Тяжело в учении

               
                «Военнослужащий обязан … стойко переносить
                все тяготы и лишения военной службы»
                (Устав внутренней службы ВС СССР)

           Вопреки моему убеждению, что в Москве я постиг все секреты профессии, очень быстро мне было доказано обратное. Учёбу предстояло продолжить факультативно, точнее, не прерывая выполнения служебных обязанностей.  Процесс этот состоял из двух частей: учили меня, а, иногда, мне доверялась роль педагога.
               Первое, с чем столкнулись молодые  лейтенанты, это необходимость снарядить «тревожный чемодан». В нём должны были храниться предметы, с которыми офицер мог «комфортно» отправиться на войну. Всё должно было соответствовать длинному списку. Некоторые позиции списка вызывали вопрос, некоторые – улыбку, или недоумение. Например, зачем человеку на фронте 6(шесть!) носовых платков и ни одного, пардон, рулона туалетной бумаги? Среди прочего значился запас продуктов на сутки. Почему на одни? Нас ждёт быстрая «виктория», или мгновенное пленение?
            Командованием в качестве суточного пайка допускались: банка тушёнки, пара пакетиков для заваривания чая, и что-либо хлебное, галеты, или  сухари. У Стаса (Вихтинского ) была, например, булочка, которая перешла к нему от  давно уже уволенного в запас офицера. На ней было выцарапано «Ешь, Стас, на здоровье». Я очень хорошо помню эту булочку, она перекочевала ко мне в 1986 году, когда Стас убыл служить в ГСВГ. Применение её по назначению было чревато визитом к стоматологу.
          Каждый офицер в полевой сумке должен был иметь «курвиметр» (подробнее в википедии), что, несомненно, предполагало  для нас стратегическое применение. По ходу замечу, что когда коснулось реального участия в учениях с выездом на местность, заложенное нами в чемодан, за исключением съестного,  не понадобилось.

          Запомнил первые небольшие учения. Выехали на трое суток в летнее время, причём,  при полном довольствии со стороны полка ОСНАЗ (Броды Львовской области).  Главная задача у каждого стояла одна: найти себе комфортное место для ночного сна.   Об этом совершенно никто не позаботился, видимо, во исполнение … смотри эпиграф! Я был свободен от всеобщей заботы, ибо был назначен на первые сутки дежурным по лагерю, если так можно было назвать наш бивак.
          Дежурство я начал с тщательного изучения инструкции, которая, к счастью, была достаточно лаконичной.  Место для дежурного, видимо, учитывая его молодость и неприхотливость, было оборудовано под открытым небом, вернее под маленьким деревянным «грибком» (вспомните детсад), где стояли стул, столик и полевой телефон на нём, под столиком, в металлическом ящике – документация дежурного. Телефон, к моей радости, долго молчал, но к вечеру его подключили.
         И вот, в разгар ночи, я увидел на небосводе две зелёные сигнальные ракеты. Быстро раскрыл инструкцию. Оказывается, это означало «переход в состояние повышенной боевой готовности». Однако, самостоятельно объявить об этом личному составу   юридически я,   без «благословения» командира, не мог.
         Я быстро получил  «добро» на этот ответственный шаг от сонного полковника Кадетова. Он привстал на своей постели (спал он на рундуке в «секретке»), выслушал мою интерпретацию «сигнала», громко крикнул: «В ружьё!» и… лёг спать.
            Я не без радости заорал: «Тревога!»,  и принял меры к тому, чтобы личный состав покинул свои «гнёзда» и приступил к выполнению обязанностей. Далее я сообщил дежурному по полку о принятом сигнале и о нашей на него  реакции.
                Дежурный был почему-то очень  весел и словоохотлив. Он, в свою очередь, сообщил мне следующее. Ещё днём они отправили две машины в пункт постоянной  дислокации за продуктами для нашего предстоящего довольствия. Машины были загружены, но найти «своих» в ночном лесу было трудно. Вот они и воспользовались одной зелёной ракетой. А путь в лагерь им был указан дежурным с помощью аналогичного сигнала, сделанного очень оперативно в ответ.
            А наша-то часть «Под ружьём», и поднял её я!   Опытный офицер посоветовал не суетиться, дать людям насладиться ночной прохладой, а через минут 30-40 дать «отбой». Кстати на это действие мне снова потребовалось побеспокоить командира. Он вёл себя последовательно: снова, как и раньше, привстал на ложе, выслушал мой доклад об «отмене повышенной готовности», крикнул: «Отбой!»  и рухнул спать. Пока я вылез из КУНГа, никого уже рядом не было, команда была выполнена с первого дубля, мне уже кричать было незачем.

