Предисловие к 2 тому

Протоиерей Константин Борщ. ИМЯСЛАВИЕ. Том 2.Предисловие

По милости Божией приступаем к изданию 2-го тома «На заре и закате ХХ-го века». Работе над сим изданием сопутствовали наскоки «косы на камень», по теме нашей книги. Имеется в виду ожесточённое возстание не рядовых представителей имяборческой стороны на имяславие всё с теми же «Зеленцовскими», «Никоновскими» и «Антониевскими» клеветническими тенденциями и нелепыми выпадами против исповедания имяславцев, которых, в своём обуявшем их духовном заблуждении и неведении они именуют отступниками от православия и от православной церкви, еретиками-имябожниками. И это тех, которые жизни своей не щадили умирая за православие и Святую Православную Церковь Христову. Даже печатным словом в 2000 году выступили некоторые авторы, осуждая имяславие и хуля имя Божие. Совремённые поборники имяборческой идеологии «несуществования» имени Божия настаивают на синодальной точке зрения Послания Синода от 18 мая 1913 года, на учении немецкого учёного Макса Мюллера, что имя вообще, ни духовно, как душа или ангел, ни материально, как дерево или стол – не существует. И эта человеческая философия, от которой предостерегал св. ап. Павел (Колос. 2,8), св. Синодом применёна к Всесвятейшему имени Божию, говоря: нет надобности делать исключение и тогда, когда речь идёт об имени Божием… И вот, возлюбившие эту философию паче Божественной Истины Священного и Святого Писания, говорим – паче Святейшего имени Божия, новые умники учат: «имя Божие разлагается и исчезает вместе со звуком голоса произносящего это имя». Точь-в-точь, как учил святейший Синод: во время молитвы имя Божие отождествляется с самим Богом и есть Бог. А после молитвы имя Божие не только не есть Бог, но даже не есть и Его Божественная энергия или действие. То есть, после молитвы имя Божие превращается в прах и исчезает в небытие… Во время молитвы имя Божие существует. А после молитвы оно реально не существует и есть выдумка человеческая. А кто верует иначе, тому Синодское послание приписывает магическое суеверие и богохульство… Таким изуверством заражёны и ныне не только многие рядовые священники, но даже некоторые, если не сказать многие, или за немногим исключением, архиереи Российской церкви. И называют «еретиками» ревностных защитников исконно-православного исповедания Божества имени Божия, как не созданной Божественной энергии сущности Божией, которой, по постановлению Церковного Собора 1341 года принадлежит титул «Бог» и Божество. И эти ревнители «не по разуму», в церкви власть имущие имяборцы, руководствуясь «зеленцовскими» установками вносят в церковь разделение в вере, запрещают говорить и проповедовать о славе и величии имени Господа нашего  Иисуса Христа, точь-в-точь так, как некогда иудеи запрещали апостолам проповедовать об имени сем (Деян. 4,18). И как древние богоубийцы угрожали проповедникам Иисуса отлучением от сонмища иудейского (Иоан. 9,22; 12,42)., так и ныне некоторые имеборствующие архиереи угрожают исповедникам имени Божия отлучением от церкви. Но им следовало бы помнить, что незаконно отлучающие от церкви исповедников истины сами бывают у Бога отлучёнными. В этой связи хочется возобновить в памяти парадокс, и действия, подобные нынешним, некоторых архиереев начала ХХ века, перед самым шествием России на Голгофу, предсказанной Афонскими старцами-подвижниками: «Россия погибнет, если перестанет почитать имя Божие». Но об этом будем говорить в содержании документов нашей книги.
Боже, Боже мой! Каким бесстрашием перед Всесвятейшим именем Твоим сквозит в учении имяборческих синодальных докладчиков, архиепископов Никона и Антония, профессора С.Троицкого и нынешних продолжателей их учения! Ведь похулением имени Твоего, они неминуемо касаются Лица Твоего, и не может быть, чтобы хула на Твое Пресвятое имя, и чтобы мысль хулителей не обращалась к Тебе Самому. Номинализм, рационализм и атеизм в учении об имени Божием имяборцев, лукаво и хитро замаскированный ложным страхом умаления Божества Существа Бога дышат во всех докладах трёх синодальных докладчиков, в послани Синода и в учении нынешних продолжателей их ереси.
