Глава XII Возвращение

        «Казань-Новороссийск» пыхтел под парами, изредка по составу пробегала судорога, отдувались газы.

        В проходе купе с баклажкой пива переминался Сергеич, Стас и Рамиль присели напротив возлежащего англичанина.

        - И как с ним разговаривать? - таращился Сорокин.
        - Он немного говорит по-русски, - таращился татарин, - к тому же, я взял разговорник.
        - Спроси его что-нибудь.

        Рамиль порылся в книжке, выдал:
        - Хаю ду ю ду?
        Калтыжанин прыснул со смеху.

        - Окей, ноу проблем, - махнул рукой Филипп, добавил с широкой улыбкой. - Нэт проблэм.

        Поезд вздрогнул и отчалил от перрона.

        - Ду ю спик русиш? - Стас взял инициативу в свои губы.
        Филипп сжал пальцы в «ОК».

        - Немножко, - прочитал по пальцам Сорокин.
        - Нэмножко, - пролепетал англичанин.
        - «Русиш» - это по-немецки, - шепнул на ухо соседу Рамиль.
        - Какая разница? Главное понимает. Понравилась Казань?

        Мэннинг таращился.
        - Казань найс? - перевел калтыжанин.

        Британец пожал плечами.
        - Не очень, - прочел по плечам Стас.
        - Нэ очэнь.
        - Держись меня, - подмигнул Сорокин, - так и язык выучишь.

        Сергеич посторонился, впустив крутобедрую проводницу.
        - Готовим билетики, - татарочка раскрылась до ушей.

        Все сдали, лишь Филипп завороженно пялился на развесившуюся грудь.
        - Тикет, - калтыжанин заводил рукой перед глазами попутчика, снимая «пелену», - тикет, тикет.
        - Да не торопитесь, - отозвалась проводница, - часики не тикают, спешить некуда.
        - Наш друг - англичанин, - покосился на Фила Стас, - плохо понимает по-русски.
        - О-о! – проводница сделала пухлые губки буквой «О», осознав международную ответственность. - Какой чай будете: черный или зеленый? Сразу предупреждаю - лимонов нет.

        Сорокин за себя и подопечного выбрал черный. Аналогично Рамиль. Сергеич любовно погладил баклажку.

        Мэннинг высунулся из купе вслед зовущим ягодицам. Слесарь обозначил «тюк» донышком бутылки по английской башке.

        Усмешкой оценил калтыжанин, из опасения международного конфликта Рамиль сохранил каменное лицо.

        Передовик производства скрылся тихой сапой.

        - Все лучшее – британцам! А мы на верхних, - калтыжанин толкнул казанца и начал застилать верхнюю полку.
        - Да ты - готовый начальник, - решил пошутить Рамиль, - только непонятно, чего здесь раскомандовался?
        - За начальника – отдельное спасибо. А по существу – с момента покидания гостеприимной Казани Фил теперь наш, калтыжский. Калтыг найс? - Стас подмигнул Британии.
        - Вери, вери гуд, - поднял большой палец англичанин.
        - А в остальном, решил взять над вами шефство, ты не против?

        Во избежание междугороднего конфликта татарин смолчал.
        - Вот и славно, - Сорокин справился с застилкой.

        Вошла проводница, громыхнула по столу пустыми стаканами в мельхиоровых подстаканниках, бросила на стол чайные и сахарные пакетики. С улыбкой, адресованной представителю Туманного Альбиона, удалилась.

        Мэннинг взял стакан в руки, покрутил, жирные глаза чуть не упали на дно вместе с очками. Наконец, выдал, почти без акцента:
        - Нэт воды!

        Калтыжанин усмехнулся:
        - Ватер нау! - подхватил стаканы и трусцой к титану.

        Котел шикнул, испустил пар и залил тару кипятком.

        - Ну вот! - поставил обратно Стас. - Дальше, надеюсь, Британия разберется?
        С пакетиками Британия разобралась.

        Рамиль последовал примеру - проследовал к титану.

        - А ты, Фил, - Сорокин засыпал сахар в стакан, - из какого города будешь?
        По непонимающим глазам англичанина россиянин понял - он не понят.

        - Ну там, Лондон, Ньюкасл, Дувр...
        - Йес, йес... Ланден.
        - Столичный значит. Футбол любишь?
        - Футбол из грейт гейм!
        - А за кого болеешь? А-а ты не андестенд. Ничего, я все лондонские команды знаю. Челси?
        - Фу-у! - сморщенный английский нос подбросил очки на лоб.
        - Арсенал?
        - Фу!
        - Тоттенхэм?
        - Фу!
        - Неужто «Вест Хэм» или «Фулхэм»?
        - Тьфу, тьфу, тьфу!

