядюшка знали об этом, но они тоже особенно не распространялись, время было какое. У меня очень скудные сведения. Я знаю, что благословение у него всегда было. Матушка Серафима в Мичуринске жила, они у нее встречались. На нее теперь готовится материал о канонизации. Она его хорошо очень знала и вот, знаете, когда они собирались, приезжал о. Аркадий, матушка, схимонах Иосаф из Грязей (насельник бывшей Оптиной пустыни), он его очень близко знал и он тоже считал его царевичем. И приезжал еще иногда Николай Александрович Овчинников из Ельца - будущий схимонах Нектарий. Он когда-то работал заведующим станции переливания крови Воронежской областной больницы. Он принял сан в Казахстане, кажется, от архимандрита Макария.
О. Аркадий всегда болел. Хотя вид у него был… Он полный довольно-таки был. Всегда он был бодрым.
Насколько я был глуп, нужно было хоть маленький дневничок вести, все записывать, ведь столько мне пришлось встречаться …»
По словам прот. Николая о. Аркадий был высокий, красивый, плотного телосложения, полноватый, со светлыми глазами, речь его была плавная (как и у Марии Николаевны).
Он был близок к схимонахине Серафиме (Белоусовой). Царская семья у нее собиралась в Мичуринске. Также схимонахиня Серафима приходила к матушке (молодая Серафима) Серафиме Андреевне (старая Серафима, не Александра Федоровна, как мы подумали сначала по словам Зины).
На своих собраниях они ставили на стол бутылку с водой, для конспирации.
Иеромонаха Аркадия хорошо знала схимонахиня Питирима, она же Мария Никитична Мурзина. Она сказала о. Николаю, что Алексей Николаевич похоронен в Лебедяни, на родине схимонахини Серафимы. (Матушка Питирима в тот же день приехала в Тамбов, но мы, к несчастью, разминулись).
Отец Василий Лагутин из Мордовии причащал старца Василия. А протоиерей Николай Смирнов отпевал его. Иеромонаха Аркадия знала мама  нынешнего Владыки Тамбовского Феодосия. Она сестра о. Иоанна Засыпкина. В Мичуринск к ним приезжали также: о. Иоасаф из г.  Грязи ( Оптинский) и Николай Ал. Овчинников - иеросхимонах Нектарий из Ельца, бывший начальник станции переливания крови, они останавливались у  схимонахини Серафимы
Отец Николай рассказал нам о том, что Мария Николаевна некоторое время юродствовала в г. Тамбове и ее называли - Мамока.
У о. Николая есть фотография старца Василия в гробу, а у м. Питиримы есть фотография Алексея.
Мы приехали в Тамбов к отцу Николаю во второй раз, 5 ноября 2004 г., он дал нам переснять фотографию Алексея в тридцатилетнем возрасте (приблизительно), так же живописный портрет цесаревича дореволюционный, нигде не упоминавшийся (по нашим сведениям). О. Николай встретил нас так же приветливо, как и в прошлый раз. Как раз вышла книга о старице Серафиме, где опубликованы и его воспоминания о матушке. Он подарил нам экземпляр этой книги (попросить подписать мы  не догадались).
Он вспомнил еще, что общался с Алексеем с 1954 г. по 1959 г. в селе Мордова. Там в храме Михаила Архангела часто бывал Алексей. Он всегда стоял в алтаре, но никогда не пел и не читал.
О. Николай показал нам могилу мордовского батюшки о. Василия Лагутина (впоследствии иеромонах Питирим 1897 – 1978 гг.), того самого, который отпевал старца Василия.
По поводу наших сомнений, что Царскую Семью канонизировали как убиенных страстотерпцев, а не преподобных, отец Николай высказал мысль, что и Александра Невского поминают, как благоверного князя, а не как преподобного, хотя он принял схиму перед смертью. Так же и равноапостольный Владимир в схиме назывался Василием, а поминается Владимиром. А мученичеством можно считать после царской-то жизни и жизнь странников, гонимых за веру в собственной стране.
То есть, канонизированы они абсолютно правильно, и даже более убедительно, чем если бы их расстреляли. Потому что своей жизнью в монашеском чине они принесли плоды покаяния и даже удостоились многих духовных даров, делающих их святость неоспоримой.

