Исторические документы Афонской эпопеи

ПРтоиерей Константин Борщ. ИМЯСЛАВИЕ. Том 1.Часть 4.
Исторические документы Афонской эпопеи                Глава 1
                5 Апреля 1913 г.

Грамота на Афон патриарха Германа V  .

Герман, милостью Божьей архиепископ Константинополя, Нового Рима, вселенский патриарх.
Преподобнейшие эпистаты и антипроты Кинота (собрания) св. Горы, возлюбленные о Господе чада нашей мерности, да будет с вашим преподобием благодать и мир от Бога.
Из разных грамот, полученных из вашего св. места, также и из особенно важного доклада вашего преподобия с прискорбием узнала Церковь о всём, касающемся некогда явившагося и распространяющагося там особенно между Русскими монахами  новшества и суесловного учения об имени «Иисус», как бы Самом Сущем Иисусе и Боге и нераздельно, и, так сказать, ипостасно отожествляемым с Ним.
А так как происшедшее от заблуждения и превратного, невежественного толкования новоявленное и неосновательное это учение составляет хульное злословие и ересь, как отожествляющее и сливающее неслитное и тем самым ведущее к пантеизму (всебожию), то мерность наша со священнейшими и честнейшими митрополитами, возлюбленными нашими в Св. Духе братиями и сослужителями, весьма возмутившись не только появлением, но и настойчивым доселе распространением нечестивого и душевредного этого учения в честном вашем месте признали законом и неотложным делом обратить тщательное внимание и снова рассмотреть его после бывшего уже осуждения приснопамятным предшественником нашим, святейшим патриархом Кир-Иоакимом совместно со Святейшим Синодом.
И для более полного знакомства с подробностями этого заблуждения, возложив изучение и исследование происхождения и основания его на наставников нашей богословской в Халки школы, по представлении ими основательного подробного изложения (копия которого была представлена в Протат), приступили к синодальному рассмотрению, на котором единодушно осудили сказанное новоявленное учение об имени «Иисус» как бы Сущем Самом Иисусе и Боге, существенно содержащимся в Его Имени, и объявляем в Св. Духе (сие учение), как хульное и еретическое.
Посему, сообщая синодальный суд и осуждение этого заблуждения настоящим нашим патриаршим посланием вашему преподобию, повелеваем, чтобы вы объявили это церковное решение священному монастырю Пантелеймона и священному Ватопедскому скиту св. Андрея и всем, где бы то ни было там заблуждающимся монахам, потребуйте же от имени нас и Церкви, чтобы все, совершенно отвергнув хульное заблуждение, уклонялись бы отселе тщательно от разных чуждых учений и пребывали верны только в преданных догматах и в преподаваемом учении Церкви, сверх которого и помимо которого никто не должен новшествовать. «Аще бо кто Вам благовестит паче, еже приясте, анафема да будет».
Извещая же о том, что если и после этого второго церковного внушения найдётся кто либо остающимся в этом злословном мнении и самовольно продолжающим держаться этого неосновательного учения об имени «Иисус», как Сущем Самом Боге, относительно таковых, как еретиков и нарушителей церковного повиновения, приняты будут определенные церковными канонами меры, и что отнюдь невозможно, чтобы оставались таковые и пятном своим порочили честное ваше место, молимся, да просветит Господь Бог всех на пути благочестия и добродетели, Его же благодать и неисчетная милость да будет с вашим преподобием.
№ 2206, Апреля 5-го дня 1913
              Патриарх Константинопольский, теплейший к  Богу о вас молитвенник.   

                Глава 2.
Ответ на Грамоты Святейших Вселенских Патриархов: Иоакима и Германа, и на «Отзыв Халкинской богословской школы об учении имябожников» 1
( из кн.: «Имяславие». Изд. «Исповедник». Спб. 1914 г. сс.: 178 – 188.)

Приложение 1
«Мы также утверждаем, что Бог пребывает во Имени Своем. Нашу уверенность в этом мы основываем на словах о. Иоанна Кронштадтского, кото¬рый говорит: «Господь при бесконечности Своей есть такое простое существо, что Он весь бывает в одном Имени - «Господь», в Имени «Троица», или в Имени «Иисус Христос» («Моя Жизнь во Христе» Т. 5. Ч. 2. изд. 2. Спб. 1894. с. 237, 422). И еще: «Во Имени Христос весь Христос - душа и тело Его, соединенные с Божеством» (с. 7. вып. 5) - «Он весь (Бог) в принадлежащих Ему Именах» (Там же, Т. 1, с. 130). И в другом месте: «Когда ты про себя или в сердце говоришь или произносишь Имя Божие: Господь, или Пресвятая Троица, или Господа Саваофа, или Господа Иисуса Христа, то в этом Имени ты имеешь все Существо Господа». (Мысли Христианина. С. 46—47).
Это свойство Имени Божия, что в нем присутствует Бог, мы нашли, свидетельствуемым, главным образом, в творениях приснопамятного о. Иоанна Кронштадтского, и, конечно, всецело поверили ему. Свое доверие к нему мы основали на том, что о. Иоанн, будучи с высшим богословским образованием, достиг весьма высокой степени духовного преуспеяния, так что при жизни и по смерти творил и творит множество чудес, пророчествовал и проч. И, конечно, если бы в его творениях осталось неизглаженное покаянием и истинным учением какое-либо еретическое мнение, то благодать Божия оставила бы его, как еретика и нечистого.
Кроме о. Иоанна о том же говорит известный подвижник прошлого века архимандрит Паисий Величковский, который пишет: «Преславное Имя Иисусово с памятию Бога ту с у щ а (т. е. сущаго во Имени Иисусовом, -) всеисполненне живущего во Иисусе (то-есть во имени — «Иисус»,) подвижет ум в молитву». (С. 116). (Рукопись: Ответ на Грамоты Святейших Вселенских Патриархов. Сс. 6-7).
Приложение 2
«И так они (Халкинские преподаватели) прежде всего отнеслись с презрением к той истине, что Имена Божии суть Божественные действия, поста¬раемся же с Божией помощию доказать эту истину словами св. отцев:
1) Св. Симеон Новый Богослов в конце 62-го слова весьма обстоятельно излагает учение об Именах Божиих и человеческих и о Божественных действиях: «Отец есть Свет, Сын  Свет, и Дух Святый Свет», - то есть Бог. Св. Симеон ниже говорит: «Христос, Иисус, Спаситель и Царь всего Свет есть... Го¬сподь - Свет... Утешитель - Свет...» и проч. - т. е. имена Господа: Христос, Иисус, Спаситель и все другие  суть Свет, т. е. Бог» Что здесь Святой об Именах именно говорит, а не о Лицах, видно из того, что, назвавши каждую Ипостась Св. Троицы Светом, он не имел нужды повторять того же в отдельности о второй Ипостаси, а еще ниже о тре¬тьей, но сказал это, желая показать, что Имена Бо¬жии суть  СВЕТ, то есть Бог.
Во-вторых, в греческой книге после выше приведенных слов: «Христос, Иисус, Спаси¬тель» — и проч., сделано подстрочное примечание: «Здесь отец (Симеон) разумеет действия, а не Л и ц а». Из этих слов вполне очевидно, что, во-первых, здесь Святый говорит об Именах Божиих и называет их Светом, т. е. Богом, а, во-вторых, что Имена Божии суть действия Божии.
2) Св. Иоанн Златоуст говорит: «что зна¬чит - «на Имя Его уповать будут»? - В то время одно только Имя будет делать то, что делал Он Сам. Когда ты призовешь Христа, и обратятся в бегство демоны, то как же ты не поверишь в Его Имя? (Т. 6, кн. 1, с. 246).
Этими словами Златоуст подтверждает, что  Имя Божие есть деятельность (энергия) Божества, а не название деятельности, или свойства Его, как зломудрствуют имеборцы.
3) То же видно из слов Спасителя: «Именем Моим бесы ижденут, языки возглаголют новы, змия возьмут, аще что и смертно испиют не вредит их, на недужныя руки возложат и здравы будут» (Мрк. 16, 17—18). То же видно и из других слов апостолов о сем.
4) «То, что спасает нас, есть Имя Господа нашего Иисуса Христа и Дух Бога нашего». (Догма¬тическое учение о семи церковных Таинствах. А. Катанскаго, СПБ. 1877. с. 69,).
5) Блаженный Феофилакт Болгарский говорит в толковании на послание к Римлянам гл. 1, ст. 5: «дабы все языцы веровали, слыша о Имени Христа, а не о Сущности Его: ибо чудеса творило Имя Хри¬стово, и оно само требует веры, потому что и его нельзя постигнуть разумом» (изд.1905 г. с. 6.).
6) Блаженный Феодорит: «Свято и страшно Имя Его».—Для верующих оно свято, превожделенно и источает обилие благ, а неверующих и живущих  беззаконно мучит и нака. (Ч. 3. с. 265).
7) Св. Иоанн Златоуст толкует слова: «Аминь, аминь, .глаголю вам, яко елика аще чесо просите от Отца во Имя Мое» (Ин. 16, 23) - говорит: «Го¬сподь показывает силу Своего Имени, так как апостолы, не видя и не прося Его, но только называя Его Имя, будут иметь великую цену у Отца».
8) Пророк Иеремия говорит: «НЕТ подобного Тебе, Господи. Ты велик, и И м я Твое велико могуществом» (Иерем.10, 6).
9) «Имя Сына Божия велико и неизмеримо, Оно держит весь мир» - сказал Ангел Святому Эрму ученику Апостолов (Игн. Брянчанинов. т. 2, 237).
10) Св. Тихон Задонский говорит: «Великое Имя Божие заключает в себе Божественные Его свойства, никакой твари несообщаемые, но Ему Еди¬ному собственные, как то: единосущие, присносущие, всемогущество, благость, премудрость, вездесущие, всеведение, правду, святость, истину, духов¬ное существо и проч. Сии собственные свойства открывает нам Дух Святый в слове Своем» (Т. 3, с. 65). Во всех приведенных местах св. отцы совершенно точно и ясно учат, что само Имя Божие действует, совершает чудеса, изгоняет бесов, и проч., - следовательно, оно и есть действие Божества, а не одно только название деятельности.
11) Блаж. Феофилакт Болгарский в толковании на 23 ст. 3-й главы св. Иоанна Богослова говорит:
«Выражение: веровать во Имя Господа нашего, - употребляется во многих местах Писания. Что же значит «Имя»?—Конечно, не иное что, как волю Его, славу, честь. Напр., в словах: «покайтесь, и да крестится каждый из вас во Имя Господа Иисус (Деян. 2, 38) - означает волю Его. Какая же воля Господа Иисуса? - крестить все народы во Имя Отца и Сына, и Св. Духа» (Т. 5, ч. 2, с. 134).
Если же Имя Божие понимается как воля Божия, то оно есть действие Божества, потому что воля есть действующая в желаниях сила души. При этом, в главе об элементах воли сказано: «не всякое желание сопровождается деятельностью воли, но только такое, которое соединяется с энергией достижения цели, которая одинаково должна быть обра-щена, как на цель, так и на средства». (Чистякович. Курс опытной психологии. с. 126).
В приведенном бл. Феофилактом примере Имя Господа действует спасительно в крещении, то есть носит в себе волю Божию, направленную к спасению человека посредством веры и крещения людей во Имя Отца, и Сына, и Св. Духа, из чего видно, сколь тесно Имя Божие соединено с действием (энергией) Господа, проявляющимся в Таинствах и в промысле о спасении человека. Замеча¬тельно при этом то обстоятельство, что Бл. феофилакт для доказательства того, что Имя Божие означает волю Его, взял из Матфея 29, 12 место, истолкованное им вместе со словами Деяний 20, 38 так: «Если бы Имя Отца было не Бог, и Имя Сына не Бог, и Имя Св. Духа не Бог, то следовало бы сказать: во Имя Бога Иисуса Христа, или даже просто тольков Сына. Но он Петр говорит: во Имя Иисуса Христа, зная, что Имя Иисуса есть Бог, равно как и Имя Отца, и Имя Святаго Духа» (там же).
Таким образом, по учению сего святителя Имя Бога Отца, Имя Иисуса и Имя Св. Духа, означая волю Божию есть Бог.
12) То же скажем и относительно слов св. Иоанна Златоуста: «Тиара была образом власти. Была на тиаре золотая дощечка, на которой были начер¬таны письмена, обозначавшие Имена Божии, что прежде всего показывает,что власть Божия - И м я Б о ж и е» (Т. 6, кн. 1, с. 707).
Святитель не сказал - Имя Божие есть образ или название власти, а сказал: Имя  есть сама власть Божия. Что же такое власть Божия, как не царственная, так сказать, деятельность Его, про¬являемая в управлении вселенной и пр. Отсюда ясен вывод, что Имя Божие, как власть Его - есть Бог.
13) Такое же толкование Имени Божия встре¬чается во многих местах книги: Толкование на Псалтирь (изд. 1876 в Москве). Здесь мы укажем на следующие места из нея: «Вознесём Имя Его вкупе»... «Имя Его, т. е. славу, силу и величие прославим пред людьми вкупе» (Пс. 33, 4. л.155).
«Блажен муж, ему же есть Имя Господне упование его... Имя Господне означает здесь или призывание Имени Божия, или силу и власть Божию, или просто Самого Бога» (ч. 8, л. 201).
«Хвалите отроцы Господа, хвалите Имя Гос¬подне... Всем расположением сердца хвалите Имя Его, то есть безконечную силу и славу Его (Пс.112,1; л. 76)».
Из приведенных мест св. отцев, их толкований и наших пояснений вполне очевидно, что Имя Божие есть действие Божие (энергия). Если же оно есть действие Божие, то на точном основании церковного учения, выраженнаго пятью поместными со-борами в 14-м веке в анафеме против Варлаама, оно есть - Бог, ибо это анафематствование чи¬тается так: «ТЕМ, которые мудрствуют и говорят, что Имя Бог выражает только существо Божествен¬ное, и не исповедуют по боговдухновенному цер¬ковному мудрованию святых, что Имя Бог обозначает равным образом и Божественныя действия - анафема». - Значит Имя Божие, как Божественное действие,  есть Бог.
Мы также верим, что всякое Слово Божие есть действие Его. Поэтому  оно есть не только жизнеподательно и духовно, но само оно есть - Дух, само оно есть - Жизнь, само оно - Бог.
а) О том, что Слово Божие есть действие Божие и жизнеподательно, св. Симеон Н. Б. говорит: «Слова человеческия текучи и пусты, Слово же Божие живо, непреложно и действенно, Бог истинный» (Сл. 62). Этими словами подтверждается, что Слова Божии суть Бог.
О том же св. Апостол Павел говорит: «Сего ради и мы благодарим Бога непрестанно, яко приемше слово слышания Божия от нас, приясте не яко слово человеческое, но якоже воистину, Слово Божие, еже и действуется въ вас верующих» (1 Сол. 2,13).
То же видно из слов Псалтири: «Дондеже прииде слово Его: слово Господне разжже Его» (Пс. 10, 4, 19).
Слова Божии суть жизнеподательны. Об этом в Св. Писании сказано: «не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком глаголе, исходящем изо уст Божиих». (Втор 8, 3). Как видите,— всякое Слово Божие дает человеку жизнь: а скажите, есть ли что-нибудь другое в мире, кроме Бога, что¬бы могло давать жизнь?—Конечно, нет.
Следова¬тельно, верно, что всякое Слово Божие, как и Имя Его - есть Бог. «Живо слово Божие и действенно» (Евр. 4, 12).—«Слово Твое живи мя» (Пс. 118, 50).
в) О том, что Слова Божии суть Дух и Жизнь, сказал Господь: «Глаголы, яже Аз глаголах вам, Дух суть и Живот суть» (Ин. 6, 63).
г) Слова Божии суть Бог. В доказательство сей истины мы привели слова св. Симеона выше; к этому добавим еще следующее свидетельство св. Макария. В беседе 46-й он говорит: «Слово Божие есть Бог, а слово мира есть мир. Но большое различие и разстояние между Словом Божиим и словом мира» (Св. Макар. Егип. 293).
(Рукопись: Ответ на Грамоты Святейших Вселенских Патриархов. с. 14—18).
               
Приложение З
Имяборцы утверждают, будто принятие сего святоотеческаго учения об Имени Божием приведет ко всебожию (пантеизму). По поводу такого их заявления мы приведем слова Господни: «Явих Имя Твое человеком, ихже дал еси Мне от мира: Твои беша, и Мне их дал еси» (Ин. 17. 6).—Этими словами Господь показал, что  истина Имени Божия, не всеми может быть восприемлема. Так и те, которые пленились богословствованиями запада, жизнию мира и мирским мудрованием, лишили себя бла¬годатной способности воспринимать Богооткровенную Истину и познавать, что Имя Божие есть Бог, а тем более сохранить это Божественное познание Имени Божия в сердце, не исказив применением к нему понятия о человеческих именах, что сделали имяборцы. Они совершенно извратили смысл его внесением еретических мнений, а также обви¬нили святоотеческое учение в том, будто оно проповедует язычество - всебожие. Приблизительно те же мысли волновали некоторых ученых христиан до 14 века, несмотря на то, что тогда уже существовало совершенно ясное учение многих святых об Имени Божием и о действии Божества, в осо¬бенности, св. Симеона Новаго Богослова, который изложил это учение в последующих словах:
«Если хочешь познать свойственное Божескому  Естеству, т. е. что как Бог, так и все окружающее есть Бог, и все из Бога, и все в Боге, - есть еди¬ный Свет, покланяемый во единой сущности и по¬знаваемый во всех свойствах Своих и дарах (милостях), - то послушай, если хочешь, об этом я тебе скажу: Бог есть Свет, и Свет безпредельный, и что въ Боге - Свет есть, единимо будучи по единости естества и нераздельно разде¬ляемо по лицам. Разделяя нераздельное, скажу тебе о каждом из сих лиц особенно. Отец есть Свет, Сын - Свет и Дух Святый - Свет, три - един Свет, простый, несложный, безвременный. соприсносущный, равночестный, равнославный. Так¬же и то, что от Бога, Свет есть, так как подается нам от Света; именно: Жизнь - Свет есть. Христос, Иисус, Спаситель и Царь всего - Свет есть.
Хлеб пречистаго Тела Его - Свет, Чаша честныя Его крови - Свет, воскресение Его - Свет; лицо Его - Свет; рука, перст, уста, очи Его - Свет:
Господь - Свет, глас Его - Свет, поколику исхо¬дит от Света; благодать Всесвятаго Духа - Свет; Утешитель - Свет; бисер, зерно горчичное, виноград истинный, квас, надежда, вера - Свет есть. Все сие и другое, что слышишь от пророков и апостолов о неизреченном и пресущном Божестве, есть существенное единое безначальное начало, в единости троичнаго Света поклоняемое. Так надлежит тебе помышлять. Посему Един есть во Отце и Сыне и Святом Духе. Будучи Светом неприступным и предвечным, Каковой Свет имеет и многия имена, и именуется тем всем, что мы ска¬зали (выше), и иным еще большим; и не только именуется тем самым, что я сказал, но и, дей¬ствительно, производит то самое, как я научился от тех, которые опытно (сему) были научены и установили, и утвердили, и посредством познания чрезмерной благости всемилостиваго (всеблагого) Бога.
Желая показать тебе и другие Светы Божии, на ряду с теми, о коих сказано, говорю, что благость Его - Свет есть, милость - Свет, благоутробие - Свет, целование Его - Свет, доброта - Свет; жезл и утешение - Свет; хотя и о нас говорится многое подобное, но о нас говорится, как о людях, а о Нем, как о Боге. Не поленюсь пояснить тебе сие примером. Бог именуется Отцем, - от¬цами называются и люди: Христос именуется Сыном Божиим - сынами человеческими называемся и мы; Духом Божиим именуется Святый Дух - духами называются  души. Бог есть Жизнь - жизнь имеем и мы; Бог есть Любовь - любовь имеют между собою и многие грешники. Итак что же? О любви человеческой можешь ли ты сказать что она есть Бог? Да не будет. И мир, какой мы имеем между собою, когда не бранимся и не ссо¬римся из-за чего либо, можешь ли ты назвать Миром превосходящим ум? - никак. Также и то, если не скажешь кому-либо ложнаго слова, Божиею Истиною назовешь ты это? Конечно, нет.
Слова человеческие - текучи и пусты, слово же Божие живо, непреложно и действенно, Бог истин¬ный. Равным образом и Истина Божия есть, паче ума и слова человеческаго, Бог неизменный, безсмертный, непреложный и живый. Наконец, и   вода сия, какую имеем мы, не есть оная Вода Живая, и хлеб сей, какой обыкновенно вкушаем, не есть, как оный Хлеб Животный, как мы сказали выше, все оное есть Свет, и Бог есть единый Свет, и кто причащается сего Света, тот вместе с причастием Его причащается и всех тех благ, о коих поми¬нали мы - бывает кроток и смирен, и готовым на всякое добро; потому что и эти доброты вместе с другими—Свет суть, и кто возымел Свет, тот вместе с Светом имеет и сии качества» (Сл. 62). Тоже говорит Св. Тихон Задонский: «Бог есть Дух, и что ни есть в Боге,—духовное, есть и есть Сам Бог» (Ч. 2. с.257).—Что же, разве пантеизм проповедали сии святые?
Не за высоту ли учения Св. Церковь назвала Св. Симеона Богословом, каковаго названия она удо¬стоила только троих учителей Церкви!.. И кто вы такие, богословы из Халки, вместе со своими покро¬вителями, что осмеливаетесь осуждать вселенскую Церковь, принявшую и по долгу оценившую подоб¬ное учение! И что смутило и помрачило так вас, что вы вместе с Варлаамом и Акиндином усмо¬трели в сем учении, утвержденном на пяти соборах 14-го века, проповедь язычества! Ведь кроме Существа Божия есть также, как говорит св. Григорий Палама - «Энергия Божественная, благодать и .слава, уделяемая от Существа Божия Святым. Притом, энергия Божественная нераздельна от суще¬ства Божия, как неразделен Сын от Отца или Духа Святаго, как неотделим  луч от солнца и от огня; значит, в таком учении нет мысли о двубожии, как несправедливо заключили и Акиндин, и Варлаам».—А также в нем нет, прибавим мы, мысли о всебожии (пантэизме), как ныне лукаво мудрствуют все нынешние имяборцы. желая всеми мерами ниспровергнуть сие учение, и выка¬зывая свое полное невежество и неосведомленность в творениях св. отцев Церкви.
Читая далее анафему на Варлаама (которая относится и к нынешним имяборцам, мы видим, что и Свет Фаворский, и всякая физическая возможность (мощь естества) и энергия (действие) Божества не существо Божие, но и не тварь, и также носит имя Бог. (Соколов. Житие св. Григория Синаита.  с. 176). - А так как действия Божии весьма ра-знообразны, то и названия их многочисленны; но, несмотря на это, всем им принадлежит имя - Бог. Это последнее и привело имяборцев к ошибочному выводу и названию такого учения—пантеизмом. Если наставники нз Халки вместе с имяборцами считают это учение пантэизмом – язычеством, то кто они, как не отступники от Святой Церкви, отвергшие ея учение об Именах и действиях Божиих, утверждённое на пяти поместных соборах. Пусть они внимательно подумают об этом» (Рукопись: Ответ на Грамоты Святейших Вселенских Патриархов: Иоакима и Германа. с. 22-25).
                _________________


                Глава 3

                22 апреля, 1913 г.
Афонцы-исповедники
Открытое письмо святогорцев-исповедников Имени Божия  его преосвященству епископу Никону

(«Начала». Религиозно-философский журнал. Москва. 1998 г. сс.: 251-262; «Материалы к спору о почитании Имени Божия». Вып. 2. Изд. РФБ. М. 1913. с.10).

Ваше Преосвященство, Владыко святый, благословите!
В конце минувшего февраля стало распространяться среди рус¬ских иноков Святой Горы Афонской Ваше послание к игумену и братии монастыря св. Великомученика Пантелеймона, касающееся наших последних событий. Но не одни только иноки-пантелеимоновцы вожделевали иметь сие послание: значительная часть русских святогорцев других обителей несравненно более сильным желанием горели услышать его, так как многие из них уже несли на себе томительную тяготу заключения, изгнания и лишения всяких человеческих прав за строго православное исповедание уче-ния об Имени Божием; поэтому, голосу Иерарха, которому, как здесь утверждают, поручено от лица Русской Церкви быть судией всего происшедшего из-за этого исповедания на Афоне, мы все с особым напряжением внимали. И что же?..
И мы, Владыко святый, с сугубой болью сердца выслушали слова Ваши...
Вам, Владыко святый, конечно, известно, что поднятый на Афоне вопрос об Имени Божием раскрыт перед русским обществом только с одной стороны, именно:  как его понимают сотрудники «Русского Инока», — современные ученые и неученые монахи; а также и то, что всякое проявление нашего желания сделать разъяс¬нение на несогласие святоотеческого учения с «Русским Иноком» о сем предмете, — упоминаемым в Вашем послании архиепископом весьма усердно, всеми существующими способами подавлялось... Поэтому мы попытаемся здесь, хотя отчасти, перед Вами изложить о сем вопросе и о себе истину...
Не находя удобным отвечать Вам на каждую Вашу мысль в по¬слании даже в том случае, когда мы не согласны с ней, мы сперва изложим свои мысли относительно главного в Вашем письме, — именно: Ваших суждений о книге о. Илариона «На Горах Кавказа» и «Грамоте Вселенского Патриарха Иоакима» по поводу этой же книги; а там, если Господь поможет, коснемся некоторых других вопросов, изложенных в Вашем послании.
Стараниями имеборцев, среди русского общества, интересую¬щегося нашими событиями, распространилось убеждение, будто все беды на Афоне происходят из-за книги о. Илариона, которую мы превознесли превыше всех святоотеческих писаний и пользуемся ею, забыв св. отец, как бы некиим вторым откровением. На это мы ответим следующее: действительно, книга о. Илариона получи¬ла распространение на св. Горе особенно потому, что о. Иларион — сам бывший святогорец, весьма многим лично известный; это и было первой, так сказать, естественной причиной живого интереса к его книге. Далее, — общедоступное изложение о важнейшем мо¬нашеском делании, а также упоминание о Кавказской пустыне, куда теперь устремлены все помыслы многих ищущих спасения иноков, — вторая, но не менее важная, чем первая, причина такого ее распространения. Поэтому здесь читали сию книгу с интересом, и долго никто не находил в ней ничего противоречащего святоотеческому учению. Как вдруг несколько видных афонцев восстали против нее и решили добиться ее уничтожения на том будто осно¬вании, что в ней встречаются такие выражения: «Имя Господа Ии¬суса Христа есть Сам Он, Господь Бог; что Имя Его не отделимо от Его Святейшего Существа, а с Ним едино, утверждаясь в этом не на соображениях разума, но на чувстве сердца своего, проникнутого Господним Духом» (с.13, изд. 1910 г.).
Первой ядоносной стрелой, которой расчитывали сии афонцы поразить книгу о. Илариона, была рецензия инока Хрисанфа на эту книгу, помещенная в № № 4, 5 и 6 журнала «Русский Инок», а за ней и другие, в которых отрицалась, главным образом, эта истина, что Имя Божие есть Бог. Приведенные в крайнее недоумение рецен¬зией святогорцы немедленно взялись за чтение святоотеческих творений и писаний современных богословов, чтобы в них найти полное освещение сего вопроса; и, с Божией помощью, убедились, что и св. отцы и современные великие сосуды благодати Божией единогласно свидетельствуют ту истину об Имени Божием, кото¬рую в наши дни повторил вслед за ними о. Иларион.
Вот истина о книге о. Илариона. Она свою важную роль уже сыграла: ей, волей Божией, суждено было обнаружить пред всем светом не замеченную доселе богословами догматическую истину о том, что Имя Божие есть Бог. Она уже выполнила эту задачу и теперь заняла скромное место в тех обителях, где её ещё по прика¬занию власть имущих, не сожгли. Большинство же читающей бра¬тии взялись за чтение св. отец, с целию еще более изучить этот во¬прос на основании их писаний. И думается нам: если бы книгу о. Илариона совершенно уничтожить, то все же почтенная память о ней надолго останется в истории Церкви, так как она, так ска¬зать, вызвала к жизни вопрос об Имени Божием, который теперь не может быть совершенно изглажен из памяти людей посредством приказов и циркуляров, если будет решено, но не согласно с писаниями св. отцов, а лишь по сомнительным соображениям самона¬деянного и близорукого разума человеческого.
Чтобы не быть голословными, приведем некоторые места из св. отец в доказательство истины, что Имя Божие есть Бог.
1) Блаженный Феофилакт Болгарский говорит: «Если бы Имя Отец было не Бог, и Имя Сына не Бог, и Имя Святого Духа — не Бог, то следовало бы крестить во Имя Бога Иисуса Христа или только в Сына; но он, Петр, говорит; «во Имя Иисуса Христа», зная, что Имя Иисус есть Бог, равно как Имя Отца и Св. Духа» (Толкование. на Деян. 2, 38. с. 68).
2) «Якоже бо не можно возсияти солнцу без света, — сице не мощно очиститися сердцу от скверных губительных помыслов кро¬ме молитвы Иисусова Имене. Аще ли же истинно сие, якоже зрю, да соединим Имя Иисусово своему дыханию. Ово бо есть Свет, те же тма: и ово есть Бог и Владыка, те же раби бесом1 (Св. Исихий Ие¬русалим. Слав. Доброт. 4.2, гл.170).
3) «И что множайше глаголати: молитва есть Бог, действуяй вся во всех» (Св. Григорий Синаит. Там же. Часть 1, гл.113).
А что же такое молитва (Господи, Иисусе Христе, Сыне Бо¬жий...) как не перечень Имен Божиих?
4) Св. Симеон Новый Богослов в конце 62-го слова полагает та¬кое учение об Именах Божиих и именах человеческих: «Мы назы¬ваем, — учит он, — Бога такими Именами, какими и людей назы¬ваем, например: отцами, сынами, (Иисусами, христами, спасителя¬ми, царями) и проч.; но о нас так говорится, как о людях (все это и подобное суть человеческия имена), а о Нем, как о Боге. И когда сими словами называют людей, то эти человеческие слова (имена) — текучи и пусты (просты и безжизненны); когда же ими именуется Бог (Отец, Сын, Иисус Христос, Спаситель, Царь) и проч., тогда и слова (имена) эти суть живые и действенные и Бог Истинный.
Слов «Бог Истинный» — почему то в русском переводе еписко¬па Феофана — нет, но они есть в греческом подлиннике.
Здесь кстати будет сказать, что перевод святоотеческих творе¬ний епископа Феофана, по свидетельству многих знатоков сих пи¬саний, часто страдает неточностью и допускает крупные ошибки и даже догматические искажения, как это видно из данного примера, в чем мы не один уже раз имели возможность убедиться на деле.
5) Приснопамятный о. Иоанн Кронштадтский говорит: «Имя Божие есть Сам Бог» («Моя жизнь во Христе» Вып. 5. с. 30. Изд. 2. Спб. 1893 г). «Имя Господа есть Сам Господь-Дух везде сый и вся исполняяй» (Там же, с. 7).  «В Имени Иисус Христос весь Христос - душа и тело Его, соединенные с Бо¬жеством» (Там же, с. 30).
О том, что Имя «Иисус» относится равно к Божеству и челове¬честву Господа Иисуса Христа, видно из четвертого анафематствования 3-го Ефесского вселенского собора, которое так читается: «Кто выражения, находящиеся в писаниях Евангельских и апо¬стольских, сказанные о Христе, либо священными писателями, ли¬бо Им Самим о Себе, различает так, что одни из них приписывает человеку, отдельно от Слова Божия разумеваемому, а другие, как Богоприличные одному только Слову, Сущему от Бога Отца, тот да будет анафема». (Митрополит Макарий.  Правосл. Догм. Богосл. Т.2, с. 84). Под эту анафему подпали все имеборцы, утверждающие, будто Имя Иисус относится к человеческому естеству Иисуса Христа, а Христос — к Божескому, и суесловящие, будто Иисус — не Бог, а только Христос Бог.
Если существует такое ясное и определенное учение св. отец церкви о сем предмете, то естественно возникает вопрос: что же было причиной непринятия всеми сего учения, а наоборот, — по¬чему была дана полная свобода страстям, газетной клевете, наси¬лию, запрещениям и прочим гонениям на исповедников сей исти¬ны?
На это мы ответим так: для всех, ищущих истины в сем вопросе, совершенно ясно, что не книга о. Илариона, затронувшая вопрос об Имени Божием, вызвала на Афоне и в России такую бурю страстей, а «Рецензия» на нее инока Хрисанфа в «Русском Иноке» и помещенный там же «Ответ» Архиепископа Антония Волынского, в которых, главным образом, проводится мысль, что Имя Божие не есть Бог.
Вот здесь истинная причина наших волнений!..
Но все это не устрашило исповедников, а наоборот: опровер¬гаемое приведенными нами местами из творений св. отец мнение имеборцев до глубины души возмутило всех поборников чистой истины, и многие из них, не взирая на высокий сан, влияние и уче¬ную степень Архиепископа Антония, решили всеми зависящими от них мерами, включительно до предания себя на смерть, противо¬действовать отступлению Церкви от точного, согласного со Св. Писанием и Преданием учения о сем предмете.
Итак, мы имеем, прежде всего, перед собой учение двух лиц: арх. Антония, голословно утверждающего, будто Имя Божие не есть Бог, и приснопамятного о. Иоанна Кронштадтского.
О. Иоанн многократно говорил, что Имя Божие есть Бог. Эта многократность свидетельствует о том, что сия мысль не случайна и не по рассеянности записана им в его дневниках и других произ¬ведениях, а наоборот: является основной темой многих его рассуж¬дений, — значит, всесторонне им исследована и признана за мысль действительно благодатную, что вполне было доступно ему, как человеку, безотлучно проводившему жизнь свою во Христе.
Воистину странное дело: перед нами лежит книга «Моя жизнь во Христе», изд. 2-е, 1893 г., в которой мы нашли во множестве повторение сей мысли в разных вариациях. Значит, более двадцати лет мысль эту читали и ею назидались многие тысячи христиан всех стран, и никто не нашел ее еретической, пока не принял на себя этой печальной чести Архиепископ Антоний.
В виду этого мы смиреннейше просим Вас, Владыко святый, как члена Святейшего Синода, и как причастного к нашему сему делу, объявить чрез «Церковные Ведомости» мнение св. Синода по сле¬дующим нашим вопросам:
1) Почему св. Синод в течение более 20-ти лет считал мысль приснопамятного о. Иоанна Кронштадтского, что Имя Божие есть Бог, — правильной и не опровергал ее, а теперь считает ошибоч¬ной и еретической?
2) Если св. Синод разрешает печатание писаний о. Иоанна, со¬держащих сие учение об Имени Божием, то почему он запрещает печатать из-за этой же мысли книгу о. Илариона и сочинения о. Антония Булатовича?
3) Если, как пишет «Колокол» и др. газеты, о. Илариона и о. Антония св. Синод признал еретиками, то почему вместе с ними не признал еретиком и о. Иоанна Кронштадтского: ведь на его точном писании они утверждали свое учение и буквально его слова повторяли — не больше!..
4) Если о. Иоанн Кронштадтский допустил подобную признанную св. Синодом еретической мысль об Имени Божием, то почему благо¬дать Божия не оставила его, и он при жизни и по смерти своей тво¬рил и творит чудеса?
5) Так как эта же мысль находится у Блаженного Феофилакта Болгарского, св. Иоанна Златоуста, Пр. Симеона Нового Богослова, Пр. Исихия Иерусалимск. и у многих других святых, то как согласить еретические мнения (по учению имеборцев) сих святых с признан¬ной всей Церковью святостью их?
Еще раз, как чада православной церкви, желающие незаблудно шествовать по пути спасения, просим Вас, Владыко святый, выяс¬нить наше недоумение,... в чьих устах Божественная об Имени Божием истина: в устах ли исполненного благодати и истины, и весь¬ма многих высочайших даров Св. Духа - о. Иоанна, а с ним и других, указанных нами, святых Отец и учителей церкви, - или в бездоказательных мудрованиях сих о. Иоанна противников, за которыми нас принуждают следовать? Кому из них нам следует больше верить и за кем идти? И если нас Арх. Антоний клеймит названием «еретиков», то разве не с о. Иоанном мы останемся на противоположной Архиепископу Антонию стороне? И дай Бог нам и всем оказаться вместе с о. Иоанном — это единственная цель нашей жизни.
Вот, Владыко святый, наше понимание учения об Имени Божием, которое несколько подробнее изложено в приложенном здесь Исповедании. Ни в какие более глубокие исследования сего вопро¬са мы не входили и не входим, так как не имеем на это ни права, ни нужды. И пока нам не будут представлены истинные святоотеческие опровержения его учения, - прямые и непосредственные, а не какие-нибудь двусмысленные кривотолки мудрования человеческо¬го измышления, - до тех пор мы никого не послушаем, так как знаем, что догматические истины не подчинены законам человече¬ского мышления, потому что в них излагается учение о Боге и об искуплении человека, «идеже побеждаются естества уставы». Кроме того, до сих пор никто нигде у св. отец не нашел такого выраже¬ния: «Имя Божие не есть Бог», а примеров выражения: «Имя Божие есть Бог» - мы указали Вам достаточно; равным образом, никто из наших противников до сих пор сколько-нибудь толково и честно не опроверг этой истины. К тому же и анафема заставляет нас быть осторожными. Вот она: «Неправо изъясняющим Богомудрые изре¬чения св. учителей Церкви Божией и покушающимся перетолковы¬вать и извращать смысл учения, ясно и определенно благодатию Св. Духа изложенного, — анафема!» А куда же еще яснее приведен¬ных свято отеческих слов!
Уместно, кажется, будет припомнить известный случай из жиз¬ни св. Симеона Богоприимца, когда он, в числе других толковни¬ков, переводил на греческий язык еврейскую Библию, то, встретив выражение у пророка Исаии: «Се Дева во чреве приимет и родит Сына»... счел его ошибочным и взял нож, чтобы выскоблить слово «Дева» и написать «жена». В это время он увидел Ангела, подтвер¬дившего слова Пророка, поверил ему, и впоследствии сподобился зреть исполнение сего непостижимого умом дела. Этот рассказ весьма подходит к настоящему случаю, но только плененные своим разумом современные толковники Св. Писания и Предания слишком заматорели в поклонении этому разуму и не в состоянии теперь отрешиться от уз его законов и применяют их всюду, даже в догматике, равно как и в этом вопросе. Они, поэтому, совсем не заметили Ангела — о. Иоанна, от которого хладно отвернулись и отвергли его слова. Они взяли уже в руки нож, чтобы выскоблить подтвержденные им святоотеческие слова: «Имя Божие есть Бог», и вместо них поставили: «Имя Божие не есть Бог». Весьма печально.
Как видно, Владыко Святый, книга о. Илариона оказалась не так уже виноватой в негодовании Арх. Антония и в соблазне для немоществующих совестью. Нам думается, что не менее благора¬зумно было бы посоветовать всем не читать сотрудников «Русского Инока», взявших на себя неблагодарный труд опорочить о. Иоанна Кронштадтского и его почитателей за его святоотеческое учение об Имени Божием.
Когда мы писали сие письмо, то в «Московских Ведомостях» прочли письмо о. Антония Булатовича, в котором он излагает свои соображения по поводу грамоты покойного патриарха Иоакима. Поэтому мы, вопреки своему первоначальному предположению, не будем касаться сего здесь вопроса, но предлагаем желающим обра-титься к № 57 сей газеты.
Теперь, с Божьей помощью, скажем наше слово, Владыко Свя¬тый, и относительно некоторых других мыслей Вашего послания, так или иначе касающихся нас и нашего дела.
Вы ставите нам в особую вину то, что некоторые из наших рев¬нителей по славе Имени Божия, которых Вы считаете «увлекшимися ревностию не по разуму», назвали Архиепископа еретиком. Но мы знаем, что они допустили это без всякой злобы, на том лишь основании, что еретиком называется всякий, созна¬тельно принимающий учение, противное догматам и духу Право¬славной церкви. И раз они убедились, что этот Архиепископ про¬тиворечит учению св. отец, и исполненному благодати и всякой правды о. Иоанну Кронштадтскому, то и не почли себя в праве молча переносить глумление над верой, дабы самим не понести Божией кары за смирение не по разуму. И притом как? — Сперва они написали Архиепископу несколько посланий, смиреннейше прося его убедиться, что в рецензии инока Хрисанфа допущено много ошибок и извращений истины, почему и необходимо было для восстановления истины в том же «Русском Иноке» напечатать возражение или внести необходимые поправки и разъяснения к Рецензии. Но Архиепископ лично взялся защищать Рецензию и поместил там же свой «Ответ» на эти послания, в котором совер¬шенно бездоказательно, а лишь единственно с целью опорочить нас, назвал нас хлыстами, надеясь этим ударом совершенно покон¬чить с нами...
Вам, Владыко святый, должно быть известно, что о. Антоний давно уже обратился с этим вопросом к суду церкви, т.е. в св. Си¬нод, и известна также дальнейшая судьба его прошения; значит, то, в чем Вы нас упрекаете, — нами выполнено более, чем на три меся¬ца ранее написания Вашего послания.
Как видите, о. Антоний обратился в св. Синод за судом, не¬смотря на то, что там присутствующим членом состоит этот Архи¬епископ и что его могущественное влияние на дела Церкви и на других членов Св. Синода всем известны. В этом и выразилась на¬ша глубокая вера в истину святоотеческого учения об Имени Божием и в нелицеприятном отношении к сему святому делу Святей¬шего Синода.
Из нижеизложенного легко понять, что мы не рассчитывали воспользоваться для своего оправдания образцом, который Вы предупредительно закрываете для нас, не разрешая нам указывать на него, - это «пример древних великих Отец подвижников, исхо¬дивших из пустынь своих для защиты веры православной от ерети¬ков». Мы без этого предупреждения знали, что подобное указание с нашей стороны было бы гласом вопиющего в пустыне: если о. Иоанна Кронштадтского, воистину «великого духоносного му¬жа, благодатию Божиею руководимого», не считают достаточно авторитетным в сем вопросе, не считают его мощным «стать с ве¬ликими отцами церкви рядом» на защиту чести Имени Божия, вкривь и вкось толкуют его слова, извращая их по своему изволе-нию, то кого после этого они признают достойным этой действи¬тельно высокой чести??...
Нас же да сохранит Господь от дерзости помыслить о себе что-нибудь достойное, так как мы действительно далеки от делания великих святых. Но, Владыко Святый, где же наши Василии Вели¬кие, Григории Богословы, Иоанны Златоусты и прочие великие поборники православия, постановленные на страже чистоты веры и души свои полагать за овцы своя? Почему до сих пор они молча¬ли и словом не обмолвились, видя, как волки расхищают их стадо?
Чем назвать такое равнодушие к славе Имени Божия? Не это ли их равнодушие воодушевило Архиепископа, отложившего оружие мира и любви, — слово Божие — для выяснения истины, и допус¬тившего над нами насилие, приличное только гражданскому адми¬нистратору во время мятежа или военному начальнику во время войны? Вот выдержки из его письма к одному доверенному его иноку. Называя нас «шайкой сумасшедших» и «хлыстами», он весьма желает, чтобы «с П.Б.Мансуровым привести три роты сол¬дат и заковать нахалов». И дальше: ... «конечно, Булатовичей всех прогонять и лишать монашества!» Читающему эти строчки никог¬да в голову не придёт, что принадлежат они Архиепископу, члену св. Синода и проч.
Верно, Владыко святый, - что не нам, современным монахам, «дерзать самолично стать с великими святыми для защиты почита¬ния Имени Божия». Но скажите: это ли Иоанны Златоусты и дру¬гие вселенские учители и пастыри, умирающие за овцы своя? Един¬ственно скажем: судите сами, и не больше!... Чудное дело: язычники установили закон: audiatur et  altera pars, — т.е. пусть будет выслу¬шана (судом) и другая (тяжущаяся) сторона, а православный Епи¬скоп лишил нас сего права — и сам не желал когда бы то ни было выслушивать нас, и другим не позволял сделать это. Судите теперь: в ком, скажем Вашими словами, «проявляется в сем случае дух са¬момнения, если не сказать — гордыни»: неужели только в нас, «неразумных ревнителях якобы чистоты учения веры», и нисколько у сего «пастыря и учителя церкви»?...
Вот к кому на суд мы можем попасть... И чего нам ожидать от подобного суда?... Впрочем, все в руках Божиих!...
— Да, военная история много представляет примеров, когда в ночной темноте защитники своей родины, вместо неприятеля, по роковой ошибке, вернее, из-за плохой разведки, расстреливали друг друга, пока утренняя заря не обнаруживала страшной катастрофы. То же самое ныне происходит и у нас: Св. Синод осуждает на из¬гнание и попускает совершиться полному произволу над лицами, для которых единственная цель в жизни — сохранить Православ¬ную Веру в неприкосновенной чистоте апостольского и святоотеческого учения, в полном подчинении и в спасительной ограде Свя¬той нашей Церкви, вне которой нет спасения; в жертву чему они приносят свою жизнь, знания, средства и все, что имеют. Даст Бог, пройдет ночь пристрастного недоумения, возсияет Солнце Боже¬ственной Истины, и все поймут, что не туда посыла¬лись убийственные стрелы, где находился истинный противник Православной церкви, и что православные расстреливали своих собственных по Бозе ревностных чад... Или, быть может, уже пришло время, предрекаемое святыми, о котором приснопамятный святитель Игнатий сказал, что тогда «будут действовать против рабов Божиих и насилием власти, и клеветою, и злохитрыми коз¬нями, разнообразными обольщениями и гонениями лютыми» (т. 5. с. 141). А ведь действительно все сие пришло на нас за единое точию исповедание Имени Господа!...
В своем послании высказываете Вы опасение, «что если против¬ники Патриаршей грамоты возьмут верх, то греки отнимут у рус¬ских монастыри, обвинив их в ереси» и проч. На это мы скажем следующее.
По вопросу удаления греками со св. Горы иноков всех других народностей, здесь ходит много всевозможных слухов. Но самый достоверный из них тот, что греки решили прежде всего избавиться от русской нации, как политически весьма могущественной, и чис¬ленно на Афоне их превосходящей. Настоящий момент считается весьма подходящим для этого уже потому, что русские представля¬ют из себя два враждующих друг против друга лагеря. В душе гре¬ки, подобно как и мы, придерживаются святоотеческого учения, что Имя Божие есть Бог; но они открыто не высказывают этого, но ожидают, чтобы именно русские объявили нас еретиками, тогда они, не оскорбляя самолюбия русского народа, изгонят отсюда нас, как объявленных еретиками. После этого, говорят они, им легко уже будет удалить отсюда имеборцев, как действительных ерети¬ков. Вот слова многих серьезных греков. Об этом не мешает поду¬мать!
В Вашем послании мы нашли некоторую непоследовательность, состоящую в том, что Вы усматриваете в нас «самочинное мудро¬вание противников Патриаршего послания». — Вполне очевидно, что этими словами Вы признаете полную необходимость принять без всякого размышления сию грамоту, как содержащую истинное учение уже по тому одному, что дана она Патриархом. А дальше пишете: «не предрешая по существу вопроса, требующего великой осмотрительности, мудрого обсуждения всего священноначалия церкви, я полагал бы с своей стороны, что противникам Патриар¬шей грамоты подобает смириться, подчиниться ей, а если не могут примириться с сим, то просить нового Патриарха пересмотреть»... Значит, Вы вполне соглашаетесь, что этот вопрос требует обсужде¬ния его всей Церковью, — почему же Вы допускаете в отношении нас подобные выражения? Не появится ли у читающего сии слова недоумения: то вопрос сей требует обсуждения всей Церкви, как до сих пор не выясненный; то подобает подчиниться грамоте, в кото¬рой он представляется окончательно разрешенным? Как же быть теперь, чтобы поступить по словам сего послания и не погрешить? Можно ли принять учение Патриарха, если вопрос сей еще требует «мудрого обсуждения всей Церкви»? А также: можно ли такому сомнительному и неопределенному учению подчиниться? Почему же мы «преслушники» и с «самочинным мудрованием», если все представители высшей церковной власти еще сами не знают твер¬до, где истина в этом вопросе, так как сознаются, что с этим вопро¬сом не знакомы! Наконец, — святоотеческое ли это правило под¬чиняться всякому безразлично постановлению Патриарха и Св. Синода? — Разве в слепом подчинении заключается истинное по¬слушание? Так ли поступили святые Максим, Стефан и множество других исповедников? - Вот вопросы, возникающие у нас при чтении Вашего послания, но на которые мы не нашли в нем ответа.
Непонятно нам также, — почему Вы смотрите на возникший об Имени Божием вопрос, как на некое недоразумение из-за различ¬ного понимания выражений в книге о. Илариона, и говорите, что это еще не ересь! Разве не догматический вопрос первой важности затронут здесь и после извращен имеборцами? — Быть может, не всем — но пастырям Церкви сие надлежит ведать прежде всего, и закрывать перед ним глаза — преступно.
Ваши слова, что сей вопрос «требует великой осмотрительности и мудрого обсуждения всего священноначалия Церкви», — мы вполне принимаем и находим, что они совершенно выражают на¬зревшую нужду в таком Соборе. Что же касается Вашего предло¬жения нам: «просить нового Патриарха пересмотреть» этот во¬прос, то этим, думаем мы, нисколько дело не исправится, как пока¬зал уже опыт, потому что если не та, то другая сторона останется недовольной; тем более — утверждение догматических вопросов, к каковым и сей принадлежит, есть долг вселенской Церкви, которой поневоле подчинятся даже те, кто до Собора не придерживался святоотеческого по сему поводу учения.
До сих пор, Владыко Святый, по непонятным причинам, никто не решался сделать какой-нибудь упрек имеборцам; Вы почти пер¬вый из епископов указали на их кощунственный поступок — «попрание ногами записочки со Святейшим Именем Господа Иису¬са Христа». Но это один из весьма многих других кощунственных и богохульных их поступков...
В последнее время прибыло к нам из России несколько лиц, весьма причастных к духовной жизни, делу миссионерства и даже к высшим духовным сферам. Из взаимообщения выяснилось, что они везде много слышали о нас и наших беспорядках, но, оказалось, — совершенно не знали того, что все это произошло единственно из-за почитания Имени Божия. Это вполне доказательно подтвердило нашу мысль, что нигде в России не знают истины обо всем проис¬ходящем на Афоне, так как пользуются крайне ложными и извра¬щенными об этом сведениями лживых имеборцев, чем и питают всю Россию. — Нечего и говорить, что вышеупомянутые лица, уразумев догматическую истину об Имени Божием, основанную на святоотеческих писаниях, тут же делались исповедниками, на деле признавая пред всеми свое до сих пор незнакомство с истиной.
На этом, Владыко святый, и закончим мы свой ответ на Ваше послание.
Простите, если волей или неволей допустили написать в своем ответе такое, что покажется Вам резким или без соблюдения должного благоговения и почтения пред лицом Божия святителя. Не взыщите строго с нас за это, так как мы - люди простые и не-ученые. Здесь в своем ответе мы изложили разные события, отно¬шения, учение и все прочее, касающееся нашей духовной борьбы, так, как сами его знаем, видим и понимаем, без какого бы то ни было преувеличения или иного искажения истины. Если же в чем, кроме святоотеческих писаний, по недомыслию погрешили, то про¬стите нас Господа ради и Его Пречистыя Матери, молим Вас!
Зем¬но кланяемся Вам и усерднейше просим Вашего Святительского благословения и Архипастырских молитв Вашего Преосвященства смиреннейшие послушники — Афонские иноки-исповедники. 1913 г. 9 Апреля. Аминь

Глава 4
                2 Апреля, 1913 г.
Исповедание веры во Имя Божие афонских изгнанников

(«Начала». Религиозно-философский журнал. Москва. 1998 г. сс:.262-263).

1) Исповедую, что Бог неотъемлемо присутствует в Своём Име¬ни Иисус.
2) Исповедую, что Имя Иисус есть Бог, т. е. Имя от Бога не от¬деляю и считаю, что то и другое нераздельно.
3) Исповедую, что Имя Иисус есть Богоипостасное и относится равно и к человечеству и к Божеству Его.
4) Исповедую, что Имя Иисус, вследствие присутствия в Нём Божества, всесильно творить чудеса и знамения и спасает призы¬вающих и надеющихся на Него; и что чудо исцеления хромого Ап. Петром, вопреки беззаконному учению инока Хрисанфа и подоб¬ных ему (журн. «Русский Инок» - рецензия), соделалось Боже¬ственною силою Имени Господня, как он и сам (ап. Пётр) испове¬дал сие (Деян. 3, 16)
5) Исповедую, что имя Иисус нисколько не меньше и не больше других Имён Божиих, как-то: Господь Саваоф, и других Имён, коими Бог именовался во вся веки от начала бытия мiра,  а равночестно всем им.
6) Отрицаюсь я тех, кои Имя Иисус не считают Богом и считают меньшим прочих Имён Божиих, и что Оно аки бы не предвечно, но лишь не столь давно наречено Ангелом.

22 апреля, 1913 г.
Доказательства из Св. Писания и св. отец учения об
Имени Божием, изложенного в шести пунктах «Исповедания» афонских исповедников

(«Начала». Религиозно-философский журнал. Москва. 1998. сс:. 263-270; «Материалы к спору о почитании Имени Божи. Вып. 1-й.. Изд. РФБ. М. 1913. с. 28).

1-й пункт. Исповедую, что Бог неотъемлемо присутствует в Своем Имени «Иисус».
1) «Великое Имя Божие заключает в себе Божественные Его свойства, никакой твари не сообщаемые, но Ему Одному собствен¬ные, как-то: единосущие, присносущие, всемогущество, благость, премудрость, вездесущие, всеведение, правду, святость, истину, духовное существо и проч. Сии собственные свойства открывает нам Дух Святый в Слове Своем» (Св. Тихон Задонск. 3-я книга, гл. 2. с. 64-65).
2) Приснопамятный о.Иоанн Кронштадтск. пишет: «Господь, при бесконечности Своей, есть такое простое существо, что Он весь бывает в одном Имени «Господь», в Имени «Троица», или в Имени «Иисус Христос» («Моя жизнь во Христе». Т. 5. ч. 2.с. 422. Изд. 2. Спб. 1894). И еще: «Во Имени Иисус Христос весь Христос - душа и тело Его, соединен¬ное с Божеством» (стр. 7, вып. 5).
3) Там же. «Он (Бог) весь и во всем сущем, все проходит, все на¬полняет Собою. Напр., вы читаете молитву, и Он весь в каждом слове, как святой огнь проникая каждое слово... Особенно Он весь в принадлежащих Ему Именах (Моя жизнь во Христе. Том 1-й, с.130).
4) Там же. «Слово потому надо еще уважать крепко, что и во едином слове бывает Вездесущий, Всеисполняющий, Единый и Не¬раздельный Господь».
5) Слово Паисия Величковского: «Пресладкое Имя Иисусово, с памятью Бога ту суща (т.е. сущаго в Имени Иисусовом), все испол¬нение живущаго в Иисусе (т.е. в Имени Иисус), подвижет ум в мо¬литву» (с.116).
6) Святитель Игнатий Брянчанинов говорит: «Имя Господа на¬шего Иисуса Христа содержит в себе особенную силу (Аскетич. Опыты. Т. 2-й, с. 193).
7) О. Иоанн Кронштадтский: «Когда ты про себя или в сердце говоришь или произносишь Имя Божие, Господь, или Пресвятая Троица, или Господа Саваофа, или Господа Иисуса Христа, то в этом Имени ты имеешь все существо Господа» (Мысли христианина, 46-47).

2-й пункт. Исповедую, что Имя Иисус есть Сам Бог, т. е. Имя от Бога не отделяю и считаю, что то и другое нераздельно.
1) В православном катехизисе (изд.  1878г.) сказано:
«Преславными и различными Именами нарещися может Бог, их же никто же от Него отлучити не может» (Лист 256).
2) «Почему вы, обещавшиеся прежде исповедывать единосущие, в страдание вовлекаете нераздельное Имя, самое неделимое есте¬ство, самое неизреченное Божество»... (Св. Афанасий Великий. Часть 3-я, с. 352).
3) Св. Иоанн Дамаскин говорит: «О каждой Ипостаси Имя Бог глаголется, вопреки же Имени Божества о Ипостаси рещи не мо¬жем» (Л. 92 об. Изд. 1785 г.).
4) Блаженный Феофилакт Болгарский говорит: «Если бы Имя Отца было не Бог, и Имя Сына - не Бог, и Имя Св. Духа - не Бог, то следовало бы сказать: «во Имя Бога Иисуса Христа», или даже просто только  в «Сына». Но он (Пётр) говорит: «во Имя Иисуса Христа», зная, что Имя Иисуса есть Бог, равно как Имя Отца и Имя Св. Духа» (Толк. на Деян. 2, 38. с. 68).
5) Св. Иоанн Златоуст говорит: «Пророк присовокупил: «Благословите Имя Его», - будешь ли разуметь Отца или Сына, или Святаго Духа, потому что Имя Троице Бог (Том 5. с. 926).
6) Св. Исихий Иерусалимский говорит: «Да соединим Имя Ии¬сусово своему дыханию. Ово бо есть Свет, те же (т.е. помыслы) тма: и ово (т.е. Имя Иисусово) есть Бог и Владыка, те же (помыслы) раби бесом» (Слав. Добр. ч. 2, гл. 170).
7) Св. Григорий Синаит пишет: «И что множайше глаголати: молитва есть Бог, действуяй вся во всех». (Там же, том 5, гл. 113). А что же такое молитва, как не перечень Имен Божиих (Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий...)?
8) О.Иоанн Кроншт. говорит: «Имя Божие есть Сам Бог». («Моя жизнь во Христе». Вып. 5, 1893 г., с. 7). «Имя Господа есть Сам Господь, — Дух вездесущий и препростый. Великия Имена: Пре¬святая Троица, или Отец, Сын и Св. Дух, воображаемыя в душе, — суть Сам Бог и низводят в душу самого Бога в трех лицах». (Мысли христианина, с. 46-47).
9) Св. Симеон Нов. Богосл. в конце 62-го слова (вновь переведе¬но) говорит: «Слово Божие есть живо и непреодолимо и действен¬но, Бог истинный. Равным образом и истина Божия паче ума и слова человеческого, — Бог бессмертный, неизменный, непрелож¬ный и живый» (Ч. 2, с. 108).
10) Св. Макарий Египетский говорит: «Слово Божие есть Бог, а слово мира есть мир. Но большое различие и расстояние между словом Божиим и словом мира, между чадами Божиими и чадами мира» (Сл. 46-е, с. 293).
11) Святитель Игнатий Брянчанинов: «Положить другое основание для моления Именем Иисуса, кроме положенного, — невозможно, — оно и есть Сам Господь наш Иисус Христос, Богочеловек»... «Вся сила и все действие молитвы Иисусовой истекает из поклоняемого и всемогущего Имени Иисус, Имени, единого под небесем,. о нем же подобает спастися нам (Аскетич. опыты. Том 2. с. 310 и с. 311).
12) О.Иоанн Кронштадтский: «Великия Имена: Пресвятая Троица, или Отец, Сын и Св. Дух, или Отец, Слово и Св. Дух, во¬ображаемыя в душе, - суть Сам Бог и низводят в душу самого Бога в трех лицах» (Мысли христианина, 47).
Вселенский Патриарх и имеборческие клеветники упорно, не¬смотря на наши протесты, приписывают нам, будто мы считаем Имя Божие существом Божиим. На это мы еще раз заявляем, что это - неправда. Но мы считаем, что Имя Божие, как энергия, или действие Божества, на основании анафемы на Варлаама и слов св. Симеона Н.Б. (ел. 62), есть Бог.

