1979. Эпилог

        Готовились к переезду, паковали вещи. Роясь в кладовке, он нашёл свой старый дневник. Перечитал. То, что раньше казалось таким серьёзным, теперь стало смешным. Интересно, подумал он, а если проставить год, может быть, всё опять будет серьёзным?
        Хотя смешная, в общем-то, надежда.

               
                I.



        Да простят меня друзья мои…
        Автобус увозил их из Шереметьево. Сырые стремительные снежинки лепились к окну, за которым висели лоснящаяся полоса шоссе, голый кустарник вдоль полотна, пятна снега, напоминавшие обуглившийся сахар, пирамиды новеньких многоэтажек, небо, похожее на мокрую вату.
        Москва выглядела как недостроенная театральная декорация. Пейзаж за окном нагонял скуку.
        В салоне спали. Было слышно, как пищит в неплотно прикрытом верхнем люке ветер.
        Один из трёх приятелей: большегубый, с высоким лбом и чудаковатой стрижкой (считавший себя чёрным неудачником) – то и дело свешивал голову направо и спрашивал соседа:
        - Ну, что?
        Каждый раз в эти два слова ему удавалось вместить весь запас дарованного ему природой пессимизма. Сосед (воспитанный эрудит) вяло обращал к нему изящный нос, струящийся из-под меховой шапочки, вяло пожимал плечами и так же вяло отворачивался. В его сливовых зрачках отражалась шапка гражданина, сидящего напротив.
        Третий (очень хороший человек), сидевший отдельно от двух приятелей, вообще не подавал признаков жизни. Подрёмывая с открытыми глазами, он размышлял о неприятном.
        Бегство кончилось. Возвращение было похоже на трезвое утро, пришедшее на смену хмельной ночи.
        Они выскочили из автобуса, не доехав до аэровокзала. Мимо с лязгом и свистом проносились автомашины. Ноябрьское небо, осев, низко-низко дымилось над городом.
        Неудачник разворошил волосы на голове и сказал:
        - Что я подумал: сегодня утром мы пили кофе в Пулково, сейчас, в полдень, стоим у табачного ларька на Войковской, а через десять часов каждый из нас завалится спать в своей квартире. В данный момент течение нашей жизни ускорено раз в пятнадцать. В тот день, когда мы будем умирать, наше прошлое промелькнёт в мозгу с такой же быстротой. И возникнет вопрос: ради чего?  То есть сейчас мы можем наблюдать модель познания смысла жизни. 
        Эрудиту никак не удавалось раскурить сигарету.
        Третий – Хороший человек – рыскал глазами по сторонам и дрожал от нетерпения, как пёс, которого ведут на утреннюю прогулку. Ему не терпелось высказать вслух идею, обдуманную по пути из аэропорта. Хороший человек был в этой компании аккумулятором идей и предложений, которые потом, пройдя сквозь фильтры Неудачника и Эрудита, либо обращались в прах, либо возводились в ранг неотложных дел. Например, выдумка с Ленинградом. Ни Эрудит, ни Неудачник в силу естественных причин никогда не смогли бы высказать…
        - А не пойти ли нам в какой-нибудь бар? – выпалил Хороший человек. - Тридцать пять рублей от нереализованного плана покупки гитары – сумма, я думаю, вполне достаточная. Душа желает шампанского.
        Эрудит и Неудачник переглянулись. Это была лазейка. Они одновременно подумали о том, что не грех ею воспользоваться. Неудачник, склонный к авантюре, первым решил высказаться «за». Но Эрудит опередил его, выпустив ядовитое облачко сомнения.
        Он сказал:
        - Был уговор.
        Хороший человек плюхнул сумку на мокрый тротуар.
        - Сколько раз повторять: в субботу не могу, вторая смена.
        - Пойдём с утра.
        - Утром он учится, - Хороший человек кивнул на Неудачника. Эрудит выдержал паузу и с присущей ему талантливостью сказал, пожав плечами:
        - Ну, значит, отменяется. В баре, что ли, дело?
        Лазейка захлопнулась.
        Усмехнувшись, Неудачник отвернулся. Стоило ли уезжать куда-то за пятьсот с лишним километров, подумал он, чтобы вернувшись, остаться таким же, как и был, не изменив своих взглядов ни на йоту? И, значит, продолжать безвольно течь по опостылевшему руслу, подчиняясь внешним, ни от кого не зависящим причинам.
        Хороший человек в сердцах пнул сумку ногой и зло сказал:
        - Что? Опять за старое? Думаешь, что-то было там, теперь вдруг всё станет иначе? И мы превратимся в благородных ослов с венчиками вокруг головы?  А я тебе говорю: ничего не было! Так, как жили в Ленинграде мы, живут тысячи. Ты, как птенец: вывалился из скорлупки и вдруг решил, что ты первый, кто видит небо, солнце, милиционеров, бычки на тротуаре. Идиот! Всё уже было до тебя. Ты всего лишь пятимиллиардная констатация того, что есть, независимо от того, что ты обо всём этом думаешь. Ты имеешь право давать оценки внутри себя. Но, прошу тебя, не выноси всё это на люди. Ты смешон и одиозен, как зебра!
        Эрудит махнул рукой и зашагал в сторону метро, помахивая портфелем.
Неудачник стрельнул взглядом в Хорошего человека и побежал за удалявшимся Эрудитом, выкрикивая на ходу:
        - Заеду к нему. Заберу кое-что.
        Поразмыслив, Хороший человек сплюнул, подхватил сумку и в несколько прыжков нагнал приятелей.
        - Я с вами. Купим порошкового супчика – такой обед сварганю! Пальчики оближите! А то кишка кишке протокол пишет.
        - Надо купить мороженое. Давно не ел этой пустяковины.
        - И пачку «Пегаса». Давно не курил ничего солидного.
        - А  ты знаешь, что было на месте бассейна «Москва»?
        - Погоди, как этот чапаевский анекдот: это его череп с дырочкой от пули, а вот его череп, когда он был маленький?
        - Тихо, оболтусы! На улице Герцена есть Дом медиков…
        - У Хлебникова взгляд, как у душевнобольного…
        - Это в музее Маяковского, фильм «Барышня и хулиган»…
        - Слушай, гениальные строчки:

                Я в синем свитере и очень-очень скучен,
                Маячу волооким сатаной.
                На лоб бездельный перевесив уши,
                Дымлюсь из труб вельветовых штанов.

        - Кто это?
        - Не скажу. Дай пятачок на метро, всё в «Корвете» оставил.

       

                2.



        Ленинград встретил их глубоким и чёрным, как колодец, небом, жёлтыми раскачивающимися фонарями и пронзительным ветром. Они стояли на Невском недалеко от Аничкова моста и ошеломлённо молчали. После бешеной гонки на такси и трёхчасового сиденья в аэропорте, полёта с полупьяной компанией студентов и сумасшедшей давки в автобусе стремительный вихрь отчуждения швырнул друзей в пустынную трубу ленинградских улиц, словно оборвалась кинолента с остросюжетным детективом. В этом городе у них не было знакомых, если не считать тёти Цили, родственницы Хорошего человека. Тётя жила на никому неизвестном Товарищеском проспекте. Адрес был нацарапан на бумажке, лежавшей в кармане у Хорошего человека.
        Оказалось, что в два часа ночи на Невском не так просто найти человека, знающего местоположение Товарищеского проспекта.
        - Стоять в центре Ленинграда с двумястами рублями в кармане и не иметь возможности переночевать где-либо – по-моему, верх абсурда!
        Неудачник запахнул полы овчинного тулупа и побрёл на другую сторону ловить такси, идущие навстречу. К его удивлению, ни один шофёр не соглашался гнать машину в такое время до таинственного проспекта.
        - Я начинаю сомневаться, существует ли он вообще! – сложив рупором ладони, прокричал он противоположной стороне. Послышался смех Эрудита.
        - Очень смешно! – ответил Неудачник.
        - Хороший человек, - кричал из темноты Эрудит, - предлагает узнать хотя бы, в какой это стороне и идти пешком.
        - Соломон!
        - Я думаю, что так мы всё-таки придём раньше, нежели будем торчать на этом треклятом перекрёстке.
        Привлечённый тремя орущими фигурами, с соседнего перекрёстка спешил постовой. Заприметив погоны и башлык, Хороший человек радостно устремился ему навстречу. Встретились они на том самом месте, где пританцовывал от холода Неудачник.
        Вслед за быстрым вопросом последовал столь же быстрый ответ:
        - Чёрт его знает! Наверное, в новых микрорайонах, разве их все упомнишь.
        Неудачник затрусил к Эрудиту.
        Через пять минут вернулся Хороший человек и состоялось краткое совещание. В результате приятели убедились в верности поговорки: что Бог ни делает, всё к лучшему. Они прошли всего полкилометра и наткнулись на приветливые сигналы уютного «Жигулёнка». Мир не без добрых людей. Через полчаса Хороший человек нажимал кнопку звонка тётушкиной квартиры.



