Одиночная камера

«Где я, боже мой?! Меня окружает пошлость и пошлость. Скучные, ничтожные люди, горшочки со сметаной, кувшины с молоком, тараканы, глупые женщины... Нет ничего страшнее, оскорбительнее, тоскливее пошлости. Бежать отсюда, бежать сегодня же, иначе я сойду с ума!»

А.П. Чехов 1894

I
                201.. год.

    Я молча сидел в одиночной камере и ловил многообразие звуков внешнего мира, такого же замкнутого, как и моя камера.               
    Глаза были  плотно закрыты, как люк подлодки на дне самого глубокого океана. Временами картинка перед глазами менялась, то есть, нет, она постоянно менялась. Один кадр медленно перетекал в другой, как будто сразу смешивались три тюбика разноцветной гуаши. Бывало, яркий свет пробирался сквозь мои веки. Врывался словно незваный гость, блуждающий вне моей судьбы. Я предположил, что так светит утренняя заря.
    Невыразимо приятное чувство: ощущать себя центром всего, центром всех красок, звуков, мыслей, центром вселенной!
    Только представьте себе: когда ваши веки открыты, то всё движется, испытывает различные чувства и даже медленно умирает, в общем живёт. Как только вы закрываете глаза, всё мигом пропадает и начисто исчезает из ныне существующих и видимых реалий. Даже если вы закрыли глаза, то уши прекрасно всё слышат, теперь существует только суетливый мир звуков, который даже и не подозревает, что сейчас или в любой другой момент он может пропасть! Да, вот так просто, взять и исчезнуть.
    Предположим, я погрузил свою голову в самое безмолвное, самое тихое и бездонное озеро, веки плотно сжаты, как челюсти акулы, схватившие беднягу. В уши не пролетает ни звука. И от неугомонного и неугасаемого мира звуков и красок, не осталось ровным счётом ничего. Конечно, есть маленькое исключение. Громадный след! След, только что бьющейся жизни, отпечатался навек в моей памяти, в моих мыслях и взглядах.
    А ныне предположенное «безмолвное, самое тихое и бездонное озеро» - это и есть глубокая, вполне может быть, затянувшаяся задумчивость, в которую я так медленно, но верно погрузился при свете утренней зари.

II

    Спрашивается, что именно могло со мной произойти, какая муха меня должна укусить, что бы моё мировоззрение перевернулось вверх ногами? Мой взгляд на весь мир стал, радикально противоположен взгляду, с которым я заснул вчера.
    До этого утра я жил с точным убеждением  того, что я в этой системе всего лишь  маленькое колёсико или звено, составляющее одну бесконечно длинную цепь. Самое обидное, что при неисправности этого, так называемого «колёсика», или поломки «звена» их легко могли заменить, тысячами или даже сотнями тысяч - суть не в этом - подобных деталей.
     Моя жизнь была ординарна до мозга костей. Алгоритм был записан, как я думал именно мной, ведь я вершитель своей судьбы! Как я захочу, так и будет, и никто не смеет вмешиваться в мои желания и мечты!                Конечно, всё что я делал, было не по моей воле. Каждое утро я просыпался и шёл туда, куда не хотел идти, общался гораздо чаще с теми людьми, с которыми вовсе не хотел иметь никаких дел и соприкосновений. А сейчас внимание! Я работал ради того, что бы работать. И самое интересное то, что я не видел никакой пользы в том, что делаю. Работа была для меня средством и далеко не самой целью. 
    Меня можно было сравнить с камнем, о который постоянно спотыкаются и тем самым задают направление, а пока, разумеется, этот камень не пнёшь, он так и будет лежать, ни о чем,  не подозревая, лишь, временами ловя брызги луж от проезжающих мимо машин, вот его удел.       

III

    Последнее время, я совсем потерял сон. Всё сижу на диване, перед выключенным телевизором и мне кажется, что вроде всё хорошо, но какая-то нота фальшивит в моей жизни. И эта ночь была далеко не исключением. 
    Скрежет мыслей отдаётся тихим эхом о мою пустую голову. Тихо так, что звук биения сердца разлетается по всей плохо освещённой комнатушке. Я будто бы со всеми здесь на земле, но нет... где-то зарылся глубоко, под думами, мешающими мне спать. А снег так и падает из ни откуда, осыпая бродячих псов, ищущих приют на ночь. Одинокий фонарь давно оброс длинными, и, казалось бы, острыми сосульками. Он слабо испускает тусклый свет, который медленно перемешивается с тьмой и пропадает. На улице, лишь, души тех же блуждающих собак. Люди будто вымерли вместе с динозаврами. А меня в этом мире удерживает только скрип, изредка вылетающий из дивана, который прилично провалился под моим весом.
    Вдруг я услышал за своей спиной тихие шаги, кто-то взял меня за плечо и спокойно сказал, сонным голосом:
    -Уже четвёртый час ночи, - это оказалась моя жена. - Почему ты всё  ещё не спишь?
    -Если бы я знал, поверь, я бы давно с удовольствием уснул, но я не могу уже третий час пялиться в белый потолок. У меня нет сна.
    -Тебе завтра рано вставать, ты опять…
    -Рано? Впрочем, как и всегда, - перебил её я. 
    Она посмотрела на меня сожалеющим взглядом и перед тем, как уйти спать сказала:
    -Всё-таки постарайся уснуть, а то опять проспишь.
    Дверь тихонько захлопнулась, и я остался один. Так и не помню, как я уснул. Просто лампочка потухла и всё.
               
IV

    Ах да, я, кажется, забыл вам рассказать о самом главном, о моей семье. У меня есть любящая жена Соня, двое детишек, одного зовут Алексей он недавно пошёл в школу, а другого Андрейка он пока ещё ходит в садик. У меня куча родственников со всех сторон, к которым мы иногда приходим с визитом, из вежливости, конечно, ну не чужие же.
    Первое время, когда детишек надо было водить и, само собой, забирать из садика, мне это поначалу доставляло удовольствие, в какой-то момент я даже чувствовал себя счастливым.
        На самом деле, очень приятно морозным, ранним утром вести частичку себя за руку и в разнобой скрипеть девственным снегом, который лежит под ногами мягкой периной.  Приятный скрип разлетается по всей округе, потому что ещё совсем рано и другие звуки не успели ворваться в этот мир.
     Когда это первое время закончилось и всё переросло в стабильность, то мне уже не доставляло особого удовольствия водить детей в садик, и счастливым я себя в эти моменты не чувствовал.
    Чего уже говорить о таком явлении, как пятничный вечер в пивном баре «абырвалГ». Этот паб находится в одном из подвалов домов сталинской постройки середины  прошлого века. Он был выполнен в стиле старого Питера и скорее напоминал длинный коридор, вечно наполненный плотным табачным дымом, смешавшимся с тусклым светом, который исходил из множества  окутанных плафонами ламп, которые очень походили на уличные фонари. Когда заходишь туда с тихой и слабоосвещённой  улицы, то в ноздри сразу ударял запах застоявшегося воздуха, типичного алкоголя и несвежих рубашек. Это был относительно популярный паб, поэтому по вечерам туда было тяжело попасть, но для нас, как для постоянных посетителей, всегда находился столик.
    Фишка этой пивнушки заключалась в том, что на потолке были приклеены или прибиты - я честно сказать не вдавался в подробности - музыкальные инструменты, начиная от балалайки и заканчивая контрабасом, висевшим при входе над лесенкой, ведущей к гардеробу. Я всегда любил закидывать голову и разглядывать эти интересные штуки.
    Ну, так вот, в «абырвалГ» я ходил со своими приятелями, а так же с коллегами по работе, как вы уже догадались строго по пятницам с целью изрядно «нахлюпаться» и излить друг другу душу. Со временем, я всё чаще стал замечать, что мне глубоко безразлично то, что мне пытаются влить в уши мои приятели. Несмотря на то, что, они с такой душой, с такими эмоциями выкладывали мне свои наболевшие проблемы, вопросы, которые накопились у них за эту неделю, а может и жизнь. Я просто поддакивал, дабы поддержать разговор и не ставить в неловкое положение человека, изливавшего мне свою душу. А он всё так же упорно поливал меня бесконечным потоком своей   невнятной  речи. В это время у меня в голове всплывал постоянно один и тот же вопрос: «Зачем он мне всё это рассказывает? Разве, незаметно, как мне всё это неинтересно и безразлично?». Ха, он всё прекрасно видит и понимает, и ему на самом деле не важно, интересно тебе или нет. Ему важно высказаться, выплюнуть этот словесный понос тебе в лицо и на душе у него станет легче. Тогда я задам вопрос себе: «Если мне так неинтересен рассказ, который передо мною так неистово глаголют, то зачем же я это всё выслушиваю?». Всё просто, этой пакости или, как я говорил выше – поноса, у меня тоже в душе навалом и я так же нуждаюсь в чужих ушах, готовых доблестно принять удар на себя. И вот уже собеседники скучают и молча, кивают головой, а я с наименьшим азартом говорю им о своих проблемах и недугах. Именно поэтому во всём пабе стоял гул, как на вокзале, потому что контингент,  прозябающий пятницы в «абырвалГе», был примерно из одного слоя общества. Кругом одни монологи, за исключением, конечно же, официантов, безразлично улыбающихся тебе.
    Наше общение можно было сравнить с общением в поезде, с одноразовым другом, таким же одноразовым, как и постельное бельё, выданное проводником. Наверное, у каждого были такие мимолётные друзья, если их можно так называть. Только вспомните, что вы выкладывали своему временному собеседнику за какую-то одну ночь. Вспоминаете? Даже, наверное, на исповеди священнику вы скажете меньше и утаите свои потайные  грешки. Ведь вы знаете, что потом священнику ещё в глаза надо будет, как-то смотреть. А что же одноразовый друг в поезде или электричке? Да, вероятность того, что вы, когда-то ещё встретитесь сводиться к нулю. Вот вы и выкладываете ему всю подноготную. Зато, сразу на душе становиться легче. Эту лёгкость можно сравнить с состоянием, когда вы выходите из душа, после недавней поездки на поезде, например Пермь-Владивосток.
    Может быть, вы скажете: «Перед одноразовым другом ты более открыт и искренен, потому что вы никогда больше не увидитесь, и не посмотрите друг другу в глаза. А как же ты после «исповеди» перед коллегами по работе будешь им в глаза смотреть? Ведь времени ты проводишь с ними больше чем со своей семьёй». Ха-ха-ха, вы просто не представляете, сколько алкоголя в такие пятничные вечера выливается в наши глотки.

V

    Обидно когда такие казалось бы приятные вещи, как прогулка с сыном, вечерние посиделки с друзьями и т.п. перерастают в обыденность, бытовуху и не вызывают у тебя никаких положительных эмоций. Ты воспринимаешь это как долг перед кем-то.
     Монотонность убивала меня. Монотонность сжирала мою жизнь и превращала меня в депрессивного потребителя, спотыкающегося постоянно об один и тот же камень. Монотонность превращала меня в идиота, бьющегося каждый день об одну и ту же стену. Я долго, очень долго не мог понять, в чём собственно заключается проблема? Что это за стена, мешающая мне двигаться и развиваться дальше? Да что же это за камень, который я замечал  только после того, как спотыкался об него? Я понял что это. Мой страх.
    Неужели я так всю жизнь и просижу в этом болоте, в котором трясина настолько вязкая, что я даже не попробую выкарабкаться оттуда и сделать все, что душе вздумается. Что бы никакая тина ни сковывала мои движения. Что бы на смертном одре я не плакал о том, что жизнь прожита зря. Вроде бы спешил, спешил, а опоздал. Неужели это так тяжело бросить мою никчёмную жизнь или отклониться от неё хотя бы на два шага. Да, даже всего лишь, какие - то два шага и изменения не заставят себя ждать. Я верю в это. Только дело то в том, что страх начинает сводить мне ноги, когда я хочу сделать пару шагов от моего обычного алгоритма жизни.   
    Проблема найдена.  Диагноз поставлен, а как говорится спасение утопающих, дело рук самих утопающих. 

VI

    Наверное, я впервые иду на работу с улыбкой на лице, если, конечно, не считать моего первого трудового дня. Тогда я был наивен и верил, тому, что мне внушали в детстве. А внушали мне именно то, что если я чего-нибудь очень - очень захочу и приложу немало усилий, то так оно и будет. Я думал, получу высшее образование - без него же никуда! - устроюсь на работу и спустя определённый промежуток времени, точно стану богачом! Конечно, я не лелеял надежд на то, что буду купаться в золоте, но хотя бы купить себе спортивную машину и построить приличный коттедж в черте города, при этом, не увязнув в кредитах, да, на это я рассчитывал.
    Ха-ха-ха, шиш!
    Скажу большое спасибо всем тем, кто помог мне снять розовые очки, которые мне так тщательно надевало общество. Спасибо.
    Вы спросите, «Какая же причина твоей улыбки?». Нет-нет, я не под «кайфом» и с утра я не употребляю спиртные напитки. Это моё правило. Дело было вот в чём. Когда летнее солнце уже начинало пробираться в мои спящие глаза и шум, быстро оживляющейся улицы, залетал в мои уши, я проснулся с каким-то странным чувством, доселе не посещавшим меня. Было ощущение  похожее на то, как будто я очень долгое время катил каменный шар, размером с «мини-купер», в гору, которая царапает облака. Сил уже почти не оставалось, мышцы жгло так, будто в них впрыснули серную кислоту, а пот уже давно не капал с моего лба, потому что он иссяк ещё на половине пути. Представьте, что я, наконец, вкатил этот булыжник на самую вершину горы, и тут же толкаю его вниз и вижу, как он катиться с каждой секундой всё быстрее и быстрее, так же быстро уменьшается и пропадает из  моего поля зрения. Ура! Я стою на этой вершине, обдуваемый северным ветром, и передо мною открываются неизвестные дали, о которых я раньше и не подозревал. Открывается такой вид, что я осознаю, что все усилия были не напрасны. Поверьте, это того стоит.
    Я поначалу был в замешательстве. Чем вызвана столь приятная лёгкость и непонятное чувство счастья? И откуда такая детская улыбка? Я понял. Страх пропал.
               
VII

    Пока я ехал на работу, в голове уже начинал сформировываться план действий, суть его была не замысловата.
     Так, как я не мог просто взять и бросить свою семью и преспокойненько рвануть во все тяжкие, я решил им оставить практически всё, что у меня было. Вы спросите, а что же у меня было? Не буду перечислять мелочи, а скажу о главном - это «двушка», расположившаяся в спальном районе города N, собственно в котором мы все и существуем, подержанный гольф, кстати, не в таком уж плохом состоянии и это кажется всё, что у меня было.  Деньги, которые уже давным-давно, откладываются на покупку новой машины - с моей зарплаты - я решил использовать, как раз на исполнения моих желаний, которые так же давным-давно откладываются, и с каждым годом покрываются всё большим и большим слоем пыли.
     Вы, может быть, скажите, что я негодяй и, наверное, совсем не смотрю за дорогой, пока обдумываю там всякие бредовые планы. Ха, как же.  Просто теперь, когда я стою в очередной пробке, вместо того, чтобы нервничать и злиться, я не спеша обдумываю свой план.
 
VIII

    Кажется, я уже предвижу тот вопрос, который крутится у вас на языке. Честно говоря, я его сам себе задавал первым делом, как решил отправиться во все тяжкие. Признаюсь, я не сразу смог себе на него ответить, потому что вопрос не из лёгких, но поразмыслив, я нашёл на него ответ. Итак, как же я буду обходиться без своей семьи, а именно любимой жены и родных деточек? Вероятно, большинство женатых мужчин признавались себе, где-то в глубине души, что если бы не огромный груз, висящий на их шее, а именно - жена и дети, то они бы, наверное, жили на всю катушку, и зарплаты бы им хватало с лихвой. Не каждый себе, конечно, в таком признается. Но мыслишка-то такая закрадывается временами, не так ли? В итоге все жертвуют собой, ради блага своих же детей. Правильно, ради этого можно и пожертвовать. Но… вы не задумывались, что это какой-то замкнутый круг получается? Значит, мужчина жертвует (конечно, глагол несколько утрирован, но это для пущих красок) своим счастьем ради своих детишек, потом его, вернее их с женой, детишки вырастают, женятся, выходят замуж и в итоге заводят своих чад! И, следовательно, уже любящий муж приходит  к такой же мысли, которая когда-то посетила и его отца! Да, пожертвовать своим счастьем ради ребёнка. И так по накатанной. В итоге, мы видим одни пожертвования и никакого счастья. Ну, поначалу-то оно есть, но его быстро пожирают бытовуха и семейные проблемы. Да, бытовуха в первую очередь.
    Чуть выше я написал, что «все жертвуют собой, ради блага детей». Звучит, как правило. Все прекрасно знают, что в каждом правиле всегда найдётся своё исключение. И так получилось, что в этом правиле исключение – это я.

IX

    Эврика! До работы я, наконец, добрался.  Даже, не смотря ни на какие пробки, на работе я всегда появлялся за пятнадцать минут до её начала. Привычка не опаздывать и всегда выходить  пораньше, осталась у меня ещё со школы. А если, мне кого-то приходилось ждать, пусть даже десять минут, то в эти минуты я пытал к человеку такую злость, что он автоматически падал на дно моего чёрного списка.
    Вы, должно быть, заметили, что я даже не сказал, где работаю и какую должность занимаю. Честно говоря, тут и говорить нечего.  Я писал выше о том, что  представляю себя звеном в огромной цепи, ну и тому подобное. Это сравнение характеризует мою должность, как нельзя лучше.
    На работе у меня был неплохой статус. Все считали меня рабочей лошадкой, довольно молчаливой рабочей лошадкой. Если ко мне подходили с просьбой, то я никогда не отказывал. Когда я был в чём-то не согласен, и внутри меня всё негодовало, обычно там оно всё и оставалось (а выливалось это всё, как я уже писал выше, в пивнушке). В отпуск даже не помню, когда ходил, может года два назад, может три. Почему не ходил? А зачем? не видел смысла. А если, вдруг, хотел уйти, то меня вежливо просили повременить и обосновывали свою просьбу какими-то невнятными доводами, которые я, честно говоря, и не слушал.
     Я не мог отказать в просьбе.