3-й пункт. Исповедую, что Имя Иисус есть Богоипостасное и относится равно и к человечеств, и к Божеству Его.
1) Св. Иоанн Златоуст говорит: «Когда ты называешь Его (Иисуса) Христом, то выражаешь вместе и то, и другое в Нем: по¬этому Христос может быть называем и страстным, и бесстрастным: страстным по плоти и бесстрастным по Божеству. То же самое, что о Христе, может быть сказано о Сыне, об Иисусе, о Господе,  так как все эти Имена суть общие и выражают собою оба естества, совмещение которых под ними и вводит еретиков в заблуждение, как скоро они Имя Христос принимают вместо общего за соб¬ственное. Однако, эти только общие Имена и должно употреблять, когда исповедуешь таинство домостроительства» (Том 3. с. 814. Монаху Кесарию).
2) Св. Григорий Нисский: «Все Имена Божии, которыми мы именуем Его, равно именуют неименуемую сущность Его; потому, когда скажем одно которое - либо Имя Божие,  этим самым без¬молвно произносится весь список Имён Божиих» (Часть 2-я, с. 412).
3) Те же, кои каждое естество Господа именуют отдельным име¬нем, т.е. Иисусом — человеческое, а Христом — Божеское, — под¬пали под 4-ю анафему 3-го вселенского Ефесского собора, которая гласит: «Кто выражения, находящиеся в писаниях Евангельских и апостольских, сказанные о Христе, либо священными писателями, либо Им Самим о Себе, различает так, что одни из них приписы¬вает человеку, отдельно от Слова Божия разумеваемому, а другая, как Богоприличныя, одному только Слову, Сущему от Бога-Отца: тот да будет анафема! (Митрополит Макарияй. Правосл. догматич. Богосл. Т. 2, с. 84).
4) Св. Василий Великий говорит к Неокесарианским ученым: «Сие давно уже заглушенное заблуждение возобновляют ныне изобрета¬тели этой безъименной ереси, отметающие ипостаси и отрицающие Именование Сына Божия, о которых, если они не перестанут гово¬рить на Бога неправду, надобно плакать, как и об отрекающихся от Христа» (Т. 7. с. 85).
Имеборцы утверждают, что имя Христос относится к Божеско¬му, а Иисус — к человеческому естеству Господа, — почему, для обозначения Божества Его, всегда нужно говорить «Иисус Хрис¬тос», а отдельное провозглашение Его Имени «Иисус», как отно-сящегося будто бы только к человечеству, является совершенно недостаточным. Такое несмысленное объяснение опровергается вышеизложенным учением Св. Иоанна Злат. и прочих святых, а равно и Симеона Нового Богослова, который говорит, что когда речь идет о людях, то имена, приложенные к ним, суть просты и безжизненны, а когда ими называем Бога, то и Имена Его суть  Бог (Конец 62-го слова, с.107-108).

4-й пункт. Исповедую, что Имя Иисус, вследствие присутствия в нем Божества, всесильно творить чудеса и знамения и спасает при¬зывающих и надеющихся на Него, и что чудо исцеления хромого ап. Петром, вопреки беззаконному учению инока Хрисанфа и подобных ему (журн. «Русск. Инок», - Рецензия), соделалось Божественною силою Имени Господня, как он и сам, Апостол Петр, исповедал сие (Деян. 3, 16).
1) О том, что Имя Божие спасает призывающих Его, сказано: «И будет: всякий, кто призовет Имя Господне, спасется» (Деян. 2, 21).
2) Что Имя Божие всемогуще и непостижимо уму человеческому, блаж. Феофилакт Болгарский говорит: (Дабы все языцы) «веровали, слыша о Имени Христа, а не о Существе Его; ибо чудеса творило Имя Христово, и Оно Само требует веры, потому что и Его нельзя постигнуть разумом» (Толк. на Римл 1, 5. с. 6).
3) Блаж. Феодорит: «Свято и страшно Имя Его. - Для верую¬щих оно свято, превожделенно, и источает обилие благ, а неверующих и живущих беззаконно мучит и наказует» (С. 265, ч. 2. изд. 1856 г.).
4) Что Имя Господа есть живое и действенное, а значит - и Сам Бог, Пророк Исаия говорит: «Вот Имя Господа идет издали, горит гнев Его, и пламя Его сильно, уста Его исполнены негодования, и язык Его, как огнь поядающий, дыхание Его, как разлившийся поток, который поднимается даже до шеи, чтобы развеять народы до истощания; и будет в челюстях народов узда, направляющая к заблуждению» (Ис 30,27,28). А Евангелист Иоанн поучает об Имени Божием: «И сия есть заповедь Его, да веруем во Имя Сына Его» (1 Ин 3, 23). «Елицы прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующим во Имя Его» (Ин. 1,12). «Не веруяй, уже осужден есть, яко не верова во Имя Единородного Сына Бо¬жия» (Ин. 3,18; 14,13; 16,23-24; Млх.1,11,14; Пс.: 71,14,17; 85,9; и др. Исаия: 24,15; 42,4; 49,1; 64,2 и др. Даниил.: 9,18,19 и др.
5) Св. Иоанн Карпафский: «Когда же мы призываем Имя Гос¬пода нашего Иисуса Христа, то совесть наша тотчас очищается, и нет никакой разницы между нами и пророками и другими святы¬ми» (Слав. Добротолюбие. Т. 4. Сл. Инд. Инок.).
6) Ап. Пётр говорит народу: «Разумно буди всем вам и всем людем Израилевым, яко во Имя Иисуса Христа Назорея, Егоже вы распясте, Егоже Бог воскреси от мертвых, о сем сей стоит пред вами здрав (т. е. чудо сотворёно Именем Господа «Иисус». Ибо это есть Имя Божие, которое по своему всемогуществу непо¬стижимо для нас, и творит чудеса, а не сама по себе вера Апостола, как зломудрствуют имеборцы). Сей есть камень укореный от вас зиждущих, бывый во главу угла: и несть ни о едином же инем спа¬сения. Несть бо иного имене под небесем даннаго в человецех, о немже подобает спастися нам» (Деян. 4,10-12).
7) В великопостной молитве читаем: «Иисусе,  спасительное Имя, помилуй мя!» (Паремия 6-го часа, в пяток 4-й седмицы).
8) Авва Исаия: «Имя Его честное, творящее милость, бывшее для святых образом во всем, сильно заступиться в немощь нашу, и, по нищете нашей, простить нам грехи наши, чтобы и мы обрели милость со всеми достойными. Аминь» (Слово 13. с. 68).
Для доказательства изложенного в сем пункте исповедания можно привести бесчисленное множество свидетельств из Св. Пи¬сания, житий святых и проч.; в виду же полной очевидности сего, мы ограничимся пока приведенным.

5-й пункт. Исповедую, что Имя Иисус нисколько не меньше и не больше других Имён Божиих, как-то: Господь, Саваоф, и других Имён, коими Бог именовался во вся веки от начала бытия мира, а равночестно всем им.
1) Св. Василий Великий: «Все боголепные понятия и именования равночестны между собою... Из Божественных Писаний можно собрать и представить много таких доказательств, что Имя Бог ничем не выше прочих боголепных наименований, когда, как выше сказано, находим, что оно одинаково употребляется о предметах различных. Но знаем из Писания, что имена: святый, нетленный, правый, благий, нигде не даются предметам недостойным» (Часть 7. с. 24-25).
2) Св. Кирилл Иерусалимский: «Чтобы множество наименова¬ний не заставили тебя подумать, будто бы сынов много, и по при¬чине заблуждения еретиков, утверждающих, что иной есть Хрис¬тос, иной Иисус, иной,— дверь, и так далее, символ веры предосте-регает тебя, прекрасно говоря: «во единаго Господа Иисуса Христа». Ибо хотя именований много, но Именуемый один». (10 Сл. Оглас. 3). Св. Иоанн Златоуст: «Имя Бог не больше Имени Гос¬подь, и Имя Господь не меньше Имени Бог»... (Том 1. с. 536). Отсюда видно, что все Имена Божий равночестны и равновелики.
3) Св. Димитрий Ростовский в слове на Обрезание Господне го¬ворит: «В начале то новое Преблагословенное Имя «Иисус», яко Имя царское, да напишется в книгах царских. Царское Имя «Иисус», ибо и на небе, и на земле царствующее: на небе соцарствует Отцу, на земле приемлет от царей дары с титлою царскою»...
5) Блаж. Феодорит: «Не утверждаем, что, как баснословит Ва¬лентин, иный есть Единородный, иный - Слово, Иный - Хрис¬тос, и еще иный Иисус (Часть 6. с. 8. изд. 1859 г.). «Един и тот же, как научены мы, есть и Господь и Единородный, и Бог Слово, и Спаситель, и Иисус» (Там же, с. 10).
6) Св. Афанасий Великий: «Если Слово Божие называет Себя Премудростию, Силою, Десницею, Мышцею и другими таковыми же Именами, и если по человеколюбию входит в единение с нами, облекаясь в наш начаток и с ним срастворяясь, то следует, что одно и то же Слово по справедливости прияло на Себя и прочия имено-вания... Посему, под Именем Христа разумеет и то и другое вместе, т.е. Божие Слово, соединенное в Марии с Тем, Кто от Марии» (Часть 2. с. 490-491).
 6-й пункт. Отрицаюсь я тех, кои Имя Иисус не считают Богом и считают меньшим прочих имён Божиих, и что оно аки бы не предвечно, но лишь не столь давно наречено Ангелом.
1) Анафема против еретика Варлаама, считавшего озаряющий подвижников Свет и другие благодатныя состояния - тварным (творением, а не Богом): «Тем, которые мудрствуют и говорят, что Имя Бог выражает только Существо Божественное и не исповеду¬ют по богодухновенному церковному мудрованию святых, что Именем Бог обозначаются равным образом и Божественныя дей¬ствия, - анафема!» А о Божественных действиях учит св. Василий Вел.: «Всякое благо, нисходящее к нам от Божией Силы, называем действием все во всех производящей Благодати, как говорит Апо¬стол: вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию коемуждо якоже хощет» (1 Кор 12,11).
2) Учение о том, что действие Божие есть Бог, с особенной пол¬нотой и ясностью развил св. Симеон Новый Богослов в конце 62-го слова. Он, между прочим, говорит: «Бог есть Свет... и то, что от Бога, Свет есть... глас Его — Свет и проч., а также: Христос, Иисус, Спа¬ситель... Свет». В греческой книге после слова «Христос» стоит запятая для отделения его от слова «Иисус», как равновеликого, и сделано примечание: «Здесь (под Светом) отец Симеон понимает действия, а не лице!» Значит, вполне ясно, что Имена Христос, Ии¬сус и др., как действия Божии - суть Свет, т.е.  Бог.
3) Св. Кирилл Иерусалимский: «Един есть Господь Иисус Хрис¬тос: Имя чудное, не прямо предвозглашенное пророками. Ибо Исаия пророк говорит: се Спаситель твой грядет, имеяй с Собой мзду (Ис 62, 11). Словом же: Спаситель - переводится еврей¬ское слово «Иисус». Ибо пророчественная благодать, провидя, что Иудеи будут убийцами Господа, прикрыла именование, чтобы, предузнав ясно, не приступили тотчас же к злоумышлению. Иису¬сом же не люди наименовали Его, но явственно наименовал Ангел, который пришел не по своей власти, но послан Божией Силой» («Слова огласительные».10-е слово. С. 144, изд. 1855).
4) Св. Димитрий Ростовский: «Сие Имя спасительное Иисус прежде всех век в Троическом Совете бе предуготовано, написано и даже доселе хранимо на наше избавление... безвестная и тайная Премуд¬рость Божия во Имени том явлена... безвестна бе сила имени Иису¬сова, в Совете Предвечном, аки в сосуде, сокрываема. Поклоняемся усердно пресвятому Имени Твоему, о, Пресладкий и Всещедрый Иисусе! (Четьи-Минеи, 1-е января. Слово на Обрезание Господне).
5) Св. Иоанн Златоуст: «Когда Господь возвестит что-нибудь, то слушатели не должны перетолковывать слов Его и с любопытством исследовать, но обязаны только принять их. И апостолы были посланы для того, чтобы передать то, что слышали, ничего не при¬бавляя от себя, чтобы и мы, наконец, уверовали. Чему же уверовали? - О Имени Его. - Мы не должны исследовать сущности Его, но веровать во Имя Его, так как оно творило и чудеса» (Т. 9. с. 492).
6) Кто св. Писание перетолковывает по своему, якобы бого¬словскому, разуму и этим искажает прямой и дословный смысл, ясно и определенно благодатию Св. Духа изложенный, подпал сле¬дующей анафеме: «Неправо изъясняющим богомудрые изречения св. учителей Церкви Божией и покушающимся перетолковывать и извращать смысл учения, ясно и определенно благодатию Св. Духа изложеннаго, — анафема!» (К.Никольский. 1879. «Анафематствование в 1-ю недел. Вел. Поста»).

Не лишним считаем указать анафему против тех, кто по ласкосердию, человекоугодию и другим страстям сообщается с еретика¬ми: «Кто защищает кого-либо приверженного к ереси, обвинителей христиан или проводящего в ней жизнь, тому анафема!» (там же. с. 19).
                Богу нашему слава, аминь!

Глава 5

 (ПОСЛАНИЕ СВЯТЕЙШЕГО СИНОДА)
БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮ, СВЯТЕЙШИЙ     ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩИЙ ВСЕРОССИЙСКИЙ СИНОД
всечестным братиям, во иночестве подвизающимся.
(Печатается по изд.: Церковные Ведомости, № 20, 18 мая, 1913 года.)
       
Благодать вам и мир от Господа Иисуса Христа да умножится!
Появившееся в последнее время и смутившее многих право¬славных, монахов и мирян учение схимонаха Илариона о сладчайшем Имени Господнем Иисус было предметом тщатель¬ного рассмотрения в Святейшем Синоде. Для достижения воз¬можного беспристрастия, Святейший Синод выслушал три до¬клада (при сем прилагаемые), составленные отдельно один от другого, и, по достаточном обсуждении, единогласно присоеди¬нился к окончательным выводам этих докладов, тем более, что эти выводы вполне совпадают и с суждениями греческих бого¬словов с острова Халки, и с решением Святейшего Вселенского Патриарха и его Синода. Не входя здесь в подробное изложение новоявленного учения и всех доказательств его неправославия (желающие могут прочитать эти подробности в прилагаемых до¬кладах), Святейший Синод находит достаточным указать здесь лишь самое главное и существенное, с одной стороны, в учении о. Илариона, как оно изложено в книге: «На горах Кавказа», а с другой — в мудрованиях его афонских последователей, как эти мудрования выражены в «Апологии» иеросхимонаха Антония (Булатовича) и в разных воззваниях и листках, рассылаемых с Афона (некоторые от имени «Союза Архангела Михаила»).
Что касается, прежде всего, книги «На горах Кавказа», то она нашла себе довольно широкое распространение среди мона¬шествующих и встречена была сочувственно; и не удивительно: она имеет своим предметом самое драгоценное сокровище по¬движников «умного делания»; она утверждает необходимость этого делания, иногда пренебрегаемого современным монашест¬вом; она дает ясное выражение многому, что переживалось са-мими подвижниками на опыте, но в виде неясных предощу¬щений и догадок. Беспристрастно судить о такой желанной кни¬ге, тем более осудить ее, заметив ее недостатки, было нелегко; всякого должна была связать боязнь, как бы, осуждая недостатки книги, не набросить какую-либо тень и на самые святые истины, в защиту которых она выступила. При всем том, с первого же своего издания книга эта многим опытным в духовной жизни показалась сомнительной. Святейшему Синоду известна, напр., одна из знаменитых наших северных обителей, где чтение книги «На горах Кавказа» было запрещено старцами.
В чем же ошибка о. Илариона? В том, что, не довольствуясь описанием умного делания, его духовных плодов, его необходимости для спасения и проч., о. Иларион поддался искушению дать свое как бы фило¬софское объяснение, почему так спасительна молитва Иисусова, и, позабыв руководство св. Церкви, заблудился в своих измыш¬лениях, выдумал, как он сам говорит, «догмат», не встречавшийся раньше нигде и приводящий не к возвеличению сладчайшего Имени Иисус и не к вящему утверждению умного делания (каково было, думаем, намерение о. Илариона), а совершенно наоборот.
В самом деле, спросим себя, что есть молитва Иисусова, по разуму св. Православной Церкви? Она есть призывание Господа Иисуса Христа. Как Иерихонский слепец взывал: «Иисусе, сыне Давидов, помилуй мя», и не переставал взывать, несмотря ни на что, пока Господь не внял его мольбам («Господи, да прозрю» и пр.); так и подвижник умного делания с верою несомненною, со смирением и постоянным очищением сердца непрестанно взы¬вает Господу Иисусу, чтобы Он пришел и дал «вкусить и видеть, яко благ Господь». Из Св. Евангелия мы знаем, что Бог не остав¬ляет «избранных Своих, вопиющих к Нему день и нощь» (Лк 18, 7), что Он дает им Свою благодать, что Он (со Отцем и Духом) «приходит и обитель у таких людей творит» для Себя. А где благодать Святого Духа, там и плоды Духа, «где Бог, там и вся благая», как говорил один подвижник; там царство Божие. Вот в чем источник и причина, и всё объяснение тех высоких, сладостных состояний, которые свойственны высшим степеням умного делания и которые захватывают не только душу, но вы¬ражаются и в телесной жизни человека: они — дар Источника всяких благ в ответ на наше прошение, и дар совершенно сво¬бодный, объясняемый только благостию Дающего, Который волен и дать и не дать, увеличить или уменьшить и совсем отнять Свои дары. Но это столь естественное, столь утешительное, так возбуждающее в нас любовь ко Благому Господу объяснение показалось о. Илариону и его последователям недостаточным, и они решили заменить его своим: молитва Иисусова, будто бы спасительна потому, что самое Имя Иисус спасительно, - в нём, как и в прочих именах Божиих, нераздельно присутствует Бог. Но, говоря так, они, должно быть, и не подозревают, к каким ужасным выводам неминуемо ведёт такое учение. Ведь, если оно право, тогда, стало быть, и несознательное повторение Имени Божия действенно (о. Булатович так и говорит на с. 89 своей «Апологии»: «Хотя и не сознательно призовёшь Имя Господа Иисуса, все-таки будешь иметь Его во Имени Своём и со всеми Его Божественными свойствами, как книгу со всем, что в ней написано, и хотя призовёшь Его как человека, но все-таки бу¬дешь иметь во Имени "Иисус" и всего Бога»). Но это противо¬речит прямым словам Господа: «Не всякий глаголяй Ми: Господи, Господи» и пр. Если бы новое учение было право, тогда можно было бы творить чудеса Именем Христовым и не веруя во Христа, а Господь объяснял апостолам, что они не изгнали беса «за неверствие» их (Мф 17, 20). Непонятны, при объяснении о. Илариона и его последователей, события, подобные описанно¬му в Деян. 19, 14. Главное же, допускать (вместе с о. Булатовичем), что «самым звукам и буквам Имени Божия присуща бла¬годать Божия» (с. 188) или (что, в сущности, то же самое), что Бог нераздельно присущ Своему Имени, значит, в конце концов, ставить Бога в какую-то зависимость от человека, даже более: признавать прямо Его находящимся как бы в распоряжении человека. Стоит только человеку (хотя бы и без веры, хотя бы бессознательно) произнести Имя Божие, и Бог как бы вынужден быть Своею благодатию с этим человеком и творить свойствен¬ное Ему. Но это уже богохульство! Это есть магическое суеве¬рие, которое давно осуждено Св. Церковью. Конечно, и о. Иларион, и все его единомышленники с ужасом отвернутся от тако¬го хуления, но если они его не хотят, то должны усумниться в самом своем «догмате», который необходимо приводит к такому концу.
Не менее опасными выводами грозит новое учение и для са¬мого подвижничества, для самого «умного делания». Если благо¬дать Божия присуща уже самым звукам и буквам Божия Имени, если самое Имя, нами произносимое, или идея, нами держимая в уме, есть Бог: тогда на первое место в умном делании выдвигает¬ся уже не призывание Господа, не возношение к Нему нашего сердца и ума (зачем призывать Того, кого я почти насильно держу уже в своем сердце или уме?), а скорее самое повторение слов молитвы, механическое вращение её в уме или на языке. Иной же неопытный подвижник совсем позабудет, что эта мо¬литва есть обращение к Кому-то, и будет довольствоваться одной механикой повторения, и будет ждать от такого мертвого повто¬рения тех плодов, какие дает только истинная молитва Иисусова; не получая же их, или впадет в уныние, или начнет их ис¬кусственно воспроизводить в себе и принимать это самодельное разгорячение за действие благодати, другими словами, впадёт в прелесть. Едва ли о. Иларион пожелает кому либо такой участи...
Последователи о. Илариона, писавшие «Апологию» и воз¬звания с Афона, считают себя продолжателями св. Григория Паламы, а противников своих — варлаамитами. Но это — явное недоразумение: сходство между учением св. Григория и этим новым учением только внешнее и притом кажущееся. Именно св. Григорий учил прилагать название «Божество» не только к су¬ществу Божию, но и к его «энергии», или энергиям, т.е. Боже¬ственным свойствам: премудрости, благости, всеведению, всемо-гуществу и проч., которыми Бог открывает Себя во-вне, и, таким образом, учил употреблять слово «Божество» несколько в более широком смысле, чем обыкновенно. В этом многоразличном употреблении слова и состоит все сходство учения св. Григория с новым учением, по существу же между ними различие полное. Прежде всего, святитель нигде не называет энергий «Богом», а учит называть их «Божеством» (не Феос, а феотис). Различие же между этими названиями легко видеть из такого примера. Гово¬рится: «Христос на Фаворе явил Свое Божество», но никто не скажет: «Христос на Фаворе явил Своего Бога»: это была бы бессмыслица или хула. Слово «Бог» указывает на Личность, «Божество» же на свойство, качество, на природу. Таким обра¬зом, если и признать Имя Божие Его энергией, то и тогда можно назвать его только Божеством, а не Богом, тем более не «Богом Самим», как делают новые учители. Потом, святитель нигде не учит смешивать энергий Божиих с тем, что эти энергии произво¬дят в тварном мире, — действия с плодами этого действия. Напр., апостолы видели на Фаворе славу Божию и слышали глас Божий. О них можно сказать, что они слышали и созерцали Божество. Сошедши с горы, апостолы запомнили бывшее с ними и потом рассказывали другим, передавали все слова, слышанные ими. Можно ли сказать, что они передавали другим Божество? Был ли их рассказ энергией Божией? Конечно, нет: он был только пло¬дом Божией энергии, плодом её действия в тварном мире. Между тем, новые учители явно смешивают энергию Божию с её плода¬ми, когда называют Божеством и даже Самим Богом и Имена БОЖИИ, и всякое слово Божие, и даже церковные молитвословия, т.е. не только слово, сказанное Богом, но и все наши слова о Бо¬ге, «слова, коими мы именуем Бога», как пишется в возражениях на «Акт о исповедании веры» Пантелеимонова монастыря (в скобках, среди слов св. Симеона Нового Богослова). Но ведь это уже обоготворение твари, пантеизм, считающий все существую¬щее за Бога. Справедливо на эту именно опасность указано в отзыве богословов Халкинской греческой школы. В этом смеше¬нии твари и Божества скорее можно усмотреть сходство не с св. Паламой, а именно с Варлаамом и его последователями, которых св. отец обличал, между прочим, и за допущение как бы двух родов Божества: созданного и не созданного (см. у Преосв. Порфирия. История Афона. Т. 3,.с. 748).
В защиту своего мудрования «Апология» и другие едино¬мышленные ей писания приводят немало мест из Слова Божия и творений св. отец. Но недаром о. Иларион признавался духовни¬ку, что положение его нового догмата «не встречается нигде»: приводимые места не доказывают мысли приверженцев этого догмата, как это подробно указывается в прилагаемых при сем докладах. Выражения «имя Твое», «имя Господне» и подобные на языке священных писателей (а за ними и у отцев Церкви, и в церковных песнопениях, и молитвах) суть просто описательные выражения, подобные: «слава Господня», «очи, уши, руце Гос¬подни» или, о человеке, «душа моя». Было бы крайне ошибочно понимать все такие выражения буквально и приписывать Госпо¬ду очи или уши, или считать душу отдельно от человека. Так же мало оснований и в первых выражениях видеть следы какого-то особого учения об Именах Божиих, обожествления Имен Божи¬их: они значат просто - «Ты» или «Господь». Весьма многие места Св. Писания, кроме того, перетолковываются привержен¬цами нового догмата совершенно произвольно, так что справед¬ливо было бы им напомнить анафематствование на «пытающихся перетолковывать и превращать ясно сказанное благодатию Святаго Духа» (Триодь Греческая, с. 149), каковое анафематство¬вание они сами приводят в воззвании Союза Архангела Михаила (пункт 6). В прилагаемых докладах указаны примеры таких пере¬толкований, здесь же достаточно одного. В возражениях на «Акт о исповедании» пантелеимоновцев приводятся слова Симеона Нового Богослова: «Слова человеческие текучи и пусты, слово же Божие - живо и действенно». Где же здесь речь об Имени Божием, спросит кто-либо. Здесь речь или о творческом слове Божием (напр., «да будет свет, и бысть свет» и под.), или же о "Предвечном рождении Сына Божия» - Бога Слова. Составитель «возражения» просто после «слово же Божие» подставил от себя в скобках: «т.е. слова, коими мы именуем Бога», — и полу¬чил, чего хотел, забывая, что слов, исходящих из уст человечес¬ких, хотя бы и о Боге, нельзя приравнивать к словам, исходящим из уст Божиих.
С особою силою приверженцы нового догмата ссылаются на почившего о. Иоанна Кронштадтского в доказательство своего учения. Но удивительно: сочинения почившего распространены широко, читали их, можно сказать, все, почему же до сих пор никто не заметил в этих сочинениях такого учения, кроме о. Илариона и его последователей? Уже это одно заставляет усом¬ниться в правильности ссылок на о. Иоанна. Вчитавшись же в слова о. Иоанна, всякий может убедиться, что о. Иоанн говорит только о том, свойственном нашему сознанию явлении, что мы при молитве, при произношении Имени Божия в сердце, в частности, при молитве Иисусовой, не отделяем в своем созна¬нии его Самого от произносимого Имени, Имя и Сам Бог в мо¬литве для нас тождественны. О. Иоанн советует и не отделять их, не стараться при молитве представлять Бога отдельно от Имени и вне его. И этот совет для молитвенника вполне необходим и по¬нятен: если мы, так сказать, заключим Бога в Имя Его, нами уст¬но или только мысленно в сердце произносимое, мы освободимся от опасности придавать Богу при обращении к Нему какой-нибудь чувственный образ, от чего предостерегают все законоположители невидимой брани. Имя Божие во время молитвы для нас и должно как бы сливаться, отождествляться с Богом до не¬раздельности. Недаром и о. Иларион сначала говорил, что Имя Божие для молящагося не прямо «Бог», а только «как бы Бог». Но это только в молитве, в нашем сердце, и зависит это только от узости нашего сознания, от нашей ограниченности, а совсем не от того, чтобы и вне нашего сознания Имя Божие бы-ло тождественно с Богом, было Божеством. Поэтому о. Иоанн, хотя подобно другим церковным писателям и упоминает об осо¬бой силе, чудодейственности Имени Божия, однако, ясно дает понять, что эта сила не в самом Имени, как таковом, а в призывании Господа, Который, или благодать Которого, и действует. Напр., мы читаем в сочинении «Моя жизнь во Христе» (т. 4, с. 30. Издание 2-е, исправленное автором. Спб., 1893): «Везде - всемогущий, творческий дух Господа нашего Иисуса Христа, и везде Он может даже не сущая нарицати яко сущая (Аз с вами есмь... Мф 28, 20). А чтобы маловерное сердце не помыс¬лило, что крест или имя Христово действуют сами по себе, эти же крест и имя Христово не производят чуда, когда я не увижу сердечными очами или верою Христа Господа и не поверю от сердца во все то, что Он совершил нашего ради спасения». Эти слова совсем не мирятся с новым догматом о. Илариона и о. Антония Булатовича, будто «Имя Иисус всесильно творить чудеса вследствие присутствия в нем Божества» (4-й пункт воззвания Союза Михаила Архангела), а, напротив, подтверждают то, что говорили и писали против такого учения о. Хрисанф и др., т.е. что Имя Божие чудодействует лишь под условием веры, другими словами, когда человек, произнося его, не от произношения ждет чуда, а призывает Господа, Которого имя означает, и Господь по вере этого человека творит чудо. Это же непременное условие чуда указывает в Евангелии и Господь («Если будете иметь веру и не усумнитесь»... Мф. 21, 21; 17, 20 и др.). Тем же объясня¬ет исцеление хромого и апостол Пётр в Деян. 3, 16: «ради веры во имя Его, имя Его укрепило сего... и вера, которая от Него, даровала ему исцеление».
Неправда нового догмата изобличается, наконец, и теми вы¬водами, какие делают из него его приверженцы, в частности, о. Булатович в своей «Апологии». По нему выходит, что и иконы, и крестное знамение, и самыя таинства церковные действенны только потому, что на них или при совершении их изображется или произносится Имя Божие. Нельзя без крайнего смущения читать XII главу «Апологии» (с. 172-186), где о. Булатович дает из своего нового догмата объяснение Божественной литургии. До сих пор Церковь Святая нас учила, что хлеб и вино становятся Телом и Кровию Господними потому, что Бог, по молитвам и вере (не самого, конечно, священника или кого-нибудь из пред¬стоящих, а Церкви Христовой) «ниспосылает Духа Своего Свято¬го и творит хлеб — Телом, а вино — Кровью Христа Своего»... Отец же Булатович в «Апологии» пишет, что таинство совер¬шается «именно силою произнесенного Имени Божия», т.е. будто бы просто потому, что над хлебом и вином произнесены слова «Дух Святый», «Имя Святого Духа» и совершено крестное зна¬мение с именословным перстосложением (с. 183-184). А так как над Дарами и раньше произносятся, и не раз, Имена Божии, то о. Булатович и мудрствует, что еще во время проскомидии, «с момента» прободения агнца, «агнец и вино в чаше есть всесвятейшая святыня, освященная исповеданием Имени Иисусова, есть Сам Иисус по благодати, но  не по существу» (с. 174). В таком случае, почему же Православная Церковь в свое время осудила, так называемых, хлебопоклонников, совершающих по¬клонение пред св. Дарами до их пресуществления? Наконец, если бы при совершении таинств всё дело заключалось в произ¬несении известных слов и исполнении известных внешних дей¬ствий, то ведь эти слова может проговорить и действия испол¬нить не только священник, но и мирянин, и даже нехристианин.
Неужели о. Булатович готов допустить, что и при таком совер¬шителе таинство совершится? Зачем же тогда нам и законная иерархия? Правда, в прологах и подобных книгах встречаются рассказы о таинствах, совершившихся и без законного совер¬шителя, когда произносились (иногда даже в шутку и в игре) установленные слова. Но все такие рассказы свидетельствуют или о том, что Бог иногда «открывается и не вопрошавшим о Нем» (Ис. 65, I), как, напр., апостолу Павлу, или же о том, что церковные таинства нельзя делать предметом глумления или игры: Бог может наказать за это. Но, во всяком случае, такие рассказы не подрывают Богоустановленного церковного чина. Так от не¬правого начала о. Булатович неизбежно приходит и к неправым следствиям, в свою очередь обличающим неправоту начала.
На основании всего вышеизложенног Святейший Синод вполне присоединяется к решению Святейшего Патриарха и Священного Синода великой Константинопольской Церкви, осу¬дившего новое учение «как богохульное и еретическое», и со своей стороны умоляет всех, увлекшихся этим учением, оставить ошибочное мудрование и смиренно покориться голосу Матери-Церкви, которая одна на земле есть «столп и утверждение исти¬ны» и вне которой нет спасения. Она, невеста Христова, больше всех лобызает сладчайшее Имя Иисусово и прочие Имена Бо¬жии; больше всех знает, как любить и почитать своего Небесного Жениха; но она не позволяет своему почитанию простираться далее должного, не позволяет недальновидным человеческим нашим догадкам и ограниченному нашему чувству становиться выше и как бы поправлять истину, открытую Ей Христом.
Православное же мудрование об Именах Божиих таково:
1. Имя Божие свято, и достопоклоняемо, и вожделенно, по¬тому что оно служит для нас словесным обозначением самого превожделенного и святейшего Существа — Бога, Источника всяких благ. Имя это божественно, потому что открыто нам Бо¬гом, говорит нам о Боге, возносит наш ум к Богу и пр. В молитве (особенно Иисусовой) Имя Божие и Сам Бог сознаются нами нераздельно, как бы отождествляются, даже не могут и не долж¬ны быть отделены и противопоставлены одно другому; но это только в молитве и только для нашего сердца, в богословствовании же, как и на деле, Имя Божие есть только имя, а не Сам Бог и не Его свойство, название предмета, а не сам предмет, и пото¬му не может быть признано или называемо ни Богом (что было бы бессмысленно и богохульно), ни Божеством, потому что оно не есть и энергия Божия.
2. Имя Божие, когда произносится в молитве с верою, может творить и чудеса, но не само собою, не вследствие некоей навсегда как бы заключенной в нем или к нему прикрепленной Божественной силы, которая бы действовала уже механически, - а так, что Господь, видя веру нашу (Матф. 9, 2) и в силу Своего неложного обещания, посылает Свою благодать и ею совершает чудо.
3. В частности, святые таинства совершаются не по вере со¬вершающего, не по вере приемлющего, но и не в силу произне¬сения или изображения Имени Божия; а по молитве и вере Св. Церкви, от лица которой они совершаются, и в силу данного ей Господом обетования.
Такова вера православная, вера отеческая и апостольская. Теперь же Святейший Синод приглашает настоятелей и старшую братию находящихся в России честных обителей, по прочтении сего послания, отслужить соборне в присутствии все¬го братства молебен об обращении заблудших, положенный в неделю Православия. Затем, если среди братства есть инако¬мыслящие и были споры и разделения, инакомыслящие должны выразить подчинение голосу Церкви и обещание впредь от про¬извольных мудрований воздерживаться и никого ими не соблаз¬нять; все же должны от сердца простить друг другу, что каждый в пылу спора сказал или сделал другому оскорбительного, и жить в мире, содевая свое спасение. Книгу же «На горах Кавказа», как дающую основание к неправым мудрованиям, «Апологию» о. Булатовича и все прочие книги и листки, написанные в защиту новоизмышленного учения, объявить осужденными Церковью, из обращения среди братии монастыря изъять и чтение их вос¬претить. Если же будут и после сего упорствующие привержен¬цы осужденного учения, то, немедленно устранив от священнослужения тех из таковых, которые имеют посвящение, всех упорствующих, по увещании, предать установленному церковно¬му суду, который, при дальнейшем их упорстве и нераскаянности, лишит их сана и монашества, чтобы дурные овцы не пор¬тили всего стада. В особенности же Святейший Синод умоляет смириться самого о. схимонаха Илариона, иеросхимонаха Анто¬ния и прочих главных защитников нового учения: если до сих пор, защищая свои мнения, они могли думать, что защищают истину церковную, и могли прилагать к себе слова апостола о «покрытии множества грехов» (Иак. 5, 20), то теперь, когда вы¬сказались и Константинопольская и Российская церковная власть, их дальнейшее настаивание на своем будет уже противо¬борством истине и навлечет на них грозное слово Господне: «Кто соблазнит единаго малых сих верующих в Мя, уне есть ему, да обесится жернов осельский на выи его, и потонет в пучине морстей» (Матф. 17, 6). Но сего да не будет ни с нами, ни с кем другим, но да будет со всеми благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и причастие Святаго Духа. Аминь.

Глава 6
                Протоиерей Константин Борщ
 Критический анализ Определения Святейшего Синода от 18 Мая 1913 г. приведённого в предыдущей главе
«Православное же мудрование об Именах Божиих таково:
I. Имя Божие свято, и достопоклоняемо, и вожделенно, потому что оно служит для нас словесным обозначением самого превожделенного и святейшего Существа — Бога, Источника всяких благ1. Имя это божественно, потому что открыто нам Богом, говорит нам о Боге, возносит наш ум к Богу и пр. В молитве (особенно Иисусовой) Имя Божие и Сам Бог сознаются нами нераздельно, как бы отождествляются, даже не могут и не должны быть отделены и противопоставлены одно другому: но это только в молитве и только для нашего сердца2, в богословствовании же, как и на деле, Имя Божие есть только имя а не Сам Бог,  не Его свойство; название предмета, а не сам предмет, и потому не может быть признано или называемо ни Богом (что было бы безсмысленно и богохульно), ни Божеством, потому что оно не есть и энергия Божия3.
2. Имя Божие, когда произносится в молитве с верою, может творить и чудеса, но не само собою, не вследствие некоей навсегда как бы заключённой в нём или к нему прикреплённой Божественной силы, которая бы действовала уже механически — а так, что Господь, видя веру нашу (Мф. 9, 2) и в силу Своего неложного обещания, посылает Свою благодать и ею совершает чудо4.
3. В частности, святые таинства совершаются не по вере совершающего, не по вере приемлющего, но и не в силу произнесения или изображения Имени Божия; а по молитве и вере св. Церкви, от лица которой они совершаются, и в силу данного ей Господом обетования5.Такова вера православная, вера отеческая и апостольская» (Ц.В.№ 20.с.286).
               
Глава 7
Из статьи С. В. Троицкого "Афонская смута"
тезисы иеросхимонаха Антония из его Апологии,
и антитезисы С. В. Троицкого из его синодального доклада
(Там же, сс.: 249 – 253)
(С комментарием (в сносках:  без скобок) о. Павла Флоренского, и (в скобках) протоиерея Константина Борща)
 
Апология
1. Исповедую, что Имя  Божие и Имя Иисус Божественно и Свято Само по себе , то есть Сам Бог. Но не ограничивается и не выражается и не именуется Бог всецело в имени Своем, но лишь постольку, поскольку Он Сам благоволил открыть свойства Свои словесной твари.

С.Троицкий.
Имя Божие, понимаемое в смысле откровения Божия и при том по его объективной стороне, т. е. в смысле открывания истин человеку  есть вечная неотделимая от Бога энергия Божия, воспринимаемая людьми лишь настолько, насколько допускает это их тварность, ограниченность и нравственное достоинство. (Если бы этот тезис С.Троицкого был положен в основание синодального Послания! Тогда не было бы никакой афонской распри в учении об Имени Божием, никакой афонской смуты. Ред.).
Апология.
Поэтому, хотя мы именуем имя Божие Богом, ибо имени Божиему, как действию Божиему, принадлежит Божественное достоинство по существу, а не по благодати , но вместе с тем мы и различаем Имя Божие от самого существа Божия и не сливаем понятия существо Божие и Имя Божие. Истина выражается именем Божиим, по которой мы именуем Бога, есть Истина Богооткровенная, т. е. словесное действие Божества и церковный догмат .    Имя cей истине есть  Бог, как то выражено  Церковью в пятом определении против еретика Варлаама.
С.Троицкий.
К употребляемому в таком смысле слову "имя" приложимо наименование Божество (;;;;;;), но не Бог, поскольку "Бог есть действующий", а не действие и поскольку "Бог есть выше Божества" . Имя, как энергию Божию, можно называть Богом лишь в несобственном смысле, в смысле противоположности твари, но называть Имя Самим Богом нельзя ни в коем случае, ибо в слове "Сам" непременно мыслится существо Божие.
Апология.
Примечание.   Условных звуков и букв, коими выражается Божественная истина и идея о Боге, мы не обожаем, ибо сии звуки и буквы не суть Божественное действие Божества, а действие человеческого тела, но тем не менее мы веруем, что и этим звукам и буквам присуща благодать Божия ради Божественного Имени, ими произносимого.
С.Троицкий.
Примечание. Благодать не присуща не только звукам и буквам, выражающим идею о Боге, но и соединенной с этими звуками нашей мысли о Боге, но может быть подаваема Богом, при произнесении их, если эти звуки произносятся благоговейно, с верою и любовью к Господу.
 (Если это так, то не опровергаются ли этим тезисом С. Троицкого слова Апостола: «никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым» (1 Кор. 12,3). Если исповедание Имени Господа Иисуса действуется Духом Святым, то как же еретически учит С. Троицкий, будто бы Благодать Божия не присуща «не только буквам и звукам, выражающим идею о Боге, но и соединённой с этими звуками нашей мысли о Боге»? Имя Божие в буквах и звуках голоса не меньшей святости чем святые иконы, но даже большую имеют святость, так как не Имя Божие освящается иконами, но иконы освящаются Именем Божиим. И даже Таинство пресуществления святых даров совершается Именем Божиим, произносимым голосом священника, и осеняющим, именословным перстосложением священника, крестным знамением. «И кто произнёс его (Имя Иисусово), - говорит св. Иоанн Златоуст, - тот вдруг исполнился благоухания. Никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым» (1 Кор 12, 3) Том 11. кн. 1. стр. 435-436. Спб. 1905). По слову св. Златоуста: «всё совершается Именем Отца, так и Именем Сына» (Т. 8. Спб. 1902 с. 544). «Он есть и слава Имени Бога, т .е. Отца, почему и Павел назвал Его сиянием славы Отца» (Евр 1, 3) (Спб. 1899. с. 851). И так, произносимым Именем Божиим, освящаются и святые иконы, и таинства церковные; Именем Божиим также освящаются  и тварные элементы Имени: буквы и звуки. О том что для этого необходимо произношение Имени Божия с верою, любовию и благоговением не следовало бы здесь С.Троицкому и говорить, так как это само собой разумеющееся  условие для желающего освятиться благодатью Божией при молитве и произношении Имени Божия. Только вот  С.Троицкий утаил: с верою во что именно? - Во Имя Господа нашего Иисуса Христа (Иоан. 1,12; 3,18; 1 Иоан. 3,23). Как учит св. Златоуст: «мы не должны исследовать сущность Его (Бога), но веровать во Имя Его, так как Оно творило и чудеса. Во Имя Иисуса Христа, говорит Пётр, востани и ходи (Деян. 3, 6). Оно и Само требует веры, и ничего из этого нельзя постигнуть разумом». (Иоан. Злат. Т .9. Спб. Дух. Акад. 1903. Бес. На посл. к Римл. 1). (Составитель протоиер. К. Борщ.).

Апология.
2. Исповедую, что имя Иисус есть Богоипостасное, т. е. относящееся и к Божеству и к человечеству Христову.
С.Троицкий.
2. Имя Иисус, как и другие имена Господа нашего Иисуса Христа, относится к Его Ипостаси, Ипостаси Божеской, в коей объединены божеское и человеческое естество Христа, но так как всякое имя Божие, относясь к одному и тому же Богу, в то же время указывает на одну какую-либо сторону отношения Божия к нам, то и имя Иисус, в отличие от других имен Божиих, указывает, главным образом, на спасение Богом людей, совершенное принявшим естество человеческое Сыном Божиим, и в этом смысле можно сказать, что имя Иисус относится к воплотившемуся Сыну Божию.
(Так и Апология учит, ибо в «воплотившемся Сыне Божием» соединёны неслитно и нераздельно два естества: Божеское и человеческое. Но в Имени Иисус, также, как и в каждом другом Имени Божием – совокупность всех Имён. Св. Златоуст: «Христос может быть называем: - страстным и безстрастным: страстным по плоти, безстрастным по Божеству. То же самое, что о «Христе», -  может быть сказано о «Сыне», об «Иисусе», о «Господе», так как все эти имена суть общие и выражают собою оба естества». (Т. 3. с. 814) (Составит. Протоиер. К.Борщ).
«И тысячами других Имён, означающих высоту и боголепие, Святое Писание умело наименовать Бога. Почему в точности дознаём из сего, что когда скажет одно которое-либо Имя, этим одним безмолвно произносится весь список Имён» (Св. Григор. Нисск. Ч. 2. с. 412. М. 1861). (Составитель).

Апология.
3. Исповедую, что имя "Иисус", равно как и всякое именование Божие, есть сила Божественная, коей неотделимо присущ Святый Дух, творящий чудеса во Имени сем, и отнюдь не соизволяю на то, чтобы дерзать отметать присущность имени Божиему и Божественной силы и называть Имя Божие - "силою посредствующею".
С.Троицкий.
3. Имя «Иисус», понимаемое в смысле откровения Божия о спасении человечества, но не в смысле нашего именования Бога (т. е. произнесения имени Божия вместе с мыслью о Боге), есть сила Божественная или действие Божие, действие Св. Духа, неотделимое от Него, так же как и творение чудес, но имя Иисус, в смысле нашего акта произнесения имени Божия, не есть сила Божественная, а может быть условием проявления этой силы, если произнесение этого имени служит выражением веры и любви к ее Носителю. Но и в том и в другом смысле имя Божие может быть названо "силою посредствующею".
Имя, как откровение Божие, есть действие Божие, ибо, как говорит Св. Григорий Палама, "только посредством действия Божия, неотделимого от существа Его, существо Его сообщается людям". Посредством же произнесения имени Божия мы призываем Бога и удостаиваемся дарования благодати Божией.
(В первой половине первого абзаца, можно сказать, С.Троицкий выразил православную мысль назвав Имя Иисус (не в тварных его элементах – в буквах и звуках голоса произносящего), а в смысле откровения Божия – силой Божественной, или действием Божиим, действием Св. Духа, неотделимого от Него. Во второй же половине первого абзаца он говорит, что в смысле нашего акта произнесения Имени Божия оно не есть сила Божественная, а может быть условием проявления этой силы… Но в том и другом смысле, - говорит он, -  имя Божие, может быть названо «силою посредствующею». Смысл этого «может быть» - двоякий: и может быть, и не может быть… Это во-первых. И здесь нет ничего ясного, конкретного. А во-вторых: заключающим словом первого абзаца он называет силою посредствующею Имя Божие не только в его тварных элементах – в буквах и звуках голоса произносящего, но и в его ипостасном пребывании в качестве действия энергии существа) (Составитель).

Апология.
4. Исповедую, что поелику всеми Именами Божиими именуется Один и Тот же Бог, то между Именами Божиими нет различия в степени силы и святыни, но что все Имена Божии суть равночестны, и имя Иисус есть хотя и равносильное, и равночестное прочим, но наиболее употребительное для нашего спасения и наилюбезнейшее для каждого христианина.
С.Троицкий.
4. Все имена Божии, произносимые нами, суть равночестны, но ни одно из них само по себе не имеет силы, ибо сила Божия, благодать Божия присуща только (Самому Господу, Который и дарует ее нам при молитвенном произнесении Имён Божиих, если мы произносим их с верою и любовью к их Носителю
(Автор в п. 3-м  говорил, что Имя «Иисус» в смысле откровения Божия о спасении человечества есть сила Божественная, или действие Божие, действие Святаго Духа, неотделимое от Него, так же как и творение чудес». Но в данном п. 4-м  автор разобиделся на Имя Господа и утверждает, что ни одно из Имён Божиих само по себе не имеет силы, ибо сила Божия присуща только Самому Господу…» То есть, автор упорно не хочет признать Божество энергии Существа, и назвать её титулом «Бог». Епископ Михаил в «Толковании Св. Евангелия Иоанна на слова «Я открыл Имя Твое» (Иоан. 17, 6)  говорит: «Имя – вместо Лица, Его свойств и действий; открыл Имя Бога – тоже, что открыл Самого Бога». Если бы Имя Божие само по себе не имело силы, то как бы  Сам Господь мог сказать о силе Своего Имени: «Именем Моим бесы ижденут» (Мк 16, 17) . Неужели Господь сказал ложь, а С.Троицкий говорит истину?.. Но обратимся к Православному Катехизису:
«Имя Божие Свято Само в Себе» (См. Отче наш). (Ч. 3, стр. 136; Больш. Катехиз. Л. 4. Изд. 1874). «Преславными и различными Именами нарещися может Бог, их же никтоже от Него отлучити может» (Большой Катехизис. Л. 258, изд. 1878). «Сие есть Имя Иисус, ему же поклоняется и припадает всяко колено небесных, земных и преисподних. Сие есть Имя Иисус, егоже аще кто призовёт без сомнения духом и истиною, спасён будет. Сие есть Имя Иисус, его же подобает всем верным присно имети в сердцех и во устнех, во всех делех своих по Апостолу Павлу, глаголющу: аще что творите словом или делом, вся во Имя Господа Иисуса Христа творите, благодаряще Бога и Отца о Нем. Тем Божественным Именем имамы избавление прияти и вся враги наша противныя победити» (Больш.Катех. Л. 4. 1874 г.).
«Мы прежде всего должны просить, чтобы святилось Имя Его. Но ужели Имя Божие не свято, братие, когда мы должны просить, да святится Имя Его? Не Его ли Пресвятое Имя выну славят на небеси Херувимы и Серафимы, Архангелы и Ангелы, Свят, Свят, Свят Господь Саваоф (Ис. 6, 3)? Да и мы православные, не то же ли воспеваем по благости Божией на земле?» (Виктора Успенского. Поуч. О мол. Госп. с.20. Моск. Универс. Типогр. 1858 г.).
«Без сомнения Имя Божие Свято Само в Себе: свято Имя Его, говорит Слово Божие (Лк 1, 49), или лучше – Имя Божие есть Сама Святость. Не только само в себе свято Имя Божие; Им даже и освящается всё то, на что мы призываем оное. От него приемлют освящение все таинства нашей Православной Церкви и обряды; Им утверждается верность наших клятв и обещаний; Имя Божие мы полагаем в основание каждого доброго дела.
Так свято и пресвято Имя Божие! Но мы должны просить Отца Небесного, чтобы Имя Его, вечно святое и пресвятое само в себе, святилось в нас, или, что то же, прославлялось нами. (Ев. Иоан. 1, 1. Ч. 3. Изд. 3. С. 172.  Мск. 1891 г.).
«Благоговеем пред Именем Божиим, Которое есть благословенно (Пс .71, 19), хвально и прославлено (Пс. 112, 3). Которым благословляется и освящается всё (Пс. 71, 17), о Котором радуются Ангелы Божии, все Праведники, силою Которого мы, грешные, спасаемся» (Деян.4, 12). Взято из кн.: «Катехизич. Поучен. Григор. Дьяченко, с. 819,  Москва).
«То что спасает нас, есть Имя Господа нашего Иисуса Христа и Дух Бога нашего» (Догматич. Учен. О семи церк. Таинствах, с.  99. Спб. 1877 ).
«Имена и качества Божии, показанные в откровении, не произведения мысли человеческой, чтобы походить на слова ничего не значущие». (Правосл. Догматич. Богословие, ч. 1, Спб. 1882. О свойствах сущности Божией. III, с. 37).
И так, может ли быть такое что-то, чем совершаются чудеса, что есть Сама Святость, что свято Само в Себе, то, чем совершаются церковные таинства и освящается всё,  что есть вечная  неотделимая от Бога энергия Его – и в то же время не имеет Божественной силы и реального своего существования? – Да, может, но только не в православной вере, а в еретическом имборческом учении С.Троицкого, запатентованного синодалами профессора богословия. (Составитель протоиер. К.Борщ).).

Апология.
 5. Исповедую, что основание всякого молитвенного делания есть призывание Имени Божия и исповедание Его духом и истиною и что Бог, живущий в сердцах наших от Крещения нашего, видится духом и обретается сердцем во Именах и в словах Своих, и в словах Божественного богослужения, и достоверно ощущается ищущими cиe духовное чувство, ибо словесное действие Божие есть "Свет Христов", просвещающий сердца.
С.Троицкий.
5. Призывание  Имени Божия есть наиболее обычный, но не единственно возможный вид молитвы1, ибо на высших ступенях ее произнесение слов и имени является излишним. И высшая ступень молитвы есть молитва без слов, но, конечно также разумно-сознательная.
Призывание, произнесение Имени Божия в молитве необходимо лишь постольку, поскольку оно помогает сосредоточению ума и сердца нашего на мысли о Боге2, каковое сосредоточение необходимо для того, чтобы сделать дух наш способным к восприятию благодати Божией3, а вовсе не потому, что "словесное действие Божие есть свет Христов, просвещающий сердца", ибо под словесным действием (;;;;;;;; ;;;;;;) Божиим разумеются не слова и имена молитвы или Священного Писания, а действие Божие, направленное на разумные существа4. При призывании имен Божиих необходимо всегда относить их к Самому Господу, так что при молитве имя Господа отождествляется с Самим Господом5, но нельзя смешивать такого отождествления в нашем духе с тождеством имени с Господом, и поступать так, это значит нашу ограниченность приписывать и Самому Богу и тем самым безмерно оскорблять величие Божие, сливая Бога с действием тварного и ограниченного существа.
"Прибавления к Церковным Ведомостям". 1913. 18 мая. № 20, с.906 - 909.


Глава 8
Флоренский Павел Алексанбрович
(Биографическая справка)
Флоренский Павел Александрович (1882, местечко Евлах Елизаветпольской губернии  1937)  философ. Родился в семье инженера-путейца, служившего в Закавказье. В 1900 г. окончил 2-ю Тифлисскую классическую гимназию и поступил на физико-математический факультет Московского университета. Специализируясь по чистой математике, Флоренский параллельно изучал философию. В 1904 г. после окончания курса отказался от предложенной ему научной университетской карьеры, выбрав путь, по его же словам, "православия и именно церковности", поступив в Московскую Духовную Академию в Сергиевом Посаде. Будучи монархистом по убеждению, в 1906 г. под влиянием событий первой российской революции выступил с проповедью "Вопль крови", осудив казнь лейтенанта П. П. Шмидта и расстрелы "людей, не имущих куска хлеба", за что подвергся аресту. После окончания академии Флоренский в 1908 - 1919 г.г.преподавал в ней философию, а в 1911 г. принял сан священника, не занимая приходской должности. В 1911 - 1917 г.г. являлся редактором одного из лучших духовных журналов - "Богословский вестник". В 1914 г. защитил магистерскую диссертацию "О духовной истине", став профессором в Московской Духовной Академии. В этом же году вышел в свет его самый известный богословский труд "Столп и утверждение истины". Энциклопедически образованный оригинальный мыслитель, Флоренский стал автором многих выдающихся работ по богословию, философии, искусствоведению, математике, эстетике, электродинамике, филологии, понимая свою жизненную задачу в проложении путей к будущему цельному мировоззрению. После Октябрьской революции 1917г. Флоренский так обозначил свою позицию: "Развиваемое мною научно-философское миропонимание не совпадает с вульгарным толкованием коммунизма", но это не может помешать "добросовестно делать на государственной службе свое дело". Служил ученым секретарем комиссии по охране памятников и старины Троице-Сергиевой лавры, разрабатывая методику эстетического анализа и описания предметов древнего искусства, читал лекции по физике и математике в педагогическом институте, преподавал в Высших художественно - технических мастерских (ХУТЕМАС), занимался научно исследовательской работой в системе Главэлектро ВСНХ, редактировал Техническую энциклопедию и написал для нее более 100 статей. Вся эта деятельность не помешала в 1928 г. высылке Флоренского в Нижний Новгород. По ходатайству жены А. М. Горького Е. П. Пешковой он был освобожден, но в 1933 вновь арестован, осужден на 10 лет по ст. 58 пп. 10 и 11 ("Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти... а равно и распространение или изготовление литературы того же содержания") и отправлен в восточно-сибирский лагерь "Свободный" (БАМЛАГ). В 1933 - 1934 г.г. работал на мерзлотной научно-исследовательской станции, где получил ценные результаты. Ходатайство правительства Чехословакии в 1934 об освобождении Флоренского и переезде его с семьей в Чехословакию правительство СССР отклонило. В 1935 г.Флоренский был отправлен в Соловецкий лагерь, где сделал ряд научных открытий на соловецком заводе йодной промышленности. В ноябре 1937 г. Флоренский был вторично осужден тройкой УНКВД по Ленинградской области. Дальнейшие сведения о нем, включая официальную дату смерти в 1943 г. легендарны. Реабилитирован посмертно в 1958 г.
Использованы материалы кн.: Шикман А. П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г.
                _______________
(Павел Александрович Флоренский – изумительно одарённая Богом духовная, и вместе творческая, редчайшая личность. Посмотрите, он: философ, профессор МДА, энциклопедист, духовный писатель,  редактор «Богословского вестника», искусствовед, художник, математик, филолог, эстетик, физик, учёный секретарь комиссии по охране памятников и старины в ТСЛ, монархист, антикоммунист,  преподаватель в ВУЗах, научный исследователь Глав-Электро в системе ВСНХ, научный работник соловецкого завода йодной промышленности, каторжник, новый российский священномученик, хотя РПЦ пока ещё не канонизировала его; но она долго не причисляла к лику святых и такого редчайшего столпа Церкви Христовой, как великий пророк и чудотворец св. Иоанн Кронштадтский, в то время как ещё при его жизни по обилию святых благодатных даров его за святого почитал весь мир (Протоиерей К. Б.)

