Роза

Поэма.

Кто-то слышал, что они розами станут, когда опустят свои лепестки в бутон соловьиного клюва.
Славным утром рассудят закон солнечных Альп.
Стоит отметить один причудливый, скалистый остров.
Там где дорога из желтых камней притекает к воде.
-
Дурной бал глупых драм раскрывает шаль чудовища сада.
И невестка рассказа проводит своей косой до дверей холодов.
Створки настежь, но гневная ночь ворожит чужестранку.
Моет шкура заход баркой хромой многоножки.
-
Говорили, что он бродил в том саду когда-то с гитарой и флейтой.
Его видела одна злокачественная опухоль фиалки.
Угрюмый плющ, икота облаков. Седой вечер в чертовой беседке.
Запойный филин все цеплял его белокурые волосы когтем.
-
Бокал налит собой, а он входил в сад то слева, то сверху.
Да, это его неровная походка, точно агония ископаемого мутится.
Аппендикс яичников. Анус, вздутый геморроем, это..
Отправленное письмо об одной любви к старушке Нидзё.
-
Идет и не идет. Голова совой ухает. 
От воспоминания к воспоминанию ушей мост раскинулся.
Грузится в небосвод носоглотки колыбельный груз.
Ласточка буйвол, как вольт в огне оголена.
-
Он чешет себе, глаза навыкат, горсть из губ.
Говорит, что за той свалкой всегда росли "цветы-чуждой-озаренности".
Злые, как черный снег. Шипучие, гадкие твари.
Он знал их серенаду, но не мог научиться петь голосом вещим Норд.
-
В центре сада был круг из семи сердец. Два по два и еще три только в мантиях.
Так холодно не стоит даже на ледниках LIM.
Одержимость пустотой, одержимость пустотой - порхание снежное.
Тканью белой вытканы и завернуты в осколок звездные слова:

"Соблазнительное дыхание огня.
Лодочник на глади воды.
Вдали - пики горных великанов.
Вестимо: здесь умываться временем недолго.

Хмельные облака курят небо.
Поперхнуться дымом, сползти вниз.
Долго догорать огневому озеру.
Никогда не проплывать ни одной реки.

Трусливых созвездий небесный жар.
Клокочет сердце, разгоняет кровь.
Птицы заводятся в свадебном пении.
Боги с Людьми обручаются тайно.

Странный союз враждующих миров.
Каменистый выступ, обломки скал.
Таится на дне огневого озера
Ледяная пещера со Снежной Королевой".
-
На берегу он долго играл глупым югом на своей босоногой флейте.
Переродившись фавном, дул на виноградную кисть, призывая нимфу.
Наконец, вздернул задом гранатовый корень, смелой рукой протянутый львам. 
Но "чуждые" были непреклонны своей нежитью. Колено знает счет.
-
Он пошел, соткал из земли глубокую могилу.
Раскрыл руки в лилии и маки, и яма стала дышать теми цветами.
Оросив яму головой, он сказал "привет" улыбке смерти.
Песня полилась над соловьиной рекой уходящей тоски.
-   
Встретили его там, круг описали семеричный. Копий ряд.
Ужас той силы, что в словах блуждают медведицами.
Отрава лапкой термитов призывает собирать дебрисы.
Но не успела сошедшая плоть внутри сделать все сама.
-
Скрылся сад, за ним выголубилось главное небо.
Луна стеклянным хвостом очертила черту над собой.
Зной родников развернулся нептуновым бестиарием.
Неистово остроконечной звездой-шипом протрубил он в горн.
-
Были зубы, были тьмы, были все дороги дыхания.
Этот растопленный свет на шипах, эта каста.
Семейное дело цветов, покойного олединения пир.
Морозью залита заря, куст цветет непреступно-багряный.
-
Он, выгнутый червь, скачет выше и выше, дальше и глубже.
Раскаляет сферу дуля нежеланная и скудная.
Вьюны навевают глазницу роз на глаза одинокому путнику.
Будет гость скалить барса в огневом доме переменности.