X

    Ха, представляю какая будет рожа у моего начальника, когда он услышит от меня, что я увольняюсь. И он, наверное, удивиться, когда на его просьбу остаться, я отвечу ему просьбой замолчать  и принять мое заявление. Но к моему удивлению реакция была несколько иного рода.
    -Лёва, не горячись, - сказал он мне спокойным  голосом и снял очки. – Признаюсь, твоё заявление очень беспокоит меня. Оно удивляет меня.
    -Поймите, Николай Григорьевич, мне так будет лучше, – я заметил, что его спокойствие  как-то подействовало на меня, и мне расхотелось скандалить при любом подвернувшимся случае.
    -Лёва, ты можешь как-нибудь аргументировать своё решение? – в его глазах была видна тревога за меня. - Может быть, ты хочешь прибавочку к зарплате? Зачем же такие радикальные меры, ты можешь попросить меня напрямую, к чему ходить вокруг  да около. Я же не изверг какой-то. Лёва, я не кусаюсь. 
    Как только он закончил говорить, у него натянулись уголки рта, и появилась добродушная улыбка. Может даже наигранная. Да, скорее всего так и есть.
    -Нет, - я сделал паузу и глубоко вздохнул, - моё заявление об уходе обозначает, как ни странно, моё увольнение.
    -Зачем Лёва?! – Было видно, что он в полном недоумении.
    -Прошу, не тратить времени на расспросы. Пока, я не могу вам точно сказать,  в чём причина моего увольнения.
    -Ну, Лёва, хотя бы неточно. Что произошло? – честно говоря, я не мог понять, чем у него вызван такой интерес. Может ему скучно, а тут такой нетривиальный случай. Относительно меня, конечно. Да, точно, ему скучно. Наверное, это у него из-за скуки такой приторный порядок на столе. Я решил ответить коротко и ясно.
    -Я устал…
    -Ещё бы, Лёва, ты уже третий год работаешь без отпусков, а твои редкие отгулы это вообще не в счёт, - тут он сделал довольной уместную паузу. Его хитрые глазки глядели прямо на меня, а пухленький кулачок был приставлен к подбородку. Такое ощущение, что он готовил какую-то речь. В кабинете было так тихо, что было слышно, как работает кондиционер и  жужжит муха, которая ненавидела всем сердцем Николая Григорьевича за то, что тот закрыл окно. И тут он выдал: Лёва, конечно, может быть так нельзя, но бери ка ты сразу два, а то и три месяца отпускных. Глядишь, дурь в голове выветрится, - он произнёс последнюю фразу с добрым лицом. - Мне ещё, как сейчас помнится, дедушка говаривал, что всегда надо стелить себе солому, ну на всякий случай. Мы же не роботы, нельзя записать себе программку и жить по ней. А как же непредвиденные обстоятельства? Ты о них подумал? Пусть три месяца отпусков и возможность спокойно вернуться на работу и будет твоей соломой. И можешь не благодарить меня за то, что я тебе её подстелил, – к  концу речи он откинулся на своё кожаное кресло и подмигнул мне.
    Когда я подходил к кабинету Николая Григорьевича, я точно решил, что на любые его просьбы  и уговаривания буду реагировать агрессивно и даже довольно вспыльчиво. Когда я стоял в кабинете перед ним, то подумал, что не обязательно скандалить. К чему скандалы? просто буду пропускать мимо ушей все его речи. Пусть обращает свой монолог хоть к мухе. Но когда я услышал  «бери ка ты сразу два, а то и три месяца отпускных», то я подумал – «да ведь он прав, зачем нестись сломя голову?». Да и пример с соломой был очень убедителен. А уволиться я и в любой момент смогу, как только захочу. Чего коней гнать, приеду, да уволюсь. 
    В общем, мы сошлись на двух месяцах отпуска - немаловажно, что один из них полностью оплачивался - плюс недельку сверху и вспрыснули всё это коньячком с претензией, который был у Николая Григорьевича всегда под рукой.

XI

    Все захватывающие приключения начинаются всего лишь с одного шага, и я этот шаг благополучно сделал. Пусть, я долго к этому шёл, но главное, что пришёл. После того, как я решил вопрос с работой, на душе сразу, как-то стало легче, и я был рад, что мой очередной план и нестандартное решение не остались парить в воздухе. Мой первый шаг придал мне уверенности, и я уже точно знал, что не отступлюсь.
    Когда я вышел из здания, которое я не увижу в ближайшее два месяца - это в худшем случае, в лучшем  никогда не увижу - я почувствовал, как солнце ласкает меня, как-то приятнее, чем тогда, когда я входил в здание. Да и воздух стал будто чище, а люди-то как стали улыбаться.
    У меня по лицу сразу же расползлась широченная, искренняя улыбка, и появилось желание, снять этот удушающий галстук и выкинуть его к чертям. Потом недолго думая я купил в первом же попавшимся киоске жевательную резинку. Как вы думаете зачем? Нет, не для того чтобы освежить себе дыхания, а для того, чтобы надувать большие пузыри, до такого состояния, чтобы они громко лопались. Вы скажите, «фу, что-за глупая затея. Да это же неприлично». Именно! В этом-то и дело, меня с детства ругали за такие шалости, чтобы я потом в обществе так не делал. Не зря ругали, как только я хотел надуть шарик из жвачки, чтобы он громко лопнул, в голове у меня сразу же пробегала мысль, что это неприлично и, что обо мне подумают люди,  следовательно, я никогда так не делал, хотя хотелось. Никогда так не делал до этого момента. Момента, когда мне стало плевать на то, что обо мне подумают. Хватит. Я слишком долгое время зависел от общественного мнения. И вот, этому времени пришёл конец.
    Я уже вижу, как занавес моей прошлой жизни медленно, но верно опускается. Можно сказать, что сейчас вы наблюдаете за антрактом. Так сказать подготовка к чему-то грандиозному. К чему готовились очень долго. Я репетировал днями и ночами. Я репетировал, когда гулял с семьёй. Я репетировал, когда сидел перед телевизором, по которому показывали очередной бред. Долгими, нудными и бессонными ночами. Всё это время я представлял в своём сознании будущую, не от кого независимую жизнь.
    Нет-нет, не надо спешить в буфет, а то пропустите самое интересное.
               
XII

    Так сложилось, что я не выношу одиночества. Даже, когда мне банально надо сходить в магазин за хлебом, я беру с собой детишек, за компанию, так сказать. А когда детишки отнекивались, мне приходилось идти одному. В эти моменты я чувствовал себя бесконечно одиноким, и в голову лезли всякие депрессивные мысли. Исходя из всего этого, я сразу понял, что отправляться во все тяжкие мне нужно не одному. Благо мне не пришлось долго ломать голову над тем, кого бы мне позвать.
    Помниться мне один старый приятель, раньше мы даже были друзьями. Да уж, ещё тот праздный гуляка. Признаться, когда нам было по двадцать лет, все мы были такие. Праздная жизнь была для нас нормой.  Целая компания наивных и жизнерадостных друзей. Мы были молоды и полны амбиций, юношеский максимализм бурлил в нас. Это время прошло, все переженились и разбрелись по разным уголкам. В общем, все повзрослели и поняли, что жизнь это не одно развлечение и праздник. Все, да не все. Кажется, один так и застрял в этом беззаботном времени. До меня доходили слухи, что он был дважды женат, и от каждой жены у него было по ребёнку. Правильно, ему было не до семьи, он разъезжал по всему белому свету и расширял свой кругозор. Жил он только для себя и во имя себя. Если честно, я всегда его не понимал и даже осуждал. Говорил, «детей наделал, а кто же их воспитывать будет?». Да все его, если четно,  осуждали. Но ему, по-моему, было плевать, на то, что о нём говорят. Он жил в своём мире.
    Вы спросите: «На какие же средства он жил, путешествовал, развлекался?  Ведь,  такая жизнь стоит денег. А семья, он хоть как-то помогал ей?». По слухам на этот счёт у него было всё в порядке. Не дожидаясь окончания учёбы, он со своим родным братом открыли свой магазинчик, где продавались различные салюты, фейерверки и т.п. В общем, пиротехника. В итоге всю основную работу принял его брат, а он лишь заезжает туда раз в пару месяцев, дабы сделать вид, что он тоже хозяин. Я не могу ручаться, за то, что эта информация - есть истина, но какая-то доля правды здесь присутствует.
    Теперь вы имеете хотя бы, какое-то представление о том человеке, которому я хотел позвонить. В дальнейшем вы отлично с ним  познакомитесь, и его личность раскроется перед вами во всей красе.

XIII

    Я с трудом отыскал свою старую записную книжку, куда раньше записывал номера, адреса и т.п. С таким же трудом отыскал нужное мне имя и фамилию, напротив которой был написан номер. Честно говоря, я слега испытывал волнение, перед тем, как сделать звонок. Помнит ли он меня? Последний раз я его видел года два назад и то случайно.
    Я набрал номер и нажал вызов…
    -Да - в трубке раздался знакомый голос.
    -Винни…ты? - это прозвище ему дали ещё с детства, потому что в школьные годы он был пухлый как Винни Пух.   
    Настало короткое молчание, буквально пару секунд. Я знал, что он удивиться, когда услышит своё прозвище, потому  что так его называли только близкие друзья.
    -Ба! Неволин! Ты ли это?! - Я поразился, что он меня так сразу узнал. Винни любил называть меня по фамилии. Если честно, в дружеской компании все любили называть меня по фамилии.
    -Хорошая память. Опять удивляешь, - мы оба рассмеялись.
   - Сколько лет, сколько зим дружище! Неужели, ты просто так решил взять да позвонить старому тунеядцу?
    -Зачем же так самокритично? У меня к тебе есть необычное дело. Да, даже не дело, скорее заманчивое предложение…
    -Стоп-стоп! - он не дал мне закончить. – Слушай, Неволин, ты же знаешь, как я не люблю обсуждать что-то по телефону. Давай встретимся в «Гвозде» и всё обсудим за пинтой пенного. Во сколько тебе будет удобно,  дружище?
    -Не поверишь, с недавнего момента, время меня не волнует. Давай хоть сегодня вечерком, скажем, часиков в девять. Как тебе?
    -Хм… с недавнего момента время тебя не волнует? Интересно - интересно. Значит в девять, так в девять, не опаздывай!
    -Ты же меня знаешь.          
      
XIV

    Да, и этот человек ещё сказал мне, «не опаздывай». Уже девять двадцать, а его всё нет. Я, конечно же, по своей старой привычке пришёл точно в назначенное время. Интересно то, что злости на него особой не было. Раньше бы за это опоздание я просто перестал его уважать, а теперь мне было без разницы. Я же сказал, что с недавнего момента, время меня уже не волнует, и этот случай подтвердил мои слова, как нельзя лучше.
    Так, как я сидел один, мне ничего не оставалось, как тщательно изучать интерьер этого заведения. «Гвоздь» был выполнен в стиле типичного английского паба. Посетители этого паба были люди, отличавшиеся от общей массы. Обычно, здесь проводили время футбольные фанаты, бородатые байкеры и другие колоритные личности. Когда я заходил, то меня сразу порадовало, что здесь любят хорошую музыку. Для меня это немало важно. По-моему играли вечно молодые «Катящиеся Камни». Да и сейчас мои уши приятно ласкает завывание Роберта Планта и гениальная музыка его товарищей. Я всегда считал, что если бы гитара умела говорить, то она бы говорила голосом Роберта Планта. Напротив меня висела гитара легендарной фирмы «Гибсон», она находилась за стеклом. Повсюду, на стенах висели раритетные виниловые пластинки. Мне это тоже очень симпатизировало. Народу было много, но так что не напрягало. Я понял, что мне очень повезло в том, что я успел найти свободный столик. Свет везде был приглушен, и это тоже было выигрышное решение. Даже стеснительные особы, сразу чувствовали себя в своей тарелке.       
    Вдруг, кто-то закричал на всю пивнушку.
    -Боже ж ты мой! Неволин! - я повернул голову в сторону входа, и на лице сразу же появилась улыбка. - Ты какой был, такой и остался. Время ничто, дружище! - это, как вы уже догадались, был Винни.
    Он всегда любил шумно заявить о себе. Что бы все до одного поворачивали головы при его появлении. Так оно и было. Он подошёл  ко мне и крепко обнял. Мне даже как-то неловко стало. Но я был готов к этому, это же Винни. Я заразу заметил, что он стильно одет, впрочем, как и всегда, но как-то не по летам, как будто ему всё ещё четверть века. На нём была модная косуха, зауженная к низу, сразу видно, что он немало за неё выложил. Клетчатая рубашка, у которой на вороте весели авиаторы. Зауженные  джинсы и замшевые оксфорды. На голове у него, как всегда, была причёска в стиле короля рок-н-рола. Про недельную щетину и говорить нечего, без неё Винни, не Винни.
    Мы заказали по пинте светлого, я заметил ему, что за ним ещё штрафная, так как я уже успел одну опрокинуть, пока он где-то шлялся. На закуску мы взяли варёных креветок с соевым соусом.
    -Если честно, то я вообще удивлён, что до тебя дозвонился. Думал, что сейчас ты где-то на Ямайке, изучаешь их культуру, так сказать, изнутри.
    -Кстати да, можно сказать, что тебе повезло. Я буквально на днях прилетел, чтобы уладить пару делишек, - он отпил глоток пива и добавил: - Правда, я прилетел не из Ямайки, а из Колумбии. Мм, чудесная страна.
    -Что за «делишки»?
    -Да не обращай внимания,  друг мой, так пустяки. Даже не будем вдаваться в подробности. Как кстати у тебя дела? - Я хотел было ответить, но он продолжил. - Вижу, жив, здоров. Руки, ноги целы, уже неплохо - и улыбаясь, спросил: - Как Соня поживает, детишки радуют?
    Вроде вопрос обычный, но я как-то не сразу на него ответил. А как они поживают? Я ещё не посвящал Соню в свои планы. Ей ещё стоит это узнать. Решил ответить просто.
    -Всё хорошо, ничего особенного - я  хотел побыстрее уйти от этого вопроса. Да,  и понимал, что Винни по большому счёту это тоже неинтересно. Он это так, из-за приличия спросил.
    -Ну, это самое главное,  дружище. Хорошо, когда хорошо! - Винни хотел было продолжить, но к нам подошёл официант и подал нам огромную тарелку креветок и рядом поставил соусницу с соевым соусом. Он продолжил: - Ну, а теперь, друг мой, самое интересное. Надеюсь, что самое интересное. Потому что, своим звонком, честно сказать, ты меня порядочно заинтриговал. Когда ты мне последний раз звонил, помнишь? - я пожал плечами. - Да и я, честно говоря, запамятовал. Ну, давай, выкладывай. Что за дерьмо стряслось - он сделал большой глоток пенного, закусил бедной креветкой и приготовился слушать, как он сказал «самое интересное».
    -Вот ты мне скажи, на какое место теперь пал твой выбор? Я же знаю, что ты, как перекати поле, то тут, то там. Я уверен, что ты уже готовишься, к какому-нибудь очередному путешествию.
    -Хм, в город «А»,  дружище, а в чём собственно предложение? - было видно, что ему не терпится.
    -И сколько ты собираешься там пробыть? – ответил я, думая в этот момент о том, что город «А» это отличное место для начала моей новой жизни.
    -Ну, ты же меня знаешь, я не обременяю себя временем. Может неделя, может две, а может и вообще несколько месяцев. Всё будет зависеть от обстоятельств, - говоря, он откинулся на спинку деревянной, лакированной скамьи. - Что это ты всё вокруг да около, ты же не затем хотел со мной встретиться, чтобы узнать, куда я в скором времени отправлюсь? Верно? – он искренне улыбнулся и подмигнул мне.
    -Верно, - сказал я, и сделал паузу. – В общем, как тебе такая идея, чтобы отправиться в город «А» вместе?
    -Ого, - было видно, что он не ожидал такого поворота - видишь ли, Неволин, раньше я всегда искал себе напарника, с кем бы можно было отлично покутить. Ну, как говорится, одна голова хорошо, а две-то всё лучше. Но, кому бы я ни позвонил, все были просто до ужаса заняты. Я, наконец, бросил это дерьмо, и теперь всегда путешествую один. Так даже проще.
    -Проще… ты не подумай, я не настаиваю. Просто хотел вспомнить былое. Так сказать тряхнуть стариной, - мы усмехнулись. - Да какой к чёрту стариной, я четвёртый десяток,  не так давно, начал мотать.
    -Лев, - сказал Винни, - если ты серьёзно, то я офигеть, как рад слышать твоё предложение, - он похлопал меня по плечу, близко подвинулся ко мне и произнёс по слогам: - О-фи-ге-ть, как рад слышать!
    Мы громко чокнулись кружками, что я даже побоялся, как бы они не разбились. Часть пива, конечно же, пролилась на стол. Но нам до этих мелочей не было никакого дела.
    -Погоди приятель… - вдруг добавил Винни, с выражением на лице, как будто что-то вспомнил. - А как же твоя работа? - и тут же сам ответил на свой вопрос. - Ах да, может ты взял отпуск. Неволин, ты хочешь сказать, что твоя жена вот так взяла и отпустила тебя? – он громко рассмеялся, мне опять стало неловко за него. – В жизни  не поверю. Если ты отправляешься на отдых, то всегда со своей семьёй, или я не прав?
    И тут я начал свой длинный рассказ, впрочем, с которым вы уже знакомы.  О том, что я прозрел и понял, что жизнь, это нечто большее, чем было у меня до этого. Думаете, как на это отреагировал Винни, а именно тот самый праздный гуляка? Он вежливо мне сказал, что я идиот и видимо давно не спал, и посоветовал мне выкинуть из головы все дурные мысли. Я понимал, что он на самом-то деле хороший друг и желал мне только лучшего. Потом, началось длительное, вполне, уместное молчание. Винн элегантно закурил сигарету и сказал:
    -Жена уже в курсе? - он затянулся и начал пускать колечки, при этом, пристально смотря мне в глаза.
    -Пока нет, для меня это самое сложное, - ответил я, потупив глаза в пол.
    -И не надо ей ничего говорить, напиши записку, поцелуй детей, когда они спят и уйди в ночи, чтобы тебя никто не заметил, - в конце он добавил: - Так будет лучше, поверь.
    -Думаешь?
    -Ну, а тебе нужны эти крики, скандалы, сопли и слёзы? - и он как всегда, сам же ответил на свой вопрос: - Нет, не нужны. Да и ты слишком мягкотел, чтобы после этого, куда-то уехать.
    -Возможно, ты прав, - медленно протянул я.
    -Сделаешь это всё накануне вылета, - он улыбнулся и поднял кружку, этим самым показав, что хочет выпить за меня и громко произнёс: - Пристегните ремни, у Льва Неволина начинается новая жизнь!

XV

    Как Винни и обещал, через пару дней он уже уладил свои, как он выразился «пустяковые делишки» и к вечеру мы уже приобрели ближайшие билеты до города «А». Кстати, немало важно то, что билеты были в один конец. Я уже понимал, что если я, вдруг, передумаю, то всё равно полечу. Мы вылетали под  утро, в  четыре часа по местному времени.
    Маленькая стрелка часов уже приближалась к десяти, и мне надо было зайти домой, затем, чтобы оставить записку жене - когда она спит -  поцеловать детей, ну, и забрать кое-какие документы. Я решил никаких вещей с собой не брать, даже одежду на первое время. А именно затем, что эти шмотки будут напоминать мне о старой жизни, а я как раз - таки от неё  пытаюсь убежать. На худой конец, если бы я и взял с собой пару рубашек, Винн бы их все выкинул, потому что эта одежда была тривиальна и скучна. Он всегда встречал по одежке и если видел, что человек одет пусть и дорого, но безвкусно, то он сразу же падал у него на дно чёрного списка. 
    После странных шатаний по городу  незаметно для себя я подошёл к своему дому, уже доходил одиннадцатый час. Дождь лил так, будто над нашим городом прорвалось дно Байкала, но я нарочно не спешил домой, потому что из меня плохой актёр и жена бы сразу догадалась, что со мной, что-то происходит. А я не хотел врать и плести всякую чушь. Наконец-то я очутился в квартире, от сердца отлегло, когда узнал, что дети уже спят, а жена довязывает последний ряд и тоже ложится спать. Соня только спросила строгим голосом:
    -Ты ничего не хочешь мне рассказать?
    Честно говоря, я не был удивлён вопросу, так как прежде я всегда предупреждал её о том, что приду поздно.
    Пришлось солгать ей о том, как я сильно устал на работе и вследствие чего незамедлительно отправляюсь принимать горячую ванну. Пожелал ей спокойной ночи и ушёл.
    Лёжа в горячей ванне, я размышлял, как лучше написать записку жене. Поначалу, я думал, что это плёвое дело, но ошибался. Ах да! Краткость - сестра таланта, напишу просто, «Прости…», хотя нет, как-то малословно, ещё подумает, что меня похитили и в розыск подаст. Может ей расписать все мои рассуждения, которые я приводил выше? Про пожертвования  и монотонность постоянства. Нет, это тоже не дело. Да что же это, в самом деле, меня из крайности в крайность бросает, не буду придумывать велосипед, напишу просто и внятно, без всякого высокого слога и различных ухищрений.
    Вот, что в итоге получилось:

    «Это когда-нибудь должно было случиться. Оставляю тебе всё, кроме себя. Ты меня больше никогда не увидишь. Левы, которого ты знала, больше нет. Спасибо за всё. Понимания я не ищу. Прости, если сможешь».   
                Л.Н.          
    Я наскоро оделся, положил записку на комод, на цыпочках подошёл к детям, поцеловал их и незамедлительно вышел из квартиры. Пока я спускался в лифте, в голове мелькали разные мысли. О том, что я маргинал, безнравственный ублюдок, как я так мог поступить. Сердце будто обливалось свинцом, а кровь медленно закипала. Вдруг мне захотелось сделать экстренную остановку лифта, разжать двери и побежать обратно к ним. Было невыносимо душно, появилось дикое желание со всей силы ударить ногой по стенке лифта. Подмышками выступил холодный пот, и загудело в правом ухе, будто-то кто-то над ним громко крикнул: «ОКСТИСЬ!».
    Но, наконец, лифт открылся, я машинально выбежал на улицу, и вдруг в ноздри резко ударил свежий воздух, сверху тут же окатило прохладным дождём, который так и не собирался заканчиваться. Воздух весь был  наполнен благоговением, томительно сильным, лёгким и невыразимо сладким. Я молча стоял с закрытыми глазами около  подъезда и вкушал запах чего-то свежего, невинного, только что родившегося. Это был запах моей заново родившийся свободы, которая как будто в заморозке провела столько лет и вот, наконец, оттаяла. Какое-то неописуемое, приятное тепло разлилось по всем моим членам и искренняя, детская улыбка расплылась на моём недетском лице.  Недавний спуск в лифте мне вспоминался, как какой-то кошмар, который сразу же пропадает при пробуждении, оставляя лишь неприятное послевкусие. Мне ещё никогда не казалась поездка в лифте такой долгой.
    Но теперь это в прошлом.