Схимонахиня Питирима (пересказ Валерии)
Живет в Козельске, духовная дочь
 старца Тихона (Пантелеймона).
Мы приехали в Козельск, адреса матушки у нас не было, только знали, что она живет рядом с церковью. Отец Вячеслав помнил старую церковь в Козельске, туда и поехали. Подъехав к церкви, батюшка пошел в сторожку узнать адрес схимонахини, но там ее не знали. А мы с мужем остались на улице рядом с машиной. Навстречу нам вверх по улице, мимо церкви шла старушка, она несла старую, проржавевшую тумбочку. Я обратилась к ней с вопросом, не знает ли она схимонахиню Питириму, Марию Никитичну Мыскову. Старушка посмотрела на меня испытующе». Какая монахиня? Где она живет? Откуда вы?» _ и прочие вопросы посыпались на меня. Но когда я ей объяснила, что мы от отца Николая Засыпкина, она повела нас к матушке.
Сама же она жила в одном дворе с ней. Мы зашли в маленький деревянный домик, где жила схимница. По первому впечатлению, она показалась нам маленькой толстенькой старушкой с проницательным и внимательным взглядом серых глаз. Она провела нас к себе в комнатку и села на кровать, поставив ножки на маленький стульчик. Она была в простой одежде, не монашеской, но в шапочке. Ей уже 84 года. Сначала она неохотно с нами разговаривала, даже сказала, что не знает иеромонаха Аркадия. Потом мы ей подробно рассказали о своих поисках и находках, все что мы знаем о Царской Семье, Серафиме Андреевне и схимнице Серафиме. И мать Питирима нам все-таки рассказала, что видела великого князя Алексея Николаевича, когда он был уже старцем, в доме у Серафимы Андреевны, куда он приходил:
Он жил не имея своего жилья, паспорта, работы. Жил под руководством старцев. Его духовным руководителем и наставником был, ныне прославленный епископ Уар Липецкий. Он его благословил не брать паспорт, сказав, что свт. Николай сохранит его до конца его жизни. Иеромонах Аркадий был высокого роста, красивый, крепкий, к тому времени уже седой, с серыми глазами. Без бороды, в шляпе, длинном пальто, костюме, опрятно одетый, не производил впечатление странника. Имел обширные знания, видно было сразу, что он не из простых. Содержание разговоров с ним схимонахиня не поведала, лишь сказала, что они с ним пили чай, и все то, что он ей сказал, сбылось. Узнали они о его смерти уже поздно. Скончался он, возможно, в Лебедяне (где-то в Липецкой области). Дохаживала его одна бабушка. Вскоре умерла и Сима.
Мой муж задал ей вопрос, а откуда вы узнали, что он старец? Матушка ему ответила: вот как увидишь старца, тогда и узнаешь, ты же не видел, и не знаешь.
Фотографировать себя матушка не разрешила, сказав, что мы еще встретимся и тогда будет видно.
Провожала нас матушка уже очень тепло, спросив наши святые имена, чтобы помолиться. Другая старушка, которая назвалась Маней, подарила нам по шоколадке. Батюшке – полотенчик, а нам с мужем – по платочку. В этот же день по благословению матушки мы, заехав в Оптину пустынь, поехали обратно домой.
 Так, по молитвам свв. Оптинских старцев, в этот же день и вернулись, проехав почти тысячу километров.
Схимонахиня Питирима духовная дочь старца Тихона (Пантелеймона) Свято-Троице-Сергиевой Лавры. Она хороша знала мичуринскую схим. Серафиму. Была знакома со схиархимандритом Макарием, его фотографии она нам показывала.
В этом маленьком домике живут четыре старушки. Молятся, работают на огороде, как маленький монастырь.

