Звезда Виктора Цоя

«А мне приснилось – миром правит Любовь.
А мне приснилось – миром правит Мечта.
И над этим прекрасно горит  Звезда.
Я проснулся и понял - беда».

                И тогда же в 1990 году Виктор поёт:

«В Небе над нами горит Звезда
Некому, кроме Неё нам помочь.
В тёмную, тёмную, тёмную ночь».
                Это та самая Звезда, что «на долю секунды показалась» пассажирам «Троллейбуса, который идёт на Восток» - «последним пассажирам поезда жизни», как пел ещё до Цоя бард-романтик Юрий Кукин.
                «Звезда по Имени Солнце» и с Ней «Солнечный день в ослепительных снах» для «Солдата солнечных дней», у кого «Звёздная пыль на сапогах», у кого «в глазах Звёздная ночь… потерянный Рай», с «закрытой» в Него «Дверью».
               
«Утром ночь затухает как Звезда», «Но высокая в Небе Звезда зовёт меня в путь».

«Ты веришь в мою Звезду,
Ты веришь, что я пойду,
Я слеп, я не вижу Звёзд,
Я пьян, но я помню свой Пост».
«Похоже, что ночью был Звездопад.
Но звёзды, как камни упали в наш огород».

«А на Небе Луна. За ней Звёзд Стена».
                «Свет Звезды по Имени Солнце» живит, греет и опаляет того, кто «способен дотянуться до Звёзд» и «упасть опалённым» жертвенною Любовью, которую принимает Звезда:

«В городе мне жить или на выселках,
Камнем лежать, или гореть Звездой? –
- Звездой!
Солнце моё! Взгляни на меня!
Моя ладонь превратилась в кулак.
И если есть порох, дай Огня!
Вот так».

«Как смеялось Небо, а потом прикусило язык.
И дрожала рука у того, кто остался жив.
И внезапно в Вечность вдруг превратился миг.
И горел погребальным костром Закат.
И волками глядели Звёзды из облаков».

«Хочется спать, но вот стоит чай
И горит Свет ста свечей.
Может быть, завтра будет Солнце
И тот Ключ в связке ключей».

«Красное Солнце сгорает дотла.
День догорает с ним.
На пылающий город падает тень».

«У меня есть Солнце, но оно среди туч.
Но я вижу, как тучи режет солнечный луч».
               
                «Каждой Звезде – свой Неба кусок» - здесь Цой возмущается тому, что и Звёздам предписывают распорядок, пытаясь и Их лишить Свободы.

«Это наш День.
Мы узнали Его по расположению Звёзд.
Знаки Огня и Воды. Взгляды Богов!
И вот мы делаем шаг на недостроенный мост.
Мы поверили Звёздам!
И каждый кричит: «Я готов!».

«Я пытаюсь забыть, забываю и вновь
Вспоминаю собаку, она как Звезда.
Я наверно сюда не вернусь никогда».

«И когда мы все посмотрим в глаза Его,
То увидим в тех глазах Солнца Свет.
На теле ран не счесть.
Нелегки шаги,
Лишь в груди горит Звезда.
И умрёт Апрель,
И родится вновь,
И придёт уже навсегда».

«И пускай фонари светят ярче далёких Звёзд.
Фонари все погаснут, а Звёзды будут светить!»

                - Ответ тем, кто коммунизм определял как линию горизонта, как Звезду, до которой нельзя дойти, потому, как Она отдаляется по мере приближения к Ней.

«Подросший ребёнок, воспитанный жизнью за шкафом,
Теперь ты видишь Солнце!
Возьми – это твоё!».

«За окнами дождь, но я в него не верю.
И я попал в сеть. И мне из неё не уйти.
Твой взгляд бьёт меня словно ток.
Звёзды, упав, все останутся здесь,
Навсегда останутся здесь».
               
                - Зададим вопрос, а где «здесь»? – Ответ однозначен, в душе Виктора Цоя, только там Звёзды не упадут как «камни в огород», ради пользы и доходов обывателей из «дома мод» песни «Жизнь в стёклах».

                Виктор принимает до конца Идеалы Добра и Справедливости, героизм Жертвенной Любви и живёт с Ними под «взглядом Богов», «бьющем словно ток».
                Цой «готов» «сделать шаг на недостроенный мост» искренней Веры – принять ответственность на «своём посту», самостоятельного, не по чьей-то указке обращения к Богу Единому, Богам Огня и Воды.
                Поверить не «пастухам, пасущим облака» предубеждений, что «закрывают Небесный Свет», но Самим Источникам Света – Звёздам.
                Поверить не «белому дню», бесцветному, с его трезвой рассудительностью и холодной и никчемной, унылой практической суетой, но Будущему – Звёздной Ночи с её Дверью в потерянный Рай, за который «сильные да смелые головы сложили в поле – в бою, … в светлой памяти, в трезвом уме, да с твёрдой рукой, в строю» со своим народом.