                3.




        Ни Эрудиту, ни Неудачнику в силу естественных внутриорганизующих причин не могла прийти в голову мысль о немедленной поездке в Ленинград. Хорошему человеку предоставлялось право безнаказанно предлагать безумные варианты борьбы с действительностью.
        Когда Неудачник говорит, что всё в жизни начинается с лимонных пирожных, это вызывает у окружающих если не смех, то, по крайней мере, снисходительную улыбку. Напрасно. Так считает Эрудит, заручиться поддержкой которого – всё равно что достать птичьего молока. Всё действительно началось с лимонных пирожных, что были съедены в чайной на Суворовском бульваре. После чайной путь друзей лежал в кегельбан, где, по слухам, торговали чёрным чешским пивом. Но, похоронив идею под пеплом сомнений, они отправились на квартиру к Хорошему человеку в Сокольники. К тому же, возник спор, что последний в трёх шахматных блицах из пяти одолеет Эрудита.
        И вот в тесной комнатушке над шахматной доской родилась идея, облечённая Хорошим человеком в следующую словесную форму: махнём в Ленинград?
        Никто не спросил зачем, из этого следовало, что идея принимается безоговорочно.
        Только прощаясь в метро, Неудачник сказал Эрудиту:
        - Дай ему волю, в ад на экскурсию повезёт!
        На что тот беззаботно пожал плечами.
        Но жест оказался пророческим. События развивались стремительно и весело, как в еврейском анекдоте. На следующий день были приобретены билеты на самолёт, улажены личные дела, выбран маршрут изучения северной столицы, с целью увеличения авуаров продана джинсовая куртка «Levi’s» и решён целый ворох мелких вопросов: родители, девушки, родители девушек и проч.
        Встреча была назначена в вестибюле станции метро «Динамо», на одной из скамеек. Неудачник окрестил всё это второй жизнью неореализма: банально и ново.
        На что Эрудит поспешил ответить:
               
                - Новаторы до Вержболово:
                Что ново здесь, то там не ново.


        Впрочем, до него это, кажется, сказал Хлебников.

               

                4.



