Заготзерно

 
         О канувшем в Лету хлебоприемном предприятии Тавды стоит рассказать нашим читателям хотя бы  потому, что вплоть до 90-х годов  XX века оно оставалось  одним из крупнейших в городе, снабжающим зерном и продовольствием, полученным в процессе переработки зерна, не только Тавдинский и Таборинский районы, но и территории как Свердловской, так и других областей нашей страны.

Лирическое  отступление
        Для того, чтобы коснуться истории «Заготзерно» - так изначально называлось предприятие,  –  мы встретились с его бывшим директором  М.С.Колмаковой. В какой-то момент я даже пожалела, что побеспокоила  86-летнюю женщину: когда она делилась воспоминаниями,  на  её слабовидящие глаза то и дело накатывались слёзы. Но голова гордо поднята, сияющее лицо обращено к свету, добрая улыбка, устремленность навстречу собеседникам – всё говорило о нескрываемой ею радости от возможности вернуться, пусть ненадолго, в счастливые для неё времена. Хотя начиналось повествование о судьбе 13-летней девочки Марии  далеко не в радужных тонах.
-  В 1941 году  мы  отучились в школе  чуть больше месяца – нам  выдали  удостоверения,  что мы  окончили  семь классов. Таким образом, я имела удостоверение, что окончила семь классов, а фактически – шесть. Нас, 13-14-летних подростков,  мобилизовали работать: вызвали в школу, объяснили ситуацию. Я самое страшное расскажу.  Война.  В Алапаевск (я оттуда родом)  начали привозить раненых. Почему именно на Урал?  Потому что ведь немец-то шел, шёл и шёл…, кто знал, как далеко он продвинется? -  но помыслить о плохом, а тем более говорить,  никто не смел.  Сначала мы отремонтировали два громадных  здания – ремесленного училища и общежития ФЗО –  таскали воду  и мыли.   Река  низко, здания высоченные – мы носили воду  из  Алапаихи  высоко в гору, не было никакой механизации. В этих зданиях мы всё вымыли, чтобы приспособить под госпиталь, туда начали привозить молодых  тяжелораненых ребят. Это страшно. Без рук, без ног…
        Когда мы закончили ремонт зданий, нас распределили на другие объекты в Алапаевске,  я попала в «Заготзерно».  Было три территории – одна на станции, одна на базаре, одна на заводе. Так вот, нас,  буквально вчерашних  школьников,  направили эти склады караулить (стратегические объекты!). Караулили зерно, муку, крупу. Склады большие, по восемь дверей. У каждой двери стоял 13-14-летний охранник. По территории ходили взрослые – женщины – проверяли нас и смотрели, чтобы никто не проник на территорию. Потом  нас перевели работать из охраны непосредственно в «Заготзерно». Меня взяли на мельницу подгребать зерно, таскать  мешки, каждый по  семьдесят килограммов. Сначала работала на прямых работах, потом перевели в лабораторию везировщиком  (отбирать образцы поступающего  зерна, определять качество,  на основании этого его отправляли на сушилку и т.д.)
          Хорошо помню, как кончилась война. Мы жили с мамой – я и две мои сестры.   Стоял чудесный, солнечный день, все одеты хорошо, все шли на площадь, обнимались, целовались. Настроение было прекрасное, радость такая – не передать словами…
            Потом меня  направили на курсы повышения квалификации  в Томск, а после учёбы  перевели из лаборантов на должность завлабораторией.
    … Я расскажу вам про моего отца, чтобы наглядно показать небольшой период из истории страны.  Ещё до войны он работал директором «Заготзерно» в Алапаевске, в 1937 году его  арестовали и посадили,  вместе с ним посадили  заведующего лабораторией и  замдиректора по качеству. Они отгружали в Пермь рожь, зерно должно было уйти на юг, но в  Перми оно долго пролежало в мешках  на причале и  заплесневело – за это их и наказали. Вскоре  к власти  пришёл Берия, он стал вторым лицом в государстве. Говорят, Берия – враг народа, а при нём начали политических заключенных отпускать, в 1939 г. выпустили под расписку и моего отца. Тогда всех политических под расписку отпустили домой   - это было Постановление Совмина, подписанное Берией. Это так, к слову…
        В 1947 году Министерство областного управления хлебопродуктов  меня назначили работать в Ирбитский район в подсобное хозяйство ст. Худяково, замдиректора, а мне было только 21 год. Я приехала туда – склады все худые,  под складами зерно лежит тоннами, а март месяц – все промокло, разбухло, я, как посмотрела, развернулась обратно и больше не поехала в Ирбит, поехала в  управление. Принял меня начальник управления Шаров Григорий Иванович. В Алапаевск меня больше не отправили, с войны вернулся бывший завлабораторией. Таким образом, я получила напраление в Тавду и никогда об этом не пожалела.