        Появившийся татарин аккуратно поставил стакан на стол.
        - Рамиль, ты знаешь какие-нибудь лондонские команды?
        Тот лишь пожал плечами.
        - И я больше не знаю, - Стас почесал под носом. - Пойдем по самым известным. Манчестер Юнайтед?
        - Фу-фу-фу! - взвился Мэннинг и победно провозгласил. - Ливерпул!

        - Ливерпуль? Почему?! Ты ж лондонец. Телл ми вай.
        - Май вайф, - Фил красноречиво указал на обручальное кольцо на левой руке, - из фром Ливерпул.
        - Его вдова из Ливерпуля? - Сорокин слегка толкнул Рамиля в плечо. - Бедняга. Но какова логика! Болеет в память о жене.

        Казанец нарыл в словаре:
        - Вайф – это жена, а не вдова.
        - А почему кольцо на левой руке?
        - Они - католики. Или у них там Англиканская церковь, но суть вроде та же.
        - Странная нация. Как большие дети, а еще и католики.
        - У вас в Калтыге, говорят, одни иностранцы, а ты удивляешься, - отхлебнул чайку Рамиль.
        - В городе - да, но у нас на заводе, по-прежнему, «совок». Так что сталкиваться не приходилось.

        Из калтыжского портфеля выпали сланцы, майка, шорты. Стас переоделся.

        - А ты чего не застилаешься? - снова улыбнулся англичанину Сорокин. – Оформляй бэд, говорю.

        Южанин указал на заправленную постель и на полку Мэннинга.

        Фил постучал фалангами пальцев по тугой обшивке:
        - Жьостко!
        - И что теперь? Не спать, что ли? Ишь, какие изнеженные.

        Стас достал банку с кофе, перемешенным с сахаром:
        - Что-то чай у нее не очень. Может, кофейку забабахаем? Ты как, Фил?

        Англичанин заграбастал банку, начал внимательно изучать этикетку.
        - М... а... Май... Майон... Майонез. Майонез! - с гордостью прочел Филипп.
        - Молодец! - похвалил Сорокин. - Мои уроки не прошли даром.

        Мэннинг рассмотрел содержимое сквозь мутное стекло, с вселенской скорбью провозгласил:
        - Сахар.

        Озадаченные очки снова обратились за помощью к этикетке:
        - Мо... Моя... Семь... Семья. Моя семья! Уот из «моя семья»?
        - Май фэмили, - подсказал калтыжанин.
        - Майонез «Май фэмили»?! Сахар? - Мэннинг оттолкнул банку, отвернулся в окно, обидевшись на всю российскую пищевую промышленность.

        - Ты-то, надеюсь, не побрезгуешь? - подмигнул Стас Рамилю.
        Татарин взял банку. Раскрученная крышка запрыгала по полу.
        - А руки у тебя... - поднял Сорокин, - золотые!

        Филипп встал с ложа, выдал непонятную скороговорку и выскользнул из купе.

        - Куда это он интересно? - озадачился южанин.
        - Сходи, проследи, - насыпал смесь казанец, - ты ж начальник.
        - Поэтому делегирую этот вопрос тебе! Заодно и кипяточку принесешь.
        - С тех пор как ты стал начальником, ты как будто… поглупел.
        - Это я, чтоб соответствовать твоим представлениям, - не обиделся Стас. - Ладно, я все шучу, а ты все дуешься. Давай выпьем!

        Сорокин самолично сходил за кипятком.
        - У проводницы сидит наш хахаль, - присел на место калтыжанин. - Интересно, принимает ли она фунты стерлингов?
        - Думаешь, она...?
        - Да нет, что ты! Просто они там печеньица, шоколадки разложили. Кстати, а куда Сергеич делся?
        - В тамбуре пьет и курит. Манера у него такая.
        - А, вообще, слесарь хороший?
        - Кого попало не пошлют.

        «А вот меня послали», - почесал под носом Стас.

        Передовик производства проторчал в тамбуре всю ночь, уговорив два литра пива, выкурив две пачки «Примы». Мэннинг проболтал всю ночь с проводницей, приговорив несколько плиток шоколада. Появились под утро, ближе к высадке.