Искренне верующий православный христианин, нелицемерно любящий Господа, не может согласиться с новым  антихристианским учением. Ну как имяборцы уничижившие Твоё Святейшее имя могут обращаться к Тебе, Господи,? Неужели совесть не обличает их?…
Есть слухи, что, находясь уже в эмиграции, митрополит Антоний (Храповицкий), бывший синодальный ересиарх, сокрушался говоря: «Да, было время, когда  в безумии своём я хулил имя Божие». – Но достоверно ли это? Почему не было никаких печатных доказательств, подтверждающих его покаяние, отречение от имяборчества и поворот к имяславию? Ведь доходила же до в Россию из-за границы духовная литература. А об этом нет никаких печатных источников. Может быть он ограничивался лишь устным признанием своего имяборческого греха? Но от такого лица этого было бы весьма недостаточно.
Синодалы, и нынешние их последователи учат, что имени Божия, как такового, реально не существует… А потому нельзя веровать во имя Божие, нельзя говорить, что имя Божие есть сам Бог»1.
Вникнем, православные, как хитро и лукаво через имяборчество сатана уводит христиан в бездну отступления от Бога! Ведь, если имени Божия не существует, если имя Божие есть человеческая выдумка, то что тогда остаётся от веры Православной? Ровно – ничего! Ибо зачем, тогда, призывать имя Божие в молитвах, если его нет?
А чтобы не заподозрили православные, что два архиерея: Никон и Антоний уводят христиан от веры в Бога в бездну отступления, сатана через них придумал идею: очистить веру православную от накопившегося за тысячелетия, перешедшего от иудеев до нас «шлака» в религиозной терминологии. Этим «шлаком» для них является то, что ветхозаветная церковь будто бы славила не Бога, а имя Божие; а Новозаветная Церковь переняла наречие древних иудеев, которые славили не Бога а имя Господне»… Поэтому, архиеп. Никон-убийца афонских монахов, в 1913 году, зарёкся перед афонцами, что, все книги библейские, евангельские, святоотеческие и богослужебные где прославляется не Бог, а имя Господне, он перепечатает по новому и церковь очищенная от ереси будет славить Бога, а не имя Его. Но Господь не допустил осуществиться богопротивному замыслу Никона.
По вере двух архиересиархов Никона и Антония – где прославляется не Господь, а Имя Господне – всё это бредни еврейские… Выходит, что Новозаветная церковь в течение двух тысяч лет ежедневно в храмах прославлявшая имя Господне, занималась еврейскими бреднями а не богослужением… Вот как хитро и лукаво сатана уводит народ православный в предсказанное св. ап. Павлом «отступление» от искупившего мир Владыки Господа нашего иисуса Христа, заходя с правой стороны2.
«Бдите и молитесь, да не внидите в напасть», - предупреждает Господь нас, православных христиан. (Марк. 13,33; 14,38).
Из письма епископа Модеста к издателю журнала «Дым Отечества» А.Л. Гарязину: «Благодарение Господу Богу, все иноки имеславцы оказались истинными чадами  Церкви. Отец Антоний и все виденные мною иноки афонские назначены в число братии Знаменского монастыря. Употреблю все усилия, чтобы они остались пребыванием своим в монастыре довольны Разность мнений не должна мешать единению и любви. Когда Господь Бог вложит в Сердце Царево желание собрать очень нужный для Церкви собор, Он Один ведает. До собора же возможна литературная борьба, но хорошо было бы, если бы она не была остра»3.
Св. ап. Павел Говорит: «надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор.11,19).
Нет ничего более очевидного и всесторонне изученного и, вместе с тем, столь необъяснимого и непонятого, чем природа человека. Даже в самой антропологической из религий – христианстве, не даны «окончательные» выводы.
