Ошибка

    
     На преддипломную практику Свету направили в один из ведущих институтов МЭП. Приша она туда вместе со своей подругой и одногруппницей Наташей. И разумеется, им в лаборатории этого крупного НИИ особенно не обрадовались. Своей работы хватает, а тут опять практиканты. Дополнительная нагрузка, да еще не оплачиваемая. Но некоторые сотрудники вскоре поняли, что на послушных и бесправных девчонок можно повесить часть рутинной работы. Вот и их руководитель практики – кандидат технических наук Михаил – решил использовать подвернувшуюся рабочую силу в мирных целях. Дал девчонкам переводить толстые талмуды документации. Те самые Д1-Д75, которые сопровождали купленные за большие деньги новенькие ЕС ЭВМ. А в документации чего только не было: и языки программирования, и описания устройств и структура обмена данными и т.д. и т.п. И все – на английском языке.

     Свалившаяся на девочек работа, конечно, была не той, что ожидалась. Но, во-первых, выбирать не приходилось. А во-вторых – это давало подругам некоторое пространство для маневра. Сидишь себе в библиотеке, переводишь. Сделал дело – и свалил. А в лаборатории не уйдешь пораньше – в спину смотрят предосудительно. Хотя практика – не работа. Но коллектив…

     Вот так, сидят Света с Натой день за днем и усердно переводят. А получается бред какой-то. Слишком много специфических терминов. Поди, догадайся, что сказать-то хотели составители этих первоисточников? Миша, просмотрев толстую стопку исписанных листков, округлил глаза, но промолчал. Знал ведь, что практикантки еще неопытные. А тут – такое. Но интуитивно поняв, о чем шла речь в переведенных главах, враз повеселел. Приобнял девочек за плечи и ободряюще сказал: - Ниче, прорвемся.

     - А может все-таки программку, какую-нить, написать дадите? – попросила Света, - Перевод к диплому не пришьешь. Да и специализация у нас - «Программирование».
     - Ладно, - сжалился Михаил, - вот вы перевели текст про системный журнал. Тут вам и перфокарты в руки.

     И девочки получили первые реальные задания. Требовалось распечатать и проанализировать различные разделы системного журнала. Так называлась область оперативной памяти, где во время прохождения заданий хранились разные параметры, необходимые для информационного обмена с целью их сопровождения. Ну, типа, сколько памяти под какие процессы занято, какие устройства кому назначены и т.д. В общем – ничего сложного. И Ната быстро, за пару недель, уже оформила свою часть задания. Но только не Света!

     Света эти две недели провела в сущем аду. Специально оборудованном для практиканток. В общем, все началось с того, что первый же отладочный запуск программы привел к немалому конфузу. Колода перфокарт вернулась из машинного зала с угрожающей сопровождающей записью от разгневанных операторов. Суть заключалась в том, что программа циклилась. И всего за один прогон программа сожрала столько дефицитной перфарированной бумаги, сколько съедал весь отдел за неделю! И если бы программу принудительно не остановили – то она продолжала бы кушать и дальше.

     Это был позор! Позор лучшему программисту курса! Светка схватила свою толстую распечатку и, обливаясь слезами, забилась в укромный угол, чтобы быстро найти и исправить проклятую ошибку. Ту самую, которая сделала свое «черное дело». Репутация погибла. Ведь теперь об этом промахе узнают все. Все, кому будет отказано в приеме их программ по причине отсутствия бумаги для распечатки.

     Но сколько Света не прогоняла вручную свою злополучную программу – она не могла найти ошибки. Ну не было никакого цикла там, где стоял одинокий оператор PRINT. А писать программу Свете довелось на тогда еще очень популярном языке высокого уровня PL. Кстати – ее любимый был язык. Но на кафедре параллельно им преподавали еще много чего. Начиная от машинных кодов для наших первых вычислительных машин до таких языков как Алгол, Фортран, Кобол, Ассемблер. Ну, в общем, Светка была полиглотом. И радовалась этому. До черного дня...

     А теперь несколько слов о том, что же представляла собой та лаборатория, в какую волей судеб занесло Свету и Наташу. Это была типичная советская лаборатория стандартного большого НИИ. Но волею судеб, здесь почти все работники имели звания от кандидатов до докторов наук. Хотя возрастной состав и не был преклонным. Молодые кандидаты наук, в том числе и Михаил, вместе весело трудились и отдыхали. Бурная жизнь замирала лишь в периоды сдачи тем, когда атмосфера в коллективе накалялась до предела. Но тем радостнее был последующий сброс эмоций. И Света со своей программой попала как раз на период подготовки к сдаче очередной темы. Совсем не кстати. Ведь Михаил был крайне занят. И помочь ей в решении такой, казалось бы, простой проблемы, как поиск места сбоя программы никак не мог. И Свете ничего не оставалось, как обратиться к Самому.  То есть – к начальнику лаборатории, доктору физико-математических наук Евгению Дмитриевичу. А Светка на него и глаза поднять боялась. Такой неприступно-отсутствующий взгляд из-под толстых стекол очков просто припечатывал к месту. Казалось, что Евгений Дмитриевич видел насквозь. Но делать было нечего...