        Приехала, познакомилась с парнишкой, через год он ушёл в армию,  пять лет служил на Дальнем Востоке на охране границы. Пять лет я его ждала. Пришёл в январе 1953 года.  В этот год шла семилетка эффективности и качества.  Пятого  марта мы должны были  регистрировать брак. В  восемь часов  утра собрались свои, мама нас благословила, мы собрались идти, и вдруг по радио Левитан передает срочное сообщение  -  скончался Иосиф Виссарионович  Сталин. С Василием что-то случилось, потерял дар речи. Регистрация проходила в исполкоме горсовета на ул.П.Морозова, нас спрашивают, какую берёте фамилию: я молчу, он молчит, вот так я и осталась на своей фамилии. Вот как на него подействовала смерть Сталина…
- Мария Семёновна, скажите несколько слов о послевоенной  Тавде.
- Знаете, какой у нас был культурный город! – лицо женщины  вновь озаряется внутренним светом. – Напротив Управления располагался  летний сад: территория  была огорожена. 
- В 1945году построен крытый летний театр, это помещение  в длину примерно метров 50-60 и в ширину метров 30, а сейчас вон какие деревья выросли… Были аллейки, скамеечки стояли, танцплощадка, - вступает в разговор ещё одна моя собеседница О.С.Фефелова.
-  В летнем саду выступали сосланные  из Ленинграда и Москвы артисты – шикарная труппа! –  продолжает Мария Семёновна. – Они  отбывали срок в лагере, там, где сейчас  находится детская больница. Сливки общества попадали сюда по статье 58 УК РСФСР (Статья 58 в Уголовном кодексе РСФСР 1922 года вступила в силу 25 февраля 1927 для противодействия контрреволюционной деятельности. Была несколько раз пересмотрена.Википедия). Где-то что-то не то сказали – в лагеря. В сад привозили артистов из наших лагерей, они выступали перед жителями города. А знаете, какие артисты – с мировым именем!
       В поисках  фотографий предприятия обнаруживаю несчетное количество грамот, поздравительных адресов. Вот цитата  одного из них (в честь 55-летнего юбилея М.С.Колмаковой):
«Уважаемая Мария Семёновна,
… Тавдинское хлебоприемное предприятие, которым вы руководите с 1968 года, его коллектив, его материально-техническая база выросли не только на ваших глазах, но и благодаря вашему непосредственному участию, вашему самоотверженному труду, вашим заботам дни и ночи….
По поручению коллектива Зам начальника управления Б.М.Скориков
Секретарь партийной организации А.М.Вырышев    
1982 год»
Глаза Марии Семёновны, устремленные сквозь меня, вновь  наполняются слезами и одновременно – счастьем:
- Коллектив был отличнейший, я всем благодарна. По решению Облисполкома я стала Персональным пенсионером союзного значения. Работала до 60 лет, когда ушла, предприятие осталось после меня в шибко хорошем состоянии, а потом  началась неразбериха в стране.  Сейчас живу, ни на что не жалуюсь, всем обеспечена.  Вспоминаю, как легко и с удовольствием  работалось, начальство – бессеребренники были, ничего не тянули себе…

Собственно о  хлебоприёмном предприятии
       К 70-летию города Тавды вышла книга Валентина Александровича Кучина «К истории освоения и развития Тавдинского района и города Тавда». Вот что в ней говорится  об интересующем нас объекте: «1925 год. Построен первый склад заготзерно, с 1962 года – хлебоприёмное предприятие». Получается, на тот момент, когда в 1947 году Мария Семёновна Колмакова, прибыв в Тавду, приступила  к работе в должности замдиректора предприятия, оно уже отметило двадцать лет со дня своего основания, а в будущем 2015 могло бы встретить  и  90-летний юбилей, но, увы…
