Секир-башка

               
                История, основанная на реальных событиях.

Солнце взошло рано, осветило дальние холмы и уверенно принялось нагревать не остывший за ночь воздух. Подсвеченные рассветом холмы переливались яркими цветами, словно кто-то старательно выкрасил их.  Один был абсолютно алым, на нём рос мак, другой канареечно жёлтый, это рапс, белый - клевер, сочно зелёный - люцерна. В тишине пели утренние птахи, решали свои бытовые проблемы или просто радовались жизни.

Дед Саид уже встал, хотя проснулся он давно.  Накинул халат и поспешил на двор для утреннего намаза.

- О Всемогущий, я не прошу тебя дать, только не отнимай то что есть.
Как всегда прошептал старик и поднялся с колен. Ему сегодня стукнуло семьдесят пять.

Прихватив заготовленный с вечера тюк с едой и чаем, он сел на старенького ослика и шлёпнув его между ушей, поехал собирать скотину по дворам кишлака.  В тёплое время года Саид работал пастухом, а поздней осенью и зимой занимался выводом шелкопрядного червя или просто сидел дома, старился. Он не любил это время.

Согнав небольшое стадо, старик двинулся по направлению к ущелью. Там трава была сочней, а бегущий промеж скал ручей - чист и прохладен.

- Аллах, пожалуйста дай мне короткой дороги.
Сказал Саид, глядя на набирающий силу солнечный диск.

Узкими тропами гнал он коз и баранов. Не ахти какая работа, а всё лучше чем дома сидеть. Хотя после того, как старший сын подарил телевизор, жить стало веселей.

У Саида было трое сыновей и одна дочь, младшенькая.  Она жила с ним, помогала по хозяйству, при мыслях о ней сердце его пело.

Сыновья выучились и жили в городе. Старший работал на стройке прорабом. В прошлом году построил новый сарай и перекрыл шифером крышу. Саид очень гордился  им, соседи в кишлаке всегда уважительно говорили о дружной и готовой прийти на выручку семье.

Ущелье встретило отару остатками ночной прохлады. Рослые чинары, растущие вдоль ручья, зазывали тенистым гостеприимством. Но отдыхать ещё рано, впереди километры пути.

 Прошло несколько часов, ослик медленно цокал копытцами, взбираясь по узкой тропе всё выше и выше. Внизу пугала своей глубиной пропасть.

Вдруг откуда-то из под камней выскользнула змея, ослик испугался и резко встал. Старик не удержавшись в седле от неожиданности завалился набок и слетел в пропасть, больно ударившись о камни. Он пролетел несколько метров и чудом зацепился за торчащий корень дерева. Выскальзывая из рук, он не оставлял никакой надежды  выбраться обратно на тропу.

Старик схватившись одной рукой, смог снять платок с пояса и обмотать им корень. Появилась минута передышки. Всего лишь минута. Руки стали наливаться свинцовой тяжестью, пальцы онемели, но Саид упорно цеплялся за жизнь, держался за корень, теперь уже зубами.
Поочерёдно давая отдохнуть рукам он отчаянно пытался подтянуться и найти опору для ног.  В итоге ему удалось поставить одну ногу на маленький выступ. Несколько часов старик висел над пропастью. Вся его жизнь, как в замедленном кадре кино, проходила перед глазами.

Война застала его мальчишкой. Он тогда помогал русскому доктору, что работал у них в госпитале. Выучил русский, помогал переводить. В военкомате прибавил два года и ушёл на фронт. Почему? Потому что иначе не мог. Он помнил, как его дед рассказывал о зверствах басмачей, а доктор сказал, что фашисты ещё хуже. Ушёл защищать свои горы, свою семью, свою Родину.

Пять лет войны. Где только не был Саид, чего только не испытал. И наступал и отступал и ранен был и голодал.
Вспомнилось, как однажды в Белоруссии, зимой, попали в окружение. Голод и холод. В лесу полно зверья, а охотиться никакой возможности нет, нельзя себя шумом выдать. Тогда, на удивление всем, смастерил он лук из срезанной ветки дерева, натянул две тетивы из сплетённой коры. Из куска кожаного ремня приладил серединку. Потом взяв кусок разорвавшийся гранаты пошёл стрелять тетеревов. Бесшумно. Каждым выстрелом укладывал в снег тушку за тушкой.

- Не может быть! Ну ты таджик даёшь, где так научился?
Удивлялись солдаты.
- Дед показал, мы так всегда ворон в поле стреляли, ничего особенного.
- Это он так говорит, потому, что не понимает, что это невозможно, отныне имя тебе - "Зоркий Глаз".
Подшучивали над ним.  А он тогда спас отряд от голода, а потом прорвав окружение, ещё долго и смело воевал.

А под Брестом в рукопашном бою, когда уже не было ни патронов, ни оружия, резал фрицев самодельным ножом, по горлу, как баранов.
После боя, вызвал его командир.
- За беспримерное мужество и смелость, буду тебя к награде представлять.
- А что такого, особенного, фашист-не человек, я ему "секир-башка" делал?
Командир засмеялся.
- Что делал?
- " Секир-башка ".
- Ха-ха...Сверли дырки для ордена, "секир-башка".

Так за ним это прозвище и закрепилось, до самого Берлина дошёл. Потом домой, работа, женился, детишек родил, дом построил.  В школу на День Победы пригласили. Когда все медали надел, односельчане просто ахнули...На солнце переливались Слава и Мужество.

А сейчас он висит над пропастью, не в силах выбраться, обливаясь кровью и теряя последние силы...


Спустя трое суток, дед Саид был найден мальчишками из кишлака. Когда прибыли спасатели, то им пришлось отпиливать корень и поднимать деда вместе с куском дерева, его сжатые в судороге руки и челюсти  не возможно было разнять.

Позже в госпитале собралась вся семья, соседи и газетчики. Саид улыбался им беззубым ртом.

"Спасибо Аллах, что не забрал"....- думал он сквозь слёзы, обнимая дочку.