Раннехристианские апологеты, учители и отцы Церкви, богословы и философы, так и не пришли к единому мнению о составе человеческой природы. Человек до конца не понят – ни научно, ни религиозно. Именно в богословской науке о человеке, не исключая и святоотеческой письменности, видны все принципиальные несходства и теологумены (частные богословские мнения, не являющиеся догматами, но достаточно авторитетные для Церкви). Вспомним жаркие споры, от Оригена до преп. Иоанна Лествичника, о тварности или нетварности, простоте или сложности человеческой души, или о нерешённом до пятого Вселенского собора вопросе преэкзистенции. Не до конца примирёнными остаются и мнения о «тонкой телесности» (преп. Макарий Великий) или «невещественности души» (свт Тихон Задонский). По-разному выглядят и мнения отцов Церкви об «отпечатлённости» образа Божия. Если представители аскетического направления «Добротолюбия» видят образ Божий в душе челвека, то такие церковные писатели, как святитель Ириней Лионский, считают,  что и тело человеческое сотворёно «по образу Вечного Первообраза Логоса»1. Не нашёл разрешения спор дихотомистов и трихотомистов в ХIХ веке. Нет даже терминологического единства в различиях «естества» и «личности» (умитроп. Антония Храповицкого), «ипостаси» и «природы» (у прот. Сергия Булгакова). Но эти различия не затемняют самого главного: «Человек – точка пересечения двух миров. Об этом свидетельствует двойственность его самосознания, проходящая через всю историю2.
Эту выдержку из «Путь Православия»3, равно и отрывок из письма епископа Модеста к А.Л. Гарязину мы привели для того, чтобы настроенным непримиримо к имяславию имяборцам напомнить, что «подобает среди церковников быть и разномыслиям в вере»(1 Кор. 11,19), которые всегда существовали в Церкви, дабы в спорах рождалась истина; и что эти разномыслия не должны переходить в непримиримость и вражду из-за вопросов не получивших окончательной формулировки на Вселенском соборе. А таких вопросов, подлежащих вселенскому рассмотрению накопилось уже не мало, в том числе и главнейший вопрос вероучения – об имени Божием, который ожидает своего соборного определения.
Учение послания св. Синода об имени Божием – это его личное учение, а не учение вселенского Православия. Поэтому, вольному – воля: или принимать учение Синода, или принимать учение святых Отцов и Кафолической Православной Церкви. Но никто не имеет права отлучать от Церкви кого бы то ни было за неприятие учения св. Синода; никто не имеет права враждовать, сеять раздор и репрессировать членов Церкви Христовой за их исповеднический подвиг, не принявших учение Синода в его послании от 18 мая 1913 года.
“Спор за Божество Имени Господня в России впервые произошёл между приснопамятным отцом Иоанном Кронштадтским и епископом Феофаном затворником Вышенским. Это было в 7О-х годах вслед за первыми изданиями отцом Иоанном своих сочинений, в коих он Имя Божие назвал Богом. Епископ Феофан возстал против этого, недопуская почитать Имя Божие за Бога. Однако вскоре отступил от спора”, (Имяславие, Спб, 1914 г. стр. 76).
Впоследствии, в начале ХХ-го века возстание против Божества Имени Божия продолжил член Синода “адепт масонской ложи “Лафайет Астория” архиепископ Антоний (Храповицкий), который “практически возглавил самую крупную архиерейскую группировку, которая методично вела борьбу против немногочисленного духовенства, исповедающего богоустановленность Самодерживия.
Проповедуя необходимость “возстановления” патриаршества, владыка Антоний мечтал об узурпации всех священных прав Богопомазанника для себя как для будущего патриарха”
“Несмотря на то, что будущие царские изменники (революционеры-февралисты), переучившиеся карьеристы - архиепископы Антоний (Храповицкий), Сергий (Страгородский), одержимые страстью властолюбия, претендовали на столичные кафедры, Господь, видя их лицемерное “верноподданничество”, дал Царю опору в Москве в лице святого Старца - Митрополита Макария (Парвицкий, по семинарскому прозвищу-Невский), единственного из владык того времени, не имевшего высшего духовного образования.
За владыкою Макарием были полувековой миссионерский подвиг и продолжительный монашеский, святительский и старческий опыт, разумеется, во сто крат превышающие всякие академические степени.
Будучи истинным христианином, Государь Николай Александрович понимал, что осуетившаяся и объязычевшаяся “образованная” Москва нуждается в окормлении Старца как пастыря высшей ступени опытности, прошедшего молитвенный искус, познавшего духовную брань, стяжавшего дар прозорливости и рассуждения и поэтому способного руководить паствой.
