Война

Молчаливый свидетель, глазами полными слез, смотрит…, смотрит в войну, организованную чем-то за гранью всякого разумения, для людей.
Этот взгляд выхватывает картинки происходящего и немеет, потому что нет человеческих слов для нечеловеческого.

Вот сквозь сожженное лицо последний в этой жизни взгляд успевает вместить невыразимое. Он несколько не прожитых жизней успел рассказать всей правдой себя.

Задушенная телефонным шнуром беременная женщина, уже уставшая в отчаянии звать на помощь, последним усилием тянется вверх животом, как будто хочет так выпустить новую жизнь…, своей уже не осталось. Вся сила последнего материнства в ее взгляде прощается с собой и чем-то, что не стало ее судьбою.

А после на экране самодовольно барствующее лицо убийцы, у которого кроме высокомерия собственных выдумок о себе ничего-то и не состоялось.

Вот мужчина, увлеченный жизнью и своей справедливостью, искренне недоумевая, бежит на вооруженных людей вразумить их своей правдой. Бежит, негодует, устремлен в своем порыве…, и, вдруг, резкий толчок в грудь и плечо – пуля. «Как же так», - кричат его глаза. «Не может быть – это всё?» Они, эти еще живые глаза, удивлены, полны последних озарений жизни, все еще живы справедливым протестом, и тускнеют, тускнеют… Кто его доживет, кто его проживет…?

Ополченцы с грубоватыми шутками, переступившие страх, подружившись со смертью, выцеливают незваного врага и отмеряют ему смертельно – свинцовый привет. Иногда косым взглядом поглядывая на иконку в проеме между железобетонными блоками.

Женщина, у которой после бомбежки, вместо ног сплошное кровавое месиво, глазами полными высокого достоинства, просит позвонить дочери с последним напутствием.

Бойцы новой республики ведут минометный огонь по аэропорту, деловито корректируют огонь… И тут же беззаботно щебечут птицы, расчерчивая небо своими крыльями. Невероятное соседство?!...

Мальчишка, не знакомый со смертью и болью, выбегает из подъезда для приключений…, а пуля снайпера настигает его. Ух ты, что это? Ведь у меня еще все впереди, столько жизни, энергии, желаний, задора, любопытства…, и тает это все в последнем взгляде…

Отец не успевает донести до скорой свою малышку, которая с мольбой и надеждой смотрит на него, ведь он всегда ее спасал. Он бежит, прячет плачущие глаза и в его теле зреет вселенская злоба за эту несправедливость. Последний взгляд на угасающее лицо дочери, ноги еще бегут, а уже всё…

С выпученными глазами подросток, возбужденный "революцией", с фанерным шитом на плечах, носится по центру города, совершенно не понимая, что происходит, ищет куда пристроить себя.

Хитро расчетливые взгляды торгашей ждут, когда республика рухнет, и их привычки останутся нетронутыми, а бумажные ручьи денег снова потекут к ним.

Поросячьего вида глаза «политиков» переставляют варианты своих интересов, лихорадочно созваниваясь со «своими», распределяя на всех сопричастность этой нечеловеческой грязи.

Врач в осторожной спешке оперирует раненого… Хлопок, и он уже сам оседает у операционного стола, прочертив окровавленным скальпелем последний автограф по простыне…

Охваченное безумием стадо скачет на площади. Глаза, как тиражированное сумасшествие, остекленело послушны дьявольской воле.

И всё это среди людей, вроде людей… А сколько их осталось среди этого забытого мира, в котором когда-то отмечался своими высокими проявлениями Человек?

Вот так вот предательство Человека в человеке вычеркивает нас из Природы…

Маленький ребенок – беженец, в чужой стране, играет у палатки, оживая сердцем снова к жизни…

Понимаю…, и отказываюсь понимать…