XVI

    До регистрации в аэропорту оставалось ещё около двух часов, и мне надо было чем-то занять время. Недолго думая, я поймал такси и был рад, как это не парадоксально звучит, тому, что уезжаю подальше от своего дома, от своей прошлой  жизни. Я уезжаю к чему-то до безобразия неизвестному, полный надежд и предвкушений.
  -Куда едем? - спросил меня таксист неславянской внешности.
  -А давайте для начала просто покатаемся по ночному городу. Провезите меня по самым красивым улицам, я хочу попрощаться с ними.
  Таксист посмотрел на меня, как на чудака и, не задавая лишних вопросов, тронулся с места.
   Я ещё никогда с таким интересом не наблюдал за своим городом из окошка такси. Мой интерес можно было сравнить с интересом туриста, который приехал в чужой ему город и всё для него необычно и привлекательно. Так как я жил в спальном районе, то особых клубов и развлекательных центров у нас не было, и поэтому все улицы спали непробудным сном. Изредка встречались гуляющие сладкие парочки, наверняка, уставшие от суеты дня. Но так  как сейчас хлестал неугомонный дождь, то все ночные гуляки тесно набились под козырьки у подъездов и, наверняка, нелестно отзывались о дожде. Иногда, встречались нерадивые алкоголики и бомжи, горюющие о том, что не позаботились днём, найти себе приют на ночь. Я всегда испытывал к ним сострадание, но всё на этом сострадании и заканчивалось
    По мере приближения к центральным улицам города народу становилось всё больше и больше. Помню, как-то ночью нужно было забрать жену с корпоратива. «Ах,- думаю,- прокачусь с ветерком по ночным улицам города, ведь всё равно сейчас все спят и дороги почти пустые». Вы не представляете, какого было моё удивление, когда я обнаружил, что в центре города ночью людей больше, чем днём. Дорогу переходили просто толпы людей, и немало важно, что практически одна молодёжь. Причём, большая часть пьяные в стельку, а может и под чем-то. По началу, я подумал, «быть может, сейчас какой-нибудь праздник и я забыл про него?» Ага, праздник. Только потом мне рассказали «просвещенные», что  это молодёжь мигрирует из клуба в клуб. Да уж, в центре города, этих ночных клубов пруд пруди.
    Ещё интересно то, что и в городских парках ночью людей больше, чем днём. Когда моё такси медленно проезжало мимо такого парка, я наблюдал интересную картину, что вокруг лавочки стоит целая толпа народу и под гитару распевают известные песни. Трезвому это слушать, конечно, невыносимо, а вот когда ты под градусом, то пойдёт за милую душу. А когда соседняя компания, сидящая на лавочке, слышит знакомую песню (что часто бывает), то они начинают так же громко подпевать, точнее говоря, завывать во всю глотку.
    «О! времена! О! нравы!» - думал я, когда-то проезжая мимо. Но, признаться, я им всем даже немного завидовал, белой завистью, конечно же. И только сейчас я могу признаться себе в этом.
    Сейчас, когда мы проезжали по ночному центру города, такого грандиозного праздника, к сожалению, не было. Тех, что по слабее духом дождь разогнал по домам, а те, кто понастойчивее прятались под козырьками тех же клубов или бутиков. Тем, кому повезло больше, обосновались в беседке. Самые же отчаянные разгуливали под проливным дождём, и по их лицам не было видно, что дождь им мешает, наоборот, многие поднимали руки к тёмно-синему небу, снимали башмаки и бегали по свежеиспечённым лужам, при этом обрызгивая всех вокруг, но никто, конечно же, на это не обижался. Я сумел предположить, что самые отчаянные означало - самые пьяные.
   Бедные дворники у машины, их хотелось пожалеть. Было видно, как малютки упорно трудятся, но от этого мало толку, свирепая мощь дождя была неоспорима. Из-за этого мы ехали медленно и не спеша. Как будто, маленький катерок плывёт  по мелкой речушке.
   Машина проезжала вдоль набережной, дождь слегка утих и превратился в моросящий дождик. Я попросил таксиста, ненадолго, остановиться. Выйдя на улицу, я облокотился на бетонный парапет, по всей длине сопровождающий набережную. Ах, какой чистый, свежий, приятный воздух! Поначалу у меня даже чуть-чуть закружило голову, но это было только в плюс. Все деревья были как лакированные. В их листьях как в маленьких зеркальцах, отражалась таинственная луна, которая не раз по ночам приковывала мой взгляд и заставляла меня задумываться о чём-то большем.
    Я давно заметил, что городскому человеку ночи кажутся очень тихими - особенно в спальных районах - но это далеко не так. После того, как я приезжал из деревни - навещал родителей - где ночные  звуки состоят  только из стрекота кузнечиков и саранчи, пения птиц, шума ветра и шелеста листвы, то «тишина» ночного города, казалась мне невероятно шумной. Звуки доносившееся с автомобильных трасс, так перемешивались, что у меня было ощущение, как будто за бугром работает  какая-то адская машина. Если честно, то я даже представить себе не могу, что она из себя представляет. Я смотрел на длинный мост, прогнувшийся к небу, и думал, - «Такая ночь… а люди всё спешат и спешат куда-то. Интересно было бы прицепиться незаметным мотыльком к кому-нибудь и последить за его судьбой. Посмотреть, на что он тратит свою жизнь. Интересно на что?»
    Да, что-то я замечтался. Посмотрев на часы, понял, что уже пора двигать к аэропорту. Интересно, а чем сейчас занимается Винни? Не прошло и пару мгновений, как раздался звонок моего мобильника. Это был, как не странно праздный гуляка. Мы договорились встретиться у главного входа в аэропорт незадолго до регистрации. В конце он сказал, что может для меня время и не имеет значения, но в случае опоздания на регистрацию:
    -Это дерьмо не покажется им убедительным дружище.
    Я сказал, что бы он не переживал, а про себя с улыбкой подумал, - «Чья бы корова мычала».
    Сев, наконец, в такси мы помчались так, будто таксист не славянкой внешности вспомнил, что оставил дома не выключенным утюг.
         
XVII

 Перед тем как мы прибыли в аэропорт, дождь уже совсем прекратился. По небу проплывали тёмно-серые тучи. Было ощущение, что когда туча закрывала луну, то она старалась как можно быстрее двигаться, дабы не закрывать её величество от нашего взора. Бедная луна, ведь она каждую ночь со своими маленькими друзьями, а именно звёздочками, борется с тьмой, и сколько эта борьба ещё продлится совершенно не известно. Наверное, столько же, сколько и наша вселенная.
    Наш «Боинг» поднимался всё выше и выше, а этот ничем неприметный город становился всё меньше и меньше. Я и отвык уже от этих нудных процедур перед посадкой на самолёт. А когда я собственно последний раз летал?
   Помню, когда мне было не больше шестнадцати, родители отправили меня на летние каникулы к родственникам в Донецк. Это где-то на Украине. Тогда мне предстоял первый и последний (до этого момента) полёт на самолёте. Как я ждал этого! Мне кажется, что в тот момент полёт на самолёте мне казался куда интереснее, чем сами каникулы у родственников. Жаль, не помню, какой это был самолёт. Помню лишь то, что он был совсем небольшой. Признаться, поначалу даже было страшновато. Такого рёва мотора я никогда не слышал. При резком изменении высоты у меня ужасно закладывало уши. Я тогда был в полном недоумении, от чего это может быть. Благо позже узнал, в чём дело и о способах этого избежать. Ах да! Как же было страшно, когда мы попадали в зону турбулентности. Когда в иллюминаторе я видел трясущиеся крыло, которое, как мне тогда казалось, вот-вот отпадёт. В такие моменты у меня просто замирало сердце, и губы невольно шептали: «Спаси, сохрани и помилуй!» Да уж, эти  ощущения я буду помнить до конца своей жизни. Что же я запомнил из самих каникул? Хм, у меня они всегда ассоциировались с пышными кустами фундука, кислым винным виноградом и переспевшим инжиром.
    Однако, довольно воспоминаний. Кто слишком часто оглядывается назад, легко может споткнуться и упасть. Поэтому вернёмся в настоящее.
    Когда живёшь безвылазно в городе, то кажется, что люди везде. Прогресс всюду. Но вот сейчас сижу я в этом удобном кресле самолёта и начинаю понимать, что наш городишка, он как корабль в ночном океане, такой же одинокий и маленький. А наш самолёт, как небольшая шлюпка, которая сбежала с этого огромного корабля.
    Многие пассажиры спали, и вообще стояла довольно сонливая атмосфера. Изредка, проходили стюардессы и предлагали различные напитки. Я вежливо попросил сто грамм бурбона и вдруг мой взгляд упал на книгу, которую читал Винн. Это был Хемингуэй «Старик и море».
   -Вот ты уже начал мотать четвёртый десяток, - сказал я, отпил глоток крепкого напитка комнатной температуры и продолжил: - И неужели только сейчас, удосужился прочитать эту книгу?
   -Хм… и как ты мог обо мне так подумать, друг мой ситный? Наивный, я её перечитываю каждый раз, когда начинаю сомневаться в том, что я делаю. И поверь мне, Неволин, сомнения закрадываются ко мне нередко, ой как нередко, – сказал он, не поднимая глаз от книги.
  -А это уже интересно, в таком случае можешь мне объяснить, чем она тебе помогает? Ведь не зря же ты её перечитываешь.
  -Дружище, давай для начала ты расскажешь, как понял…
  -Стоп-стоп, давай без этого, - прервал его я. - Ответь для начала на мой вопрос, - бурбон начал приятно разливаться по мне тёплыми волнами, и я не хотел  говорить, я хотел слушать. - Я тебя внимательно слушаю.
   -Ну, запоминай тогда. Может и тебе поможет, хотя, - он оторвался от книги и посмотрел на меня оценивающим взглядом, - по-моему, уже поздно.
    -В смысле? …
    -Не перебивай,  дружище, - он окончательно оторвался от книги и повернулся ко мне. - Вот смотри, как много говорили об этой книге, сколько мнений. Ужас. Наши учителя в средних школах утверждали, и будут утверждать, что эта притча об упорстве и смелости, о неотступности от своей заветной цели, про нерушимость характера и всё такое. Да, да и ещё раз да! Это конечно так, с этим дерьмом я даже спорить не хочу. Но… если бы эта повесть была только об этом, то она не стало бы тем, чем сейчас является. Ты случаем не заметил, что в этой притче Хем описал, целую православную истину? Что это за истина такая интересная? Спросишь ты, друг мой. Не надо глубоко копать, всё итак лежит на поверхности. Ты только вдумайся, - он сделал паузу и отчётливо произнёс. - Неси свой крест до конца и принимай его таким, какой он есть. А! Как тебе? - с улыбкой на лице он похлопал меня по плечу и вернулся к чтению. Спустя пару секунд он добавил: - Как жаль, что глаголить истины, куда проще, чем соблюдать их, и старина Хем был далеко не исключением.
  -Но постой же, - сказал я, потупив глаза в спинку переднего кресла, и, немного помолчав, продолжил: - В этой жизни я уже прожил немало дней и не могу сказать, что доволен своей жизнью. Я и делаю всё возможное, что бы быть довольным, счастливым человеком. Это так сказать, моя «сверх цель»! Так, почему же я должен смериться с этим и нести свой крест до конца??
  -А-а-а-а, дружище, - он снова повернулся ко мне, - не заморачивайся, я не собираюсь тебя ни в чём переубеждать. Запомни лишь только одно: неважно, сколько дней ты промотал в этой тленной жизни, важно,  сколько жизни было в этих днях.
   На этом наш разговор закончился, и он продолжил читать. А я смотрел на восход солнца, медленно потягивал бурбон и думал над тем, что мне сказал Винни.
   -А он, чёрт возьми, не такой уж и простак, как  это может показаться на первый взгляд, - отчётливо прошептал я.

XVIII

    Вам, дорогой читатель, быть может, интересно, куда же мы отправляемся. Сейчас, я попробую рассказать вам об этом необычном городе «А». Почему необычном? сейчас узнаете.
    Если я скажу, что город «А» самый весёлый и самый свободный город, то я ничего не скажу. Капля в море и то была бы больше. Этому городишке далеко до размаха европейских и тем более азиатских мегаполисов. Здесь нет ни широких проспектов, ни захватывающих дух небоскрёбов, но стоит только сделать пару шагов по городу, чтобы понять, что здесь возможно всё. И такой свободы, как в городе «А» вам больше не найти во всём мире. Это столица секса, наркотиков и продажной любви, которая умудрилась остаться в рамках приличия. Да и, в принципе, наплевать на все эти приличия. Я был приличным слишком долго, поэтому зеваю сейчас с открытым ртом.  Ха, мелочь, а приятно.
    По прибытии я сразу почувствовал, что это другая вселенная. В аэропорту есть своя библиотека, комната для молитв и даже свой очень опрятный морг. А с две тысячи шестого года все желающие сразу могут вступить в брак, не выходя из аэропорта, и тут же отправится в свадебное путешествие. Да уж, практичный человек сразу скажет, что люди умеют делать деньги на всём, и просто так копейку никому не отдадут. Но, признаться, приятней думать, что первоначальная идея всего этого не нажива, а просто сделать жизнь лучше и интереснее. Пожалуй, везде есть своя доля правды.
    Не выходя из аэропорта, можно было взять в аренду автомобиль. Стояла отличная погода, около двадцати пяти градусов, солнце ещё не успело разыграться, но день предстоял жаркий. И меня это радовало. Я обожал лето и просто всей душой и телом ненавидел холод и зиму. Хотя, любил выходным деньком выбраться на гору и покататься на сноуборде. Правда, это было очень редко, буквально, раз пять за сезон. Не спрашивайте, не знаю, почему так мало. Вроде желание было, а всё как-то не до этого. Ну да ладно, что-то я отошёл от темы. В общем, я всегда мечтал о кабриолете, а тут вроде и деньги не проблема и погода позволяет, дай думаю, предложу Винну взять кабриолет, не на метро ведь мы сюда кататься приехали. На, что я услышал, довольно неожиданный ответ:
    -Да ты с дуба рухнул, дружище. Какие машины? Какой кабриолет? Что это за дерьмо?
    Я смотрел на него с полным недоумением. Как-как он назвал кабриолет? Нет, по-моему, это уже перебор. Кощунство  какое-то. Может, я  что-то не так сказал? Хотя нет, я не мог так оговориться, скорее всего, он просто ослышался. Я хотел было повторить предложенное, но он меня и слушать не стал.
    -Друг мой ситный, ты хоть знаешь, куда приехал? – ох, как он любит эти риторические вопросы. - Да это же велосипедная столица! Здесь велосипедов больше, чем жителей города. Ты разве ещё не заметил, что город «А» живёт настоящим, по уютным улочкам так и тянет прокатиться на велосипеде, везде чисто и аккуратно, - тут он задумался, как будто что-то вспоминал. - Вот дерьмо, ты же тут первый раз и улиц-то ещё не видел. Не страшно, поверь мне на слово.
    -Велосипеды? – произнёс я по слогам.   
    -Ты так больше проникнешься городом,  дружище.
    Я понял, что возражать бесполезно и решил ему довериться, ведь он каждый божий год сюда ездит, наверное, ему лучше знать.
               
XIX

    Винн сказал, что по обычаю он останавливается в недорогих хостелах, потому что в номере его почти не бывает, но так как у меня сегодня дебют, то мы решили остановиться в самом необычном отеле города под названием «Плохой Отель».
    -Ну и, что же в этом отеле такого необычного? - спросил я, настраивая под себя велосипед, взятый на прокат.
    -Честно говоря, дружище, я сам в этом отеле ещё не останавливался. Но, как говорят проверенные источники, необычность «Плохого Отеля», - он усмехнулся над странным названием, - заключается в том, что он не имеет звёзд. 
    -Эм, дешёвые бараки, - в промышленном районе города N - которые по обычаю сдаются на ночь неверным мужьям, тоже не имеют звёзд. И, по-твоему, это необычно?
    -Ты опять вперёд батьки в пекло лезешь, не перебивай. Звёздная квалификация присваивается только номерам. Так под одной крышей этой «забегаловки» собрались апартаменты: с одной звездой, с двумя, с тремя, ну, и так по нарастающей.
    -Хм, я первый раз такое слышу, - наконец я настроил свой велосипед и мог ехать.
    -В том то и дело, друг мой, только предупреждаю, что наши апартаменты не будут похожи на типичный номер пятизвёздочного отеля. Он будет дизайнерский, типа арт-хаус и прочее дерьмо. Короче, то, что нам надо. - Винн постучал велосипедом об асфальт, что означало готовность. - Тут буквально полчаса до него, не отставай.
    Наконец, я схватил велосипед и рванул, что есть мочи, вперёд. Толком и разогнаться не успел, как Винн закричал мне в спину:
    -Эй,  дружище, ты куда гонишь? - я притормозил. - Ты на поезд, что ли опаздываешь? Ты не в том городе, чтобы спешить, это тебе не вечно  куда-то спешащий город N, расслабься. Тише едешь дальше будешь, - он похлопал меня по плечу и добавил: - Попробуй подстроиться к ритму этого города.
    -Не поверишь, это ещё старая привычка, - но не успел я договорить, как он уже тронул вперёд.   
    Солнце стояло почти в зените и приятно слепило в глаза. Мы отъехали от центрального вокзала и катились  по какой-то улице. По правую руку был канал, по которому ходили деревянные лодочки, вода в нём текла оранжево-глиняного цвета. Винн  сказал, что канал совсем неглубокий, буквально три метра, и поведал мне одну странную традицию. Представьте, что если ваш велосипед вдруг сломался или просто наскучил, то его можно без проблем выкинуть в этот канал. Местные говорят, что первый метр канала состоит из грязи и мусора, второй из велосипедов и только третий метр - мутная  вода. По левую руку стояли домики, которые, как мне казалось, я где-то видел. А видеть я их мог, только в каких-нибудь туристических программах по телевизору, ну, или журналах. Они мне напоминали шоколадные плитки, выстроившиеся вдоль улицы. Мало того, что почти все домики похожи на шоколадки, так у них ещё есть одна общая черта - широченные окна. Я долго не мог понять, зачем же такие здоровые окна, как ворота ей богу. Недолго думая, я прибег к помощи друга:
    -Винн, погоди, - он ехал чуть впереди меня, потому что знал дорогу, а я просто плёлся за ним. - Слушай, ты же наверняка знаешь, отчего в домах такие большие окна?
    -Хм, а ты сам ещё не догадался? – видя моё вопросительное выражение лица, он добавил: - У тебя есть какие-нибудь варианты,  друг мой?
    -А, точно. По всей видимости, эти дома построены на рубеже девятнадцатого-двадцатого века. Так?
    -Ну, плюс-минус, - он сделал задумчивый вид, - где-то так, да.
    -Вот, следовательно, кондиционеров тогда не было…
    Винн прервал меня не совсем искренним смехом.
    - Что за дерьмо, Неволин? Ну, это прям, как с Хемингуэем. Ты присмотрись получше, всё проще, чем ты думаешь. Видишь? А, ладно, - он махнул рукой. – Слушай, дружище. Ты, наверное, не то, что бы ни заметил. Ты просто не обратил внимание. Посмотри, какие везде узенькие дверцы, я, если честно, всё ещё не могу понять, как толстяки в них пролазят. А, может, они сиднем сидят в своих квартирках? Ха, и именно поэтому в этом городе почти не видно людей с ожирением. Как тебе?
    -Тебя опять не в ту степь понесло. Так, что там с окнами?
    -Ну, так вот, как по твоему люди заносят в свои квартиры мебель и громоздкие холодильники? Через двери, куда и толстяки без вазелина не пролезут?
    И я ударил себя по лбу, именно так как это бывает, когда, что-то долго не можешь вспомнить и тут «вуаля!», вспомнил. Мы поехали дальше.
    Проезжая центральную площадь меня всего трясло, как будто я целый час просидел в холодильнике. Почему? Вся площадь была выложена брусчаткой, и контраст после идеального асфальта давал о себе знать. Но признаться, в этом был какой-то шарм. Создавалось ощущение, что все люди, находящиеся в этом городе, счастливы. Буквально у каждого была улыбка на лице, за исключением мима, у которого печаль была нарисована гуашью. Маленькие дети плескались в бассейне, который находился прямо на площади. А может это был и фонтан, но со временем стал бассейном. Ухоженные собаки носились за палками, которые с усердием кидали их хозяева. Да… как-то даже не верится, что в этом милом городишке официально разрешена проституция и лёгкие наркотики.
    Проведя около часа в городе «А», я вдруг поймал себя на мысли, что здесь как-то по-особенному легко. Этот город принимает тебя любым. Здесь царит атмосфера расслабленности и умиротворения.