        Они сидели у стола, заваленного грязной посудой, и молчали. На коленях у Неудачника лежала гитара. Ныл на плите чайник.
        За окном хмурился ноябрьский вечер. Косой стремительный снег полосовал  тротуары. Сквозь снежное месиво проступали скелеты деревьев. Кое-где в окнах плескался жёлтый, скучный свет.
        Надо уходить, соображал Неудачник. Всё кончено, надо начинать московскую жизнь заново. А новое всегда начинается с прощания.
        Он вздохнул и тронул басовую струну.
        - Что? – спросил Хороший человек.
        - Я подумал: с годами мы всё больше замыкаемся в себе. Начинаем скрывать друг от друга свои мысли. Поначалу немножко, какие-то мелочи, на которые и сами подчас не обращаем внимания, потом всё больше и больше, пока между тобой и другом не встанет стена непонимания, когда боишься каждого его слова, но ещё больше – своего собственного. И тогда наступает разрыв.
        - Я никогда не скрываю, - удивился Эрудит. -  Да мне просто нечего от вас скрывать.
        - Я опасаюсь, - перебил его Неудачник, - что мы в скором времени начнём избегать друг друга, потому что перестанем доверять нашим словам.
        - Скоро?
        - Относительно скоро. Лет через двадцать.
        - Всё относительно.
        - Извините меня, - вмешался Хороший человек. – Но я категорически против раздевания души. Согласитесь, мы не настолько близки, чтобы поверять друг другу личные тайны.
        - Допустим. Но доверяясь друзьям, неужели мы не будем идти навстречу друг другу, а не разбегаться в разные стороны?
        - Кончайте! – возмутился Эрудит. – Какой-то нехороший разговор: я, личное, душа… Давайте лучше споём.
        - У нас нет общих песен, – заметил Хороший человек, поднимаясь. – Это действительно грустно. Мне пора.
        - Поедем вместе, - Неудачник убрал гитару в чехол.
        Эрудит улыбнулся и пожал плечами.
        - Жаль, что всё так кончилось, - сказал Неудачник, прощаясь на «Кировской» с Хорошим человеком.
        - А ничего и не было. Счастливо!
        Широким шагом он устремился к эскалатору и исчез в гудящей толпе.
        Домой Неудачник не пошёл. Он бродил по грязным улицам, прислушивался к чужим разговорам и всё думал, думал, думал. Мыслей накопилось много. Он придерживал их до поры, теперь они хлынули водопадом.
        Незаметно для себя он оказался в прокуренном, битком набитом баре.  Подсев к стойке, он заказал коктейль «ястребок» и принялся рассматривать соседей. Смотреть на радующихся неизвестно чему людей было скучно и неприятно. Неудачника не возбуждали ни крепкий напиток, ни громкая музыка, бьющая из динамиков.
        Он уже собирался уходить, как вдруг почувствовал пристальный взгляд. Глаза забегали по толпе. Неизвестный взгляд не отпускал. Неудачник упрямо пытался его обнаружить.
        Наконец, ему повезло.
        Через два столика от него, держа на весу бокал с «шампань-коблер», сидела красивая беловолосая девочка лет семнадцати и смело и весело разглядывала его. Её глаза озорно блестели, она улыбалась, словно заманивала в безумно приятные сети добычу.
        Неудачник кинулся вон из зала. Дрожащей рукой он взял тулуп, поданный гардеробщиком, кое-как накрутил на шею шарф, подхватил гитару и направился было к двери, как вдруг перед ним возникла беловолосая незнакомка. Сердце запрыгало.
        - Ты что? – тихо спросила она. – Обиделся?
        - Какая глупость!- хмыкнул он. – Пропусти.
        Она посторонилась. Неудачник не двинулся с места. Она положила руку ему на плечо:
        - Проводи меня.
        - А твои друзья?
        - Я одна.
        Неудачник не знал, что сказать. Расслабься, уговаривал он себя, не паникуй, так будет легче, повинуйся своим желаниям, так проще, а утром всё забудется.
        Они вышли на улицу, освещённую унылыми каплевидными фонарями. Она тут же взяла его под руку.
        - Куда идём?
        - Я иду тебя провожать.