Особое потрясение в связи  с назначением на Москву Старца Макария (Невского) претерпел архиепископ Антоний (Храповицкий) - автор двух ересей (крестоборчество и имяборчество), мечтавший о патриаршем куколе. 
У владыки Макария появились новые заботы по причине того, что всякий архиерей, занимая столичную кафедру, обязан был занять свое место в Синоде.
Митрополит Московский  Макарий вместе с Митрополитом Санкт-Петербургским  Питиримом (Окновым), также врагом всякого либерализма и поборником церковного учения о священных правах в Церкви Богопомазанника, удостоились от синодалов отношения, мало поддающегося описанию. На заседаниях Синода их обоих погружали в атмосферу недоброжелательства и интриг, нескрываемой неприязни и революционного угара, исключавшую возможность нормальной работы, приводившую Синод к недоразумениям и конфликтам.
Митрополит Макарий заслуживал иного отношения к себе уже хотя бы потому, что был вдвое старше этих господ, возмнивших себя “Генерал-Губернаторами в рясах”.
О том, что Святитель Макарий за свои твёрдые убеждения систематически
подвергался травле и насмешкам со стороны членов Синода, свидетельствует даже один из них - протопресвитер армии и флота отец Георгий Шавельский в своих “Воспоминаниях”: «В Синоде Митрополит Макарий всегда молчал и безропотно принимал все решения. В его присутствии Синод проваливал одно за другим все его представления, а он не находил ни одного слова, чтобы защитить самого себя”, (4,146).
“Благостнейший Митрополит Московский, обезсмертивший своё имя подвигами (миссионерскими) на Алтае, человек выдающегося ума и величайших достоинств, - вспоминает Товарищ Обер-Прокурора Святейшего Синода князь Н.Д. Жевахов, - чувствовал себя чужим в Синоде, и, хотя общая молва и называла его святым, в чём действительно не было преувеличений, однако же именно эта святость его и отталкивала от него его собратьев по Синоду... С мнением Митрополита Московского Синод вовсе не считался...”, (3,190 -191).
Взаимное почитание друг друга двумя великими праведниками Земли Русской - преподобным Иоанном Кронштадтским и Святителем Макарием, Московским - весьма дополняет духовный облик обоих Старцев.
Однажды Митрополит Макарий написал отцу Иоанну письмо с просьбой назначить время, когда он может его принять.
При встрече друг с другом Митрополит Макарий просил благословения у отца Иоанна. Отец же Иоанн просил благословения у Митрополита Макария. Тогда Владыко стал перед Батюшкой на колени. Но отец Иоанн тотчас  опустился на колени перед ним. Кончилось тем, что оба праведника обняли друг друга и отец Иоанн исполнил просьбу Митрополита и благословил его, а Святитель Макарий, исполняя просьбу благословил отца Иоанна.
Уже позднее преподобный Иоанн Кронштадтский был, согласно воле Государя, назначен на должность постоянного члена Святейшего Синода, что вызвало такую же бурю негодования среди синодалов, как и в случае с назначением туда Святителя Макария и Питирима.
Впрочем, по причине тяжёлой болезни в последние годы жизни отец Иоанн Кронштадтский так ни разу и не посетил заседания Синода, что позволило ему не стать (наряду с названными Владыками) третьей мишенью для “любителей топтать” горячую любовь к Помазаннику Божию.
Мало кому известно о том, что архиепископ Антоний (Храповицкий), требовавший запрещения публикаций некоторых “неправославных” сочинений отца Иоанна, позднее заявлял, что не допустил бы никакого участия Кронштадтского пастыря в делах Синода за его “сомнительное учение”! Это учение об Имени Божием преподобного Иоанна Кронштадтского после его кончины пришлось отстаивать Митрополиту Макарию Московскому как учение истинно церковное” (курсив издат.).
Так в чём же, по мнению архиепископа Антония (Храповицкого), погрешал против Истины отец Иоанн? Оказывается, якобы, в том, что учил о благодатности и предвечности Имени Спасителя:
“Имя Божие - есть Сам Бог. Имя Его есть Он Сам - единый Бог в Трёх Лицах, простое существо, в едином слове изображаемое и в то же время не заключаемое им и ничем сущим “ - читаем в его книге “Мысли христианина”.