                В поэтике Цоя, белый цвет символизирует отсутствие Света, как блистания, сверкания, которое порою ярче  даже в кромешном сумраке ночи:

«И эта ночь, и её электрический Свет
бьёт мне в глаза.
И эта ночь, и её электрический  Свет
Бьёт мне в окно.
И эта ночь, и её электрический Голос
Манит меня к себе.
И я не знаю, как мне прожить следующий день».
               
                Видно недаром заметили, что тьма сгущается перед Рассветом, темнота предваряет лучи Солнца:
«Утро пришло. Солнце встаёт.
Двери открой. Пусти ночь погулять»

                «Смерть стоит того, чтобы жить», «любовь стоит того, чтобы ждать» - надеяться на скорое пробуждение от смертельного бесцветного практического бытового сна, жертвой праведной и чистой преодолевая мрак и смерть «серого льда» холодных неискренних отношений.
                «Я устал колоть этот лёд» - устал доказывать серым «детям минут» своё право на другую тёплую жизнь: «снова за окнами белый день, день вызывает меня на бой, я чувствую, закрывая глаза, весь мир идёт на меня войной».
               
                «Ночь» у Цоя многозначна, ночь – это возможность самостоятельного пути, свободы: «Пусть ночь будет с тобой», когда не слышно шума машин, нет бессмысленности, сутолоки, озабоченных лишь своими бытовыми проблемами мещан. «Ночью деревья стучат ветвями в стёкла», разбивая перегородки социума и слышно даже как «Любовь живёт в центре всех городов».
                Но ночь – это и пьяные драки, и «прохожие» с камнями за пазухой, что летят в стёкла, как молнии Индры…. Это и изгоняющие из мира Любовь выродки, ставящие на место искренности клеймо телефонного номера, который им вообще-то не нужен (песня «Уходи).
                Главное у Цоя не цвет, у которого множество оттенков, и не белый и не чёрный, ни «да» и «нет» в области цвета. В области цвета не найти Истины, что бы и кто бы ни выводил из многообразия его.
               
                Нет, Свет образует цвета, даёт Имена! Свет Солнца, или «Звёздная пыль на сапогах», «Солнечный День в ослепительных снах», «Пусть Солнце будет солнцем в городе №, пусть на Небе Солнце остаётся Звездой! Я тяну свою ладонь, согрей меня! Залей меня огнём, Солнце! Войди в мой дом! Согрей меня, и я пойму, что Ты со мной! Скучает за окном, Солнце!».

                Свет тех, кто прошёл через наваждение индивидуальной жизни (Ночи) и призывает на улицы городов – «улицы ждут отпечатков наших ног», «Улицы ждут наших слёз! Улицы ждут наших слёз!».
                Свет призывает идти из «тёплого места», из «мягкого кресла», снять с себя «клетчатый плед» - наброшенную на себя внешнюю накидку, где тёмное органично связано с белым, «нажать вовремя курок» - выстрелить в уже давно ставшего открытым врага Живого Мира, метко попасть в цель.

                Как пишет в своих воспоминаниях Борис Гребенщиков: «В теперешних условиях в России не то, чтобы этой эстетике нет места, сейчас вообще с эстетикой туго. Поэтому  всё произошедшее с Витькой мне кажется вполне исторически объяснимым и логичным. Его путь мне представляется как абсолютно ясная законченная вещь. Последние три альбома он всё время говорил одно и то же. Разными словами выражался один и тот же эмоциональный знак. И не потому, что ему нечего было сказать, а потому, что это было то, что нужно сказать. И в последнем альбоме это сказано с максимальной простотой. «Солнце моё, взгляни на меня – моя рука превратилась в кулак». Проще некуда. Всё».

                Здесь БГ дипломатично умолкает, и сегодня не хватает замечательному барду пороху и огня довести до логического конца свои «крамольные» высказывания об «исторически объяснимом и логичном» Витькином пути. А суть дела в том, что Цой призывает, жертвуя собой тех, в ком «есть порох», применить силу – «кулак» против тех, кто восстал против Добра и Справедливости.
                «Правдивая» критика социализма в лживых устах Сванидзе, Познера, Чубайса, Немцова, Урнова, Хокамады , Собчаков и иже… им несть числа продолжается и ныне – и нужно было закрыть рот Цою, чтобы подлогу (подлости) и откровенной лжи не было никакого препятствия, - вышибить зубы тому, кто указывает на моральное расслоение советского народа:
«И вот кто-то плачет, а кто-то молчит, а кто-то так рад, кто-то так рад… Ты должен быть сильным. Ты должен уметь сказать: «Руки прочь от меня!». Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть?» - Убеждает Цой советского человека, убаюканного льстивыми «сказками с несчастливым концом»:
                «Попробуй спеть вместе со мной! Вставай рядом со мной!... Через день будет поздно, через час будет поздно, через миг будет уже не встать. Если к дверям не подходят ключи, вышиби двери плечом!».
                Как видим, Виктор Цой говорил о своих социальных и политических предпочтениях вполне открыто, не скрывая своих романтических, звёздных убеждений! Он никогда бы и ни за что на свете не «разменял море на таз», как его записные «друзья»-перестройщики, ответившие ему «хором»: «Ты не с нами, значит ты против нас!».