Глава 9
Комментарий о. Павла Флоренского  на статью  архиепископа Никона (Рождественского): «Великое искушение около Святейшего Имени Божия»1
                (Религиозно-Философский журнал «Начала» № 1-4. МСК. 1996. с.с. 89-134)

С болью сердца, с муками души издалека наблюдаю я великое искушение, попущением Божиим постигшее Св. Гору и её, - по-видимому, только русских насельников... Что сие значит? Восторжествует ли  враг Церкви, или же смирение иноческое победит его?..
Вот что особенно страшно: сатана, досель трепетавший пред именем Господа нашего, как именем Того, Кто сокрушил его державу, теперь построил искушение около сего имени и сеет вражду — да еще какую! — между исповедающими Господа, посвятившими себя всецело служению Господу, ради Господа отрекшимися от мира и всего, яже в мире... Какова дерзость! Но каково же и ослепление тех, кто поддался сему искушению! Неужели так оскудела духовная жизнь современных подвижников Афона, что не замечают они козней искусителя? Страшно за Церковь, которой нешвенный, Боготканный хитон хотят разорвать... В чем дело?
Явилось учение, доселе Церковью нерассмотренное, а потому и в её вероизложениях ни положительно, ни отрицательно, не формулированное, кратко оно выражается в трёх-четырёх словах: «Имя Божие есть Сам Бог». И только. В подробном изложении оно уже говорит, что всякое имя Божие, всякое слово Божие, все откровение Божие, всякая молитва, к Богу обращенная, всякое исповедание имени Божия - есть  Бог...
Тёмно, неясно, непонятно всё  это для человека, особенно для простеца..   Но сие учение уже выдаётся как «догмат»: автор книги, в которой впервые появилось оно, схимонах Иларион, так и говорит, что он «поставил этот догмат в таком виде, в каком он не встречается нигде кроме о. Иоанна Кронштадтского». Но о. Иларион утверждает, что этот догмат якобы всегда содержался и содержится Церковию, но доселе был как бы сокровен.
Чтобы правильно судить о сем якобы сокровенном догмате должно помнить, что все догматы, несмотря на всю их таинственность и непостижимость для ума нашего, тем не менее никогда не противоречат законам нашего разума . Непостижимость еще не есть логическое противоречие. Например: Бог троичен в Лицах, но един по существу, - вот догмат. Противоречит ли он разуму? Он непостижим для нашего ума, но законам разума не противоречит, ибо содержит в себе две истины - разные, но взаимно не отрицающие одна другую: одна - единство сущности Божества, другая - троичность Лиц . Так нас учили в православной догматике . Вот почему  все догматы  приемлются разумом, когда он смиряется пред тайнами Божественного откровения. Но в новом учении имеется логическое противоречие.
Что такое имя  вообще, как мы его понимаем?
Имя есть условное слово, более или менее соответствующее тому предмету , о коем мы хотим мыслить; это есть необходимый для нашего ума условный знак,  облекаемый нами в звуки (слово), в буквы (письмо) или же только умопредставляемый, отвлеченно, субъективно  мыслимый , но реально вне нашего ума не существующий образ (идея) . Без такого знака наш ум был бы не в состоянии приблизить к своему пониманию  тот предмет, какой мы разумеем под тем или другим именем . Наш дух сам по себе, вне тела, может быть, в таких именах и не нуждается; но теперь, пока он заключен в телесный состав, он иначе и мыслить не может, как умопредставляемыми образами, идеями, словами, именами . Обычно, имя указует  нам какие-либо свойства  предмета, приближаемого  к нашему мышлению, но повторяю; реально — ни духовно, ни материально имя само по себе не существует . Это почти то же, что в математике идеальная точка, линия, круг; в географии - экватор, меридиан и под. Таково значение имени для нашего мышления, такова его сущность .
Возьмем другое слово, входящее в формулу нового догмата: «Бог». Самым главным, как бы  всеобъемлющим признаком сего понятия в нашем христианском смысле является всесовершенная духовная личность . Так и в православном Катехизисе говорится, что Бог есть Дух, духовная личность, Дух вечный, всеблагий, всеведущий, всеправедный, всемогущий, вездесущий, неизменяемый, вседовольный, всеблаженный. Все другие признаки сего понятия объединяются в основном понятии личности  Духа. Этот признак должно иметь в благоговейном внимании всегда, когда мы произносим слово «Бог» .
И вот, при соединении двух, сейчас рассмотренных нами слов «имя» и «Бог» в одно предложение, в одну мысль, как это видим в новом догмате, является явное логическое противоречие одного понятия другому : «имя», как идея, мысль,  есть нечто реально - ни материально, ни духовно не существующее , а «Бог» есть реальнейшее существо, самобытная сущность, основа всякого реального бытия и притом — повторяю — всесовершеннейшая личность. Ясно, тут само собою выходит такое умозаключение: нереальное (имя) есть реальнейшее Существо, всесовершеннейшая Личность .
Такого логического противоречия и взаимного отрицания двух понятий наш разум, как отображение разума творческого, принять не может .
Защитники нового догмата говорят, что имя Божие неотъемлемо от Бога, что каждый раз, когда мы произносим имя Господа, то разумеем или призываем именно Его Самого, а не отвлеченную идею, умопредставляемый  образ.
Но тогда зачем же ставить логическое ударение на слове «имя», зачем как бы подчеркивать это слово? Зачем настаивать на имени тогда, когда разумеем Его Самого?   Невольно приходит на мысль, что это нужно новым учителям по каким-то особым соображениям . И если вникнуть глубже в их учение, то становится понятным, зачем это им нужно.
Должно сказать, что хотя имя, как отвлеченное умопредставление о чем бы то ни было, отдельно от предмета реально не существует , но в процессе мышления всегда может быть отделено от того предмета, коему усвояется . Ему может быть приписано то или другое качество, коим самый предмет не обладает . Например, об имени можно сказать: благозвучно оно или нет, легко или не легко произносимо , объемлет ли все признаки именуемого или же часть их, один из них, и подобное . Нет надобности делать исключение и тогда, когда речь идет об имени Божием. Мы употребляем его и в молитве, произносим и тогда, когда беседуем или пишем о Боге  Надо помнить еще и то, что мы - существа ограниченные, а Бог неограничен, непостижим для нашего ума,  необъятен для нашего слова.  По благости Своей Он открывает Себя в слове человеческом, но всякое слово наше остается ограниченным и условным..  Он же безусловно всесовершен. В Его имени в нашем слабом слове или нашем умопредставлении о Нем есть только приближение понятия о Нем к нашему уму,  но не тожество  - не только с самым существом . Его, но даже и с тою идеею о Боге, которая прирождена  нашему духу как неотъемлемая черта образа Божия в нас самих, которая предносится, в силу этой прирожденности нашему уму, но не объемлется, не выражается во всей полноте своей ни одним из наших словес.  Посему необходимо признать, что наша идея, наша мысль о Боге49 - одно, а самое Существо Божие – другое.  Только при таком отделении имени, как мысли о Боге, от самого Существа Божия  и можно здраво мыслить и благоговейно рассуждать о нём.  Уже по одному этому непозволительно дерзать говорить: «Имя Божие есть Сам Бог». Бог в Существе Своем неименуем.  Нет на земле достойного Его имени и на языках человеческих таких слов, которые во всей полноте обнимали бы Его Существо,  все Его совершенства; и так называемые имена Его  суть только слова, указующие  на то или иное Его свойство,  например: Сущий (Иегова), русское Бог  - указуют на Его вечность, Его приснобытие, на то, что Он самосущий источник всякого бытия; Иисус - на то, что Он есть Спаситель наш, нас ради воплотившийся и ставший Богочеловеком;  Христос - на то же служение спасению рода человеческого;  Сын Божий - на Его предвечное рождение от Отца, на Его отношение к Первому Лицу Пресвятыя Троицы; Господь - на Его владычественное соотношение к созданной Им твари и искупленным Его кровию людям, и т. п. Но если бы нашлось на языке человеческом слово или в мысли нашей представление, во всей полноте объемлющее в себе все свойства и совершенства Божии, и тогда это была бы только идея о Боге, только благоговейная мысль о Нем, наше субъективное представление,  а не Сам Он по Своему Существ.у.  Если угодно - это был бы только мысленный образ Божий,  духовная умопредставляемоя икона Его, а не Сам Он.  Правда, когда благоговейная  мысль обращается к Богу, призывая святейшее имя Его, то Господь в то же мгновение  внемлет молящемуся, мало того: Он сам дает и молитву молящемуся,  но и при сем Самое Существо Божие не воплощается в идее,  а лишь проявляется некая сила Божия, именуемая благодатию.  И является она не потому только, что человек умом или устами произнес имя Божие, а потому, что произнес его с должным благоговением и верою,  обращая и свое сердце к Богу
(Существу Божию),  как цветок обращается к солнцу.  Не от звуков имени, не от отвлеченной идеи, не от умопредставляемого имени,  а от Самого Бога  льётся на него луч
благодати.  Имя при сем является, как я уже сказал, лишь необходимым для нашего мышления условием, чтобы облечь нашу мысль  в наше слабое слово, что для Бога не нужно  а для нас необходимо.

Повторяю: для нас имя Божие есть только слабая тень  одного из свойств или состояний Божиих , отмеченная в нашем слове или мышлении ; мы и тени воздаем должное почитание, как иконе, ибо и тень апостола Петра исцеляла болящих ; но  не дерзаем oтoжecтвлять  сию тень с Самим Богом  и говорить, что «имя Божие есть Бог».   На это не дает нам права простой, здравый разум;  это на деле доказывают и сами защитники нового догмата: несмотря на их настойчивое уверение, что имя Божие неотделимо от Лица Божия, они все же его отделяют  в своём мышлении.  Да и разум непременно этого требует,  ибо Господь Бог есть Личность, а идея и есть только идея , отвлеченность, субъективное представление , хотя бы и внушенное, открытое Богом человеку.  Раз они называют идею «Богом», они тем самым уже признают ее личностью.  Но поелику эта, уже обратившаяся, по их учению, в личность идея ими настойчиво признается «Богом», поелику ими усиленно подчеркивается, что не только Сам Господь Бог есть Бог, но и имя Его есть «Бог»,  то с логическою необходимостью  из сего выходит, что как Существо Божие Само в Себе есть Бог, так и имя Его есть Бог, а сим самым в их мышлении  имя отделяется в особую от Бога личность..  Нет нужды делать отсюда логическое умозаключение, ведущее к какому-то двоебожию.
 О, конечно, они протестуют против такого понимания, но здравый разум требует признания сего вывода с неумолимою логикою. 
Исповедники нового догмата предвидят такое возражение, но для опровержения его у них недостает строго логических построений  и посему они пускаются - с одной стороны, в мистику, с другой - ищут всюду авторитетов, чтобы, не входя в рассмотрение вопроса по существу, подкрепить свое учение их словами . Они говорят, что в учении о духовной жизни опыт важнее науки.  Но жизнь духовная  - одно, а точное изложение веры - другое . Такие великие учители монашества, как преподобный Иоанн Лествичник и Варсануфий Великий, предостерегают монахов,  даже безмолвников, посвятивших себя высшему подвигу,  от  занятия догматическими  исследованиями.  «Неизмерима глубина догматов, говорит св. Лествичник, и уму безмолвника не безбедно пускаться в нее. Не безопасно плавать в одежде, и подверженному страсти  касаться богословия» (Леств.Сл.27, гл.10-II). И когда один брат вопрошал преподобного Варсануфия: «если в моем присутствии состязаются о вере с кем-либо из неправо мудрствующих о ней, должен ли и я состязаться или нет? Ибо помысл говорит мне: когда молчишь, то изменяешь вере», - великий авва прямо и решительно отвечал: «никогда не состязайся о вере; Бог не требует от тебя сего, но лишь того, чтобы ты веровал право, как принят от святой Церкви при крещении, и чтобы соблюдал заповеди Его. Сохрани сие и спасешься. Беседовать же о догматах не следует, ибо это выше тебя.  Но  молись  Богу  о  своих  согрешениях и в сем пусть    упражняется ум твой . Берегись, чтобы в сердце своем не осудить имеющих такое собеседование, ибо ты не знаешь, право ли говорят они или нет . Бог будет судить оное дело; если же будешь спрошен, скажи: простите меня, отцы святые, это выше меня»  (отв. 702). В другом месте тот же святый отец вопросившему о мудрованиях Оригена, между прочим, пишет: «небеса ужасаются, о чем любопытствуют люди. Земля сотрясается, как они хотят исследовать непостижимое. Это догматы языческие, это пустословие людей, которые думают о себе, что они нечто значат...»  (отв. 606). И святый Григорий Богослов пишет: «незнающему богословских наук непозволительно и рассуждать о догматах веры ; как больному глазами нельзя смотреть на солнце, так и неученому в богословских науках нельзя и учить о новых догматах . Было бы очень полезно современным инокам-богословам на Афоне припомнить сии наставления св. отец .
Излагать учение о божественности имени Божия есть дело православного богословия, а не аскетики . Опыт духовной жизни — великое дело, и многие богословы почерпали в нем благодатную помощь Божию к уразумению и выражению в своих писаниях истин веры, но не всякому подвижнику это дается . Притом всеконечно они не дерзали в сем великом деле полагаться на свой только личный опыт, на свои выводы из сего опыта , а строго проверяли свои мысли учением Церкви, яко единой непогрешимой хранительницы истины Божией . С великим дерзновением говорили о некоторых истинах такие подвижники, как преподобный Серафим Саровский и отец Иоанн Кронштадтский, но и они не выдавали своих мыслей за точно изложенные истины, за догматы, как это делают отец Иларион и Антоний Булатович, не дерзали составлять своих вероопределений, и ни один учитель Церкви не посмеет назвать своего личного мнения догматом, хотя бы находил и у других церковных писателей нечто, подтверждающее его мнение .
Из авторитетов новые учители более всего ссылаются на отца Иоанна Кронштадтского. Но должно помнить, что, как заметил один писатель, он приобрел известность не своими учено-богословскими трудами, а подвигами и благодатными дарами . А св. апостол Павел говорит, что Бог разделяет Свои дарования - каждому свое. Отец Иоанн имел дар, по преимуществу, молитвы и исцелений, митрополит Филарет Московский - дар мудрости и постижения учения церковного, иные - иной дар . Церковь непогрешима не в отдельных своих членах, а в целой полноте своей («плирома», исполнение Церкви) . Если бы о. Иоанн дожил до появления нового учения об имени Божием, то, конечно , он разъяснил бы нам те выражения, которые главным образом  полагают в основе нового догмата . Пример сему - его протесты против искажения его мыслей так называемыми иоаннитами, которых он не стесняясь  предавал открыто анафеме. Имея в виду, что Церковь в своих вероопределениях нигде не учит так, как учат защитники нового догмата , я дерзаю утверждать , что не учил  так и о. Иоанн и что смысл тех выражений, которые приводятся ими, не тот , какой они в них находят, тем более что, как оказывается , выписки взяты в большинстве не из подлинных записей о. Иоанна, а из перевода с английского. Подлинник же на английском языке представляет как бы пересказ, свод мыслей, а не точных слов о. Иоанна , в изложении уже англичанина, который потрудился пересмотреть дневники его и извлечь из них в своем изложении то, что ему было особенно по сердцу .
Какой же мог быть смысл у о. Иоанна в приводимых выражениях? Позволяю себе ответить на сей вопрос, как это представляется возможным .
Делатели молитвы Иисусовой свидетельствуют, что «когда ум бывает заключен в сердце», когда все духовное существо человека бывает сосредоточено на мысли о Боге , причем мысль, при содействии благодати Божией, как бы  благоговейно предстоит невидимо присутствующему Богу по слову псалмопевца: "предзрех Господа предо мною выну" (Пс 15, 8) , тогда согревается сердце человека прикосновением к нему Божией благодати, и сладостно бывает молитвеннику самое имя Господа Иисуса Христа держать в своем уме или, лучше сказать, - в сердце, по слову того же псалмопевца: "помянух Бога и возвеселихся" (Пс 76, 4). Сие-то состояние, испытываемое молитвенником, дает ему уверенность , что Господь внемлет его молитве, что Он, милосердный, тут, около него . - Где же? вопрошает его дух его, как бы желая обнять Неосязаемого.  - Человек привык мыслить всякое существо в каком-либо пункте пространства , в данный момент он ощущает прикосновение благодати в сердце — там, где он в смиренной любви держит и как бы лобызает имя Господа, и вот, в умилении сердца, в восторге духа он готов воскликнуть: «Ты здесь, Ты со мною, Господь мой и Бог мой! Добро есть мне с Тобою быти!» И  его мысль емлется за сладчайшее имя Божие, как бы  за ризу Христову, как бы  за пречистый нозе Его. И все сие совершается столь быстро , столь неотделимо  проходит один момент переживания ощущений от другого, что у молитвенника может возникнуть мысль  о присутствии Самого Господа в Его имени, и прикосновение лучей благодати , согревающей сердце, может быть принято  или, по крайней мере, для краткости выражения в слове , названо присутствием Господа в Его имени, хотя на самом деле  все сие совершается в сердце, самое же имя не есть, как я уже выше сказал, реальное нечто , а лишь условное умопредставление, хотя бы и Самим Богом нам открытое , как необходимое для нашего мышления , чтобы обратиться мыслию ... к непостижимому, умом необъемлемому, словом невыражаемому Существу Божию . Здесь неприменимо  понятие о вездесущии  Божием, ибо для имени нет проcmpанcmвa , к коему относится понятие вездесущия Божия .
Можно думать, что и о. Иоанн, переживая благодатные состояния в Молитвенном общении с Богом, свои переживания набрасывал на бумагу, не заботясь о догматической точности выражений в своих летучих заметках или дневниках. А англичанин, человек иных догматических понятий, иного воспитания в учении веры, изложил сии мысли о. Иоанна по-своему. При печатании же русского перевода о. Иоанну не было времени точнее вчитаться в текст перевода и лучше оформить свои мысли в догматическом отношении, тем более, что едва ли ему могло прийти на Мысль, что явятся люди, которые его слова-наброски будут принимать за строго выраженный догмат. Религиозные переживания легче и свободнее выражаются в поэтических формах, нежели в точных догматических определениях. Надо и то сказать, что если один даже из великих отцов Церкви, по недоразумению, некоторое время держался неправославных мнений о вечности мучений, то тем простительнее о. Иоанну не быть точным в выражениях своих мыслей - переживаний и он, конечно, исправил бы их, если бы кто ему указал на эти неточности .
Я довольно подробно остановился на выписках из писаний о. Иоанна Кронштадтского потому, что из всех свидетельств, приводимых о. Булатовичем из обширнейшей аскетической литературы, этот подвижник-молитвенник выпуклее всех выразил учение о Божественности имени Господня в благоприятном для о. Булатовича виде . И не могу не высказать удивления, как мало автор Апологии использовал сию литературу : ведь святых отцев считается у Миня до 400 томов!  Равно и из русских богословов почти нет ни одного, кроме нескольких строк из еп. Игнатия Брянчанинова , а на еп. Феофана о. Булатович бросает даже тень, будто «по богатству ума ему не давалось сокровище простоты сердечной, а ею-де только и познается Бог по имени Иисус» . Ясно, что не нашел он в писаниях сего святителя, преисполненных опыта духовного, того, чего искал - подтверждения своих мудрований. Величайший богослов последнего времени митрополит Филарет Московский, сам мистик по своему духовному складу, им совершенно обойден , не говоря уже о других. А трудился о. Булатович много и усердно , собирая отовсюду  все , что только было можно подобрать в свою пользу. И если принять во внимание, что, не находя прямых определений своего нового догмата, он выписывал места относящиеся не только к имени Господа но и к действиям Божиим, благодати и под., всячески стараясь истолковать некоторые, казавшиеся ему подходящими выражения святых отцев (напр., Тихона Задонского, Иоанна Златоуста и др.), то нельзя не удивляться скудости и туманности избранных им мест . Приводит он того или другого св. отца, точного выражения о Божестве (т. е. что имя Божие - Бог) не находит и начинает осыпать читателя вопросами: «Видите, видите, слышите?»... Делает выводы, прибегая к натяжкам, интерполяциям и под. Правда, два-три места есть для него более или менее благоприятные и он, приведя их, торжествует . Но если бы учение сие было принято Церковию как догмат, то отцы и учители Церкви раскрыли бы его гораздо полнее : ведь речь идет о спасительном имени Господа .
Намеренно или по незнанию греческого языка у о. Булатовича встречаются и неточности переводов в его выписках из первоисточников. Например, приводит он слова св. Феофилакта, в его толковании на Деяния Апостолов гл. 2, 38: «Имя Иисуса есть Бог, равно как имя Отца и Святаго Духа», но имя Иисус ставит вместо родительного падежа в именительном: Иисус и мысль такою подменою падежа изменяется в его пользу: выходит, что самое имя «Иисус» есть Бог, тогда как у Феофилакта мысль просто та, что не к имени или слову Иисус надо относить сказуемое Бог, но что под именем Христовым надо разуметь Бога, второе лице Святыя Троицы, как под именами Отца и Духа первое и третье.
Особенно подчеркивает, и не раз, в своей Апологии о. Булатович пятое определение против Варлаама, по-видимому, вовсе не подозревая, что там говорится о Божественности, а не о Боге, и в греческом тексте читается не Феос, а Феотис – Божественность* .
И это смешение двух слов - Бог и Божество, Божественность - у него проходит чрез всю книгу. Множество выписок он не привел бы вовсе, как к делу не относящихся, если бы различал эти два понятия. Ведь никто из православных не дерзнет и подумать, что святейшее имя Господа нашего, что все имена Божии, все словеса Божии - не святы и не божественны, как Богу единому принадлежащие. Но Божественность и обожание - два понятия различные. Бог есть всесовершеннейшая Личность, Божественность же - принадлежность Богу, качественность предмета, и конечно все действия Божии - Божественны, как проявления Божией жизнедеятельности и свойств Его, но назвать их Богом, значило бы обоготворить их, признать их всесовершенною Личностью, что уже противоречит всякой логике, всякому здравому понятию о Боге и свойствах Его. Вот почему и упомянутое определение собора не употребляет ни разу слова «Бог» в отношении к действиям Божиим, а ставит слово «Божественность». Только в неправильном переводе на русский слово «Феотис» передано словом «Бог».
Божественные действия непостижимы и постигаются только верою. Верою мы восприемлем учение о благодати Христовой, присущей, например, св. иконам, честному кресту Господню, св. воде, св. миру и другим священным предметам. Значит ли это, что Бог присущ сим предметам всем Существом Своим - так, что сии предметы сами по себе - Бог? Но тако мыслящих св. Церковь предает анафеме, повелевая воздавать св. иконам поклонение «относительно, а не боголепно».
Понятия: Бог в Существе Своем и благодать Его - не тождественны. Мы чада Божии по благодати, а Господь наш Иисус Христос - единородный Сын Бога Отца по существу. Благодатию Своею, сею непостижимою силою, сим даром Его благости Он пребывает с нами, чадами Его благодати, присно, незримо; по вездесущию Своему, всемогуществу и благости соприсутствует Он и всей твари, но если в этом смысле понимать Божие соприсутствие именам Божиим, то таковое будет неотличимо от соприсутствия всей твари. Надо при сем помнить, что вся тварь есть реальное бытие, а имена суть лишь символы, знаки отвлеченных умопредставлений, существующих только субъективно в нашем сознании как необходимый элемент нашего мышления. Они, конечно, имеют содержание, но не пространственное, а идейное, и вне тесных рамок нашего телесного бытия, как условные звуки и слова, не нужны. По крайней мере, язык небожителей - не наш человеческий, a каков он, - мы узнаем тогда, когда сами будем небожителями, если сего удостоимся. Следовательно, придавать силу и значение именам, как таковым, веровать в имена, как в нечто безусловное, как личные существа (а слово «Бог» непременно предполагает Личность)1 - нельзя; а если так, то и называть их «Богом» значит низводить Существо Божие в область не только сотворенных, ограниченных тварей, но и в область реально - ни 3, ни материально - несуществующих, а лишь отвлеченно мыслимых понятий. Это будет уже какой-то идейный пантеизм, на который указывает и доклад богословов Халкинской школы вселенскому патриарху Герману.2
                II
Но ужели имена Божии суть только наши умопредставления о свойствах и состояниях Божиих, хотя бы и ведомые нам из Божественного откровения? Ужели они не имеют никакого практического отношения к нашей духовной жизни, к той духовной сфере, которая окружает нас?
Всеконечно - имеют; но чтобы выяснить это отношение, надобно из области догматики перейти в область психологии, в область жизни нашей души, нашего внутреннего человека. Если таинственная невеста Песни песней говорит своему жениху: миро излиянное имя твоё (1, 2); если имя матери, отца, друга мы не можем произносить равнодушно; если царь и пророк Давид при одном воспоминании о Боге веселился сердцем, то возможно ли, чтобы душа, любящая Господа, ищущая Его, стремящаяся к Нему, не ощущала благоухания сего духовного мира - сладчайшего имени Господня?3 Не напрасно же св. Церковь устами своих богодухновенных песнопений именует имя Господне сладчайшим, всечестным, великолепным, достопоклоняемым:4 ведь оно, это святейшее имя, говорит сердцу нашему о пресладком и всещедром Иисусе, а следовательно и о всем том, в чем наше вечное блаженство, вечное спасение. Душа наша так устроена, что при каждом имени, какое она слышит, ей как бы представляется уже и духовный образ того, чьё имя произнесёно, а может ли она не встрепенуться благоговением при имени Божием, если она верует искренно в Бога? Но и независимо от этого столь естественного чувства благоговения, мы веруем, что и Господь, призываемый в имени Его, близок к призывающим Его во истине Своею благодатию. Чтобы яснее была наша мысль о сем, обратимся к аналогии, уже принятой Церковию в ея священном предании.
Матерь Божия сказала некогда о Своей иконе: с сим образом буди благодать Моя и сила. И несомненно, и Церковию принято, что есть иконы чудотворные. Но никто не называет их Материю Божией.5 Благодатная сила Матери Божией, или что то же, сила Божия, Ей данная от Сына Ея и Бога, конечно, неотлучно пребывает в Ней Самой, и чудеса, совершаемые пред такою иконою, суть несомненно проявление силы Божией, присущей сим иконам. Не доска, не краски чудодействуют, а сия сила Божия по особому благоволению Божию и по вере молящихся пред иконами.6 Мало сего: главотяжи и убрусцы Павловы, тень Петрова исцеляли больных, по вере соприкасающихся с ними. Очевидно, не тени, не мертвым вещам верующие приписывали силу исцелений, а молитвам св. апостолов. Тем больше оснований сказать, что и имя Божие, понимаемое не как простой звук, но как некое отображение Существа Божия или, лучше сказать - свойств Его, есть некий, конечно, несовершенный, мысленный образ Божий, и ему, как бы чудотворной иконе, присуща некая сила Божия, как проявление того или другого свойства Божия: в одних случаях - например, в таинствах - благодатная, благодеющая нам по вере нашей, в других, например, при заклинаниях над демонами - правосудно карающая и попаляющая, и в тех и других - всемогущая. Как в одежде Христовой, к коей прикоснулась кровоточивая жена, была некая «сила», исцелившая ее, так и в мысленном прикосновении нашему ко Христу Спасителю произнесением Его всесвятого имени может проявляться Его сила, Его изволением7. Но не все, прикасавшиеся Христу, получали исцеления, а только касавшиеся с верою; так и не все, призывающие Его имя, получают просимое, как Он сам говорит: не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в Царствие Небесное, но творяй волю Отца Моего Небесного (Мф. 7, 21). Во всяком случае, сила Божия, именуемая благодатию, будучи, конечно, проявлением Божией «энергии», - а энергия несотворенна, а наоборот — сама обладает творческою силою, - тем не менее, никак не может быть совершенно отожествлена с существом Божиим.8 Ведь и наши действия не суть еще наше существо, а лишь наша жизнедеятельность, лишь проявление наших свойств и состояний,9 И как человекообразные выражения о Боге: «лице Божие, сердце, ум, десница» и под. не суть Сам Бог10, а лишь отражение в нашем ограниченном уме свойств Божиих, притом в образах по существу Богу не совершенно приличествующих, так и в именах Божиих отражаются, отображаются в нашем сознании, умопредставлении те или другие, но не все вместе, свойства Божии11 как солнце в зеркале: оно, это отображение солнца, и сияет, и греет, заимствуя свою теплоту и свет от солнца, но не есть само солнце: так и имена не суть Бог Сам по Сущности Своей, ибо они, имена, даже не суть и существа, т. е., как сказано выше ни материально, ни духовно не существуют, будучи в нашем умопредставлении необходимыми элементами нашего мышления.12 Сила Божия является в чудесах от святых икон, но когда? Когда восхощет и признает потребным для нас Господь и когда есть вера у молящегося. Аще можеши веровати — вся возможна верующему. По неверствию вашему не могли вы изгнать беса, говорит Господь Своим апостолам. Не следует забывать, что и при постоянном упражнении в молитве Иисусовой, если это делается самочинно, без должного руководства и отсечения своего смышления и своей воли, бывают искушения от духа прелести и подвижники гибнут. Следовательно, необходимо еще и глубочайшее смирение.
Защитники нового учения в совершении таинств все приписывают имени Божию: нельзя, говорят они, быть уверенным, совершилось ли таинство, если все приписывать вере совершителя или восприемлющего таинство. Так, но они забывают веру самой Церкви13, как живого организма любви, как единого тела Христова. Я верую в силу Божией благодати в таинствах потому, что так верует вся Церковь, а я спасаюсь только в Церкви, как ее живой член, как некая, выражаясь научным языком, микроскопическая, но живая клеточка этого великого, Духом Божиим оживляемого организма. Вот почему всякое священнодействие, совершаемое служителем Церкви, законно рукоположенным, для меня действенно и вера моя в его силу непогрешительна. Церковь жива и не может умереть.14 Если я живу в ней, - я живу ее жизнию. Ее вера - моя вера не только по внутреннему содержанию, по предмету веры, но и по принадлежности этой веры мне. Члены Церкви все живы суть.15 И на небе все та же Церковь - моя мать, невеста Христова, Вера той, небесной Церкви, для ее членов стала отчасти уже знанием: многое из того, что для нас здесь еще непостижимо, то для них стало уже очевидно; многое, чего я еще не понимаю своим ограниченным умом - для них стало аксиомой. Правда, и они ограничены в ведении, яко существа сотворенные, но мы, плотию облеченные, многого не можем познать из того, что ясно для бесплотных и я, как живой член единой во Христе Церкви, моею немощною верою становлюсь причастником этой веры - знания членов Церкви, на небесах сущей. И я верую во все то, во что верует моя Мать-Церковь, что она выразила в своих вероисповеданиях и символах, что приняла и хранит в предании священном, засвидетельствованном у святых отцев. А какой-либо «догмат», Церковью ясно не выраженный, всею полнотою (плеромою, исполнением) Церкви не воспринятый, не формулированный, я боюсь принимать, пока Церковь сама не выяснит своего к нему отношения16.
Думать, что таинства совершаются только именем Божиим, его произнесением, значит мыслить по-латински: латины верят в так называемое opus operatum; раз произнесена известная формула - таинство уже совершено - так сказать механически. Латинский патер, не желая утомлять себя постом до совершения литургии, пред ее совершением берет хлеб и вино, произносит над ними слова Спасителя и употребляет их, уверенный, что он поста не нарушил, ибо он уже причастился св. Тайн, (а по уставу их церкви он может совершать хоть две-три литургии в день). По-нашему же - это кощунство.17
Вспомните чудную молитву св. Златоуста пред причащением св. Тайн: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога живого... Еще верую, яко сие есть самое пречистое Тело Твое и сия самая честная Кровь Твоя»... Не говорит великий Святитель: «еще верую, яко сие - предлежащее мне - есть Сам Бог18 Всесовершенный, Богочеловек», а говорит: «сие есть тело Твое, Кровь Твоя» и только... Но ведь Сам Господь сказал: ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает и Аз в нем... ядый Мя той жив будет во веки... Значит, в теле и крови Спасителя, в сем животворящем - по виду хлебе и вине - Сам Он - Бог всесовершенный? Вывод несомненный, но по логике защитников нового «догмата» следовало бы сказать прямо, что св. Тайны - Сам Бог. И мы действительно воздаем им боголепное поклонение. Однако же Церковь, веруя так, нигде прямо сей веры не выражает в словесной формуле; как бы всякое слово человеческое почитая недостаточно благоговейным для выражения величайшей тайны любви Божией к нам грешным и щадя немощь нашего разумения... Вспомните несчастного безбожника графа Толстого... Беру еще аналогию или пример.
Что есть крестное знамение? - Это - действие человека рукою в воздухе, изображающее крест Господень. Это - не реальный предмет, ни физический, ни духовный. Это внешнее изображение действием идеи, мысли, учения о нашем спасении страданиями нашего Господа. Это - то же в области действия, что звук, слово в области речи. И вот наше - Церковью усвоенное отношение к сему св. знаку, точнее - знамению: мы веруем, что Господь силою честного и животворящего креста Своего, то есть, чрез его посредство, творит чудеса и совершает таинства, ибо что есть и всякое таинство, как не чудо Божие?
Чем же является Господень крест и знак, знамение крестное? Конечно - не Богом, а лишь посредством, чрез которое благодать Божия проявляет свою силу. Господь не нуждается в сем посредстве, а нам, нашей немощи, оно необходимо, ибо мы живем в условиях пространства и времени. И видит враг Бога и людей знамение крестное, и вспоминает победу над ним Распятого на кресте, и трепещет, и трясется, по выражению песни церковной, бежит пред лицем креста, пред одним напоминанием о кресте. Бежит аки пёс, видя жезл, коим его били. Тут Господь дал нам крест яко оружие на диавола. Не движение руки нашей страшит его, а палит его сила Божия, присущая, волею Господа сопровождающая самое напоминание о Распятом на кресте. Так хощет Бог, так и бывает при условии нашей веры. Для верующих несомненно присутствие благодати .Божией при совершении с верою крестного знамения. Но можно ли сказать, что крестное знамение есть Сам Бог, в нем действующий? Конечно, где проявляется сила Божия, там и Господь, но одно - вера в присутствие всемогугцей силы Божией, другое - обожествление самого действия, движения рукою для крестного знамения. Говорю: движения, ибо без сего движения не будет и крестного знамения. А между тем новые учители утверждают, что самое действие Божие есть Бог.19 Скажу больше: Церковь даже обращается молитвенно к сей Божией силе: «непостижимая и божественная сила честного и животворящего креста, не остави нас грешных».20 - Что есть сия непостижимая сила? Есть ли это особый ангел Божий, ангел креста Христова, как есть ангелы храма, ангелы града, или же непосредственное действие Божия всемогущества, привлекаемое смирением веры верующих - в том и другом случае обращение нашего верующего сердца восходит к Распятому на кресте Господу Иисусу. И, тем не менее, мы не отождествляем Его Личности с Его действием, движением, так сказать, Его всемогущества, сего Его неотъемлемого свойства, с Ним Самим. Такое различение Личности от свойства ее необходимо для нашего правильного мышления. Бог есть всесовершеннейшая Личность, обладающая всеми, как ведомыми нам, так и неведомыми свойствами и совершенствами, и только в сем смысле мы можем назвать Его Богом; каждое из Его свойств и совершенств в отдельности в нашем мышлении не есть еще, так сказать, полная Личность, а лишь то или другое свойство этой Личности, хотя по природе своей и не отделимое от Неё, но, в нашем мышлении, как неспособном в один момент созерцать все совершенства Божии во всей их совокупности, по необходимости мыслимое особо. Вот почему во избежание смешения понятий о Боге, как Личности, с понятием о каждом Его свойстве в отдельности, Церковь не приняла для сих свойств названия «Бог», в то же время называя их «божественными», даже «божескими», т. е. свойственными только Богу единому, но не «Богом». Такое отношение к свойствам Божиим, такое строгое различение в нашем сознании Личности Божией от Ея свойств предостерегает нас от многих заблуждений в богословствовании. Зная, что благодать Божия, действующая в таинствах, проявляющаяся в благодатных состояниях верующих, являющаяся в чудесах при св. иконах, св. мощах, в разных обстоятельствах нашей жизни, есть воздействие Божие на нас, мы, однако же, не называем самого сего воздействия «Богом», а именно - только Божиим воздействием, т. е, не самым Существом Божиим, Личностию Бога, а проявлением свойств Божиих: преимущественно - премудрости, благости и всемогущества Его. Да и нет никакой необходимости называть Божие действие Богом, ибо довольно для верующего сказать, что «так Бог действует», чтобы он понял, Кто виновник действия и что само действие и есть только Его действие, проявление Его свойств, Сам же Он есть и действуяй вся во всех. Само собою разумеется, что всякое «действие Божие» не есть нечто само по себе тварное, действие твари, а напротив, само обладает силою творчества, как проявление Божия всемогущества. Не отделяя «действия» Божия от Бога, мы и не отождествляем его с Богом, как Личностию, когда говорим о нем.21
Я подробно остановился на понятии о благодатной силе Божией в отношении крестного знамения потому, что это понятие ближе других подходит к понятию об имени Божием. Дал еси знамение боящимся Тебе, Господи, крест Твой честный, поет Церковь, дал еси оружие на диавола. Тоже можно сказать и об имени Божием: дал еси знамение - имя Твое, Господи, ибо призываемое в молитве, не как нечто отвлеченное, но как Тебе единому принадлежащее, как необходимый для нашего мышления знак, «знамение», оно так же, как и крестное знамение, страшно врагам Твоим и нашим. Трепещет бо и трясется враг - не звуков сего имени, но Того, Кто именуется им, Кого мы разумеем, произнося сие имя. И все, что выше сказано о крестном знамении, можно относить и к имени Божию. Как крестное знамение мы не называем Богом, дабы свойств Божиих, в Нем проявляемых, не смешивать с Личностию и Существом Божиим, так и имя Божие не называем Богом, дабы не подать повода простецам к неправильным толкованиям и неправославному мудрствованию.22
На это дает нам право св. Василий Великий, когда говорит в своем письме к Амфилохию: «Мы утверждаем, что знаем Божие величие, Божию силу, премудрость, благость и промысл, с каким печется о нас Бог, и правосудие Его, но не самую Сущность. Кто утверждает, что не знает Сущности, тот ещё не признаётся, что не знает Бога, потому что понятие о Боге составляется у нас из многого, нами исчисленного. Но говорят, - продолжает вселенский учитель, - «Бог прост, и все, что исчислил ты в Нём, как познаваемое, принадлежит к Сущности», Но это - лжеумствование, в котором тысяча несообразностей, - возражает святитель. Перечислено нами многое; ужели все это имена одной Сущности?.. Действования многоразличны, но Сущность проста. Мы же утверждаем, что познаем Бога нашего по действиям, но не даём обещания приблизиться к самой Сущности, ибо хотя действования Его и до нас нисходят, однако же, Сущность Его остается неприступною»23.
Из сего видно, что если св. Василий Великий находит возможным познавать только свойства Божии по Его действиям, а не самую Сущность Божию, то тем паче не подобает смешивать в одном имени «Бог» свойств Его и Самой Сущности, Личности Божией. Тем менее оснований говорить, что имя Божие есть Сам Бог, ибо Бог только и именуется по Своим свойствам, будучи неименуем по Своей Сущности.24
                III
Но каким путем защитники нового догмата25 могли дойти до своих убеждений? Как могло образоваться в их сознании такое странное смешение отвлеченного умопредставления о Боге с Самою Личностию Бога, обладающего всеми совершенствами?
Попытаюсь это объяснить, насколько сие представляется мне возможным.
Прежде всего, думаю, виною такого смешения понятий является простота людей, не знающих законов логики и не умеющих разобраться в отвлеченных понятиях, а потому и смешивающих сии понятия с конкретно существующими предметами, например, идею, мысль о Боге - с Самим Богом, понятие о благодати - с Самым Существом Божиим и под. А ближайшим поводом к такому смешению явилось полное незнание еврейского миросозерцания, а отсюда, конечно, и словоупотребления.
От веков древних принято в знак особого почтения к высокопоставленным людям обращаться к ним в изысканных выражениях или в третьем лице, или во множественном числе, или же указанием на их высокое положение, нравственные качества и под. Отсюда: «вы» вместо «ты», «ваша светлость», «ваше сиятельство», «величество» и под. Так принято и у нас доселе. У евреев для этого употреблялось слово «имя»: «имя твое» вместо «ты». Дело в том, что слово […] (шем) имеет разные значения в Библии: например, в книге Бытия 11, 4 говорится: «сделаем себе имя […]» Это говорят строители Вавилонской башни. Значит, тут речь о символе гордыни - о башне до небес. Во 2 книге Царств 8,13 О Давиде говорится, что он, возвращаясь из похода, «сделал себе имя […]», т. е. увековечил о себе память. У пророка Исаии 55, 13 говорится, «вместо крапивы, возрастёт мирт, и это будет во славу Господа». Еврейский оборот речи (…), который 70 переводчиков перевели словом «ei^ оиоц(х», позволяет заключить, что здесь […] значит «слава», как и переведено в русском тексте. Выражение «ради имени», например, в псалме 79, 9, находит себе пояснение в том же стихе «ради славы имени». В 3 книге Царств 3, 2 говорится: «не был построен дом имени Господа», т. е не было построено дома, как обиталища Господа, так как ясно, что скиния и храм Соломоном были сооружены не для обитания «имени». Вообще, в Ветхом Завете слово […] употребляется в значении «слава», «знак», «память», «памятник», как это установлено гебраистами*. Нередко в Библии слово «имя» употребляется как метонимия, как часть вместо целого. И это словоупотребление перешло даже в Новый Завет, например, в книге Деяний глава 1, 16: «бе же имён народа вкупе сто двадесять» - слово «имен» стоит вместо слова «человек», как и переведено в русском тексте. Из всех этих значений чаще всего слово «имя» употребляется в отношении к Богу в смысле «слава», да и самое слово […] (шем) можно рассматривать, по мнению гебраистов, как производное слово от глагола […] (шамаг), что значит «быть высоким», «служить знаменем или знаком». Следовательно, когда еврей говорил в молитве Богу: «имя Твоё», то сие было равносильно выражению: «слава Твоя». Таким образом, «имя» идейно для еврея было то же, что для нас «икона», и честь, воздаваемая «имени», восходила на Того, чьё имя было произносимо.
Если мы глубже вдумаемся в психологию верующего еврея времен библейских, то нам станет еще понятнее такое словоупотребление.
У всех народов были свои боги, носившие, как и люди, свои имена. Еврей знал из Божественного откровения, что все эти боги - ничто, что только он, еврей, знает единого истинного Бога; Бога умом непостижимого, а посему в смысле человеческом и неименуемого, обладающего в бесконечной мере всеми совершенствами, как теми, какие приписывали своим лжебогам язычники, так и теми, о коих язычники и понятия не имели, да и теми, которые и ему, еврею, Бог не благоволил открыть, и они сокровенны в Боге, — знал, что сей Бог непостижимый, недоведомый, по Своей бесконечной благости открывающий Себя людям в меру их ограниченности, не может и наименован быть на языке человеческом одним каким-либо словом (если о делах Божиих Церковь исповедует: ни едино же слово довольно будет к пению чудес Твоих, то что сказать может язык смертных о Самой Сущности Божией?), а потому, в глубоком благоговении к сему всесовершеннейшему Существу, еврей называл своего Бога словом «Бог» во множественном числе: «Боги», «Элогим», означая сим как бы необъятность для мысли человеческой всех его совершенств, или же вовсе не произносил святейшего слова «Бог», заменяя это слово местоимением третьего лица «Он». А когда Бог открыл Моисею святейшее Свое имя «Иегова», то евреи, начертывая только четыре согласные буквы сего слова, гласные сохраняли в тайне, передавая устным преданием гласные звуки от одного первосвященника к другому. Когда же в письме появились гласные (коих прежде не было вовсе), то подставляли под слово Иегова гласные знаки от другого имени Божия Адонай. Вследствие сего с течением времени в народе утратилось самое произношение имени Иегова: одни читали сие имя «Иегова», другие - «Ягве», иные иначе. Затем, в книгах ветхозаветных писателей, где встречалась нужда ставить имя Божие, нередко вместо собственного имени ставилось просто нарицательное слово «имя» с притяжательным к нему - «Божие», «Господне». Нечто подобное сему, хотя уже не по тем чистым побуждениям благоговения к имени Божию, а по лукавнующему мудрованию, избегая употребления имени Божия, евреи употребляли в своих клятвах слова: «небо», «земля», «алтарь» и под., в чем обличал их Господь наш. В их софистически настроенном мышлении казалось, что они не нарушали такими клятвами 3-й заповеди Божией, воспрещающей употребление имени Божия всуе.
Вот объяснение, почему чрез Ветхий Завет, а затем, поелику апостолы почти все были евреи, то и в Новом проходит эта особенность словоупотребления, несвойственная другим народам и языкам, эти постоянные метонимии, эти описательные выражения: «имя Господне», «имя Божие» вместо «Господь, Бог» и под. Вместо того, чтобы сказать. «Хвалите Господа» - говорится' «хвалите имя Господне», вместо: «буди, Господи благослови» - «буди имя Господне благословенно» и так далее - во множестве. Множество текстов, приводимых в Апологии иеромонаха Антония Булатовича, представляют примеры таких метонимий, которыми он совершенно напрасно пользуется для доказательства, якобы правильности своего нового догмата, что «имя Божие есть Бог». Во всех таких цитатах стоит только прочитать слова Писания с опущением метонимии, как убеждаешься в этом, особенно если принять разнообразное значение слова «имя» в еврейском тексте Библии. Само собою понятно, что в таких местах везде выражение «имя Божие» стоит вместо слова «Бог», но отсюда отнюдь не следует, что самое имя должно почитать «Богом».
Новое учение последователей о. Илариона и о. Антония Булатовича не поняло и не приняло во внимание этой особенности еврейского словоупотребления вообще и в отношении к имени Божию в особенности
Это учение склонно придавать самым словам, означающим имена Божии, какое-то мистическое значение, как реальным сущностям. Если сам о. Булатович еще не сливает понятий «Существо Божие» и «имя Божие», то его последователи-простецы, готовые душу положить «за имя Христово», уже не далеки от сего. А такое отожествление в одном понятии Сущности Божией и Имени Божия, такое смешение слов и понятий в простых умах может повести к суеверию. Известно, что у индийских йогов есть таинственное слово «оом-мани-падме-хум», у египтян было такое же слово: «тодтт» - слова магические, произнесение коих, по их верованиям, должно иметь магическое действие; раз произнесено слово - действие должно-де следовать независимо уже от того, кто произнес его. Ко временам Иисуса Христа, вследствие упадка благочестия под влиянием лицемерия фарисейского и развращенности саддукейской, исказилось и истинное понимание учения о Боге, и сложилось суеверное понимание имени Божия, как это видно из их пасквиля на св. Евангелие Маасе «Иешуа га-Нацри» (История Иисуса Назарянина) или «Тольдот Иешу» (Родословие Иисуса)*. Евреи понимали имя Божие именно как некое таинственное слово, как талисман, которым можно механически творить чудеса. Нечто подобное сему, особенно при дальнейшем развитии учения об обожествлении имени Божия, усматривается и у Булатовича. Несмотря на его протест против обвинения его в том, что он обособляет, как бы отделяет имя Божие от Самого Бога, когда утверждает, что имя Божие есть Бог, обвинение это остается в силе, ибо говоря так, он мыслит имя Божие как нечто реальное, а не умопредставляемое только. Он не отличает Существа Божия, действия Божия, от проявления свойств Божиих в Божией деятельности, наконец - от Божией благодати. Что есть благодать? Конечно, непостижимая и божественная сила Божия, Божие волеизволение в действии всемогущества и благости Его, но это еще не есть Самое Существо Божие, как это говорит св. Василий Великий. Мы склоняемся и пред волею земного Царя, когда слышим ее, но самого волеизъявления не отожествляем с лицом Государя - законодателя. Мы повинуемся, когда представитель власти объявляет нам именем Закона то и то, но повинуемся не имени, не букве, не слову, а воле законодателя. Мы сердцем восприемлем благодать Божию, но самый акт ее воздействия на нас, признавая проявлением силы Божией, не отожествляем с Существом Божиим. Мы не обращаемся с молитвою к Божией благодати: «благодать Божия, посети нас!» Но молимся: «посети нас, Боже, Твоею благодатию!» Если же в поэтических настроениях мы иногда как бы обращаемся молитвенно к кресту Господню или ко Гробу Его, то делаем сие не олицетворяя сих предметов, а вознося свой ум к Освятившему их прикосновением пречистого тела Своего. Иначе понимать такие обращения значило бы мыслить по-латинскому мудрованию. У латин как бы отделяют «сердце Иисусово», «Тело Иисусово» и устрояют им особые праздники. Там Лойола сочинил особую молитву с такими делениями:   
                «Душа Иисуса, освяти меня,
Тело Иисуса, спаси меня,
 Кровь Иисуса, упой меня,
 Вода от рёбер Иисуса, очисти меня,
 Страсти Иисуса, укрепите меня,
 О благий Иисус, услышь меня!»
Еще можно мыслить, хотя и без особого в данном случае смысла, отдельно: тело, душу, кровь, воду как реальные предметы, но мыслить таковым «имя» невозможно, если не соединить с таковым мудрованием некоего мистического, даже магического значения, что будет уже делом грешным, ибо тогда имя Божие будет употребляться как магическое - боюсь сказать - волшебное слово...
Когда Господь говорил иудеям о таинстве причащения, о питании телом и кровию Его, иудеи поняли это в грубом смысле и сказали, как может Сей нам дати плоть Свою ясти? Жестоко слово сие... И те, которые учат, что в Самом имени Божием пребывает Бог, что самое имя Божие есть уже Сам Бог, - проводят не духовное учение, а грубо чувственное, ибо для них, незаметно для них самих, имя Божие становится Богом, как бы отделяясь от Самого Бога. Между тем, в Евангелии и книге Деяний Апостольских мы читаем вот что: Евангелист повествует, что некто именем Иисусовым изгонял бесов, и, Апостолы запретили ему, но Господь не одобрил такого запрещения. А в Деяниях: сыновья некоего Скевы первосвященника делали, по-видимому, то же, что и упоминаемый в Евангелии человек, но бесы не только не слушались его, но и дерзко на него нападали. Откуда эта разница? - В первом случае, видимо, действовал человек близкий к вере в Иисуса Христа, и Господь незримо помогал ему, а во втором - какие-то спекулянты, хотевшие действовать именем Господа как магическим средством, как талисманом, и Сердцеведец не попустил им сего. Так же объясняется и обращение язычника, который следуя примеру мученика, стал в виде опыта, но с доброю целию, призывать имя Божие и уверовал во Христа. Господь, трости сокрушенной не преломляющий, с любовию отнесся к сему младенцу веры и обратил его к Себе чудесным прикосновением Своей благодати к его сердцу, как обратил и волхва Киприана, призвавшего имя «Бога Иустины» и оградившего себя крестом. Итак, кроме произнесения устами или умом имени Господа, нужна еще смиренная вера, хотя бы в ее «зерне горушне», как это было у упомянутых язычников, чтобы призывание имени воздействовало.
Так именно учит и о. Иоанн Кронштадтский, на которого любят ссылаться защитники нового учения. Вот его слова: «Везде всемогущий творческий дух Господа нашего Иисуса Христа и везде Он может даже несущая нарицати яко сущая (Мф. 28, 20). А чтобы маловерное сердце не помыслило, что крест или имя Христово действуют сами по себе, эти же крест и имя Христово не производят чуда, когда я не увижу сердечными очами или верою Христа Господа и не поверю от сердца во все то, что Он совершил нашего ради спасения».
Я рад был бы не утверждать, но очень боюсь, что в новом учении о том, что имя Божие есть Бог, сокровенно для самих, исповедующих сие учение, в зачатках уже таится желание найти путь спасения возможно легкий. В самом деле, что может быть легче: повторяй имя Божие хотя бы на первый раз механически, без участия сердца, и оно, как Бог само в себе, разогреет твое сердце и просветит его, очистит и преобразует, и ты спасешься. По крайней мере, некоторый намек на такое учение есть в книге о. Илариона. Но правильно ли оно? Правда, у святых отцев указывается на благодатное действие молитвы Иисусовой, но ведь везде и всюду подразумевается и настойчиво предписывается подвиг самопонуждения к молитве, борьба с самим собою, глубочайшее смирение и самоосуждение. К молитве механической, без участия сердца, без томления его святые отцы применяют слова Спасителя: «что Мя зовете: Господи, Господи, и не творите яже глаголю?» И слова псалма: «молитва его буди в грех». Небрежная молитва, рассчитанная только на число строк и поклонов, в сущности, есть только самообман, нарушение 3-й заповеди Божией, как произнесение имени Божия всуе. Главное дело не в звуках или в словах молитвы самих в себе, не в том или другом имени Божием, а в смиренно-покаянном расположении сердца, привлекающем благодать Божию, И Господь говорит: «на кого воззрю, токмо на кроткого и молчаливого и трепещущего словес Моих?..» Из всего что писано защитниками нового догмата, видно, что они:
1) под словом «Бог» разумеют не Личность, а нечто, в духовном, конечно, а не материальном смысле, пантеистическое, ибо, по их учению, всякое свойство Божие, всякое действие Божие, слово Божие, всякая заповедь Божия, все откровение Божие, всякое проявление благодатных дарований, мирное и чистое чувство в душе, Богом оправданной, все плоды Духа, самая молитва и имя Иисус - все сие есть «Бог», даже «исповедание имени Иисусова в Иисусовой молитве есть Сам Господь Иисус Христос».
Вот понятие их о Боге. Но при таком понятии о Боге, где же личность, как существеннейший признак такого понятия? Слова Спасителя: «глаголы, яже Аз глаголах, дух суть и живот суть», они понимают по-своему и слова: «дух» и «живот» пишут с прописной буквы.
2) Посему всем именам, словесам и действиям Божиим они придают особый мистический смысл, в силу коего они все сие и почитают Богом.
3) Во всем этом усматривают некий сокровенный смысл, может быть, и им непостижимый, но в который они слепо веруют, и сию веру пытаются оправдать учением, что им открываются тайны, непостижимые ученым богословам, которые-де не опытны в духовной жизни и не в состоянии судить о ее сокровенных явлениях, как слепой не может судить о цветах. К таким ученым о. Булатович относит и великого подвижника последнего времени святителя Феофана Затворника, о котором он говорит, что ему «по богатству ума не давалось сокровище простоты сердечной, а ею-де только и познается Бог по имени Иисус».
Вопрошаю: можно ли с строго церковной точки зрения допустить такое как бы обособленное от общего учения Церкви учение?..
________________________________________
Более обширный комментарий протоиерея К. Борща на статью архиеп. Никона можно прочитать в пятой части третьего тома настоящей книги.

Глава 10
Тексты «имяборцев» и возражения на них.
(Имяборческий листок)
Как учит Св. Церковь об Именах Божиих
(Из кн.: «Имяславие», Изд. «Исповедник». Спб. 1914 г.Стр.120-134)
I. Имя и предмет, им обозначаемый, не одно и то же.
1) Иное - предмет, по своей природе подлежащий названию, и иное название, обозначающее предмет. Бытие - не одно и то же с именованием (Св Григорий Нисский. Опровержение Евномия, кн. 12, ч VI, с. 373; 328).
2) Всякое имя есть некоторый признак или знак какой либо сущности. (с. 495).
3) Слова суть как бы тени предметов (с. 325).
4) Наименования не из самаго естества проистекают, но прилагаются к предметам нашею мыслию (с. 315; 323).
5) Употребление слов и имен придумано после сотворения людей. (с. 329).
6) Бог есть Создатель вещей, а не имен, не имеющих существенности и составленных из звуков голоса и языка. (с. 373).
7) Имена означают только сущности, а сами и суть сущности. (Св. Василий Великий. Опровержение на защитительную речь нечест. Евномия,  М. 1857.  ч. 3. с. 153).
8) У Бога нет ни голоса, ни вида, но Он выше, образов и звуков. (Св. Иоанн Златоуст. Толко¬ван. на Евангелие от Иоанна, т. 8, с. 268).
9) Выражение: рече (Бог) нисколько не указывает на голос и речь Божию, но на волю Божию (Св. Григорий Нисский, ч. VI, с. 356).
10) «Глаголы, яже глаголю вам, дух суть»... сказал: дух, вместо того, чтобы сказать - духов¬ные» (Св. Иоанн Златоуст, VIII, 310).
11) Слова Христовы, телесно ироизнесенныя, не есть сущность Духа Святаго (Св. Григорий Палама. 2 слово против латинян. У Игумена Модеста, с. 42).

II. Имена Божии явились после создания человека, нужны только нам, а не Богу, и сами по себе не Бог.
1) Не ради Бога, а ради нас измышлены имена для усвоения понятия о Сущем. т.е.  Бог (Св. Григорий Нисский, VI, 331).
2) Усвояемыя Богу имена недавни сравнительно с Самим Богом, ибо Бог не есть речение н не в голосе и звуке имеет бытие (с. 324).
3) Всякий ум и слово безконечно далеки отъ Бога, чтобы быть Ему подобными. (Св. Дионисий Ареопагит. О небесной иерархии, с. 9).
4) А если имя Его страшно, то не гораздо ли более самое существо Его (Св. Иоанн Златоуст, в толк. на псал.110).
5) Не Бог еще то, что мы представляем себе под понятием Бога, или чем мы Его изобразили, или чем описало Его слово. (Св. Григорий Богослов. Творения, Москва, 1844, ч. 3, с. 21).
6) Мы не знаем имени, которое бы обнимало Бо¬жеское естество. А слово, посредством имени объясняющее Божественное существо, подобно тому, кто собственною дланию думает обнять все море (Св. Григорий Нисский, VI, 92; 332).
7) Бог не есть имя. (Св. Иустин мученик, Апология, II, 6, М. 1864, с. 120).
8) Бог - не имя. (Св. Иоанн Дамаскин. О мучении Св. Вавилы).
III. Иисус есть имя Сына Божия во плоти, принятое Им по воплощении
1) Иисусом назван для того, чтобы под именем Иисус скрыть от диавола Его Божество (Св Иоанн Златоуст VII, 18).
2) Господь назван Иисусом Христом потому, что облёкся в плоть. Иисус - имя Его по плоти (Т. II, 891).
3) Господь принял название Христа не до воплощения, как лжеумствуют некоторые... Слово тогда получило название Иисуса Христа, когда оно стало плотию (Св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православн. веры. М. 1855, кн. IV, гл. 6, с. 228— 230).
4) Иисус Христос—имя Сына Божия, а не всей Св. Троицы. (Св.Димитрий Ростовский. Твор. изд. Сойкина, СПБ. 1910 г. с.78).
IV. Имена Божии должно почитать наравне с св. крестом и иконами, а не как Самого Бога
1) Что имя Иисуса Христа Распятаго, с верою произнесенное движением уст, то же самое есть и знамение креста, с верою сделанное движением руки или другим каким образом представленное (Пространный христианский катехизис. О крещении. М. 1840 г., с. 82).
2) Имя Божие называется святым, конечно, не потому, что в самых слогах имеет некую освя¬щающую силу, но потому, что свято и чисто всякое свойство Божие. (Св. Василий Великий в толковании на пс 32. Ч. 1. с.233. Изд. 3. М.).
3) Иконное изображение указуется евангельскими повествованиями, евангельское повествование ука¬зуется иконными изображениями. Чествовати их не истинным богопочтением, еже подобает Единому божескому Естеству, но... честь, воздаваемая образу, переходит к первообразу. (Определение УII Вселенского собора).
4) Вечная память верующим, возвещающим  благовествующим... что одинаковую приносит пользу как посредством слова возвещение, так и посредством икон истины утверждение. Как очи зрящих освящаются честными иконами, так и уста освящаются словами (Определение Константинопольского Собора 842 года, читавшееся в неделю православия. Синодик в неделю православия. Одесса, 1893 г. с. 6—7.

Таковы те святоотеческие тексты, которые имяборцы приводят в опровержение нашей веры во Имя Божие и во Имя Иисусово, как в Божество и Божественную силу.
Пусть каждый читатель сопоставит эти свиде¬тельства с теми свидетельствами, которые мы при¬вели в пользу исповедуемого нами Имени Божия, и пусть каждый сам увидит, сколь слабы и неоснова¬тельны ссылки имяборцев на святых отцев. Как видим, многие из свидетельств, указываемых имяборцами, приведены и имяславцами въ защиту Божества Имени Божия, некоторые же тексты имяборцами умышленно извращены и умышленно сокра¬щены, ибо если их привести полностью, то словами своими святые отцы, наоборот, удостоверяют Боожество Имени Божия в тех самых текстах, кото¬рые привели имяборцы. Так, например, в отделе 4-м имяборческого листка приводится следующий текст Василия Великого: «Имя Божие называется  святым, конечно, не потому, что в самих слогах имеют некую освящающую силу, но потому, что свято и чисто всякое свойство Божие». (Св. Василий Великий в толковании на пс 32).
Из этих слов святого Василия Великого имяборцы выводят заключение, будто св. Василий Великий утверждает, что Имя Божие не имеет в себе никакой освящающей силы и потому должно быть почитаемо наравне со святыми иконами. Но на самом деле не только из этих слов св. Василия Ве¬ликого не следует ничего подобного, но и сам текст умышленно сокращен и полностью читается так: «Имя Божие называется святым, конечно, не потому, что в самых словах имеет некую освящающую силу, но потому, что свято и чисто всякое свойство Божие и всякое понятие о том, что преимущественно в Боге усматривается. (Часть 1, c. 233. изд. 3. Мск). Итак, как видите, св. Василий именует святым не только всякое свойство Божие, но и всякое понятие о Боге, но сие самое утверждаем  и мы, что Имя Божие есть истина о Боге и есть Боже¬ственное Откровение, и посему - Бог, ибо всякое Боготкровенное понятие о Боге есть действие Боже¬ства есть свято само в себе и есть Бог.
Между прочим, и мы не думаем говорить, будто (чернильные) слоги и буквы произносимого Имени Божия  суть  Бог,  но   понятие  о  Боге  именуем Богом, ибо оное таинственно открывает уму человеческому Сам Бог во Имени Своем.
   В отделе 3 парагр. 4 приведены слова св. Димитрия Ростовского: «Иисус Христос - имя Сына Божия, но не всей Святой Троицы» (Твор. Св. Димитрия Ростовскаго, с.78).
  Основываясь на этих словах имяборцы думают уверить неопытного читателя, будто св. Димитрий Ростовский отрицает предвечное существование имени «Иисус», но увы, приходится только  подивиться такому невежеству, или злостному коварству  имяборцев. Предлагаем прочесть слова святого Димитрия Ростовского, приведенные в сей книжке на с. 102*, и убедиться, что св. Димитрий Ростовский говорит совершенно обратное, а именно, что Имя Иисусово прежде всех век в Тройческом Совете было предуготовано, написано и даже доселе хранимо на наше избавление. Впрочем, и мы нигде не говорим, что имя «Иисус» есть собственное имя Св. Троицы, но веруем, что как поклоняясь Сыну, мы в то же время поклоняемся и Отцу, и Св. Духу во единстве Тройческого Существа, так и призывая Отца, или Сына, или Св. Духа, мы призываем негласно по нераздельности Существа и всю Святую Троицу, иначе у нас было бы три Бога, а не Единый неслитно соединённый во единстве Существа Бог.
В доказательство того, что Имя Божие не есть ни Божество, ни Божественная Сила (т.е. энергия Бога), имяборцы приводят ряд  текстов, доказывающих, что имя и предмет, им обозначаемый, не одно и то же; но имяславцы  нигде не говорят, что имя и предмет одно и тоже. Предмет есть некое вещество, а имя его есть идея; но между невещественным Богом и богооткровенною истиною о Нем нет такого разъединения, как между веществом и понятием о нем. Истина о Боге, открываемая достойным во Имени Божием, есть дыхание Духа Божия, есть Глагол Слова, неотделимый от Самого Бога, в коем и весь Бог.
Насколько обманно указывают имяборцы на свидетельства святых отцов в доказательство того, что Имя Божие не есть ни Божество, ни Божественная Сила предлагаем удостовериться, сличив слова:
1)  св. Иоанна Златоуста с теми словами Златоуста, которые приводят имяборцы в свою пользу в своём листке.
 2) Слова Григория Нисского, приведённые в имяборческом листке, предлагаем сличить с его же словами, приведёнными нами. Там, как увидите, св. Григорий Нисский говорит против наших нынешних имяборцев: «Кто Имя Сына придаёт твари, то да будет он причислен к идолослужителям» (Творен. Ч. 5. с. 488. М. 1863).
3) Слова св. Василия Великого, приводимые в имяборческомъ листке предлагаем сличить со сло¬вами сего святаго, приведёнными нами и убедиться, как далек св. Василий Великий от того, чтобы быть единомысленным с имяборцами, отрицаю¬щими Божественное достоинство и силу Имени Божия и Имени Иисусова.
Со всеми привёденными имяборцами текстами святых отцов мы совершенно согласны, но с толкованием, которое придают им имяборцы, мы со¬вершенно не согласны, ибо, как видим, все эти тексты прямого отношения к разбираемому вопросу или не имеют, или умышленно извращены.
Такое умышленное нзвращение слов святого особенно ярко явствует из мошеннического извращения слов святого мученика Иустина. В листке приводятся слова св. Иустина: «Бог не есть Имя», и сие с целью доказать, будто Имя Божие не есть Бог, ни Божественная Сила. Но оказывается, что имяборцы вырвали из фразы только её первые слова и придали им совершенно иной смысл. На эти именно слова святого мученика Иустина особенно опирались  в своих речах, и в своих сочиненияхъ, архиепископ Никон и С.Троицкий, и до сих пор эти слова усердно приводятся имяборцами в их пмяборческих листках, которыми афонские обители наполнили Россию. Поэтому, обман их требует особого изобличения. Итак, откроем же ту страницу, на которую указывают имяборцы в творениях мученика Иустина и прочтём, что там написано? А написано там следующее: «Бог не есть имя, но мысль насаждённая в человеческую природу, о чём-то неизъяснимом».
Итакъ, что-же? Ужели св. Иустин говорит, что Бог есть – мысль о непостижимом? Ужели св. Иустин, отрицая Божество Имени Божия, признает Божество мысли о непостижимом? И почему же о сем умолчали имяборцы?  Нет, совсем не о том „свидетельствует св. Иустин, а только говорит, что слово «Бог» не есть собственное Имя Божие?  а  есть Его нарицательное имя, а затем дальше говорит, что единственное из всех Имен Божиих, которое может почитаться именем собственным есть имя_«Иисус», то-есть говорит именно то, что отрицают имяборцы и на этой же странице гово¬рит, что сие имя «Иисус» обладает превосходною сравнителъно со всеми прочими именами Божиими силою и служит доказательством Божества самого Носителя онаго Сына Божия Иисуса. Все же сие св. Иустин говорит по поводу того, что язычники назы¬вали христиан безбожниками за то, что у христиан Святая Троица не имеет собственного имени, а только нарицательное «Бог» или «Троица», или «Отец» и т. п., а у языческих богов всякий бог имел  свое собственное имя: Юпитер, Марс, Аполлон и проч. Поэтому-то и говорит св. Иустин, что слово «Бог» - не есть собственное имя и у истинного Бога собственного имени и быть не может, ибо нет такого существа, которое могло бы дать Богу собственное имя, но у Сына есть собственное имя «Иисус», которое Ему дал Отец, и сие имя есть имя, превосходящее всякое существующее в мире собственное имя. Вот его слова::
«Богъ не есть имя, но мысль, всаждённая в человеческую природу, о чём то неизъяснимом. Но Иисус имеет имя и значение и человека, Спасителя; ибо Он и сделался человеком, как я уже сказал, и родился по воле Бога и Отца ради верующих в Него людей и для сокрушения демонов. Это и теперь вы можете узнать из того, что происходит пред вашими глазами. Ибо многие из наших, из христиан, исцеляли и ныне ещё исцеляют множество одержимых демонами во всём мире и в вашем городе, заклиная Именем Иисуса Христа, распятого при Понтие Пилате. Между тем, как они не были исцелены всеми другими заклинателями, заговорщиками и чародеями, и тем побеждают и изгоняют демонов, овладевших  человеками» (с.111).
Предлагаем прочитать выдержки из св. муче¬ника Иустина и убедиться, с какой определенностью он свидетельствует, как о предвечности Имени «Иисус», так и о силе сего Имени, и о действенности его в таинствах, и о божестве  всякой Истины Божией, то-есть удостоверяет именно всё то, что отвергают ныне имяборцы.

