К вопросу о материальности мысли

   Наверняка вам приходилось слышать о том, что наша мысль материальна. Говорят, не только словом можно ранить и убить, но даже мыслью единою. Конечно, методиками владеть надо, как хасиды в Израиле. Собрались, задумались хорошенько, соединили свои мысли – и через неделю премьер в коме. Поэтому осторожнее надо быть с мозговой деятельностью: не ровен час...Как говорит моя сестра, если я прогнозирую какую-нибудь неприятность: «Не создавай реальность!».
  В отличие от хасидов, мы мирные люди, мыслим позитивно. Хорошо бы что-нибудь такое доброе сотворить. Подумал посильнее, так, чтобы мозги вспотели – и пожалуйста, желание исполнилось. Вот недавно случай был...Но сначала опишу обстановку.
  Дом наш исключительно удобно расположен. Окна выходят на водохранилище (как ни ругай его, а издали эта водная гладь ничего, кроме восхищения, не вызывает), внизу – частные дома в садочках, так что ни тебе транспортного шума, ни бензиновой вони (сжигание листвы и мусора во дворах в расчёт не берём), а напротив – университет, окружённый высокими елями и газонами. В общем, сельская идиллия и свет науки в одном флаконе.
  Всё бы хорошо, но не только худа без добра, но и добра без худа не бывает. Машин мимо университета по нашей улице ездит мало, и превратилась она в бесплатную автостоянку, где, бывает, бросают ненужные или ставшие опасной уликой автомобили.
  Лет кабы не 8 назад заметили мы у двухметрового забора, коим университет отгородился от остального мира, старый, побитый жизнью грузовичок с закрытым кузовом-фургоном. Кто и что на нём возил, почему бросил, есть ли что-то внутри – фантазировать можно сколько угодно, но самодеятельных детективов не нашлось: времена такие, что каждому, как говорится, «самому до себя». Позвонили в ДПС, там без энтузиазма сказали, что проверят, тем дело и кончилось. Неделю стоит брошенная машина, месяц, год. Местные любители выпивки-умельцы не дремлют: с грузовичка постепенно исчезает всё, что может представлять хоть какую-то ценность. Краска на корпусе облупилась, шины, иссушенные солнцем и заливаемые дождями, осели. Зрелище неприглядное, но дело не только в этом. Главным злом стало то, что за машиной образовался укромный уголок, недоступный оку даже из космоса: с одной стороны – университетские газоны, где никто не ходит, с другой – кабина и кузов, сверху – кроны деревьев, спереди и сзади – припаркованные автомобили.
   Красота! Особенно для поднявшегося в гору усталого посетителя расположенных рядышком на берегу дискотеки и святого храма, православного или баптистского. Перепил пива или водички из святого источника – всё равно выход надо искать. Народ у нас, с одной стороны, стеснительный, с другой – простой, как первобытный охотник. Поэтому нетрудно догадаться, как все эти усталые путники использовали благословенный уголок, хотя буквально в двух шагах от него – несколько кафе, где всегда можно воспользоваться необходимым сервисом. Вскоре жильцы близлежащих домов вполне оценили это «удобное» соседство, особенно невыносимое в жару, и начали жаловаться. Вал обращений в разные инстанции всё нарастал, нарастал, а затем стих: поняли граждане, что злополучный грузовик будет стоять перед их окнами, пока не рассыплется от ветхости.
   Как-то чудным весенним вечером, когда в воздухе уже чувствуется запах молодой зелени, прогуливаясь в сумерках с соседкой по улице, мы заметили фигуру, крадучись выдвигающуюся из-за фургона. Воровато оглянувшись по сторонам, мужичок поправил пояс брюк и потрусил к остановке автобуса.
  Мы переглянулись, осенённые одной выстраданной мыслью. «Господи», - воскликнули хором, - «когда, наконец, уберут эту гадость!». Весь пыл души вместился в эту короткую фразу.
- Неужели в городе нет эвакуаторов! – горячилась я – Никаких сил уже нет терпеть.
- Полный беспредел! – вторила мне подруга. И заразу разводят, и место этот хлам занимает.
- Слушай, давай ещё петицию напишем. Капля камень...
- Дава-ай, - в голосе подруги энтузиазм сменился покорностью судьбе вечного просителя.
 
  На следующий день, возвращаясь с работы, я свернула к дому, оглядела окрестности и остолбенела, поражённая: в конце участка улицы, над обрывом, мигал стоповыми огоньками...эвакуатор. Несколько мужчин в рабочей форме, обмениваясь впечатлениями, суетились вокруг заржавленного остова машины, опутывая её тросами. После ужина я позвала подругу полюбоваться на невиданное зрелище, нашу сбывшуюся мечту: «Во, как мы подумали!».
  Мы вышли в сумерки. Огни эвакуатора (уже были включены фары) освещали обвязанный грузовик. Эвакуатор задрожал, напрягая все силы: развалина уже не могла ехать на спущенных лопнувших колёсах, он тащил её волоком, как бурлак баржу через водораздел.
- Да-а, не зря сестрица говорит, что мысль материальна!, - воскликнула я.
- Общая мысль – сила! - согласилась подруга, - Мы достучались до них, понимаешь?! Достучались до их разума!- она готова была пуститься в пляс.
- Ты о чём? Где у них разум? – Мы дружно расхохотались.
- Слушай, давай подумаем, чтобы старую подстанцию во дворе снесли!
- Давай! Сейчас во двор войдём и...
  Подумали, конечно.
  На следующий день, входя с работы во двор, я увидела на лавочке возле нашей самодеятельной клумбы тёть Наташу, женщину нелёгкой судьбы: сын-алкоголик, нигде не работает, дочь выгнала пьющего мужа, одна растит сына. Живут все на тёть Наташину невеликую пенсию и зарплату дочери, медсестры процедурного кабинета. Последние годы тёть Наташа ходит с трудом, всё похварывает. Здороваюсь.
- Здравствуй! Вот, вышла кости погреть, - тёть Наташа улыбается какой-то нездешней блаженной улыбкой. – А у меня радость: видела, увезли у меня из-под окон этот туалет-то.
- А как же, - откликаюсь с радостью. Вы, тёть Наташ, не представляете, что произошло: мы с Таней ТАК подумали, так пожелали, что на другой же день...
- Не зря, значит, - тёть Наташа поднимает к небу замутнённые катарактой глаза, явно пропустив мои восторги мимо ушей, на губах её играет та же неземная улыбка, - я уж месяц как стала по два раза в день в ГАИ да в управу названивать: «Уберите эту гадость от нашего дома!» Заявление в мэрию писала, Нину к зам. губернатора направила... Она взглянула на меня с торжеством: «Не зря, значит, белый свет копчу».
  Вот вам и материальность мысли... А так хотелось чуда!