XX

    Пунктуальность и Винн, это тоже самое, что я и балетная пачка. Извиняюсь, за столь банальное сравнение с балетом, но неприязнь к нему у меня идет ещё из  детства. Просто, моя мама всегда хотела стать балериной, ну как вы догадываетесь, всё на этом желании и заканчивалось. И вот вам классическая ситуация, родитель пытается воплотить свои мечты в своём ребёнке. Так, о чём это я? Ах да, где Винн сказал, «да тут езды полчаса», то там все два, а то и три. На этот раз мне повезло больше, до отеля мы добрались за полтора часа. Кстати, я даже не расстроился. Да я и не думал о времени, мой мозг забыл вообще о таком явлении, как время. В этом городе это нормально, поверьте.
    Здание отеля было выполнено строго в стиле этого города. Сколько там этажей  я точно сказать не могу. Вроде отель уходит под землю, и верхушки окон торчат около моих ног. И крыша как-то необычно вытянута, казалось, там бы поместилось ещё два этажа.  В общем, число этажей варьируется от семи до десяти, и то это всё очень неточно. Может там под землёй ещё целый небоскрёб. По-моему как-то нелепо звучит небоскрёб под землёй? Не находите? Правильнее сказать землескрёб. Хотя, тоже как-то не так. Ай, ладно!
    Мы двинули на ресепшн, предварительно пристегнув наших железных коней на специальной стоянке. Кстати, в моём представлении у дорогих отелей - а как не странно «Плохой Отель», довольно дорогая, как сказал Винни «забегаловка» – всегда должны стоять как минимум дорогие автомобили. А тут сплошь и рядом стояли велосипеды. Удивительно, правда?
    На ресепшене нас встретила дама, довольно, привлекательной наружности. Меня и Винна интересовали исключительно пятизвёздочные номера. На что дама привлекательной наружности нам сказала:
    -Мы можем предложить вам довольно интересный, концептуальный номер, который расположен на самом последнем этаже, а именно на крыше.
    -А птицы вьют там гнёзда? – попытался сострить Винн.
    Дама привлекательной наружности  приветливо усмехнулась и продолжила:
    -Не забывайте, что это пятизвёздочной номер со всеми максимальными удобствами.
    В общем, недолго думая, мы сняли этот номер для начала на пару дней, а потом по обстоятельствам. Швейцар взял вещи Винна (которые благополучно были отправлены из аэропорта на такси), удивился отсутствием моих и повёл нас в этот, как нам говорили, необычный номер.
    Мы  неоднократно слышали, что интерьер отеля разрабатывали лучшие дизайнеры Европы, но по мне некоторые части отеля выглядят, как обычная больница. Такие же высокие выбеленные потолки, повсюду светло-жёлтая плитка. Наверное, она, когда-то была белой, но нет, как здесь говорят, это благородный цвет слоновой кости. С арочного потолка на длинном проводе свисала тусклая лампочка. Освещение получалось довольно мутное и приглушённое. Здесь всё это принято называть высоким стилем позднего ар-нуво в сочетании с минимализмом. В общем, романтика здесь была какая-то особая и неповторимая.
    Номер очень странный, мы должны жить собственно в мансарде. Наверное, самая верхняя точка потолка достигала метров пяти. В центре комнаты висели верёвочные качели, точно такие же, как у моих родителей в Мичуринске. Почти всё было из тёмного дерева, за исключением ванны, которая стояла белым пятном в комнате рядом с большим окном, выходящим прямо на центр города. Мебель выглядела так, как будто её привезли из бабушкиного сарая, но нас уверяли, что она безумно дорогая, винтажная и сделана в двадцатых годах прошлого века.
    Не знаю, как Винну, а мне очень нравилась, такая необычная обстановка. Так и хочется налить себе «Chateau Latour»  1963 года. - И заметьте, не 1965! потому, что в тот год на виноградниках были сильные ливни и корешки слегка подгнили, а это сильно влияет на вкусовые качества. - Сделать себе скрутку из доброго табака, лечь в горячую ванну и написать стих: о любви, о красоте, о жизни, о былых мечтах и ушедших надеждах. В общем, классика жанра.
 
XXI

     Как вы уже поняли, в путешествии к лихим мечтам я решил не обременять себя багажом по известным вам причинам. Поэтому сразу после того, как мы основались в отеле, Винн потащил меня в различные бутики. На что я особо и не сопротивлялся.
    Для меня, как не совсем ещё преобразовавшегося типичного представителя мужского населения нашей необъятной страны такое явление, как шоппинг, было чуждо. Моя жёнушка, каждый раз убивала мои маленькие, долгожданные выходные, когда таскала меня за собой по этим однотипным магазинам в поисках, какой-нибудь, сорочки. Её якобы интересовало моё мнение.
    Поначалу я скептически отнёсся к этому мероприятию, былые, так сказать, раны ещё не совсем зажили, но к моему удивлению мне понравилось ходить по бутикам и не ограничивать свои запросы размером кошелька. Не буду здесь описывать все вещи, которые я прикупил, под присмотром Винна конечно, он ещё тот модник. Опишу ровно то, что на мне оказалось в итоге.
    На мне была яркая рубашка с засученными рукавами, признаюсь, она мне сразу засела в душу. С виду деловая рубашка в бело-голубую полоску, но вся фишка в том, что по всей рубашке были вышиты яркие дольки арбуза. Звучит, наверное, бредово, но в живую просто прелесть. Бежевые шорты выше колен сидели в обтяжку, раньше бы я такие никогда не надел слишком вульгарно, что ли. К обуви я всегда был придирчив, поэтому долго не мог выбрать. Поверьте, было из чего выбирать. Остановился на лёгких топ-сайдерах из коричневой кожи. Ну, вот вроде, и всё. А нет, Винн настоял на том, что бы я взял себе вайфаеры. Солнцезащитные очки - это фетиш Винни. Он, по-моему, с собой даже отдельный чемоданчик возил с различными очками.
    Дело уже подходило к вечеру, мы шли по узеньким, извилистым улочкам, вдоль которых продавали различную снедь. Я поймал себя на мысли, что изрядно проголодался. И, было, предложил съесть по жирному гамбургеру. Еда довольно дешёвая, но дело в том, что в старой жизни я всегда запрещал себе, есть жирную пищу, точнее жена запрещала, потому что это вредно для моего здоровья, но тут-то запретов никаких нет.
    -Успеешь ты ещё, наестся этого дерьма, - сказал улыбчивый Винни. - В городе «А» ты просто обязан отведать местного фаст-фуда характерного только для этого города.
    -Поверь, мне сейчас не до экспериментов с едой, - я уже понимал, что Винн меня потащит туда, куда захочет, он такой.
    -Боже упаси дружище, какие эксперименты! Мы же не в Китае, там бы и я не отважился.
    -Ну и что это?
    -Ты не поверишь, это селёдка! Селёдка - здесь такой же местный фаст-фуд, как и у нас, пирожки с картошкой.
    Тут уж не поспоришь, необычное блюдо для быстрого перекуса. Мы заказали две порции. Кстати всё было довольно мило. Селёдка была обильно присыпана маринованным лучком, и рядом лежало несколько долек солёного огурчика. На вкус селёдка очень походило на нашу. Да, да именно на ту, которую вы так любите выковыривать из «шубы». Мне лично не хватало ещё пару отваренных картофелин в мундире, так сказать, для полноты ощущения. И кстати, селёдка будь она и в Африке селёдка, а такая же костлявая, зараза.
    После мы отправились в отель, дабы набраться сил для грядущей ночи открытий. Открытий относительно конечно меня, каких именно вы узнаете позже. Мы шли по широкой набережной вдоль Северного океана. Было ощущение, как будто все люди прячутся от пожара заходящего солнца. Кто-то разлёгся на шезлонге и почитывал, какую-то наверняка беллетристику. Кто-то надолго засел в уютном кафе и наблюдал за медленно утопающим огненным шаром. Казалось, будто вот-вот пламенное солнце коснётся изящно изогнутой линии горизонта, линии соприкосновения двух стихий, и зашипит, так, как будто вы брызгаете кипятком на раскалённые камни, что бы горячий пар разошёлся по маленькой баньке. Тёплый, солёный воздух постоянно трепал, тщательно уложенную причёску Винна, на что он упорно всегда поправлял её рукой, но в итоге бросил это бессмысленное дело. Я давно уже заметил, что почти всегда, когда проходишь, мимо какого-нибудь кафе, кофешопа или просто молодой компании, расположившейся на пляже, то в нос  часто ударял один и тот же запах. Его почти невозможно описать. На уме у меня крутится только одно сравнение с этим запахом, это сравнение с кислым запахом человеческого пота. Я долго не мог понять, что же это за запах, до того момента, пока мы не проходили мимо очередного кофешопа,  расположившегося у побережья, в который и ринулся Винн, помахав мне рукой, чтобы я шёл за ним.
    Когда я догнал его и спросил, что это ему вдруг так резко захотелось кофею, он сперва удивлённо посмотрел на меня, а потом ответил:
    -Неволин, я думал, ты в курсе…
    -В курсе чего? - с недоумением спросил я.
    -Изначально кофешопами в городе «А» называли места, где продают кофе, - он обернулся ко мне. - Логично, правда, дружище? Но! Тридцать пять лет назад правительство легализовало лёгкие наркотики и с тех пор в кофешопах стали продавать марихуану и всё производное от неё дерьмо.
    -Всё производное от неё э…?
    -Ну, гашиш там и всё в таком роде.
     И тут я вспомнил, что где-то уже слышал про такие места. Хм, довольно интересно. С «дурью» я сталкивался, когда ещё был совсем зелёный, ха, таким же зелёным, как и травка. Правда наше знакомство, как-то не особо состоялось, как позже выяснилось, вместо марихуаны нам толкнули какую-то дедовскую махорку, при упоминании, которой у меня начинает драть в горле. С того момента наши пути разошлись и как вы уже догадываетесь, сошлись в городе «А».
    Заведение представляло из себя довольно уютное местечко. Стоял приятный запах вареного кофе, но этот запах отходил на второй план. Как мы только зашли, я сразу понял, что за дух преследовал меня по всему городу. Это был душок ядрёных верхушек марихуаны. Как сказал Винн, что по сравнению с этим товаром, в нашей стране курят невинный укроп. По колбочкам, - которые очень походили на контейнеры из-под сладостей - была рассортирована эта дурь в зависимости от силы и глубины эффекта. Цена варьировалась от пяти долларов за грамм до пятнадцати. Винн с искренней улыбкой сказал мне, что бы я подошел к кассе и попросил около пяти грамм сочных, ядрёных головок марихуаны. Кассир посмотрел на меня с таким видом, как будто я сказал, что-то неловкое, потом улыбнулся и произнёс басистым голосом на ломаном русском:
    -Вы, наверное, недавно приехали?
    -Ну да, я  что-то не то сказал? - спросил я с потерянными глазами.
    -Вот видите, у товара лежат садовые ножницы, - он указал рукой на них. - Отрежьте себе сколько угодно и несите на кассу.
    Признаться даже я был удивлён.
    Накупив этого добра, мы возобновили прогулку к отелю. Только теперь мой приятель плёлся сзади:
    -Винн, жадность тебя сгубит. Говорил же тебе взять поменьше, куда нам такая полуметровая шпала.
    -Не дрейфь, дружище, ты ещё мне спасибо скажешь за этого удальца, - он подошёл ко мне и как бы в оправдание добавил: - Гулять, так гулять.
    Дело в том, что этот проныра решил приобрести здоровенный стеклянный бонг. Да уж, это в его стиле. 

XXII

    Пожар заката медленно, но верно тушила неминуемо грядущая ночь. В нашем номере становилось довольно темно, и мрак потихоньку вымещал последние кусочки дневного света. С удивлением я обнаружил, что в нашем пятизвёздочном люксе вместо люстры висело несколько довольно мрачных керосиновых ламп, в народе именуемые, как «летучая мышь». Когда я их зажёг, помещение стало выглядеть более сюрреалистично. Не хватало ещё паутины по углам для полного антуража.
    Винн глубоко утонул в уставшем кресле и аккуратно распечатал пакетик с марихуаной. Втянул в себя ароматы и сказал:
    -Это не то дерьмо, что сейчас жрут дети под искусственным светом, - он сделал ещё глубокий вдох и продолжил: - Этим занимались злые мужчины в Чуйской долине знойным летом.
    -Слушай Винн, ты прямо сейчас хочешь? - всегда пугает, что-то неизвестное. Особенно наркотики, которые ты ещё никогда не пробовал. - Может перед выходом на улицу?
    -И перед выходом, в том числе, друг мой. Ты посмотри, сколько у нас стафа! - он окинул взглядом весь номер и добавил: - И это только разминка…
    -В смысле разминка? …
    -О, здесь есть винил! – перебил он меня. - Неволин поставь, что-нибудь атмосферное, что-нибудь этакое, - Винн взглянул на меня и улыбнулся. - Ну, ты же тот ещё эстет в музыке.
    И правда, в углу на тумбочке стоял добрый проигрыватель, а рядом пылилась стопка пластинок.
Я был приятно удивлён, когда увидел такие сливки музыки, как: «The Beatles», «The Doors», «Led Zeppelin», «The Sonics», «Joy Division» и ещё много отличных групп. Но моё внимание больше всех привлекла ядовито жёлтая обложка, на которой красными буквами было написано «LINK WRAY», и я сразу вспомнил одну из его самых известных композиций «Rumble». Точно, именно этот трек должен сейчас играть!
    -Дружище, ну что ты там возишься, - застонал нетерпеливый Винн.
    Я встряхнул пыль с обложки, достал пластинку, поставил её в проигрыватель, прислонил иглу, приятно шипение и! Старый добрый звук винила, его никогда не заменит цифра! От него никогда не начинает болеть голова, в общем изумительно.
    -Да… - протянул Винн, и я понял, что этим произведением  попал в самое яблочко.
     Усевшись на верёвочные качели посреди комнаты, я начал наблюдать за моим товарищем. Он аккуратно взял бонг, поставил его на пол и слегка наклонил на себя. Ещё та бандура! Залил туда, какого-то виски. Не знаю зачем, он любил фарс. Насыпал в напас этого самого, и перед тем как нажигать, пристально посмотрел на меня и сказал:
    -Неволин, всё, что произойдёт в этом городе, останется между нами, - он по-чиркал зиппой. - Поэтому постарайся разбить толстую скорлупу всех своих комплексов и прочего дерьма, - и, усмехнувшись, добавил: - Поехали!
    По всей комнате (если это можно назвать комнатой) началось разноситься бульканье виски. Молочный дым ринулся по стеклянной трубе прямо в голову Винни. Между затягами он сильно кашлял, я, было, хотел подбежать к нему и похлопать по спине. Но он остановил меня движением руки и показал знак, который у аквалангистов означает, что всё хорошо. Этот молодой человек дымил, как паровоз в свои лучшие времена! Комнату всю заволокло дымом. Глядя сквозь этот туман, на «летучую мышь», глядя на эти два уголька уставившиеся на меня, всё казалось каким-то нереальным и выдуманным. Винни передал мне бонг и сказал:
    -Это мощно дружище, - прокашлялся и продолжил: - Смотри не переусердствуй. Ты же вроде дилетант в этой дряни.
    Вот уже эта здоровая махина у меня в руках. Когда ты её держишь, она, кажется ещё больше. И закрадывается такая мысль,  «наверняка, что бы её расшевелить, нужны слоновые лёгкие». Какая-то неизвестная мелодия вытекает из мощных колонок, она смешивается с мягким искусственным освещением и молочным дымом, рассеивающимся по всей мансарде. Я сделал пару глубоких тяжек и чуть не выплюнул свои лёгкие. Винн сказал, что поначалу это нормально тем более, если я не курю обычные сигареты. Наконец я прикончил остатки, которые томились в напасе и предпочёл качелям мягкое кресло. Вам, быть может, интересно, что же я ощущал. Скажу, честно, что поначалу я ощущал только безумное чувство жажды, как будто во рту влаги не больше чем в раскалённой пустыне, а язык мой бродит из стороны в сторону, как перекати поле.  Но Винн опять сказал, что это нормально. И не стоит пока пить, потому что эффект ослабнет. Спустя пару минут я сказал:
    -Какая-то дурь мягкая, или я ничего не понимаю.
    -Опять… опять вперёд батьки… - произнёс осипший голос. – Сейчас дружище… сейчас накроет тебя белой мантией.
    Когда я полулежал с закрытыми глазами, то поймал себя на мысли, что вокруг меня находятся музыканты, которые играют чудесную музыку. Я отчётливо чувствовал на себе вибрации тарелок, по которым стучал барабанщик, а из-за первой струны бас гитары дрожали волосы в носу. Это было безумно приятно и необычно. Когда я решил посмотреть на этих волшебников и открыл глаза, то понял, что никого нет. Эта музыка доносилась из колонок. Но когда я снова закрывал глаза, то волшебники вновь возвращались. Я чувствовал каждой частичкой своего тела все неровности и складки мягкого кресла, на котором растекалось моё тело. Когда мне закрадывалась мысль повернуть голову, то меня сразу начинало переворачивать верх головой. Это схоже с ощущением того, когда ты закрываешь глаза и делаешь сальто в воде. Точно так же дезориентируешься. Где верх, а где низ уже не имеет значения. А как же было приятно водить ногой по шероховатому ковру, в трезвом состоянии я бы даже не почувствовал этого. Потом я заметил, что какая-то назойливая муха уже давненько  жужжит у меня под ухом. Я долго не мог понять, что ей надо? Но потом до меня  дошло, что эта муха есть Винн! Он исступлённо, что-что рассказывал мне и гладил себе колени. Я, было, хотел заметить ему, что ни черта не понимаю и не слушаю того, что он говорит, но потом понял, что ему вообще без разницы, слушают его или нет. Он плёл какой-то бред и был счастлив. По моему он говорил мне, что сейчас находится в каком-то фильме и все люди актёры, а всё остальное это декорации. Как я был счастлив, когда отпил глоток свежей воды (лень было идти за чем-то другим)!  Я никогда не мог подумать, что вода может быть настолько вкусной, я осознал, что первый раз пью с таким удовольствием какую либо жидкость. Закрываю глаза и снова проваливаюсь в бездну. Бывает от резких переворотов, сердце захватывает так, что думаешь, как бы тебя инфаркт не хватил, но потом успокаиваешься и всё снова по кругу. Мне казалось, что я сейчас вновь открою глаза и встречу волшебный рассвет, потому что прошло часа три, а может и больше. Я решил увериться в своих убеждениях и взглянул на часы, висевшие на стене, в которых мирно жила кукушка. Часам я не поверил, потому что они показывали какой-то бред, спросил время у Винна, он мне назвал тоже время. Ба! Моему удивлению не было предела. Вместо трёх или пяти часов прошло всего лишь каких-то тридцать минут! Я долго не мог с этим смириться и размышлял над тем, как такое могло произойти? Но потом понял. Всё просто, так же как и с большими окнами. Когда канабинол попадает вам в кровь, то восприятие органов чувств увеличивается в разы. Вы слышите те звуки, которые в не изменённом состоянии сознания вы бы никогда не услышали. Вы ощущаете неровность пола, когда в трезвом состоянии он бы показался гладким. Все складочки и ниточки кресла вы бы просто не заметили и не обратили на них никакого внимания. В итоге, за какие-то тридцать минут в вашу голову поступает столько информации, сколько в обычном состоянии поступает часа за три.
    Когда я спрашивал время у Винни, то мы встретились глазами и долго не моргали. Он сразу заметил моё удивление и понял в чём дело. Через пару мгновений он просто валялся в истерическом хохоте.  Поначалу я был в недоумении от чего ему так весело, но потом почувствовал, что какой-то юркий зверёк медленно, но верно карабкается по моей слизкой глотке и в итоге вырывается изо рта таким же истерическим смехом. И вот я уже не могу сидеть,  падаю на колени. И вот я уже не могу стоять, падаю на пол и мы, как помешанные гогочем, не пойми над чем. Хотя, я хохотал над смехом Винни, а как выяснилось позже, то он смеялся над моим. Вот такая вот белиберда получается.   
    Закончилось всю это приключение обжорством тортиков и различных сладостей. Это была лучшая трапеза в моей жизни.