Как всегда бывало в церковной истории  во время прежде бывших догматических споров, одна из сторон защищала истину, а другая сто¬рона, не будучи в силах возражать против истины, старалась извратить смысл слов противников своих и навязать им то, чего они не го¬ворили,  всячески оклеветать их. Точь в точь то же самое повторяется и теперь. Когда в начале Фиваидские  пустынники возмутились хулой Алексея Киреевского на Имя Господа Иисуса, который пы¬тался убедить пустынников, что имя «Иисус» - есть простое ничего не значущее человеческое имя,  то пустынники на основании слов о. Иоанна Кронштадтского исповедали, что Имя Господне есть - Сам Бог. Тогда о. Алексей и сторонники его стали обвинять пустынников в том, они поклоняются Имени Иисус как идолу, то есть самым буквам и звукам, и вслед за тем эта же клевета была_напечатана в «Колоколе» в виде корреспонденции с Афона (в Феврале, 1912 г.), причем сообщалось о новой ереси на Афоне, которая состоит в том, что пустынники обожествляют самое имя - «Иисус». Когда вслед за тем эта клевета была совершенно опровергнута, тогда имяборцы изобрели другое обвинение. В жалобе, поданной игуменом Иеронимом в Ватопедский монастырь на братию Андреевского Скита, о. Иероним заявил, будто братия сливает Имя Божие с Самим Богом. На основании этой жалобы афонский Кинот, не допросив противной стороны, отлучил весь Андреевский скит от церковного общения. Но вскоре и эта клевета отпала, ибо из всех сочинений имяславцев, ясно было видно, что это обвинение есть гнусная ложь. Тогда имяславцев оклеветали в «пантеизме». Обвинили: во всебожии, в перевоплощении Бога во имя Его, в почитании имени Божия за сущность Его, наконец, в злоупотреблении именем «Иисус» как магическим средством, в отождествлении идеи, по которой именуется Бог с Богом. Но и все эти обвинения вскоре должны были быть оставлены по явной вымышленности их. Наконец, в конце концов архиепископ Никон и г. Троицкий обвинили имяславцев в – евномианстве. В своём «Добром слове к имяславцам» архиеп. Никон говорит, что тоже самое, что говорят имяславцы, говорил некогда еретик Евномий и был обличён Св. Григорием Нисским. Также и г. Троицкий написал целую книгу «Об Именах Божиих» - в коей в предисловии говорит: «учение (Евномия) в существенных пунктах сходно с имябожничеством» (с.4). – «Сходство между учением об именах Божиих древнего еретика Евномия и совремённых имябожников настолько велико, что последних можно назвать новыми евномианами» (с.49). – Эта клевета весьма может смутить неопытного человека. Кто из светских людей знает, что именно говорил Евномия и за что он был осуждён? Поэтому считаем долгом разобрать и эту последнюю клевету, от которой, между прочим, г.Троицкий уже успел отказаться, ибо в своём возражении на стаью профессора Булгакова он говорит следующие слова: «Вполне прав г. Булгаков, что в учении о почитании Имён Божиих никакого сходства между евномиянством и имябожием нет» (см. журнал «Итоги Жизни» № 17 с. 7).
Однако, всё-таки, чему же, собственно, учил еретик Евномий? – Он, во-первых, учил, что Иисус Христос – не Бог, не единосущен Отцу. Итак, если он Смого Иисуса Христа не считал за Бога, то мог ли он Богом называть Имя – «Иисус»? Имяславцы же исповедуют Божество Имени  Божия и Имени Иисуса Христа в том смысле, что Имя Божие есть таинственная Божия сила и Божия истина и Божие откровение. Как видите, уже из этих одних слов  видно, что, посколько имяславцы благоговеют пред Божеством Сына Божия, почитают Божество Его, присутствующее и во Имени Его, постольку же Евномий не благоговел перед  Сыном Божиим Иисусом Христом, не почитал Его за Бога, а, следовательно, и тем более не мог благоговеть и пред Именем Иисуса Христа.
Но может быть Евномий благоговел пред прочими именами Божиими, как пред Самим Богом? Нет, ибо он считал все имена Божии – «постижимыми»,  считал, что тайна благочестия закючается лишь в «познании»  имён Божиих, а не в исповедании их. Похоже ли, следовательно, учение Евномия об именах Божиих на учение имяславцев об Имени Божием? – очевидно нет, ибо имяславцы исповедуют словами Златоуста, что Имя Господа Иисуса Христа – «непостижимо и само требует в себя веры», исповедуют вместе со св. Григорием Нисским, что «тайна благочестия состоит в – «исповедании» Имён Божиих. Евномий считал, что всякое познание о Боге подаётся разумением имён Божиих, мы же признаём, что созерцание Бога во Имени Его подаётся нам не силою нашего разума, но Божественным Откровением Истины, действующим во Имени Божием. Итак, как видите, совершенно ничего общего нет между имяславием и евномианством и попытка оклеветать нас в этом со стороны г. Троицкого оказалась совершенно тщетной. Но почему в возражениях св. Григория Нисского г. Троицкий нашёл подходящий материал для обоснования своей клеветы? – Евномий хотел доказать, что Сын Божий Иисус Христос не может быть единосущным Отцу. Для этого он прибег к следующей философии. Всякая сущность имеет принадлежащее ей неотъемлемо – имя. Разность сущностей приводит к разности имён, которые прежде века принадлежат сущности. Бог Отец, как сущность, имеет и прежде века принадлежащее имя сей сущности – «нерожденный»;  Сын же имеет прежде века имя сущности Своей – «рожденный», поэтому, поскольку разнятся имена Отца и Сына, постольку разнятся и сущности их, и Сын поэтому выходит не единосущен Отцу. Имена эти суть Богооткровенны, поэтому и сомневаться в том, что они тождественны именуемым самим сущностям нельзя. Бог для того и открыл эти имена людям, дабы люди из них познали сущность Его. – Таково вкратце учение Евномия. Против него возражал св. Григорий Нисский, что хотя имена Божии и Богооткровенны, но Бог для именования Своего пользовался понятиями (идеями) человеческими. Эти слова, т.е. понятия, буквы и звуки, которыми человечество наименует Бога, не принадлежали прежде века Существу Божию, но эти слова, то есть звуковое имя и идея, по Которой Бог именуется, были образованы людьми по сотворении их. Вот этой-то частью возражений св. Григория и воспользовался г.Троицкий против имяславцев, умышленно извратив смысл Св. Григория. Имяславцы говорят, что Имя Божие предвечно, ибо предвечны все свойства Божии по коим Бог именуется, а Евномий говорит, что всякое слово человеческое, которое употребляется для именования Бога – предвечно. Поэтому Св. Григорий справедливо возражал, что Имена Божии, т.е слова, которыми именуется Бог на разных человеческих языках, не предвечны, но при этом св. Григорий никогда не думал утверждать, будто истина о Боге - не Бог, и будто свойства Божии, которые открываются во Именах Божиих – не предвечны, и будто Имя Иисуса Христа не есть Божественная сила; и будто Бог не присутствует во Имени Своем, и будто не Именем Божиим совершаются Святые Таинства. Напротив, как мы видели из приведённых слов св. Григория Нисского,* св.Григорий совершенно определённо утверждает всё это.
Итак, как видим, и последнюю клевету на имяславие постигла одинаковая участь, с прежде её бывшими имяборческими клеветами. Но не только отпала клевета, но, если рассмотреть внимательно слова г. Троицкого, то придётся убедиться, что обвинение в Евномианстве должно пасть на собственную главу его. Действительно, что понимает г. Троицкий под понятием – Имена Божии? – Как видно из маленькой брошюры г. Тоицкого – «Новая позиция о. Антония Булатовича», он ограничивает понятие о Имени Божием тем, что Имя Божие состоит лишь из звуков и идеи. – «Теперь мы спросим, говорит г. Троицкий,  что же есть в имени помимо звуков? Помимо звуков в имени есть лишь мысль о том предмете, который имя означает… Что получится, если человеческая идея о Боге будет выражена в звуках? Конечно, такая выраженная в звуках мысль о Боге, будет именем Божиим, одним из Его наименований. Но если имя состоит лишь из идеи и букв, и если ни идея человеческая, ни буква – не Бог, то, очевидно, и имя не будет Богом». (см. с. 2). – Итак, как видите, никакого сомнения нет в том, что г. Троицкий понимает Имя Божие, как буквы и идею – и только. Но возможно ли с этим согласиться? Возьмём и разберём имя – «Отец». Оно состоит из звуков двух слогов и идеи или понятия выражающего отечество. Но это понятие одинаково применяется и к людям, и к животным, и, наконец, к Богу. Если бы имя состояло только из звуков и употребляемой для именования идеи, то тогда как можно было бы отличить имя отца какой-либо твари от Имени Отца Небесного? Очевидно,что кроме идеи отечества в Имени Божием «Отец» присутствует ещё некая таинственная неуловимая для человеческих слов Истина. Эта Истина иногда при призывании Имени Отца Небесного весьма зрится сердечным оком, иногда же совсем скрывается от него. Однако, во всяком Имени Божием таится всегда этот луч Истины, открывающий свойства Его достойным. Поэтому, как в речи человеческой, в сказанных различными людьми тех же самых словах присутствует дух этих людей, который придаёт этим словам весьма многоразличный смысл, так тем более в словах Божиих и во Именах Божиих присутствует Дух Божий, открывающий истину Божию. Подобно тому, как в речи человека присутствует дух говорящего всегда одинаково, хотя бы одними понимался, а другими не понимался, так и в каждом слове Божием всегда присутствуют Дух и Истина Его, хотя бы людьми понимались или не понимались. Вот эту-то самую Истину Божию, которою Бог присутствует в Именах своих, мы и именуем Богом и в этом смысле о всяком Имени Божием мы имеем право сказать, Бог. Но г. Троицкий не считает эту Истину составляющей сущность всякого Имени Божия, но считает, что всякое Имя Божие есть лишь звук и тварная идея, звуком выражаемая. Но все тварные идеи постижимы, значит г. Троицкий и Имена Божии  почитает  постижимыми. Но если так, то не ясно ли, что он единомыслен с Евномием, а не имяславцы, которые требуют веры во Имя Божие, как в Самого Бога, и исповедуют  непостижимость Имени Божия, как Самого Бога.
Сознавшись в неосновательности своего обвинения имяславия в евномианстве, г. Троицкий тем не менее не унимается, но ищет в нас сходство с магометанством и раввинизмом, а именно в том, что мы, как и они, признаём Имя Божие за Божественную силу. Также и архиеп. Никон, не имея больше в чём нас обвинять, бросает на нас обвинение в жидовстве… за нашу веру в святоотеческое учение о Имени Божием, свидетельствуемое, как мы видели в сей книге, столькими святым отцами…
Но, к счастью, последнее решение суда Московской Синодальной Конторы до некоторой степени положит конец всем этим имяборческим клеветам. Разобрав учение имяславцев, Московский духовный суд под председательством митрполита Московского Макария (Парвитского) не нашёл в словах имяславцев ни раввинизма, ни магометанства, ни евномианства, ни пантеизма, ни обожения тварного имени, но хотя и нашёл некоторые неточности в богословских выражениях имяславцев, что весьма естественно у лиц, не получивших специального богословского образования, но в существенной части их учения о Божестве и Божественной силе Имени Божия и Имени Иисуса Христа суд нашёл, что то же самое высказывалось и святыми отцами, почему и не счёл возможным ни осудить имяславцев и отлучить их от Церкви, ни оставить за ними оскорбительное название «имябожники».
Иноки исповедники Афонские.

Глава 11
Возражение Афонских иноков-исповедников
против листка, изданного архиепископом Никоном (на Афоне)
в Июне месяце 1913 года о том,
как учит Св. Церковь об Именах Божиих.

(«Имяславие». Изд. «Исповедник». Спб. 1914.  с. 82 – 97)
1) Иное - предмет по своей природе, подлежа¬щий названию, и иное  -  назван, обозначающее предмет.
2) Бытие - не одно и то же с именованием (Св. Григорий Нисский. Опровержение Евномия, кн. 12. ч. 6.  с. 373, 328).
Возражение:
«Что из видимого глазами лишено имени. И каким образом может быть отделено то, что на¬звано (известным именем), от своего собственного наименования... Эти вещи предполагают друг друга: имя есть имя того, что им называется, и как бы некоторый естественный образ предмета,  ко¬торый носит это имя: в них единство поклонения нераз¬дельно». (Св. Феодор Студит, с. 129, Спб. Духов. Акад., 1907).
Нас удивляет то, что имяборцы, зная, что вопрос идет об Имени Божием, приводят текст, имеющий смысл и применение к обычным именам человеческим и тварным предметам. Значение этого текста не относится к вопросу об Имени Божием, ибо всякое Имя Божие есть Богооткровенная Истина, и суть словесное действие Бога -  есть Сам Бог.
Всякое слово Божие есть словесное действие Бо¬жества, и есть Сам Бог по сказанному: «глагол, яже Аз глаголах Вам, Дух суть и Живот суть (Ин. 6, 63). Отвергающие Божество Имени Божия отвергают энергию Триипостасной Истины, т.-е. действие Божие; всякое действе Божие - по учению Св. Отцов именуется Богом.
3) Всякое имя есть некоторый признак, или знак какой-либо сущности (там же, с. 495).
4) Слова суть как бы тени предметов (с. 325).
Возражение:
Значение этих текстов имеет такой же смысл, как и вышеозначенных,—они относятся к тварным предметам, к именам и словам человеческим. Но св. Симеон Новый Богослов так говорит: когда речь идет о людях, то имена, приложенные к ним, суть просты и безжизненны, а когда ими называем Бога, то и Имена Его суть Бог (конец 62-го слова, с. 107, 108).
5) Наименования не из самого естества проистекают, но прилагаются к предметам (нашей мыслью (Св. Григорий Нисский, с. 315, 323).
Возражение:
И в этом тексте смысл тот же, что и в первых, и относится к тварным предметам, к которым действительно имена и названия прила¬гаются - и они не из самого естества проистекают, - об Именах же Божиих, исшедших из Существа Божия, Сам Господь сказал: «Аз Господь Бог, сие Мое есть Имя вечное» (Ис 42, 8; Исх. 3,15). «Аз есмь Сый» (Исх 3, 14). «Явих Имя Твое человеком (Ин 17, 6, 26). «И наречеши Имя Ему Иисус - Той бо спасет люди своя от грех их» (Мф 1, 21).
6) Употребление слов и имен придумано после сотворения людей (Его же, с. 929).
Возражение:
Значение сего текста, также относится к тварным  именам человеческим. Действительно, имена человеческие произошли после сотворения людей. Об Именах же Божиих - вечных нами сказано в § 5. Но первого человека - по сотворении - наименовал Адамом Сам Бог  (Быт 3, 9).
7) Бог есть создатель вещей, а не имен, не имеющих существенности и составленных из звуков голоса и языка. (Там же, с. 3, 7).
Возражение:
Смысл сего текста относится к тварным вещам и именам человеческим, Имя же Божие так же непостижимо, как непостижимо и Самое Суще¬ство Божие, и требует веры, как о сем говорит блаж. Феофилакт Болгарский: «дабы все языцы веровали, слыша о Имени Христа, а не о Сущности Его; ибо чудеса творило Имя Христово, и Оно Само требует веры, потому что и Его нельзя постигнуть  разумом (Толк. на Рим 1, 5, с. 6). О сем и св. Иоанн Златоуст говорит: «чтобы и мы, наконец, уверовали. Чему же уверовали? О Имени Его. Мы не должны исследовать Сущность Его, но веровать во Имя Его, так как оно творило и чу¬деса; «во Имя Иисуса Христа, - говорит Пётр, - восстани и ходи» (Деян 3, 6). Оно и Само требует веры и ничего из этого нельзя постигнуть разу-мом» (Беседы на посл. к Рим.,    ч. 1, т. 9-й. Спб. 1903).
8) Имена означают только сущности, а сами не суть сущности (Св. Василий Великий Опровержение на защитительную речь нечестивого Евномия. М. 1857 г., ч. 3,  с. 153).
Возражение:
Смысл этого текста опровергает еретическое мудрование Евномия, но к делу, касающемуся Богооткровенных Имён Божиих, текст этот не от¬носится, ибо Имя Божие непостижимо и творит чу¬деса, как о сем Сам Господь сказал: «Именем Моим бъсы ижденут» (Мк., 16,17).
9) У Бога нет ни голоса, ни вида, но он выше образов и звуков (св. Иоанн Златоуст. т. 8, с. 268).
Возражение:
Смысл текста сего относится к Непостижимо¬сти Существа Божия, но он не противоречит вере в Божественность Богооткровенных Имён Бо¬жиих, которые открыты Самим Богом.
«Сие Мое есть Имя вечное» (Исх 3, 15). «Имя  вечное дам им» (Ис 56, 5). - Эти Богооткровенные Имена Божии названы Самим Богом  - «вечными», т. е. не имеющими начала своего появления, ни конца существования, как и Сам Бог. «Прежде солнца пребывает Имя Его» (Пс 71, 17). Бог отвечал своим гласом, т. е. чрез Сына: потому что голос и слово Отца Сын (Св. Кирилл Александрийский, ч. 2, с. 15).
10) Выражение: «Рече Бог» нисколько не указывает на голос и речь Божию, но на волю Божию (Св. Григорий Нисский, ч. 6, с. 356).
Возражение:
Смысл приведенного текста относится к не¬постижимости Существа Божия, сказанное же св. Григорием «на волю Божию» указывает на одно из действий Божиих, к числу коих принадле¬жат и Божии Имена, как о сем говорит блаж. Феофилакт Болгарский: выражение «веровать во Имя Господа Нашего Иисуса Христа» употребляется во многих местах Писания. Что же значит Имя? Конечно, не иное что, как волю Его, Славу, Честь. Например, в словах: «Чудно Имя Твое по всей земли» (Пс 8, 2) оно означает Славу и Честь, а в словах: «Покайтесь и да крестится кийждо из вас во Имя Иисуса Христа» (Деян 2, 38) означает волю Его». Какая же воля Господа Иисуса? Крестить все народы во Имя Отца и Сына и Св. Духа (Мф 28, 19.  Т. 5, ч. 2, с. 134).
Замечательно при этом то обстоятельство, что св. Григорий Нисский указывает на волю Божию, согласно с учением блаж. Феофилакта Болгарского, который, объясняя слова «покайтесь и да кре¬стится каждый из вас во Имя Иисуса Христа» (Деян 2, 38), говорит: «Если бы Имя Отца было не Бог, и Имя Сына не Бог, и Имя Св. Духа не Бог, то следовало бы сказать: во Имя Бога Иисуса Христа, или даже просто только в Сына, но он (Пётр) говорит - во Имя Иисуса Христа, зная, что Имя Иисуса есть Бог, равно как и Имя Отца и Имя Св. Духа» (т. 5, 1905. ч. 1, с. 52).
Приведенным текстом доказывается Боже¬ственность Имени Божия, ибо Оно означает волю Божию, указывает на действие Божие, а всякое действие Божие (энергия), по учению св. отцов, име¬нуется Богом.
11) «Глаголы, яже глаголю вам, Дух суть»... сказал: Дух вместо того, чтобы сказать - Духов¬ные (Св. Иоанн Златоуст. Т.  8, с.  310).
Возражение:
Этот Евангельский текст означает, что всякое Слово Божие - Дух суть и Живот суть; сюда же относятся все Богооткровенные Имена Божии и Имя «Иисус», как о сем говорит и св. Симеон Новый Богослов: «Слово Божие есть Живо и Непреодо¬лимо и Действенно, Бог Истинный. Равным образом и Истина Божия паче ума и слова человеческого - Бог Безсмертный, неизменный, непреодо¬лимый, Живый» (ч. 2, с. 108, см. 62 сл. на греч.). Вышеозначенный текст говорит не в пользу имяборцев.
12) Слова Христовы, телесно произнесенные, не сущность Духа Святаго (Св. Григорий Палама, 2-е сл. против латинян у Игумена Модеста, с. 42).
Возражение:
Значение этих слов Святого Григория Паламы относится к мудрствующим подобно латинянам, мы же основываемся на учении св. Отцов, из коих св. Симеон Новый Богослов говорит, когда речь идёт о людях, то имена, приложенные к ним, суть просты и безжизненны, а когда Ими называем Бога, то и Имена Его суть Бог (конец 62 слова, с. 107, 108. Но более ясно объясняется о сем в § 11).

Вторая часть листка, озаглавленная так:
Имена Божии явились после создания человека, нужны только нам, а не Богу, и сами по себе не Бог.
13) Не ради Бога, а ради нас измышлены имена, для усвоения понятия о сущем, т. е. о Боге (Св. Гри¬горий Нисский,  ч. 6, с. 331).

Возражение:
В выражении «ради нас измышлены имена», тот смысл, что говорится об именах, измышленных людьми. Мы чужды сих понятий, и исповедуем Имена Божии, открытые нам Самим Богом (см. § 5), и, согласно учению Святых Отцов, исповедуем Имена Божии дйствиями Божиими (см §10).

14) Усвояемые Богу имена недавни сравнительно с Самим Богом. Ибо Бог не есть речение, и не в голосе и звуке имеет бытие (там же, с. 324).
Возражение:
Для людей, получающих свое бытие во времени, усвояемые Богу Имена стали известны с появлением их в мир; но в смысле понятия о Боге Имена Его вечны и непостижимы, как вечен и непостижим Сам Бог, и открыты нам Самим Бо¬гом.
Бог в существе Своём непостижим, - но, на¬зывая всякое Богооткровенное Имя Богом, мы разумеем Его действия, происходящие из Существа Божия и неотделимые от Него; голос и звуки имени тварные, и никто букв и звуков имени не называет  Богом;
Об Имени Божием приснопамятный о. Иоанн Кронштадтский так говорит: «Господь при Бесконечности Своей такое Простое Существо, что Он весь бывает в одном Имени «Господь», в Имени «Троица», или в Имени «Иисус Христос»  («Моя жизнь во Христе»       с. 237 и 422) и еще: «Во Имени «Христос» весь Христос, Душа и Тело Его, соединенные с Божеством» (там же, вып. 5. с. 7). «Он весь «Бог», в принадлежащих ему Именах» (Его же, т. 1, с. 130).
15) Всякий ум и слово бесконечно далеки от Бога, чтобы быть Ему подобными (Св. Дионисий Ареопагит. «О небесной Иерархии», с. 9).
Возражение:
Смысл сего текста относится к тем, кои дерзают постигнуть непостижимое Существо Божие.
Исповедывающие же Божественность Имени Божия исповедуют, что Оно (т.-е. Имя Божие) так же непостижимо, как непостижимо и Самое Существо Божие.
16) А если Имя Его страшно, то не гораздо ли более самое существо Его (Св. Иоанн Златоуст. Толк. Пс. 110).
Возражение:
Смысл сего текста относится к непостижимости Существа Божия и Имени Его.
Св. Иоанн Златоуст говорит: «А как Имя Его свято и страшно. Его страшатся бесы, боятся болезни. Этим именем апостолы исправили всю вселенную». Его употребив вместо оружия, Давид поразил иноплеменника. Им совершено множество великих дел. Им Мы совершаем священные таинства... (Беседа на Псал. 110, с. 309. т. 5. Спб. 1899).
17) Не Бог еще то, что мы представляем себе под понятием Бога, или чем мы его изобразили, или чем описало его слово... (Св. Григорий Богослов.Твор. ч. З, с. 21, М., 1844).
Возражение:
И сего текста смысл «о непостижимости Божией». Буквы и звуки произносимого Имени  -  не Бог. Но мы признаем, что Богооткровенные Имена Божии, как действия Его - Бог. Такие - не наши слова и звуки произносимого Имени - суть действия Его, а Сама Истина Божия, заключенная в Имени. И действительно, когда мы произносим слово «Бог» или «Божество», то под этими словами разумеем Полноту Божества, т. е. Ипостаси, естество, свой¬ство, и действия; и сие последнее, а не звуки слов «Бог» или «Божество» - есть Бог: то же самое мы признаем и под Именем Божиим, если мы произносим какое-либо Имя Божие, например, «Иисус», - то, вознеся мысль и сердце свое к Са¬мому Иисусу, мы во Имени Сем силою Божественного откровения познаем, ощущаем и зрим Иисуса в Свойствах Его, выражаемых Сим Именем. Почему мы и говорим, что Имя Божие есть Бог.

18) Мы не знаем Имени, которое бы обнимало Божество, а слово (посредством имени), объясняю¬щее Божественное существо, подобное тому, кто соб¬ственною дланию думает обнять все море (Св. Григорий Нисский, VI, 92, 332).
Возражение:
Значение этого текста относится к непостижи¬мости Существа Божия, но мы и не дерзаем пости¬гать Его.
19) Бог не есть имя (Св. муч. Иустин.,  Апол. 2, 6, с. 120).
20) Бог не имя (О св. муч. Вавиле).


Возражение:
«Никогда и никто из нас не говорил, что Бог есть Имя, - напротив, мы говорим: Имя Божие - есть Бог» как о сем говорит и приснопамятный Отец Иоанн Кронштадтский: «Имя Божие есть Сам Бог»; «Имя Господа есть_Сам Господь - Дух везде сый и вся исполняяй»  («Моя жизнь во Христе», вып. 5, с. 7. 30). Когда ты про себя или в сердце говоришь или произносишь Имя Божие, «Господа» или «Пресвятой Троицы» или «Господа Саваофа» или «Господа Иисуса Христа», то в этом Имени ты имеешь_всё Существо Господа (О. Иоанн Кронштадтский. «Мысли Христианина» с. 46-47).
Св. муч. Иустин Философ в беседе своей с Иудеанином Трифоном, объясняя слова: «Се Аз послю Ангела Моего пред Лицем Твоим, да сохранит тя на пути, яко да введет Тя в землю, юже уготовах  Тебе. Вонми себе и послушай его, и не ослушай Его, не обинется бо Тебе, Имя бо Мое есть на Нем». (Исх. 20,21,22), - говорит, что Имя Самого Бога было Иисус (кн. Беседа с иудеанином Трифоном, с. 120,  Киев. 1866).
Третья часть листка, озаглавленная так:
«Иисус есть Имя Сына Божия по плоти, принятое
им по воплощении»
21) Иисусом назван для того, чтобы под Име¬нем Иисус скрыть от диавола его Божество (Св. Иоанна Златоуста, VII, 18).
Возражение:
Св. Иоанн Златоуст ясно говорит, для какой цели Господь наш назван Иисусом,  -  чтобы скрыть от дьявола Его Божество - но в смысле сего текста НЕТ и тени намёка на то, что Имя Иисус не предвечное, напротив, св. Иоанн Златоуст утверждает ту истину, что имя Иисус предвечное, ибо говорит: «Мы называемся после рождения, Иисус же называется  прежде рождения, потому что Он был прежде даже не зачатся. Иисусом же был назван потому, что имел дело Спасителя» (т. 2, кн. 2, изд. 2. с. 876). Для того и имя «Иисус» принесёно Ангелом с небес, дабы сим показать, что чудно рождаемое, потому что Сам Бог свыше посылает Имя чрез Ангела Иосифу. Ибо это не просто было Имя, но сокровище безчисленных благ» (Его же, беседы на Еванг. Мф., ч. 1, с. 62, изд. 7.  М. 1899 г.).
«О предвечности Имени Иисусова Св. Димитрий Ростовский говорит: «Сие Имя Спасительное Иисус, прежде всех век в Тройческом Совете бе предуготовано, написано и даже доселе хранимо, на наше избавление» (Слова на Обрезание Господне. Четьи Мин. Янв. 1 дня).

22) Господь назван Иисусом Христом потом,. что облекся в плоть. Иисус  -  Имя Его по плоти (Св. Иоанн Злат.. т.11. с. 891).
Возражение:
Святой Златоуст словами своими не дает ни¬какого повода к тому, чтобы мыслить о не предвечности Имени «Иисус», имяборцы же, к стыду своему, привели сии изречения святого, стараясь от¬вергнуть Божественность Имени Иисусова, тем обнаруживают своё полное неверие во Имя Божие. Но страшно противу рожна прати. Страшно даже подумать о таком мудровании их! Они стремятся разделить Имена Сына Божия, которые есть у Него равночестны. Мудрствовать же об Именах Божиих и думать, что Имя «Иисус» относится к человечеству Сына Бо¬жия, а «Христос» к Божеству Его - значит подпадать анафеме: те, кои каждое естество Господа именуют отдельным Именем, т.-е. Иисусом - чело¬веческое, а Христом  -  Божеское,  -  подпали подъ 4-ю анафему третьего Вселенского Ефесского Со¬бора: «Кто выражения, находящиеся в писаниях священных и апостольских, сказанные о Христе, либо священными писателями, либо Им Самим о Себе, различает так, что одни из них приписывает человеку, отдельно от слова Божия разумеваемому, а другие, как Богоприличные, од¬ному только Слову, сущему от Бога Отца, тот да будет анафема» (Митр. Макарий Московский. Правосл. Догматическое Богосл.. Т. 2,. изд. 1883. с. 84).

23) Господь принял название Христа не до воплощения, как лжемудрствуют некоторые... Слово тогда получило название Иисуса Христа, когда оно стало плоти (Св Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. кн. 4, гл. 6. М. 1855. с. 228 –230).
Возражение:
Значение слов этого текста не относится к во¬просу,—да никто из нас никогда не говорил не согласно с учением сего Святого (Полное объяснение в §§ 21, 22).
24) Иисус Христос - Имя Сына Божия, а не всей Св. Троицы (Св. Димитрия Ростовского. Твор. изд. Сойкнна, Спб., 1909. с. 78).
Возражение:
И мы не говорим, что Имя «Иисус» есть Имя Св. Троицы, но что Сам Иисус есть и Слово Божие и имя Божие. Призывая одно Лицо, негласно призываются и прочие Лица.
Но Сам Господь о себе сказал: «Аз и Отец едино есма» (Ин. 10, 30). «Да разумеете и веруете, яко во мне Отец и Аз в нем» (Ин. 10, 38).
«Имя бо Бога и Отца, существенне и ипостасне пребывающее, есть Единородный Сын... И Царствие Бога и Отца существенне и ипостасне пребывающее, есть Дух Святый» (Св. Максим Исповедник. толк. на мол. «Отче Наш»  с. 15).

Четвёртая часть листка озаглавлена так:
«Имена Божии должно почитать наравне со Св. Крестом и иконами, а не как Самого Бога».
25) Что Имя Иисуса Христа Распятого, с верою произнесенное движением уст, то же самое есть и знамение Креста, с верою сделанное движением руки или другим каким образом представленное.
(Пространный Хрисианский Катихизис. О крещени., М.  1848, с. 82).
Возражение:
Действия Божии - есть Бог и Имя Иисус Христово, как действие Божие, именуется Богом. И Сила Честного Животворящего Креста есть Бог, ибо есть Энергия Божества. Но дерево Креста не есть Бог и буква Имени Божьего не есть Бог.
26) Имя Божие называется святым, конечно, не потому, что в самых словах имеет некую освя¬щающую силу, но потому, что свято и чисто всякое свойство Божие (Св. Василий Великий. Толк. на Пс. 22).
Возражение:
Без всякой пользы для себя привели имяборцы сей текст, смысл коего относится к вере в Бо¬жественность Имени Божия, ибо св. Василий гово¬рит, что Имя Божие есть свойство Божие, -  свой¬ства Божии, проявляемые в действиях Божиих, именуются Богом.
И Св. Тихон Задонский говорит: «Великое Имя Божие заключает, в себе Божественные Его свой¬ства, никакой твари не сообщаемые, но Ему Единому собственные - как-то: единосущие, присносущие, всемогущество, благость, премудрость, вездесущие, всеведение, правду, святость, истину, духовное су¬щество и проч., сии собственные свойства открывает Нам Дух Святой в слове своем (т. 3, гл. 2, с. 65. изд. 3. М. 1875).
27) Иконное изображение указуется евангельскими повествованиями, евангельское повествование указуется иконными изображениями. Чествовати их не истинным Богопочтением, еже подобает Единому Божескому Естеству, но... честь, воздавае¬мая образу, переходит к первообразу (опр. VII Вселен. Собора).
Возражение:
Воздавая честь и поклонениес св. иконам, мы проникаемся благоговейными чувствами к Перво¬образу. Творим поклонение св. иконам согласно учению Св. Церкви, которая воспевает: «Пречистому Твоему Образу поклоняемся, Благий…»
Но не дерзаем сравнивать св. иконы с Именем Божиим, ибо о ив. иконах нигде не сказано, что св. икона есть Бог, - а об Имени Божием мы говорим: Имя Божие есть Бог. Благодатная сила, присущая св. иконам, истекает из Существа Божия, и самые ив. иконы принимают освящение от Имени Божия. Также скажем и о Св. Кресте, что о нём нигде не сказано, что он есть Бог и свят по естеству, а об Имени Божием сказано, что Оно свято по естеству (Творен. св. Кирилла Иерусалимского. Изд.2. 1893. с. 298).  «Что Оно Имя Иисусово чудно по существу своему, это несомненно» (Св. Иоанн Златоуст. Т.5. с. 92. Спб. 1899).
28) Вечная память верующим, возвещающим и благовествующим, что одинаковую приносит пользу как посредством слов возвещение, так и посредством икон истины утверждение, как очи зрящих освящаются честными иконами, так и уста освящаются словами (Определение Константинопольскаго Собора 8 42 г., читавш. в неделю Православия. Одесса. 1893. с. 6, 7).
Возражение:
Смысл сего текста приведен без всякой цели. Здесь совсем не говорится об Имени Божием и о Его отношении к иконам.
И во всех текстах, приведенных в листке имяборцев, все изречения св. отцов совершенно имеют другой смысл, нисколько не относящийся к духовному вопросу об Имени Божием.
Еще с начала обнаружения смущения и несогласия в мнениях монашествующих об Имени Бо¬жием в 1910 г. на Афоне имяборцам было хорошо известно, что исповедающие веру в Божественность Имени Иисуса не буквы и звуки сего Имени называют Богом, но самую сущность Имени Господа Иисуса Христа. Согласно Священному и святоотеческому писанию и учению Св. Православной Церкви, они исповедуют, что Имя Божие так же непости¬жимо, как непостижимо и Самое Существо Божие, и Само оно требует веры в себя.
Посему и во Св. Евангелии заповедуется вера во Имя Божие: «Да веруете, яко Иисус есть Христос Сын Божий, и да верующе, Живот имате во Имя Его» (Ин. 20, 31). «Верующие во Имя Божие будут чадами Божиими, и удостоятся жизни вечной». (Ин. 1, 12). Св. апостол говорит: «Сия есть за¬поведь Его (Бога Отца), да веруем во Имя Сына Его Иисуса Христа» (1 Ин. 3, 23). Вера во Имя Божие «Иисус» есть заповедь Бога Отца. Вера во Имя Божие есть вера в Бога, есть вера в Его Боже-ственные действия и во все то, что Им совершено ради нашего спасения. Вера во Имя Божие есть вера во все домостроительство нашего спасения. Но имяборцы отвергают веру во Имя Божие и в вышеприведенных текстах своего листка поместили изречения св. отцов. совершенно не относящиеся к делу, - означенные тексты применимы там, где они помещены св. отцами, они там нужны и имеют соответствующее и должное значение в том месте, где идет речь, ограждающая нападки еретиков на непостижимость Существа Божия, - но в рассуждении о Богооткровенных Именах Божиих, требующих веры. приведенные тексты не на своем месте.
В Богоборном движении имяборцев обнаруживается их полное неверие во Имя Божие «Иисус»: Оно у них похулено и уничижено, Оно сравнено с простым именем человеческим, по¬сему весьма прилично применить к ним сказанные св. Григорием Нисским сии слова: «Кто Имя Сына (Божия) придает  твари, то да будет он причислен к идолослужителям. (Твор. св. Григория Нисского. Ч. 5. с. 488). И Св. блаж. Феофилакт Болгарский говорнт: «Имя «Иисус» братья богоубийц принимают за Имя человека» (Толк. Деян. 2, 32). На вопрос: «Кто богоубийцы» - всякий даст ответ: богоубийцы жиды.
Посему все имяборцы. сравнивающие Имя Сына Божия с именем простого человека, суть братья  жидов богоубийц. Так же братья жидов богоубийц и все те, которые защищают имяборческую ересь,  они братья жидам и им не подобает ходить  в церковь, но в синагогу жидовскую.
Афонские Иноки Исповедники