           Настоящим испытанием стали учения «Авангард-76» и наше в них активное участие.  Проходили они в  январе-феврале 1976 года. Было несколько передислокаций и стоянок в лесу при температуре минус 25.
          Запомнилась ночная вынужденная стоянка на окраине села. Успели только слить воду (тосола тогда в ВС не было) из радиаторов, и завалились вповалку спать в КУНГах,   поев, что у кого было и, завернувшись во всё, что  попало под руки. Как ни странно, никто не замёрз, все выжили. Наверное, нас спасла  самогонка местного производства, наскоро мастерски приготовленная из свеклы. «Буряковка» была крепкой, но обладала жутким запахом. По словам местной молодёжи, от него «клопы падали со стен».  Нам выбирать было не из чего. Когда заместитель командира полковник Сучков Юрий Иванович проверял, как ночует личный состав, и приоткрыл наш КУНГ, то последовала короткая нецензурная оценка ударившего ему в нос запаха, после чего дверь была немедленно захлопнута.
          Эти учения наглядно подтвердили моё предположение о том, что основное наше предназначение – это готовность самостоятельно жить и работать в особый период, то есть, в военное время.
        Учения были масштабными, в основном проверялись возможности разведывательных частей округа, доукомплектованных до штата военного времени, вести разведку в составе фронта. Наш центр отмобилизовал более 160-и человек из запаса, одел, обул их, подготовил к участию в учениях в двухнедельный период боевого слаживания, и ждал начала учений в пункте постоянной дислокации полка ОСНАЗ в городе Броды Львовской области.
            За это время, казалось, было предусмотрено всё: на чём спать; где и как работать; где и чем питаться;  где, простите, отправлять всякие надобности; чем и как греться.  И многое, многое  другое. Приводился в порядок автотранспорт, который долгие годы был  недвижимостью.
       
          У каждого кадрового офицера была своя должность по штату военного времени и, дополнительно, но не у всех, определённый участок ответственности. Я, кроме прямых обязанностей старшего помощника начальника оперативной лаборатории, полностью отвечал за организацию ПХД (пунктов хозяйственного довольствия) не одного, а двух, развёртываемых нашей частью центров военного времени. Я периодически наведывался в Броды, где проверял укомплектованность и состояние полевых кухонь и множества всяких аксессуаров. Кроме этого, постоянно уточнял списки личного состава обеих ПХД, связываясь с работниками военкоматов.
            Призваны тогда были самые лучшие повара, насколько можно было определить по имеющимся досье. Однако руководство решило на учениях действовать по упрощённой схеме. Поясню. Свой ПХД в центре было решено не развёртывать, а передать личный состав и все средства в распоряжение ПХД полка, который и должен был обеспечить наше питание.
                Капитан Хижняк Владимир Иванович и я, тогда старший лейтенант, вдвоём в режиме «сутки через сутки» обеспечивали оперативное дежурство по центру.  Мы отвечали и были в курсе всего происходящего, включая, кроме оперативной обстановки, все вопросы жизнедеятельности формирования.
            На вторые сутки учений «наши» повара пожаловались, что от упрощённой схемы продовольственного обеспечения страдаем больше всего мы, то есть наш центр. Они заверили меня, что при самостоятельном, как и положено, функционировании ПХД, и питание будет лучше, да и порции побогаче (воровать то некому). Трудно, но быстро, мне удалось убедить нашего молодого командира Дроздова Владимира Евлампиевича пусть хоть два дня, но питаться самостоятельно.
       После двух «тестовых» суток вопрос о возвращении к прежней схеме питания уже не возникал, а командный состав полка и посредники из ГРУ ГШ  полностью стали на довольствие к нам. Видели бы вы наших счастливых сержантов-поваров, когда они кормили «свой» личный состав, делая честно и с любовью свою работу.

         Вообще, при проведении таких масштабных учений, отягощённых погодными условиями суровой зимы, неизбежны определённые потери, и не только техники, но и, к сожалению, часто и людей. Поэтому, каждый командир, в первую очередь, следит за условиями жизнеобеспечения, не придавая особого значения вопросам профессиональной подготовки приписного состава, отдав эту тему под контроль начальников подразделений. Итоги таких манёвров запоминаются количеством ДТП и, простите, загубленных человеческих жизней. А вот об успехах в деле обучения личного состава никто не вспоминает. Никогда.
               В период подготовки к непосредственным «военным действиям» мы жили в большом помещении, днём занимаясь подготовкой личного состава, а вечером коротали время у телевизора, или за коллективным чтением книг по военной тематике, например, нетленного произведения Я.Гашека. В результате наш центр прошёл испытание безупречно, не только все остались целы, живы и здоровы, но и сохранили в рабочем состоянии всю вверенную технику.