XXIII

    Со временем действия трипа только усиливалось, и было ощущения, что время и вправду остановилось, а ты являешься центральным столбом, вокруг которого неторопливо крутится  красочная карусель под названием жизнь.
    Немного придя в себя, Винн сказал, что пора выдвигаться в самую сердцевину города «А». Что он  имел ввиду, я не совсем понимал. Какая ещё сердцевина? Я подумал, что на месте всё разъяснится и не стал до него докапываться. По-моему нам обоим было не до этого. Когда мы спускались вниз, на втором этаже я наткнулся на натурально разбитую палатку. У меня сложилось впечатление, как будто я не в дорогом отеле, а в лесу. Вокруг палатки стоял раскладной стул, и небрежно валялись большие рюкзаки. Обычно такими рюкзаками пользуются дальние путешественники. Я не удивился, если бы рядом обнаружил костёр и над ним висевший котелок с кипящим варевом. Но увы, чего нет, того нет. Позже выяснилось, что здесь поселился известный импрессионист, для которого администрация сделала исключение и разрешила разбить палатку прямо посреди холла. Ну, это ещё одно необычное решение «Плохого Отеля».
    Выйдя на улицу, я даже не изумился, что народу ночью в разы больше чем днём. Стояла атмосфера настоящего праздника. Проезжали велосипедисты с огромными орущими магнитофонами, прикреплёнными к багажникам. Со всех сторон доносились разрывные звуки салютов и различных петард. Было ощущение, как будто весь город это воронка и все люди медленно стекали в одну точку. Этой точкой является улица «Икс». Улица «Икс» и есть сердцевина этого бурлящего города. Когда кто-то упоминает город «А», то на ум сразу приходит улица «Икс». Именно туда мы и направлялись с моим загадочным другом.
    Вы спросите, - «И чем же славится эта улица?» А вот, например тем, что там расположилась «Аптека лечебных грибов». У нас в простонародье такие грибы называют «мэджики» и чем же они лечат, уму непостижимо. Разве только от скуки и банальности взгляда на мир. Неподалёку я обратил внимание на светящийся бутик под названием «Гандомерия». Эм, только в очередной раз убеждаешься, что нет предела людской фантазии. Посередине улицы расположился фонтан, в котором плескаются почти голые девушки и заманивают к себе. Я поначалу не понимал, почему все толпятся у этого фонтана с кружками. Только потом мне кто-то шепнул, что это не вода там шипит, а дешёвое шампанское. Впереди я увидел большое освещённое снизу здание, наверху которого стояли большие красные светящиеся  буквы. Я медленно произнёс по слогам:
    - «Кинотеатр для геев».
    Пройдя дальше, я увидел вывеску «Порно-театр». Вдруг я не успел опомниться, как около меня проехала странная штуковина. Это было, что-то общее с велосипедом и баром. На нём сидели сразу около двенадцати человек. Точнее сидели за стойкой бара, и одновременно крутили педали. Потом я услышал страшный рык и обомлел. Рядом с каким-то клоуном стоял медведь в солнцезащитных очках и не спеша через соломинку, потягивал коктейль.  Потом, это животное, увидело, что я на него смотрю, и двинулось ко мне размашистым шагом, прямо как человек. Я просто окаменел от страха, и не мог пошевелиться. Тем временем, медведь уже дошёл до меня, похлопал по плечу и сказал:
    - Welcome! –и истерично рассмеялся.
    Если бы Винн меня не толкнул, то я бы так и стоял оцепеневший.
    По всей улице стояло множество возвышающихся тумб с длинными шестами. Снизу эти тумбы подсвечены разноцветными лампами, свет которых устремляется до самого неба. На этих шестах танцевали, как это сейчас полит-корректно говорить, женщины секс бизнеса. С правовой точки зрения, эта профессия является такой же, как и все другие. Труженицы из района «Икс» платят налоги и могут быть членами профсоюза, который защищает их права. Пройдя немного дальше, Винн показал мне здание этого профсоюза, на окнах которого было написано, «Профсоюз проституток города «А»». Больше всего меня поразило то, что окна этого профсоюза выходят прямо на самую старую церковь города. Вот он Содом и Гоморра воплоти.
     Винн предложил мне зайти в какой-то продуктовый магазин. Господи, этот город никогда не перестанет меня удивлять. Мы взяли себе по банке освежающего чая с марихуаной и по кексу, как вы уже догадываетесь тоже с этим делом и уселись на лавочку, которая находилась напротив бассейна с шампанским.
    -Ха, - воскликнул я, - интересно, какой тут товар является главным на чёрном рынке? Точно не наркотики.
    -О да дружище, это ты верно подметил, - сказал Винн и отпил необычного чая. - Велосипеды друг мой, самые что ни на есть настоящие велосипеды.
    После употребления столь экзотичных яств, мой приход, стал ещё более глубоким. Такое явления, как мораль у меня начисто отпало. Хочу заметить, что я как дилетант в этих делах более падок к таким вещицам. Винну же всё это было не впервой и не в диковинку, я понимал, что только травкой дело не обойдётся, по крайней мере, у него. 
    -Неволин, как у тебя проходит первый этап нашего марафона?
    -А ты разве не видишь? – медленно произнёс я, и удивился своему голосу, -  это только первый этап?
    -Конечно дружище, сейчас я наберу своего давнего приятеля, и он достанет нам настоящее волшебство.
    После этих слов я понял, что Винн разошёлся и стоит действительно пристегнуть ремни. По окончанию разговора по телефону он сказал:
    -Ленц уверяет, что всё схвачено и, следовательно, мы можем двигаться к нему.
    -Это далеко?
    -Надеюсь, что нет. Он работает барменом в «Зелёной Гавани», - он указал пальцем. - Это где-то там.
    Бар мы нашли быстро. Войдя туда Винн начал махать какому-то типу худощавого телосложения. Этот тип находился за барной стойкой и вертел бутылки, одновременно поджигая какую-то жидкость кислотного цвета разлитую по рюмкам, которые были расставлены в ряд на барной стойке. Когда он увидел Винна, то крикнул ему, что бы он подождал его в цокольном этаже. Винн ответил ему, что без проблем и направился, по каким-то узким, извилистым коридорам, ведущим к низу. Кирпичные стены и тусклый неоновый свет странно подействовали на меня. Было видно, что мой приятель  здесь уже не в первый раз. Я без его помощи отсюда уже не выбрался бы, потому что коридор был хорошенько запутан. Музыка, играющая наверху, постепенно затухала, так же быстро, как и музыка, играющая внизу, постепенно нарастала. И вот мы уже сидим в плотно накуренном помещении, на мягком диване, обтянутом искусственной кожей, которая местами уже начинала облазить. Стены, пол и потолок этого помещения были обиты фиолетовым ковролином. Повсюду стояли лавовые лампы разных цветов. Людей было немного и все, по-видимому, знакомы между собой.
    -Винн, что это за тип стоял за барной стойкой? – спросил я, кое-как перекричав музыку и вновь удивившись своему голосу.
    - Это Ленц, дружище.
    -А, тот самый, твой приятель?
    -Ну, я же говорил. Можешь не беспокоиться, я его сто лет уже знаю. Он, конечно, ещё тот торчок, но, как ты уже догадался в городе «А» это совсем не грех, - он похлопал меня по плечу и продолжил: - Ленц ещё тот добряк, только маленько поехавший, но это придаёт ему какую-то необычность.
    -И что ты хочешь у него взять?
    -Неволин. Я уже говорил, - он посмотрел на меня и медленно произнёс: – Я хочу достать нам немного волшебства, друг мой.
    -Какое ещё к чёрту…
    -А вот и Ленц, - прервал меня Винн, - присаживайся, дружище, - он встал и поздоровался с ним, я тоже протянул руку, что стоило мне немалых физических усилий.
    На самом деле, на первый взгляд какой-то скользкий тип, но с добрыми стеклянными глазами. Он был одет, как будто идёт на пляж, гавайская рубашка нараспашку, под ней алкоголичка, джинсовые шорты с растрёпанными краями и сандалии, как у моего дедушки. В зубах уже почти сотлевшая сигарета, которая так и просится, что бы её встряхнули. Меня удивило, что на вид ему лет двадцать пять, а на голове уже видна плешь.
    -Извиняюсь, что задержался товарищи. Люди требуют хлеба и зрелищ, хе-хе, - говорил он с акцентом, но всё же уверенно. - Давно не виделись, Винн.
    Я сидел с видом, как будто тоже участвую в разговоре, но на самом деле  ни черта не слушал, о чём они там трепались. Я был сосредоточен на странной субстанции, изящно плавающей в лавовой лампе. Но, вот этот тип достаёт, что-то вроде портсигара и в раскрытом виде кладёт его на низенький стеклянный столик.
    -Лизергин, товарищи - сказал он и будто облизнулся. - То, что вам обычно приносят и именуют якобы лизергиновой кислотой, в девяноста восьми случаях и ста не LSD, а обычный психоделик, от которого и копыта откинуть не долго, - он сделал паузу и обратился к Винни: - Так что тебе повезло иметь такого приятеля, как я, хе-хе.
    -Да уж, тут то ты прав, дружище.
    Мы приобрели пару марок, и Ленц  в сожалеющей форме объяснил нам, что у него работа всё такое и ушёл.
    -Винн… как-то я не особо уверен, что хочу пробовать эту штуку.
    -После употребления, этой штуки, дружище, твои фильтры, так сказать, закроются на некоторое время. И ты увидишь такой мир, ты услышишь такие звуки, что после этого и поэтом захочется стать и живописцем тоже. Неволин, ты мне ещё спасибо, скажешь.
    -Однако волнующе, - протянул я, и откинулся на диван.
    -Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана! – воскликнул Винн и протянул мне маленький квадратик.
    Я осторожно положил себе марку на язык, через некоторое время она растворилась, и я понял, что двери прошлого закрыты, мосты сожжены. 
    -Ах да, - поспешно сказал Винн, - главное! Главное не сопротивляйся…. а то всякое дерьмо случается…
    Что он имел в виду? Ай да ладно, по пути разберёмся.



XXIV

    Наверное, каждому из нас снились волнующие сны, может даже кошмары, которые заставляли нас резко пробуждаться среди глубокой ночи. Такие резкие пробуждения всегда мне казались схожими с ощущением, когда ты плаваешь в глубокой речке, и вдруг замечаешь на дне какую-то блестящую штуковину, и тебе приходит в голову мысль, непременно её достать. Перед тем как нырнуть ты делаешь три глубоких вздоха, закрываешь нос рукой и ныряешь, но на половине пути ты осознаёшь, что воздуха тебе не хватит и надо как можно быстрее всплывать. И вот ты из-за всех  сил плывёшь к колеблющемуся светлому небу, которое видишь под толстым слоем воды. Появляется ощущение, как будто твои лёгкие начинают гореть, появляется маленькая паника и наконец! И наконец, ты выныриваешь и начинаешь жадно пожирать воздух. Так же и сейчас я вынырнул из непонятного мне сна, и хотел было встать, но оцепенел.
     Я лежал на какой-то грязной кушетке, в непонятном мне помещении. В этом помещении я был не один, поэтому не хотел, что бы эти люди поняли, что я проснулся и сразу же прищурил веки, будто бы сплю. Комната была небольшая, от стен отходила тёмно-жёлтая краска. Все стены были исцарапаны, какими-то надписями. Стоял слащавый запах пота и грязной одежды. Впереди меня вместо стены была решётка, за которую держался руками какой-то парень, он тоже был в этой комнате. Я вижу его, каких-то пару минут, а уже ненавижу за то, что он орёт как потерпевший на незнакомом мне языке. Еще, какой-то мужик сидит на полу, опираясь спиной о стену, и нервно курит самокрутку. Вид у этих парней конечно не ахти. Недельная неухоженная щетина, причём у обоих. У сидящего мужика были сальные чёрные волосы, зачёсанные назад, а тот, что стоял, был обрит чуть ли не налысо. Лет обоим не больше тридцати.
    Непонятные голоса, крики похоже на ругань доносились из-за стен. Я попытался открыть рот, но губы слиплись так, что я оставил эту тщетную затею. Попытавшись осмыслить всё происходящее, я пришёл к выводу, что во сне и, что бы проснуться, надо крепко сжать веки. Я всегда так делаю. После нескольких попыток я понял, что это никакой не сон. Да уж, если трезво взглянуть на ситуацию, то походу я в местном участке полиции или как тут у них это называется. По-русски говоря - обезьянник. Я решил восстановить цепочку событий и выяснить, как я сюда попал. Вспомнил до того момента как мы поднимались вверх по какому-то узкому коридору. Вдруг к решётке подошёл полный мужчина видимо в полицейской форме, постучал дубинкой по решётке и скорее всего, обратился ко мне. Я поначалу сделал вид, что не слышу его, но он усилил голос. Мне пришлось  применить немало усилий, что бы встать и подойти к железной решётки. По пути я заметил, что вся рубашка на мне разодрана в грязи и маленьких пятнах крови. Да и сам я весь какой-то липкий. Он, что-то снова спросил меня, на что я, запинаясь  ответил:
    -Я вас не понимаю.
    Он снова начал, что-то исступлённо объяснять. Показывать какие-то жесты руками. Потом внимательно посмотрел на меня и негромко спросил:
    -You Russian?
    -Рашн, рашн… - буркнул я, очищая от засохшей грязи рукава рубашки.
    Затем к полному мужчине подошли видимо его коллеги и вместе с ним начали мне, что-то объяснять. Идти с ними на контакт я даже не собирался. Просто кивал им головой и продолжал очищать рубашку. Мягко говоря, я был в полном ауте и мало мог понимать, что происходит. В чужой стране. Один. И вообще могу ли я быть уверен, что я в том же городе, в который прилетел сюда вчера? За что я здесь? Может кого-то убил? А может я и потерпевший? После всего, что я вчера употребил, у меня была голова, как воздушный шар, который поднялся слишком высоко.               
    Вот снова какая-то заварушка в соседних камерах, а может быть и в коридоре. Какие-то крики и резкие телодвижения. Мало того так эти крики ещё и усиливаются и не от того, что кто-то напрягает свои связки, а от того, что вся эта солянка голосов и шума движется сюда. Стоп. Кажется, из этого букета звуков дребезжит знакомой мне голос. Я бы даже сказал родной. Да, мне не показалось. Ко мне надвигался мой потрёпанный загадочный друг.
    -Эй, дружище, - крикнул мне Винн, отбивающийся от охранников с видом, как будто бы все, так и должно быть и с иронией спросил: - Выспался?
    -Какой к чёрту выспался, - с неожиданным мне бешенством, захлёстывающим моё удивление, сказал я. - Где я, чёрт побери?
    Но тут на Винна снова налетели, блюстители закона, он только успел мне выкрикнуть:
    -Пока прощайся со своими друзьями, сейчас я улажу это дерьмо.   
    Через пятнадцать минут мы уже сидели в линкольне семидесятых годов за рулем, которого был, как ни странно Ленц. Винн, сидя на переднем сидении, вальяжно закурил сигарету, повернулся ко мне и медленно пустил дым в лицо. У меня накопилось столько вопросов, что казалось если я раскрою рот, то словесный водопад зальёт всю машину.
    -Неволин… с тобой не соскучишься, - сказал Винн, покуривая сигарету.
    -Привет Лёв, - кинул Ленц, смотря на меня через зеркало заднего вида.
    Кажется, плотина прорвалась.
    -Какого чёрта? Что вы мне вчера подсунули? – истерично кричал я. - Почему я сидел в этой клетке с этими вонючими обезьянами? Что вообще произошло? Скажи мне Винн, - я посмотрел ему прямо в глаза и процедил: - Может я кого-то убил? Я же ни черта не помню!
    -Если так дружище, то ты бы здесь тогда не сидел. Ленц, поехали до нас.
    -Может, вы объясните мне, что произошло? - крикнул я.
    -Да, я же сказал тебе друг мой ситный. Не сопротивляйся этому дерьму, - произнёс Винн и почесал себе лоб. - А тут ещё такой коктейль, чтоб его. 
     -Да, что же это, наконец, значит «не сопротивляйся»?! Какой к чёрту коктейль?
     -Не глупи дружище. Коктейль из марихуаны, которую ты, употреблял в разных формах, - последние слова он произнёс с восклицанием: - Плюс неопределённое количество алкоголя и на заправку качественнейший лизергин! - Винн переглянулся с Ленцом и продолжил: А на счёт «не сопротивляйся», вот дерьмо… надо было тебе объяснить. Просто когда тебя засасывает в лизергиновый трип, друг мой, то не надо стараться плыть против течения. Надо полностью отдаться этой стихии волшебства. А ты, видать, упёртый оказался, вот и словил «бэд трип». Всё просто.
    -Что за… - сказал я и откинулся на спинку сиденья, закрыв лицо руками.
    -Да ладно старина, - обратился ко мне Ленц, смотря  в зеркало заднего вида, как и прежде. - Это нормально. Поверь, тебе было круто в тот момент, хе-хе.
    -А кстати, - сказал я, так и, продолжая сидеть с закрытым лицом, - как вы меня нашли? И как меня из-за решётки выпустили? Видимо я ничего серьёзного не натворил, раз выпустили. Правда?
     -Правда в том, дружище, что если бы не я, то сидел бы ты там ещё бог знает сколько, а потом бы тебя выслали из страны, - усмехнувшись, сказал он. - А менты здесь такие же шлюхи, как и те с которыми ты вчера танцевал в бассейне. Только пользы от вторых гораздо больше чем от первых.
    Я сидел, уткнувшись лбом в передние сидение, и не мог поверить в то, что говорил Винн. Он продолжал:
    -Как мы тебя нашли? Ха, - Винн посмотрел на типа с плешью. - Мы с ним все больницы объехали, благо до морга не пришлось ковылять. Ладненько приятели, в гостинце продолжим нашу интеллектуальную беседу. После всего случившегося я ужасно хочу жрать и спать, - он посмотрел   на меня и на Ленца. - Да и вы, наверняка, не откажитесь.