Глава 12
Афонский погром. Стояние до смерти за Имя Божие

Приводя здесь краткое изложение   истории движения среди афонских иноков из-за вопроса об Имени Божием, прежде всего свидетельствуем пред Лицем Всеведущего и Вездесущего Господа, что всё изложенное здесь есть истина, и какой-либо малейшей лжи тщательно старались не допустить здесь. Далее: нигде ни на йоту не отступлено от точного изложения святоотеческого учения об Имени Божием, но верую в Него так, как искони, от времён апостольских и до сего дня учила св. Церковь в лице своих великих учителей, мужей апостольских, святителей: Иоанна Златоустого, Василия Великого, Афанасия Великого, Кирилла Иерусалимского, Симеона Нового Богослова, Григория Паламы, Феофилакта Болгарского, Тихона Задонского и великого сонма прочих св. отцов и учителей Церкви, полное согласие в сем вопросе которых свидетельствует  о том, что решение его внушено им Св. Духом, а не является плодом человеческой мудрости. И наоборот: нынешнее решение этого вопроса при помощи одного только человеческого разсуждения, без содействия Св. Духа привело мудрецов века сего к хуле на Имя Божие, выразившееся в том, что Его приравняли к имени человеческому: Имя Божие есть, будто бы, только имя, а не Сам Бог, и не Его свойство; название предмета, а не сам предмет, как гласит грамота вопреки святоотеческому учению.
Споры об Имени Божием на св. Горе начались более трёх лет тому назад. Главными противниками почитания Его были иноки, предавшиеся чтению еретика Фаррара, сочинений по спиритизму и оккультизму, газет и другой литературы, убивающей истинный дух монашества и православия. К числу таких иноков принадлежат иеромонахи: Агафодор, Иоакинф, Алексей Кереевский, Феофан, Меркурий, Питирим, и др.; монахи: Динасий, Хрисанф,  Климент, Вениамин; архимандриты: Мисаил, Иероним; келлиоты-иеромонахи: Нифонт, Антонин, Петр, Георгий, Вениамин, Авраамий, Герасим, и пр. Все эти лица, усвоившие неправославные мысли вышепоименованных западных еретиков, увлекли за собой многих доверчивых братий и произвели на св. Горе тот страшный раскол, о котором ныне уже оповещён весь мир, и о котором пророчествовал преподобный Нил Мироточивый. Появилось это учение так: лет десять тому назад жила в России некая прельщённая женщина Наталия, воображавшая, будто она ежедневно, когда только захочет, видит Божию Матерь, с Которою свободно, о чём ей вздумается, беседует. Её рассказам поверили некоторые должностные святогорцы, игумены, епитропы, духовники и прочие, которые, для назидания, к великой святой ездили на пароходе, когда та проезжала мимо Афона в Иерусалим и обратно, а также сами сопровождали её и пр. Узнавши о подобной хуле на Божию Матерь, известный ныне (пустынник Кавказских гор) схим. Иларион, живший раньше на Афоне, написал старцам, поддавшимся обману, увещательное послание, прося их не верить этой несчастной. Но письмо образумило только Наталию и та, говорят, покаялась и по христиански скончалась. Что же касается иноков, то о них можно сказать: «не обличай злых, да не возненавидят тебя» (притч. Солом. гл.9, ст.8). Их самолюбие, как они считают, было уязвлено, и они весьма оскорбились на о. Илариона. Спустя несколько лет после этого о. Иларион издал свою книгу «На горах Кавказа», где между прочим поместил и своё письмо против Натальи, которое и было одной из главных причин, вызвавших нынешнее движение на Афоне. Прежние почитатели Наталии решили, во что бы то ни стало, добиться уничтожения книги, чтобы вместе с нею уничтожить и обличающее их письмо. Для этого они составили тайный собор из семи лиц и на нём придумали способ разделаться с ненавистным письмом, который ныне привели в исполнение. Способ этот – «рецензия» инока Хрисанфа, она была утверждена теми же лицами, которые ныне все оказались главарями имяборчества на св. Горе. Но иноки – простецы, особенно занимавшиеся умносердечной молитвой, с Божьей помощью скоро поняли хулу рецензии и восстали против неё, всячески отрицаясь изложенной в ней хулы на Имя Божие. А так как в числе вышеупомянутых семи лиц были некоторые интеллигентные знакомые архиепископу Антонию Волынскому (Храповицкому),  как например, Алексей Киреевский, Феофан, кандидат Казанской Духовной Академии, и другие, то они и относились к нему с этим вопросом, всячески клевеща на простецов. Архиепископ Антоний их клевете всецело поверил и ныне сам её поддерживает и распространяет всеми мерами. Учение «имяборцев» достаточно изложено в синодальной грамоте, в журнале «Русский инок» и других периодических изданиях и брошюрах, почему мы не будем здесь касаться их. Вот какое начало имеет имяборчество!
Здесь не будем повторять, почему вселенские патриархи (Константинопольские) и некоторые русские епископы приняли сторону имяборцев, это требует большой осторожности и выдержки. Об этом, если Господь поможет, мы сообщим в подробном описании всех событий сего вопроса. Но только решимся напомнить, что в иноческих ответах на грамоты и в открытом письме арх. Никону   имеется вполне правдивый ответ на это, где приведено свидетельство о политических вожделениях   греков со слов не только русских, но и некоторых греческих и других наций иноков.
В вопросе об Имени Божием остались верными учению св. отец, главным образом, иноки домоседы, безвыездно жившие на св. Горе и не имевшие с миром общения даже через газеты, но исполнявшие положенное правило, дополняя его чтением св. отец. Поэтому-то, имяборцы называют их «грубыми» и «необразованными мужиками-лапотниками», противопоставляя их легковесным чадам века сего «имяборцам», принявшим рассудочное учение об Имени Божием, не требующее веры, но тождественное с учением о человеческом и всяком другом имени  и названии. И так, когда Алексей Киреевский, Хрисанф Ильинский и другие стали усиленно распространять не согласное с св. отцами учение, то Господь воздвиг ревнителей славы Своего Имени, которые решились положить души свои за неприкосновенность и чистоту церковного учения. Таким был о. Антоний (Булатович) и с ним милостию Божиею многие другие. В течение последнего года им удалось выяснить главнейшие основы святоотеческого о сем предмете учения; но для систематического изложения его требуется не мало времени и труда. Во всё время иноческой работы имяборцы употребляли все усилия, чтобы помешать им и заставить их прекратить изучение св. отец. С этой целью они изгнали со скита о. Антония (Булатовича), а также и других иноков из разных обителей, оклеветав их и заставив искать убежище в пустынных кельях. Но Господь и там их не оставил, и Божие дело  подвигалось вперёд; и за их терпение Господь даровал им обитель с обширной библиотекой, где работа более или менее  безпрепятственно продолжалась до самого июля. Имяборцы прибегли ко всем возможным мерам, чтобы только опорочить их и святоотеческое учение в глазах, как греческих, так и русских властей и общества. Они добились того, что инокам запретили корреспонденцию, приём и получку грузов и лишили всех других прав человеческих. Для разбора всего происшедшего на Афоне не раз приезжали туда представители разных ведомств России. Но, странное дело!.. Невольно приходится особенно здесь упомянуть об одном удивительном факте такого рода, что почти все (кроме одного важного лица), производившие расследование афонских событий или принимавшие в них участие, вначале обыкновенно относятся к ним и святоотеческому учению об имени Божием весьма сочувственно и доброжелательно, не находят в них следов преступления, ни в учении ереси; но после некиих тайных переговоров с главарями имяборчества (властями Пантелеимонова монастыря), - быстро меняют к ним свое отношение: отказывают в подробном допросе и в расследовании дела, раздувают их обыкновенные поступки в целые преступления, всячески обвиняя их, а имяборцев всеми возможными способами защищают    и покрывают. Такими мерами иноков привели к убеждению, что искать им справедливости на земле невозможно.
Например, имяборцы особенно любят обвинять их: 1)будто они считают Богом звуки и буквы произносимого и изображаемого Имени Божия; 2) будто они Имя Божие считают Существом Божиим; 3) проповедуют  «пантеизм» (всебожие). На подобные неосновательные обвинения иноки много раз письменно и словесно заявили протест в Св. Синод и русским представителям на Афоне, но их не желают слушать, так как тогда в учении об Имени Божием решительно не к чему будет придраться. Примириться же архиепископам и другим с тем, что «лапотники» правильнее их поняли дух святоотеческих писаний, – весьма не  легко… Не задолго до приезда архиеп. Никона на св. Гору пантелеимоновские власти решили оклеветать в глазах греческих властей исповедников, чтобы подготовить почву для действий архиеп. Никона, которого на Афон уже ожидали, как весьма решительного сторонника имяборцев. С этой целью из монастыря сообщили по телефону греческому полицмейстеру, будто там начался бунт, для усмирения которого просили прислать войско. Войска прибыли, но не нашли даже намёка на беспорядок, почему после трёх-четырёхдневного пребывания в монастыре, хорошо удовлетворённые, ушли, сильно удивляясь тому обстоятельству, что русский игумен так недобросовестно клевещет и предаёт своих собственных ни в чём не повинных духовных чад. Такой маневр со стороны игумена был повторён раза три – четыре; но всё же он ни к чему не привёл, так как не мог вызвать безпорядков со стороны исповедников, стремившихся исключительно к сохранению правой веры без всяких иных побочных целей, чего никак не могли понять обезверившиеся, предавшиеся жизни века сего, имяборцы. Очень яркими доказательствами того, насколько справедливо вообще относятся к ним, является приезд на Афон архиеп. Никона с целью «искоренить со св. Горы ересь», как выражался архиепископ.
История приезда архиепископа Никона и искоренения им среди русских монахов «имяславчества» происходила в такой последовательности. 5 июня 1913 года, часа за три до заката солнца, к обители св. великомученика Пантелеимона подошла канонерская лодка «Донец» и стала у бочки монастырского рейда. Тотчас с неё на шлюпке отчалила группа людей, в которой по прибытии на берег оказались: архиеп. Никон, преподаватель Троицкий, генеральный консул Шебунин, посольский секретарь Серафимов, секретарь консула Щербина, командир, гг. офицеры и взвод вооруженных ружьями со штыками матросов. Высадившись на берегу, они пришли к св. воротам обители, где владыку встретили:  игумен Мисаил и иеромонахи при двух иеродиаконах, как это установлено на св. Горе. Отсюда направились в соборный храм св. великомученика Пантелеимона, где владыка, после краткой литии, сказал собравшейся братии слово, в котором сообщил о цели своего приезда на Афон и о том, что он непременно исполнит свою миссию, т. е. искоренит со св. Горы «имяславцев». После этого владыка вышел из собора и направился в гостиную греческого корпуса, где заявил: «О! Они исповедники хвастают, что их три тысячи, да хотя бы их было тридцать тысяч, я всё равно не пощажу их; от этого православная церковь не умалится! Мы молодых поженим, а стариков разошлем по монастырям, а священнослужителей расстрижем!..» Здесь же владыка вручил игумену Мисаилу до 400 экземпляров своей брошюры «Великое искушение около Имени Божия» для раздачи их братии в обитель. Отсюда комиссия вернулась на «Донец». А братия, получивши от игумена брошюры архиеп. Никона и прочитав их, нашли на 5-й странице помещенную владыкой, возмутительную хулу на Господа нашего Иисуса Христа, от чего пришли в великое смущение и ужас! До сих пор на стороне имяборцев было несколько сот сторонников, не уяснивших себе сущности хулы на Имя Божие, но, доверившись авторитету епископов,  отождествляли их  со Св. Церковью. Брошюра же архиеп. Никона окончательно отрезвила их, и они поняли, куда их влекли, и отшатнулись от имяборчества. Ныне остались на Афоне, кроме массонски настроенных иноков, одни безразличные к вопросу, но дорожащие покоем, квартирой, столом и другими жизненными удобствами, которые представляют братии обеспеченные Афонские обители. Но и эти оставшиеся признаются, что совесть гнетет их, а скорби и сомнения лишили их прежнего душевного мира.
Приблизительно на третий день после раздачи брошюры архиеп. Никона, её стали требовать обратно, не объясняя, по какой причине, но так как часть богохульных брошюр была уничтожена негодующими ревнителями веры, а часть была передана в другие скиты и келии св. Горы для прочтения, то, чтобы поощрить иноков к возвращению ея, игуменом Мисаилом предлагалась за них плата от 50 к. до 1 рубля   за экземпляр. В то же время иером. Варахия ездил на лодку «Донец» к архиеп. Никону, где капитан «Донца» просил его передать монахам, чтобы они не давали его матросам брошюры архиеп. Никона, а матросы говорили монахам, что приказано было собрать брошюры архиеп. Никона, связать их в связку и, привязав к ним большой камень, бросить в море. Брошюры архиеп. Никона также были уничтожены и в Одессе на пароходе иером. Питиримом, осматривавшим книги прибывших с Афона монахов. А когда прибыл в Одессу пароход «Чихачев» (Р.О.П. и Т.), то полицейские надзиратели спрашивали монахов, нет ли у них брошюры архиеп. Никона, которой они интересуются…Тогда же, передавали матросы инокам, архиеп. Никон повычеркнул Имена Божии из акафистов, которые были у них. Из-за этого матросы потеряли к нему всякое доверие и уважение и называли его «богохульником» (Архиепископ Никон это опровергает). Русские люди, соблазнившись и возмутившись этим, всячески его поносили. 6 июня владыка весь день оставался на «Донце», а выходили на берег только Шебунин, Серафимов, Щербина и все  офицеры «Донца». Прибыв в монастырь, они тот час стали принуждать братию исповедников Имени Божия к подписи под синодской грамотой. Когда же уполномоченный от братии монахов Ириней отказался от подписи, то г. Шебунин последнего арестовал; но Ириней испросил у него дозволения сходить с конвоем   в келию и взять там своё родительское благословение, на что и получил разрешение. Братия, видя всё это, ударила в соборный колокол, собравшись, заявили Шебунину и офицерам так: «Если вы арестовали нашего уполномоченного за то, что он не желает присоединиться к синодской грамоте, то мы заявляем, что мы все с этим новым постановлением не согласны; в таком случае берите всех нас исповедников Имени Божия». А исповедников в то время в обители насчитывалось 948 чел., имяборцев же с игуменом Мисаилом только около ста человек. Услышав это, г. Шебунин с офицерами прекратили подписку и удалились на «Донец». 9 июня игумен Мисаил прочел в Покровском храме   синодальное постановление. По окончании чтения монах Ириней спросил игумена, в присутствии консула Шебунина: «Можно ли без Бога спастись»? Помолчав немного, игумен ответил: «Нет». Тогда монах Ириней добавил: «А что, батюшка, Имя Господа нашего Иисуса Христа, сладчайший Иисус, есть ли Бог, или нет?» На что игумен ответил: «имя Иисус – не Бог» и «Иисус не Бог» и эти слова повторялись неоднократно. Услышав такую хулу на Имя Сына Божия, братия со слезами на глазах разошлась по келиям и под тяжёлым впечатлением происшедшего находилась до 11 июля.
В течение сего времени владыка сидел на «Донце», а 11 июня со всею комиссией при взводе матросов прибыл в соборный храм Покрова Пресвятой Богородицы, где, окружив себя, стоя на амвоне, цепью солдат, взявшихся рука за руку, пустил в этот круг для объяснения только одного монаха Иринея, уполномоченного братией, а остальные монахи находились вне этого круга за цепью солдат, слушая Богонеуважительные изречения Никона, который, в присутствии гг. офицеров и всей братии, начал речь о том, что для церкви мир выше всего, посему нужно прекратить разногласие об Имени Божием. Братия надеялась получить от слов архипастыря утешение, но вышло наоборот: не утешение получила братия, а сугубую скорбь, ибо владыка говорил: «всякое Имя Божие, которым Бог именуется  не есть Бог, - Иисус не Бог и Господь не Бог – вы скажете, что и Христос Бог. И Слово не Бог. И червяк имеет имя, значит, у вас будет и всякий червяк - Бог! » При этом г. Троицкий вставил слова: «владыко, Христос - Истинный Бог, так и на отпусте говорится». При этих словах г. Троицкого, владыка стал сильно стучать жезлом и закричал: «Слушайтесь меня все! Англия и Франция так признаёт, а только вы, афонцы, упорствуете, но и вы должны повиноваться нам, а кто будет уповать на Имя Божие, все те будут в заблуждении". Тогда один из иноков возразил ему: «В Апокалипсисе про последнее время в 13-й главе сказано так: «вышел зверь из моря и отверз он уста свои для хулы на Бога, чтобы хулить Имя Его, и жилище Его, и живущих на небе», и теперь мы убедились, что сие пророчество св. ап. Иоанна Богослова сбылось в точности», добавил сей инок. После этого арх. Никон сказал : «Сам Иисус сказал: Отец мой более меня есть». На что ему возразили: «Но Господь также сказал: «Аз и Отец Мой едино есма». На что смущённый архиепископ ответил : «И я это хотел сказать».
После этих слов иноки спросили архиепископа: «Что же, вы хотите нас жидами поделать, владыко? Если Иисус не Бог, то для чего же написаны: Акафист Спасителю, Св. Евангелие и прочие св. книги, где говорится, что Имя «Иисус» есть Сам Бог, -и в церкви поётся: хвалите Имя Господне, хвалите раби Господа». Архиепископ Никон ответил: «Евангелие писали жиды, а «Хвалите Имя Господне» написано неправильно; а нужно петь: «хвалите Бога Господа, хвалите рабы Его». Иноками задан был вопрос: «Поэтому, нужно все книги перепечатать, где Имя Господне прославляется?» Арх. Никон сказал : «Впоследствии так и будет». После этого г. консул с наместником, иеромонахом Иоакинфом и прочими военными лицами стали ходить по кельям братии, переписывать номера келий, кто и где живет, делая это с той целью, чтобы потом легко было арестовать предназначенных для сего иноков. После сего начали принуждать к подписке под патриаршей и синодской грамотами. Но так как эти грамоты не основаны на св. писании и предании, то иноки не согласились на эту подпись, почему члены комиссии объявили им, что они присуждены к изгнанию, а куда – неизвестно. Они ответили: «Если Государь повелел нас изгнать отсюда, то он милостив и место указать, где нам можно жить». В полдень того же 11 июня на пароходе (Р.О.П. и Т.) прибыла из Царьграда 6-я рота 50-го Белостокского полка и перешла на «Донец». Также в полдень 13 июня, когда братия согласно уставу монастырскому отдыхала, рота и весь экипаж «Донца» высадились на берег и, атаковав св. ворота, предварительно пропустили полроты внутрь монастыря. Стали искать монаха Иринея, чтобы арестовать его и отправить на «Донец». Видя всё это и не желая выдать своего представителя, братия собралась среди двора;   а те, которые живут вне обители, подошли к св. воротам и, презирая страх смерти, направились между рядами вооруженных солдат во внутренний двор. Хотя в то время солдаты еще не били всех исповедников поголовно, однако иеродиакону Иулиану штыковым ударом раскроили затылок и кровию его обагрили св. Ворота и двор обители; другому монаху о. Константину выбили зубы и также пролили кровь; схимон. Иринею прокололи штыком рясу, подрясник и рубашку на вылет, попав в подмышку, но Промыслом Божиим штык не коснулся тела; монаху Георгию вырвали часть бороды и сильно его избили, наконец, толкнули на стоявшего с ружьем греческого солдата, который  от неожиданности чуть было не проколол монаха Георгия.
Собравшись после этого вместе братия заявила гг. офицерам: «Если вы хотите взять одного кого-либо из нас, то мы не выдадим его, а поэтому берите всех нас, мы все единомышленники». Тогда командир «Донца» заявил братии: «Мы вас брать не будем, а только расставим посты по монастырю», что сейчас же сделали. При этом он добавил, что на "Донце» получено анонимное письмо о том, что исповедники хотят сжечь монастырь. Услышав сию клевету, братия подала  г. Шебунину заявление, в котором просили показать им это письмо, дабы по почерку можно было узнать автора и привлечь его к законной ответственности за провокацию, но г. Шебунин в просьбе братии отказал и ответил: «Не ваше это дело». После этого г. Шебунин со всеми офицерами вторично стал привлекать всю братию к подписи под синодской грамотой. Здесь Серафимов и Щербина проявили свои действия в таком направлении. Одного спрашивают: «Ты признаешь св. синод? Другого: «Ты признаешь патриарха?» третьего: «Веруешь ли ты во св. Церковь?» и пр. Этими словами Серафимов и Щербина хотели уловить кого-либо из иноков в словах, так как узнали, что они всецело признают и повинуются вселенскому патриарху, Св. Синоду и веруют во Св. Соборную и Апостольскую, Православно-кафолическую Церковь, но только всячески отмещутся всех грамот и распоряжений патриарха и Св. Синода, направленных к уничижению и хуле на Святейшее Имя Божие. Поэтому всякого инока, давшего утвердительный ответ на один из сих вопросов, они заносили   в список имяборцев, несмотря на то, что сей инок был и есть исповедник и враг имяборчества, и несмотря на наш протест. Не малым соблазном для братии служил г. Троицкий, который в беседе с монахами Мартинианом и Ваптосом выразился так: «Имя Господа Иисуса равно всякому человеческому имени», и что «Имя Господу нарекли люди», показуя этим, что Бог не имел имени, а сама тварь будто нарекла Творцу Имя.
Не лишним считаем упомянуть здесь о следующем факте. В монастырской ризнице находился шкаф со всеми документами монастыря за всё время его существования (более 900 лет). Игумену Мисаилу и комиссии почему-то понадобилось захватить документы к себе. Ключи же от ризницы находились у иеромонаха Понтия (исповедника), а у дверей ризницы с 13 июня все время стоял часовой. Желая захватить монастырские документы, комиссия прибегла к такой хитрости. 28 июня накануне дня св. апостолов Петра и Павла было объявлено братии, что арх. Никон изъявил желание совершить бдение, для чего потребовалось взять у ризничного саккос; и отец ризничный выдал облачение, взяв его в нижнем соборе. Видя, что план их расстроился, игумен решился прибегнуть к новой уловке: он во время бдения заявил о. Понтию, что этот саккос тяжел для владыки, почему требуется принести более легкий. Но братия, предчувствуя что-то недоброе, заблаговременно взяли ключ у о. Понтия, о чём о. Понтий сообщил игумену. В виду этого Шебунин распорядился открыть ризницу при помощи слесаря. Около 10 час. вечера к дверям ризницы пришли игумен Мисаил, наместник Иоакинф, игуменский келейник, три пеших офицера, г. Серафимов и матрос-механик  с инструментами и отмычками (при этом заметим, что часовой был снят с поста у ризницы заблаговременно). Механик открыл дверь, а прибывшие лица захватили все монастырские документы и, оставив дверь открытой, хотели уйти. В это время к ним подошел монах о. Димитриан, который всё время следил за их действиями и сказал им: «Что вы делаете? Вместо того, чтобы охранять монастырь, вы разоряете его, производите ночной грабеж, чтобы братия не видела. Разве дня не было, что вы ночью ломаете замки?» При этих словах к о. Димитриану подбежал г. Серафимов и сказал ему: «тут ничего нет». На это о. Димитриан заметил: «Как ничего нет, когда вы взломали замок и ограбили ризницу, а теперь говорите, что ничего нет». За это его тут же арестовали, и он семь дней, до самого отхода парохода «Херсон», находился под арестом, как революционер и еретик. Кстати скажем, что арх. Никон не служил на другой день, да, очевидно, и не собирался служить, и ключи понадобились не для саккоса. На третий день после этого события Шебунин расклеил в монастыре объявления, в которых было сказано, что бунтующие монахи 28 июня, несмотря на присутствие в монастыре солдат, взломали дверь в ризницу и  ограбили её, а также находившуюся в ней кассу. В виду этого монастырь был объявлен на военном положении, а в случае какого-либо сопротивления властями  предписывалось войскам  действовать оружием. 1 июля к Афону подошел пароход Добр. фл. «Херсон». В этот день Шебунин заявил исповедникам, что пароход пришел за ними, и чтобы все, не подписавшиеся под грамотой, собирались ехать. Тогда исповедники подали Шебунину заявление, в котором просили  непосредственного ходатайства перед Его Императорским Величеством    об оказании милости исповедникам: отвести место жительства всем вместе и выдать из монастырских сумм пособие. При этом было указано, что с ними есть много стариков схимонахов, совершенно не способных ни к какому труду. Но на просьбу их Шебунин ничего не ответил. 3 июля матросы, солдаты и весь экипаж в полной боевой аммуниции, поставив у св. ворот пулемёты, собрались на дворе, а матросы спешно привинтили шланги к пожарным трубам. Видя всё это, братия собралась к келии своего уполномоченного в просторном коридоре, в числе около пятисот человек, и стала совершать молитвенное правило (вечерню), так как церкви были заперты. Когда всё было приготовлено для поливки и к бою, к исповедникам подошел консул Шебунин со своей свитой, и командир «Донца» закричал на исповедников: «Выходите, черти, добровольно; если же не выйдете, то увидите свиньи, что я с вами сделаю. Вот даю вам полчаса времени»… Раздалась команда, и на исповедников полилась из двух пожарных шлангов сильного напора холодная вода: из одного в упор по коридору, а из другого снизу. Лили долго и усердно 1 час 5 минут, но иноки, защищая свои лица св. иконами и крестами, продолжали стоять неподвижно, хотя и тряслись от холода всем телом; при этом непрестанно взывали ко Господу: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас! Пресвятая Богородице спаси нас! Святый Великомучениче Пантелеимоне моли Бога о нас! Вси святии, молите Бога о нас!» Увидев, что исповедники с помощию Божиею, терпеливо переносят холодное обливание, солдаты взяли железные багры, крючки, кочерги и подобныя им орудия и стали ими разбивать, вырывая из рук исповедников св. иконы, кресты и царские  портреты и, бросая их в грязь и воду, топтали ногами. Затем стали этими же орудиями хватать иноков за голову, шею, ноги, одежду, валить их в ту же грязную воду и тем же способом тащить к себе для отправки на пароход. Не довольствуясь этим, солдаты под командованием штабс-капитана Мунзова, пустили в дела приклады и даже штыки. Многие очевидцы передают, что один солдат старался вырвать из рук его св. крест, а третий – св. евангелие; но в этот самый момент штык сорвался с винтовки и упал на землю, а о. Ириней свободно прошёл далее, не выпустив из руки св. крест; святое же евангелие было солдатом вырвано и брошено в грязь. Что уже здесь произошло, всего нет возможности описать и передать: до ста человек впереди стоявших иноков было избито, смято, изранено… и все они валялись в грязи вместе с разбитыми св. иконами, крестами и царскими портретами; по ним ходили солдаты и топтали всё ногами и поощрявшие их имяборцы монахи: Никанор, Моисей и Тихон. Потом этих несчастных солдаты, под руководством тех же трёх имяборцев тащили за волосы через весь коридор к просфорне и там бросали их вниз по лестнице, как дрова или камни, избивая их при этом прикладами, ногами и кулаками. В это же самое время часть солдат, со штабс-капитаном Мунзовым, потеснив остальных исповедников в противоположный угол коридора, а затем поставив солдат около лестницы, ведущей во двор,  начали выгонять их всех по этой же лестнице на двор. Редкому здесь монаху удалось проскочить, чтобы не получить прикладом в спину, бок или голову. В числе избиваемых иноков находились также два иеромонаха о. Филарет и о. Николай, с надетыми эпитрахилями и с крестами в руках. Несмотря на их священный сан и старческий возраст, с ними жестоко расправились: о.Филарета сильно избили. Присутствовавший при этом штабс-капитан Мунзов поносил избиваемаго солдатами священноинока самой скверной бранью.
Ещё большему истязанию был подвергнут иеросхимонах Николай Иванов, который сам о себе пишет следующее: «В то время (3-го июля), когда была в коридоре поливка из пожарных труб холодной водой братии, я в полном монашеском облачении и в епитрахили, с иконой Божией Матери в руках, во время ужасной поливки стоял впереди. Когда всех измочили, многих сбили с ног, и они в одежде с иконами и с крестами лежали на полу в воде, тогда набросились на меня два офицера 50-го Белостокскаго полка, один по фамилии Мунзов, а другой неизвестен, которые моею эпитрахилью чуть было не задушили меня. Они, сорвав с меня эпитрахиль, рясу, схиму,  бросили их на пол в воду и топтались по ним. Затем вырвали у меня из рук св. икону Божией Матери и ею два раза сильно ударили меня по голове, потом стали бить меня иконою же по всему телу, я упал на пол в воду, они и лежащаго меня продолжали бить и, избив до полусмерти, бросили на пол в воду и саму св. икону Божией Матери, разбивая её на мелкия части, топтались по ней ногами, а солдаты, тут бывшие, били меня прикладами и ногами; а потом те же два офицера и ещё два солдата, приподняв меня кверху, сильно ударили меня о каменный пол, я лишился чувств. Не могу определить времени моего бесчувствия. Когда же я стал приходить в чувство и, открыв глаза, стал ощущать сильную боль тела от побоев, и так как я лежал в коридоре поперек, то по мне солдаты топтались ногами и чрез меня таскали в просфорню мёртвых - убитых монахов (я заметил только двух). Здесь один солдат, схватив меня за ногу, потащил меня по полу к просфорне где складывали убитых монахов; дотащив меня до просфорни, солдат, заметив, что я жив, бросил мою ногу и спросил меня: «Батюшка, ты живой!» Я ответил: «живой»! «Так вставай»  сказал мне солдат. - «Не могу», - ответил я. В это время подошёл другой содат, они вдвоём приподняли меня и, поставив на ноги, сказали: «Иди». Но я не мог сам идти. Тогда они начали ругать меня скверными словами, и в то время один солдат сильно ударил меня прикладом ружья в плечи, я снова упал и лежал на полу без чувств. Когда же стал приходить в чувство, то я оказался сброшенным уже внизу во дворе, около библиотеки. Опомнившись немного, я с трудом поднялся на ноги и, неоднократно падавши, оттуда вышел сам, дошёл до переплётни и там, облокотившись о стол, отдыхал, дабы прийти более в чувство. В это время увидел меня мон. Моисей (игуменский повар), возмущавший солдат на избиение монахов; у него была через плечо шашка офицера Мунзова. Монах Моисей, ругая меня скверными словами, подбежал ко мне, вынув из ножен шашку, и ею хотел меня зарубить, но подоспевший солдат, удержал руку убийцы, оттолкнул его с криком: «Не смей это делать», и спас меня от смерти. Этот солдат взял меня под руку и повёл к другим солдатам, стоявшим в два ряда около храма святителя Митрофана, и, передав им меня, сказал: «Отведите его на низ». Два солдата взяли меня под руки и повели вниз по лестнице к храму Успения Божией Матери.  На половине лестницы оба солдата ударили меня прикладами и толкнули вниз, где сильно ударившись о каменную мостовую, я лежал без чувств - не знаю, сколько время. Когда же несли меня 4 солдата из обители, то около св. ворот я мог открыть глаза и увидел стоявшего там консула Шебунина, который говорит солдатам: «несите его «чёрта» на пристань и отправьте на пароход «Херсон».
Многие монахи, келии которых находились в ближайших к этому месту коридорах, спрятались у себя дома, заперев за собою дверь. Но такая предосторожность не помогла им, так как солдаты, по указанию монаха Никанора, выбивали двери запертых келий (всех около тридцати), обливали иноков и всю обстановку келий водой, а после с бранью выгоняли их оттуда через коридор на лестницу, где уже нещадно колотили прикладами. Для примера приводим показания трёх иноков: Иннокентия Голубова, Савватия Сальникова и Ваптоса Недашковскаго. В келии перваго из них выбили крепкую дверь, залили всё, что там было, и его самого – водой; затем шт.-кап. Мунзов, поднося револьвер ко лбу и груди о. Иннокентия, грозил тут же убить его. После чего выгнали его в коридор, где один солдат несколько раз ударил его прикладом в спину, а другой вырвал из рук св. крест и с силой бросил на пол, вследствие чего св. крест рассыпался на мелкия части и был попран ногами. В келии о. Савватия также разбили дверь, облили всё и его самого водой, выгнали в коридор, и, при спуске с лестницы, солдаты прикладами по голове сбили его с ног, и он, падая на землю, потерял сознание. В таком виде его доставили на пристань, а оттуда на «Херсон».
Отца Ваптоса с такими же обливаниями и побоями выгнали из келии; а при спуске с лестницы один солдат ударил его железной палкой, которой разбивали двери, по голове; кроме того, он получил пять ударов прикладами в спину и бока, вследствие чего потерял сознание и покатился вниз по лестнице, где был поднят солдатом и отправлен на набережную. Здесь уже были собраны все избытые, измоченные водой и окровавленные исповедники, откуда их перевезли на пароход «Херсон». Говорят, что четыре инока убито, но только это тщательно скрывают; 65 монахов ранено, из которых 42 оставили на пароходе, а тяжело раненых отправили в монастырскую больницу. На другой день с парохода «Херсон» было снято насильственно около 50 человек стариков, больных и других иноков и вернули их в монастырь; при чём тех, кто не хотел возвращаться, пеший офицер клялся приколоть штыком.
С великой скорбью приходится вспоминать, что монастырь превратился в поле сражения: коридоры были окровавлены, по всему двору видна была кровь, смешанная с водою; в некоторых местах выстланнаго камнями двора стояли целые лужи крови. Прилагаем здесь список 42 раненых иноков, составленный в лазарете парохода «Херсон». Списка же остальных тяжело раненых у нас нет, так как их оставили в монастыре, и имена их тщательно скрываются. Убитых, говорят, было 4.
Список раненых монахов:
Нанесённые раны, колотые штыком ружья, монахам: Тихон Селезнёв, Пафнутий Кодынец, Мартирий Котленко, Варнава Алышев, и схим. Смарагд Белый. Нанесённые резаные и рубленные раны монахам: Феодор Беньковский, Евгений Уваров, Иов Андрейченко, Куарт Боровик, Адриан Хохлов, Георгий Мысько, Никон Наточий, Андрей Казаков и схим. Исаакий Грязев. Нанесённые раны прикладом ружья монахам:  Герасим Кишевский, Игнатий Потатуев, Мелетий Белоусов, Енох Зайцев, Савватий Сальников, Максим Стригин, Гурий Самсонин, Таврион Евдокимов, схим.: Валент Тримасов, Прохор Нуждин и Феоктист Печерский. Контуженные с кровоподтёками в разных местах тела монахам:  Авив Харинов, Мина Уваров, Никандр Попов, Августин Ольшин, Палладий Левченко, Афанасий Редник, Палладий Дротиков, Павел Саприкин, Севастиан Киловский, Иамвлих Мальчевский, Мелитон Гаврилов, Иоанн Свистунов, Ваптос Недашковский, Георгий Нарышкин, Евангел Казаченко.
Когда отправили избитых монахов на пароход «Херсон», -  на другой день вся остальная братия собралась на пристани, чтобы и им всем переехать на пароход к своим арестованным монахам. Но когда г. Шебунин увидел, что вся оставшаяся в монастыре братия идёт на пароход вслед за побитыми братиями, стал кричать: «Отцы, что вы делаете? На кого монастырь оставляете?» Братия на это ответила: «Пусть кто хочет живёт… эти уедут, а нас игумен начнёт опять приневоливать к подписи». Тогда консул, обратясь к игумену, сказал: «О. игумен, что вы делаете? Не смейте притеснять! Ни к чему; как молились, так и молитесь, только мирно живите!» О. наместник тихо сказал: «Вы только уезжайте, а мы посмотрим, что будет». И действительно, как только пароходы ушли, снова начались притеснения относительно подписей, а кто и подписывался, то всё-таки должен был выполнить назначенную игуменом эпитимию. Не желавшим подписываться иеромонахам и иеродиаконам запрещали служить на Афоне, а монахам приобщаться, и всех их с первым пароходом отправили в Россию, но уже не с таким позором и волос не стригли, а в монашеской одежде. 8 июля пригнали на пароход исповедников Андреевскаго скита в числе  181 чел. В тот же день «Херсон» отчалил от Афона по направлению к Одессе, имея на себе 616 исповедников, куда и прибыли 13 июля. Допрошены были здесь властями, каждый по отдельности. Допрос произведён был злоумышленный, именно для того, чтобы монахи подписались, что они якобы добровольно снимают с себя монашество. Производившие допросы, допросив о месте приписки и о поступлении в монастырь и принятии сана, требовали подписаться, монах подписывался, где ему укажут. На этом же бланке были напечатаны ещё несколько пунктов отдельно, другого содержания, в которых говорится так: 1) что выехал с обители добровольно и не имею никакой претензии, 2) что добровольно снимаю с себя рясу и впредь не желаю носить. - И здесь, не объясняя ничего, ими умышленно напечатаннаго, тоже требовали подписаться. Монахи, не подозревая здесь ничего подобнаго, как со стороны начальственных лиц, подписывались и под этими пунктами. Теперь эти иноки скорбят, что они обмануты, якобы добровольно подписались. Иноки группами были отправлены: одни по указанию монастырскаго начальства в тюрьму, другие же в тюремных тёмных каретах в бульварный участок, где долго томились, а третьи каждый на свою родину. Все они лишены монашеской одежды и собственных вкладов, выданы только те,  которые не превышают 50 рублей, все же крупные вклады (иногда в 3 - 4 тысячи рублей) и плата за собственные, в Фиваиде келлии, - удержаны под разными предлогами: например, под теми, что монастырские власти в своё время не внесли вклада в денежную книгу; или потому, что после избивания иноков и их ареста кельи их были разграблены оставшимися имяборцами, где вместе с другим имуществом безследно исчезли расписки на вклады, а некоторые - немногие вручили свои расписки консулу Шебунину, у которого они остаются до сего дня без ответа. В Андреевском же скиту выдали расписки на получение вкладов в Одессе. Теперь выяснилось, что эти расписки – фальшивы, и вкладов по ним нельзя получить… Одели исповедников в жидовское платье, на голову из той же материи натянули безобразные картузы, а многие из них (от 60 до 100) были насильно острижены. По газетным сведениям в Одессе теперь находится 45 афонских исповедников, которые содержатся под арестом: 9 в Андреевском подворье, 33 при Бульварном участке, 3 в тюрьме, что противоречит сообщению в Синоде архиеп. Никона, будто всего задержано только три старца, а остальные отправлены на родину. (33 монаха из участка 3 сентября освобождены, - а 3 монаха освобождены из тюрьмы 4 сентября), а 9 монахов сидят и сейчас. В числе изгнанных и арестованных состоят: престарелый архимандрит Андреевскаго скита Давид, 22 иеромонаха, 8 иеродиаконов, а остальные схимонахи и монахи. Есть между ними и такие старцы, которые жили в монашестве по 40 и более лет, и они не захотели жить с богохульными игуменами, но предпочли лучше страдать за Имя Божие, чем жить с теми, которые не страшатся хулить, говоря, что Имя Господа Иисуса есть обыкновенное человеческое, номинальное, не предвечное и проч., тем более, что, лишая Божественного достоинства Имя Господа, имяборцы легко переносят свои хулы и на Самого Господа; так игумен Мисаил не раз говорил: «Иисус Христос не Бог, потому что Он рождён от жены». А за игуменом ту же хулу повторяли и другие, особенно келлиоты, среди которых эта ересь имеет особый успех. Так например, однажды игумен Арсений (бывший синодальный миссионер) в Андреевском скиту сказал: «Христос воскрес, Иисус воскрес!» Келлиоты быстро подхватили эти слова и стали всюду называть нас еретиками, говоря: «Разве можно говорить, что Иисус воскрес? - Христос воскрес, а не Иисус!…» Три старца: схимонах Пахомий, Савва и Виталий даже предприняли паломничество по св. Горе с целью обличения «новой ереси», забыли, несчастные, слова Евангелия и церковной песни: «Воскрес Иисус от гробы, яко же прорече» и проч. А вот ещё пример. В церкви обители Благовещения иконописец-исповедник на трёх арках написал  «Иисус Бог». Эта надпись долго смущала имяборцев, и они со всей Горы собирались посмотреть на неё. Читая подпись, они вздыхали, крестились и говорили: «Теперь у них и Иисус Бог! Вот нашли себе новаго Бога Иисуса!» Собор келлиотский вместе с пантелеимоновскими и ильинскими имяборцами настойчиво требовал уничтожить «еретическую» надпись, но старец Парфений не обращал внимания на подобные требования. Когда же на Афоне появился архиеп. Никон, то накануне отъезда «Херсона» келлиотский собор пригласил на своё собрание преподавателя Троицкаго, которому, между прочим, принесли жалобу на «еретическую» надпись «Иисус Бог». Услыхав это г. Троицкий ответил: «и я так верую: Иисус истинный Бог». Келлиотам пришлось позорно замолчать. Но чуть только уехал архиеп. Никон с Троицким, - келлиоты всё же потребовали у о. Парфения уничтожить «еретическую надпись».
Укажем здесь на один из многих других способов, к которым прибегали имяборцы, чтобы возбудить против иноков солдат. Прежде всего солдатам запретили иметь какое бы то ни было сношение с ними, так как опыт с матросами показал, что простое верующее сердце сразу чувствует  на чьёй стороне правда. Имяборцы же наклеветали на них солдатам, будто они не веруют в Бога и всячески хулят Имя Его, отказались ходить в церковь и не хотят нести все послушания и т.п. и в виду того, что не хотят исполнять требований они будто бы и подняли бунт… Солдаты сперва удивлялись, видя, что они крестятся и ходят в церковь, а после стали говорить им: «Теперь вы испугались и креститься стали, а раньше вам не нужно было креста и церкви! Да бунтовать вздумали и сжечь монастырь хотите» и подобные сему. Вот имяборческая тактика: клевета на правых… Теперь совершенно то же самое распространяет о них среди русских людей приходское духовенство. Но клевета эта там скоро обнаруживается.
Приведём знаменательный разговор одного исповедника с австрийскими властями о событиях на Афоне. Исповедник этот - австрийский подданный - вместе с другими был арестован на Афоне (в чужом государстве) и доставлен в Одессу, и здесь посажен в тюрьму, где ему остригли волосы, сняли монашескую одежду и проч.. Недели через три решили отправить его за границу, почему послали из участка, куда перевели для сего из тюрьмы к австрийскому консулу. Узнав в чём дело, автрийские чиновники в консульстве ему сказали: «Нам из газет всё это известно. Теперь вы, убедившись в том, насколько справедливы и на что способны русские епископы, отправляйтесь на родину (в Буковину) и там всем рассказывайте обо всём, происшедшем на Афоне и в православной церкви». Этими словами австрийский чиновник вполне показал,  для кого полезны действия имяборцев. А так как из Афона игуменом Мисаилом было удалено шесть австрийских подданных из Буковины и Галиции, то понятно, что их рассказы широко оповестят австрийских православных о том, что творится в Русской Церкви, и вызовут среди них справедливое негодование против имяборцев и их друзей. О пребывании в Константинополе «Херсона» и «Донца» от разных лиц пришлось услышать следующее. Дня за два до прибытия в Константинополь «Херсона» по всему городу объявили об ожидавшемся проезде мимо города иноков-разбойников. Когда же прибыли пароходы, приехавшие иноки со второго парохода говорили, что архиеп. Никон будто бы дважды ездил к патриарху и, между прочим, всякий раз просил его здесь же предать анафеме всех исповедников. Но на подобную просьбу патриарх ответил, что для него нужно было изгнать «имяславцев» с Афона; что же касается дальнейшей расправы с ними, то от этого он отстранил себя...
Теперь же имяборцы распускают слух будто бы они явились нашими защитниками перед патриархом!.. Вот краткое изложение Афонской смуты в том виде, как она в действительности началась и происходила. Причём без преувеличения можно сказать, что последний её акт на св. Горе вполне аналогичен с поступком архиепископа Феофила Александрийскаго (в конце 4 и начале 5 века), когда было избито 10.000 египетских пустынников.
Очевидец   («Православная церковь о почитании Имени Божияго и о молитве Иисусовой». Изд. «Исповедник». Спб. 1914. С. 3 - 28).


Глава 13
«Архиепископ Никон распространитель ереси»
Под таким заголовком  была опубликована статья в газете «Голос Москвы» № 164 от 17 июля 1913 г. (К сожалению мы её не имеем).

Глава 14
АФОНСКИЙ БУНТАРЬ *
(От нашего сумского корреспондента)
(«Начала». Религиозно-философский журнал. Москва. 1998 г. с. 221 – 224)
В Сумах уже с месяц живет староста Андреевского скита на Афоне иеросхимонах Антоний.
Он гостит здесь у своей матери генеральши Булатович, крупной помещицы Лебедянского уезда. На наш вопрос, интересуется ли о. Антоний тем, что происходит сейчас на Афоне, последний отве¬тил:
        Интересуюсь и болею душою. Газеты не всегда пишут прав¬ду. Лишь недавно я прочитал, будто игумен Андреевского скита архимандрит Давид приказал не поминать на ектениях ни св. патриарха, ни Синод. Будучи вполне осведомлён о положении дел на Афоне, считаю долгом опровергнуть это неверное сообще¬ние.
 В Андреевском скиту продолжают поминать и патриарха, и Синод, ибо хотя в вопросе об имени Божием мы не можем согла¬ситься с решением патриарха и Синода, но власть их мы продолжа¬ем признавать и от господствующей церкви не отлагались.
 Догматическое решение патриарха и Синода, выраженное в их грамотах и гласящее, что учение о божестве имени Божия и име¬ни Иисус есть ересь, мы не можем принять как неканоническое, по следующим причинам: право догматического решения какого-либо вопроса принадлежит собору, а не единоличной власти патриарха или Синода. Всякое церковное догматическое определение должно иметь своим основанием слова Св.Писания и св. отцов. Учение имеславцев именно опирается на слова св. отцов и Писания, как в том каждый может убедиться, прочтя мою «Апологию веры во Имя Божие и во Имя «Иисус».
 У противников же не имеется ни одного свидетельства про¬тив нас из Св. Писания или св. отцов, и, следовательно, их отрица¬ние не может быть нами приемлемо.
 Всякий догматический спор доселе решался личными состя¬заниями сторон. Ныне же допущен небывалый в церковной прак¬тике способ, а именно, он решен на основании лишь одной экспер¬тизы преподавателей халкинской духовной академии и на основа¬нии суждений архиепископа Антония Волынского и преподавателя духовной академии С.В.Троицкого.
 Но, - продолжает о. Антоний Булатович, - сам глава противоположного нашему направления и, следовательно, лицо весьма пристрастное к делу. Он - виновник всей происходящей ныне смуты, ибо не учение отца Илариона, не мои слова прельстили, якобы, афонцев, но слова архиепископа Антония воз¬мутили веру православных душ. Эти слова архиепископа Антония подхватили начальствующие на Афоне лица и стали проводить их в жизнь монашескую, а именно, что имя Иисус есть меньшее всех других имён Божиих, что оно относится лишь к человеческому ес¬теству Богочеловека, что не имеет божественной силы и боже¬ственного достоинства.
Эта-то проповедь и вызвала протест подвижников афонских, а протест вызвал, в свою очередь, репрессии. Подвижники привели в доказательство своей правоты слова святых отцов, а начальство — авторитет власти.
         Вот те причины, которые довели ныне Афон до такого остро¬го положения,- закончил о. Антоний Булатович свою беседу.
_________________
Последняя заграничная корреспонденция принесла о. Антонию с Афона подробное описание посещения архиепископом Никоном 13-го июня афонского Пантелеймонова монастыря в сопровожде¬нии профессора петербургской духовной академии С.В.Троицкого и под воинской охраной.
Описание это составлено иноками Феофилом (Кузнецовым) и Иаковом (Чернопятовым) и в удостоверение его подлинности скреплено подписью архимандрита Давида с приложением печати Свято-Андреевского общежительного скита. Самое характерное в этом описании - речь архиепископа Никона к афонским инокам, произнесенная им в Покровском соборе Пантелеимонова монасты¬ря, и вызванные ею прения.
Вот речь архипастыря:
«Мир вам, отцы!
«Раздался голос Церкви, но вы не слушаете и не хотите сознать¬ся в своём заблуждении. Я послан к вам от Государя и Святейшего Синода. Привёз вам постановление Святейшего Синода, над кото¬рым пришлось пять месяцев трудиться нам, десяти епископам. И вы не внемлете голосу Церкви и находите правым новое учение о. Илариона и о. Антония Булатовича об имени Иисусове.
«Шесть дней назад, когда я прибыл сюда, на св. гору Афон, и позвал вас, ни один инок не явился ко мне на пароход, чтобы при¬нести покаяние. Правда, только один человек нашелся, который прибыл на пароход и принес чистое раскаяние и имя которого я могу открыть. Это  -  отец Иерам.
«Вы,  -  продолжал архипастырь, потрясая посохом,  -  каждое имя считаете за Бога. Так я скажу вам, что каждое имя Божие не есть Бог. Имя Иисуса не есть Бог. И червяку имя только «червяк», а вы, пожалуй, скажете: «и червяк  -  Бог». Сын есть меньше Отца. Сам Иисус сказал, что «Отец есть более Меня». Вы скажете, что у вас и Христос  -  Бог...»
В это самое время проф. Троицкий говорит на-ухо архиепи¬скопу Никону:
 - Владыко, Христос  -  Бог! И на отпусте говорится: «Христос истинный Бог наш...»
Слышится ропот из рядов монахов, но владыка Никон, стуча о пол архипастырским посохом, кричит:
 - Никто не смей мне возражать. Даже Англия и Франция так веруют, как я говорю...
В это время один из монахов, Феофил, громко возражает против таких доводов владыки:
«Ваше мнение, отче святый, ложно. В Святом Писании этого нет... В Писании сказано: «Иисус, создавый Адама и Сын Твой». В другом месте говорится: «Господь наш Иисус Творец»... святое Евангелие так говорит, «ибо не послал Бог Сына своего в мир, что¬бы судить мир, но чтобы мир спасён был через Него. Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверо¬вал во имя единородного Сына Божия» Ин .З, 17-18).
Слова эти были произнесены монахом при явном сочувствии остальных иноков. Архиепископ Никон не оставил их без ответа и возразил:
 - Вы нашли такие же книги, каковы и сами!
Монах Феофил хотел также ответить архиепископу, но в это время к нему подбежал профессор Троицкий и говорит:
 - Не смей возражать владыке! Ты в этом монастыре чужой. В тот же момент к Феофилу быстро подошел офицер из числа сопровождавших арх. Никона и тоже заявляет скромному монаху:
 - Батюшка! Прошу вас помолчать...
          - Замолчать! — потребовал и сам владыка Никон, стуча неистово посохом
          - Нужно слушать, что говорю вам.
В это время к волнующемуся не в меру архиепископу подходит инок Ириней и говорит:
 - Владыка! Вы говорите, что имя Божие не есть Бог, а в Псалтири сказано: «Хвалите имя Господне, хвалите рабы Господа». А по-вашему надо говорить: «Хвалите Бога Господа».
 - Да, так и нужно! — отвечает владыка иноку Иринею.
 - Тогда, — продолжает Ириней, — нужно все книги перепи¬сать.
 - И перепишем со временем! — отвечает владыка Никон. — Все книги переправим.
Последние слова Никона вызывают сильный шум среди братии. Раздаются негодующие возгласы:
 - Он хочет уничтожить православную веру!
 - Не хотим его больше слушать!
Владыка Никон стоит бледный. Его цепью загородили от мона¬хов солдаты. Профессор Троицкий и остальные спутники владыки смущены.
Оправившись от замешательства, архиепископ Никон круто по¬вернулся и пошел в алтарь. Профессор Троицкий и несколько офи¬церов последовали за ним.
Так закончилась 13-го июня «пря о вере» между архиепископом Никоном и иноками - «имеславцами».                М.К.
Глава 15
                На правах рукописи. 1 Сентября 1913 г.
Папизм в Православной Церкви.
Слово св. новомученика Российского Михаила (Новосёлова) профессора Московской Духовной Академии

В мае текущего года было опубликовано Послание Святейшего Синода, посвящённое рассмотрению учения о Имени Божием. Послание это должно подлежать серьёзному обсуждению по существу со стороны православных людей, сознанию которых близки вопросы веры. Таковые исследования, надеемся, и появятся в печати в своё время. Мы же теперь, умышленно не касаясь вышеназванного учения, хотим ответить на один совершенно сторонний этому учению вопрос, с которым обращаются к нам с разных сторон: признаём ли мы безусловный авторитет за синодальным Посланием, как таковым, признаём ли в нём «голос Церкви», которая есть «столп и утверждение истины»,  как того требует Святейший Синод. Отвечаем решительно: нет, нет и нет. Мы с изумлением прочитали и с негодованием отвергаем заключительную мысль синодального Послания, выраженную так: «теперь, когда высказалась и Константинопольская и Российская церковная власть, их (о. схимонаха Илариона, иеросхимонаха Антония и их единомышленников) дальнейшее настаивание на своём будет уже противоборством истине». Что это? Дерзость ли, рассчитанная на глупость и робость словесных овец, или наивность, повторяющая вредную сказку семинарских учебников? Во всяком случае это есть незаконное посягательство на неотъемлемые права церковного тела, хранителя веры – народа православного. Против этого посягательства, против этой монополизации истины, против этой папистической тенденции нашего высшего церковного управления мы, члены Церкви Христовой, должны протестовать всеми силами души и всеми зависящими от нас средствами.
Святейший Синод, по-видимому, забыл, что «непогрешимость почиет единственно во вселенскости Церкви, объединённой взаимной любовью» (А.С. Хомяков). Он не хочет помнить того, что вслух всего православного и инославного мира провозгласили в 1848 году восточные патриархи в своём Послании в ответ Римскому епископу:
«У нас ни патриархи, ни соборы не могли никогда ввести что-нибудь новое, потому что хранитель веры у нас – самое тело Церкви, т.е. самый народ».
Голоса этого народа не пожелал вызвать и выслушать Духовный Коллегиум, а, наоборот, поспешил предупредительно заглушить его драконовскими мерами, которым позавидовал бы и Римский первосвященник.
                Михаил Новосёлов. 1 сентября 1913 года.

Глава 16
Возражение афонских иноков
На постановления и послания Св. Синода.
(«Церковные Ведомости», № 20, 1913 г. 18 мая).
Из кн.: «Имяславие», Изд. «Исповедник», Спб. 1914 г. с. 98-153)

"Оскуде преподобный" /Пс 11,2/, но всё же воля Божия и грядущие судьбы Церкви Христовой открываются верующим через немногочисленные сосуды благодати Божией, которые, как дорожные вехи в снежную метель, показывают направление пути, по которому долж¬на шествовать Православная Церковь в наше многомятежное время, когда враг нашего спасения употребляет все усилия, чтобы пото¬пить корабль церковный со всеми находящимися в нём, или, полонив его, воспользоваться его богатствами.
Дерзость врага дошла до того, что он уже схватился за спасительное знамя корабля  Имя Господа Иисуса Христа, чтобы Его ниспро¬вергнуть и исполнить своё злобное стремление "дабы Имя Господа Иисуса даже не именуемо было на земле" (Св. Ефрем Сирин. Ч.2, с. 384).
Но и наш Кормчий, попускающий быть скорбям, неусыпно бдит: "Се не воздремлет, ниже уснет Храняй Израиля" (Пс.120,4). Он восстановит для борьбы с дерзким его и их приспешниками своих рабов, как предсказал подвижник Глинской пустыни о. Порфирий: "со временем падёт вера в России. Блеск земной славы ослепит разум, слова ис¬тины будут в поношении, но за веру восстанут из народа неизвест¬ные миру и восстановят попранное" ("Русский Инок", 1912 г. №  14, с. 50, Июль).
Так и пр. Серафим Саровский пророчествовал о сем: "Господь от¬крыл мне, сказал он, - что будет время, когда архиереи земли русской и прочие духовные лица уклонятся от сохранения Православия во всей его чистоте, и за то гнев Божий поразит их. Три дня стоял я, про¬сил Господа помиловать их и просил лучше лишить меня, убогого Се¬рафима, царствия небесного, нежели наказать их. Но Господь не пре-клонился на просьбу убогого Серафима и сказал, что не помилует их, ибо будут учить "учениям и заповедям человеческим, сердца же их будут стоять далеко от Меня". Это же говорила Елена Ивановна, о. Серафим передавал и другим сёстрам обители, говорил и будущему мужу моему Н. А. Мотовилову (Извлеч. Из: "Душеполезное Чтение" за 1912 г. ч. 2,  с. 242—243).
И много других российских и святогорских отцов с великой скор¬бью передали нам бывшие им извещения об отступлении в наше время от Господа и Его заветов, убеждая мужественно стоять в истине: их же молитвами и да поможет нам Господь в этом деле.
И вот, не успели мы вникнуть в пророческий смысл слов святых, как они уже стали исполняться: враг обнаружил себя во всей своей злобе и хуле, осыпая собравшихся вокруг Имени Господа ядоносными стрела¬ми своих полчищ, и смертоносная война началась... Не раз уже нам грозила полная гибель от врага, но Кормчий наш всесилен и Истина Его сама за себя поборает, совершенно обессиливая врагов и увели¬чивая их злобу обнаружением всей несостоятельности их наветов. Последний и самый страшный их удар  это Синодская грамота, единомысленная с прежними из Нового Рима (Константинополя), которую, с помощью Божьею, мы рассмотрели и убедились в её полной несостоя-тельности в открытом честном бою; почему для подтверждения изложенного в ней учения, понадобились под командой архиепископа (Ни¬кона Вологодского члена Св. Синода) пушки, пулемёты, ружья, штыки, солдаты, цепи, корабли и тому под., так как в святоотеческих писа¬ниях не могли они найти свидетельств против Истины, но "Слово Божие не вяжется", - сказал св. апостол.
Что же пишут в грамоте?

1) «Появившееся в последнее время и смутившее многих православных и мирян учение схимонаха Илариона о сладчайшем Имени Господнем «Иисус» было предметом тщательного рассмотрения в Св. Синоде. Для достижения возможного беспристрастия Св. Синод выслушал три доклада (при сем прилагаемые), составленные отдельно один от другого, и, по достаточном обсуждении, единогласно присоединился к окончательным выводам этих докладов».
Возражение:
Относительно беспристрастия Св. Синода и докладчиков по вопросу об Имени Божием хорошо ответил о. иеросхимонах Антоний. Мы же его слова дополним тем, что архиеп. Никон, - один из докладчиков по этому вопросу, прибыв с войсками на св. Гору для сообщения и уяснения инокам синодских учений об Имени Божием, получил точные доказательства того, что некоторые имяборцы, особенно о. Мисаил, впали в разные другие ереси: но архиеп. Никон при всяком напоминании об этом сердито нам отвечал: «не моё дело: я послан судить вас, а не их, имяборцев».  Лучше не упоминать о том, как епископ вёл собеседования, как он кричал, стучал жезлом, грозил, не позволял возражать, издевался над Св. Писанием, св. евангели¬стами и проч., восхвалял западных еретических богословов и мн. др. Если такое же "беспристрастие" допустил Св. Синод при рассмотрении докладов (чему у нас есть много поводов верить), то это является совершенно достаточной причиной, чтобы отнестись к грамоте с боль¬шей осторожностью, что мы и решили сделать.

2) «Эти выводы вполне совпадают и с осуждениями греческих богословов с острова Халки и с решением Святейшего Вселенского Патриарха и его синода».
Возражение:
Совершенно такого же характера "беспристрастие" проявили и в Новом Риме, только мотивы его были разные: в Синоде предпочли самолюбие арх. Антония Имени Божию; а у патриарха политические мотивы об очищении Афона от русских и др. славян были причиной осуждения Имени Божия.
В нашем ответе на патриаршие грамоты мы уже доказали, что сии грамоты вместе с докладами из о. Халки еретические, посему и всякий, присоединяющийся к ним,  принимает одно с ними наименование и участь

3). «Не входя здесь в подробное изложение новоявленного учения и всех доказательств его неправославия (желающие могут прочитать эти подробности в прилагаемых докладах), Святейший Синод находит достаточным указать здесь лишь самое главное и существенное, с одной стороны, в учении о. Илариона, как оно изложено в книге: «На горах Кавказа», а с другой, в мудрованиях его Афонских последователей, как эти мудрования выражены в «Апологии» иеросхимонаха Антония (Булатовича) и в разных воззваниях и листках, рассылаемых с Афона (некоторые от имени «Союза Архангела Михаила»).
Что касается, прежде всего, книги «На горах Кавказа», то она нашла себе довольно широкое распространение  среди монашествующих и встречена была сочувственно. И не удивительно: она имеет своим предметом самое драгоценное сокровище подвижников «умного делания»; она утверждает необходимость этого делания, иногда пренебрегаемого современным монашеством; она даёт ясное выражение многому, что переживалось самими подвижниками на опыте, но в виде неясных предощущений и догадок. Беспристрастно судить о такой желанной книге, тем более осудить её, заметив её недостатки, было нелегко; всякого должна была связывать боязнь, как бы осуждая недостатки кни,ги не набросить какую-либо тень и на самые святые истины, в защиту которых она выступала; при всём том с первого же издания книга эта многим опытным в духовной жизни показалась сомнительной. Святейшему Синоду известна, например, одна из знаменитых наших северных обителей, где чтение книги «На горах Кавказа» было запрещено старцами» (с. 278).
Возражение:
Архиепископ же Антоний Волынский публично осудил эту книгу, не читая её.
4) В чём же ошибка о. Илариона? В том, что не довольствуясь описанием умного делания его, духовных плодов, его необходимости для спасения и проч., о. Иларион поддался искушению дать своё как бы философское объяснение, почему так спасительна молитва Иисусова, и, позабыв руководство Св. Церкви, заблудился в своих измышлениях, выдумал, как он сам говорит, «догмат», не встречавшийся раньше нигде и приводящий не к возвеличиванию сладчайшего Имени Иисуса и не к вящему утверждению умного делания (каково было, думаем, намерение о. Илариона), а совершено наоборот.
« В самом деле, спросим себя, что есть молитва Иисусова по разуму Святой Православной Церкви. Она есть призывание Господа Иисуса Христа, как иерихонский слепец взывал: « Иисусе, Сыне Давидов, помилуй мя», и не переставал взывать, не смотря ни на что, пока Господь не внял его мольбам ( «Господи, да прозрю» и проч.); так и подвижник умного делания с верою несомненною, со смирением и постоянным очищением сердца непрестанно взывает Господу Иисусу, чтобы Он пришёл и дал «вкусить и видеть, яко благ Господь». Из Святого Евангелия мы знаем, что Бог не оставляет «избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь» (Лк. 18,7), что Он даёт им Свою благодать, что Он (со Отцем и Духом) приходит и обитель у таких людей творит для Себя».
Возражение:
Мы не признаём, что будто о. Иларион выдумал новый догмат о том, что Имя Божие есть Бог, но считаем, что этот догмат сущест¬вовал искони, чему служит доказательством слова блаж. Феофилакта Болгарского, учившего об этом: "Если бы Имя Отца было не Бог"... (см. в ответе на Халки с. 23, а также слова о. Иоанна Кронштадтского, давно написавшего, что Имя Божие есть Бог и проч.).
 О. Иларион или независмо от св. отцов, благодатию Святого Духа, повторил прежде известное Св. Церкви учение об этом, которого он сам почему-либо не встретил у св. отцов или зная, что точно формулированного догмата об Имени Божием не существует в Церкви, назвал сей догмат вновь открытым, но, в сущности, он высказан уже давно.

5) «А где благодать Святого Духа, там и плоды Духа: «где Бог, там и вся благая», как говорил один подвижник: там царство Божие. Вот в чем источник и причина и все объяснение тех высоких, сладостных состояний, которые свой¬ственны высшим степеням умного делания и ко¬торые захватывают не только душу, но выражаются и в телесной жизни человека: они дар Источника всяких благ в ответ на наше прошение, и дар совершенно свободный, объясняемый только благо¬стию Дающего, Который волен и дать и не дать, увеличить или уменьшить и совсем отнять Свои дары». (Церк. Ведом., стр. 279).
Возражение:
Докладчики не дают объяснения, что такое  благодать, плоды Духа, сладостное состояние, дары Источника благ и проч., да и не могут дать, так как разум бессилен сделать верно это объяснение; веры же они к св. Отцам не имеют, что до¬казали слова арх. Антония Волынского в докладе, где он похулил слова св. Феофилакта Болгарского, назвав их нелепыми и святого обманщиком. А св. отцы говорят, что все это есть Свет. Св. Симеон говорит: «(Имена) Христос, Иисус, Спаситель и др. Свет есть». т. е. Бог, почему в Нем «вся благая» (Преп. Симеона Нового Богослова 62 слово; св. Тихона Задонского Т. 2, с. 257).

6) «Но это столь естественное, столь утешительное, так возбуждающее в нас любовь к Благому Господу объяснение показалось о. Илариону и его последователям недостаточным, и они решили заменить его своим: молитва Иисусова, будто бы спасительна потому, что самое Имя Иисус  спаси¬тельно,  в нем, как и в прочих Именах Божиих, нераздельно присутствует Бог».
Возражение:
Это свойство есть лишь одно из многих других условий спасительности молитвы Иисусовой: подобно тому, как крещение и др. таинства суть лишь одно из многих других необходимых условий для спасения.
О присутствии Господа в Своем Имени см. «Ответ на грамоты», пункт 3, с. 6

7) «Но, говоря так, они, должно быть, и не подозревают, к каким ужасным выводам неми¬нуемо ведет такое учение. Ведь если оно право, тогда, стало быть, и несознательное повторение Имени Божия действительно; о.Булатович так и говорит на с. 89 своей «Апологии»: «Хотя и не сознательно призовёшь Имя Господа Иисуса, все-таки будешь иметь Его во Имени Своём и со всеми Его Божественными свойствами, как книгу со всем, что в ней написано, и хотя призовёшь Его, как человека, но все-таки будешь иметь во Имени «Иисус» и всего Бога».
Возражение:
1) У подвижников самодвижной молитвы даже и во время их сна «сердце бдит», т.е. молится, произно¬сится в сердце молитва. А есть ли у них сознание во время сна? – Нет.  А действительна ли их молитва во время сна? Да, т. е. в ней Господь.
2) Актер, крестившийся на сцене, в присутствии императора, единственно с целью издеваться над христианством, не веря в Господа и нена¬видя Его, получил полную и обильную благодать и стал исповедником и мучеником.
3) Известно также, что в греческой и славянских православных странах богослужения и молитвословия совершаются на не вполне понятных народу древних языках, а всё же и молитвы мо¬лящихся действительны и таинства совершаются.
 8) «Но это противоречит прямым словам Господа: «Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи и проч.»
Возражение:
Приведенные слова Господа сюда не относятся; они скорее относятся к недостойным служителям Церкви; к называющим себя «горячим молитвенником» и отравляющих ближних хулой на Господа и проч. 

9) «Если бы новое учение было право, тогда можно было бы творить чудеса Именем Христовым и не веровать во Христа, а Господь объяснял апостолам, что они не изгнали 6еса «за неверствие» их (Мф. 17, 20). Непонятны, при объяснении о.Илариона и его последователей события, подобные описанному в Деян 19, 14».
Возражение:
1) Некоторые возражения на это мы видим в словах св. Иринея Лионскаго, жившего во 2 веке, который говорить: «Иудеи до нынешнего дня Его (Творца) Именем прогоняют демонов, потому что все страшится Имени Своего Творца». (М. 1871, стр. 143).
2) Мы не стремимся доказать, будто неверующие могут Именем Господним творить чудеса, и не противоречили сим словам Св. Синода, никогда не говорили такого слова. Равным образом нельзя из слов «Апологии вывести подобного заключения, потому что вышеприведенные слова относятся только к верующим, которые призывают Имя Божие; неверующие же произносят одно имя, так как они не станут призывать Того, в Кого не веруют, но только произносят Имя безразлично; в разговоре, или для хулы и издевательства.
3) Докладчик, должно быть, забыл, что действия благодати Божией многоразличны. Есть действия благодати Божией, помогающие и укрепляющие, но есть и наказывающие, так как Господь поругаем не бывает, о чём подробнее смотри ниже, в парагр. 12-м.

10). «Главное же, допускать (вместе с о. Булатовичем), что «самым звукам и буквам Имени Божия присуща благодать Божия», с.188.
Возражение:
1) Но также истинно и то, что благодать Божия при соответствующих сему условиях бывает при¬суща звукам и буквам Имени Божия, что свиде¬тельствуется словами св. Феодора Студита: «Каким образом может отделёно то, что (названо известным именем) от своего собственного наименования, чтобы одному из них мы воздавали поклонение, другое лишали (поклонения). Эти вещи предполагают друг друга: имя есть имя того, что им называется, и как бы некоторый естественный образ предмета, который носит это имя: «в нем единство поклонения нераздельно». (Т. 1, с. 129, Спб. 1907 г.).
Если бы написанному Имени не была присуща благодать, то святой не позволил бы Ему поклоняться.
2) Бл. Иероним пишет, «что в древние века (Имя Божие в таковом было у людей почтении, что не позволено было Его не на чем ином писать, как только на одном чистом золоте, - ни на бумаге, ни на пергаменте, ни на дереве, ни на камне, ни на меди, ни на серебре, только на доске золотой». (Св. Димитр. Ростовский. Слово на Св. Троицу, Славянск. изд., с. 244). Если бы в буквах Имени Божия не было благодати, хотя бы в той мере, как в иконах, то неужели св. мужи не воспротивились бы сему обычаю, как суеверному.
Мы никогда, как лгут на нас имяборцы, не принимали букв и звуков, при помощи которых пишется и произносится Имя Божие, за Бога, но считаем их лишь условной оболочкой Самого Имени Божия. Богом же мы считаем тожественную силу, названную буквами или звуками.
Но вместе с тем мы почитаем всякое Имя Божие, изображенное на чем-либо буквами, и от¬носимся к Нему с благоговеем, а также и лобызаем Его, чем и выражаем. наше благоговение и другие чувства почитания к Самой Божественной силе, обозначенной Именами, т.е. к Богу.
Поэтому-то нас так возмущали кощунственные поступки имяборцев, которые писали Имя Господа на седалищах, на земле и др. непотребных, для сего предметах, и многими иными способами издевались над Ним.   

11) «Или (что в сущности то же самое), что  Бог нераздельно присущ Своему Имени».
Возражение:
О том, что Бог присутствует в Своем Имени, см.  «Отв. на грамоты патриархов». парагр. 3, с. 6 * см. приложение 1; см. здесь, ч. 4. гл.2).

12) «Значит, в конце концов, ставить Бога в какую-то зависимость от человека, даже более: признавать прямо Его находящимся как бы в распоряжении человека. Стоит только человеку (хотя бы и без веры, хотя бы бессознательно) произнести Имя Божие, и Бог как бы вынужден быть  Своею благодатию с этим человеком и творить свойственное Ему. Но это уже богохульство. Это есть магическое суеверие, которое давно осуждено  Св. Церковью».
Возражение:
Не о. Булатович ставит в подобную зависи¬мость Бога от человека, но синодская грамота старается навязать кощунственные и богохульные мысли нам с целью всячески унизить нас (и единственно этим способом доставить торжество фальшивой победы могущественному и влиятельному имяборцу Антонию Волынскому, Архиепископу Никону и их сторонникам).
Бог сказал: «призови Мя в день скорби» (Пс 49,15). «Воззовет ко Мне и услышу его» (Пс 90, 15). А также: «Не приемли Имени Господа Бога твоего всуе» (Исх 20, 7).
Очевидно, большая разница призывать и произ¬носить Имя Божие: призывают ищущие помощи, а произносят  празднословцы и проч., и только пер¬вые получают пользу, вторые же осуждаются, как кощунствующие и богохульники, и даже за это по-биваются камнями.
В ложности сделанного в грамоте вывода и в истинности наших слов Св. Синод может убедиться из того, что таинство совершается, если даже совершитель его  весьма недостойный и мало-верующий, но только не еретик. Особенно же это очевидно из Св. Писания и учения св. отец о приобщении Св. Таин: недостойные приобщаются в суд, осуждение, и проч., как, напр., Иуда Искариот, вслед за приобщением принявший сатану, а достойные  -  в очищение и попаление грехов, жизнь вечную и проч., а также из учения о крестном знамении, что с благоговением творящие его освящают свои члены, прогоняют, страшат бесов и проч., а недостойные  радуют бесов, т.е. осуждаются, и это как бы общее правило. Но есть много случаев, доказывающих, что и неверные получали от знамения креста пользу.
1) Еврей, ночевавший в поле, ложась спать -  перекрестился, и пришедшие ночью бесы не могли ему причинить зла, в чем еврей убедился из разговора между бесами о нем, которые называли его сосудом пустым (как не крещенного), но запечатанным (как огражденного крестным знамением).
2) Юлиан - отступник, однажды, опускаясь в пещеру, несколько раз видел бесов, но всякий раз прогонял их крестным знамением, которое ненавидел и считал суеверием.
И множество других свидетельств о сем представляет нам церковная история. Утверждать же, что примеры крестного знамения не подходят к Имени, значит дерзко противиться святоотеческому учению о действиях благодати Божией, желая во что бы то ни стало навязать бездоказа¬тельно выводы своего разума.
Если буквам Имени Господня не присуща бла¬годать, то зачем мы прикладываемся к словам Евангелия, а не только к изображению на них евангелистов и проч.? Зачем воздаем ему почитание, наказываем издевающихся над ним и проч. ?
Значит, не Бог находится, вопреки недобросо¬вестному сообщению в грамоте, в зависимости от человека, произносящего Имя Его, но благодать Бо¬жия, пребывающая во Имени Его, производит разные действия в отношении к произносящему Его (Имя): или помогает ему, если достойно просит, или не помогает, даже наказывает, если зле про¬сит. Если этого не признать, тогда нужно отверг¬нуть и третью заповедь закона Синайского и все случаи наказания за нарушение его.
Кроме того, Синод не обратил внимания на тот случай, что бесовская сила, присущая, всякому неверующему, возбраняет ему произнести Имя Божие, или сделать крестное знамение иначе, как с преступной целью, почему так произносящие Имя Божие почти всегда наказываются благодатью Божьей, присущей Имени или знамению, над которыми они дерзнули поглумиться.
Таким образом, слова Синода: «магическое суеверие», богохульство и др., направленные против нас, обращаются в такие: Св. Синод легкомысленно доверился словам злонамеренных докладчиков, решившихся для защиты своего самолюбия или для каких-то иных тайных преступных целей пожертвовать чистотой св. нашей веры,—почему ныне вносит в учение Св. Церкви еретические мнения, противные Св. Писанию и преданию.

13) «Конечно, и о. Иларион и все его единомысленники с ужасом отвернутся от такого хуления, но если они его не хотят, то должны усомниться в своем «догмате», который необходимо приво¬дить к  такому концу».
Возражение:
Нам нечего отворачиваться от того, чему мы никогда не учили. Но Св. Синод должен показать, что для него чистота веры православной выше личных симпатий, и что погрешающий против веры есть враг Божий, хотя бы он был даже архиепископом, а также должен убедиться в действительной вражде против Имени Божия сих докладчиков и, вообще, всех тех оснований, на которых Синод зиждет свои против Имени Божия и нас обвинения.

14) «Не менее опасными выводами грозит но¬вое учение и для самого подвижничества, для самого «умного делания». Если благодать Божия присуща уже самым звукам и буквам Божия Имени, если само Имя, нами произносимое, или идея, нами держимая в уме, есть Бог, тогда на первое место в умном делании выдвигается уже не призвание Го¬спода, не возношение к Нему нашего сердца и ума (зачем призывать Того, Кого я почти насильно держу уже в своем сердце или уме?), а скорее са¬мое повторение слов молитвы, механическое вращение её в уме или на языке. Иной же неопытный подвижник и совсем позабудет, что эта молитва есть обращение к Кому-то, и будет довольство¬ваться одной механикой повторения, и будет ждать от такого мертвого повторения тех плодов, какие дает только истинная молитва Иисусова; не полу¬чая же их, или впадет в уныние, или начнет их искусственно воспроизводить в себе и принимать это самодельное разгорячение за действие благодати, другими словами, впадет в прелесть. Едва ли о. Иларион пожелает кому-либо такой участи»
Возражение:
Это объяснение докладчиков об умном делании показывает, что одно теоретическое знакомство со святоотеческим учением об умном делании, да еще по современным источникам, приводит к неверным и противоположным истине выводам. Сами докладчики не станут утверждать, что они опытно знакомы с этим подвигом, что они получили дар сердечной молитвы, и что опытно понимают значение слов св. Григория Синаита: «молитва есть Бог, действуяй вся во всех». (Слав. Доброт. Ч. I, гл. 1).
Современные делатели умносердечной молитвы единогласно утверждают, что уяснение сего вопроса в том смысле, как учит о. Иоанн Кронштадтский, т. е., что Имя Божие есть Бог, принесло им великую пользу, как для личного преуспеяния, так, особенно, при научении сему искусству своих чад и проч., вопрошающих, и сделало их более усердными и внимательными к сему деланию, к своим помыслам и словам и проч., и, наоборот, имяборцы почти совсем оставили занятие умной мо¬литвой, так как чувствуют почти постоянно некое тайное нерасположение к Имени Господа «Иисус», и произносят Его с недоброжелательством, как враждебное себе. Какое же может быть занятие молитвой Иисусовой при таком условии? Имяборцы заменили его неким католическим «богомыслием, заключаемым молитвою», о котором пишет еп. Феофан в 985 письме.
Они свою ненависть к Имени Господа, следова¬тельно, и к Самому Господу выразили, между прочим, в том, что стали презрительно называть, нас «Иисусианами», этим же они обнаружили еще большую ненависть и к нам из-за нашего почитания Имени Господа Иисуса.
Таким образом, исполнились слова Господа Иисуса: «Аще мир вас ненавидит, ведите, яко Мене прежде вас возненавиде»... «Но сия вся творит вам за Имя Мое» (Ин. 15, 18-21).

15) «Последователи о.Илариона, писавшие «Апологию» и воззвания с Афона, считают себя продолжателями св. Григория Паламы, а противников сво¬их  варлаамитами. Но это явное недоразумение: сходство между учением св. Григория и этим новым учением только внешнее и притом кажу¬щееся. Именно св. Григорий учил прилагать название «Божество» не только к существу Божию, но и к Его «энергии», или энергиям, т.е. Божественным свойствам: премудрости, благости, всеведению, всемогуществу и проч., которыми Бог открывает Себя вовне, и, таким образом, учил упо¬треблять слово «Божество» несколько в более широком смысл, чем обыкновенно. В этом многоразличном употреблении слова и состоит все сход¬ство учения св. Григория с новым учением, по су¬ществу же между ними различие полное».