- «Заготзерно»  в Тавде находилось на Пристани (основная территория), на улице 9-е января (склады с мукой), на углу улиц Чекистов и 9-е января находилось «Заготсено», и там, где сейчас автотранспортное предприятие, тоже в больших объёмах хранилось сено, - рассказывает Мария Семёновна. –  Направили меня сюда, потому что умер директор Шадрин.  В то время замдиректора работала Гита Наумовна Колесникова. Она была очень хорошим человеком, с высшим образованием, женщина не от мира сего: и красивая, и умная, во всех отношениях грамотная, очень положительная, не слышали, чтобы хоть раз она на рабочего крикнула. Никогда! Исключительная… Она из меня сделала человека. Её поставили директором, а я работала замдиректора больше двадцати лет. Предприятие  государственное, городу мы не подчинялись – подчинялись Свердловскому областному производственному управлению хлебопродуктов. Мои обязанности – замдиректора по качеству и вообще  -  вся работа предприятия. У нас никаких договоров  с колхозами  никогда не было, договоры заключались с исполкомом.  Исполком  доводил до колхозов  план: они везли нам зерно, у себя ничего не оставляли, а весной мы давали им семенное зерно для посевных работ, остальное  отправляли на мельзаводы, крупозаводы,  спиртозаводы… Во время навигации мы принимали огромные баржи с зерном  от 500 до 1000 тонн, всего за навигацию (только по реке!) до 30 000 тонн. Принимали на двух причалах, ребятишки помогали  подгребать на транспортеры, дальше – на железную дорогу, а по железной дороге - куда назначат:  и в Москву, и в Киев, куда только не отправляли! Надо было не только принять, нужно было довести до соответствующих  кондиций (сушка, подработка, чистка и отгрузка).  Мы готовили зерно и на семена и на сортообновление.  Также принимали  у Тавдинского и Таборинского районов сено,  а зерно принимали, начиная от Новосибирска…  В дальнейшем  сеном  и овсом снабжали управление лагерей – у них было много лошадей, их надо было кормить.  Существовала  реелбаза: по госнарядам обеспечивали мукой, комбикормами, в первую очередь,  местные лагеря.  На углу ул.9-е января и Чекистов, там, где сейчас находится двухэтажный деревянный жилой дом, стояла мельница (позже она сгорела).  Наша мука шла  в Тавдинский и Таборинский районы. Работы было много. Коллектив состоял из 200 человек, а во время навигации и до 300 доходило. Работали в три смены. Со временем  число работающих уменьшилось до 100 человек, - до 98% выросла  механизация погрузо-разгрузочных  работ  – в основном это транспортёры, зерносушильные, очистительные машины.  На заготовку, в  навигацию, мобилизовались  люди не только из Тавды, но и со всех предприятий «Заготзерно» нашей области. Летом у нас ребятишки начинали работать маленькие – 9-10 лет, подгребали зерно на транспортеры, денежки  получали.
- 10 лет – это же совсем  ещё малыши!?
-Дети шли сами, надо было заработать, некоторых  родители приводили. Жили трудно, работали много. Скорее всего, эти дети выросли трудолюбивыми людьми.
        В июле 2013 года в наш город приезжал  известный писатель, публицист, Лауреат премии им. Н. Островского, Секретарь правления Союза писателей России Александр Арцибашев. Он познакомился с  М.С.Колмаковой и в своём очерке «Тавдинский оползень» не преминул написать об этой встрече  несколько строк:
«…Под вечер побывал у Марии Семёновны Колмаковой¬. Ей под девяносто лет, но подвижна, энергична. До ухода на пенсию работала директором¬ конторы «Заготзерн¬о». В Тавде у неё свой дом с тремя печками. Под боком — огородик с картошкой,¬ огурцами, капустой. На жизнь не жалуется, хотя здоровье подводит: плохо стала видеть. Начала вспоминать¬:

— Надо было зарабатыва¬ть деньги на жизнь. Куда устроиться¬? Где знали. В четырнадца¬ть лет таскала на себе тяжеленные¬ мешки. Помню, в войну пришёл из Китая вагон риса. Послали разгружать¬. В каждом мешке — семьдесят килограммо¬в. Мужики хохочут: «Поднимешь¬?» — «Кладите на спину», — отвечаю. И понесла. Может через те тяжести долго не могла родить. После курсов лаборантов в Омске попала в Тавду. Вышла замуж за слесаря «Заготзерн¬а». Фамилию оставила отцовскую. В пятьдесят четвёртом родила сына Владимира. К тому времени набралась опыта. Назначили заместител¬ем директора. Стали агитироват¬ь в партию. А я боюсь: вдруг узнают, что отец сидел в тюрьме? Рассказала¬ об этом первому секретарю горкома Ивану Григорьеви¬чу Потанину. Сделали запрос в НКВД. Через месяц получили ответ: «Колмаков Семён Павлович в списках осуждённых¬ не значится». Словно гирю сняли с сердца! Воспрянула¬ духом.