XXV

    После того, как мы поднялись в номер, я заставил себя сходить в душ, и после меня отрубило глубоким, здоровым сном. Разбудило меня пение Винна, точнее завывание человека, который принимает душ и представляет себя звездой эстрады. Только он принимал не душ, а ванну с пеной. Рядом с ванной находилось окно, из которого лился густой свет. Я подошёл к другому, не менее большому окну и начал безразлично наблюдать за жизнью бурлящего города.
    -Милая у тебя шапочка, - сказал я, жуя яблоко.
    -Ты бы знал друг мой, каких усилий стоит мне поставить причёску.
    -Где Ленц?
    -А шут его знает, этот плешивый то тут, то там. За ним не уследишь, - немного помолчав, он продолжил: - Неволин… я, конечно, сам тогда был нетрезв, - спокойно сказал Винн, взбалтывая мыльную пену, - но кое-что я всё-таки помню, - он посмотрел на меня и выдавил улыбку. - После того, как мы попрощались с Ленцом и поднялись в бар «Зелёной Гавани» в тебя словно бес вселился. Дружище, ты запрыгнул на стол к каким-то мужикам и стал брызгать в них слюной. Ну, понятно, эти ослы поначалу опешили, и начали непонятливо пересматриваться между собой. Вот дерьмо! Подумал я в тот момент, мне опять придётся получать по морде из-за твоих выходок. Помнишь, как в былые времена, дружище? – он усмехнулся. - Но не тут-то было, как только один из этих кабанов попытался схватить тебя за ногу, ты начал перепрыгивать со стола на стол. Ха-ха-ха, я стоял в недоумении и думал, что ты лучший дружище! Так отжигать даже мне не под силу.
    Услышав эти слова, неожиданно для себя я поперхнулся кусочком зелёного яблока, ставшим у меня поперёк горла. Вдруг меня посетило странное чувство недоверия, такое ощущение, будто меня хотят выставить дураком. Со мной такое случалось, когда я в детстве часто лунатил и утром родители рассказывали, как я ходил по всей квартире и вытворял странные вещи. Тогда я не знал, что сказать родителям, так же и сейчас не знаю, что сказать Винну. Моя логика исступлённо пыталась осмыслить всё то, что я сейчас услышал и выстроить логическую цепочку, но чёрт…
    Немного опомнившись, запинаясь, я всё-таки выдавил:
    -Что? Этого не может быть. Ты шутишь…
    -Неволин! Это может быть, и это было! – крикнул он и сильно ударил по воде так, что брызги долетели до моих махровых тапочек. - Это я ещё не закончил дружище, - сказал он и усмехнулся. - Тут конечно и охранник подключился тебя ловить и прочее дерьмо, но ты, как молния вылетел на улицу с какими-то дикими криками. Я, разумеется, кинулся тебя догонять. Убежал ты недалеко. Лев Неволин неистово булькался в фонтане с шампанским вместе с полуголыми девицами. Они, наверное, были рады такому гостю, - Винн замолчал, улыбка сошла с его лица, и он пристально посмотрел на меня. - Глядя на всё это дерьмо, я подумал, что всё в порядке. И как недавно сказал плешивый, тебе и правда, было круто в тот момент. И вот я в приятном расположении духа решил порадовать тебя шипучими леденцами. Когда я вышел из магазина, а я отлучился на пару минут, то к своему глубочайшему удивлению тебя не обнаружил, с жиру сбесился. Да дружище?
    Я ужаснулся от той мысли, что тогда моё бренное тело находилось где-то далеко от ежовых рукавиц моего разума. А где был мой разум? Пожалуй, это риторический вопрос.
    -Я ни черта не помню Винн. Всё обрывается на этом длинном коридоре.
    -Ты совсем-совсем ничего не помнишь? – с удивлением спросил он.
    -Только эти ужасные сны, давно мне такой дребедени не снилось.
    Винн вылез из ванны, одел белый махровый халат, сел на скрипящее кресло-качалку, смачно закурил самокрутку и после непродолжительного раздумья сказал:
    -Что-то мне подсказывает, друг мой, что это далеко-о-о не сны.
    -Что? А что это, по-твоему? Ты хочешь сказать…
    -А хочу я сказать то, что ты не спал дружище. Всё что ты видел и слышал, все эти образы и сцены это всего лишь игра твоего шокированного мозга. Неволин, друг мой, можешь вспомнить и рассказать всё, что ты видел? - когда он это говорил, в его глазах промелькнул интерес.
    -Всё, что я видел во сне. Ну, или как ты говоришь, что это был не сон. Неважно. Все воспоминания перемешались, как тщательно встряхнутый коктейль в «Зелёной Гавани».
    И правда. Мне было тяжело вспоминать, что со мной происходило.
    -Это не беда дружище. Вот, например когда мне снится всякое дерьмо, которое по пробуждению я почти не помню. То мне хватает уцепиться всего лишь за маленькую ниточку, что бы распутать весь свитер. И вся картина сразу перед тобой, ты не упустишь не одной важной детали. Так и есть, дружище, ты только попробуй.
    -Ну ладно, - сказал я и, скрестив руки на груди, продолжал смотреть сквозь тщательно протёртое большое окно. - Помнится, что мне было очень страшно. Я был уверен, что кто-то гонится за мной или как будто вот-вот кто-нибудь выскочить из-за угла, и накинется. И вот я бегу, меня пытаются остановить, поставить подножку, я падаю, снова встаю. Вроде бы мчусь из-за всех сил, но всё вокруг меня движется как-то медленно. Страх. Его концентрация выходила у меня на теле холодным потом, - по пути своего рассказа я понял, что перемешанная мозаика воспоминаний начинает активно восстанавливаться. От этого мне захотелось говорить быстрее, и живо тараторя, я продолжал: - Вдруг я понял, что нахожусь на дне глубоко колодца. И все кто за мной гонятся, вся эта дичь, все мы находимся на дне. Я пытаюсь выбраться из этой дьявольской западни, но стенки настолько скользкие из-за грязи, что все мои попытки тщетны. Я снова скатываюсь вниз. Паника. Опять разбегаюсь, что бы забраться по этим прогнившим брёвнам, но срываюсь. Из-под моих ногтей торчат кровавые, грязные занозы. Но я не обращаю внимания на боль. Странные образы проносятся мимо меня. Они смеются надо мной. Их хохот, разносится в моей голове эхом. И вот я отдаю все силы последней попытке выкарабкаться из этого колодца. Да! У меня получается, я уже вижу божественный свет наверху, слёзы начинают литься от счастья. Но нет! Какое-то воплощение страха, боли и порока хватает меня за ногу и резким рывком тащит меня  обратно…. на дно…
    -Ну? Ну?! – взволнованно крикнул Винн. - Что в итоге то?
    -В итоге я сразу очнулся или проснулся. Не знаю. Но сердце билось, как после стометровки.
    -Э как тебя плющило дружище, - сказал Винн с сожалением и глубоко затянулся самокруткой. - Это я зуб даю, ты Неволин «бэд трип» поймал. Иначе никак. Да, не переживай, - добавил он, - со мной тоже такое дерьмо случалось. Но всё, что не убивает тебя, то делает сильнее. Правда, дружище?
    -Знаешь, Винн, после этого сумбура у меня снова появилось ощущение, как будто я опять попал в одиночную камеру. Вдобавок, после этого кошмара у меня в голове поселился какой-то червь. И он так и шепчет мне, что я делаю, что-то не так. Опять! Опять! Какая-то нота начала фальшивить, - говорил я с возмущением. - У меня чувство будто я стою не на правильном пути, а на какой-то грязной обочине, на которую ежедневно выливают смердящие помои.
    Винн подошёл ко мне, похлопал по плечу и с сожалением сказал:
    -Полно, полно дружище, - и тоже начал смотреть в окно на этот незатихающий город. - У каждого свой город «А». Пока ты тут не побываешь, не поймёшь дух этого города. Видимо распутность, вседозволенность и порок, это не для тебя друг мой, - потом он вытянул свой мощный стан и начал говорить громко и взволнованно: - Завтра же убираемся отсюда и едем в город отдыха. В город гламура, денег и бесконечных понтов. Поверь мне, дружище, это место земля обетованная для лентяев и тунеядцев. Для многих жить в этом городе, это как поселится в раю, - он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами, положил руку на плечо и добавил: – Едем, друг мой! Едем завтра же!

XXVI

    Наш красный кабриолет рассекал встречный воздух и нёсся вдоль набережной города «В». Магнитола разрывалась от нестареющего хита Элвиса «Viva Las Vegas». За рулём полулежа, развалился Винн, он крутил баранку из стороны в сторону, вследствие чего наша машина двигалась по синусоидной. На задних обтянутых светлой кожей сиденьях, расположились три шоколадные девицы в бикини. Они сидели на спинке дивана и всё время, что-то весело кричали на своём языке. Языка я их, конечно, не знал, но мы и без слов отлично друг друга понимали. В отличие от нас с Винни эти фигуристые матрёшки жрали исключительно экстази и запивали его различными коктейлями. Почему экстази? Да потому что от кокаина у них уже раздражение в носу и с порошком они решили пока повременить. 
    Кокаин. Да, здесь этот продукт в ходу и пользуется огромной популярностью. Почему кокаин? Да потому что так сложилось. Кокаин облюбован интеллигенцией и высшим классом. А здесь сплошь и рядом одна элита. Каждый второй миллионер, каждый третий голливудская звезда. Кокаин, в отличие от травки, нравится всем. Кокаин никогда не подводит (если только это кокаин, а не стиральный порошок, смешанный с аспирином). Он очень прост, правдив и стремителен. С кокаином, в отличие от травы и психоделиков, невозможно поймать «бэд трип». Помните, что такое «бэд трип»? Да, да, именно его я испытал на своей шкуре после употребления лизергиновой кислоты. Кокаин всегда придаст вам энергию, свободу, веру в себя и радость. Вы будете вести с окружающими постыдно, вас охватит особое сексуальное влечение. Все это в совокупности гарантирует приключения и ранее неведомый положительный опыт.
    Вот и следствие кокаина. Винн настолько поверил в себя и вкусил иллюзорное чувство свободы, что выжимал из блестящего кабриолета всё, что мог. А нам это только и нравилось. Какой вид! Фиолетово-оранжевый закат, сливающийся с Атлантическим океаном, по бокам проспекта выстроились высоченные пальмы. Повсюду дорогие виллы, фонтаны, огни, красивые машины, музыка рвётся из-за всех щелей. По широким тротуарам на роликах катаются полуголые девушки. Город бурлит, как котелок, подвешенный над самим адом. Признаться на фоне всего этого мы особо не выделялись, это типичная ситуация для города «В».
    Что же я? «Снежная лавина» не обошла меня стороной. С припудренным носом я развалился на переднем сидении и с широченной улыбкой созерцал всё происходящие. Для девушек я устроил фонтан. Как, спросите вы? Элементарно! В правой руке у меня была литровая бутылка дорогущего шампанского, которое я заливал в себя, а потом разбрызгивал на этих сук. Их это забавляло, да и меня, признаться, тоже.
    Вы только посмотрите в эти «овечьи» глаза. Я даже не знаю, как их зовут. Да и они нас не знают, зато прекрасно понимают, что мы умеем сорить деньгами. Это пропащие девушки, у них напрочь отсутствует мораль, а их ценности просто смешны.
     Эх, так бы я сказал в своей недавней жизни. А что же сейчас? Сейчас я прекрасно понимаю, что без таких особей жизнь была бы скучна и невыносимо правильна. Они просто незаменимы, как вода рыбам, как солнце цветку. Без таких подружек мужчины бы просто завяли.
     Куда же мы так мчались? Да всё туда же, в очередной клуб. Только что мы были на одной из самых популярных вечеринок под названием «pool-party». «Pool party» - это такие вечеринки, которые проводятся возле бассейна, а потом незаметно перемещаются в сам бассейн. В общем, всё было весело и замечательно. Только Винн, как всегда выкинул какой-то выкрутас, вследствие чего нам пришлось незамедлительно смотать удочки, зацепить с собой пару девиц и смыться оттуда от греха подальше.
    -Винн! - крикнул я, пытаясь перекричать музыку.
    -Да, дружище - сказал он, не отрывая взгляда от дороги.
    -Я хочу тебе сказать, что всё это, - я развел руки и посмотрел по сторонам, ошалевшими глазами. - Всё это просто прекрасно! Вот она жизнь! Надеюсь, что мы тут зависнем надолго!
    -О да, друг мой, - Винн повернулся ко мне и перестал смотреть за дорогой. - Сегодня мы только дали старт. Мы только разогнали колесо. Посмотрим, сколько продлится этот марафон. Дальше - больше! - он широко улыбнулся, прибавил газу, и наша красная комета устремилась в пучину гламура и напускного шика. 

XXVII

    Апатия – безразличное, безучастное отношению к окружающему. Состояние, при котором снижены или полностью утрачены внутренние побуждения, интересы, эмоциональные реакции.
      К утру пятого дня пребывания в городе «В» моё состояние можно было описать как-то так. Что произошло  со мной за эти пять дней? Да всё тоже, что и за первую ночь, фрагмент которой я описал выше.  На четвёртый день от такой жизни меня уже просто тошнило. Причём как в прямом, так и переносном смысле этого мерзкого слова. Вся эта мировая столица показухи, казалась мне просто нелепа. Весь этот вселенский центр понтов, казался мне до ужаса бессмысленным. Перед кем? А самое главное для чего? На дорогих машинах люди перемещались от одного клуба к другому. Задание каждого покрасоваться друг перед другом. И так по кругу, каждый день одно и то же. Когда мне в первую ночь Винн сказал, что мы только разогнали колесо я и не думал, что его слова окажутся, настолько буквальны.
    Самое интересное, что побережье города «В» каждое утро превращается в гигантский тренажёрный зал. Каждый тренируется, кто как может. Отжимаются, подтягиваются, играют в волейбол, катаются на велосипедах, роликах, скейтах и ещё бог знает на чём. Просто какой-то триумф спорта и здоровья! Все эти люди уделяют такое внимание своему здоровью, что бы вечером это здоровье безбожно гробить. Всё это довольно странно и смешно. КПД у этих тренировок  мизерное получается, если не уходит в ноль, а то и в минус. 
    Такое ощущение, что здесь даже манекены хотят казаться лучше, чем они есть. Всё мне это очень странно и, по-моему, попахивает абсурдом.
    И вот лежу я сейчас на кровати в своём номере и смотрю на бледное утреннее небо, а над небом этим потолок. Колесо, в которое каждый запрыгивает по приезду в этот город, по обыкновению к утру замедляет свой ход, по понятным причинам. Ближе к старту дня я слышу,  как шестерёнки этого колеса начинают поскрипывать и понимаю, что оно медленно, но верно, вращательным движением начинает ускоряться. Хм, странно, слышать то я слышу, но остаюсь всё на том же месте.
    Кажется, я выпал из этого царства наигранного шика и нелепого гламура, как ключи из вашего кармана. Так же незаметно.

XXVIII

    День предстоял жаркий и как обычно, переполненный солнечными лучами. Казалось,  ещё чуть больше солнца и оно треснет по швам, как чемодан, переполненный вещами.  К середине дня Винн проснулся. Мне же в этот раз, как вы уже поняли, ни черта не спалось, и я впервые здесь встретил рассвет. По обе стороны Винни спали какие-то полуголые девицы, которых мы вчера притащили с собой из клуба. Или она сами притащились. Каждый день, а точнее ночь мы кутили с разными девушками и к своему стыду, я ни одной не помню, даже на внешность.  Если я встречу кого ни будь из них на улице, то боюсь, снова начну знакомиться, потому что не узнаю. Все они были какие-то одинаковы и безликие. Особенно утром, особенно на трезвую голову.
    И вот как только Винн раскрыл глаза и обнаружил рядом с собой два тела, то он сделал то, с чего всегда начинался наш день в городе «В».
    -Так, так, так… - громко заговорил он и осмотрелся вокруг. - Девочки! Просыпаемся! - и начал их по-всякому тормошить, а они неохотно пробуждаться. - Мамочка, наверное, вас уже давно потеряла. Эй, дружище, чего стоишь! Помоги мне, - обратился он ко мне весёлым голосом.
    Я молча подошёл к двери, открыл и встал подле неё, как бы провожая их.  Подружки что-то недовольно бормотали и нехотя собирали свои вещи, которые были разбросаны по всей комнате. Винн обнял их за плечи и сопроводил к выходу.
    -Да, друг мой, - сказал он, громко, захлопнув дверь, и потирая руки, продолжил: - Всё бы ничего, но я люблю просыпаться в одиночестве. Почему эти девочки не заведут себе привычку уходить, до того как я проснусь. Эх…, - зевнул Винн и сладко потянулся, - но, по-моему, это уж слишком похоже на утопию, а поэтому невозможно. А жаль, жаль… не находишь, дружище?
    Я пожал плечами, мол, мне всё равно, а он пошёл умываться.
    -Как спалось? – крикнул он, чистя зубы.
    -Да, признаться, не очень.
    -Ах-ха, бывает парень. Видимо ты перевозбудился. Или слишком поздно взялся за порошок, что является причиной ненавистной бодрости.
    -Боюсь, что нет… - сказал я себе под нос, так что Винн не слышал.
    После душа вновь свежий Винни вышел в комнату  и, завязывая шёлковый халат спросил:
     -Ну, что приятель, чем будем завтракать? Шампанским или может, что покрепче? А может… - он посмотрел на меня и подмигнул, - сразу скорости? Как тебе такое предложение?
    Ещё утром я понял, что с меня хватит этого абсурда и полной белиберды. Я, было, хотел с ним поделиться своими переживаниями, своими мыслями обо всём происходящем, на что он отреагировал так:
    -Погоди дружище, я вижу разговор тут предстоит нешуточный, а в такой обстановке это довольно странно, давай лучше спустимся в ресторанчик и всё там обсудим.
    Да, тут он был прав обстановка была, мягко говоря не располагающая. По всей видимости, одной тусовкой в клубе всё не обошлось. На втором этаже нашего номера был полный беспорядок, всё вверх тормашками. Признаться, мне уже было неловко перед уборщиками нашего номера, но я всегда утешал себя тем, что это их работа.
    Я согласился с Винном, после чего мы незамедлительно спустились в лобби отеля, где собственно и располагался ресторан.