*      *      *

Царская семья жила в послушание у старцев. Ее окормляли митрополит Иоанн Киструсский и митрополит Уар Липецкий. Сохранилось письмо Марии Николаевны к митрополиту Иоанну.
Они почитали старицу Серафиму Мичуринскую, часто посещали ее по духовным надобностям. Старица Серафима в свою очередь была духовной дочерью последнего оптинского старца Анатолия. Она свято берегла тайну царской семьи. Возможно, старцу Анатолию была известна судьба царя.
Старцами почитались сам Царь и царевич Алексей. Старчество было передано им, видимо, через оптинских старцев.

*      *      *

Одна из соседок Марии Николаевны (Тамара), узнав от меня, что накапливается много фактов о том, что Мария Николаевна действительно царская дочь, сказала: я очень этому рада, что их не убили.
Мысль простая, но почему-то у некоторых людей эта версия вызывает резкое неприятие, как опасная, чуть ли не еретическая.
А ведь тут оказывается, что народ не предал Царя, а, напротив, пролил за него кровь (версия двойников) и хранил его долгие годы в своих недрах (в Раненбурге и Богоявленске, Тамбовской и Рязанской областях), с помощью простых верующих людей. Баба Ганя, говорят, получила за то, что прятала царя, 10 лет лагерей.
Эта местность, Тамбовская и Липецкая области, раньше называлась Диким полем (это официально принятое название: «дикое поле», «русское поле»), здесь в 16-ом, 17-ом веках проходила граница между татарами и русскими.
Лишь усилиями Романовых оно стало вполне русским.

*      *      *

Существует два, по крайней мере, свидетельства со стороны близких к Семье людей, которые решительно не верили в расстрел Семьи. Во-первых, это мать Николая II, вдовствующая императрица Мария Федоровна (вдова Александра III).
То, что она не верила в расстрел своих сына и внуков, факт известный, но объясняется он общепринято так, что, мол, она стала, как бы не в своем уме, от случившейся трагедии, хотя в остальном вела себя, как нормальный человек Вот что по этому поводу пишут:
«11 апреля 1919 года императрица Мария Федоровна покинула Крым и через Константинополь, Мальту, Лондон 19 августа возвратилась на свою историческую родину в Данию. Мария Федоровна долгое время верила, что Николай II и его семья «чудодейственным способом» спасены. Она запретила служить панихиды по членам царской семьи. И хотя она и оказала финансовую поддержку следователю Н. А. Соколову, проводившему свое расследование в Сибири, отказалась принять как самого Соколова, так и собранное им досье и «коробку с находками»».
Юлия КУДРИНА, кандидат исторических наук

Или другой вариант:

«11 апреля 1919 года 72-летняя Мария Федоровна с дочерьми Ксенией и Ольгой покинула Россию на борту крейсера "Марлборо", присланного ее сестрой – английской королевой Александрой. Тяжело встретившая весть об убийстве царской семьи она долго верила, что Николай и его близкие чудесным способом вызволены из черной беды. Она запретила служить панихиды. И хотя она помогала деньгами следователю Николаю Соколову, когда тот вел свои детективные поиски в Сибири, как только ей стало известно, что в живых не осталось никого, она отказалась принять как самого Соколова, так и собранные им досье и "коробку с находками"».
Андрей Петров.

Мол, у них, у матерей, это бывает, не могут смириться со смертью сына и едет крыша. Между тем, принцесса Догмар всегда отличалась именно здравым смыслом. Она говорила: они живы, они живут в России.

Второй человек, который получил какую-то информацию из России о спасение царской семьи, был поэт Сергей Бехтеев, автор знаменитого стихотворения, которое было обнаружено в Ипатьевском доме:
Пошли нам, Господи, терпенье
В годину бурных мрачных дней
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.
……………………………
И у преддверия могилы
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы -
Молиться кротко за врагов".