         Ну а нам, заряженным похождениями вечного оптимиста Йожефа Швейка, и на учениях было нескучно. История пикантна, поэтому имена героев не конкретизируются.
                У одного офицера В. через пару дней питания в полевых условиях возникли некоторые проблемы, связанные, как говорят врачи, с эвакуацией из молодого организма.
              Видите, и термин-то  военный. Как-то незаметно, человек стал делиться своим недугом, чем сам и спровоцировал военную операцию, блестяще разыгранную в период самой длительной стоянки. Вольно или невольно, но состояние В. если и не было всеобще обсуждаемой темой, то оставалось в поле внимания сослуживцев. 
             Вечером, за преферансом, сидя «на прикупе», В. вдруг засобирался, пардон, «на двор». Незаметно за ним выскользнули и двое организаторов «акции», у которых уже давно была приготовлена для этого лопата для уборки снега. Им предстояло  незаметно подкрасться  к  В,  пристроившемуся недалеко   в лесу,   и выкрасть продукт эвакуации непосредственно в момент акта. До этого тёмного вечера были проведены уже две безуспешные попытки, которые сорвал сам главный герой, легкомысленно поддавшись ложному позыву.  На сей же раз всё прошло блестяще.
               Пока объект «розыгрыша» приводил себя в порядок, надевал многочисленные бельевые ресурсы, лопата с продуктом бесследно была выведена в безопасную зону.  Напоследок В. всё-таки не смог не посмотреть на свои результаты, благо местность была  освещена полной луной. Его удивил  мизерный, против ожидаемого, объём .
         Но какие тут предпримешь конкретные действия, когда на улице дикий мороз, тьма стоит полная, а жизненный опыт в этом деле скуден.
             Вернулся В. в КУНГ, карты сданы, исполнители «хохмы» сидят в уголочке и ждут. Через некоторое время участники подначки  потихоньку стали потягивать носами, но так аккуратненько, не все сразу. Это обонятельное прицеливание насторожило В. Он вскоре, улучшив минуту, покинул машину. Вернулся быстро, полностью  успокоившись. Всё повторилось снова, играющие стали принюхиваться активнее, стали заметно морщиться. Снова В. удалился  для тщательного обследования своего обмундирования.
        Обстановка накалялась, «клиент» взволновался не на шутку, стал чаще выбегать из машины. Пришлось расколоться.  Потом все очень громко, по-доброму смеялись. 
 
        Про «Авангард 76» можно было бы написать книгу, что я, если не поленюсь, сделаю. Много было и забавных, и экстремальных эпизодов, многие участники событий открылись во всей красе. Очень запомнил, как один из инженеров, не будучи фаворитом командования в стационаре, за светлое время суток отладил все! дизельные отопители на КУНГах, чем сделал эти помещения жилыми, пригодными как для работы, так и для сна. Он стал героем дня, его знали все. Делал он свою работу профессионально и с улыбкой.
         Командир взвода связи из числа приписного состава обеспечивал постоянную бесперебойную связь центра с командованием «фронта», а про наших скромных ребят поваров уже было упомянуто. Прапорщик - автомобилист Александр Иванович Кукушкин сумел своей строгостью и требовательностью, да и личным примером тоже, сохранить на сильнейшем морозе весь наш автопарк. За надругательство над техникой он был способен, наверное, нерадивого водителя и убить.
         Спустя много лет доктор наук Шаповалов Юрий Иванович, в то время наш офицер запаса, призванный для участия в «Авангарде», вспоминая учения, сказал. «Я помню, как во время сильной метели, ты шёл в тулупе по пояс в снегу по нашему биваку. А мы в это время, сытые и накормленные, играли в карты в КУНГе, наблюдая за тобой из тёплого помещения. Поэтому ты с 55 лет на пенсии». Трудно возразить.
           Учения закончились большим парадом всех участников на плацу  полка ОСНАЗ в Бродах. На трибуне стоял, тогда генерал армии,  Валентин Иванович Варенников, который своим неповторимым баритоном тихо произнёс во время прохождения нашей колонны: «Маленький товарищ, не размахивайте руками!» Это относилось к Альберту Даниловичу Бойко, который не прижал локти к туловищу, а продолжал работу рук после команды смирно. Разволновался, видать. На замечание командующего округом тихо отреагировал Володя Федин: «Маленький-то он маленький, да больно выпить здоров!» После чего мы дружно рассмеялись, будучи уже далеко от командующего.

        Были потом другие учения, были с призывом из запаса, но подобных  «Авангарду»  по масштабу, по погодным условиям, по своей продуктивности, не было.

                Много раз я принимал участие в обучении приписного состава для нашего резерва, в основном я читал лекции и проводил практические занятия по аналитической разработке электромеханического  шифратора фирмы «Хагелин», с которым реально работал в то время.  Весной 1977 года были мои вторые по счёту сборы, запомнились они тем, что офицеры запаса проявляли живой интерес к занятиям, что было очень приятно.
              Проводились занятия в расположении тогда уже бригады ОСНАЗ, в Бродах Львовской области.         
              Вспоминается такой случай. Все офицеры запаса старались уехать во Львов на выходные не после субботних занятий, а пораньше.   На первых минутах субботних занятий мне предстояло выслушать все придуманные моими учениками уважительные причины, по которым я просто не мог их тотчас же не отпустить  домой.
             Я  приспособился к таким атакам. Конечно, если причина была убедительной, просителя я мог отпустить и вечером в пятницу. Для немедленного освобождения от субботних занятий я придумал очень простую и  демократичную процедуру.
             Всем задавалась задачка на сообразительность, первые трое, решившие  задачу, и тихо на ушко сообщившие мне правильное решение, немедленно отправлялись на вокзал.
            Помню одну из задач. «Шесть котов за шесть дней ловят шесть мышей. А сколько котов за сто дней поймают сто мышей?»
                Ну что, решили? Тогда - свободны. И… бегом на вокзал!