                И если в «Кукушке», «Детях минут», для кого-то ещё могут оставаться вопросы, то в песнях из «Нерукотворного Альбома» всё проясняется ещё более того, и до конца, потому и обратимся к Звёздам Цоя из этого цикла романтических песен:

«Пусть в Небе тёмном, таком царстве сонном не меркнет моя Звезда. Звезда любви. Звезда!» (из песни «Звезда любви»).

«Забыв шорох осенней листвы только в нас живёт Свет. Мы ждём прихода весны, ждём уже слишком много лет. Который раз мы видим сны – о том, что здесь, о том, что там, но в зимнем небе две Звезды, лучше нам не верить снам» (из песни «Дай мне сил»).

«Эй, ребята, выходите на бой! Нам пора, начинается День. Каждый пытается быть Звездой, но получается только тень. Здесь следы ушедших в Ночь, заброшенных под облака. Здесь никто не скажет: «Прочь!», здесь прощаются навсегда» (из песни «Эй, ребята, выходите на бой!»).

«Снова в небе Звезда! Меня так тянет туда. Прощай!» (из песни «Снова в небе Звезда»).

«Оставленный след снегом накрыт. В свете Звёзд город спит…. Час за часом, день за днём, неважно как, главное – живём. Что же теперь, что на этот раз? – Звездопад – только он для нас. … Каждый идёт тузом вперёд, и наши шаги на месте Звезды. Путь без огня не появится вдруг. Чтоб точен был путь, мы найдём следы» (из песни «Следы»).

«Пусть Свет проснётся весной, хотя он будет другой, и нет тепла под Луной, и под небесной Звездой, а волос станет седой… Свет прячется в ночь, прячется в ночь» (из песни «Свет прячется в ночь»).

«Небо закрыто одеялом из туч. Солнце прячется где-то вдали. На землю попал всего один луч, он греет нас и наши мечты» (из песни «Живи сегодняшним днём»).

«Разве что Ночь окружила мой дом, и улицы вмиг запылали костром. Никак не пойму я твоих фраз, мне нужен Свет, Свет твоих глаз».

А вот песня, которая звучит, как вывод из всего предыдущего. Она так и называется «Я понял». Для пущей простоты восприятия её смысла, приведу её прозой всю от начала и до конца:

«Я понял, что такое Ночь. Я понял, что такое День. Я понял, что такое сон. Я понял, что такое лень. Я знаю, где, о чём поют, и видно только Млечный Путь. И люди весело живут, а нам хотя бы что-нибудь. Вся жизнь печальна, но проста, так что вокруг всё кое-как. И непонятно для меня, что слишком долгий этот шаг. Я знаю, где висят замки. Туда вовек не попадёшь. Туда дороги не найти, ты только веришь и поёшь.
И станут чёрными цветы, и станет розовой вода. И пусть нам скажут, что к чему, и с чем проститься навсегда? Я знаю, мне нельзя молчать, мне нужно сразу всё сказать. Я знаю, где нельзя болтать, где можно только тихо ждать. Я понял, что такое взгляд, я понял, что такое бой. И те, кто спят, и кто не спят, должны услышать выстрел твой.
Среди холодных мёртвых стен родишься ты, грядущий день, и перерезал столько вен… от Древа Жизни только пень.
Я понял, что такое Ночь. Я понял, что такое День. Я понял, что такое сон. Я понял, что такое лень. Что жизнь печальна, но проста, и что вокруг всё кое-как. И непонятно для меня, что всё по правде это так».

Как видим из этой песни, Виктору понятно весь подлог, вся подлость так называемой «перестройки», породившей «новый день» во унижение советского человека, которому даже никто не желает объяснить, почему его лишают полноты жизни. Да, нас тогда никто не  собирался «просвещать» о грядущих переменах.

Ещё более рельефно звучит социальная позиция Цоя в песне «У реки»:

«Снова стою один, на берегу реки. Реки под названием «Время» и реки без воды, без воды.
Вроде река должна жить, вроде идут дожди. А может быть всё оттого, что бессмысленны наши шаги, наши шаги.

Сверху мне машут Звёзды, Они не поймут что со мной? – Я не могу видеть тех, кто забрал всю Воду с собой. Кто закрыл Небо жирной рукой, кто предаст тебя и меня, и слёзы потекут рекой.

