Так начинается Революция

И снова, совсем немного, Китнисс Эвердин.

~***~

 еня ведут длинным, пустым коридором. Мою обувь забрали, поэтому приходится идти босиком. Холод, исходящий от кафельной плитки под ногами заставляет меня не забывать о боли, которую я пережила. Я ужасно хочу вырваться, но не получается, тело не слушается, и я, словно запрограммированная, двигаюсь вслед за главным миротворцем. За мной следуют еще двое - надзиратели Сойки-пересмешницы.
- Двигайся!
Резкий толчок сзади, и я практически теряю равновесие, чуть ли не падаю со ступенек, но успеваю вовремя хватиться за перила справа от меня. Миротворец, идущий впереди, обхватывает меня за локоть и грубо тащит за собой, отчего я больно ударяюсь об последнюю ступеньку. Налету я успеваю оценить свой вид - тусклые глаза, лицо в синяках и ссадинах, волосы обстрижены чуть ли не до корней. После пыток ужасно ноет все тело, и я невольно обхватываю живот рукой.

Яркий свет слепит мои глаза. Круглая Площадь. Как только я выхожу, начинается гул. Люди кричат что-то, но я не могу понять что. Меня практически выталкивают на середину, и только сейчас я могу осмотреться - площадь Капитолия кишит людьми, Президент Сноу довольно усмехается, стоя на своей трибуне. Поворачиваю голову в сторону и вижу, как солдаты президента сдерживают Джоанну, Гейла, и Крессиду. Один из миротворцев наклоняется ко мне и от его несвежего дыхания мне становится дурно.
- Это еще не все.
Его слова заставляют меня сжаться от безысходности, и тут я слышу знакомый голос. Быстро поворачиваю голову к источнику голоса и меня начинает бить озноб.

Миротворцы тянут маму, Прим и Пита к Джоанне и остальным. Сестра пытается вырваться, кричит мое имя. Мама зажимает рот рукой, дабы не закричать, а Пит просто наблюдает, но в его глазах я вижу столько боли, столько не видела прежде. После того, как он стал прежним, я надеялась на то, что после окончания войны смогу быть счастлива со своим мальчиком с хлебом, но ошиблась. И сейчас мне хочется закричать, взвыть от боли.

Миротворец, стоящий рядом со мной поднимает голову в сторону президента, и Сноу кивает, пристально глядя на меня. Он смеется, его глаза излучают презрение. Миротворец стоит позади меня, и я слышу как щелкает предохранитель пистолета, и только сейчас я понимаю, что слезы градом катятся по моим щекам. Миротворец снова толкает меня, и я падаю прямо на холодную, вязкую после дождя, землю. Стараюсь подняться из последних сил, но мне не дают - рука миротворца сдавливает мое раненное плече и я сжимаю зубы, чтобы не закричать.

Сейчас я в любом случае должна быть храброй, и сильной.

Меня оставляют стоять на коленях. Это некий акт того, что Сноу смог уничтожить Сойку. Мне хочется плюнуть прямо ему в лицо, дабы стереть эту усмешку, показать, что он не сломил меня. Даже сейчас, на смертном одре, я не покорюсь Капитолию. Через несколько секунд ощущаю прикосновение холодного металла к своему затылку, дуло пистолета.

В последний раз поднимаю три средних пальца левой руки к губам, и протягиваю их к людям.
Я вижу, как Джоанна силой освобождает свою руку и проделывает то же самое. Постепенно гул умолкает и над площадью нависает невыносимая тишина. Я вижу, как каждый из присутствующих делает так. Кто-то не раздумывая, а кто-то медлит. Но в конечном итоге, руки каждого второго присутствующего подняты вверх. Даже несколько миротворцев проделывают то же самое вслед за обычными людьми - знак неповиновения системе Сноу, и знак поддержки для Пересмешницы.

И я улыбаюсь, широко, и мои глаза наполняются слезами, заставляя все вокруг меня расплываться. Я поднимаю глаза на трибуну Сноу, и вот оно - тот самый плевок в лицо президента, доказательство того, что он ничего не может контролировать. Его лицо искажено в гримасе отвращения, а глаза так и прожигают своей жестокостью. Еще один короткий кивок миротворцу позади меня и дуло еще сильнее упирается в заднюю часть моей головы, и я закрываю глаза, прокручивая в памяти улыбку Гейла, теплые объятия Пита, смех Прим и Руты, воспроизвожу в голове голос папы,поющего мне песни теплыми деньками в лесу. Я вспоминаю все, что я люблю, то, ради чего жила и боролась, и то, на что надеялась.

Громкий выстрел режет слух и все вокруг погружается в темноту.

Многие после этого скажут, что так выглядит конец революции, но я уверена, что это - только её начало.