Большинство епископата, занедуговав в то время  либерализмом, напротив, использовали идею патриаршества в качестве знамени для антимонархической свистопляски.
А Митрополиты Макарий Московский, Питирим Санкт-Петербургский, Флавиан Киевский и другие подвижники благочестия после кончины преподобного Иоанна Кронштадтского продолжали ограждать Царский Престол от властолюбивых “наемников”, (Иоан.10,12), откровенно высказываясь против такого “патриаршества”. Восстанавливать можно только то, что было утрачено, то есть в данном случае патриаршество симфоническое - первого епископа при Царе, каковое по византийской традиции, и имела Российская Церковь в семнадцатом веке.
Будущий нарушитель архиерейской присяги - архиепископ Антоний (Храповицкий) упорно искал компромат на преподобного Иоанна Кронштадтского Всероссийского Чудотворца, желательно какую-нибудь “ересь”, дабы подорвав его высокий авторитет, начать расправу с его многочисленными чадами и единомышленниками - своими идеологическими врагами. Такая возможность ему предоставилась в 1912 году.
Ставленник владыки Антония на Афоне, иеромонах Алексей Киреевский, известный нигилист, по его же заданию состряпал клевету на ту часть братии, которая придерживалась симфонической (монархической) идеологии. Он сообщил в Синод владыке Антонию, что большинство монахов Афонского монастыря (ссылаясь на Кронштадтского пастыря) якобы обожествляют буквы и звуки Имени Божия, почитая имя отдельно от Бога. Их стали дразнить - “имябожники”.
Прозорливый Кронштадтский Пастырь, ведая о грядущем разорении монашества на Афоне, древнего училища умно-сердечного делания Иисусовой молитвы, заранее предупредил своих духовных чад, отправляющихся туда подвизаться, сказав одному из них: ”Будешь подвизаться за Имя Божие, вот тебе в руководство...”, и благословил его книгой ”Мысли христианина”.
Сами же афонские монахи, православно исповедающие святость и предвечность Имени Божия, себя называли имяславцами, а своих клеветников - имяборцами. Имяборческая ересь, впрочем, как и антимонархическая, являются разновидностями одной ереси - иконоборческой. И не случайно в рядах имяборцев оказались будущие революционеры, а чтущие святость Имени Божия остались верны и Богу и Царю.
Промыслительно посетивший Афон в 1912 году, знаменитый проповедник владыка Трифон (Туркестанов), викарий Московский стал свидетелем первых притеснений имяславцев, ставших жертвой клеветнической кампании врагов Царского Престола. (курсив издат.). Проведя элементарное разбирательство, при котором открылась злонамеренная клевета на исихазм, Владыка Трифон распорядился убрать иеромонаха Алексея (Киреевского) с Афона. И это был не первый и не последний случай, когда преосвященному Трифону суждено было защищать учение православной Церкви о почитании Имени Иисусова.
В начале 1913 года другой имяборец - игумен Иероним добавил несколько клеветнических обвинений в адрес большинства афонских монахов, дескать, те отождествляют Имя Божие и существо Божие. За это он был смещён с должности (по традиции афонской обители подавляющим большинством голосов) и на соборе старцев обвинён игуменом Давидом в ереси.  Заняв исповедническую позицию по отношению немногим хулителям Имени Божия, братия, подписав вероисповедный акт, обратилась письменно в Святейший Синод за поддержкой.
Тайно от Митрополита Макария Московского - старейшего члена Синода архиепископ Антоний предложил своим единомышленникам  синодалам заслушать три “доклада” об Имени Божием. Авторами этих трёх полемических статей были:  сам владыка Антоний (Храповицкий) вместе с другим иерархом, также известным своим страстным вмешательством в политические дела, - архиепископом Никоном (Рождественским), да профессор С.Троицкий - преподаватель провинциального училища, решительно ничем не известный. В итоге: частные и случайные мнения трёх христиан были положены в основу Послания об Имени Божием, выдаваемого не только за мнение всех членов Синода, но и за голос всей Российской Церкви. Само это Послание от имени Синода, но без ведома первенствующих его членов было адресовано “всечестным братиям в иночестве подвизающимся” и опубликовано в “Церковных Ведомостях”в мае 1913 года. Оно запрещало касаться  этой темы всем лицам и изданиям, подведомственным Синоду. Этот запрет объясняется внутренней богословской несостоятельностью самого этого документа.
