Крыжовник

Крыжовник поспел быстро и как-то сразу весь. Растянутые ручки сумок горячо впивались в ладони. Ягоды были крупные, блестящие, похожие на маленькие глобусы. Показались торговые ряды.

"Вот же она, картонка, на ней карандашом - 250 рублей за кило. Ну и как меньше-то? Садишь его, поливаешь вёдрами, каждый кустик подвяжешь, каждый лист обласкаешь.."

"- А штой-то вы здесь стали, а? ишь, понаприходют со своим добром! Тут хозяйское некуды девать, хоть из кармана в кассу докладывай..", - залилась громким голосом тётка в красных бусах.

"- Семёновна, да пущай стоить, всем места хватить. Вишь, какой у ней крыжовник уродился, ягода к ягоде, а у тебя вона - как горох.. Тьфу!"

Крыжовник и правда был красавец. В блестящих баночках среди ровненьких горок виновато торчали картинки с цифрами "250 ру.."

Солнце неприятно припекало голову. Крыжовник не брали. Подходили, пробовали, качали головами и даже не торговались.

Баба Нюра внимательно вглядываясь в покупателей. "Вон этот, с красивыми и чистыми руками, точно должен взять, детишкам на лакомство. Инженер, поди, какой. Карандаши да линейки всю жизнь в руках. Сами не садют, брезгуют, так хоть покупным деток порадуют. Как дорого, милок? Так растила его, как сына родного. Себя не жалела - растила. Только садом летом и спасаемся с дедом, да когда дети приедут. Дети хорошие. Живут далеко, но хорошие.."

"- Бабушка, а сколько ж в баночке горсточек? Вы досыпьте мне ещё сверху, а то вон сколько простите, как в магазине.. Да и кислый ещё, вероятно.." - девушка в голубом платьице говорила быстро и нараспев.

"- Милая, да разве ж в магазине такой красавец уродится! Да он воды пил больше нас с дедом, окаянник сахарный!.."

Нет, не берут её крыжовник. Не берут - всё тут.

Солнце тяжело перевалилось через крыши рядов на другую сторону. Баба Нюра поправила платок, вытерла влажные от пота глаза.

"..а на окне наличникиии, гуляй да пой, станичникиии..", - бодро затянул чей-то красивый голос совсем рядом.

"Говорят, душа в глазах. Врут! Глаза-то как размалюют сейчас, или, того гляди, за очками схоронят, все неженки теперь кругом. А голос.. Голос из груди идёт, а там сердце, его не размалюешь.. Вон, бывало, как затянем с Тимофеевной на завалинке в голос..."

Мысли бабы Нюры прервал вопрос: "Бабуль, а почём же такая красота будет? Цаца, а не крыжовник. Ишь, какой, наливной. Точно яблоки".
Обладатель звонкого голоса смотрел весело и немного в сторону. Наклонился за ещё одной ягодой.

"-Так сразу видно, никакая не торговка, а так, людей позлить, да покупателей своими ценами посмешить", - тут же отозвалась тётка в красных бусах.

"-Семёновна, так, мож, нужно человеку-то што.. Вона и стоит, не присела с утра. Солдат, не бабка.", - дед рядом продавал самовары и всякую жестянку. Брали нехотя, но он часто уступал. Дед помнил правило: спрашивают - отдавай любой ценой. Да в руки дай, чтобы понянчили, а потом как из рук-то обратно возвращать, когда уже почти своё?". Этот Васька-певец ему прошлым сезоном сказал секрет. Васька приносил на рынок котят, а дед - квас и всякую утварь. Иногда, тайком, угощал Ваську: жалел сироту.

С котятами Васькин секрет работал исправно. Заезжие городские дети, каникулярившие у бабулек, так неистово клянчили котёнка, так жалобно собирали бровкии домиком на своих светлых избалованных личиках, так исправно обещали послушание, что взрослые не могли устоять. Дети возвращались в город, коты сразу же звались Марьянами да Тихонами вместо привычных Машек да Тишек, а Васька справлял себе ещё одну рубаху в зиму, тёплую.

"Эх, бабуль. Дело-то нехитрое - отдать. Ты хорошо отдай, чтобы и тебе радостно, и людям приятно. Это ж как дочку замуж..", - певец Васька опустился рядом на корточки, задумчиво прищурив синий глаз.

"А что, дома-то, небось, варенья-то уже полным-полно, раз сюды принесла? У меня вот две серые Мурки и чёрный хромой Бандит, скоро в хату не войти будет. Эх, была-не была! Давай сюда свой урожай!"

Васька легко подхватил два ведра, развёл руки в стороны, точно коромысло, зашагал вдоль рядов и витиевато запел, присвистывая: "ай, крыжовник, ай да мёд, никто мимо не пройдёт, кому на варенье, кому мальцам на угощенье! налетай - разбирай! витамины поедай! весь сезон не голодай!"
 
Баночки гулко постукивали друг о друга в сумках, будто переговаривались. Баба Нюра вышла на своей остановке и широко зашагала к угловому магазину: "Деньжат-то не ахти выручила, но всё же. Внуки-то, поди, проснулись, вот мороженым их на полдник и побалую. Дед-то окрошку убрал в холодильник? Полить бы ещё сад, только солнце сядет.. Жердёла уже подходит, да вишня поздняя. Вон как парень этот с кошачьим именем затянул, всё вмиг разобрали. Какого бойкого Бог послал. Уступал немного, деловито досыпал, отсыпал, но ни ягодки мимо, все ушли. Рука у него лёгкая, золотая рука, а мои - только на полив да сорняки рвать.. И с песней всё, с песней. Как же с вишней-то быть теперь, она нежная, коли собранная - через час на солнце стечёт.."
Показался дом. "Ставни на окнах закрыты, спят мои внучки-то ещё. Ай, да дед, тютину возле двора смёл.."

Ей хотелось думать о хорошем и главном.