Возражение:
Не недоразумение, но совершенно определённо нынешние имяборцы являются продолжателями ереси Варлаама и Акиндина, а мы их противники и отстаиваем отвергаемое Св. Синодом и патриархом (греческим) учение об Имени Божием и действиях Его, - что защищал в своё время св. Григорий Палама. Конечно, докладчики утверждают, будто "это сходство то¬лько внешнее и при том кажущееся". Но кто согласится учение свя¬того, утверждённое пятью соборами, публично назвать еретическим, а себя противником его? Не рискует ли он быть названным, вслед¬ствие этого, еретиком и потерять к себе всякое доверие со сторо¬ны православного общества? – Конечно - да. Поэтому докладчику ни¬чего не оставалось сделать, как прибегнуть к той мере» к которой всегда прибегают все нечестивые люди. Это он и сделал, объявил, будто мы являемся только кажущимися сторонниками св. Григория, на деле же мы его будто противники и сторонники еретика Варлаама.
Так поступает почти всякий, уличённый в проступке, и все пре¬ступники, и если они могущественны, то действуют насилием против обнаруживающих их преступления. Эта мера говорит уже о безысход¬ном положении, в котором очутились наши духовные противники, си¬лясь опровергнуть святоотеческое учение и оправдать свои ошибки
16)  «Прежде всего святитель нигде не называет энергии «Богом», а учит называть их «Божеством» (не Феос, а Феотис). Различие же между этими названиями легко видеть из такого примера. Говорится: «Христос на Фаворе явил своё Божество», но никто не скажет: «Христос на Фаворе явил своего Бога»: это была бы или бессмыслица, или хула. Слово «Бог» указывает на личность, «Божество же – на свойство, качество, на природу. Таким образом, если и признать Имя Божие Его энергией, то и тогда можно назвать его только Божеством, а не Богом, тем более не «Богом Самим», как делают новые учители».
Возражение:
Мы действительно называли действия Божии Богом, и название это мы взяли из двух источников. Во-первых, в "Житии св. Григория Синаита, переведённом с греческого Н.Соколовым (М.1894 г.). на с. 187 в 5-й анафеме на Варлаама сказано: "Анафема тем, кто думает, что одному только Существу Божию свойственно Имя Бог, а не энергии", т.е. энергия Божия (или действия), названа Богом. Во-вторых, в книге К. Нико¬льского "Анафематствование", Спб. 1879 г. на с. 149 читаем: "Тем, которые мудрствуют и говорят, что Имя "Бог" выражает только существо Божественное, и не исповедует по боговдохновенному церковному мудрованию Святых, что Именем "Бог" обозначаю-тся равным образом и Божественные действия,—анафема"; и на стр. 146: "Слово "Бог" употребляется богословами для обозначения как существа, так и действия Божия". Таким образом, и здесь энергия Божия названа Богом, и в приведённой редакции анафемой пользо¬вались в неделю Православия, как сказано там же, все (с.146).
Также и св. Симеон Новый Богослов говорит:
"Если хочешь познать свойственное Божескому естеству, т.е., что как Бог, так и всё окрест Бога, и всё из Бога и всё в Боге, - есть единый Свет, поклоняемый во единой сущности, и познаваемый во всех свойствах Своих и дарах (милостях), то послушай, если хочешь, об этом я тебе скажу" (Сл. 62 переведёно с греческаго).
Этими словами св. Симеон называет Светом т.е. Богом, именно всё существо Его, все действия и свойства Его, т.е. всё, что мы знаем о Боге из Св. Писания.
То же подтверждает и Св. Тихон Задонский: "Богъ есть Дух, и что ни есть в Бозе—духовно есть, и есть Сам Бог" (Том 2, с. 257). А действия Божии - неужели они где-либо вне Бога и чем-либо отде¬лены От Него? Поэтому и мы, пользуясь этими книгами, называли энергию Божию - Богом. Но докладчик говорит, что св. Григорий Палама называет энергию не Богом, но Божеством, что «указывает на свойство, качество, на природу».
Что же такое Божество?
В стихире на Пятидесятницу поём: «Приидите, Триипостасному Божеству поклонимся», а также говорим: «Божество Господа Иисуса».
В этих примерах Имя «Божество» обозначает полноту Божества: Его сущность, действия и свойства. В таком же смысле действия здесь названы Божеством.
В вышеуказанной книге «Житие св. Григория Синаита» на с. 105–106 даётся такое понятие о действиях Божиих, что они, хотя и не суть самое существо Божие, но и не мыслимый образ: это есть неразлучно присносущное Божественному существу проявление и осуществление, иначе это есть естественное свойство и энергия. «Свет на Фаворе» не существо, а энергия Божественная, благодать и слава, уделяемая от существа Божия,  святым. Притом энергия Божественная нераздельна от суще¬ства Божия как неразделен Сын от Отца или Дух Святой, или как не отделим луч от солнца и теплота от огня; значит, в таком уче¬нии нет мысли о двубожии, справедливо заключили (читай: не-справедливо) заключили Акиндин и Варлаам, а также, добавим, нет .мысли о пантеизме (всебожии), как утверждают наставники из Халки и докладчики Св. Синода. В грамоте Синода сказано: «Слово  «Бог» указывает на Личность, а «Божество» же на свойство, качество, на природу. На этом почему-то и заканчивается определение сих понятий. Но определение это не вполне точно; Св. Иоанн Дамаскин говорит: «Имени Божества о Ипостаси рещи не можем… Зане Божество являет естество… Имя же Бог общее естество знаменует и о коейждо Ипостаси равно именуется. Бог убо есть, Иже Божие естество имать» (М. 1834 г. Л. 77 об.).
Таким образом, нельзя поставить в вину тем, кто Именем Бог обозначает не только Лица Св. Троицы, но и естественные Его свойства, так как это не противоречит святоотеческому учению. Поэтому мы, относительно примера докладчиков: «Христос на Фаворе явил Своё Божество», но никто не скажет: «Христос на Фаворе явил своего Бога», скажем, что в таком виде последний пример действительно бессмыслица, но должно сказать так: «Христос на Фаворе явил Себя Богом»,  не только по естеству как Сын Божий, вторая Ипостась, но и по действиям;  глас Бога Отца, Свет присносущный, слава и проч. всё это действия Божии и по учению св. Симеона суть Свет, т. е. Бог.
Таким образом, Имя Божие, как энергия Его, одинаково может быть названо и Божеством, и Богом; и последнее на том основании, что как действие Божие нераздельно соединёно с существом Божиим, о чём см. выше; а Имя «Бог» и, вообще, естество знаменует.
Кроме того мы ещё добавим, что если Господь о людях сказал: "Бози есте сынове Вышняго вси" (Пс 81, 6; Ин 10, 34), то что же нужно сказать о дейст¬виях Его, нераздельных с Его существом? Слова Господа обращены к людям, которые чистотой своей жизни были сподоблены  боговселения, т.е. того благодатного состояния, о котором сказал Спаси¬тель: Аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет, и Отец Мой возлюбит его, и к нему приидем и обитель у него сотворим" (Ин.14,23). Итак, если за одно то, что человек сотворил себя чистым храмом Бога живаго, он получил имя "Бог и Сын Божий, то не тем ли более Имя "Бог" прилично действиям Его, как нераздельным с существом Его, и, значит, Имени Его?
ПО ПОВОДУ ВЫРАЖЕНИЯ:  ИМЯ  БОЖИЕ ЕСТЬ  САМ БОГ скажем, что мы не от себя его выдумали, как и вообще в этом во¬просе ничего от себя не прибавили к святоотеческому и современ¬ных праведников учению. Мы целиком взяли его из сочинения приснопамятного о. Иоанна Кронштадтского ("Моя жизнь во Христе", вып.5, Спб. 1893 г.). И, конечно, вполне приняли его, как истинное учение Св. Церкви, потому что видим, что О.Иоанн истинный сын Церкви, сотворивший себя храмом Божиим и жилищем Духа Святого, который и возвещал людям его устами Свою волю и учение. Всё из¬ложенное об о. Иоанне подтверждено многочисленными чудесами его, совершёнными им при жизни и по его преставлении. И его учение является противоположным учению нынешних богословов, по духу бли¬зких к Фаррару, Толстому и др., к которым за это мы не питаем такой бесконтрольной веры, но наоборот, исследуем всякое их сло¬во, боясь, как бы под православным именем не таился злейший ере¬тик». И нынешние события показали, что наша осторожность  была вполне своевременной: дракон хулы на Имя Божие отогрет и вскор¬млен был теми, кто (ранее, до Афонского имяборчества) громче всех кричал о славе Имени Божия, и где, казалось бы, об опасности для православия и речи быть не могло...
17) «Потом, святитель нигде не учит смешивать энергий Божиих с тем, что эти энергии производят в тварном мире,  действия с плодами этого действия. Напр., апостолы видели на Фаворе славу Божию и слышали глас Божий. О них можно сказать, что они слышали и созерцали Божество. Сошедши с горы, апостолы запомнили бывшее с ними и рассказывали другим, передавали все слова, слышанные ими. Можно ли сказать, что они передавали другим Божество? Был ли их рассказ энергией Божией? Конечно, нет: он был только плодом Божией энергии, плодом её действия в тварном мире. Между тем, новые учители явно смешивают энергию Божию с её плодами, когда называют Божеством и даже Самим Богом и Имена Божии, и всякое слово Божие, и даже церковные молитвословия, т.е. не только слово, сказанное Богом, но и все наши слова о Боге, «слова, коими мы именуем Бога», как пишется в возражениях на «Акт об исповедании веры» Пантелеимоновского монастыря (в скобках, среди слов св. Симеона Нового Богослова).
Возражение:
Вся беда в вопросе об Имени Божием состоит в том, что нынеш¬ние власть имущие богословы Греческой и Российской церкви, весь¬ма рационалистически настроенные, взялись за вопрос догматичес¬кий, не постигаемый разумом человеческим, и только посредством законов, которым, так сказать, подчинёно имя человеческое, реши¬ли определить Имя Божие, т.е. нынешние имяборцы-богословы, в своей безумной гордости против Бога, отказались признать Имя Божие чем-либо выше, превосходящим всякое имя человеческое.
Но пусть нам скажут: есть ли догматы, постигаемые разумом и подчиняемые законам человеческий мысли? С другой стороны, кто более заслуживает доверия в познании и изъяснении учения правос¬лавной церкви: они ли, современные богословы, или святые? Мы ду¬маем, что ответ на наш вопрос очевиден для всех; поэтому мы и обратимся к блаж. Феофилакту, который выясняет, насколько вопрос об Имени Божием подчинён человеческому пониманию. Сей святой так говорит, объясняя 5-й ст. 1-й гл. к Римл.,—чтобы все языцы веро¬вали, слыша о Имени Христа, а не о сущности Его; ибо чудеса тво¬рило Имя Христово, и Оно Само требует веры, потому что и Е г о нельзя постигнуть  разумом.  То же гово¬рит св. Иоанн Златоуст и многие другие св. Отцы (Иоанн Златоуст т.9, Спб. Беседа на посл. к Римл.). Как видите, святой свидетельст¬вует что, Имени Господа нельзя постигнуть разумом в такой же ме¬ре, как и сущности Божией, и поэтому ИМЯ   само  требу¬ет  веры.  Разве нужна была бы вера в Него, если бы Оно было постижимо, если бы Оно было всегда лишь "только имя... название предмета", как ныне кощунственно гласит синодская грамота?
После такого свидетельства святых отпов можно ли в этом во¬просе доверять грамотам патриарха и Св. Синода во всех тех слу¬чаях, где они говорят от себя, а не предлагают исключительно то¬лько святоотеческое учение. Конечно, нет и тот поистине достоин всякого сожаления, кто сочтёт их непогрешимыми. Посмотрим же, как дальше мудрствует об Имени Божием грамота.
Совершенно верно, что св. Григорий Палама нигде не учит смешивать действий Божиих с их плодами; но этого также не делаем и мы; поэтому пример апостолов, сошедших после  Преображения Господня на Фаворе, остаётся в туне. Но мы, на основании учения св. отец, понимаем, что Имя Божие есть действие Божие. Кроме вышеприведённого свидетельства блаженного Феофилакта Болгарского, которым подтверждается эта мысль: «ибо чудеса творило Само Имя Христово», мы укажем также на слова св. отец: (См. Ответ на грамоты парагр.. 14–17) *(см. приложение 2).
Сообщение синодской грамоты, будто бы мы считаем Богом церковные молитвословия, т.е. не только слова, сказанные Богом, но и все наши слова о Боге, «слова, коими мы именуем Бога» и проч.,  лишено всякой истинности, никогда мы этого не признавали и теперь не признаём. Никогда мы не смешивали наших  слов со словом Божиим. Слова о. Антония: «Имена, коими мы именуем Бога» докладчик злонамеренно неправильно истолковал и этим ввёл в обман весь Св. Синод, а теперь желает обмануть тем же весь мир. И что другое могут значить они, как не «Имена Божии», т.е. Слова Божии суть Имена  Божии. – Это единственное значение, которое придал им о. Антоний. Если же мы и привели слова св. Григория Синаита: «Молитва есть Бог, действуяй вся во всех» (Слав. Добротолюб. Ч.1, гл. 113), то Св. Синод сам должен знать, без нашего подсказа, что это было сказано святым по поводу Иисусовой молитвы: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий…»

18) «Но ведь это уже обоготворение твари, пантеизм, считающий всё существующее за Бога. Справедливо на эту именно опасность указано в отзыве богословов, Халкинской греческой школы».
Возражение:
В такой же мере, как и относительно молитвы, права грамота, обвиняя нас, будто мы свернули в пантеизм (всебожие), считая всё существующее за Бога.
По поводу сего заявления см. «ответ Халки», парагр. 23, с. 22 – 23) *(Приложение 3. здесь ч. 4, гл. 2).
Вот наш ответ, насколько справедливо греческие богословы усмотрели в этом святоотеческом учении пантеизм и насколько верно поняли докладчики Св.Синода.

19) «В этом смешении твари и Божества скорее можно усмотреть сходство не с св. Паламой, а именно с Варлаамом и его последователями, которых св. отец обличал, между прочим, и за допущение как бы двух родов Божества; созданного и не созданного (см. у Преосв Порфирия «История Афона» Т 3, с. 748)
Возражение:
В парагр. 15 мы уже сказали своё слово, почему нас называют варлаамитами и наоборот; здесь же мы добавим следующее: мы не варлаамиты, но православные. Во всяком же случае те, кто учит о Боге, что Он не Бог, но тварь, те отступники. А так как Имя Божие – Бог, то отнимающие от Него эту честь также отступники,  имяборцы.
Имяборчество есть начало великого отступления православных от веры; при этом отступление, по словам нынешних подвижников, начнут епископы. Эти пророческие слова мы часто слышали, но не расчитывали дожить до их исполнения… И вот 9-го июня отступник Мисаил пред многочисленным братством, в присутствии светских властей, трижды повторил своё отречение: «Иисус не Бог». Братия обозвала тогда его только еретиком, но и светская власть, и епископ Никон молчаливо одобрили его отступничество и ласковым обращением с ним и особенным вниманием к нему подтвердили своё полное единомыслие с ним, что «Иисус» не Бог». И вспоминается пророчество св. Ипполита епископа Римского: «Пастыри будут, как волки. Священники будут любить ложь, монахи будут иметь пристрастие к мирскому». (Твор. св. Иппол. Римск. Вып. 11. Каз. 1899, с. 6).
А распространяемые Мисаилом воззвания с раскольничьим символом веры: «Во единого Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, иже от Отца рожденного прежде всех век, света от света Бога истинна»… Разве имяборцы не подпали за это прибавление анафеме на основании 1-го правила Константинопольского и 7-го правила Ефесского Вселен. Собора? А дальнейшее увещание его: «В этих словах символа веры заключается всё, что нам надо знать о втором Лице Св. Троицы, Господе нашем Иисусе Христе. Всякое другое учение о Нем, сверх этого, совершенно излишне». – Что оно значит? И епископ  (Никон) одобрительно покрывает послушного себе архимандрита!?
К сему свидетельству об отступлении мы прибавим ещё следую¬щее. Св. Синод в грамоте ссылается на слова епископа Порфирия Успенского. Но дело в том, что этого епископа поистине можно назвать русским Варлаамом, за его отрицание чудес в православии и церковного предания, например, о посещении Божией Матери, и крайне враждебное отношение ко всему монашеству. Если кощунст¬венные писания сего епископа берутся за основание при решении догматических вопросов, то не удивительно», что весь вопрос об Имени Божием принял в Св. Синоде направление, всецело напомина¬ющее собой писания сего безбожного пастыря, которого Св. Синод в своё время осудил и изгнал из Палестины за вредное и развра¬щающее направление его жизни, деятельности и писания.
Нелишне будет добавить, что Св. Синод, за неимением святоотеческих свидетельств против Имени Божия, воспользовался богохульными писаниями иноков Хрисанфа и Динасия. О первом не станем говорить... Второго же приснопамятный о. Иоанн Кронштадтский в пророческом духе заклеймил названием "жидовствующего инока".
Вот.какие авторитеты Св. Синодом призваны были, чтобы осудить Имя Божие. О них то и пророчествует Св. Ипполит Римский: "Прони¬кнутые ложной мыслью и не читающие со вниманием Св. Писания, а думающие только о неправом, они будут искать Имени, и в то же время не будут иметь возможности найти его. "Ибо надлежит этому быть прежде" и только при таких обстоятельствах явится сын по¬гибели  - т.е. дьявол" (Твор., вып. 2, с.62, Казань, 1899 г.).
И подвижники последнего времени пророчествовали об отступлении наших дней. Так, в журнале "Душеполезное Чтение" за прошлый, (т.е. за 1912-й год, напечатано, вышеприведённое, воспо¬минание Елены Ивановны Мотовиловой пророчества преп. Серафима Саровского Чу¬дотворца.

20) «В защиту своего мудрования «Апология» и другие единомысленные ей писания приводят не мало мест из Слова Божия и творений св. стец. Но недаром о. Иларион признавался духовнику, что положение его нового догмата «не встречается нигде»: приводимые места не доказывают мысли приверженцев этого догмата, как это подробно указывается в прилагаемых при сем докладах. Выражения «Имя Твое», «Имя Господне» и подобные на языке священных писателей (а за ними и отцов Церкви, и в церковных песнопениях и молитвах) суть просто описательные выражения, подобные: «Слава Господня», «очи», «уши», «руце Господни», или о человеке, «душа моя». Было бы крайне ошибочно понимать все такие выражения буквально и приписывать Господу очи или уши или считать душу отдельно от человека. Также мало оснований и в первых выражениях видеть следы какого-то особого учения об Именах Божиих, обожествления Имён Божиих: они значат просто: «Ты» или «Господь». Весьма многие места Св. Писания, кроме того, перетолковываются приверженцами нового догмата совершенно произвольно, так что справедливо было бы им напомнить анафематствование на «пытающихся перетолковывать и превращать ясно сказанное благодатию Святого Духа». (Триодь Греческая, с.149), каковое анафематствование они сами приводят в воззвании Союза Архангела Михаила (пункт 6). В прилагаемых докладах указаны примеры таких перетолкований, здесь же достаточно одного. В возражениях на «Акт о исповедании пантелеймоновцев» приводятся слова Симеона Нового Богослова: «Слова человеческие текучи и пусты, слово же Божие – «живо и действенно». Где же здесь речь об Имени Божием, спросит кто-либо. Здесь речь или о творческом  слове Божием (например, «да будет свет, и бысть свет» и тому под.), или же о предвечном рождении Сына Божия – Бога Слова. Составитель же «возражения» просто после «слово Божие» подставил от себя в скобках: «т.-е. Слова, коими именуем Бога»,и получил, чего хотел, забывая, что слов, исходящих из уст человеческих, хотя бы и о Боге, нельзя приравнивать к  с л о в а м,  и с х о д я щ и м  и з  у с т  Б о ж и и х».
Возражение:
Действительно, в то время, когда о. Иларион писал письмо духовнику, у него не было никаких точных свидетельств об Имени Божием. Ещё в марте текущего года не были известны нам многие свидетельства из уст св. отцов о сем, какие Господь помог отыскать нам за последнее время. Благодаря этим свидетельствам, учение об Имени Божием весьма выяснено, и многие стороны его, бывшие до сих пор в области догадок, ныне получили полное и всестороннее освещение при помощи святоотеческого учения. Этим они нас совершенно укрепили в истине, равно как и полное отсутствие этих свидетельств против сей истины является доказательством того же от противного.
Для всех, у кого духовные очи не ослеплены каким-либо прист¬растием, ясна несостоятельность наших противников в борьбе с истиной. Несостоятельность эта во всём проявляется: в грамотах, в докладах, в воззваниях, во всём прочем. Например, статья "Великое искушение" привела всех нас в ужас, благодаря сообще¬нию тех мерзостей, которые изложены в ней для уничижения Имени Божия. Эта статья воистину есть духовная порнография, придуман¬ная для растления верующих душ, "Она родная сестра" ответа из "Русского Инока", где говорится о свальном грехе. -  И что ещё, недоставало здесь национального вопроса, - и его сюда ввели с модно-еврейской окраской, а также ложно приписывая религиозные споры племенной, между малороссами и великороссами—иноками, не¬приязни. А те свидетельства  святых, которые никак нельзя перетол¬ковать против Имени Божия, обвиняли в опечатках, неточных и не¬правильных переводах и во многом другом.
Чтобы раз навсегда покончить с часто встречающимися в Св. Писании упоминаниями о Имени Божием, придумали простое, по-видимому, объяснение, «Имя Твое» «Имя Господне» и подоб. выражения на языке священных писателей означают просто «Ты», «Господь» и проч. – Не спорим, что иногда эти объяснения бывают и применимы, но далеко не всегда, например, пророк Иеремия говорит: «Нет подобного Тебе, Господи. Ты велик и Имя твое велико могуществом» (10,6).
По толкованию докладчиков эти слова должны пониматься так: «и Ты велик»… т.-е. Первый велик Господь, а кто же другой велик?… Несомненно, здесь нельзя сделать предлагаемой подставки. И подобные места часто встречаются в Св. Писании.

21) «С особой силой приверженцы нового догмата ссылаются на почившего о. Иоанна Кронштадтского в доказательство своего учения. Но удивительно, сочинения почившего распространены широко, читали их, можно сказать, все, почему же до сих пор никто не заметил в этих сочинениях такого учения, кроме о. Илариона и его последователей? Уже это одно заставляет усомниться в правильности ссылок на о. Иоанна. Вчитавшись же в слова о. Иоанна, всякий может убедиться, что о. Иоанн говорит только о том свойственном нашему сознанию явлении, что мы при молитве, при произношении Имени Божия в сердце, в частности, при молитве Иисусовой, не отделяем в своём сознании Его Самого от произносимого Имени. Имя и Сам Бог в молитве для нас тождественны. О. Иоанн советует и не отделять их, не стараться при молитве представлять Бога отдельно от Имени и вне Его. И этот совет для молитвенника вполне необходим и понятен: если мы, так сказать, заключим Бога в Его Имя, нами устно или только мысленно в сердце произносимое, мы освободимся от опасности придавать Богу, при обращении к Нему, какой-нибудь чувственный образ, от чего предостерегают все законоположители невидимой брани. Имя Божие во время молитвы для нас и должно как бы сливаться, отождествляться с Богом до нераздельности. Недаром и о. Иларион сначала говорил, что Имя Божие  для молящегося не прямо «Бог», а только как бы Бог». Но это только в молитве, в нашем сердце, и зависит это только от узости нашего сознания, от нашей ограниченности, а совсем не от того, чтобы и вне сознания Имя Божие было тождественно с Богом, было Божеством» (с. 282).
Возражение:
Мы не знаем, чем назвать подобное заявление докладчиков, недобросовестно вводящих православный народ в явный обман, без всякого стеснения клевеща на нас. На что расчитан подобный приём? На крайнее ли невежество публики, ли, быть может, на безграничную смелость докладчиков отрицать бесспорные факты? Или на способность их софистически доказывать небылицы? Или ещё на что-нибудь? Не знаем, на что именно, но факт налицо. Какую святоотеческую истину мы всё время старались отстоять от посягательства на неё имяборцев? Вот какую" "Имя Божие есть Бог". И действительно, яснее всего говорит об этом о. Иоанн Кронштадтский, так что мы даже усвоили было его редакцию этого учения: "Имя Божие есть Сам Бог", как часто повторяет он:
"Он (Бог), - говорит о. Иоанн Кроншт., -  весь в принадлежащих Ему Именах: Отец, Сын и Св. Дух, или  -  Троица, или Господь, Господи Боже, Господь Саваоф, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, Душе Святый, Царю Небесный, Утешителю, Душе Истины и прочих Именах Своих" ("Моя жизнь во Христе", Том 4, Изд.2, Спб. 1893 г. с. 131). Там же, с.247: "Когда запрещаешь диаволу Именем Господа нашего Иисуса Христа, то Это Самое имя слад¬чайшее для нас и грозное, и горькое для бесов  Само  Тво¬рит  силы,  как меч  обоюдоострый. Где упо¬требляется с верою Имя Божие, там оно созидает силы: Ибо самое Имя Божие есть  сила.  Там же на с. 249: "Слово Божие есть Сам Бог". На с. 251: "Великие Имена: "Пресвятая Троица, или Отец, Сын или Дух Святый, или Отец, Слово и Святый Дух, призванные с живой сердечной верою и благоговением, или воображенные в душе, суть Сам Бог".  На с. 422: "Господь весь бывает в одном Имени Троица, или в Имени Господь, в Имени Иисус Христос".
Того же издания, том 5-й, с. 309: "Имя Божие есть Сам. Бог". Там же, с. 128: "Смотрю на Имя Отца и Сына и Святого Духа, как на самое существо Пресвятой Троицы".
Неужели докладчик и после этого скажет: "Никто не заметил такого учения"?
Таким образом, приведённое учение об Имени Божием о. Иоанна совершенно уничтожает последующие рассуждения докладчиков, расчитанные на то, будто сих слов о. Иоанна не существует.

22) «Поэтому о. Иоанн, хотя подобно другим церковным писателям, и упоминает об особой силе, чудодейственности Имени Божия, однако, ясно даёт понять, что эта сила не в самом Имени, как таковом, а в призывании Господа, Который, или благодать Которого, и действует. Напр., мы читаем в сочинении: «Моя жизнь во Христе» (т. 4, стр.30. Изд. 2, исправл. Автором, Спб. 1893 г.): «Вездесущий, Всемогущий, творческий Дух Господа нашего Иисуса Христа, и везде Он может даже несущая нарицати яко сущая («Аз с вами есмь…» Мф. 28,20). А чтобы маловерное сердце не помыслило, что крест или Имя Христово действуют сами по себе, эти же крест и Имя Христово не производят чуда, когда я не увижу сердечными очами или верою Христа Господа и не поверю от сердца во всё то, что Он совершил нашего ради спасения». Эти слова совсем не мирятся с новым догматом о. Илариона и о. Антония Булатовича, будто «Имя «Иисус» всесильно творить чудеса вследствие присутствия в Нём Божества» (4-й пункт воззвания Союза Михаила Архангела), а, напротив, подтверждают то, что говорили и писали против такого учения о. Хрисанф и др. т. е. что Имя Божие чудодействует лишь под условием веры, другими словами, когда человек, произнося его, не от произношения ждёт чуда, а призывает Господа, Которого Имя Означает, и Господь по вере этого человека творит чудо. Это же непременное условие чуда указывает в Евангелии и Господь («Если будете иметь веру и не усумнитесь»… Мф. 21, 21; 17, 20 и др.). Тем же объясняет исцеление хромого и ап. Пётр в Деян. 3,16: «ради веры во Имя Его, Имя Его укрепило сего… и вера, которая от Него, даровала ему исцеление» (с. 283).
Возражение:
Читая синодскую грамоту, иногда отказываешься верить, что её писали пастыри церкви для восстановления истины и для назидания душ пасомых. Например, против нас приводится слово о. Иоанна: «А чтобы маловерное сердце не помыслило, что крест или Имя Христово действуют сами  по себе,  эти же крест и Имя Христово не производят чуда, когда я не увижу сердечными очами или верою Христа Господа и не поверю от сердца во всё то, что Он совершил нашего ради спасения». И после них замечание: «Эти слова совсем не мирятся с новым догматом, будто «Имя Иисус» всесильно творить чудеса вследствие присутствия в нём Божества». – Где именно мы утверждаем, будто Имя Божие Само по Себе, как бы в некоей отдельной от Господа области, вернее – буквы и звуки Имени Божия творят чудеса и пр.? Не говорим ли мы: «творит чудеса вследствие присутствия в нём Божества?..
Ведь кто творит чудо: человек или Бог, обитавший в нём, по молитве человека? Не то ли самое и здесь?
Далее: где мы сказали, что без веры, без дел и без прочих необходимых для сего условий, о которых учит Св. Церковь, одно простое призывание Имени Божия может творить чудеса? – Нигде. Верно докладчикам нужно было во что бы то ни стало осудить святоотеческое учение об Имени Божием, и для этого они сочли пригодным все средства. Да иначе и быть не может: ведь Имя Божие «само требует веры, потому что и Его нельзя постигнуть разумом» (Феофилакт Болг. Толк. на Римл.1,5), а кто стал рабом своего разума, тот боится отрешиться от него в пользу истинной веры, каковой постоянно требуют святоотеческие писания, и без которой всё христианство – один лишь звук пустой, как это мы видим в лютеранстве и пр. – Для чего же всё это вы делаете, вводя общество православных относительно нас в заблуждение? Как назвать то, что вы, не найдя против нас обвинения у св. отцов, пошли искать его в чернокнижии, в талмуде и др. противных Св. Церкви учениях? Но мы не боимся ваших лжесвидетелей, так как за нас слово Божие, о котором святые Симеон и Макарий сказали, что оно есть Бог. Всё же тяжко, весьма тяжко слышать и видеть всё это в пастырях Церкви, которым вверены наши души для руководства к вечному спасению.

23) «Неправда нового догмата изобличается, наконец, и теми выводами, какие делают из него его приверженцы, в частности, о. Булатович в своей «Апологии». По нему выходит, что и иконы, и крестное знамение, и самые таинства церковные действительны только потому, что на них или при совершении их изображается или произносится Имя Божие».
Возражение:
Мы никогда не утверждали, что иконы и крестное знамение действенны только потому, что на них изображается Имя Божие; но мы считаем, что начертание на иконе или на кресте Имени Божия есть лишь одно из условий действительности иконы или креста. Но что начертание Имени на иконе или на кресте освящает икону или крест, вследствие чего они и бывают действительны, то об этом свидетельствует о. Иоанн Кронштадтский: «Всегда Она (Божия Матерь) Свята и Пресвята вечно непоколебимо, неизменно и Она на всяком месте есть всякой иконе Своей присуща и одним начертанием Её лика и Имени, и лика Спасова и Имени Его уже освящает естество Самим ликом Своим и начертанием имён». («Моя жизнь во Христе». Извлечение из дневника протоиерея И. Кронштадтского. Т. 2, изд. 3. М. 1892, с. 386).
Об этом же есть свидетельство и в греческой Кормчей (как нас уверили афонские иноки-греки), где имеется правило, запрещающее освящать иконы с написанным на ней  именем, так как имя это освящает икону. «Освящением иконы почитается, согласно греческой Кормчей надписание на ней имени Господа, или Святого, лик которого изображён. Также и на Кресте необходимо требуется греческой Кормчей, надпись Имени Господня. В греческих требниках даже не существует чина освящения Икон, освящение Иконы есть надписание на ней имени».
 Также и св. Димитрий Ростовский говорит, что крест, икона и сосуды освящаются призыванием Имени Христова; что убо беззаконно творим, когда Христов образ человековидный на иконе пишем и поклоняемся ему еда ли кресту, от коея либо вещи сотворенному, кланяющеся, веществу кланятися мнимся; но и сосуды освященные, от нас почитаемые, ни одним совести нашей зазор творят: понеже известны есмы, яко та призыванием Имени Христова  о с в я щ а ю т с я. (Розыск, Л. 108 об. Киев. 1866).
Из приведённых мест весьма убеждаемся, что действительно, иконы, крест и сосуды церковные освящаются призыванием или начертанием на них Имени Божия.
То же самое мы скажем и о таинствах.
Св. Амвросий Медиоланский о том, что в таинствах действует Имя Божие, говорит: «Говоришь ты в крещении благодать таинственная  действует. В покаянии же что, не то же ли Божие Имя действует» (О покаянии. Л. 12 об. Киев, 1824).
Где же оказалась «неправда»: в «новом догмате» или в грамоте синода? Если все возражения грамоты опровергнуты словами и учением святых, то, очевидно, в ней несть «правды».

24) Нельзя без крайнего смущения читать XII  главу «Апологии» (с. 172 – 186), где о. Булатович даёт из своего нового догмата объяснение Божественной литургии. До сих пор Церковь Святая нас учила, что хлеб и вино становятся Телом и Кровию Господними потому, что Бог, по молитвам и вере (не самого, конечно, священника или кого-либо из предстоящих, а Церкви Христовой),»ниспосылает Духа Своего Святого и творит хлеб Телом, а вино Кровию Христа Своего».
Возражение:
Воистину можем сказать в ответ на синодскую грамоту: «некая новая и неудобоприятельна вложиша во ушеса наша». Кто из святых учит, что по молитвам  и вере  Св. Церкви совершается таинство Евхаристии в каждом в отдельности случае? – Если святые говорят, что оно совершается по вере Церкви, то здесь сказано в общем смысле, т. е. хлеб и вино становятся Телом и Кровию Господними, как Церковь верует, по произношении иереем известных слов и проч., а не в том смысле, как написано в грамоте. Если, нам думается, принять мысль грамоты, то тогда можно будет отвергнуть и законную иерархию, так как она является излишней, если таинства совершаются не самим священником, но только по вере Церкви.
И почему же тогда священник называется совершителем тайн иереем, то есть «жрецом» или жертвоприносителем («жрется Агнец Божий»)? Почему один он только тайно читает молитвы Евхаристии, а другим запрещено делать?
О. Иоанн Кронштадтский пишет: «по окончании слов: сотвори убо хлеб честное Тело Христа Твоего, а еже в чаши сей – честную Кровь Христа Твоего, преложив Духом Твоим Святым, после этих последних и благословения крестообразно рукою во мгновение хлеб и вино прелагаются в Тело и Кровь Христову, но не прежде, ибо божественное могущество ожидает содействующего Ему слова священника, Богу бо есть споспешник. Крестное при этом благословение Именем Господним означает то, что Тайна совершается Духом Святым о Имени Иисуса Христа и ради Иисуса Христа, ради Его ходатайства, благословением Бога Отца». (Там же, с. 58).
Из этих слов о. Иоанна мы усматриваем нечто противоположное словам грамоты «божественное всемогущество ожидает содействующего слова священника, Богу бо есть споспешник», а не вера Церкви и проч. слова грамоты. И дальше: «Раб Божий при совершении Богослужения и Таинств должен быть твёрдо убеждён, что только он что-либо помыслит и скажет, - это и сделается. Так удобно и легко для Владыки исполнять наши прошения, творить или претворять что-либо по нашему слову. Это убеждение пусть (так) в тебе будет легко и естественно» (там же). И так о. Иоанн о вере Церкви даже не упоминает, а только о совершении Таинства Именем Божиим: Крестное при том благословение Именем Господним означает то, что Тайна совершаема Духом Святым о имени Иисуса Христа и ради Иисуса Христа»…
И это учение о. Иоанна мы усвоили с детства и ныне не можем отказаться от него.

25) «Отец же Булатович в «Апологии» пишет, что таинство совершается «именно силою произнесённого Имени Божия», т.-е. будто бы просто потому, что над хлебом и вином произнесены слова «Дух Святый», «имя Святого Духа» и совершено крестное знамение с именословным перстосложением (с. 183-184). А так как над Дарами и раньше произносятся, не раз Имена Божии, то о. Булатович и мудрствует, что ещё во время проскомидии, «с момента прободения Агнца, Агнец и вино в чаше есть всесвятейшая святыня, освящённая исповеданием Имени Иисусова, есть Сам Иисус по благодати, но не по существу» (с. 174). В таком случае почему же Православная Церковь в своё время осудила, так называемых хлебопоклонников, совершавших поклонение пред Св. Дарами до их пресуществления?»
Возражение:
Кроме вышеприведённого свидетельства о. Иоанна о том, что Таинство освящается Духом Святым о Имени Иисуса Христа, мы также приведём слова Иоанна Златоуста, из которых видно, что Таинства совершаются Именем Божиим: «Имя Его свято и страшно. Его страшатся бесы, боятся болезни; этим Именем апостолы исправили всю вселенную, Его употребив вместо оружия, Давид поразил иноплеменников; Им совершено множество великих дел; Им мы совершаем священные Таинства. Таким образом представляя, сколько чудес совершает Имя Его и сколько благодеяний, как Оно поражает противников и укрепляет своих, размышляя о делах превосходящих  обыкновенный порядок вещей и превышающих человеческое разумение, он говорит: свято и страшно Имя Его. Если же Оно свято, то  для  прославления нужны и уста святые, и душа» (Т. 5. кн. 1. с. 309, Спб. 1899 г.).
Что можно сказать против сих слов св. Иоанна, который пересоставил Божественную Литургию из прежде бывшей литургии ап. Иакова? Ему ли, автору литургии, нужно дать больше веры в этом вопросе, или нынешним истолкователям её, не имеющим обилия осенявшей их благодати?
О том же говорит и приснопамятный Митрополит Московский Филарет в толковании на «Молитву Господню»:
«Да святится Имя Твое», вот первое прошение. Божие Имя есть вещь наисвященнейшая в мире. Им совершаются наши спасительные Таинства, им печатлеется вечность наших клятв и обещаний, Его полагаем в основу начинаний наших. Сие Божие Имя, исходя из уст рабов Божиих, владычественно потрясало и потрясает природу и низлагало их врагов видимых и невидимых. Сия непостижимая Сила есть Слово Божие; но её действие в нас зависит от нашей веры и благочестия. Посему заповедано нам хранить Имя Божие  с  благоговением употреблять с бережливостью: да не приимеши Имени Господа Бога твоего всуе (Втор 5, 11). Посему, признавая себя недостойными хранителями сего небесного сокровища, мы молим Отца Небесного: Да вечно Святое в Самом Себе, Имя Его святится и в нас. Да с благодатною силою произносим Его устами; да с верностью изрекаем его делами; да свет наш просветится пред человеки, и они в нас и с нами прославят Отца нашего, иже на небесах (Мф 5,16. Слова и 2-я Беседа, с. 360; Слова и речи, ч. 3. М. 1845).
Совершенно не верно докладчики толкуют, что о. Булатович понимает, будто бы просто потому, что над хлебом и вином произнесены слова – «Дух Святый», Имя Святого Духа и совершено крестное знамение с именословным перстосложением» (синодальная грамота) совершается Таинство, но именно так, как мы выше сказали, в конце парагр. 24, приводя слова о. Иоанна Кронштадтского.
    Поповоду дальнейших слов о. Булатовича (Апология, с. 174) о хлебопоклонничестве, см. ответ о. Антония Св. Синоду на его грамоту.
26) «Наконец, если бы при совершении таинств всё дело заключалось в произнесении известных слов и исполнении известных внешних действий, то ведь эти слова может проговорить и действия исполнить не только священник, но и мирянин, и даже не христианин. Неужели о. Булатович готов допустить, что и при таком совершителе таинство совершается? Зачем же тогда нам и законная иерархия? Правда в прологах и подобных книгах встречаются рассказы о таинствах, совершавшихся и без законного совершителя, когда произносились (иногда даже в шутку и в игре) установленные слова. Но все такие рассказы свидетельствуют или о том, что Бог иногда «открывается и не вопрошавшим о Нём» (Ис. 65, 1), как напр., апостолу Павлу, или же о том, что церковных таинств нельзя делать предметом глумления или игры: Бог может наказать за это. Но,  во всяком случае, такие рассказы не подрывают Богоустанвленного церковного чина. Так от не правого начала о. Булатович неизбежно приходит и к неправым следствиям, в свою очередь обличающим неправоту начала».
Возражение:
Апостолы и св. отцы установили точные правила, которые должны быть соблюдаемы совершителями Таин, и никогда никто из нас не дерзал мыслить что-либо противное им как в словах, так и на деле. Это доказали мы тем, что не сокращаем богослужений: не срезаем, из ненависти к Имени Господа Иисуса, верхушки просфоры при совершении проскомидии, как это делают некоторые имяборцы; не выбрасываем, по той же причине, Сладчайшего Имени Иисуса из проскомидии, из акафистов, и отовсюду, где только удобно это сделать;  не топтали его и не кощунствовали над Именем Господа, как это до сих пор делают имяборцы. Поэтому не к нам, но к имяборцам относятся слова грамоты о ненадобности церковной иерархии.
Слова пролога и другие так же поражают имяборцев. И не только эти слова, но и всё Слово Божие и творения св. отцов поражает их.
Ни словом, ни даже мыслью никто из нас никогда не противоречил св. отцов писаниям, а тем более не дерзал учить против Богоустановленного таинства священства. Но почему же докладчик так настойчиво приковывает внимание слушателей к своему абсурдному выводу, будто принятие мысли о. Иоанна Златоуста о том, что Таинства совершаются Именем Божиим, приводит к выводу о ненадобности церковной иерархии? Конечно, только потому, чтобы, во-первых, во что бы то ни стало обвинить о. Антония в какой-нибудь ереси; и, во-вторых, чтобы им самим избежать совершенно основательного обвинения в учении о ненадобности иерархии, которое неминуемо вытекает из слов грамоты: «Бог по молитвам и вере (не самого, конечно, священника…), а Церкви Христовой ниспосылает Духа Святаго и творит хлеб Телом, а вино Кровью Христа Своего»… Зачем же после этого законная иерархия?..

27) «На основании всего вышеизложенного, Святейший Синод вполне присоединяется к решению Святейшего патриарха и Священного Синода великой Константинопольской Церкви, осудившего новое учение, «как богохульное и еретическое», и с своей стороны умоляет всех увлекшихся этим учением оставить ошибочное мудрование и смиренно покориться голосу Матери Церкви, которая одна на земле есть «столп и утверждение истины» и вне которой нет спасения. Она, невеста Христова, больше всех знает, как любить и почитать своего Небесного Жениха; она больше всех лобызает сладчайшее Имя Иисусово и прочие Имена Божии; но она не позволяет своему почитанию простираться далее должного, не позволяет не дальновидным человеческим нашим догадкам и ограниченному нашему чувству становиться выше и как бы поправлять истину, открытую Ей Христом».
Возражение:
Такие безумные увещания духовных властей, которые приводятся в грамоте, и раньше говорились еретическими царями и патриархами, каковы Сергий, Пирр, Антоний, Павел, Анастасий в др., а ныне го¬ворит их римский папа,  -  обращаясь к православным и стараясь со¬вратить их в ересь. Но разве кто теперь считает, что эти патриар¬хи были голосом Церкви? Никто, конечно. А тогда считали. С другой стороны, — разве теперь есть какое-нибудь доказательство того, что в наше время ни Синод, ни Патриарх не могут ошибиться? Нао¬борот: исторический случай с ростовским митрополитом Арсением Мациевичем, беззаконно осуждённым Синодом, и последовавшее за то, по пророчеству святителя, наказание всего состава Синода, а так же пророчество  св. Серафима, записанное Еленой Ивановной Мотовиловой, пророчества Апокалипсиса и многие другие обстоятельства ясно свидетельствуют, что голос некоторых епископов не всегда до¬стоверен и может вещать ложь, посягать на писания святых, почему Жена, т.е. оставшиеся верными, убежит в пустыню (Апокал. 12 гл.), а считавшие себя первенцами Христа впадут в новоязычество, как евангельская юродивая дева, услышат глас жениха: не вем вас (Мф. 25,12), а также: се оставляется вам дом ваш пуст (Матф.23,38), потому что то лобзание Имени Иисусова, которое показывают некоторые епископы, есть не более, как отречение от Имени Своего Жениха, есть блуд невесты, есть лобзание Иуды. Ведь грамота, вещающая нам под видом благовестия мира хулу, хочет утвердить её при помощи цепей, пулемётов и ружей, с проклятиями и вся-кими насилиями, какие можно себе только представить, как это ныне творится на Афоне, под командой еп. Никона, а не "умоляет", как гово¬рится в ней, и уже пролила кровь неповинную.

28) «Православное же мудрование об Именах Божиих таково:
1) Имя Божие свято и достопоклоняемо, и вожделенно, потому что оно служит для нас словесным обозначением самаго превожделенного и святейшего Существа - Бога, Источника всяких благ. Имя это боже¬ственно, потому что открыто нам Богом, говорит нам о Боге, воз¬носит наш ум к Богу и пр. В молитве /особенно Иисусовой/ Имя Бо¬жие и Сам Бог сознаются нами нераздельно, как бы отождествляю¬тся, даже не могут и не должны быть отделены и противопоставле¬ны одно другому, но только в молитве и только для нашего сердца, в богословствовании же, как и на деле, Имя Божие есть только имя, а не Сам Бог и не Его свойство; название предмета, а не сам предмет, и потому не может быть признано или называемо ни Богом (что было бы бессмысленно и богохульно), ни Божеством, потому что оно не есть и энергия Божия" (Церковн.Ведом. № 20 от 18/V-1913 г. с.285).
Возражение:
Итак, что же такое Имя Божие на основании синодской грамоты? В богословии, как и на деле, Имя Божие есть только имя, название предмета, как определяют в синоде Имя Божие. Значит, Имя есть не более как некоторое мысленное или голосовое сочетание /комбинация/ звуков, или как бы мысленный сигнал или условный знак из таких же звуков, посредством кото¬рого мы желаем только определить себе предметы нашей мысли. По¬этому имя не имеет ни материального, ни духовного существа, по¬чему не может фактически с каким-нибудь предметом быть соединён¬ным или разъединённым.
Тогда является вопрос: при таком определении Имени Божия, по¬чему Св. Синод называет Его достопоклоняемым, святым и проч.? Разве можно поклоняться мысли, идее и вообще тому, что не имеет естества, т.е. как бы ничто? Разве Св. Церковь когда-нибудь допускала подобное поклонение? - Мы этого не слышали.
Церковь поклоняется или живым существам и их изображениям: иконам, или некоторым предметам: кресту, ризе, язвам Господним, Воскресению Христову и другим. Другого же поклонения мы не знаем. Поэтому Церковь никогда не учила поклоняться никакому имени или названию, как не имеющему существа: ни ангела, ни святого какого. Если же св. Феодор Студит говорит о единстве поклонения предмету и имени его, то он говорит не собственно о имени, а о начертании его.
Но Божие Имя совершенно отдельно от всех других имён, как и Бог Творец всего и выше всего. Оно непостижимо, как и существо Его, и требует веры (Феофилакт Болгарок.), заключает в себе все Божественные свойства и Духовное  Существо (Тихон Задонский) и проч., поэтому и достопоклоняемо, т.е. требует ис-тинного поклонения, как говорит Св. Кирилл Александрийский, а не для некоего внешнего отличия и почитания только носит подобное название. Оно Свято Само в Себе (Пространный Катихизис.с.70), а не для поэтической красоты так называется, и не "потому, что оно служит для нас "словесным обозначением самого превожделенного и святейшего Существа Бога, Источника всяких благ", как говорится в грамоте, потому что Бог, вопреки обычаю людей, не нуждается в названиях, не соответствующих действительным Его или Его Имени  свойствам (Симеон Новый Богослов» 62 гл.).
И что за двойственное такое учение? "На деле Имя Божие есть только Имя... Название предмета", т.е. по существу ничто, а в "молитве и только для нашего сердца Имя Божие и Сам Бог соз¬наются нами нераздельно... даже не должны быть отделены",- го-ворится в Грамоте Синода. Зачем нам такое мечтательное сознание равно как и подобное Имя? Как можно допустить, что "ничто" по су¬ществу должно быть нераздельно соединено с Высочайшим Существом? Мы совершенно не ищем уступок, да ещё столь несмысленных, но мы всячески придерживаемся святоотеческого по сему вопросу учения, где нет подобных недоразумений, но всё там ясно и исполнено ис¬тины и правды. Подробности см. в ответе на грамоты патриархов.

29) "Имя Божие, когда произносится в молитве с верою, может творить и чудеса, но не само собою, не вследствие некоей навсе¬гда как бы заключённой в нём или к нему прикреплённой Божествен¬ной силы, которая бы действовала уже механически, а так, что Гос¬подь, видя веру нашу (Мф 9,2/ и в силу Своего неложного обещани, посылает Свою благодать и ею совершает чудо".
Возражение:
И здесь докладчики обнаружили стремление извратить истинный смысл святоотеческого учения об Имени Божием и вставить некую бессмыслицу, которую выдают за наш "догмат".
Так они пишут, что Имя Божие "может творить чудеса не вслед¬ствие некоей навсегда как бы заключённой в нём или к нему прикре¬плённой Божественной силы, которая бы действовала уже механически" и проч. Но пусть они нам скажут, где мы об этом говорим. Если они станут утверждать, что это вывод из наших слов, то мы им от-ветим: ваш вывод неверен и в нём очевидна злонамеренность.
Но вместе с тем они повторили здесь те же неосновательные и противоречивые суждения, что и в предыдущем пункте.
Они говорят, что Имя Божие, когда произносится в молитве с ве¬рою, может творить и чудеса,—но не само собою, а Господь Своею благодатию. Но зачем подобное призывание Имени Божия всуе?
Если, как выше они сказали, Имя Божие есть лишь одно название, т.е. мысленный условный знак, не имеющий существа, то как такое "ничто" может творить чудеса? Конечно, такое придуманное имя не может творить чудеса, почему они добавляют, что не Имя Божие тво¬рит чудеса, а благодать Божия.
Таким образом, второй пункт грамоты имеет такой смысл: Имя Бо¬жие может творить чудеса, но не оно творит чудеса, а Господь Сво¬ею благодатию. - Но разве это не пустословие?  Они  отделили Имя Божие от Бога и теперь  не знают,  куда  его  девать. И мы слышали, как они во главе с еп. Никоном  обвиняют евреев в том, что в Вет¬хом Завете евреи, мол, ввели это ненужное слово "Имя Божие", ко¬торое еп. Никон обещал совершенно удалить из Библии и богослужения. Своё обещание еп. Никон начал приводить в исполнение, вычеркнув Имя "Иисус" из акафистов, бывших у матросов парохода, на котором они прибыли на Афон.

30) "В частности, святые таинства совершаются не по вере совер¬шающего, не по вере приемлющего, но и не в силу произнесения или изображения Имени Божия, а по молитве и вере Св. Церкви, от лица которой они совершаются, и в силу данного ей Господом обетования".
Ответ на сей пункт см. выше  - в №№ 24, 25, 26.
Возражение:
Рассмотревши всю грамоту Св. Синода, мы, не обинуясь, можем сказать докладчикам словами грамоты: "так, от неправильного на¬чала докладчики Св. Синода неизбежно пришли и к неправым след¬ствиям, в свою очередь обличающим неправоту начала".

31)"Такова вера православная, вера отеческая и апостольская

Неужели всё это, предложенное Синодом, есть вера православ¬ная и апостольская? Неправда. Так никогда Православная Церковь не учила. Это ученье выдуманное, человеческое, которое можно  применить только в некоторых его частях к человеческому имени, а не к Божьему.
Явилось это учение так. Лет десять тому назад жила в России некая прельщённая женщина Наталья, воображавшая, будто она ежедневно, когда только захочет, видит Божию Матерь, с Которой сво¬бодно, о чём ей вздумается, беседует. Ея рассказам поверили некоторые должностные святогорцы: игумены, эпитропы, духовники и прочие, которые "для назидания к великой святой ездили на паро¬ход, когда та проезжала мимо Афона в Иерусалим и обратно, а так¬же сами сопровождали её и проч. Узнавши о подобной хуле на Божию Матерь, известный ныне схимонах Иларион, живший раньше на Афоне, написал старцам, поддавшимся обману, увещательное послание, про¬ся их не верить этой несчастной. Но письмо только образумило Наталию, и она, говорят, покаялась и по-христиански скончалась. Что же касается иноков, то о них можно сказать: "Не обличай злых, да не возненавидят тебе" (Притч. 9, 8). Их самолюбие, как они считали, было уязвлено, и они весьма оскорбились на о. Илариона.
Спустя несколько лет после этого о. Иларион издал свою книгу "На горах Кавказа", где между прочим поместил и своё письмо против Наталии, которое и было одной из главных причин, вызвавших нынешнее движение на Афоне. Прежние почитатели Наталии решили во что бы то ни стало добиться уничтожения книги, чтобы вместе с ней уничтожить и обличающее их письмо. Для этого они составили тайный собор из семи лиц и на нём придумали способ разделаться  с ненавистным для них письмом, который ныне привели в исполнение. "Способ этот  -  рецензия инока Хрисанфа, она была утверждена теми же лицами, кои ныне все оказались главарями имяборчества. Но иноки простецы, особенно занимающиеся умно-сер¬дечной молитвой, с Божией помощью, скоро поняли хулу рецензии и восстали против неё, всячески отрицаясь изложенной в ней хулы на Имя Божие.
А так как в числе вышеупомянутых семи лиц были некоторые ин¬теллигентные знакомые архиеп. Антония Волынского, как, например, Алексей Киреевский и Феофан, канд. Казанск. Дух. Академии, то они и относились к нему с этим вопросом, всячески клевеща на прос¬тецов. Архиеп. Антоний их клевете всецело поверил, и ныне сам её поддерживает и распространяет всеми мерами.
Вот какое начало имеет имеборчество.
Есть весьма верные признаки, что архиеп. Антоний с единомысленниками убедился в том, что легковерно поддался обману, и что истина не на стороне имяборцев; но самолюбие не позволяет ему признаться открыто, что "лапотники" (так исповедники были наз¬ваны мудрыми века сего, которые) превзошли его в постижении истины об Имени Божием. И он не только поносит их и навлёк страшное гонение и скорби на них, но и публично оклеветывет их, злобно искажая вместе с единомысленниками своими святоотеческую истину и вменяя эту кле¬вету в основание церковного учения об Имени Божием.
Но он забыл, что истина Божия сама за себя стоит. Имяборцы думали, что при помощи пушек, пулемётов и прочих жестоких репрессий против исповедников истины быстро справятся с "лапот¬никами", разослав их по тюрьмам, как преступников. Но этим война с истиной не окончилась, как не покончили с ней Анна и Каиафа...
Учение имяборцев достаточно изобличёно о. Антонием (Булатовичем) в его "Апологии", почему мы не считаем нужным разбирать его. Что же касается докладов, которые легли в основу синодальной грамоты, то, сколь много в них несправедливых нареканий, можно су¬дить по следующему месту из доклада  арх. Антония. На с. 878 в "Прибавлении к Церковным Ведомостям" №- 20 читаем: "В других, равных сему по своей нелепости, выражениях о. Булатович приписы¬вает одному только Имени Иисуса, как звуку, даже без молитвенного прошения произносимому, чудотворную силу; искажая по своему обык¬новению слова Христовы, о. Булатович влагает в Его уста следую¬щее обетование: "Когда Я, по воскресении из мертвых, пошлю вам Утешителя, тогда вы уже не попросите Меня, т.е. не будете нужда¬ться в Моём посредничестве, но довольно вам будет произнесть Имя Мое, чтобы желаемое получить от Отца. Итак, здесь Он показывает силу Своего Имени, так как Самого Его не будут видеть и не будут просить, а только назовут Имя Его. Оно будет творить такие дела" (стр.44). Господь не учит апостолов волшебству и никогда та¬ких нелепостей не говорил: Он сказал: "Я увижу вас опять и проч., и в тот день вы не спросите Меня ни. о чём". О. Булатович смело утверждает, что здесь "вопросите" (по-славянски) вместо "попро¬сите" по-русски, но, говоря так, он обманывает простодушного читателя, ибо Господь продолжает речь следующими словами: "Истинно, истинно говорю вам: о чём ни попросите Отца во Имя Мое, даст вам. Доныне вы ничего не просили во Имя Мое; просите и получите, чтобы радо¬сть ваша была совершенна" (Ин.16,23,24).
"Можно ли думать, что о. Булатович - заблуждающийся невежда, или приходится признать, что он невежественный обманщик, об этом представляем пока судить читателям".
Рассматривая подробно это место доклада, мы видим следующее:
Во-первых, докладчик вводит в заблуждение Св. Синод и православных, сказав: "искажая по своему обыкновению слова Христовы, о. Булатович влагает в Его уста следующее обетование: "Когда Я" и проч. вышеприведённые слова. Но слова эти не о. Булатович влагает, так как эти слова не его, он взял их целиком, без всякого изменения, у блаж. Феофилакта Болгарского, из его толкования на Ев. от Иоанна, с. 397, ч. 1У, изд.2, Казань 1875 г.
Во-вторых, слова эти совершенно злонамеренно извратил сам док¬ладчик таким образом. У блаж. Феофилакта, равно как и у о. Булатовича, написано: "...а только назовут Имя Его, и Он будет творить такие дела", а докладчик так их напечатал: "а только назо¬вут Имя Его, оно будет творить такие дела"/стр. 44/. На этом  по¬дложном  тексте, изобретённом докладчиком, строится им самим обвинение о. Булатовича: "Господь не учит апостолов вол¬шебству и никогда таких нелепостей не говорил".
Не напоминает ли это случаев из жизни, когда некоторые особы пишут фальшивые векселя и после предъявляют по ним иск?
В-третьих, этот докладчик дважды называет слова Отца и Учителя Церкви "нелепыми". - Можно ли после этого положиться на учение сего докладчика и на составленную им грамоту, как на ис¬тинную, если он называет "нелепым" церковное учение свя¬того мужа, коего учение вся Православная Церковь признала за ис¬тинное и пользуется им наравне с учением других боговдохновенных отцов Церкви? Не показал ли этим докладчик сей, что он другого духа, противного сему учителю Церкви, если он назвал его неле¬пым и отметается его, как еретического? И воистину святоотеческий дух противен сим докладчикам, почему они нигде не свидетель¬ствуются им по правде, а только иногда, лукаво.
В-четвёртых, докладчик пишет: "о. Булатович смело утверждает, что здесь "вопросите" (по-славянски) вместо "попросите", но, го¬воря так, он обманывает простодушнаго читателя". Но немного выше, на той же странице, блаженный Феофилакт говорит: "Или "вопросите" употреблено вместо: попросите, потребуете".
Таким образом, подобное толкование сего места из Евангелия "смело утверждает" не «о. Булатович», а св. Феофилакт Болгарский. И сего Святого за это не в меру усердный докладчик обозвал об¬манщиком. Но "немы да будут устны льстивые, глаголющие на праведного беззаконие, гордынею и уничижением" (Пс 30,19). Вот чему подлежит докладчик за хулу на Святого. Это уже проповедь протестанства, штундизма и прочей скверны, отметающей авторитет св. от¬цов и боговдохновенность их писаний.
И св. Симеон Новый Богослов говорит что хулят Св. Духа те, которые о всём том, относительно чего Божественное Писание сви¬детельствует и удостоверяет, что оно бывает от Духа Святаго и от Божественного воздействия, как из себя вышедшие и всё Божест¬венное Писание отвергшие, и всё ведение, подаемое сим Писанием, из ума отвергшие, не трепещут говорить, окаянные, что такие дей¬ствия бывают от опьянения и демонов" (Слово  64, стр.126, вып. 2, М. 1890 г.).  :
Разве можно присоединиться к такой хуле на святых. Нет, мы от¬метаемся сей хулы и её автора и не можем принять грамоты, напи¬санной от лица Синода сим хульником, так как в её основу положены сии хульные слова на святых и на их боговдохновенные писания.
Св. Симеон Новый Богослов говорит: "Духовное ведение подобно дому, построенному посреди эллинского и мирского знания, в каком доме находится, как сундук какой, крепко-накрепко замкнутый, знание Божественных писаний и неизреченное богатство, сокрытое в сем знании писаний, т.е. Божественная благодать. Этого богатства не могут видеть входящие в дом, если не будет для них открыт сундук; сундука же сего открыть невозможно никакой человеческой мудростью. Почему все люди, мудрствующие по-мирски, не знают духовного сок¬ровища, которое лежит в сундуке духовного ведения. И как, если кто подымет этот сундук на плечи, не может ещё по одному сему ви¬деть сокровище, которое внутри его, - так, если кто прочитает и даже на память заучит все Божественные Писания и может прочитать их все, как один псалом, не может по одному этому постигнуть благодать Святого Духа, которая сокрыта в них: ибо ни того, что находится внутри сундука, нельзя обнаружить посредством самого сундука, ни того, что сокрыто в Божественных писаниях, нельзя открыть посредством самих писаний... Посредством добродетелей и заповедей открывается для нас дверь ведения, или, лучше ска¬зать, она открывается Иисусом Христом, Который сказал:"Имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя. И Аз возлюблю его и явлюся ему Сам" (Ин.14,21). Таким образом, когда вселится в нас Бог и откроет нам Себя заведомо (знательно, осязательно), тогда и мы прозрим к ведению, т.е. уразумеем действенно те Боже¬ственные таинства, которые сокрыты в божественных писаниях. Дру¬гим же каким-либо способом достигнуть сего невозможно" (Вып.1-й, с. 408—410, М. 1882).
Докладчик же арх. Антоний, похулив слова св. Феофилакта, наз¬вав их нелепыми, а святого обманщиком,—показал, что в нём нет Того, "Кто открывает нам Себя заведомо", чтобы нам прозреть и уразуметь те Божественная таинства, которые сокрыты в Божествен¬ных писаниях"; поэтому-то он, мудрствуя по-мирски, не познал духовного сокровища, которое лежит в сундуке духовного ведения", в словах блаж. Феофилакта, но увидел в них своего врага, сокрушающего его мудрования, увидел в них удобный повод обвинить ненавистного ему о. Булатовича в ереси. Вместе же с тем показал, что составленная им грамота, осудившая Имя Божие, в такой же ме¬ре  чужда  и  противна духу  Св.  Отцов. Ведь и Слово Божие говорит: "Еда объемлют от терния грозды, или от репия смоквы" (Мф. 7,16).
И хулитель слов святых может ли делом воздавать славу Богу?
Теперь мы спросим словами докладчика: кто же "обманывает простодушного читателя" - о. Булатович, говорящий об Имени Божием словами святых, - или докладчики, извращающие слова святых, и в таком виде выдающие их за слова противников. И если сам докла¬дчик предоставляет нам суд о том, кто такой о. Булатович: "заблу¬ждающийся невежда, или приходится признать, что он невежествен¬ный обманщик", - не обинуясь скажем: ни то, ни другое, - но последние слова докладчика относятся к нему самому, впрочем только с эпитетом "злонамеренный".
Вот какими приёмами докладчики стараются доказать истину, "ис¬кажая по своему обыкновению", скажем их словами, слова святых и прибегая ко многим другим способам сокрытия истины.
К тем же мерам прибегали и московские миссионеры, объявив слова св. Тихона Задонского еретическими, так как они по недо¬смотру приняли их за слова о. Булатовича.
Если эти верхи духовной власти принимают святоотеческую истину за ложь, а своё, действительно нелепое мудрование, противополож¬ное сему учению святых, с оружием в руках заставляют нас признать за истину и подписаться под ней, то как нужно отнестись ко всему этому?
Во-первых, мы знаем, что православие до сих пор не пользова¬лось такими миссионерами, как вооружённые солдаты, разбивающие головы мирным инокам и вырывающие им бороды и проч.
Во-вторых, о принудительной подписке для принятия догмата тоже в истории Церкви не упоминается.
В-третьих, такие меры, как угрозы, конфискация, лишение права корреспонденции, купли-продажи, обыски, аресты и многое другое, что с нового года проделывают над нами власти двух государств: Русского и Греческого; отказ в расследовании нашего дела и в суде над нами, всевозможные клеветы даже со стороны архиепископа и всё прочее — наглядно доказывает, какого духа эти преемники апостолов. Поэтому поправшие истину, предписанную законами че¬ловеческими, убоятся ли долготерпеливого Бога и Его закона! Вышеприведённый разбор уже одного места из доклада показывает, насколько можно доверяться и всему прочему созданию того же лица с задетым самолюбием, где это лицо не усомнилось слова Учителя Церкви назвать нелепыми и проч. (Если Господь поможет, то мы представим подробный разбор всех докладов).
Укажем ещё на одну особенность грамоты. Грамота, отпечатанная в официальном органе Св. Синода, почему-то осталась без подпи¬сей "единогласно присоединившихся" к мнению докладчиков членов Синода. Впоследствии мы узнали, что там не было подписей двух митрополитов: Киевского  и  Московского  и  ещё некоторых членов. На Св. Горе особенно высок авторитет сих пастырей Церкви, как истинных подвижников; поэ¬тому отсутствие их подписей под грамотой не мало нас утешило, так как показало истинное "не единогласие Св. Синода".
Другой докладчик, епископ Никон, в присутствии почти тысячи  святогорцев,  в  подтверждение  того,  что Имя  Божие  не  Б о г,  сослался на западных еретических богословов и на то, что так верует французская, английская церковь". Вот какими авторитетами  ныне некоторые православные епископы заменили Святых Отцов, назвав последних "нелепыми".
Мы знаем один ужасный пример в истории, когда архиереи и си¬недрион знали, что они убивают Христа, но всё же убили Его, запечатали Его в гроб и приставили к нему стражу, так как слы¬шали, что Он сказал ученикам, что через три дня по смерти воскреснет. И Он воскрес. Теперь всякий знает, что сделали, услыхав о Его воскресении, архиереи...
Ныне так же поступили с Его Именем, как почти 19 веков назад - с Ним Самим.
После этого не долго уже ждать пришествия Его на облаках во славе с ангелами небесными... Блюдите, како опасно ходите. Аминь
.                Афонские  иноки  исповедники".