Все три докладчика так и не смогли объедениться в одной теории, противореча друг другу в самых основных и ответственных пунктах. Например, в Послании говорится: ”Имя Божие не есть энергия Божия”, (стр. 285), а  в докладе Троицкого: “Имя Божие есть энергия Божия”,(стр. 906), в Послании утверждается: “Имя Божие не может быть называемо Божеством” (стр. 285), а у Троицкого: «к Имени Божию приложимо наименование «Божество», (стр. 907), и так далее...
Не проходивший сам даже молитвенного искуса под руководством опытного старца, составитель Послания архиепископ Антоний решительно отрицал, “чтобы и вне нашего сознания Имя Божие было тожественно с Богом, было Божеством”, и тем самым проповедовал идеалистический магизм вместо молитвы, так как самопредставление несуществующего вовсе не есть молитва, а есть психологический субъективизм, порождающий прелесть самоспасения.
Последовательный защитник имяславия как церковного учения Митрополит Вениамин (Федченков) позднее вспоминал: ”Митрополит Антоний (Храповицкий) как главный противник этого учения известен был не только резкостью и легкомыслием (его доклад в Синоде был недопустимым, невозможным, бранчливым), но и склонностью допускать в своих воззрениях и объяснениях человеческую мысль, так называемую “нравственно-психологическую” концепцию. И нередко он переходил религиозные границы, увлекаемый оригинальностью своих домыслов. Таков он был в отношении вообще догматов; в особенности же - в ложном человеческом истолковании искупления” (так называемая крестоборческая ересь, отрицающая необходимость смерти для искупления человечества).
Само учение имяборцев о непредвечности и безблагодатности Имени Господня практически было направлено против делателей Иисусовой молитвы, особенно против монашествующих.
Как это ни странно, но содержание “синодального” Послания об “Афонской смуте” от 18 мая 1913 года стало известно члену Синода Митрополиту Макарию только благодаря церковной периодике.
После опубликования Послания владыка Антоний (Храповицкий) решил поступить с настроенным исповеднически афонским монашеством как с бунтовщиками. Этим открывается самая позорная страница в борьбе архиерействующих революционеров против исповедников-имяславцев сторонников аскетической церковной традиции и верных слуг Государя.
Один из авторов Послания, архиепископ Никон (Рождественский), срочно отправился на Афон для усмирения “мятежников”, почему-то опять “забыв”получить полномочия у Митрополита Макария действовать от имени Синода. Без всякого разрешения Государя использовать войска он 5 июня1913 года прибыл на Греческий Афон с двумя ротами солдат. Угрожая расправой, владыка Никон принуждал монахов подписаться под Посланием.
К примеру, описывая своё впечатление от этого Послания, митрополит Вениамин (Федченков) свидетельствует: “ощутил такой острый духовный удар, будто от меня потребовали отречения от православия!
После отказа православных иноков поставить подписи под документом неправославного содержания архиепископ Никон организовал их кровавое избиение в самом буквальном смысле этого слова. Во время всенощной на монахов Пантелеимонова монастыря (по его приказу) были брошены подпоенные солдаты. В ход пошли приклады и штыки. Мощной струёй воды монахов сшибали с ног , а затем избитых и окровавленных насильно погружали на корабль, в трюм. Всего со Святой Горы было насильно вывезено”шестьсот семьдесят иноков. По прибытии в Одессу они  без какого-либо церковного или мирского суда оформлялись в тюрьмы и в ссылку на каторгу. В считанные дни после этих событий ещё более тысячи имяславцев-исповедников вынуждены были оставить Святую Гору Афон.
Позднее выяснилось, что ещё на пути к Афону архиепископ Никон приказал всем матросам  на корабле вычеркнуть из личных молитвословов Имя Спасителя - Иисус, а затем по очереди топтать сапогами это Имя Господа, начертанное мелом на палубе. Отказывающиеся сделать это подвергались дисциплинарным наказаниям.