Много ездила по округе. В Таборах жили преимущест¬венно  белорусы. Глушь! Там у нас склады, где принимали у хозяйств зерно. Вывозили его по Тавде стотонными¬ баржами. Бывало, мужики шутили: «На Урале — три дыры: Сосьва, Гари, Таборы, а четвёртая дыра — Слобода Тура». Тем не менее, люди не унывали: сенокос — с песнями, жатва — с песнями. Во всех глубинных районах было по десятку колхозов, ныне загубленны¬х. Через «Заготзерн-о» в Тавде ежегодно проходило по 100—130 тысяч тонн хлеба. Такими вот ворочали объёмами!..»
- За время вашей работы  предприятие сильно преобразилось?
- Строить новые склады на  основной территории  начали ещё при  Г.Н.Колесниковой (склады, конечно, были, но ветхие – навесы). Построили склады, дороги, а посёлок какой  сделали! У нас в штатах числилась военизированная охрана (ГО) – на территории  был выстроен отдельный дом: второй этаж – лаборатория, внизу – пожарное депо! Средства выделялись Управлением хлебопродуктов – сколько хочешь, в этом плане –  никаких проблем.
Отработав двадцать лет заместителем, после ухода Колесниковой  я двадцать один год проработала директором хлебоприемного предприятия,  заочно окончила Свердловский  механико-технологический техникум, затем  Свердловский институт народного хозяйства. Я очень довольна районным руководством  –  Смолин…,  Иван Григорьевич Потанин, секретарь Тавдинского РК КПСС… Ко мне все относились отлично, и председатели колхозов в том числе. Я ходила на работу как на праздник! Честно говорю. Коллектив был чудесный, дружный и ответственный! Например, один год (не вспомню какой) случились сильные дожди, залило город, мы с мужем даже не могли завести машину, бросили её,  побежали  на работу: прибежали –  склады залиты водой. Все. Это страшно, что было. Но  главное – никогда не забуду – все рабочие, они в основном жили на пристани, все рабочие (почти 90%) были там!
После моего выхода на пенсию  недолго директорами  работали Чиянов Владимир Васильевич, Васькова Любовь Михайловна и другие. Хорошим главным бухгалтером была Ардякова Ирина Петровна, продолжительное время (с 1957 по 1991 год) заместителем директора  трудилась Чистякова Любовь Васильевна. Но где-то в  2004-2006 году предприятие пришло в упадок – растащили всё, что было: оставались полные склады зерна – его не стало.
          «Решением Арбитражного суда Свердловской области по делу № А60-14540/2006-С11 от 09 ноября 2006 г. ОАО «Тавдинское хлебоприемное предприятие» признано несостоятельным (банкротом); в отношении него введена процедура конкурсного производства; конкурсным управляющим утвержден Наумов Николай Арсентьевич»( АРБИТРАЖНЫЙ СУД СВЕРДЛОВСКОЙ ОБЛАСТИ. Г.Екатеринбург.15 апреля 2008г.) – возможно, именно это следует считать началом конца некогда большого и прославленного предприятия.
 - Все  территории, на которых  оно находилось, в том числе склады (четвёртый склад по ул. 9-е января сгорел) в настоящее время заняты частными предпринимателями, – говорит Мария Семёновна. – Единственно, что хорошо сделала нынешняя  власть –  ликвидировала 58 статью УК: у нас сейчас все равноправные, могут открыто говорить, что хотят. Но то, что в Тавде почти все крупные  предприятия ликвидировались! – это большая беда для города.
           Однако, несмотря на то, что многое хорошее, в конце XX  века составлявшее  основу  экономики  России в целом, и города Тавды в частности, в переходный период из II  в  III тысячелетие разрушено и утеряно, можно смело утверждать, что народ наш  - трудолюбивый и упорный – не засидится у «разбитого корыта» с надеждой на чудеса от «золотой рыбки». Потихоньку налаживается малый и средний бизнес, а там, глядишь, найдутся способные люди – поднимут на новые высоты  сельское хозяйство и промышленность города и района. В заключение, наверное, будет не лишним ещё раз самим себе напомнить: всё новое – хорошо забытое старое.