XXIX

    Мы расположились на веранде гастрономического ресторана. Было довольно жарко, и от солнца  нас спасала жирная тень, отбрасываемая от высокой пальмы, которая свесила свои гигантские листы над нашим столиком. С океана доносился солёный ветер, прихвативший с собой приятный шум разбивающихся об берег волн. Этот шум оказывал на меня расслабляющий эффект и приятно ласкал уши. Где-то вдалеке я увидел плывущий катер, над которым кружилась  стая чаек. Видимо, добрые люди кидали им хлеб или что-то подобное.
     Да, между этими чайками и девушками, которые были сегодня у нас в номере, можно провести аналогию. Только можно ли назвать нас добрыми как тех людей на катере? Наверное, нет. Почему нет? Да потому что в прикармливании этих сук нет никакой добродетели. Мы делаем это только для определённой выгоды. Мы преследуем свои интересы. В таком случае и людей на катере добрыми назвать нельзя. Их лишь забавляет этот процесс. Они думают только о себе и во всём ищут свою выгоду. 
    К нам подошёл низкорослый официант с натянутой улыбкой и спросил, чего мы желаем. Мне же было решительно по барабану, что есть, что пить, да и аппетита у меня особого не наблюдалось. Я кинул непринуждённый взгляд на меню и заказал то, что первое попалось на глаза. Винн же, наоборот, подошёл к вопросу выбора серьёзно и заказал кучу различных яств. Официант всё тщательно записал, поклонился и ушёл отдавать наш заказ поварам.
    Винн неторопливо достал толстенную сигару, закурил и сказал:
    -Кубинские сигары это целое путешествие, друг мой, - плотные клубы дыма медленно выходили из его рта. - Путешествие вкуса длиною в жизнь. Неволин, как ты думаешь, почему на Кубе растет самый лучший табак? - я не обратил внимания на вопрос, он продолжил: Одному богу известно почему, но это так. В Гондурасе, в Доминиканской Республике тоже отличный табак, но чего-то не хватает.
    -… но чего-то не хватает, - медленно протянул я, наблюдая за растворяющимся в небе дымом.
    -Эй, дружище. Что за дерьмо с тобой стряслось? Ещё утром я заметил, что ты сам не свой, - он слащаво затянулся сигарой и добавил: - О чём ты хотел поговорить в номере?
    Стоял приятный запах кубинской сигары, вместе с дымом я вдыхал аромат дальних стран и приключений. Я сделал глубокий вздох и приготовился рассказать ему о своём душевном состоянии.
    -Винн, неужели это та жизнь, к которой все так стремятся? - говорил я, - неужели это эталон счастья и богатства? Если это так, то я пропащий человек. Я хочу! Я пытаюсь найти то направление, которое сделало бы меня счастливым! Направление, которое привело бы меня к месту, где моя жизнь обретёт, хоть какой либо смысл. Обратившись к тебе я надеялся выбраться из того тупика в который завела меня моя прежняя жизнь. Я пытался оборвать её, я долго к этому  шёл и я сделал это. И что я вижу? Я в ещё большем тупике, чем был до этого. За что Винн? Почему звезда моего мнимого счастья так быстро затухает? Я пытаюсь её каждый раз разжечь, но бесполезно. Это всё временно, - мне хотелось заплакать от безысходности, но я смог себя сдержать. Винн молча дымил сигарой и внимательно меня слушал. - В конце концов, почему, когда говорят, что в жизни нужно попробовать всё кроме гомосексуализма, то всем на ум сразу приходят различные запретные пакости. Такие как: всяческие наркотики, похоть и ещё бог знает что. Неужели, они так ограниченны? Скажу больше, буквально ещё вчера, когда мне говорили, что в жизни нужно попробовать всё, мне на ум приходили именно эти пакости. Вся эта дрянь! Вчера, но не сегодня. А как же такие прелести жизни как свободный полёт? Ты когда-нибудь пробовал? Я лично нет. А восхождение к подпирающим небо горам – это же, наверное, нереально красиво! В мире столько прекрасного, а я почти нечего не видел.
    Да, этим утром я опять почувствовал, что вновь заперт. Я опять попал в одиночную камеру. В голове снова поселился этот грёбаный червь, который напоминает мне о том, что я на ложном пути. 
    Я закончил свой монолог, в воздухе установилось неловкое молчание. Официант подошёл как раз вовремя и подал еду. 
    -Приятного аппетита, господа, - улыбаясь, сказал он. Но мы ничего не ответили, как будто его и не было. Он понял, что, что-то неладно и незамедлительно удалился. 
     Винн жадно отпил глоток вермута и от напитка у него под носом образовались красные усы. Он  тщательно их вытер рукой и после длительного молчания сказал:
    -Ну, друг мой, насильно мил не будешь, - он взял вилку, насадил на неё большой кусок красной рыбы, поднял её перед глазами и продолжил: - К счастью у меня ещё есть, что тебе предложить, дружище.
    -Ну и что же? - машинально и безразлично спросил я.
    -Этот город славится не только своим пафосом, неприличными девочками, кокаином и бесконечными вечеринками. Помимо этого дерьма есть ещё кое-что, - он пристально посмотрел на меня, слегка покачивая головой. - Представь себе, что город «В» славится ещё и рыбалкой. Как тебе? М?
    -Такое ощущение, Винн, что ты меня совсем не слышишь или не хочешь слышать. Какая ещё к чёрту рыбалка?
    -Да, да, дружище. Рыбалка с катера в открытом океане - настоящее мужское развлечение, - он  с интересом смотрел то на меня, то на кусок рыбы насаженный на вилку. - Здесь у берегов города «В» водится: тунец, рыба меч, мокрица королевская макрель, акулы и даже ламантины, - Винн заметил, что я вопросительно посмотрел на него при слове «ламантины» и он решил уточнить. -  Ну, попросту морские коровы, -  закончив говорить, он с жадностью съел кусок рыбы, висевший на вилке. 
    -Да хоть окуни с китами,  мне собственно по барабану Винн. Ну, раз тебе так хочется…
    -Конечно, - с улыбкой перебил меня Винн, - с ветерком прокатимся на катере, половим рыбы. Твою хандру, как рукой снимет, развеет над всем океаном, как прах Кощея. Ладно, дружище, полно нам языком трепать. Давай, наконец, поедим, а дальше время покажет. Будет, что будет.

XXX

    Когда мы подошли к пирсу у него уже покачивался до блеска вычищенный белый катер, ежедневно возивший на рыбалку туристов, которые уже не знали, как себя развлечь. Мы приобрели  билеты и поднялись на палубу. Я посмотрел на свои наручные часы, на которых большая стрелка едва-едва переваливала за пять часов. Солнце уже не жарило, и мы не обливались потом. К моему счастью на катере было не много людей. Семья, состоящая из четырёх человек, молодая   пара, компания из трёх юношей и дамы, какой-то чудак и я с Вином. Все как-то обособились и сидели по разным местам. Ах да, ну и, конечно же, капитан и пара его помощников. Капитан представлял собой довольно колоритную личность, по крайней мере, внешне. Он гордо стоял у руля, обильно   дымил папиросой и поглаживал свою седую пропитанную морской  солью бороду. На нём была тельняшка, а поверх неё засаленный тёмно-синий бархатный пиджак. На голове набекрень висела белая фуражка с чёрным козырьком, а по центру этой фуражки был вышит золотистый якорь.
    Винн заметив капитана, сразу подошёл к нему и сказал:
    -День добрый, капитан, - и с улыбкой отдал честь.
    Капитан осмотрел его оценивающим взглядом и не спеша ответил:
    -Добрый, добрый.
    После чего он медленно потушил папиросу в переполненной бычками пепельнице, достал из грудного кармана портсигар, вытащил ещё одну папироску, легонько постучал ею об портсигар, закурил и спросил:
    -Не желаешь угоститься?
    -Да, с радостью, - ответил Винн и взял из протянутого портсигара папиросу, закурил и сказал: - Как тут у вас клюёт, капитан? - не успев договорить, его прервал кашель, вызванный крепким табаком. Прокашлявшись, Винн добавил: Держу пари отлично!
    -Ты как будто в средневековье застрял сынок, - усмехнувшись, хрипловатым голосом ответил капитан. - У нас двадцать первый век на дворе. Цивилизация! Чтоб её… На этом нешуточном «баркасе» есть мощный гидролокатор для обнаружения рыбы, - он посмотрел в небо и указал пальцем на крошечную точку в небе. - Мне с вертолёта постоянно докладывают, где видели косяки тунца. Ты бы видел, какие здесь удочки! Иди сюда, - он махнул Винну рукой, и они подошли к белому шкафчику,  неподалёку находившемуся от них, рядом с которым я и стоял. Капитан открыл его ключом, достал оттуда удочку и протянул нам. - Вы только посмотрите, при их создании участвуют чуть ли не космические технологии, - он посмотрел на нас как бы свысока, но без презрения и добавил: - Короче, ребята, подход настолько серьёзный, что не поймать рыбу просто невозможно.
    -Это конечно всё хорошо и прекрасно, - сказал я, - а как же романтика? А интрига? Азарт? Борьба между рыбаком и рыбой? С таким подходом всё это пропадает, а именно это и есть главная составляющая удовольствия получаемого от рыбалки!
    -Ах-ха-ха, - хриплым голосом, громко рассмеялся капитан, - рооомантика, интрииига, азааарт! Конечно сынок, я прекрасно понимаю, о чём ты. Но и ты должен понимать, что такие тонкости рыбалки доступны только истинным эстетам и гурманам. Относительно рыбалки, конечно, - добавил он, глубоко затянувшись папиросой. - Обычному же обывателю, для которого рыбалка это экзотика, а ты, сынок, должен понимать, что таких здесь преобладающие количество. Им важен  результат, который мы им и обеспечиваем. Что бы потом можно было похвастаться, что ты вытащил тунца размером с немецкую овчарку. Есть спрос есть и предложения, а спрос есть только тогда, когда рыба сама прыгает тебе на крючок независимо от того готов ты к этому или нет, - и капитан снова залился хриплым хохотом, вылетающим вместе с дымом из его пропитанных морской солью  лёгких.
    Несмотря на свой суровый внешний вид, капитан оказался разговорчивым и добродушным человеком. Мы бы его так до самого вечера слушали, но кому-то надо было вставать за штурвал и вести катер в открытый океан.
    Мотор зажурчал, как хищный зверь, забурлила вода, и наш катер тронулся, безжалостно разрезая встречные голубые волны. Сперва я стоял на носу катера и наблюдал за волнующимся дном сквозь прозрачную толщ воды. Вскоре дно пропало, и я решил перейти на корму и расположится на лежаке, так чтобы видеть  удаляющийся берег. К тому же на корме людей совсем не было, и я мог там остаться совершенно один.
    Постепенно к журчанию мотора привыкаешь и уже не обращаешь на него внимания, звук бурлящей воды приятно расслабляет. Я чувствовал, будто нахожусь, на каком-то островке умиротворённости. Весь этот сумбур и вся эта вакханалия, происходившая со мной последнее время, отдалялись от меня так же, как и этот берег от которого осталась лишь одна тонкая линия. Не хотелось думать о том, что было, о том, что будет. Я наслаждался настоящим. Я понимал, что это всего лишь какое-то мгновение по сравнению даже с последними неделями, но это мгновение того стоило.
     Моё спокойствие нарушили прилетевшие чайки, видимо уже приученные тому, что сейчас будут бросать кусочки хлеба. Я, было, уже смирился с тем, что сейчас с носа прибегут люди и начнут их кормить. Но к моему удивлению никто не прибежал, и как вы уже, наверное, поняли, у меня тоже не было особого желания кормить этих птиц. Спустя какое-то время чайки в недоумении оглянулись между собой, пожали своими маленькими пернатыми плечиками и улетели восвояси, а я снова остался один и был этому рад.          Солнце начинало, светить в глаза и мне пришлось натянуть на лицо панаму. Да, теперь всё в порядке. Спокойствие. Нет ничего кроме меня. Это чувство мне предельно знакомо, я его испытываю крайне редко. Это невыразимо приятное чувство ощущать себя центром всего, центром всех красок, звуков, мыслей, центром вселенной! Нет никаких рамок и препятствий, даже лежак подо мной начинает медленно проваливаться куда-то в бесконечность. Как будто я оказался в густом сиропе или тягучем варенье. Нет опор, нет никаких соприкосновений. Наверное, подобное ощущение можно сравнить с нахождением в невесомости. Вдруг я понял, что, что-то изменилось, какая-то нота в этой симфонии спокойствия начала фальшивить, я долго не мог понять, что же это. Я понял, что изменилось. Мотор катера перестал журчать, только я это осознал, как меня тут же кто-то похлопал по плечу и громко сказал:
    -Эй, дружище! Я и так решил тебя не будить, пока мы плыли до места. Но если бы я не разбудил тебя к самой рыбалке, ты сам бы начал, потом на меня наезжать. Мол, что за дерьмо, почему ты меня не разбудил… - говоря, он монотонно шевелил меня за плечи. - Дружище!
    -Я прекрасно тебя слышу, Винн, - сказал я сонным голосом, поправляя панаму. - Иди, готовь удочки, я сейчас подойду.
    -Ну, вот и отлично друг мой, а то так и всю жизнь проспать можно! - сказал он с широкой улыбкой и ушёл слушать инструкцию от помощников капитана по использованию этих высокотехнологичных удочек. 

XXXI

    Проспал я немного, всего каких-то тридцать минут, может чуть больше. Но благодаря этому недолгому забвению, этому короткому сну я чувствовал себя на порядок свежее. Вам никогда не снились такие сны, после которых вы видели мир как-то иначе, под другим углом. Вроде бы всё осталось неизменным, те же люди окружают вас, та же квартира, те же соседи, но вы на это смотрите совсем другими глазами. Вы пытаетесь тщательно анализировать всё происходящие, разобраться, в чём дело, но спустя какое-то время бросаете это тщетное занятие, потому что логического объяснения этому явлению нет. Первое время вам нравится это ощущение нового видения, этой необычности, но спустя небольшой промежуток времени, незаметно для вас это ощущения новизны ускользает. Почему ускользает? Да потому что, вы привыкаете к нему так же быстро, как и к новым ботинкам. Вот примерно такое ощущение я испытывал после того, как меня разбудил Винн. Подойдя к нему, я хотел было рассказать об этом странном чувстве, охватившем меня, но понял, что если начну ему объяснять, как-то пытаться описать это, то он меня ни разу не поймёт и посмотрит, как на чудака. Поэтому я отказался от этой затеи.
    После небольшой консультации от помощников капитана нам раздали удочки, и можно было приступать к ловле рыбы. Когда вынесли целое ведро приманки, я был немало удивлён. В моём родном городе мне бы сказали - «Ни фига ты рыбу поймал!», а здесь это всего лишь приманка. Насадив рыбу на здоровенный крючок, я с трудом забросил удочку - а точнее спиннинг - в океан, увидел неподалёку раскладной стул, уселся на него, нацепил авиаторы и начал наблюдать за движением лески, которая была толщиной чуть ли не с палец.
    После нескольких минут наблюдений за леской, моя концентрация медленно растворилась в воздух, так же как и табачный дым капитана. Моё внимание переключилось на людей, находившихся со мной на катере. Молодой парень пытался показать своей девушке, как надо правильно рыбачить. Как правильно насаживать рыбу на крючок, закидывать спиннинг, подсекать, в общем, ему хотелось показаться знатоком этого дела перед своей возлюбленной. Конечно, было видно, что он сам в этом деле дилетант, это видел даже я. Да и девушка, наверное, это тоже понимала, но ни в коем случае не показывала вида. Ей не хотелось ставить его в неловкое положение, она подыгрывала ему. Послышались радостные крики компании состоящей из трёх юношей и дамы. Кто-то из них уже поймал большую рыбу. Дама с испуганными глазами пыталась помочь одному из юношей поднять сачок с рыбиной на борт. Винн стоял неподалёку от меня, и я слышал, как он говорил себе под нос, что-то вроде, «Ты на крючке детка! Да, я поймал тебя. Вот дерьмо…». С азартом на глазах он пытался подтащить рыбу к катеру, но та была с ним видимо, не согласна.
    За всем этим было довольно интересно наблюдать, и на лице у меня невольно появилась широкая, искренняя улыбка. Но моё внимание больше всего привлекла молодая семья. Счастливый отец примерно моего возраста, полусогнувшись, держал удочку, а между его ногами стоял маленький парнишка, лет шести и тоже держался вместе с папой за удочку. Парнишка стоял с серьёзным, сосредоточенным лицом и был доволен тем, что ему разрешили заниматься таким взрослым, мужским делом. Молодой отец временами поворачивал голову и смотрел блаженными глазами полными любви на свою жену, которая держала на руках миленькую девочку, что бы та могла наблюдать за тем, что происходит в океане.
    Глядя на молодую семью я точно понимал, что эти люди в отличие от меня, в отличие от всех тех, кого я встречал в городе «А», в городе «В» (до этого момента), в отличие от нас они не знали такого страшного понятия, как одиночная камера. Одиночная, от слова одиночество. Эти люди счастливы. Глядя на них я чувствовал, как опять этот ненавистный червь зашевелился в моей голове. Гляди на них, я всё время отчётливо слышал, как этот червь шептал мне, что я опять, что-то делаю не так. Видя эти безоблачные улыбки, сияющие глаза, я завидовал им белой завистью. Вот он эталон подражания! Вот он желанный рецепт счастья!
    И вдруг я вспомнил. Я вспомнил  и ужаснулся. «Кого?», спросите вы. А вспомнил я свою жену Соню. Двое детишек: Алёшу, тот, что постарше и сообразительного не по годам Андрейку.  Ужаснулся я от того, что только сейчас осознал всю важность того, что у меня есть или того, что у меня было. Я ужаснулся от того, что сам, по своему же желанию пытаюсь убежать от своего счастья. Я просто на просто душу его. Как же так? Я только сейчас осознал всю странность того, что моя жена, моя Соня, ни разу мне не позвонила. Она ни разу не написала мне на электронную почту. Это довольно странно и не понятно мне.
    Вдруг лавину мыслей и вопросов, так внезапно обрушившуюся на меня, прервал резкий толчок. Я повалился вперёд со своего раскладного стула, тут же руки рефлекторно сжали удочку со всей силы. Услышав резкий звук, натягивающийся лески я через мгновенье понял, что на крючке у меня огромная гадина.    
    -Сынок, ты чего! - крикнул испугавшийся капитан. - Удочку держи!
    -Разблокируй леску, дружище! - прокричал подбегавший ко мне на подмогу Винн.