После того как Государю Николаю Александровичу  было доложено о беспрецедентном самочинии архиерея и были предъявлены для наглядности испорченные молитвословы, Царь решил пресечь развитие событий, протекавших в антиканоничном русле. Отношение Царской Семьи к “Афонскому погрому” легко выясняется из переписки Августейших Супругов за 1915 год: ”Никон, этот злодей с Афона” (8 сент.), “у него на душе грех Афона”(9 сент.).
По причине того, что Синод вовсе не имел канонического права принимать решения богословско-догматического характера, Государь Николай Второй (как верховный в Церкви покровитель правоверия и благочестия) распорядился произвести на Церковном суде богословскую экспертизу и принять соборное решение, которое только и может стать основанием для законного решения Синода.
Церковный суд при Московской Синодальной Конторе возглавил (по поручению Царя) старейший член Синода Высокопреосвященнейший Макарий, Московский Митрополит.
Уже на первой стадии спора об Имени Божием на сторону афонских исихастов (представителей аскетически - богословской традиции  в монашестве) стали некоторые высокопросвещённые российские богословы, Имя одного из них, экстраординарного профессора богословия Московской Духовной Академии Н.Д. Муретов, пользуется заслуженной и почётной известностью. В письме владыке Феодору (Поздеевскому), ректору МДА, он писал: “Вопрос, поднятый афонитами, я считаю весьма своевременным для всеобщего обсуждения. Он может дать повод к перенесению спора об Имени Иисус в общедогматические области...(6, 25-26). Глумились над защитниками Имени Иисус и молитвы Иисусовой, конечно, по недомыслию, а вернее - по отсутствию истинно-христианского чувства, которое всегда может указывать истинным христианам верный путь во всех соблазнах и недоумениях... Наша мысль есть движение ума, наше слово есть духовно-телесное движение. Поэтому произносящий молитву Иисусову реально соприкасается с Самим Богом Иисусом, - как Фома, осязает его духовно” (6,28).
Ещё до официально назначенного Церковного суда при Московской Синодальной Конторе рассмотрения “Исповедания” имяславцев (от 18 марта 1914 года) состоялось на Архиерейском Соборе Киевской епархии, проходившем под председательством Высокопреосвященнейшего Флавиана, Митрополита Киевского, где и было признано вполне православным.
В работе Церковного суда при Московской Синодальной Конторе принимали участие лучшие представители Московской богословской школы: Владыка Феодор (Поздеевский), ректор МДА, профессор М.Д. Муретов, архимандрит Арсений (Стадницкий) и другие ревнители торжества Истины.
В газете “Гроза” (от 31 мая 1914 года) эти события описаны так:
Суд над афонскими монахами закончился тем, что прибывшие в Москву шесть имяславцев были спрошены Митрополитом Макарием об их веровании о Имени Божием и признаны исповедующими святость Имени Господня согласно учению Святых Отцов Вселенской Церкви”.    По поручению Святителя Макария (Невского), сразу после окончания суда Владыка Модест (Никитинн) отправился в Петербург к остальным афонским монахам, чтобы объявить им  о единогласном оправдательном решении Церковного суда в пользу имяславия и о том, “что трёх архиепископов, восставших против Имени Божия, нельзя отождествлять со святейшим Правительствующим Синодом!” Только по результатам богословской экспертизы Церковного суда появилась возможность принятия законного синодального решения. Посему вскоре и появился Указ Святейшего Синода от 24 мая 1914 года за № 4136, в котором констатировалось, что согласно решению Церковного суда исповедание имяславцев является абсолютно православным:
Московская Синодальная Контора нашла, что в “исповеданиях веры в Бога и во Имя Божие”, поступивших от названных иноков... содержатся данные к заключению, что в них нет основания к отступлению ради учения об Имени Божием от православной Церкви”.
Совершенно очевидно, что если бы разбирательство по существу этого богословского вопроса состоялось на год раньше, то названным выше архиереям не удалось бы учинить погром в Афонских обителях. Так называемая “Афонская смута”, а точнее, избиение русских монахов, молящихся о Царе, была очередным этапом борьбы мирового масонства против влияния Русского Самодержца в этом регионе.
