Летняя гроза

Wake up and turn I loose,
For the rain is fallin'!

… Вы можете остановить дождь? Нет-нет, не скудные плевки седых туч, а настоящий водопад, низвергающийся с мрачно-черных небес? Он бьет барабанной дробью о крыши домов, лупит по асфальту городских улиц, швыряет мусорные пакеты и загоняет людей под навесы-арки-козырьки и в магазины-подъезды-салоны связи... А мне хорошо...
 
Got to have kaya now (kaya, kaya),
For the rain is fallin'!

… Сегодня гроза. Настоящая, со всеми спецэффектами и музыкальным сопровождением. Неожиданно в два часа дня небо заволокло тучами, стало душно. На темном брюхастом небе засверкали бело-голубым пламенем длинные рваные зигзаги – молнии, а после них гремел гром. Через пятнадцать минут – плотная занавеса из дождя, бьющегося о кроны многочисленных деревьев, поэтому кажется, что кто-то невидимый создает музыкальный фон из трещоток для симфонии дождя. Майкл Джексон был прав: идеальная музыка – это музыка Природы. Ударные канонады грома, трещотка дождя, литавры дрожащих под пеленой воды листьев деревьев и вибрация резко охлажденной после месячного зноя земли...

I feel so good in my neighbourhood, so:
Here I come again!

... Настоящий праздник для изнывающего от жары населения города. Наконец-то! Летняя первая гроза. Балкон распахнут настежь, влажный воздух врывается в мою рабочую комнату и шуршит моими конспектами и записками...

I've got to have kaya now,
For the rain is fallin'!

… Воздух душного города наполнился прохладой и свежестью. Я выскочила на балкон и минут двадцать не могла оторваться от прослушивания симфонии Дождя. Люди все спрятались, и потому было слышно так же, как и год, и два, и три назад, как шелестят листья – ту самую песню Боба Марли...

… Его музыка — марихуана для моей души, я затягиваюсь ее дымом, когда начинаю плавиться от внутреннего перегрева, когда чувствую, что задыхаюсь от горения мыслей — потушите мой огонь! Нет больше сил полыхать языческим костром!

… И тогда я ставлю в проигрыватель диск с музыкой Короля Регги-музыки — и в туманной дымке и густых ритмах бас-гитар приходит, дымя огромным конопляным косяком, мой философ. Он цокает языком, разглядывая мою грустную физиономию и красные, опухшие от бессонницы, глаза, удивленно таращится на пухлую стопку записок о Патрицио Буанне (дядя Боб, я не могу-у-у! Помоги-и-и!) «Эх, любовь-морковь», - кряхтит ямайский мужчина с огромными дредами. Садится в кресло-качалку напротив моего дивана и начинает раскачиваться, и... начинает петь...

Wake up and turn I loose,
For the rain is fallin'.

… И он будет петь до тех пор, пока не закончится дорожка диска, пока не станет в голове моей пусто, а в душе не отпечатается танец дождевых капель на листьях каштана...