        - Действительно. Я немного выпила, а когда выпью, у меня всё выскакивает из головы.
        Неудачник отмалчивался. Девочка нравилась ему, но он не знал, радоваться происходившему или презирать себя. Он поймал себя на том, что прислушивается к тому, как лежит её ладонь в его руке. Ещё никто не держал так  его за руку. Он предугадывал, что будет дальше, и надеялся отдалить этот момент. Ему казалось, что для этого надо молчать. Но незнакомка решила иначе.
        - Постой, мне надо позвонить, -  сказала девочка, когда они поравнялись с телефонной будкой. – Подержи дверь.
        Он шагнул за ней в будку - и тут же ощутил на груди её дрожащее тело, а на губах – скользящий поцелуй. Неудачник оттолкнул незнакомку и выскочил на улицу.
        - Дурак!
        Он остановился как вкопанный. Он слышал, что она медленно подходит сзади, кладёт руки ему на плечи… Потом он увидел её раскрасневшееся лицо.               
        - Не обижайся, это я дурочка, не обижайся.
        Неудачник кончиком носа коснулся её щеки. Она сама поймала его губы. Они замерли.
        - Ты не умеешь целоваться, - сказала она, поправляя шапочку.
        Он улыбнулся:
        - Это не единственный мой недостаток.
        Перед дверью её квартиры Неудачник остановился, прислонил гитару к стене. Девочка вопросительно посмотрела на него. Он покачал головой:
        - Всё. Дальше не пойду.
        Незнакомка отворила дверь, взяла гитару и впихнула Неудачника в тёмную прихожую. Поставила инструмент под вешалку, сняла шапочку, дёрнула молнию куртки.
        - Включи свет.
        - Где выключатель?
        - Слева.
        Только теперь ему удалось как следует рассмотреть незнакомку. Он никогда не видел таких красавиц. Он шалел от того, что может вот так запросто разговаривать с незнакомкой, брать её за руку.
        Она расстегнула кофточку. Неудачник смотрел на её полуобнажённую грудь и думал о том, что если он сейчас не уйдёт, то потом всю жизнь будет считать себя подлецом. Незнакомка прошла в комнату и уселась на диван, закинув ногу на ногу. Неудачник снял тулуп и шапку, скинул промокшие ботинки и поплёлся за нею. Она стянула кофту. Неудачник отвёл взгляд. «Неужели тебе не хочется меня?» - осторожно спросила она. Он пожал плечами и отвернулся к окну. Ему было страшно дышать, не то что говорить вслух. В комнате застыла напряжённая тишина. «Помоги расстегнуть юбку. Замок заело». Неудачник быстро подошёл к дивану, не поднимая глаз ухватился за «молнию». Он не чувствовал ничего, кроме того, как скользят пальцы по её бедрам. Наконец, замок поддался. «Поцелуй  меня», - издалека дошёл до него её голос. Он поднял глаза. Она, медленно покачиваясь, коснулась ладонями его горячих щёк. Он прижался губами к её голой груди и утонул в потоке доселе неизвестных ему горячих запахов.

       

                5.



        Телефонный диск не слушался заледенелых пальцев. Наконец, в трубке раздался грустный голос Хорошего человека:
        - Да?
        - Это я. Ты знаешь, я, кажется, влюбился.
        - Где познакомились?
        - Неважно. Понимаешь, оказалось, что мы с ней из одной школы. Только, когда я кончал десятый, она была в восьмом.
        - Но переспать ты ей уже предложил?.. Чего молчишь?
        - Слушай! Твоё счастье, что это телефонный разговор!
        - Не то что?
        - Ты меня понял!
        Опять завращался диск. После одиннадцатого гудка трубку всё-таки подняли.
        - Алло! – Эрудит боролся с приступом вежливости.
        - Представляешь, я влюбился.
        - Как зовут?
        Неудачник замер. Он забыл узнать её имя! Эрудит ждал ответа.
        - Понимаешь… так вышло… никто не ожидал…
        - Понимаю. Человеку можно простить всё, кроме равнодушия.
        - Постой!
        - Я спать хочу.
        Гудки. Ветер усилился. Фонари погасли.
        Осторожный рассвет на глазах у Неудачника брал в плен спящий город…








                июль 2014 года, Москва