Это стихотворение считают пророческим, однако сам «пророк» придерживался другого мнения.
Вот отрывок из предисловия к изданию его стихов  Г. С. Счастной:
«Политая кровью и слезами Русская земля чаяла встречи с Православным Царем. Сердце поэта не заживало от боли утраты любимого Царя и так хотело верить в чудо Его возвращения, что Господь дал Сергею Бехтееву это горькое чудо. Искушение длилось долгие годы, несмотря на неопровер¬жимые доказательства злодейского убийства Царской Семьи. В Сербии в 1921 г. поэт прочитал книгу Петра Жильяра, содержащую все подробности трагедии. Маловероятно, чтобы ему не был знаком текст доклада судебного следователя Н. А. Соколова об обстоятельствах убийства Царской Семьи. Кроме того, покидая Россию, поэт узнал в Феодосии о совершившемся злодеянии. Однако все это вместе взятое не помешало поверить тому, чему очень хотелось поверить: «не может сердце отказаться от веры в Промысл благой». И вот в 1922-1923 гг. появляется цикл стихов, обращенный к любя¬щим, верящим и надеющимся на чудесное спасение Царской Семьи: «Он жив!», «Спаситель», «Царь», «Наша вера», «Православная сказка» (стихии проза). Параллельно в 1921-1924 гг. написаны стихи, констатирующие не сказочное, а истинное положение вещей: «У Креста», «Цареубийцы», «Еван¬гелист», «Союзникам» и «Светочи негасимые». В одном случае «Царь окле¬ветан... и... убит!», в другом — «Он жив!». Наконец, в 1929 г. последовало публичное заявление Сергея Бехтеева о том, что Царская Семья спасена; сти¬хи «Славься» и «Благовест» подтверждали радостную уверенность автора:
Из глаз бегут от счастья слезы — Ты жив, Пресветлый Государь...
С этой уверенностью в 1929 году поэт покинул Сербию и поселился на юге Франции в Ницце, где прожил до конца своих земных дней четверть века».
Г. С. Счастная. Предисловие к изданию.
С. С. Бехтеев
Грядущее.
Стихотворения.
(Санкт-Петербург 2002)

То есть, это свидетельство то же не должно внушать доверия: поэтам закон не писан.
Сергей Бехтеев был близок к Царской Семье в … Они любили его поэзию.
Весть о спасении семьи поэт получил в 1922 году, вот поэтический отчет об этом по свежим следам:
ОН ЖИВ!
Посвящается любящим, верящим и надеющимся

Не верьте голосу молвы разноречивой,
 Коварной лжи исчадья сатаны.
 Он жив! Он жив, наш Царь Благочестивый,
 Державный Вождь поруганной страны!

Пред Ним бессильны ярость и угрозы:
Владыка смерти, жизни и судьбы
На небе зрит земные наши слезы
 И слышит жалкие народные мольбы.

Так верьте ж все в премудрость Провиденья,
Господь хранит невидимо Его.
Оставьте мрачные и горькие сомненья:
Он жив! Он жив! Молитесь за Него!

Новый Футог, 1922 г.
 
Часть 2
(недописанная)

Прошло около полутора лет, после написания первой части (сейчас январь 2007 года). Расследование замедлилось. С тех пор появилось мало что нового: несколько новых свидетельств, уточнения, обещание новых интересных материалов из Воронежа. Эти записки мы распечатали и давали кое-кому из священников почитать. Одни верили, другие – нет.
Отправили и епископу Никону Липецкому и Елецкому, чье благословение на книгу было при начале. Его ответ был краткий: «Я в это не верю».
Возили старцу Науму в Троице-Сергиеву Лавру. Его ответ был уклончив. Ни «да», ни «нет».
Такова ситуация на сегодня. Работу над книгой мы понемногу продолжаем. Есть некоторая надежда ее издать. После публикации могут открыться новые свидетельства, появиться новые люди, что-то знающие об этом. В любом случае, раненбургскую версию спасения царской семьи имеют право узнать все люди. А впрочем, мы никуда не торопимся. На все воля Божия.





 

Составители, авторы:
Левитов С. Н.
Левитова В. О.

Раненбург – Чаплыгин  2006 г.