     И вот, собравшись с силами, Светка понесла свою распечатку к начальнику. Со смелостью отчаяния водрузила все это на его рабочий стол и начала объяснять. Евгений Дмитриевич слушал рассеянно. Думал о чем-то более важном и под конец сказал, что это не его уровень. И ей, Свете, скорее всего, сможет помочь Дима. И тогда Света, не откладывая, пошла к Диме. Тот пару раз прогнал программу вручную и получил тот же результат, что и Света. Ошибки не было! Но она была. Машина ее видела, а люди – нет. Тогда Дима послал Свету к Толику. Но и тот не нашел ничего криминального. И она понесла свою беду дальше. Таким образом, пройдя все круги ада, Светкина проблема вернулась к Евгению Дмитриевичу.

     А к тому времени текущая тема уже была сдана, и к дружному сплоченному коллективу лаборатории вернулось хорошее настроение. И Евгений Дмитриевич кинул клич: - Кто найдет ошибку в программе, тому выделят два дня отгула.
 
     Но если вы думаете, что даже в этом случае ошибку быстро нашли – ТАКИ НЕТ! Никто из добровольцев, имевших  заслуженно высокие титулы, так и не обнаружил подвоха в это простой и незатейливой программке.

     Между тем, время сдачи преддипломных отчетов неумолимо поджимало. А известность Светы в коллективе пропорционально росла. И появилялись новые желающие попробовать свои силы на Светиной программке. Света доброжелательно протягивала уже изрядно затертые листы распечатки, незаметно улыбаясь про себя. Она уже знала, в чем тут дело, но объявить результат не торопилась. Ждала, пока проблема не обернется «на круги своя».

   И точно. Обойдя почти всех сотрудников, проблема вернулась к нему, к уважаемому Евгению Дмитриевичу. Который, честно говоря, очень нравился Свете. Нравился и как человек, и как начальник, и как мужчина. Светка тайно наблюдала за его неспешной и основательной работой.  За его руками, осторожно берущими проблемные задания. Или менявшимся выражением лица при чтении специальной литературы... Восхищалась тем авторитетом, которым он пользовался в коллективе. В общем – она решила под конец произвести на него впечатление. Чтобы не оставаться серой практиканткой из общей массы пришедших и ушедших в небытие. И перед уходом помахать именно ему рукой. Ну, или распечаткой программы. Лично Ему...

     Когда Света появилась во второй раз, Евгений Дмитриевич удивленно поднял брови. А когда ее программа вновь легла на его стол, снял очки и протер их чистейшим носовым платком с синей полоской по краям. Потом надел очки и сказал: - Что же делать, притупим. Света тихо отошла в свой уголок и оттуда наблюдала за действиями начальника. А он просмотрел все ею написанное несколько раз. Затем привстал и пристально, с каким-то явным интересом, будто видел их в первый раз, оглядел своих сотрудников. Нельзя сказать, что все враз пригнулись. Но многие виновато потупились. Хотя его глаза не выразили ни гнева, ни уничтожающего презрения. Скорее иронию. После чего он неожиданно предложил:

     - Так как никто, а в том числе и я, не нашел пресловутой ошибки в программе Светланы, то предлагаю обещанные два дня отгула присудить ей. Это, по-моему, будет справедливо.

     Света встала, и все глаза устремились на нее. Света сдержанно раскланялась на все стороны. И с напускным выражением редкого достоинства сказала:

     - Благодарю Вас.

     Сказала, глядя прямо в глаза ему. Ему – Евгению Дмитриевичу. Евгений Дмитриевич, оценив шутку, ответил:

      - Не за что.

     А было и впрямь не за что. Нафиг практикантке отгулы? Это для работающих на постоянке отгулы представляли реальную ценность. Официально оплачиваемый пропуск рабочих дней (читай - прогул). А Свете это было абсолютно без надобности. Но сам факт! А начальник продолжал:

     - Вот только что делать с программой? Кто мог бы найти эту ошибку? Ну, я бы очень удивился…

       Тут Света не выдержала и сказала скромно потупив взгляд:
 
     - Я. Это могу сделать я! Я уже нашла ошибку. Если хотите, я поясню.
    
     Все затихли. Света, как примадонна в свете рампы, подплыла к столу начальника. И так как большинство сотрудников уже было знакомо с проблемой, начала объяснять. С небольшого предисловия:

     - Вы, уважаемые сотрудники лаборатории, вне всяких сомнений, очень заслуженные и квалифицированные работники. Знаете много языков программирования. Полиглоты, так сказать. Но здесь-то и кроется проблема. Моя программа была написана на языке PL. И в середине ее стоял оператор печати PRINT. И все бы ничего, никакого цикла там и не предвиделось. Но! За оператором шел длинный список переменных, которые надо было распечатать. А за ними – список форматов этих переменных. Скажу сразу – и здесь не было прямой ошибки, которую все искали. Форматы стояли правильно, и их количество совпадало с количеством переменных. Только вот написаны они были не на PL, а на Фортране. И транслятор, не понимая, что это такое, возвращался к началу печати, пытаясь сопоставить оба списка: переменных и форматов. Так что – цикл был неявный.

     Света замолчала. Все переваривали сказанное. В общем, совершенно простая была ошибка. Всего-то. Форматы. Смешно. И на это - две недели... Даже больше… Не верилось. Только Евгений Дмитриевич, сняв очки, откровенно смеялся. Легко и непринужденно:

     - Ай да Светлана – практикантка. Я вам прямо скажу, как полиглот полиглоту: Приходите-ка к нам работать. Нам такие сотрудники нужны. С вами не соскучимся.

     Но после защиты диплома Света пошла работать совсем в другое место… И это, быть может, стало самой большой ее ошибкой.