Глава 17
Смысл учения св. Григория Нисского  об  именах.

(Проф. С. Н. Булгаков. См. журнал: Итоги жизни. 1914. с.с. 15-21)
1.
Близится «суд» над афонцами, и не за дисциплинарные проступки, но за «ересь». Церковная власть продолжает стоять на ошибочной точке зрения, будто вопрос о почитании имён Божиих порешён окончательно в неясном и многосмысленном синодском послании, и спокойно предполагают пользоваться им в качестве руководства для суждения о вопросе по существу. Мне уже приходилось выражать своё убеждение1) , что православного догмата о почитании имени Божия нет, а потому и суд над «еретиками» является насилием над православной совестью, не имеющим внутренней церковной убедительности. Вопрос должен бы быть поставлен для свободного  обсуждения на страницах богословских журналов. О том, насколько такое независимое и непредубеждённое исследование здесь действительно необходимо, показывает, между прочим, и новое произведение патентованного специалиста по имеславию  г.Троицкого2). Здесь излагается учение об именах  у св. Григория Нисского, причём великий учитель Церкви привлекается для укрепления синодской позиции; это делается с большой обстоятельностью, трудолюбием и кажущейся убедительностью. Учение св. Григория об именах в связи с руководящими идеями его теологии и антропологии трудно подаются систематическому и непротиворечивому истолкованию, в нем можно различить несколько идейных пластов, и, в конце концов, определить подлинное учение св. Григория по этому вопросу дело не лёгкое. Он развивал своё мировоззрение не как мыслитель-систематик, но как проповедник, апологет и полемист, причём в борьбе с определённым еретическим уклоном ему приходилось иногда и самому  впадать в односторонность, кажущееся или действительное самопротиворечие,3) или просто в противоположную крайность, что мы вообще неоднократно наблюдаем в истории догматических движений. Поэтому при текстуальном пользовании отдельными его выражениями надо блюсти немалую осторожность 4).  Учение об именах имеет в виду отношение между понятиями с выражающими их словами и объектами этих понятий. Эта проблема познания и богопознания была поставлена в полемике а арианствовавшим Евномием, в которой св. Григорий продолжал дело брата своего св. Василия Великого. Евномий утверждал полную познаваемость Божества в понятиях (таковым понятием, дающим адэкватное выражение сущности Божией, для него являлась нерожденность - ;;;;;;;;;  - Божества). Для Евномия в Божестве нет никакой  тайны, ничего познанию принципиально недоступного или ему запредельного (трансцендентного), а потому и сущность религии – в знании, благочестие есть богопознание. Слова-понятия не только выражают сущность Божества, но и есть само Божество, - по крайней мере, в таком виде излагается это учение у св. Василия Великого  и Григория Нисского. Учение Евномия есть метафизический рационализм, в новой философии имеющий аналогию в учении Гегеля (и лишь ошибочно отожествляемый с платонизмом. Против этой мании величия рационализма оба отца церкви защищали православное учение о непознаваемости и вообще трансцендентности самой сущности Божией 5) (;;;;;), Бог открывается твари в своих действиях или энергиях (недаром противопоставление сущности и энергии занимает центральное место и в евтихианских спорах, и, позднее, в варламитских, и в современных имеславческих). Философская, точнее, гносеологическая защита этой идеи совершается с помощью учения об именах, и вот по этому поводу св. Григорий Нисский и полагает свои соображения о природе мысли и слова. Что представляет собой слово? Внешним образом плоть слова есть движение уст, гортани, воздуха, слуховых органов, оно различно на разных языках у разных народов, в нём нет ничего неизменного и пребывающего. Однако, этот ряд соображений,  пространно развиваемых св. Григорием (VI,328 слл., 365-8, 377), свободно мог бы быть принят и Евномием, ибо и для него ясно, что понятие ;;;;;;;;; можно выразить на разных языках, сказать громко, шёпотом или просто подумать, и внутренняя его сила от этого не изменится (об этом забывают и теперешние противники имеславия, которые настойчиво подменивают его «имябожием», т.е. обожествлением данной плоти слова, его звуков).
Следующий ряд идей относительно слова у св. Григория касается уже его природы и оспаривает его объективную значимость, делая его человеческим изобретением чрез посредство человеческого «измышления» ;;;;;;; и до конца его антропологизируя. Согласно этому пониманию, объясняющему происхождение слова из человеческих нужд, «прагматически», «имена происходят от нас» (VI, 377-8 сл.) и существенно связаны с человеческой ограниченностью, ангелы уже не нуждаются в слове (VI,418-19). Метафизическому рационализму Евномия св. Григорием противопоставляется здесь рационализм же,  но противоположного характера, антиметафизического или скептического; если для первого имена адекватны,  равны сущностям («вещи в себе» у Канта 6) ), то для второго они совершенно отделены от сущностей, не имеют никакой с ними связи; они имеют значение лишь для человеческого мышления. В новой философии это соответствует «трансцендентализму» Канта и его школы, с его совершенно неприемлемым для православия выводом, что никакое положительное ведение о Боге, никакое Его откровение о Себе (кроме нравственного закона) не может быть высказано на человеческом языке. Разумеется, эта скептическая позиция свойственна св. Григорию Нисскому. Лишь в отдельных поворотах его мысли, и, конечно, находит у него важные  дополнения и изменения. А именно в ряду выражений, хотя и недостаточно определённых, он указывает на реальное соотношение или ту связь, которая существует между словом и его предметом; так он говорит о некоей «подобоименности человеческого с вечным», «Божественного с нашим», (34-5) о «предоставленной нам власти» найти имя, указывающее на превысшее естество (V, 271), о том, что «название соглашается с предметом» или «природой вещи» (VI, 373,376). Особенно же важно здесь то, что св. Григорий многократно говорит о вложенной в нас Богом «силе измышления», о божественной природе нашего ума, (VI, 337-8, 420-3), которому дана общая способность изобретать имена, т.е. сила речи и мышления, причём человеку предоставлена свобода в её развитии и осуществлении. При этом нужно особенно иметь в виду ту высокую оценку разума, которая свойственна св. Григорию Нисскому в его антропологии, ибо именно в разуме, соединённом свободой, он видит образ Божий в человеке 7). Всё сказанное убеждает нас, что учение св. Григория Нисского о словах нельзя характеризовать отдельными его суждениями в духе трансцендентализма, и потому самый метод изложения у г. Троицкого, представляющий чисто внешне сопоставление отдельных его слов и выражений, без философского анализа и взаимной проверки, вообще без критического исследования всего мировоззрения св. Григория Нисского, следует признать неудовлетворительным. Для св. Григория Нисского слово, несомненно, не является лишь человеческим измышлением, оно находится в некотором положительном, существенном отношении к вещам, хотя и не выражает непосредственно сущности их. Как же характеризовать ближе это соотношение? В этом вопросе – философское зерно спора между имеславцами и имеборцами, и если одной стороной своего учения св. Григорий обращён в сторону крайнего имеборчества, этого кантианства в богословии, то другой, и притом более существенной,  в сторону его противников. 8)

II
Такую же особенность  наблюдаем мы и в учении св. Григория об именах Божиих, как средстве богопознания. Прежде всего, очевидно, что сущность Божия, как непознаваемая и безусловно трансцендентная твари, не может иметь имени, выразиться в слове. «Божество познаётся только по своей деятельности (;;; ;;;;; ;;; ;;;;;;;;;)»9). «Многими именами, соответственно различным понятиям, выражая то или другое представление о Нём, именуем Его Божеством, извлекая из разнообразных и многоразличных обозначений Его некоторые общие наименования для познания искомого» (VI, 322, ср. 490-1). «Такое образование имён находится во власти людей, прилагающих предмету названия, как кому покажется соответственным» (VI, 323).  Однако этого отнюдь нельзя понимать так, чтобы здесь царила одна лишь субъективность и произвол, ибо тотчас же прибавляет св. Григорий: «Он получает наименования от действий, которые, как мы верим, касаются нашей жизни» (VI, 324), другими словами, имена Божии, хотя они существуют для человека и возникают по поводу отношений между ним и Богом, выражают «действия» Божества, Его откровение о Своей воле и силе, они тем  самым объективно обоснованы, находятся в некоем положительном отношении к Божеству, хотя как именно нужно определять это соотношение, св. Григорий ближе не поясняет. Он подвергает рассмотрению отдельные божественные имена со стороны их содержания с целью показать, что именование ;;;;;;;;; совсем не имеет исключительного значения, приписываемого ему Евномием. Специально об имени Иисус мы не имеем суждений, которые давали бы ответ на современные вопросы имеславия, они не стояли в центре внимания и мало интересовали св. Григория 10).
Нельзя однако закрывать глаза и на то, что в своём анти-евномианстве, стремясь поразить на голову  своеобразный панлогизм Евномия, св. Григорий иногда приближается к алогизму или даже к антилогизму, настраивается подозрительно в отношении к слову вообще.  Такое настроение сказывается в ряде его суждений, в том, напр., месте, где он усиливается доказать, что в рассказе о сотворении мира слово Божие надо понимать лишь как волю (см. VI, 347 сл.). «Выражение: рече не указывает на голос и речь Божию, но, означая могущество, соприсущее изволению Божескому, представляет с большей доступностью для наших чувств умопостигаемое учение» (VI, 356). «Повеление должно означать изволение, а наименования созданного должны означать сущность сотворённого» (VI, 358, ср. 365). Творческое начало всего созданного Божеской силой есть воля Божия» (VI, 371, ср. 378, 381, сл.).    
Но как же совместить это учение с откровением о Боге Слове, о котором сказано: «вся тем быша»? Стремясь углубить пропасть между Словом и словами и старательно подчёркивая всю временность и условность их словесной плоти, св. Григорий как будто лишает эту плоть слова всякого духа, отделяет внешние слова от внутреннего Слова и решительно не находит никакого соотношения между Словом и словами. Ведь на основании этих мыслей можно придти к выводу, что в мире, созданном Словом Божиим, нет места самому Слову? Однако, ошибочное заключение сделал бы тот, кто на основании отдельных уклонов мыслей и полемических увлечений отнёс бы св. Григория Нисского к «имеборцам». Самой важной для нас и практически интересной стороной его учения является его мистическое отношение к именам Божиим, почитание которых он, наряду с таинствами, считает существенной принадлежностью православия, и упрекает Евномия именно в нечестии к именам Божиим. Приведя слова Евномия, что «тайна благочестия состоит собственно не в священных именах и не в особенных обычаях и таинственных знаках, а в точности догматов» (VI, 231) и считая это мнение свойственным всем главным еретикам (Манихею, Николаю, Аколуфу, Аэтию, Арию» и др.), св. Григорий устанавливает, что «тайна благочестия состоит собственно в исповедании имён Божиих, - разумею Отца и Сына и Св. Духа», Евномий же «пренебрегает божественными именами, при призывании которых силою божественного рождения подаётся благодать приступающим с верою». «Как не видите, - восклицает св. Григорий, - что это гонитель веры, вызывающий доверяющих ему к отклонению от христианства? Ибо если исповедание священных и достопоклоняемых имен св. Троицы бесполезно, да и обычаи церковные не приносят пользы, а в числе сих обычаев – печать, молитва, крещение, исповедь грехов, усердие к заповедям, нравственное преспеяние…то не явно ли он проповедует людям не иное что, как то, чтобы они Таинство Христианское почитали вздором, посмеивались над досточтимостью имен Божиих, обычаи церковные признавали и все тайнодействия каким-то пустословием и глупостью? Они не обращают ли в повод к смеху чествование имен, на которых утверждается наша вера?… Итак, что такое они, как не преступники против спасительных догматов, потому что на деле отвергают веру, охуждают обряды, презирают исповедание имен, ни во что вменяют освящение таинственными знаками» (VI, 232-4). Я не знаю, как можно связать это категорическое требование почитания имен Божиих у св. Григория с некоторыми уклонами его гносеологии и можно ли вообще это сделать, но, если он не неуязвим в философии, то религиозно он совершенно свободен от рационализма, ставя почитание имен в один ряд с таинствами церковными, и не ясно ли, что здесь он находится на линии «имеславия» причём обнаруживается и вся трудность богословско-философской разработки этого учения, доселе отсутствующей.
Пусть же оценит читатель, после всего сказанного, по достоинству основной тезис г. Троицкого, «что учение имябожников является вторым изданием учения Евномия» 11). Если откинуть неудачные выражения, понятные при общей философской беспомощности «имеславцев» и подающие повод к таким сближениям 12), то по существу дела между имеславием и евномианством не существует никакого сходства. В частности, евномианство есть рационализм, для  него религия есть познание, слово есть адекватное самого существа Божия. «Имеславие» же есть течение мистическое, оно исходит из представления о полной трансцендентности и непознаваемости сущности Божией     (;;;;;). Божество открывается человеку Своими действиями, «энергиями», и таковая энергия присуща имени Божию. Следовательно, имена Божии имеют значение не как орудия познания, но как источник силы Божией, им присущей, причём совершенно определённо различается плоть слова («слова и звуки», изменчивое, эмпирическое в слове) и внутреннее слово, собственно имя, воплощенное в слове. Далее, основная тенденция Евномия состояла в арианском отрицании божественности Сына, утверждении Его тварности, «имеславие» же, представляющему собой ни что иное, как попытку богословски осознать действие «молитвы Иисусовой», свойственна глубочайшая и искреннейшая вера в Сына Божия. Наконец, Евномию свойственно было, как мы только что видели у св. Григория, издевательство над почитанием имени Божия, «имеславцы» же, если чем и грешат в этом направлении, то разве только усердием в этом почитании…
Однако суд наряжен, нужна статья закона, на основании которой можно осудить обвиняемых. И вот услужливый эксперт-прокурор докладывает: «если учение имябожников совпадает с учением Евномия, осуждённым  св. отцами и всей Церковью на втором  вселенском соборе, то одно указание на такое совпадение есть уже полное ниспровержение учения имябожников 13)
С. Булгаков


   1). «Русская Мысль», сентябрь, 1913 г.
   2). С .В. Троицкий. Об именах Божиих и (?!) имябожниках. Спб. 1914. с. V + 200 + XXVII. ц. 2р.50 к.
   3)Проф. В. Несмелов в своей обстоятельной монографии – «Догматическая система св. Григория Нисского». Казань. 1887, с. 14 отмечает, что  «с одной стороны он является строгим и последовательным мыслителем… с другой – не больше, как остроумным писателем, а иногда даже придирчивым критиком. Всякий раз, как только он начинает пользоваться диалектикой слов, у него выходит обыкновенно только простая игра словами, большей частью крайне вычурная. Иногда он, видимо, бьёт на эффект и совсем не заботится о научной основательности своих, иногда очень резких, суждений. Но за то это было то оружие, которым преимущественно пользовались еретики и которое поэтому более всего было удобно для их же окончательного поражения».
   4) Я напомню, что тем, кто отстаивает каждое суждение св. Григория, в частности, и в гносеологических вопросах, пришлось бы принять и столь существенное для него учение, как о всеобщем восстановлении  (;;;;;;;;;;;;  ).
   5) Ср. Творения св. Василия Великого, часть 3, изд. 4, 1900. с. 29, 34 -5 слл.  Творения св. Григория Нисского, ч. 4, 117-8, 378, ч. 5, 234, 271-2,  415-16, ч. 4, 303, 319-20.
   6) Сравнение философской позиции противников Евномия,  именно св. Василия Великого, с учением о кантовской   Ding an sich  тоже было сделано проф. Несмеловым  (цит. Соч., 133).
   7) «Творец, - говорит он, - даровал нашему созданию некоторую божественную благодать, вложив в образ подобие Своих благ…прочие блага Он даровал человеческой природе по Своей благодати; о разуме же и мудрости нужно сказать, что в собственном смысле Он не столько даровал их, сколько сообщил, облекая образ собственными красотами Своего естества» ( De hom. Opif. с.9, col. 14913,  цит. У Несмелова, с.  385).
   8) С этим суждением по существу совпадает и отзыв проф. Несмелова, который в своём исследовании говорит: «внимательное чтение творений св. Григория ясно показывает, что на самом деле он мыслит несколько иначе, чем говорил в полемике с Евномием. Все его категорические суждения имеют свой надлежащий смысл только по отношению к такому же суждению Евномия относительно полной постижимости Божией; безотносительно же к этому суждению, они должны быть приняты с большим ограничением» (153-4).
  9) In cant. Hom. ХI, ор. t. I, с.101-313. (цит. У Несмелова, цит. Соч., с.154). Ср. р. пер.VI,325.
 10). Одно из важнейших сюда относящихся мест таково: «кто от человека чрез восприятия возвысился до Божества, кто иной есть по бытию и иным соделался, о том в собственном смысле и справедливо говорится, что он соделан Христом и Господом, потому что Бог из раба соделал его Господом, из подчинённого Царём, из подданного Христом, превознёс смиренное и имеющему иное человеческое даровал имя, еже паче всякого имени (Флпс 2, 9). И таким образом совершилось неизреченное оное смешение и соединение, связавшее человеческую малость с Божеским величием. Посему великие и боголепные наименования справедливо прилагаются к человечеству и, наоборот,  Божество именуется человеческими именами. Ибо Он и имеет имя паче всякого имени и в человеческом имени Иисус приемлет поклонение от всей твари (следует текст: Флпс 2, 10-11)  (VI,65). При желании это место может быть истолковано и в том, и в другом смысле.
   11). (Троицкий, цит. Соч. 56).
   12). Ср. также 57 и сл.
   13). (Ibid )

(Примечание: Настоящая статья С.Н. Булгакова напечатана здесь из листков типографской печати журнала «Итоги жизни». Титульный лист этого журнала не сохранился, поэтому не можем назвать точно номер сего журнала. Однако, смеем полагать, что этот номер предшествовал номеру 17, в котором на с. 7 С. Троицкий пишет: «Вполне прав г. Булгаков, что в учении о почитании имён Божиих никакого сходства между евномианством и имябожием нет». А до этой статьи С.Н. Булгаков выступал по этому поводу, см. «Русская Мысль», сентябрь, 1913 года).

Глава 18
Разбор книжки г. Троицкого:
Учение Афонских Имябожников и его разбор.
(«Православная Церковь о почитании Имени Божия и о молитве Иисусовой». Изд. «Исповедник». Спб. 1914 г. с. 171-192)
Статья Иеросхимонаха Антония Булатовича.
Недавно вышла брошюрка, изданная миссионером  Скворцовым и содержащая в себе новые обвинения против имяславия и имяславцев. Так как эти новые мнения лягут в основание, как надо полагать, образа мыслей синодальных миссионеров об Имени Божием и о исповедниках его, то я принуждён, хотя и неохотно, сказать несколько слов по поводу этой книжки.
Брошюрка начинается с того, что г. Троицкий, как он говорит, - «в видах точности»  приступает к изложению учения имяславцев о Имени Божием - «словами самих имябожников», - но о том, как он точно передает их мысли, - можете судить по следующим примерам: 1) «Исходным пунктом учения имябожников» - по словам г. Троицкого является то, что Имена Божии - «явля¬ются своего рода дубликатом Бога». - Дивимся мы такому безсовестному извращению наших мыслей и такому злоумышленному изуродованию наших слов. Где и когда отождествляли мы Имя Божие с Богом до степени «дубликата»?
2) Далее г. Троицкий, продолжая так же точно пересказывать наши мысли, а вернее, так же безсовестно уродовать их, говорит, будто - «имябожники |различают недоступное и неоткрывающееся людям Существо Божие и другое существо - Имя Бо¬жие, соединенное с Существом Божиим» (с.6). Итак, с поразительной безсовестностью г. Троицкий приписывает нам, будто мы в Боге два Существа признаем! Оказывается, что это г. Троицкий  заключает из того, что мы приводим слова св. Тихона Задонского, в которых сей движимый Духом Святым святой приписывает Имени Божию Божественныя свойства и в том числе и свойство Духовнаго Существа. Этими словами святый удостоверяет реальность и живость Имени Божия, но значит ли это, что святой Тихон Задонский утверждает, будто в Боге есть и еще некое другое Существо, кроме Бога? - Итак, весьма сожалеем г. Троицкаго, ибо, уродуя наши слова, не наши слова он уродует, а глумится над словами великаго Тайника Божией Благодати, глумится над словами св. Тихона Задонского.
3) Дальше г. Троицкий, перейдя пределы всякого стеснения, приписывает имяславцам следующие мнения:
«Имя Божие так же относится к Существу Божию, как лица Св. Троицы: а некоторые прямо утверждают: «Если Имя Иисус есть Богоипостасное то, конечно, равно Отцу и Св. Духу и есть лицо Пресвятой Троицы». (Эти слова нашел г. Троицкий в одной литографированной рукописи схимонаха Досифея. Но это была явная опечатка и автор хотел сказать, что - «Имя «Иисус равно именам Отца и  Св. Духа. Эта опечатка была вскоре замечена и исправлена. Потом эта исправленная рукопись была напечатана. Спрашивается, имеет ли право г. Троицкий ссылаться на явную опечатку для того, чтобы при¬писать противнику несуразную вещь и обвинить его в ереси? Добросовестно ли было со стороны Троицкого ссылаться на явную опечатку испорченного ориги¬нала, имея в руках исправленные оригиналы? «Но в таком случае возникает новое затруднение - ибо является не три лица, а четыре. Но и из этого затруднения имябожники выходят успешно. Вторая Ипостась Св. Троицы называется Словом, и имя есть  слово, и вот имябожники, пользуясь этой омонимией, отождествляют имя Божие с Ипостасным Словом Божиим и учат, что имя Божие есть вторая Ипостась Св. Троицы, или, вернее, её часть.
Сын Божий состоит из плоти Божества и имени Иисус, причем это имя неразлучно и нераздельно соединено с Божеством, и соединено даже теснее, чем плоть, так как плоть материальна, а имя ду¬ховно и, следовательно, стоит выше и ближе к Бо¬жеству, чем плоть. Но ведь имен Божиих много, а вторая Ипостась одна? И это возражение предусмо¬трено имябожниками, и они отвечают на него учением о том, что все имена Божии раскрывают в себе лишь отдельные стороны имени Иисус, и это имя включает в себя все их, не исключая и имен других ипостасей, объемлет все их содержание. Поэтому некоторые имябожники даже предлагали веровать не во Имя Отца и Сына и Св. Духа, а въ Отца, имя Иисус, и Св. Духа»
Диву только даешься, читая такую фабрикацию ереси!.. И стоит ли после этого вообще продолжать разбор такой лживой книжки? — Но такое безсовестное извращение наших слов было бы еще до некоторой степени простительным для человека, который делал бы разбор нашего учения в первый раз, но дело в том, что Г. Троицкий уже делал тщательный разбор нашего учения в своем докладе, представленном в Св. Синоде в 1913 г. и напечатанном затем в Церковных Ведомостях в № 20 и в этом докладе г. Троицкий говорит нечто диаметрально противоположное тому, что высказывает ныне в сем последнем разборе своём. В том своем разборе г. Троицкий не нашёл ничего неприемлемого в учении имяславцев. Вот его слова: «Действительно, если поставить вопрос о том, что в учении имяславцев является новым и неприемлемым для церковного сознания, то придется ответить, что таким новшеством является не учение о Божественности откровения  вообще и имен Божиих в частности, а именно учение о том, что именование, если не как сочетание звуков, то как наша идея о Боге, адэкватна Богу, и потому есть Сам Бог». — Но дело в том, что и мы случайных человеческнх идей о Боге не почитаем ни за действие Божества, ни за Божественное откровение, ни за Бога, и их адэкватности с Богом не признаем  (смотри моё Прошение в Святейший Синод, поданное 5 Февраля 1913 г.). — Итак, следовательно, и эта неприемлемость по тогдашнему  суждению г. Троицкаго отпадает и мы должны бы были прийти с Троицким к единомыслию. Вспомним те тезисы, в которых тогда г. Троицкий формулировал учение Православной Церкви о Имени Божием, с которыми в общем мы были согласны, а именно: 1) «Имя Божие, понимаемое в смы¬сле Божественнаго Откровения - есть Божество». Пусть припомнит г. Троицкий и то, когда он меня посетил в больнице с архиепископом Никоном перед своим отъездом на Афон, и когда я исповедал Имя Божие Божеством, а архиепископ Никон не желал сначала принимать, то г. Троицкий убеждал архиепнскопа, что моё исповедание правильно и приемлемо и, ничего неправославного в себе не заключает!.. - И вот ныне он, с необычайной портативностью, переменил свои убеждения на имяборческую позицию архиепископа Никона и, забыв совесть, забыв все то, что говорил еще недавно, немилосердно уродует слова имяславцев, изобретает и влагает им в уста слова, которых они никогда не говорили!
Но довольно изобличать г. Троицкого в лжесловесии. Обратимся же теперь к положительной части его брошюрки, а именно к тому новому против «имябожников»  обвинению, которое здесь вновь приводит г. Троицкий. Как видим, он старается доказать, что Имя Божие в Ветхозаветной Церкви не чтилось боголепно ни во времена Патриархов, ни в допотопное время; ни во времена Пророков, и что такое боголепное почитание Имени Божия, которое было современно Христу, было извращением веры и явилось лишь после того как «благодать непосредственного Откровения покинула Иудеев». (с. 12). Установив некоторое сходство в том, что мы говорим об Имени Божием с тем что пишется в еврейских источниках, г. Троицкий делает заключение, что имяславие, или как он выражается «имябожничество»  -  есть такое же извращение истинного почитания Имени Божия, как нынешняя еврейская вера есть извращение истинной ветхозаветной веры евреев. Удачная комбинация. Но дело вот в чём, к которому же времени, относит г. Троицкий лишение иудеев благодати непосредственного Откровения? Из книги «Апология Веры во Имя Божие и во Имя Иисус» и из других сочинений имяславцев мы видим, что имяславцы многократно ссылаются: на книги Моисея, на Псалмы Давида, на книги Про¬рока Исайи, Малахии и других, все эти выноски свидетельствуют нам о почитании Имени Божия как Самого Бога древними евреями, что же, и это следовательно есть раввинизм? Дальше, как видим,            г. Троицкий относит к раввинистической литературе и 3-ю книгу Ездры, написанную задолго до пришествия Христова. Книги эти у нас издаются вместе с каноническими книгами Библии и заключают в себе, боговдохновенные пророчества, подтверждённые и словами Спасителя и Апокалипсисом и другими каноническими книгами. Но о сих книгах г. Троицкий выражается так: «к иудейской раввинской письменности относятся и 3 книги Ездры - (с. 16). Итак, следовательно, г. Троицкий полагает, во-первых, что благодать Пророческая в Ветхозаветной Церкви прекратилась уже задолго до пришествия Христова, но едва ли право¬славный с этим согласится. Мы веруем, что благодать в Ветхозаветной Церкви не умалялась до тех пор, пока не отнялась от них по Распятии Господнем. Мы верим, что Пророки в Ветхозаветной Церкви существовали до самого пришествия Христова, и последним был Иоанн Кре¬ститель: Вспомним пророчество  Праведного. Симеона, Анны Пророчицы, пророчество Божией Матери, пророче¬ство Захарии, -  но как видно г. Троицкому нужно ради нашего обвинения представить, что та вера во Имя Божие, которая, как он сам то доказывает, существовала во время пришествия Господа на землю, что эта вера была извращением истинной веры во Имя Божие. Но в таком случае вопросим  г. Троицкаго, обличил ли Господь в Евангелии, как он полагает, то извращение истинной веры во Имя Божие? Но знаем, что Господь тщательно обличил все извращения в вере современных Ему евреев. Итак, где же в Евангелии сказано, чтобы Господь разубеждал бы учеников Своих веровать во Имя Божие и во Имя Своё, как в Бо-жественную Силу? Нигде, наоборот. Господь утвердил веру во Имя Божие во-порвых, в молитве «Отче наш» - ибо первым прошением в сей молитве поставил: «Да святится Имя Твое»; во-вторых, Гос¬подь Сам свидетельствует, что Его земная миссия  заключалась в том, чтобы явить людям Имя Божие: «Явих Имя Твое человеком»; в третьих, Господь дал заповедь всего просить во Имя Его; в 4-х, Господь дал заповедь веровать во Имя Его (см. 1 Ин 3,23); в пятых, Господь заповедал крестить и созидать Церковь Таинствами во Имя Его; в шестых, заповедал и чудеса творить Именем Его; в седьмых, Господь пророчески предсказал что апостолы и последователи их будут гонимы за Имя Его и, наконец, как мы виднм из книги Деяний апостольских и из Жития святых, апостолы и все святые, что делали славного, делали Именем Иисусовым, и первая молитва апостолов ко Господу, записанная в «Деяниях», была о том, чтобы «чудесем и знамением бывати Именем Святым Отрока Твоего Иисуса».
Вспомним, наконец, слова Божией Матери, ко¬торая на приветствие Елизаветы воскликнула: «Величит душа Моя Господа и возрадовася дух мой о Бозе Спасе Моем, яко сотвори Мне величие Силь¬ный и Свято Имя Его».
Итак, как видите, Господь не только не обли¬чил современных Ему евреев в неправой вере во Имя Божие, но утвердил сию веру и в новозаветной Церкви, дав Новозаветной Церкви Свое Новое Имя. Итак, попытка г.Троицкого дока¬зать нашу связь с раввинизмом на самом деле подтверждает только наши слова, что в Ветхоза¬ветной Церкви во время пришествия Христова и раньше веровали во Имя Божие, как в Самого Бога, сию веру переняли и Апостолы, и освятил ее Господь Иисус Христос. Конечно, впоследствии евреи извратили свою веру разными суевериями, но мы этим их суевериям не причастны, с каббалой не ¬знакомы, не знакомы и с Талмудом и с Тергумами, но знакомы с творениями святых отцов, в которых повсюду видим доказательства их живейшей веры во Имя Божие, как в Самого Бога, и как  в Божественную Силу. Замечательно свидетельство Иринея Лионского: «Иудеи до настоящего дня Его Именем (т. е. Божиим) прогоняют демонов, потому что все страшится Имени своего Творца» (Сочинения св. Иринея Лионского. с. 143. Москва. 1871). Итак, как видите, хотя у иудеев и изврати¬лась вера, но Господь все же не посрамил их веру во Имя Свое, и сие Имя продолжало и у евреев иногда творить чудеса. Но, по-видимому, г. Троицкий не склонен признавать за истину свидетельства записанные в «Житиях святых». Так он называет  Апокрифическим повествование, записанное в Житии св. Сильвестра о чудесном воскрешении сына. Повествования о чудесах святых, почерпнутые Симеоном Метафрастом из древнейших первоисточников и принятые за истину нашей Цер¬ковью, записанные святым Димитрием Ростовским, знаете ли как именует г.Троицкий? -  Он именует ихъ «апокрифами» и «легендами», и так, как видно г. Троицкий страдает общим недугом нынешних интеллигентов - неверием в то, во что несомненно веровали  наши предки и все  наши святые.
Но вот в следующих словах г. Троицкий выдает себя с головой. В то время, как мы, имяславцы, ищем основания для нашей веры в словах Святых Отцов, как то видно, хотя бы из настоящей книги и из всех наших сочинений, в то время, как мы опираемся на авторитет заведомо благодатных мужей, подобных о. Иоанну Кронштадтскому, г. Троицкий ищет обоснования своей вере во Имя Божие в мудрствованиях западных современных ученых и вот на какой авторитет  ссылается, - этим авторитетом для г. Троицкого в догматическом споре за Божество Имени Божия является немецкий ученый Макс Мюллер, которого словами руководится Г. Троицкий, основывая на них то мнение, будто Имени Божия совсем не существовало на языке человеческом при сотворении человека, но сие имя люди сами придумали впоследствии при Эносе. Вотъ приводимое Троицким учение сего Макса Мюллера. По его взгляду первоначально Божество не имело имени, не имело даже тогда, когда язык достиг уже значительной степени развития. Религиозная жизнь долгое время обходилась без имен Божиих, хотя и могла стоять на высшей ступени, чем потом, когда явились имена Божии. Сущность религии составляет «sensus numinis» чувство Божества, но глубокие чув¬ства часто и не выражаются в слове. Бога пости¬гали, поклонялись Ему и ожидали гораздо ранее, чем узнали, как назвать Его. Когда явились имена Божии, они были первоначально метафорами. Все имена имели сначала чувственное значение и по¬этому, когда их стали относить к предметам сверхчувственным, они стали метафорами, гомонимами. (См. с. 11).
Развивая эти мысли Макса Мюллера, г. Троицкий выводит следующее учение о Имени Божием. 1) «Имена (вообще) сами по себе нисколько не связаны с предметами».
2) «Имя есть лишь условный знак, символ предмета, созданный самим человеком. Имена есть такой же продукт творчества человека, как дома, картины и, вообще, все произведения культуры».
3) «Считать Бога Виновником имен нельзя... Бог никогда не произносил никакого имени, а если в Св. Писании говорится о словах Божиих, то это лишь антропоморфический образ выражения, подобно тому, как в Св. Писании говорится о руках. глазах, гневе, ярости Божией». (Слышите, православные, что г. Троицкий отрицает даже наличность у Слова Божия Глагола Его. Действительно, остается только поблагодарить Троицкаго, за то, что он так ярко обнаружил свое совершенное неправославие).
4) «Итак, всякое имя не есть действие Божие, а есть действие, есть энергия человеческая. Имена Божии не могут служить исключенем отсюда уже потому, что все Имена Божии суть гомонимы». (Итак, г. Троицкий отрицает то, что некогда сам утверждал, что Имя Божие есть Божественное Откровение и в этом смысле Божество).
«Все, имена Божии относились когда-то к предметам тварным, да и теперь есть такие имена Божии, которые относятся и к людям, и даже животным. В Св. Писании богами, господами называются и люди. С другой стороны, Бог называется и дверью, и хлебом, и путем, и рысью, и телицею, и даже грехом,  и клятвою, (!), а если так, то, очевидно, источник происхождения их один — человеческое творчество. Что имена Божии созданы самими людьми, а не открыты людям Богом - видно уже из того, что они у разных народов различны. Бог не открывал людям Своего Имени уже потому, что Он не имеет имени, так как не нуждается в каком-либо посредстве ни для познания Себя Самого, ни для познания чего-либо. Бог вечен, но имена Его не вечны, а явились лишь тогда, когда явились те, кто именует, подобно тому, как земледелие и мореплавание явились не раньше земледельцев и мореплавателей. Но и люди почитали Бога, сначала не имея никаких  имен Его. Библия говорит, что Адам дал имена лишь животным и жене, но не Богу, и призывать имя Божие люди начали лишь при Эносе. По Библии, подобно тому, как творчество каинитов проявилось в материальной культуре в создании городов, в искусстве ковать медь, железо, творчество сифитов проявилось в создании первых священных символов - имен Божиих»  (См. с. 19).
«Если все имена Божии не суть ни действие Божие, ни духовное существо, и не вечны, а есть лишь действие человеческое, есть довольно позднее произведение человеческого творчества, то тем более нужно сказать это об имени Иисус.
Это имя создано людьми и сначала лишь имело значение простого человеческого имени. К Сыну же Божию оно стало относиться лишь по Его воплощении.
Даже в отношении к воплощенному Сыну Божию имя Иисус нуждается в восполнении именем Христос».
Таково то учение, которое г. Троицкий, заимствовав у западных мудрецов, выдает за учение Церкви о происхождении и о существе Имён Божиих, выясненное якобы «корифеями православного Богословия Василием Великим, Григорием Богословом, Григорием Нисским и Иоанном Златоустом в их борьбе с арианином Евномием, учившем, что имя Божие есть действие Божие, и в 8 - 9 веках Иоанном Дамаскиным, Феодором Студитом и утверждено Церковью на седьмом Вселенском соборе».
Вместо возражения на сей верх лжесловесия ещё раз предложим каждому сличить приводимые в этой книге выдержки из всех поименованных святых с тем, что приписывает им г. Троицкий и предоставить каждому убедиться, сколь клевещет Троицкий  на святых.
Для сопоставления приведем и наши тезисы о Имени Божием, поданные нами в Прошении Святейшему Синоду от 5 февраля.
1) Имя Божие в самом обширном и таинственном смысле этого слова понимается во Святом Писании и у святых отцов равнозначущим с именем «Слово Божие», т.-е. «Имя Божие» означает «Сын Божий».
2) Имя Божие в более тесном смысле сего слова означает различные именования Божии, открытые Богом человеку, коими мы именуем Бога по богооткровенным свойствам Его. В этом смысле понимаемое Имя Божие равночестно Глаголам Божиим, которые «Дух и Жизнь» (Ин. 6, 63), т. е. Божественная деятельность Божества; воспринимающих верою сии Глаголы сия Божественная деятельность Божества (энергия) освящает, просвещает ко спасению, и причащает Божеству. В этом смысле мы имеем право называть Имя Божие Самим Богом, ибо из Него и в Нём мы восприемлем Божество Божественной энергии, которою достойные непостижимо и недомыслимо вселяют в себя Самого Бога. В строго же догматическом смысле Имя Божие, понимаемое в смысле Божественного Откровения, есть энергия Божества и Бо¬жество.1
3) Имя Божие есть Божественная Сила, Господственно действующая. Имя Божие  (Божественная энергия) в  Боге , и Бог (деятельностью Своей, энергией)  в Имени Своём.
4) Имя Божие не только Свято, но, согласно Пра¬вославному катехизису, Свято Само в Себе.2
5) Именем Господа Иисуса Христа и знамением Креста освящаемся мы в таинствах.
6) Имя «Иисус» есть Имя паче всякаго Имени, не как большее против других Имен Божиих, но как наиболее полно раскрывающее свойства человеколюбия Божия и спасения Богом падшаго человека. Имя Иисус относится равно к Божеству и к человечеству Его. Имя Иисус есть предвечное. Имя Иисус не есть простое, ничего не значащее собственное имя, но есть самое совершенное наименование Сына Божия, имеющее величайший сокровенный смысл.
7) Евангельские книги и вообще всякое надписание Имени Божия и глаголов Божиих и всякое написание Господня Креста  -  достопоклоняемы наравне со святыми иконами.
8) Именачертания и имезвучия не подобает почитать ни святыми самими по себе, ни имеющими самосущую освящающую силу, ни почитать их Божеством или Энергией Божества, ибо именачертание и имезвучие, а также случайная мысль о Боге суть произведение деятельности человеческой. Но они суть святы, поелику именуют Бога. Самая же, истина о Боге, в коей простирается ум и сердце человеческое, призывая Бога, и которая таится в именах и в глаголах Божиих, хотя не всегда и не всяким может быть восприемлема, есть всегда Божество, святое Само в Себе, и есть Сила освя¬щающая, когда то соблагоизволит Бог.
Предлагаем также православному читателю, же¬лающему разобраться в настоящем догматическом споре познакомиться с главными пунктами псповедания имяславцев, поданного в Святейший Синод сего 19 марта.

2. «Верую и во Имя Божие, что Оно есть свя¬то по естеству (Св. Кирилл Иерусалимский. с. 298. изд. 2). «Имя Божие само в себе как свято, так и славно и прослав¬лено... Слава бо Имени Божия вечна и непременяема есть, как Сам Бог» (Св. Тихон Задонский, т.7, с.167, изд. 2. 1826 г.).
3. «Верую, что Имя Сына Божия «Иисус» - «Свято и чудно по существу своему» (Св. Иоанн Златоуст. т. 5. с. 92. 1899), и так же непостижимо, как непостижимо и Самое Суще¬ство Божие, и требует к Себе веры, как о сем пишут свв. Отцы: «...Чтобы мы уверовали. - Чему же уверовали? - О Имени Его. Мы не должны изследовать Сущности Его, но веровать во Имя Его, так как Оно творило и чудеса. «Во Имя Иисуса Христа, - говорит Петр, - востани и ходи» (Деян. 3, 6). Оно и Само требует веры, и ничего из этого нельзя постигнуть разумом» (Св. Иоанн Златоуст. Т. 9. беседа на Римл. I, 5). «Дабы вси языцы веровали, слыша о имени Xриста, а не о сущности Его, ибо чудеса творило Имя Христово и Оно Само требует веры,  потому что и Его нельзя постигнуть разумом» (Блаж. Феофилакт Болгарсий. Толк. посл. к Римл. I, 5, с. 6).
4. «Верую во Имя Божие по заповеди, возвещен¬ной в Св. Писании в сих словах: «Сия есть заповедь Его, да веруем во Имя Сы¬на Его Иисуса Христа» (I Ин. 2, 23). «Даде им область чадом Божиим быти, верующим во Имя Его» (Ин. 1, 12). «Да веруете, яко Иисус есть Хри¬стос  Сын Божий, да верующе живот имате во Имя Его» (Ин. 20, 31).
«Повторяю, что, именуя Имя Божие и Имя Иисусово Богом  и Самим Богом, я чужд как почитания Имени Божия за сущность Его, так и почитания Имени Божия отдельно от Самого Бога, как какого-то особого Божества, так и обожения самих букв и звуков, и случайных мыслей о Боге.
Итак, думаем, что, прочитав собранные свиде¬тельства святых отцов, прочитав и сие наше исповедание, каждый здравомыслящий человек убе¬дится в том, что вера имяславцев утверждается на непоколебимейшем камени Святого Писания и вятых отцов, которого, конечно, не поколебать ветрам и потокам всякого лжесловесия, основывающегося на Фарраре, Максе Мюллере и подобных им, и имеславия, конечно, не по¬глотить отверстой гортани всяких лжесловесников о коих в Писании сказано, что: «гроб отверст гортань их» (Пс 5,10).
Но не только лжесловесны суть слова г. Троицкого, но носят в себе еще и величайшую ересь. Ересь эта заключается в том, что, признавая Волю Отца и Благодать Святаго Духа за Действие и за Энергию Божию и за Божество, Троицкий отрицает Деятельность Слова Глагол Его и лишает Божества Деятельность Слова. Это является новым арианством и новым варлаамитством. Как ариане отрицали Божество воплощеннаго Слова, так имяборцы в лице Троицкого отрицают Божество сказанных на языке человеческом Глаголов Слова. Как варлаамиты отрицали Божество всякой Деятельности Божией, так имяборцы отрицают Бо¬жество Деятельности Слова.
Лжесославшись на слова святых отцев, извратив смысл наших мнений о Имени Божем и приписав нам мнения, которых мы чужды и не говорили, г. Троицкий пытается представить веру во Имя Божие, как в Самого Бога, осужденной и на 7-м Вселенском Соборе. Предлагаем читателям убедиться насколько несправедлив критик. Он го¬ворит следующее:
На 7-м Вселенском Соборе было утверждено воздавать святым иконам не боголепное, а относительное почитание. Имя есть символ, а посему тоже подходит под то, что на греческом языке якобы выражается словом : «икона», поэтому и Имя Божие можно только почитать как символ, напоминающий нам о Боге, но не больше, почему и «имябожники», именующие Имя Божие Самим Богом, уже якобы осуждены 7-м Вселенским Собором и посему нового созыва Собора для осуждения своего не требует. Такова новейшая официозная аргументация осуждения «имябожников» и отрицания Божеского достоинства Имени Божия. Но возможно ли почитать Имя Божие только как символ? Согласны и мы с тем, что начертание двумя пересекающимися линиями Креста Господня есть символ. Но та истина, которая сим символом выражается, есть ли символ? — Нет, но она есть содержание того, что сей символ вкратце собою выражает. Этими двумя пересекающимися линиями выражается и безмерность человеколюбия Отца, и безмерность самоотверженной любви Сына, и страшные Страсти Господни, и пребезмерность человеческого греха, потребовавшего такого искупления, и прочие безчисленные Божественные Истины, сим символом являемые. В этом смысле и батюшка о. Иоанн Кронштадтский выразился о Кресте, что Крест есть Сам Бог, выразился так не о символе Креста, не о древе, из которого сделан Крест, не о черниле, коим он написан, а о содержании тех Божественых Истин, кои выра¬жаются Крестом. Также точно мыслим мы и о Имени Божием. Если понятие человеческое «отец» служит символом для познания Небесного Отца, то самое познание Бога и Отца, которое сокрыто в названии сем, есть ли символ? Конечно нет, но есть Божественное Откровение, есть луч Деятель¬ности словесной Божества, и, следовательно, есть Божество, согласно определению Константинопольского Собора о ереси Варлаама в 14-м. По-видимому, это не вполне отрицает г. Троицкий, но чтобы все-таки доказать, что Имя Божие нельзя на¬зывать Богом, он под словом «имя» желает понимать только самое именачертание, только самое имязвучание, только самую тварную идею, которою на языке человеческом именуется несозданный Бог. Но с таким ограничением понятия Имени Божия можно ли согласиться? Под словом Имя Божие святые отцы понимали не тварную оболочку имени, не символическое его изображение, но нечто другое,  гораздо высшее, понимали самую истину о Боге. В этом смысле и Тихон Задонский говорит: «Слава бо Имени Божия вечна, безконечна, непременяема есть, как и Сам Бог». - Итак, о чем же говорит здесь святой? О славе ли и вечности символа - имени? Конечно нет, но под словом—«имя» -  понимает нечто безмерно высшее. Также и св. Симеон Новый Богослов, перечислив Имена Божии и  Имена Иисуса Христа, говорит, что они суть -  Бог (см. выше). Итак, что же понимает св. Симеон под понятием «слова Божии» - символы ли? Нет, но их внутреннее содержание. Так понимаем и мы, и, согласно со Святым Писанием и со святыми отцами, под словом Имя Божие понимаем внутреннее Божественное содержание сего Имени, а не внешнюю форму его* и не те тварные идеи, ко¬ими сие Имя воображается. Спрашивается, как же церковь до сих пор понимала и в каком смысле до сих пор употребляла слово «Имя Божие»? Так ли, как ныне тщится заставить всех думать г.Троицкий, будто Имя Божие должно быть узко понима¬емо в смысле символа, или так, как понимают официально признанные за еретиков имябожники? Прежде солнца пребывает Имя Его, говорит Духом Святым Псаломник. О символе ли сие гово¬рится? Отче наш, да святится Имя Твое. Символ ли подразумевает здесь под словом Имя Гос¬подь? Пресвятая Троица, помилуй нас — Имени ради Твоего. О символе ли здесь подразумевается? Очевидно, что Церковь, когда говорила о Имени Божием, то никогда не понимала его так узко, как ныне хотят понимать Его имяборцы, но под словом Имя Божие понимала Истину о Боге, Божественное Действие Божественного Откровения и Божественную силу.
г. Троицкий, не ограничиваясь тем, чтобы подвести имяславие под клятву 7-го собора, старается подвести имяславие и под клятву 2-го собора. С этой целью г.Троицкий сделал выборки из сочинений св. Григория Нисского и, истолковав эти случайные слова в угодном ему смысле, попытался доказать, что имяславие уже осуждено и святым Григорием Нисским и предано анафеме на 2-м соборе. В ответ на это лжесловие г. Троицкого профессор Булгаков поместил коротенькую статью в журнале «Итоги Жизни», в которой в нескольких словах разбивает в пух и прах длинное словоплетение Троицкого. Оказывается, что Евномий был по духу своего учения предтеча имяборцев, ибо отрицал достопоклоняемость Имени  Божия  действенность Его в Таинствах.- «Самой важной для нас и практически интересной стороной учения Григория Нисского, - говорит профессор Булгаков - является его мистическое отношение к Именам Божиим, почитание которых он, на¬ряду с Таинствами, считает существенной принадлежностью православия и упрекает Евномия именно в нечестии к Именам Божиим. Приведя слова Евномия, что – «тайна благочестия состоит собственно не в священных Именах и не в особенных обычаях и таинственных знаках, а в точности догматов» (6, 231), и считая это мнение свойственным всем главным еретикам  (слышите, имяборцы) — «Манихею, Николаю, Аколуфу, Аэтию, Арию» и др. Святой Григорий устанавливает, что -  «тайна благочестия  состоит собственно в исповедании имен Божиих, - разумею Отца и Сына, и Святаго Духа». - Евномий же «пренебрегает Божественными Именами, при призывании которых силою Божественного рождения подаётся Благодать приступающим с верою».—«Как не видите, - восклицает святой Григорий, - что это - гонитель веры, вызывающий доверяющих ему к отклонению от христианства? Ибо, если исповедание священных  и достопоклоняемых Имен Святой Троицы безполезно, да  и обычаи церковные не приносят пользы в числе их обычаев  печать, молитва, крещение, исповедь грехов, усердие к заповедям, нравственное преуспеяние... То не явно ли он проповедует людям не иное что, как то, чтобы они Таинство христианское почитали вздором, посмеивались над до¬сточтимостью Имен Божиих, обычаи церковные признавали и все тайнодействия каким-то пустословием и глупостью? Они не обращают ли в повод к смеху чествования имен, на которых утверждается наша вера?.. Итак, что такое они, как не преступники против спасительных догматов, потому что на деле отвергают веру, осуждают обряды, презирают исповедание имен, ни во что вменяют освящение таинственными знаками» (6, 232-4). «Я не знаю, говорит по поводу привёденных слов Святого Григория Нисскаго профессор Булгаков, как можно связать это категорическое требование почитания имен Божиих у св. Григория с некоторыми уклонами его гносеологиии,  можно ли, вообще, это сделать... Пусть же оценит читатель после всего сказанного, добавляет профессор Булгаков,  по достоинству ос¬новной тезис г. Троицкого, «что учение имябожников является вторым изданием учения Евномия» (См. «Итоги Жизни» №.№ 12 - 13, с. 21).
Из разбора сей книжки и других сочинений г. Троицкого, написанных об афонской смуте и об Имени Божием приходится убедиться о величайшей пристрастности и несправедливости автора. Так напр., он свои мнения о небожественности Имени Божия основывает на том, что говорил св. Григорий Нисский против Евномия и что прямого отно¬шения к спору не имеет, и не обращает внимания на слова св. Симеона Нового Богослова, у которого имеется совершенно определенное свидетельство о том, что все Имена Божии суть  Свет и Бог. Разбирая наши сочинения, Троицкий придирается к несущественным недосмотрам и опечаткам, называя их подлогами, но сам, цитируя мысли св. Отцов, совершенно извращает их, как напр., слова св. Иустина  «Бог не есть Имя»  которые вырывает из предложения и придает им совершенно иной смысл. Еще более грешит он перед исти¬ною, когда описывает афонские события. В этих описаниях он с доверчивостью пересказывает все имяборческие вымыслы и клеветы, которые, побывав на Афоне, он несомненно мог бы проверить и убедиться в ложности их. Но для чего же все это делает Троицкий? Цель всех этих лжесвидетельств, как он сам сознаётся в своей книге одна: очернить имяславие и имяславцев в глазах Церкви, правительства и общества. В предисловии к своей книге «Об Именах Божиих и Имябожниках» -  он говорит: «ближайшая цель его труда  -  практическая».  -  «Имябожники» явно стали завоёвывать общее сочувствие и вот, чтобы очернить   «имябожников» и уничижить испове¬дуемое Имя Иисусово, и написал Троицкий труд свой. Но этим уничижил лишь свое имя и очернил лишь себя, ибо прибег для обличения не к истине, а к клевете, и обвиняя нас в ереси, сам впал в ту же ересь.
Итак, кто же из нас вводит в Церковь нововведение в понимании слова – «Имя Божие»? Имяборцы ли или имябожники? Очевидно, что имяборцы: видя непреложность свидетельств св. Писания о Божестве, Имени Божия, они сначала пытались доказать, что слово Имя Божие, употребляемое в Писании, относится не к Имени Божьему, а к чему-то другому, есть лишь местоименная форма, ныне же по неудовлетворительности сего измышления иным путем хотят лишить Имя Божие его Божественного достоинства.
Но для чего же понадобилось ныне г. Троицкому ограничивать понятие Имени Божия его тварным именачертанием и имязвучием и тварной идеей, коими Имя Божие на языке человеческом воображается? Увы, не для чего иного, как только для того чтобы и правдами, и неправдами доказать нашу неправоту и тем оправдать хуления на Имя Го-сподне архиепископа Антония, Никона, Сергия и имяборцев афонских, и для того, чтобы навеки отнять от Имени Божия Его Божеское достоинство и упразднить веру в его Божественную силу... Но всуе труждаетеся, не одолеют врата адовы Церкви Хри¬стовой. «Имя Божие есть Сам Бог, Имя Иисуса Христа есть Сам Господь Иисус Христос» - так выразил святоотеческое учение о Имени Божием таинник Божией Благодати приснопамятный отец Иоанн Кронштадтский, и те, которые «от истины» - послушают его, и ни на  какие лжесловесия сожженных совестию и обуявших  в вере не поддадутся.