Ставленники нераскаянного имяборца архиепископа Антония (Храповицкого) на Афоне, действуя через находящихся в Солуни масонов (консула Гирсу и вице-консула Щербину), добились полного запрещения для подданных Русского Царя пребывать на Афоне. И до сего времени русским монахам не дозволяется подвизаться в русских же монастырях на Афоне без принятия греческого гражданства.
Несмотря на то, что Церковный суд признал исповедание имяславцев совершенно православным, что и отражёно в Указе Синода от 24 мая 1914 года, эти важнейшие факты умышленно замалчиваются до сих пор. Единственным объяснением тому, что эти важнейшие документы, восстанавливающие в Церкви мир, так и не были опубликованы в церковных изданиях, является тот факт, что вся церковная печать подчинялась в то время имяборцу архиепископу Никону (Рождественскому). Поэтому и сегодня есть люди, наивно думающие, что Послание от 18 мая 1913 года, сочинённое от имени Синода двумя владыками, и было последним словом русских иерархов.
Некоторые противники имяславия не успокоились и игнорировали все позднейшие законные решения Российской Церкви по этому вопросу, продолжая обвинять имяславцев в ереси и препятствовать их служению. По этой причине  Митрополит Макарий в августе 1914 года по согласованию с Обер-Прокурором Саблером разослал документ с разрешением служения оправданных афонцев и донёс ему об этом телеграммой.
Для того чтобы окончательно решить возникшую проблему, необходим догмат о природе Имени Божия, принятый Собором Церкви. Оправданные афонцы в Заявлении Митрополиту Макарию Московскому писали:   “С искреннею любовию припадая к стопам Вашего Высокопреосвященства, мы приносим глубочайшую благодарность за то, что Вы, Владыко святый, совместно с подведомственными Вам иерархами, сняли с нас несправедливо возведённое на нас тяжёлое обвинение в ереси... Относительно же Имени Божия и Имени Иисуса Христа мы, согласно учению Святых Отец, исповедали и исповедаем Божество и Божественную Силу Имени Господа, но сие учение не возводим на степень догмата, ибо оно соборне ещё не формулировано и догматизировано, но ожидаем, что на предстоящем Соборе будет формулировано и догматизировано...”
И действительно, не достаточно было снять клевету с молящихся иноков; нужен был догмат и соборное осуждение имяборчества как богохульной ереси.
Наконец-то этот вопрос был выдвинут на обсуждение Поместного Собора 1917 года, который поручил особой комиссии провести всю богословскую подготовительную работу. Эта Соборная комиссия в результате глубокого и тщательного исследования темы пришла к выводам и решениям, которые (после отчётного доклада) должны были быть утверждёны Собором. Но заслушивать и утверждать доклад по итогам деятельности комиссии было некому, так как делегаты Собора из-за обстрела Москвы большевиками в 1918 году попросту разбежались.
Надо заметить, что председательствовал в комиссии лучший (того времени) знаток богословия, получивший высокую учёную степень за труд о природе ветхозаветных Божественных имён, архиепископ Феофан Полтавский (Быстров), который никогда не скрывал своих имяславческих убеждений. Одна из последних его работ (подготовляемая к изданию) посвящёна богословскому обоснованию имяславия, как традиции исключительно святоотеческой.
По решению революционного “правительства” и признавших его архипастырей Митрополит Макарий Московский из-за своих твёрдых монархических убеждений (вместе с дюжиной иных достойнейших иерархов) вовсе не был допущен к участию в Поместном Соборе. Как только старец-митрополит прибыл на открытие Собора, так сразу его “развернули и отправили” с примененеием физической силы. С этой демократической акции, то есть с удаления святого, и началось сие мероприятие. Надо ли после этого удивляться тому, что история Церкви не знает ни одного настолько бесплодного Церковного Собора подобного этому!”
Цель настоящего издания: «Да прославится имя Господа нашего Иисуса Христа в нас, и мы в Нем, по благодати Бога нашего и Господа Иисуса Христа» (2 Фесс. 1,12).
Буди Имя Господне благословенно от ныне и до века! Аминь.

Издатель