Сдохнет последняя крыса от ваших безумных цен, а вы будете только рады при виде перерезанных вен, перерезанных вен.

Сверху мне машут Звёзды, Они не поймут что со мной? – Я не могу видеть тех, кто забрал всю Воду с собой. Кто закрыл Небо жирной рукой, кто предаст тебя и меня, и слёзы потекут рекой».

Все слова и образы этой песни есть в других стихах Цоя. Вспомним «ладони-листья, махавшие нам свысока» из «Странной сказки». Реку, как символ человеческого общения, оскудевшую из-за забранной у простых людей энергии жизни, «бессмысленные шаги», закрытое Небо «жирной рукой» «дожди и Звёзды»… А о перерезанных венах мы только что узнали из песни «1000% не Цоя» «Я понял». Там «от Древа Жизни только пень», а здесь высохшая без воды Река.

Можно вспомнить впрочем и песню «Румба», где поётся о «трудолюбивом американце, нашедшем себе работу» в том, чтобы «срезать побеги бамбука» в чужой стране.

Отметим в этой песне интимное обращение Звёзд к человеку, и понимание того, что маленький человек может легко разрушить Единый Мир Божий. И даже Звёзды по Цою не могут воспрепятствовать ему в этом. О том же в песне «Небо нас слышит»:

«Небо над нами. Каменный свод.
Ветер нам скучную песню поёт.
Надежду на жизнь каждый день нам даёт,
А веру в любовь – на следущий год.

Пока мы живём, пока мы поём,
Пока мы счастливы петь под дождём
Пока видим Небо – мы не умрём.
По жизни как по ступеням пойдём.

ПРИПЕВ:

Небо нас слышит, и всё дело в Нём
Должны мы сберечь Небесный наш Дом.
Небо нам верит, но стоит на своём,
Небо скоро уснёт вечным сном.

Догорает костёр, догорает закат.
Небо смотрит: суров Его взгляд.
Оно смотрит на мир, Оно смотрит на нас
И слёзы текут из заплаканных глаз.

Губим мы Небо, зная о том,
Оставляем проблемы Его на потом.
А Небо рыдает, сгорает наш Дом,
Небо скоро уснёт вечным сном.
               
                Это песня Цоя о Едином Мироздании, в котором человек посредине между землёй и Небом. Всё взаимосвязано между Небом и землёй. А человек, нарушая связи в Космосе, устроил войну между землёй и Небом. Это как продолжение песни «Война» - «Земля. Небо. Между землёй и Небом война».
                То, что на земле нарушена общественная Справедливость, не может восприниматься равнодушно Небом. Почему ещё древние говорили о Небесной Тверди, о «Каменном Своде»? Думаете, потому что верили, что там, за облаками на высоте камни? – Нет, древние были не глупее, а умнее нас. Они говорили о незыблемости, твёрдости Уставов Неба, как это писано в Книге Иова. Не земля диктует Законы Роду человеческому, но Небо.
                Цой никогда не изменял Небу и Звёздам. Он жил высшими,  а не дольними, горними категориями Праведной Веры. Виктор об этом сказал нам сам в песне «Пой свои песни, герой»: 

Пой свои песни, пей свои вина, герой,
Ты опять видишь сон о том, что всё впереди.
Стоя на крыше, ты тянешь руку к Звезде.
И вот Она бьётся в руке, как сердце в груди.

Что теперь делать с птицей далёких небес?
Ты смотришь сквозь пальцы, но Свет слишком ярок и чист,
И Звезда говорит тебе: "Полетим со мной".
Ты делаешь шаг, но Она летит вверх, а ты вниз.

Но однажды тебе вдруг удастся подняться вверх,
И ты сам станешь одной из бесчисленных Звёзд.
И кто-то другой протянет тебе ладонь,
А когда ты умрёшь - он примет твой пост.
               
                Звезда с вечным Огнём - Символ советской эпохи. Звезда по Имени Солнце - это и сам Виктор Цой. Он, как Огонь возникает из советского времени, как материализация грядущих духовных перемен. Как Символ нового Пути в эпоху Разума - ноосферного развития, как преодоления инерции христианского схоластического сознания.
                Как символ очищения от предрассудков монотеистического обрядоверия, как символ Крещения от Небесного Звёздного Огня.
                В советское время пятиконечная Звезда - символ Жертвы за Родину, ближних у Цоя преображается в символ Жертвы за полноту связей между землёй и Небом. Огонь, соединяющий Небо и землю, кипящий Духом навстречу Звёздам и Солнцу, распространяющий Небесные Лучи на плоскости земного пространства и уходящий ввысь, охватывая своими делами ближних! Вот только такой Памятник-Звезда достоин Виктора Цоя!