Глава 19
О молитве Иисусовой
(«Православная Церковь о почитании Имени Божия и о молитве Иисусовой». Изд. «Исповедник». Спб. 1914.  с.  135)
Истинная, живая христианская вера, как душа с телом, всегда соединяется с пламенной молит¬вой к Господу, а вместе с тем и с живою верою в силу молитвенного призывания Имени Божия. Без веры во Имя Божие, без исповедания, что с Именем Божиим соприсутствует Сам Бог, что с Именем Иисусовым соприсутствует Сам Иисус, обещавший исполнять всякое прошение ради призываемого Имени Своего,  без этой веры невозможно стать искусным молитвенником, не¬возможно привести свою душу к сыновним чувствам к Богу и познать Иисуса, живущего в себе. О сем свидетельствует Апостол и Евангелист Иоанн Богослов в самом начале благовествования своего: «Елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующим во Имя Его» (Ин1, 12). «Не веруяй уже осужден есть, яко не верова во Имя Единородного Сына Божия ?» (Беседа  с Никодимом. Ин. 3, 18). В послании же своем Апостол Иоанн Богослов свидетельствует, что вера во Имя Иисусово есть «заповедь», Самим Христом данная: «И сия есть заповедь Его, да веруем во Имя Сына Его Иисуса Христа и любим друг друга» (1 Ин 3, 23). В конце же Евангелия своего говорит: «Сия же писана быша, да веруете, яко Иисус есть Христос Сын Божий и да верующе живота имате во Имя Его» (Ин. 20, 31). Когда же даны были сказанные две заповеди: веры во Имя Иисусово и любви друг к другу?  -  прочтите внимательно беседу Христову с учениками после Тайной Вечери и вы увидите, что обе эти заповеди были даны именно тогда, и о них многократно повторяет в беседе Христос. О взаимной любви сказано явно: « Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга» (Ин. 15. 11). Вслед же за этим говорит: «его же аще просите от Отца во Имя Мое, даст вам».       (Ин 15,16). И в продолжение беседы Своей Господь неоднократно повторяет ученикам эти две последние Его заповеди: любить друг друга, пребывать в Нем и любви Его, веруя во Имя Его и все потребное испрашивая чрез Имя Его. Но возвратимся к первому приведенному тексту. Здесь сказано, что «приявшим Его», то есть познавшим Иисуса Хри¬ста и уверовавшим, что он есть Господь и Сын Божий,  -  «даде область чадом Божиим быти»; далее читаем: «верующим во Имя Его». К чему же эта приставка, почему необходимо еще и уверовать во Имя Его, чтобы стать чадом Божиим?  Потому что одной веры во Христа недостаточно, чтобы пребывать с Ним во всегдашнем молитвенном общении, ибо изнеможет и память и воображение, и не возможет сосредоточиться ум, если не придет на помощь молитвенное призвание Имени Божия с верою в то, что с Именем - и Сам Призываемый. Итак, чтобы укрепить нашу уверен¬ность в близость Его к нам, - дал нам Господь Имя Свое для всегдашнего молитвенного, умосердечного призывания. Конечно, можно пребывать в Боге памятованием слов Его, дел Его, страстей Его и иными способами, но при всем этом призывание Имени Господня есть главный способ, чтобы сопребывать с Господом и ощущать Его в сердце своем. Сколь важно исповедание Имени Божия для человека, видно из слов Господа в Его Первосвященнической молитве: «Явих Имя Твое человеком». «Отче Святый, соблюди их во Имя Твое». «И сказах им Имя Твое и скажу, да любы, ею же Мя возлюбил еси, в них будет и Аз в них» (Ин. 17, 6; 12, 26).  Не явно ли из этих слов, что одной из целей воплощенного домостроительства было открыть людям Имя Святой Троицы и Имя Иисуса Христа. И опять спрошу вас: почему так важно  человеку знать Имя Божие? – и опять отвечу: потому что Имя Божие не есть одно простое наименование, но в молитвенном призывании Имени Божия скрыта Божественная благодатная сила. Обратим внимание на слова Господа в последнем тексте «и скажу». Он уже открыл апостолам Отца, Себя и Святаго Духа; что же ещё обещает сказывать? – обещает сказывать не только им, но и каждому из нас, призывающему с верою Имя Его, обещает вселением Своим в нас низводить в сердца наши всю Святую Троицу, открывая наши умныя очи для Божественных тайно-созерцаний, именно тех из нас, кого признает достойными Его. Итак, слова эти опять подтверждают первый текст: «елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующим во Имя Его».
Но, может быть, кто скажет, что тексты эти нельзя понимать дословно, что слово «имя» надо понимать в смысле переносном? Однако, из апостольской практики ясно, что св. апостолы дословно приняли заповедь о вере во Имя Господне. Так, когда они возвратились из первой проповеди, то с восторгом сообщили Господу о чудесах, совершённых ими чрез призывание Имени Его: «Господи! И бесы повинуются нам о Имени Твоем» (Лк. 10, 17). Эти слова показывают, что, отправ¬ляя на проповедь, Господь дал апостолам запо¬ведь целить призыванием Имени Своего, хотя об этом прямо и не сказано*. Несомненно, дав апостолам заповедь исцелять болящих и изгонять бесов, Христос Сам указал им и способ, коим это следовало делать. Отсюда понятен восторг учеников, когда они воочию убедились, сколь велико Имя их Учителя. Поэтому же самому апостол Петр исцелил хромого у дверей церковных не чем иным, как призыванием Имени Иисусова: «Рече же Петр: сребра и злата несть у меня, но еже имам, сие ти даю: во Имя Иисуса Христа Назорея востани и ходи». Когда же  сбежался народ и дивился чуду, то Петр сказал: «Что чудитеся?..О вере Имени Его, сего, егоже ви¬дите и знаете, утверди Имя его; и вера, яже Его ради даде ему всю целость» (Деян 3, 6-16). Когда же Петра и Иоанна повлекли на судилище за совершение чуда, то Петр исповедал веру во Имя Иисусово следующими словами: «Разумно буди всем вам и всем людям Израилевым, яко во Имя Иисуса Христа Назорея, Его же вы распясте, Его же Бог воскреси от мертвых, о Сем (т. е. Имени), сей стоит пред вами здрав... несть бо инаго Имени под небесем, даннаго в человецех, о нем же подобает спастися» (Деян 4, 10-12). И св. апостол Павел ясно подтверждает необходимость соединять с верою во Христа еще и веру во Имя Его: «Близ ти глагол есть во устех твоих и в сердце твоем» - то-есть в устех молитва, или молитвенно призываемое Имя «Сиречь глагол веры, его же проповедуем» (Рим 10, 8). Что же значить глагол? Значит - слово, но какое?  -  которое мы проповедуем, т. е. Господа Иисуса, воскресшего из мертвых. Поэтому вслед „за этими словами и говорится: «Яко, аще исповеси усты своими Господа Иисуса и веруеши в сердце твоем, яко Бог Того воздвиже из мертвых, спасешися» (Рим 9, 10). Итак, необходимо при вере в воплощенное домостроительство нашего спасения веровать и во спасительное Имя Спасителя и призы-вать Его. Наконец, взгляните на икону Спаси¬теля. Не Имя ли Его изображают персты Его? О необходимости благоговейной веры в молитвенное призывание Имени Иисусова ясно говорят также все молитвословия, обряды и установления церковные, ибо всюду здесь упоминается сладчайшее Имя Хри¬стово, и всюду возносятся хвала и поклонение сему Пречестному и Великолепному Имени.
Что иное, как ни вера во Имя Божие, понуждало и побуждает Церковь возносить ко Господу следующие молитвенные слова: «Возвесели сердца наши, во еже боятся Имени Твоего Святаго». (Светильничная молитва 1-я). Иные скажут: «это оборот речи  такой». Неправда, ибо в таком употреблении оборота речи никакой нужды нет. Не будь тут смысла дословного, было бы сказано иначе, например: всели в сердца наша страх Твой Святый. Но в той молитве мы именно просим вселить в нас радостный страх пред Именем Божиим или живую веру в Него. Эта же, приведенная нами, молитва завершается словами: «Несть подобен Тебе в бозех Господи, силен в милости и благ в крепости, во еже помогати, и утешати, и спасати уповающия на Имя Святое Твое». Приводим ещё слова 4-й светильничной молитвы: «Исполни уста наша хваления Твоего, еже подати величествие Имени Твоему святому». Или вот прошение молитвы 7-й: «Да и на ложах наших умиляющеся, поминаем в нощи Имя Твое». - «Господи, посли благодать Твою в помощь мне, да прославлю Имя Твое Святое» (Вечерн. мол. Иоанна Златоуст.). «Благодарим Тя... вложившего во уста наша слово хваления, еже покланятися и призывати Имя Твое Святое» (мол. 1-я на шестопс.). Да спасени душею и телом всегда пребывающе, с дерзновением славим чудное и благословенное Имя Твое» (Мол. 4-я). «Благодарим Тя, яко поставил еси нас в поклонение Честнаго Имени Твоего» (Мол. 6-я). «Яко благословися и прославися всечестное и великолепное Имя Твое» (Мол. 2-я). Когда же оканчивается литургия, то Церковь поёт трижды: «Буди Имя Господне благословенно отныне и до века!» Неужели и это имеет смысл переносный? Какая в сем нужда, когда можно было бы и прямо петь, например, так: Господь Бог наш благословен буди от ныне и до века. Но Церковь, оканчивая литургию и воспе¬вая Имя Божие, делает так потому, что Таинство евхаристии совершилось чрез призывание Имени Божия. Церковь не имеет обыкновения праздно упо¬треблять слова и путать понятия, всегда отличаясь точностью во всех своих выражениях.
Итак, сами молитвословия Церкви ясно свидетельствуют о вере ее во Имя Божие. Точно так же святые отцы и столпы Церковные многократно свидетельствуют о сем в своих писаниях. Предлагаем здесь и авторитетные слова великого мо¬литвенника земли русской, отца Иоанна Кронштадтского: «Когда ты про себя говоришь или произно¬сишь Имя Божие, или Господа Саваофа, или Иисуса Христа, то в этом Имени ты имеешь всё существо Господа: в нём Его благость бесконечная, прему¬дрость беспредельная, свет неприступный, всемогу¬щество, неизменяемость. Со страхом Божиим, верою и любовью прикасайся мыслями и сердцем к этому всезиждущему, всесодержащему, всеуправляющему Имени. Вот почему строго запрещает заповедь Божия употреблять Имя Божие всуе, потому что Имя Его есть Он Сам - единый Бог в трех Лицах, простое Существо, в едином слове изображающееся и заключающееся и в то же время „не заключаемое, то есть не ограничиваемое им и ничем сущим... Великие Имена: Пресвятая Троица, или Отец, Сын и Святый Дух, призванные с живою сердечною верою и благоговением, или воображенные в душе-суть Сам Бог и низводят в душу Самого Бога в трех Лицах» («Мысли Христианина», с. 46).
В приведённых словах высокочтимый о. Иоанн ясно говорит о том, что Существо Божие лишь отражается в Имени Божием, изображается Им, но отнюдь не объемлется, не ограничивается и не поглощается сим Именем  «в едином слове заключающееся и в то же время незаключае¬мое». Следовательно, лица, упрекающие таких молитвенников в обожествлении самого имени, самих букв, ошибаются. Вспомним иконоборцев, укорявших православных, что они поклоняются дереву и краскам. Никто из нас, благоговейно почитающих Имя Божие, не приравнивает имени по существу с Богом, но мы веруем, что в призываемом нами Имени таинственно присутствует Сам Бог, и поэтому оно сильно спасать нас и творить чудеса. В этом смысле мы и называем Имя Божие  Самим Богом. Мы не обожествляем само Имя, но выражаем веру в соприсутствие1 с ним Бога. Бог открыл Имя Свое людям,2 чтобы облегчить им молитвенное сношение с Собой. Бог непостижим, неизследим, необъемлем умом человеческим, ни ангельским. Сколь было бы трудно для человека молиться Богу, если бы Сам Бог не упростил сего до крайности, дав человеку для призывания Имя Свое? «Призови Мя в День скорби твоея, и изму тя, и прославиши Мя» (Пс 49, 14). «Близ ти глагол, в сердци твоем» (Рим 10, 8).
Подивись же, человек, чудному домостроитель¬ству Божию в даровании нам такого, всем доступного, средства Богообщения, в призывании Имени Его, и возблагоговей пред Именем Божиим. Подивись близости к тебе Самого Бога - ты призвал Его по Имени Его, - и се Он Сам во Имени Своем. Какое дивное по простоте даровано Богом средство для молитвенного соединения человека со своим Творцом, для доступа к Неприступному! Нет нужды ни во времени, ни в месте, ни в особых талантах, ни в искусстве, ни в возрасте, ни в силе, ни в познаниях, ни в книгах; призови лишь с верою Имя, Которое легко может узнать и младенец, - и вот ты можешь обрести Бога, по мере веры твоей, чистоты призывания твоего при руко¬водстве церковного предания. Посему-то и при постриге монашеском постригаемый дает обет непрестанно молиться молитвою Иисусовою, говоря: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя». В знак сего он получает для ношения на руке четки (см. чин пострижения).
Когда св. Игнатий Богоносец предстал пред царем Траяном, тот спросил его: «Почему зовут тебя Богоносец?» Игнатий отвечал: «Носящий Христа Бога в сердце своем Богоносец есть». Траян спросил: «Разве ты носишь Христа в сердце твоем?» Отвечал Святой: «Воистину ношу». Затем, по растерзании его львами, когда неверные увидели, что сердце священномученика осталось нетронутым, то, вспомнив его слова, по-любопытствовали разрезать его пополам, и что увидели? - увидели Имя «Иисус», золотыми буквами начертанное (Чет.-Мин. 20 янв.).
Из сказанного ясно видно, какой первостепенной важности краеугольный камень церковный есть Имя Господне. Как для нравственной жизни человека и для делания добродетелей основанием служит слово Господне, так для духовно-молитвенной деятельности основанием служит  Имя Господне и вера в Него, как в Самого Господа. И действительно, не на вере ли во Имя Господне, как в Самого Бога, основаны Св. Таинства? Не призывание ли и исповедание Имени Господня лежит  в основании всего священнослужения? Не на вере ли во Имя Господне основано умно-сердечное сокровенное делание – молитва Иисусова?
Послушайте, как о сей молитве Иисусовой учат св. отцы.
О молитве Иисусовой св. Симеон Солунский говорит так: «Есть много молитв, но превосходнее всех та, которую дал нам Сам Спаситель («Отче наш»), а после нее спасительное призывание Господа нашего Иисуса Христа Сына Божия (т.е. молитва Иисусова, в научении нас которому потрудились многие преподобные отцы наши, и между ними златословесный отец наш Иоанн, в трёх словах изложивший учение о сей Божественной молитве; затем Богоносный Лествичник, Диадох и другие многие. Они говорили о ней достойно жившего в них Духа Божия, так как молитва сия в Духе Святом изрекается,  как говорит святой Павел: «Никто же может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым» (2 Кор 12,3). И тот, кто изрекает, от Бога есть, как говорит св. Иоанн: «Всяк дух, иже исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога есть» (1 Ин 4, 2)… Сия божественная молитва,  состоящая в призывании Спасителя, есть следующая: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя». Она есть и молитва, и обет, и исповедание веры, Духа Святаго и Божественных даров подательница (слышите, что призывание Имени есть подательница, а не посредствующая сила), сердца очищение, бесов изгнание,  Иисуса Христа вселение, духовных разумений и Божественных помыслов источник, грехов отпущение, душ и телес врачевательница, Божественного просвещения подательница, милости Божией кладезь, откровения тайн Божиих ходатаица, единая спасительница, яко Имя Иисуса Христа Сына Божия, на нас названное, в себе носящая. « И несть инаго имене под небесем, о нем же подобает спастися нам» (Дн 4, 12),  как говорит апостол. Призывание сие есть и молитва, потому что сим испрашиваем милости Божией; и обет, потому что в нём мы себя сами предаём Христу чрез призывание Его, и исповедание, потому что, исповедав так Го¬спода Иисуса, Петр ублажен Им (Мф 16, 17); и сердца очищение, потому что Бог зрит, и призывает, и очищает того, кто таким образом зрит Бога (видишь, что призывание Имени Иисусова есть созерцание Самого Бога); и бесов изгна¬ние, потому что Именем Иисуса Христа бесы были изгоняемы и изгоняются; и вселение Христа, потому что Христос в нас есть памятованием о Нем, и памятованием сим все¬ляется в нас. Она исполняет веселия, как говорит св. Давид: «помянух Бога и возвеселихся» (Пс 76, 4); и духовных разумений и помыслов источник, потому что во Христе все сокровища премудрости и разума сокровенна (Кол 2, 3); и Он подаёт их нам, в коих вселяется; и Божествен¬ного просвещения подательница, потому что Христос есть истинный Свет (1 Ин 5, 20); и призывающим Его сообщает просвещение и благодать, как Пророк взывал: «Буди светлость Господа Бога нашего на нас» (пс. 89, 17), и как Господь обетовал: «ходяй по Мне имать Свет животный» (Иоан 8, 12); и милости Божией кладезь, потому что милостив Господь и ущедряет всех призывающих Его (Пс 85, 5); и «творит скорое отмщение вопиющим к Нему» (Лк 18, 7-8); н откровения смиренных таин Божиих ходатаица, как рыбарю Петру истина о Христе явлена была от Отца Небесного (Мф 16, 17), и как Павел «восхищен был в рай до третьего неба и слышал неизреченные глаголы» (2 Кор 12, 4); и единая спасительница, потому что «нет ни о едином же ином спасения» (Дн 1, 12), кроме Господа, к коему взываем, ибо Сей «Единый есть Спас мира Христос» (Ин 4, 42). По¬чему последнее, хотя и нехотя, «всяк язык исповест, яко Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» (Фил 2, 11). Такое исповедание есть знак веры нашей и свидетельство, что мы от Бога. Ибо всяк дух, «иже исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога есть», а не исповедующий сего «от Бога несть», а есть «антихристов» (1 Ин 4, 3). Почему  всем верующим надлежит Имя сие непрестанно исповедывать и для проповедания веры, и для засвидетельствования любви нашей к Господу нашему Иисусу Христу, от Которого ничто никогда не должно нас разлучать; и ради благодати от Имени сего отпущения грехов, уврачевания души, освящения и просвещения, и, прежде всего, ради спасения . Божественный Евангелист говорит: «Сия писана быша, да веруете, яко Иисус есть Сын Божий». Се вера!—«и да верующе живот имате во И м я  Е г о» (Ин 20, 31). Се спасение и жизнь! (т. е. Имя Его). Сие призывание всякий благочестивый всегда да возглашает, как молитву, и умом своим, и языком, и стоя, и ходя, и сидя, и склоняясь на ложе, и говоря что-либо, и делая, - всегда да понуждает себя к тому, и обретет великий покой и радость, как опытно знают это имеющие о сем заботливое попечение (т. е. старающиеся безпрестанно призывать Имя Господне) и монашествующие, и миряне» (Симеон Солунский.  Добротолюбие. Т. 5. сс. 481- 483).
Св. Иоанн Златоуст говорит: «Есть у нас духовные заклинания - Имя Господа нашего Иисуса Христа и сила Креста... Если же многие, хотя и про¬износили это заклинание, но не исцелились, то это произошло от маловерия их, а не от безсилия произнесенного Имени; точно также многие прикасались к Иисусу и теснили Его, но не получили никакой пользы, а кровоточивая жена, при¬коснувшаяся не к телу, а к краю одежды Его, оста¬новила долговременные токи крови. Имя Иисуса Христа страшно для демонов, страстей и болезней. Итак, станем Им украшаться, Им ограж¬даться». Поясняя дальше, почему мы, несмотря на всемогущую спасительную силу Имени Иисусова,  хотя и беспрестанно призываем Его, но все же остаемся неукрашенными сердцем и не достигшими духовного совершенства, св. Златоуст говорит, что Имя Иисусово всемогуще и в силах нас очистить, но мы сами виноваты в том, что призывание Его остается без пользы для нас, ибо мы не уготовляем сердца нашего к тому, чтобы оно могло достойно восприять Имя Господне и с ним Самого Господа: «Сделай сердце твое только достойным та¬кого прикосновения, и Господь первый притечет к  тебе... А как скоро Христос извлечет звуки из души нашей (т. е. когда очищенное сердце издаст чудную мелодию Иисусовой молитвы), то несомненно снизойдет на нас Дух, и мы будем лучше неба,  имея не солнце и луну отпечатленными на теле нашем, но Самого Владыку солнца, луны и ангелов в нас поселившегося и шествующего. Я говорю это не для того, чтобы нам (Именем Иисусовым) воскрешать мертвых, очищать прокаженных, но для того, чтобы мы явили чудо, которое больше всего этого, именно - любовь. Где только есть это благо, там немедленно является Сын со Отцем, и снисходит благодать Духа.  «Идеже бо», - говорит Христос, «есть два или трие, собрани во Имя Мое, ту есмь посреде их» (Мф 18, 20) (Иоанн Злато¬уст. Т. 9. с. 579). Из этих последних слов св. Златоуста следует, что каждому возможно воскре¬сить своё умерщвлённое грехами, сердце именно мо¬литвою Иисусовой. Но кто же суть «два, или три»?  Это суть ум и сердце, по учению свв. отец, а тре¬тье суть уста; когда сочетается единодушно в мо¬литве ум с сердцем, и произойдет так называ¬емое снисхождение ума в сердце, тогда действенно будет совершаться и молитва.
Св. Симеон Новый Богослов, изложив святоотеческое учение о молитве Иисусовой присовокупляет: «и тогда бывает брань - с великим шумом восстают злые демоны (на того, кто начал зани¬маться молитвой Иисусовой), и посредством стра¬стей производят мятеж и бурю в сердце, но Именем Иисуса Христа, все сие потреб¬ляется и разливается, как воск на огне»  (Ч. 2. с. 190).
О том, сколь великое значение в молитве Иисусовой имеет именно призывание Имени  Господня, которое так  уничижают имеборцы, Игнатий и Каллист Ксанфопулы свидетельствуют следующее: «Начало всякого боголюбезного действования е с т ь   с   в е р о ю   призывание  с п а с и т е л ь н о г о  И м е н и   Г о с п о д а   нашего   И и с у с а     Х р и с т а, так  как Он Сам заявил, «без Мене не можете творити ничесоже» (Ин 15, 5) и с этим призыванием - мир и любовь: мир, - ибо "молиться подобает без гнева и размышления» (1 Тим 2, 8); любовь, ибо «Бог - любы есть, и пребываяй в любви в Бозе пребывает, и Бог в нем» (1 Ин 4, 16). С верою призыванием Имени Го¬спода нашего Иисуса Христа твердо надеемся мы по¬лучить милость и жизнь истинную, в Нём сокровенную, кои, при  ч а с т о м   в о з г л а ш е н и и    в н у т р ь  с е р д ц а   И м е н и  Г о с п о д а   н а ш е г о  И и с у с а   Х р и с т а , источаются из него (т. е. из самого Имени, в этом понимании слова «него» в подлиннике заглавная буква «н» поставлена малая, а не большая), - как из некоего  Б о ж е с т в е н н о г о   и с т о ч н и к а   присно   т е к у щ е г о. По¬чему  Сам всеблагий  и  сладчайший  Господь наш Иисус Христос, и когда приблизился к вольному за нас страданию Своему, и когда явился Апостолам по воскресении, и еще когда имел взыти ко Отцу по Своему естеству и нашему по благодати: яко истинный н чадолюбивый Отец, оставил их (т. е. мир Свой и заповедь о любви и о Имени Своем) всем Своим, как последние некие заповеди и сладостные утешения, как дорогие и верные, так ска¬зать, залоги, лучше же как Богом подаваемое наследие. Когда настало спасительное Его страдание, Он явил сие в следующих, сказанных ученикам словах: «Аще чесо просите от Отца во Имя Мое, даст вам. Доселе не просисте ничесоже во Имя Мое: просите, и приимете, да радость ваша исполнена будет» (Ин 16, 23-24). Снова по воскресении Он говорил им: «Знамения верующим сия последуют: Именем Моим бесы ижденут, языки возглаголют новы» и пр. (Мр 16, 17). Согласно с этим возвещает и наперсник Иоанн евангелист: «Многа же и ина знамения сотвори Иисус пред ученики Своими, яже не суть писана в книзе сей. Сия же писана быша, да веруете, яко Иисус есть Христос Сын Божий, и да верующе живот имате во Имя Его» (Ин 20, 30-31). И св. Павел апостол: «О Имени Иисусове всяко колено поклонится» и пр. (Фил 2, 10). И в апостольских Деяниях написано: «Тогда Петр, исполнився Духа Свята, рече: разумно буди всем вам и всем людем Израилевым, яко во Имя Иисуса Назорея, Его же вы распясте, Егоже Бог воскреси от мертвых, о сем сей стоит пред вами здрав», и немного спустя: «несть ни о едином же ином спасения: несть бо иного Имене под небесем, даннаго в человецех о нем же подобает спастися нам» (Дн 4, 8-12). И опять Спаситель: «Дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли» (Мф 28, 18). От сих трех добродетелей (т. е. молитвенного призывания Имени Иисусова, мира со всеми и со своею совестью и любви ко всем, наи¬паче же ко Христу) рождаются нам другие три див¬ные плода, именно: очищение души, просвещение и зрелость духовная... Посему очень премудро слав¬ные руководители наши и наставники... научают преимущественно пред всяким другим деланием Господу молиться..., непрестанным  и м е я  д е л о м  и  з а н я т и е м  призывание всесвятаго и сладчайшего Имени Его, всегда нося Его в уме, в сердце и в устах и вся¬чески понуждая себя в Нем и с Ним и дышать, и спать, и бодрствовать, и ходить, и есть, и пить, и все вообще, что ни делаем, так делать. Сие убо страшное для всякой твари и досточтимое Имя паче всякого имени... (Видите ясное свидетельство, что во Имени Иисусовом пребывает Сам Творец, страшный для всякой твари!). И великий Златоуст говорит: «Умоляю вас, братие, никогда не нарушайте и не презирайте правила молитвы сей». Немного спустя: «Монах должен, ест ли, пьёт ли, сидит ли, служит ли, шествует ли путем, или другое что делает, - непрестанно взывать: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, да Имя Господа Иисуса, сходя вглубь сердца, смирит держащего тамошние пажити змия, душу же спасёт и оживотворит. Непрестанно убо пребудь с Именем Господа  Иисуса, да поглотит сердце Господа и Господь сердце и будут два сии во едино». (Видите, какое ясное свидетельство в пользу неотделимости Имени Господа от Самого Господа. Выше сказано, что следует непрестанно призывать Имя Господне, дабы оно, сходя во глубину сердечную, смиряло змия и спасало душу, а здесь это призывание называется пребыванием  с Именем Господним, и это призывание и есть поглощение сердцем Самого Господа, и вселение Самого Господа в сердце!). И опять: «не отлучайте сердца своего от Бога, но пребывайте с Ним и сердце свое всегда храните с памятованием Господа нашего Иисуса Христа, пока Имя Господа вкоренится внутрь сердца, и оно ни о чем другом помышлять не станет, да возвеличится Христос в вас. (Видите ли свидетельство, что вкоренение памяти о Боге состоит именно во вкоренении памятью в сердце своё Имени Господа Иисуса). Говорит также и Лествичник: «память Иисусова да срастворится с дыханием твоим, и тогда познаешь ты пользу безмолвия» (Сл. 27, 61). Затем Каллист учит, как именно навы¬кать умносердечному призыванию: «Путем дыхания тихо сведи ум внутрь сердца, и  держи  молитву  сию: Господи, И и с у с е  Х р и с т е , С ы н е  Б о ж и й, п о м и л у й  м я! -вместе с дыханием соединённо некако совводя туда и глаголы молитвенные, как говорит св. Исихий: «с дыханием твоим соедини трезвение, и Имя Иисусово, и помышление о смерти незабвенное, и смирение, ибо то и другое великую доставляет пользу». Согласно с ним говорит и св. Диадох: «которые сие святое и преславное Имя непрестанно содержат мысленно во глубине сердца своего, те могут видеть и свет ума своего. И ещё: сие дивное Имя, будучи с напряженною заботливостью содержимое мыслию, очень ощутительно попаляет всякую скверну, появляющуюся в душе, «ибо Бог наш  огнь поядаяяй есть» (Евр 12, 29) всякое зло, как говорит апостол. Отсюда, наконец, Господь приводит душу в великое возлюбление славы Своея, ибо  преславное то и многовожделенное Имя, укосневая чрез памятование о Нем ума в теплом сердце, порождает в нас навык любить благостыню Его беспрестанно, потому что нечему уже тогда   полагать тому препону» (гл 59). Лествичник говорит: «бей супостатов Иисусовым Именем, ибо против  них нет более сильного оружия ни на небе, ни на земле» (Сл 21, 7). Но не только у сказанных святых стцов и подобных им ты найдешь словеса священной молитвы, но еще прежде их, у самых первых и верховных апостолов  Петра, Павла и Иоанна. Один возглашает Имя Господа Иисуса» (1 Кор 12, 3); другой: «Иисуса Христа»—«Благодать и Истина Иисусом Христом бысть» (Ин. 1, 17); третий «Христа Сына Божия» - «Ты еси Христос, Сын Бога Живаго» (Мф 16, 16). Блаженный Павел сказал: «никто не может исповедать Господа Иисуса», последнее речение «Иисуса» берёт св. Иоанн и ставит первым в своем изречении: «иже исповесть Иисуса Христа; последнее его речение «Христа» в исповеданни св. Петра помянуто первым: «Ты Хри¬стос Сын Бога». Так составилась, как триплетённая, нерасторжимая ветвь, Боготворная молитва наша, (видишь, как св. Отец именует призывание Имени Иисусова Боготворным, ибо Имя Его и есть Сам Он, Бог Иисус Христос, имеющий власть делать и людей по благодати бо¬гами!) премудро и разумно сплетенная и сотканная. Так до нас дошла, так блюдется нами, и в том же виде перейдёт к тем, кои будут после нас. (Слышите, какое свидетельство, что молитва Иисусова происходит от  а п о с т о л ь с к и х  в р е м ё н, и есть святое апостольское предание). Что касается до речения: «помилуй мя», прилагаемого к спасительным словам молитвы, т. е. «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий», его приложили Святые Отцы, наипаче для младенчествующих еще в деле добродетели, новоначальных и несовершенных!», ибо преуспевшие и совер¬шенные о Христе каждым из сих воззваний довольны бывают: одним - «Господи Иисусе! Другим - Иисусе Христе! Третьим - Христе, Сыне Божий!», или даже только возглашением - «Иисусе»! - объемля то и ло¬бызая, как полное  д е л а н и е  молитвы, и чрез это одно исполняемы бывая неизреченной, всякий ум, всякое видение и всякое слышание превосхо¬дящей сладости и радования. В убеждение и удостоверение в сем полнейшее, сладчайший и человеко¬любивый Господь наш Иисус Христос, Сын Бо¬жий, Коего словеса суть дела и глаголы, - Дух и Живот, ясно возвестил: «без Мене не можете творти ничесоже» (Ин 17, 5); еще: «аще что просите от Отца во Имя Мое, то сотворю» (Ин 14, 13 - 14). - До зде Каллиста и Игнатия Ксанфопулов, Добротолюбие Т. 5, 337, 341, 365, 367, 399—404."
Не менее ясно свидетельствует и преп. Исихий  и св. Григорий Синаит о том, что Имя Господа Иисуса Христа есть сама Божественная сила, т, е. Сам Он, но отнюдь не сила посредствующая, и что в умной молитве призывание частое Имени Иисусова есть главное основание ее и та сила, которая делает молитву животворящей и боготворящей. «Когда приходят помыслы, призывай Господа Иисуса часто и терпеливо, и они отбегут: ибо, не терпя сердечной теплоты, молитвою подаемой, они, как огнем опаляемые, отбегают... Непрестанно взывай умно и душевно: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного..., держи неисходно ум в сердце, взывай к Господу Иисусу и скоро прогонишь помыслы и наводителей их бесов отгонишь, опаляя их и бичуя невидимо Божественным Именем сим (Добротолюбие. Т. 5. сс. 236, 246, 247). Одинаково с этим советует и преп. Никифор Афонский: «Изгнав из словесности всякий помысел, дай сию молитву: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя!» - и понудь его вместо всякого другого, и помышление это будет всегда вопиять там внутри. Если будешь такое делание держать неопустительно со всем вниманием, то откроется тебе чрез сие по времени и сердечный вход... Прийдёт, же тебе, при многовожделенном и сладостном внимании, и весь лик добродетелей: любовь, радость, мир и пр., ради коих потом всякое твое прошение  исполняемо будет о Христе Иисусе, Господе нашем»... (Добротол., т. 5. с. 272).
Таково святоотеческое учение о молитве Иисусовой, деемой о Имени Иисуса Христа, и сие святоотеческое учение св. отцы не от себя измыс¬лили, но восприяли, как мы видим, по свидетельству Игнатия и Каллиста, от апостолов; оно дошло в неизменном виде до нашего времени. Так, великий делатель умносердечной Иисусовой молитвы Паисий Величковский, приводя в своей книге слова старца своего бл. Василия, в предисловии на главизны бл. Филофея Синайского излагает следующее учение о молитве и о Имени Иисусовом: «Всякий, отрекающийся мира и приемлющий монаше¬ство, принимает (подобно воину, вступающему в войско) и меч духовный, дабы с ним, как то подобает воину Христову, вступить в брань с ду¬хами злобы (мы приводим цитируемое место, переводя его со славянскаго языка, ради большей удобопонимаемости, на русский). Почему в час пострижения ему и говорится: «приими, брате, меч духовный, иже есть глагол Божий, его же и носяй во устах своих, уме же и сердце, глаголи непрестанно: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя».
Сей «меч духовный» и «глагол Божий» есть, по толкованию бл. Василия, именно Имя Иисусово: «Что бо глаголет Писание? - близ ти есть г л а г о л  во устех твоих, и в сердце твоем, яко а щ е  и с п о в е с и  у с т ы  т в о и м и   Г о с п о д а  И и с у с а, спасешися: всяк бо, иже аще призовет Имя Господне, спасется. Все же се: г л а г о л (в первом тексте), и с п о в е д а н и е (во втором тексте)  и  п р и з ы в а н и е (в третьем тексте): разумей быти внутрь тебе Х р и с т а (то есть и призываемое, и глаголемое и исповедуемое Имя Иисусово и есть Сам Христос), чрез святое крещение вселившийся.  Его же  п р и з ы в а т и (т.е. Имя Его) и  г л а г о л а т и,  и  и с п о в е д а т и  д о л ж е н  е с и непрестанно, иногда только внутрь сердца своего, а иногда и устами произнося: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя». Берегись же, человече, противления этой заповеди (т. е. берегись нерадения в том, чтобы беспрестанно призывать Имя Господа Иисуса), дабы за это не послал на тебя Бог дух ожесточения, слепоты и глухоты духов¬ной, подобно древнему Израилю, поклонившемуся иногда Ваалу и впавшему в идолопоклонство вследствие нерадения своего о хранении ума своего, как в том обличает его Илия Пророк, и не стал бы ты (подобно Павлу) противу остра рожна (Имени Иисусова) прати. Не надейся же и не верь, что возможешь преуспеть в чем-либо духовном, если не станешь повиноваться данной тебе заповеди    призывать  И и с у с а   Х р и с т а  н а   в с я к   п о м ы с л   з л о й  и  н а  в с я к у ю  р а т ь  в р а ж и ю,  как говорит св. Исихий,  ибо не найдешь ни на небе, ни на земле более крепкого оружия на врагов, чем И м я  Х р и с т о в о... «Веруяй в Мя, реки от чрева его истекут воды живы». Всяк бо крещающийся приемлет свыше сию воду  живую  во  глубине сердца своего таинственно, о ней же пишется в житии святейшего Игнатия Богоносца, яко разрезаша невернии сердце его глаголюще «како он ношаше Бога своего в сердце своем?» И обретоша внутрь из злата словеса сия: Иисус  Христос. Итак, этими словами  бл. Василий  доказывает, что  ношение  Христа в себе есть ношение И м е н и  Е г о  в  сердце   своем. Сие    же знамение бе на посрамление неверных, во уверение же всем верным, яко   в с я к    в о    с в я т о м    к р е щ е н и и    п р и е м л е т   в н у т р ь   с е б е   Х р и с т а .
Сего  ради   святые  отцы   повелевают нам,  во - первых,  очищаться  от  страстей   у м н о–с е р д е ч н ы м  п р и з ы в а н и е м   И м е н и   И и с у с  Христова   против   в с я к о г о    п о м ы с л а    з л о г о ,  б р а н и  с т р а с т н о й   и  п р и л о г а  в р а ж ь е г о. И такая молитва не должна быть бесчувственной и лишь по привычке глаголемой, но должна быть исполненной сердечного чувства, без сердечного же чувства творимую молитву Иисусову и мертвой молитвой назвать не грешно. Так положив начало пребывать в разумном внимании (т. е. следить бдительно за всеми появляю-щимися в уме  помыслами и не допускать их до ума своего) и молении (т. е. всегдашнем призывании против всякого помысла Имени Иисусова), да пребудем твердо до самой смерти, неослабно борясь с ратующими против нас врагами и страстями на¬шими; и, как научают нас святые отцы, хотя, несмотря на бдительность и молитву нашу, враг все-таки будет успевать наносить нам тысячи язв ка¬ждый день, мы, однако, да не отступим от сего живоносного делания, то есть призывания Иисуса Христа (т. е. Имени Его), сущего в сердцах наших.
Таковых (прилежно и беспрестанно занимаю¬щихся призыванием Имени Иисуса Христа) Бог, если усмотрит  в этом пользу для души нашей, уводит на высоту созерцательной умной молитвы. Но некоторые (не ведая, что созерцательная молитва есть дар Божий) пытаются своими собственными усилиями взойти на степень созерцательной молитвы, мня, что она в руках хотящих достичь ее обретается, за что их, по справедливости, можно назвать легкомысленными. Другие же, увидев, что не все, но немногие сподобляются дара созерцательной  молитвы, ослабевают в подвиге деятельной молитвы Иисусовой и начинают не радеть о беспрестанном, призывании Имени Иисусова; но так как без сего призывания невозможно человеку избежать действия страстей и сосложения ума своего с лукавыми помыслами, то таковые и подпадают под власть страстей, за что  имеют быть истязаны в час смерти и воздадут ответ на Страшном Суде за то, что не радели о призывании Имени Господня… Таковым следует разуметь, что за то, что по немощи нашей мы не сподобились достичь степени созерцательной молитвы,  мы о с у ж д е н ы  не  будем; но за то, что мы не блюли ума и сердца  с в о е г о  от диавола и злых помыслов, имея возможность противиться им и по¬беждать - не собою, но страшным именем Христовым - имеем воздать слово Богу за то, что, нося Христа внутри себя по дару святого крещения, не умели, или, вернее, не желали научиться, как п р и з в а т ь  Того (т. е. Имя Иисусово) на помощь в час брани. И именно за это и укоряет нас апостол, говоря: «не весте ли, яко Иисус Христос в вас есть? разве, не искусни есте»: то есть не умеете—действовати умом в сердце Имя Х р и с т о в о». (Видите, какое ясное утверждение, что Имя Иисус-Христово, исповедуемое в сердце, и есть Сам Иисус Христос) Житие и Писания Величковского, изд. 1892. с.с. 89—95).
«Носящий же Меч сей или Глагол (т. е. Имя  Иисусово) в уме своем, внимая внутренне помыслам своим, знает, когда нападает на него мысленно враг, и тогда обращает сей меч против злых его прилогов и страстей и помыслов и молится против сих действий вражеских молитвою Иисусовой, также молится и в случае впадения в грех,  прося прощения о Имени Иисусовом» (с. 90). «Но, о времене нашего! Многие и чуть ли не все носят сей Меч  «за един токмо обычай, а не на каковую  бранную потребу! Не стараясь научиться, как обращать сей меч против лица вражьего н по¬жигать врагов сим пламенным оружием, как огнем, но пользуются сим мечем неразумно и плот¬ски, а не действительно, то есть тянут лишь четки, за «славу» - одну лестовку, а за кафизму - три, и тем и довольствуются, ограничиваясь лишь внешней молитвой.  Множайшие  же,  и совершенно отложив в сторону сей г л а г о л  Б о ж и й, паче ж е  р е щ и  пламенно оружие, охраняющее врата сердечные, довольствуются в своей духовной жизни лишь одним псалмопением, канонами и тропарями (там же, с. 89).
В предисловии на книгу бл. Исихия бл. Василий, приводимый Паисием Величковским, говорит: «О единой же сей краткой и пятьми словесы исчисляемой молитве, по апостольскому гласу: 1) Г о с п о д и  2) И и с у с е  3) Х р и с т е, 4) помилуй 5) мя, написал первый св. Исихий двести глав, ничтоже иное приложив в тех точию едино ума блюдение и сию священную молитву Иисусову... Толикое бо бе святым о сем священном делании и радение, яко и молитися повелевают за неведующих сего умного света сердечного, просвещающегося Именем Христа Бога нашего (там  же, с.с. 111—112).
В той же главе он говорит, что в умном делании прекрасное оружие против страстей, есть память смертная, воспоминание ужаса осуждения на Суде, и вечности ужасного мучения и, с другой стороны, воспоминание блаженств Царствия Небесного,  но все эти роды умного делания не могут сравниться с призыванием умносердечным Имени Иисусова: «Хотя и эти воспоминания в тех, кои ими  победили нечувствие свое, имея силу утолять похоти плоти и отражать злые помыслы от души, н о  И м я страшное Иисус Христово большую и  н е с р а в н е н н у ю  имеет  силу, всех сих потребляти от сердца и ума... Поэтому эти воспоми¬нания следует сопрягать с деланием умной молитвы, и они придают молитве сугубую крепость и успешность: наипаче же от молитвы сами яко с в е т  с и я ю щ е,  прогонимей сущей тме от ума и мгле страстей Именем Иисус  Христовым» (там же, с. 105).
В предисловии к Нилу Сорскому сей же бл. Василий говорит, что, хотя святые отцы и уставляют добрым и благоговейным мужам очищать свои сердца единым исполнением заповедей Христовых, имея как крепчайшие оружия против стра¬стей страх Божий и память Божию, но сие действенно лишь для добрых неокамененных сердец: «нечувственным же и окамененным, аще и самая та геенна, или Сам Бог чувственно открыется, никаково же наведе им страха. Также и для новоначальных сие одно умное делание, то есть памятование Бога, со страхом Божиим трудно исполнимо, ибо ум новоначальных, упражняемый в сей па¬мяти, скоро притупляется и также избегает мыслить о Боге и о страхе наказания за несоблюдение заповедей, как избегает пчела курения дыма. Поэтому, хотя памятование заповедей Божиих  и страха наказания и весьма полезно есть в сей брани, но святые отцы изобрели сверх сих и ещё одно прекраснейшее средство, могущее весьма помогать немощным (т. е. беспрестанное призывание против помыслов и страстей Имени Иисусова). Поэтому, если первое умное делание можно уподобить ручной мельнице, то, если с сим первым деланием человек соединит и беспрестанное призывание Имени Иисусова, то оно уподобится мельнице водяной: подобно тому, как вода сама собою движет и колесо, и жерновный камень, так «и пресладкое Имя Иисусово с памятью Бога ту  суща (т. е. сущего во Имени Иисусовом) в с е и с п о л н е н н е   живущаго во Иисусе (т. е.  в  И м е н и  «И и с у с») п о д в и ж е т  ум  в  м о л и т в у», о чем великий в богословии Исихий, назнаменуя, глаголет: «Душа благодеемая и услажда¬емая от Иисуса, с радостью некоей и любовью, и со исповеданием Благодателю хвалу воссылает, благодаряще и призывающе Того с веселием» (там же, с. 116). В приведенном в сей же книге письме архимандрита Александра этот последний некоему имущему намерение принять мона¬шество пишет: «Постарайся обрести Иисуса Хри¬ста... в сердце твоем... Мы все ищем Иисуса Христа по разным местам, не ведая того, что Он всегда внутри нас находится»... «Всемогущий Бог да озарит сердце твое и укажет тебе м е с т о, где обитает Иисус Христос»... (там же, с. 272). Это сердечное место, в коем следует стоять вниманием и молитвою и в коем подобает искать, так сказать, Христа в носящем Его Име¬ни Иисусовом есть верхушка сердца, которая лежит под левым сосцом (с. 85).
Начало Иисусовой молитвы св. Симеон Солунский, как мы видели, возводит к  самым апостолам, но начало созерцательной умной молитвы, по свидетельству Нила Сорского и Нила Синайского, приводимых Паисием, восходит до первозданного человека в раю; величайшей же делательницей сей созерцательной молитвы была Пречистая Дева Мария, как то свидетельствует св. Григорий Палама, приводимый Паисием Величковским. Не это ли  побудило Святую Деву воскликнуть вечные слова: «И Свято Имя Его!» - скажем мы от себя. Ибо Та, Которая, имея совершеннейший дар созерцания, созерцала Бога во Именах Его из творения и из Писания Ветхого являемых, сколь же ещё обширнейшую дверь к созерцанию обрела во Имени И и с у с, которое возвестил Ей Архангел! Уверовав в благовестие Архангельское, что за¬чала Сына Божия, Господа Своего и Христа Своего И и с у с а, Пресвятая Богородица несомненно все время содержала в уме и в сердце Своем сие Имя еже «паче всякого Имени», и первая познала величие и сладость его, почему и воскликнула:_«И Свято Имя Его» т. е. в Имени Его есть Он Сам.
Паисию Величковскому, как великому проповед¬нику молитвы и Имени Иисусова, пришлось претерпеть немало поношений за Имя Иисусово, по нелож¬ному свидетельству Самого Господа, предсказав¬шему ученикам Своим, что они все г о н и м ы   б у д у т  «Имени Моего ради». Впрочем, против¬ники о. Паисия не восставали тогда против Божественного достоинства и силы Имени Иисусова, но отрицали по грубости ума своего Богоугодность без¬молвной молитвы, отстаивая ревностно гласную мо¬литву, установленную в церковном Богослужении. Так как занятие умною Иисусовой молитвой при неумелом и неосторожном ведении его ведёт весьма часто к прелести и к тяжким падениям, то эти печальные случаи еще больше восстановляли врагов против о. Паисия, которого они винили во всем этом и даже жгли его книги. Подобно тому, как ныне восстали имеборцы против книги об Иисусовой молитве о. Илариона и против автора ее,так и против Добротолюбия  и против  о. Паисия   восстал  «един  инок,  ф и л о с о ф    с у е у м н ы й, увидав, что некоторые, ревновавшие не по разуму о сей молитве, вследствие их самочиния и  невежественного наставления неискусных наставников, впали в некую прелесть, то сей философ до  того вооружился по действию диавольскому хулой на сию  святую молитву, что несравненно превзошёл тех древних треклятых еретиков, хулителей этой молитвы - Варлаама и Акиндина,  столь страшные и срамные хулы вознося, как на молитву сию святую, так и на делателей её и ревнителей,  что и целомудренному слуху человеческому они нестер¬пимы (сравни писанное в № 15 Русского Инока за 1912 г.). На ревнителей же сей молитвы он (т. е. сей, именуемый философом, но, по всему судя, некий архиепископ или митрополит) воздвиг такое превеликое гонение, что некоторые, всё оставив, прибежали в эту страну, и ныне здесь богоугодно живут в пустыне, другие же бывшие ревнители, будучи малоумны, согласившись с ним, дошли до такого безумия от развращенных его слов, что и некоторые свои отеческие книги (понимай: Добротолюбие) потопили в реке, привязав к ним ка¬мень. (Подобно сему у иноков афонских конфис-ковали все святоотеческие книги в Одессе. Многие сожгли). И до такой степени распространились его хулы, что некие (понимай - игумены) запретили под страхом клятвы читать св. отеческие книги (т. е. об умной молитве) - Добротолюбие. Подобно этому и запрещение книги «На горах Кавказа» и «Апологии», содержащих святоотеческие выдержки об Имени Господнем.
Когда же сей хулитель (т. е. гонитель архиепископ) задумал, не довольствуясь устными хулами, предать их писанию (т. е. написать хульную книгу против молитвы Иисусовой), тогда н а к а з а н и е м   Б о ж и и м  о с л е п  на оба глаза, т е м  и  пресеклось его богоборное намерение» (Там же, с. 215).
У о. Паисия Величковского об умной молитве в главе первой говорится: «Вестно убо да будет, яко сие Божественное священныя умныя молитвы дело бяше непрестанное древних Богоносных Отец наших... На предреченное убо сие Божественное умное сердечного рая делание и хранение никтоже от правоверных дерзнул когда похулити», но все древние отцы имели сие умное делание в великой чести и относились к нему с крайним благоговением, как к делу, преисполненному всякой духовной пользы. Но так как чрез это умное делание (призывание сердечное Имени Иисусова) монашество, «избрав благую часть» с неотторжимою, любовью сидело у ног Иисусовых, в совершенстве, благодаря сему преуспевая в делании Его заповедей и бывая светом всему миру и просвещением, то диавол, начальник злобы и враг всякого благого дела, истаивая завистью, употребил все свои козни, чтобы опорочить и похулить это душеспасительное дело и истребить, если можно, от лица земли. Так, во-первых - чрез истребление святоотеческих книг руками сарацын; еще же и порочил всегда умное делание, вводя неких неискусных самочинников в прелесть, дабы примером их погибели, которая произошла не по вине умной молитвы, но по вине их возношения, побуждать хулить умную мо¬литву и отвращать от спасительного сего дела не имеющих достаточного рассуждения. Но не доволь¬ствуясь всем этим, диавол обрёл еще в италийских странах Калабрийского Змея, предтечу анти¬христова, еретика Варлаама, по гордости своей  всем подобного диаволу, и, вселившись в него со всей своей силой, подвиг его на хулу против православной веры, как о том подробно пишется в Постной Триоди, в Синаксаре на вторую неделю св. Великого Поста. Сей Варлаам дерзнул отвергнуть священную и умную молитву, многоразлично хуля и устно и письменно, как о том пишет иже во Святых Отец наш Симеон, Фессалоникский архиепископ, которого мы здесь и приводим: «Сей окаянный Варлаам множайшая - и на священную молитву хуляше же и писаше, и на Божественную  еже на Фаворе благодать же и осияние. Не уразумев заповеди: непрестанно молитеся (1 Сол 5, 18) - да и как   постигнуть её тому, кто  суетствует умом и находится   в союзе с гордым  диаволом, - ниже поняв слов Апостольских: помолюся духом, помолюся же и умом (1Кор 14,15), ни слов: «поюще и воспевающе в сердцах наших  Господеви» (Кол 3, 16), ни – «яко посла Бог Духа Сына Своего», то есть благодать «в сердца ваша, вопиюща: Авва Отче» (Гал 4), и – «хочу пять словес умом моим глаголати, нежели тьмы словес языком» (1 Кор 14, 19), он поэтому и отверг умную молитву, особенно же призывание  Господне, (т.е. Имени Иисусова), которое есть исповедание Петра, проповедавшего: «Ты еси Христос, Сын Бога Живаго» (Мф 16, 16) и предание Самого Господа, глаголюща во Евангелии: «Еже аще что просите от Отца во Имя Мое, даст вам» (Ин 15, 16), и «О Имени Моем бесы ижденут» (Мк 16, 17), и прочая. Понеже и «Имя Его Живот вечный есть» (Ин 17, 3) «сия бо рече писана быша, да веруете, яко Иисус Христос, Сын Божий, и да верующе живот имате во Имя Его» (Ин 20, 31); и Духа Святаго подательство есть  призвание Христово: «Никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым (1 Кор 12, 3), рече и тьмами о сем» (то есть,  что   п р и з ы в а н и е   Имени  И и с у с о в а   и   е с т ь   С а м   Бог,  ч т о   о т в е р г а л   В а р л а а м).  До зде св. Симеон.
Но что же успел, - восклицает о. Паисий, продолжая речь о Варлааме, -началозлобный змий, с сыном погибели треклятым еретиком Варлаамом, которого он наустил на хулу против умной  молитвы? Возмогло ли его злохуление (т.е.  о т м е т а н и е   Б о ж е с т в е н н о г о   д о с т о и н с т в а  И и с у с о в о й  молитвы  и  происходящих от  н е ё  с о з е р ц а н и й)  омрачить свет этого умного делания, которое он было надеялся до конца истребить? -  Отнюдь (не возмогло), но болезнь его обратилась на главу его... Благодаря ревностной защите Божественного достоинства умного призывания Имени Иисус Христова св. Григорием Паламою - «сей Варлаам еретик с Акиндином и всеми своими единомысленниками трижды анафеме предадеся; но и доныне от тояжде Церкви на всякое лето в Неделю Православия с прочими еретики проклинаем бывает сице: «Варлааму и Акиндину, н  п о с л е д о в а т е л е м   и х, и преемникам и х  а н а ф е м а  т р и ж д ы»! (Слышите, имеборцы, высказывающие ныне хуления, тождественные с Варлаамовыми, на Имя Иисусово!).
Зрите зде, о, друзи, дерзающие хулити умную мо¬литву, - «кто был первый её хулитель; не еретик ли Варлаам, трижды от Церкви анафеме предан¬ный и имеющий проклинаться во веки? Не сообщаетесь ли и вы своими злохулениями сему еретику и его единомысленникам? Не трепещете ли душею ва¬шею подпасть, подобно им, церковной клятве и быть отчужденными от Бога? Не ужасаетесь ли тем, вашим злохулением соблазнив неутверждённых в разуме ближних ваших, подпадаете под страшное прещение Евангелия Божия? Не боитесь ли слов Апостольских: «Страшно есть впасти в руце Бога, живаго» (Евр 10, 31), и за это быть казнённым и временно, и вечно, если не покаетесь? Но какую же благословную вину нашли вы, чтобы счи¬тать себя в праве хулить сию пренепо рочную  и  преблаженную  вещь? - Я совершенно недоумеваю призывание  ли  Иисусово  мнится вам быть  не полезно? Но и спастися о ином несть возможно, точию о Имени Господа Нашего Иисуса Христа»... (там же, с.с. 104-167).
И в другом месте: «Также и прочие богоносные отцы в своих учениях, исполненных премудрости Божией, описывая сию святую молитву, изъявляют о действии оной и происходящей от неё неизреченной духовной  пользе и преуспевании в получении Божественных дарований Духа Святаго. И кто же не раз¬жжётся—восклицает о. Паисий - ревностью Божией беспрестанному деланию сей священной молитвы, видя, к какому небесному сокровищу небесных доб¬родетелей она приводит подвижника! Дабы ей Всесладчайшего Иисуса в душе и сердце своем всегда сокровиществуя (т. е. призыванием Имени Его), не¬престанно в  с е б е  поминать В с е д р а ж а й ш е е  Имя  Е г о, неизреченно этим к любви Его разжигаясь... Хотящи же со Сладчайшим Иисусом любовью быть соединенными, те, оплевав вся крас¬ная мира сего и наслаждения, и телесное упокоение, ничего не восхотят иметь в жизни сей иного, кроме всегдашнего упражнения в сем делании молитвы (т. е. в призывании Сладчайшего Имени Иисусова) в селе райском (т. е. в сердце)» (там же, с.с. 191-192).
Таково проповедание великого подвижника прошлого века о Имени Иисусовом, исповедуемом, призываемом, и глаголемом в умносердечной молитве! Таковы и его страшные обличительные слова против хулителей и противников молитвы умной и Имени Иисусова! Имеющий уши слышать, да слышит.
Таким же ревностным проповедником Имени Иисусова  и умной молитвы является  позднейший великий делатель оной и духовный писатель епископ Игнатий Б р я н ч а н и н о в. Приведём выдержки из его сочинений, относящиеся к Имени Иисусову.
      «Преподобный Антоний завещал, - говорит еп. Игнатий Брянчанинов, - непрестанное п а м я т о в а н и е  И м е н и Господа Нашего Иисуса Христа. «Не предавай забвению, говорил он, Имени Господа Нашего И и с у с а  Х р и с т а,  н о  непрестанно обращай Его  в  у м е  т в о е м,  с о д е р ж и  в  с е р д ц е,  прославляй языком, говоря: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя!» Также: «Господи, Иисусе Христе, помоги мне!» Или: «Господь мой Иисус Христос!» (Аскетич. Опыты, Т. 2, с. 192).
«Имя Господа нашего Иисуса Христа содержит  в  с е б е особенную Божественную Силу» (с. 193).
«Моление молитвою Иисусовой есть установление  Божественное... Установлено Самим Сыном Божиим и Богом... Господь, Иисус Христос установил моление Его Именем, дал этот способ моления, как новый, необычайный дар цены безмерной. Апостолы уже знали отчасти силу Имени Иисусова, исцеляли им неисцельные недуги, приводили к повиновению себе бесов, побеждали, связывали, прогоняли их. Это могущественнейшее, чудное Имя Господь повелевает употреблять в молитвах, обещая от него особую действительность для молитвы. «Еже аще что просите,-сказал Он апостолам, - от Отца во Имя Мое, то сотворю, да прославится Отец в Сыне... И аще чесо просите во Имя Мое, Аз сотворю» (Ин 14, 13-14)... О, ка¬кой дар! Он залог нескончаемых безмерных благ! Он истек из уст неограниченного Бога, облекшегося в ограниченное человечество, нарекшегося именем человеческим,—Иисус Спаситель. Имя, по наружности своей ограниченное, но изображающее собой предмет неограниченный, - Бога,заимствующее из Него  н е о г р а н и ч е н н о е _Б о ж е с к о е  достоинство; Божеские свойства» (с. 234). «Имя Сына Божия и величие Его Имени И и с у с» превыше постижения разумной твари земли н неба: постижение его непостижимо и приемлется младенческой простотой и верой» (с. 240).
«Только нищий духом, непрестанно прилепляющийся молитвой  ко Господу по причине непрестанного ощущения нищеты  своей,  способен  раскрыть в себе величие Имени И и с у с а» (с. 241)
«Исповемся Имени Твоему, о милости Твоей и истине твоей: яко возвеличил еси над всеми Имя Твое святое» (Пс 137, 1-3). Святой Давид исчисляет чудные действия страшного и святого Имени Иисусова. ради Имени Иисусова, употребляемого молящимся, нисходит ему помощь от Бога и даруется ему отпущение грехов. «Помози нам Боже Спасителю наш, славы ради Имени Твоего, Господи, избави ны и очисти грехи наши, Имени ради Твоего»! (Пс 128, 9). Ради Имени Господня бывает услышана молитва наша, даруется нам спа¬сение; на основании убеждения в этом опять мо¬лится Давид: «Боже, во Имя Твое спаси мя, и в силе Твоей суди ми: Боже, услыши молитву мою, внуши глаголы уст моих» Пс 53, 3-4). Силою Имени Иисусова освобождается ум от колебания, укрепляется воля, доставляется правильность рев¬ности и прочим свойствам душевным: мыслям и чувствованиям богоугодным» (с.с. 241, 243). «Во Имя Господа Иисуса даруется оживление души, умерщвлённой грехом. Господь Иисус Христос -  жизнь, и Имя Его - живое: оно же оживотворяет вопиющих им к Источнику Жизни, Господу Иисусу Христу. «Имени ради Твоего живиши мя прав¬дою Твоею» - «не отступим от Тебе: оживиши ны,  и Имя Твое призовем». Когда силою и действием Имени Иисусова услышана будет молитва, когда снизойдет Божественная помощь к человеку, тогда отражены будут и отступят от него враги, тогда сподобится он отпущения грехов... Тогда последует подаяние во Имя Господа благодатных даров духовного имущества и сокровища, залога блаженной вечности. «Яко Ты, Боже, услышал еси молитвы мои, дал еси достояние боящимся Имени Твоего» (с. 243).
В действии молитвы Иисусовой имеется своя постепенность: сперва она действует на один ум, приводя его в состояние тишины и внимания, потом, начинает проникать к сердцу, возбуждая его от сна смертного, и знаменуя оживление его явлением в нём чувства умиления и плача. Углубляясь ещё далее, она мало-помалу начинает действовать во всех членах души и тела, отовсюду изгонять грех, повсюду уничтожать владычество, влияние и яд демонов. По этой причине при начальных действиях молитвы Иисусовой «бывает сокрушение неизреченное и болезнь души неизглаголанная, - говорит преп. Григорий Синаит. - Душа болезнует, как болящая и рождающая, по Писанию: «Живо бо Слово Божие и действенно и острее всякого меча обоюдоострого», то есть Иисус про-ходит, как свидетельствует апостол, даже до разделения души же и духа, членов же и мозгов, и судительно помышлениям и мыслям сердечным» (Сирах). — Проходит и истребляет грехов¬ность из всех частей души и тела (с. 250).
«Се лежит сей на падение и восстание многих в Израиле, и в знамение пререкаемо» (Лк 2, 34)... Между познавшими и не познавшими Его... Но «немы да будут устны льстивые», - глаголющие на Праведного и на великолепное Имя Его «беззаконие» - гордынею своею, своим глубоким неведением и соединённым с ними уничижением чуда Божия» (стр. 233-234).
Таково свидетельство о Имени Иисусовом великого подвижника последних времён. Как видите из последних его слов, ему тоже довелось переносить немалое гонение ради исповедуемого им Божества Имени Иисус Христова. Одним из противников его святоотеческого исповедания был даже и Вышенский затворник епископ Феофан, которому по богатству ума не давалось сокровище простоты сердечной, а ею только и познаётся Бог по Имени «Иисус».
 Преподобнейший во святых пустынник Саровский Серафим великий чудотворец от своих молитвенных опытов говорит: «Чтобы приять и узреть в сердце свет Христов, надобно, сколько возможно, отвлечь себя от видимых предметов;  предочистить душу_покаянием, добрыми делами и верою в Распявшагося за нас, закрыть телесные очи, погрузить ум внутрь сердца, где вопиять призыванием Имени Господа нашего Иисуса Христа; тогда, по мере усердия и горячности духа к Возлюблен¬ному, находит человек в призываемом Имени услаждение, которое возбуждает желание искать высшего просвещения. Когда чрез такое упражнение укоснит ум в сердце, тогда возсиявает Свет Христов, освящая храмину души своим Божественным осиянием, как говорит Пророк Малахия: «И воссияет вам, боящимся Имени Моего  Солнце_Правды» (4, 2). Этот Свет есть вместе и Жизнь по  евангельскому слову: «В Том Живот бе Свет человеком (Ин 1,4) (Там же, у Игнат. Брянчанинова, с. 304).
Итак, видите, как святоотеческое исповедание Божественного достоинства Имени Иисусова и учение о священной молитве Иисусовой дошло нерушимо и до отцов наших! Так же нерушимо исповедание и учение сие дошло и до нас, слышавших тоже благоговейное учение о Божественном достоинстве Имени Иисусова и молитвы Иисусовой и от нашего недавно отшедшего отца Иоанна Кронштадтского: «Знаю я свою духовную нищету… Именем Христовым только и живу и успокоеваюсь, и веселюсь, распространяюсь сердцем, а без него мертв душевно!» (Моя жизнь во Христе, т. 1. с. 6).
Таково непреложное учение Православной Церкви о том, что молитва деется о Имени Божием. Таково и непреложное основание молитвы умно-сердечной Иисусовой – Именем Иисуса, благодаря которому эта молитва «Иисусовой»  и называется. Из всего Добротолюбия мы привели малые выдержки, но и они ясно доказывают первостепенную важность Иисусовой молитвы для христианина вообще и для монахов в особенности и, во-вторых, доказывают, что основание, на котором зиждется Иисусова молитва – есть вера во Имя Иисуса Христа, как в Самого Бога; вера в то, что Сам Иисус и в сердце твоем, и в призываемом Имени Своем таинственно пребывает. Веруя так, молящийся в силах будет испытать – яко прилепши к самому тому Божественному действу, якоже вопити часто: «Иисусе мой! Иисусе мой!» (Каллист Патриарх. Слав. Добротолюбие, т. 4, лист 141». Положить другого основания для моления «Именем Иисуса», кроме положенного, невозможно, оно есть  С а м   Господь наш Иисус Христос, Богочеловек» (Игнатий Брянчанинов, Т. 2, с. 310. Аскетич. Опыты).
                _______________