XXXII

    Здесь же на катере пойманную тобой рыбу, разделают так, как душа пожелает. Та гадина, которая свалила меня на пол, оказалась королевской макрелью. С помощью Винни, я всё-таки одолел ее, и теперь моя добыча лежала на разделочном столе у повара, он же помощник капитана. Я предпочел, что бы из неё сделали филе.
    Тем временем стрелка переваливалось за семь часов, и изгиб водного горизонта начинал плавно притягивать к себе раскалённое солнце. Я стоял на носу катера и наблюдал за медленно, но уверенно приближающимся берегом. Во время моего недавнего забвения, моего сна, я не думал о будущем, оно не волновало меня, оно не было мне интересно. Но, как я уже писал выше, это было всего лишь мгновение, и это мгновение осталось в прошлом. Мне нужно было принять решения о своих дальнейших действиях. Я отчётливо понимал, что так дальше продолжаться не может. Теперь я точно знал, чего хочу, где я хочу находиться и самое главное с кем.
    Когда наш катер подошёл к пирсу, было уже довольно темно. До меня доносились звуки испанской гитары, исходившие из небольшого ресторанчика, который находился прямо на берегу.  К нему мы и направились. Ресторан представлял собой большую веранду, повсюду увешанную фонарями и живыми цветами в глиняных горшочках. В этом заведении нам должны были приготовить наш улов так, как мы пожелаем.
     Мы с Винни сели за деревянный столик и только тогда я осознал всю прелесть этого чудного места. По правую руку нам открывался дивный вид песочного побережья. Солнце уже почти спряталось за горизонт, и его оранжевый свет вытекал в чёрно-синий океан. В небе проплывали пушистые, тёмно-фиолетовые облака, в которых ещё виднелось отражение последних лучей солнца. Временами проплывали  катера, на которых проводились шумные вечеринки. Шум прибоя приятно дополнял звуки испанской гитары. Немного смущали слегка доносившиеся звуки танцевальной музыки, но не стоит забывать, где мы находимся. Этот ресторанчик можно было назвать оазисом в бездушной пустыне.   
    К нам подошла полненькая моложавая на лицо официантка,  спросила у нас, в каком виде приготовить нашу добычу и какой гарнир к ней подать. Винн попросил, чтобы рыбу обжарили в панировочных сухарях и подали с тушёными овощами. Я не стал ничего выдумывать и заказал тоже, что и он.
    -Девушка, постойте, - крикнул Винн уходящей официантке. - Будьте добры нам ещё бутылочку бурбона и льда.
     Через пару минут, поскрипывая досками на полу, вернулась официантка и принесла нам напиток, два «правильных» стакана и ведёрко со льдом. Винн налил до краёв виски и начал делится своими ощущениями, полученными от рыбалки. Признаюсь, что я его совсем не слушал, хотя и делал вид внимательного собеседника. Я долго думал о том, как ему сказать, что мне придётся его оставить. О том, что его ритм и образ жизни совсем не подходят для меня. Если честно, то я не особо понимал смысл его жизни, смысл его существования. Для чего он живёт? Во имя чего? Какова его цель? Это является для меня сложной загадкой. Он чужд мне. Проведя с ним столько времени, я так и не узнал его. Он всегда держит свои карты закрытыми и за пазухой у него всегда найдётся козырный туз.   
    -Эй приятель! Вот, - он указал на блюдо, которое нам только что принесли, - буквально час назад эта рыбка плавала себе в океане и не подозревала, что с ней может стрястись такое дерьмо. А сейчас она приготовленная и ароматная лежит прямо передо мной, - он с сияющим лицом попробовал рыбу и, жуясь добавил. - Приятно есть ту рыбу, которую ты сам и поймал. Не так ли?
    -Это точно, - сказал я опомнившись.
    -Дружище, может быть, мне кажется, но ты какой-то неразговорчивый.
    -Да, нет, Винн, я просто немного устал, вот и всё.
    -Да ну брось, - сказал он, рассмеявшись, - ты же недавно дрых, как сурок. 
    -Не в этом смысле. От всего этого устал.
    -Вот дерьмо. Отчего ты устал? Неужели тебя та макрель так утомила?
    -Да, Винн, именно та королевская макрель.
    Он не стал докапываться до истины и сделал вид, что поверил про макрель. Но на секунду я уловил в его глазах понимание того, о чём я говорил. Он налил нам ещё бурбона, после чего  хотел чокнуться, но я уже осушил свой «правильный» стакан и из-за этого мне стало как-то не по себе. Я видел, что мой товарищ был в приятном расположении духа и совсем не располагал к серьёзному разговору и из-за этого я решил не напрягать его праздный ум и повременить с дискуссией.
    Мы не торопясь расправились с ужином, и я предложил прогуляться по пустынному пляжу. На улице уже господствовала её величество ночь, в чёрном небе висела, будто ледяная луна, которая любовалась своим отражением в едва волнующейся поверхности океана. Я снял топ-сайдеры, засунул в них белые носки и с блаженным удовольствием, слегка проваливаясь, шёл по уже остывшему белому песку. Винн не стал снимать своей обуви, потому что в одной руке у него была недопитая бутылка бурбона, а в другой два «позаимствованных» стакана. Дул тёплый, приятный ветерок и наши расстёгнутые рубашки с коротким рукавом так и норовили  слететь с нас.
    -Дружище, на выпей обжигающего и бодрящего пойла, -  сказал Винн, протягиваю мне бутылку. - Ты посмотри, какая благодать вокруг нас. Сказка!    
    -Спасибо Винн, но ты уж добей её сам. Я пас.
    -Ха! Неволин. То есть ты хочешь сказать, что умываешь руки? - спросил он, и я удивился двусмысленности  этой фразы.
    -К сожалению или к счастью, но да.
    -Ты о чём дружище? Что-за дерьмовая меланхолия?
    -Слушай, Винн, - сказал я, остановился и посмотрел в его наивные, пьяные глаза. - Я думаю, что мне нужно остановиться.
    -Ха-ха, мы и так стоим.
    -Не строй из себя идиота, Винн.
    -Нет, правда, что стряслось, дружище?
    -Я ужасно соскучился по своей семье, - ответил я, устремив взор в океан.
    Он сделал большой глоток бурбона прямо из бутылки, так как стаканы уже, где-то потерял и немного помолчав, сказал.
   -А как же Монте-Карло? А как же казино?
    -Винн, пойми, я ошибался. Я ужасно был неправ. Пожалуйста, не перебивай меня… Ты  же сам прекрасно знаешь, что мы начинаем ценить что-то или кого-то только после того, как это потеряем. Я забыл про это. Разве ты не понимаешь, как я был слеп? Я всегда был уверен, что счастье где-то далеко от меня. Всё время пытался разглядеть его где-то за горизонтом. Я настолько далеко устремлял свой взор в поисках счастья, что не замечал того, что было, прямо передо мной, перед моим носом.
   -А ты не думал, друг мой ситный, что сейчас находясь в том далёком месте, в том положении, о котором ты так мечтал раньше, ты снова наступаешь на одни и те же грабли?
    -О чём ты?
    -О том, Неволин, что ты снова не видишь того, что находится перед твоим носом. Опять заглядываешь слишком далеко.
    -Что, о чём ты? Нет, я уверен, что моё место там, где и моя семья. Не пудри мне мозги!
    -Ну, приятель. Насильно мил не будешь, - сказал он, пытаясь зажечь сигарету. Отвернувшись от ветра он, буркнул себе под нос: - Замкнутый круг какой-то…
    Наконец пустив дым, он повернулся ко мне и молча протянул пачку.
   -Спасибо, Винн, но ты же знаешь, что я не курю, - но спустя мгновение добавил. - А к чёрту, почему бы и нет.
    -Знаешь что, дружище, - сказал он, выпуская из ноздрей табачный дым, - я, пожалуй, вернусь с тобой.
    Признаться, я был немало удивлён его решению. Зачем ему ехать со мной? Нет, я точно его плохо знаю.
    -Ну, хоть не скучно будет, - покашливая, ответил я первое, что пришло на ум. - Только зачем тебе, ты же в Монте-Карло так рвался?
    -Да вспомнил о кое-каких делишках. Так пустяки. А что?
    -Нет, я просто так, из интереса спросил.
    Из нашего разговора мы оба понимала, что кутить сегодня мы никуда не пойдём, как это было раньше. Да и Винни изрядно подкосила эта добрая бутылка бурбона. Я вызвал такси и в полночь мы уже были у себя в номере.

XXXIII

    Оставалось около тридцати минут до начала регистрации на самолёт, который должен был вернуть меня в то место, откуда я начал свою повесть. Мы ещё находились в номере своего отеля. Я, полулежа, сидел в большом кожаном кресле и бестолково переключал каналы на  телевизоре. В отличие от меня Винн аккуратно складывал свои вещи в чемодан. Время уже подходило к ночи и поэтому улицы города «В» начинали постепенно оживать. О чём я думал в этот момент? А думал я только о своей семье, о том, как они меня встретят, как примет меня жена и примет ли вообще.
    Интересно, чего больше принесло мне это путешествие пользы или вреда? Самое главное, что я получил от поездки это то, что в моей голове произошла переоценка ценностей.  Я понял, что на свете нет такого места, нет такого положения, ради которого стоило бы бросаться своей семьёй. И нет таких людей, ради которых стоило бы это делать.  По крайней мере, таких я не встречал, да и не хочу повстречать. Вам может показаться, что я говорю само собой разумеющиеся вещи. Но, что бы понять это, мне пришлось проделать довольно «грязный» путь.
     Только к началу третьего десятка моего существования, при свете утренней зари, в моей голове произошёл переворот. Казалось бы, что этот переворот должен кардинально изменить мою жизнь, так всё и было до этого момента. Что же мы сейчас наблюдаем? Я возвращаюсь к тому с чего и начинал. Я и представить себе не мог, что это окажется переворот на 360 градусов. Да, может я и возвращаюсь к своей прежней среде обитания, которая ничуть не изменилась. Но это не главное. Главное то, что изменился я. Надеюсь в лучшую сторону. Не знаю. Время покажет.
    На счёт вреда от путешествия. Сейчас я об этом сказать не могу, узнаю об его обширности только тогда, когда встречусь с семьёй.   
    -Ну, в принципе я готов, - сказал Винн, захлопывая чемодан. - А ты, дружище?
    -Всегда готов, - ответил я, дрогнув голосом из-за долгого молчания.
    -Не передумал?
    -Нет, Винн, не передумал. Теперь я точно знаю, где моё место.
    -Ну что, друг мой ситный, тогда нам пора выдвигаться. Я думаю, время для тебя теперь снова имеет значение.
    Через несколько минут мы уже сидели в такси. Я молча уткнулся в окно и безразлично созерцал проплывающую, смазанную картину ночного города.

XXXIV

    В иллюминаторе самолёта я уже начинал узнавать родной ландшафт. Ровные поля и бесконечные леса расстелились одеялом по всем окрестностям. Изредка встречаются крошечные деревушки, напоминающие островки.  Прямо под нами медленно проплывали невесомые облака. Создавалось ощущение, будто мы неспешно плывём по воздуху.
    В салоне самолёта стояла по обыкновению сонливая атмосфера. Перелёт был дальний, поэтому спали почти все. Я пытался забыться сном, но мысль о скорой встрече с семьёй не давала мне покоя. Я не знал, как они отреагируют на моё внезапное появление, такое же внезапное, как и пропажа. И вообще, могу ли я быть уверен, что застану их дома? Вот уже, как последние два часа я всё время думаю о том, что скажу им, в особенности  жене. Дети ещё малы и им можно наплести, что я был в командировке. Но, что сказать жене? Я нахожусь в ужасно глупом положении. Мой мозг невольно проводил аналогию с одним случаем из детства.      
    На тот момент мне было лет пять или шесть, свои будни я обычно коротал в детском садике под названием «Буратино». По обычаю, после  «тихого часа» нашу группу выводили на прогулку в огороженную детскую площадку. Как сейчас помню, была пасмурная, ветреная погода и каким-то совершенным непонятным образом в мою юную голову взбрела идея побега. Куда, зачем и как - эти вопросы на тот момент меня совершенно не волновали, главное побег. И вот я шепнул на ухо эту идейку своему лучшему корешу. И как не странно он тут же её поддержал. Ещё бы, ведь на то он и лучший. Совершенно случайно об этой шальной идейке услышали два самых крутых парня из нашей группы. - Почему они были крутыми? Да потому, что их довольно поздно отдали в садик и в группе они были самые старшие. А как в детстве? Кто старше, тот и круче. Вот и всё. - Было, достаточно страшно совершить первый шаг побега, никто не решался сделать его первым. И вот я сломя голову ринулся вперед, и вся ватага рванула за мной. Подбегая к белой бойлерке, которая находилась вне нашей площадки, я услышал оглушительный крик нашей воспиталки. Повернув голову, краем глаза я увидел, что она бежит за нами. Я заметил, что те «крутые» парни испугались и остановились, но мы же с корешем побежал ещё шустрее.  Не стоить осуждать  тех «крутых» парней, так как трусость их вполне оправдана. А авторитет воспиталки был велик, и все её боялись. Но когда мы побежали, я уже осознавал, что пути назад нет, только вперёд и ни шагу назад. И мой кореш это тоже прекрасно понимал. Ещё бы, ведь на то он и лучший кореш. На тот момент мы ещё не знали правил дорожного движения и не умели, переходить дорогу. Помню только, как нам неистово сигналили огромные, ревущие машины. Всё ещё удивляюсь, как нас тогда не сбили. Мы бежали туда, куда глаза глядят до того момента, пока мой кореш не предложил гениальную идею, двинуть ему в гости. Я  всё ещё помню  удивлённые и испуганные глаза его мамы. Она налила нам молока, сунула в рот по печеньке и на этом моё воспоминание обрывается… Возобновляется же оно на том моменте, как мама моего кореша, будучи разумной тётенькой, сильно, но аккуратно держала нас за ручки и вела к нашей детской площадке. Что же представлялось моему детскому взору, когда мы уже были на месте? Не знаю, преувеличивало ли тогда моё детское восприятие всё, что я увидел, но увидел я следующие. На площадке была паника, позвали всех кого могли. Там были все воспитатели, сторож, милиция, скорая, но на всех их мне было просто наплевать, потому что я увидел ещё одного человека. Это была моя мама, она плакала и металась из стороны в сторону. Когда мы появились на площадке, я не замечал реакции других людей, потому что видел только маму. Увидав её, я подумал, что она меня сейчас сильно-пресильно отругает. Но она подбежала ко мне и молча обняла со словами, «Слава Богу!». А я стоял, потупив глаза в землю, и вытирал обратной стороной ладони, льющиеся из моих глаз слёзы. На все задаваемые мне вопросы я отвечал молчанием и редким всхлипыванием. Я понимал, что причинил маме боль и был бесконечно не прав.
    Сидя сейчас в самолете, я чувствовал себя таким же шестилетним мальчишкой, как и тогда. Только в отличие от того случая, обратно привела меня не мама кореша, а привела меня моя совесть.

XXXV

    Винни попросил меня взять его чемодан, потому как ему надо было ненадолго отойти. Может быть в туалет, может быть позвонить. Не знаю, сейчас это не так уж и важно. Когда я стоял и отыскивал взглядом на багажной карусели его чемодан, я чувствовал, как моё волнение равномерно усиливалось. Было ощущение, будто идёшь на важный устный экзамен без возможности пересдачи. Или словно я приехал первый раз в жизни на соревнования по боксу, и где-то под корой головного мозга поселилась шальная мысль убежать отсюда подальше. Но хватит уже бегать, два раза на одни и те же грабли это не про меня. По крайней мере, хотелось бы в это верить.
    А вот и чемодан. Через пару минут вернулся и Винн.
    -Куда ходил? - невзначай спросил я, что бы разбавить неуместное молчание.
    -Да так пустяки, дружище.
    Наконец мы прошли все обычные процедуры после посадки, и вышли из аэропорта. День только начинался, на дворе стояла пасмурная, прохладная погода. После тёплых стран казалось, что лёгкий ветерок пронизывал меня до костей. Я сжался как маленький воробей в большой кофте Винни, которую я попросил на время, потому что тёплой одежды у меня не было. Взору представилась знакомая мне картина. Берёзы, стоящие по бокам автопарковки, повсюду таксисты неславянской внешности, на полуразвалившихся автомобилях, серое небо, сквозь которое с таким трудом пробираются остатки солнечных лучей. Зато всё это было какое-то родное, привычное и естественное.
    Приняв решения ехать к своей семье, я знал, что будет происходить в ближайшем будущем. Я знал, что мы закажем билеты по телефону, доедем до аэропорта на такси, пройдём обычную процедуру перед посадкой на самолёт, потом взлетим, обычный перелёт, обед по расписанию, плавная посадка (если повезёт) и снова процедуры в аэропорту. И выйдя из аэропорта, я растерялся. Я должен был попрощаться с Винни и ехать домой к семье. Я подошёл к финальной части алгоритма. После неё для меня наступала полнейшая неизвестность. А неизвестность пугает.
     Я оглядел парковку перед аэропортом, что бы найти пустое такси. Внезапно всё моё внимание сфокусировалось на одной машине, всё остальное размылось, как при макросъёмке. Пытаясь осмыслить увиденное, мой мозг отказывался давать логическое объяснение происходящему. Я увидел свой потрёпанный гольф. Спустя пару мгновений, из него вышла моя жена, положила руки на открытую дверь и пристально посмотрела на меня. По моему телу пробежало стадо мурашек, подмышками закололо, и выступил холодный пот. Я медленно повернул голову и посмотрел на Винна взглядом, как будто я увидел приведение. Он стоял чуть позади меня, сложив руки, крест-накрест, широко улыбался и пристально наблюдал за мной. После того, как я увидел  выражение его лица, у меня появилось ощущение будто-то я во сне или в телевизионной программе, в которой разыгрывают людей. По Винну было видно, что он ничуть не удивлён появлению моей жены и мало того, он как будто бы знал это. Соня захлопнула дверь машины, потом, не сводя с меня глаз, осторожно направилась в нашу сторону и, не дойдя двух шагов до меня, остановилась. Молчание. Никто не хотел первым начинать говорить. Открыть рот я толком не мог, с усилием сглотнул слюну, которая стала у меня поперёк горла и негромко выдавил:
    -Но как же??
    -Ты, правда, думал, что я бы тебе даже не позвонила? - спросила Соня ещё тише.
    После чего она положила свои белые, невесомые руки на мои плечи и притянула меня к себе. Что я чувствовал в этот момент? Да то же, что и тогда будучи шестилетним парнишкой. Те же мысли, те же чувства. Ничего не изменилось. Правда, слёз сейчас поменьше, но всё это мелочи.
   Винн покашлял, как это делает человек, которые хочет показать, что он тоже здесь присутствует и громким отчётливым голом сказал:
    -Ты, кажется, кое о чём забыл… ничего дружище, я тебе напомню. Одним из основных условий существования любой системы выступает её способность поддерживать состояние некого равновесия, - было ощущение, что он это говорит не в первый раз. - Ты должен был понимать друг мой, что тот образ жизни, к которому ты так стремился, обречён на провал. Это утопия, она невозможна. Вся это дерьмо, недавно происходившее с тобой, служит ещё одним подтверждением этой аксиоме, которая и так не требует доказательства, -  его речь с каждым мгновением приобретала всё большую и большую оживлённость. Моя голова всё так же лежала на плече Сони, но я его внимательно слушал затаив дыхание. - История человечества, - продолжал он, - приводит убедительные примеры того, что беспорядок неизбежно переходит в разрушение, и напротив, стремление к упорядочиванию и согласованию может быть гарантией существования общества и жизни вообще!
    -Но почему же ты не говорил мне этого раньше, Винн?! – перебив его, с досадой воскликнул я и посмотрел на него сырыми глазами.
    -Эх, дружище. Разве ты бы меня стал слушать? - сказал он и после короткой паузы добавил: Ах да, что касается Сони, - Винн посмотрел на неё и улыбнулся. -   Естественно я провёл с ней беседу и дал понять, что твоё отсутствие пойдёт вам на пользу. Ты и правда думал, что она так просто бы смирилась с твоей пропажей? - и с насмешкой добавил: - Хах, все вы такие…
    -В смысле все? - с недоумением спросил я.
    -Неволин… думаешь, ты один такой оригинальный, которому всё надоело? Да вас пруд пруди! Каждому из вас в определённый момент нужна «терапия», - отчётливо произнёс он, похлопал меня по плечу и тихо добавил: Считай, что ты её успешно прошёл, дружище.
    Я с трудом осознавал происходящее, но это не страшно, понимание придёт позже, когда эмоции улягутся. Но одно я осознавал точно, а именно то, что теперь я никогда не хотел выпускать из своих рук  истинного счастья.
     Только Винн закончил речь, как через пару мгновений у него зазвонил телефон. Он попросил у нас прощения и ответил:
    -Да... Ба! Вихрев! Ты ли это?! Сколько лет, сколько зим, дружище… пожалуйста, подожди секундочку, - и он обратился ко мне с женой: - Извините ребята, но я немного занят. Живите счастливо. Прощайте!
    После чего он ушёл, оживлённо разговаривая по телефону. А я понимал, что на другом конце его трубки висел очередной заблудившийся человек, который нуждался в такой же «терапии» в которой недавно нуждался и я.

XXXVI

    Вот уже прошло пару счастливых недель. Эмоции поутихли, страсти плавно улеглись, как множества перьев от только что взбитой подушки и моя жизнь вернулась в прежнюю колею. К моему счастью солома подстеленная Николаем Григорьевичем, оказалась настолько мягкой, что у меня ещё оставался отпуск, и оставшееся время я мог полноценно посвятить своей семье. Перед детьми я легко объяснился и не выпускал их из рук, казалось целую вечность. Я наслаждался каждой наносекундой своей текущей жизни и наконец, нашёл то, что с течением долгого времени незаметно для себя потерял.
    Выше я предполагал, что понимание дойдёт до меня позже. Так и случилось.  Я писал, что не понимаю смысла жизни Винна, какова его цель и всё в таком роде. А теперь я осознал, что смысла в жизни этого человека гораздо больше, чем в жизни моей. В голове мимолётно пролетело воспоминание, где Винн говорил о книге Хемингуэя. Да, он чётко следует изложенной истине. Он несёт крест своей судьбы так же, как когда-то Иисус нес крест на Голгофу. Теперь Винн держал все свои карты перед моим носом, и я отчётливо понимал их суть.
    Я уверен, что почти у каждого из вас, дорогие друзья, в записной книжке есть номер такого же «праздного гуляки», как и Винн. И если вдруг у вас при свете утренней зари под корой головного мозга закралась шальная мыслишка… позвоните ему!    

ЭПИЛОГ

    Примерно через год я начал ощущать знакомое мне давление. Это было давление постепенно сходившихся стен моей одиночной камеры. Примерно через год я начал слышать знакомый мне шёпот. Шёпот червя, который плотно засел между двух полушарий моего мозга. Невольно я вспомнил, невзначай брошенные слова Винна, на которые я тогда не обратил никакого внимания, «замкнутый круг».
    Вам, наверное, хочется спросить, есть ли решение этой проблемы? Я вам отвечу. Есть. Но я и так что-то здесь записался, так что эту задачу, дорогие друзья, я предоставляю вам. А сам же я пойду, задёрну шторы, пока утренняя заря окончательно не пробралась в мою маленькую, но уютную комнату.