        - Ка-алтыг! Ка-алтыг! - шла по коридору крутобедрая. Остановилась у купе англо-татарской братии. - А кто за иностранца платить будет?
        - И много он наел? – спросонья протер глаза Сорокин.
        - На пятьсот рэ.

        Последняя «пятихатка» перекочевала в карман проводницы.
        Филипп и ухом не повел, полулежал, полуулыбался.

        - Еще и расплачиваюсь за него, - вздохнул калтыжанин, - а Варварин говорил, «он тебя должен пивом поить».
        - Варварин? - заслышал знакомое Мэннинг.
        - Варварин - май босс.
        - О-о, гудмен!

        На перроне встречал Косых с переводчиком.
        - Надеюсь, за нами прислали «мерин» Семеновского? - Стас пожал руку коллеги.
        - Держи карман шире! На Лехиной «Ниве» приехали, - Женька кивнул на переводчика - парня, одетого с иголочки, пока на подхвате у генералитета, но с обещанными перспективами.
        - Наверное, последняя нашемарка в городе, - Сорокин пожал руку Лешке. - Э-эх, хоть бы раз на директорской машинке прокатиться. А что это пресса набежала, телевидение? Не по нашу душу случайно?
        - Наверно, какая-нибудь «звезда» приехала, - вставился в разговор переводчик.
        - Заместитель мэра, ставленник Москвы. Гонорин какой-то, - Косых всегда смотрел местные новости, кивком пригласил следовать к машине.

        Англичанина отвезли в загородный отель зятя генерального директора, казанцев в общагу.

        - А меня везите домой, - распорядился почетный эскортмен.
        - Вживаешься в роль начальника? – Женя поигрывал в зубах зубочисткой, бросал курить.
        - А куда деваться? Они ж, как дети.
        - Завтра поедешь на компрессорную станцию, дальше нянчиться. Распоряжение Варшавского.
        - Так завтра ж суббота.
        - Ничего не знаю. Приказ.

        Утром на специально выделенном автобусе Стас с казанцами добрался до компрессорной станции. Англичанина привез Леха.

        Сорокин ввалился в нагнетательный отсек газоперекачивающего агрегата – новехонький ангар с голубыми стенками. Посреди раскрылся полуразобранный компрессор. Рамиль присел в сторонке с видом испуганного кролика. Лешка остался у входа на чистом месте.

        Хрусть! И крышка деревянной тары слетела - Сергеич знал толк в монтировках. Подошел британец. С тонким шуршанием извлек из ящика пенопластовые формы, бережно притулил к стеночке - Мэннинг знал толк в аккуратности.

        Сорокин по-начальнически мерил шагами узкий отсек - авторский надзор предполагал лишь моральное закручивание гаек.

        - Стас, комон! - Филипп установил одно уплотнение на вал, протянул юноше гаечный ключ. - Ай энд ю.

        Сорокин попробовал на вес аглицкий инструмент. «Удобный, легкий, красивый… Вот, сволочи! Всё для людей».

        Британец приставил аналогичный ключ к гайке, на пальцах объяснил - крутим синхронно. «Хоть какое-то развлечение, - согласился калтыжанин. - Трудно быть начальником. Нужно дьявольское терпение, чтоб ничего не делать».

        Работа пошла, как по резьбе. Если Стас застопоривался, Фил поджидал. Сорокин с недоумением отмечал - оказывается, придерживаться технологии важно.

        «Кх-кх», - не поддавалась гайка. «Начальник» смахнул пот со лба, испачкался в солидоле. Двумя руками навалился на ключ, железяка - ноль эмоций, масса презрения.

        - Стоп, - придержал Мэннинг, выдал английскую скороговорку.
        - Надо пойти к входному направляющему аппарату, проверить соосность по рискам, - перевел переводчик.

        Сергеич заложил за ухо истеребленную папироску, полез к передней перегородке, уходящей в отсек газотурбинной установки. Скрылся за громадной крыльчаткой.

        Бам! Бум! Бах! Слесарь знал толк в кувалдах.

        Филипп посинел от бледности, очки сползли на кончик носа, заголосил английскими междометиями.

        - Если с соосностью все в порядке, - переводил Лёха, - ничего делать не надо. Если нет, просто скажите мне. В смысле - ему.

        - Поря-ядок, - вылез Сергеич.

        Гайки пошли, как по литолу. Аналогично на место поставили второе уплотнение.

        - Стасян, - Лешка приблизился к уху Сорокина, - а что там говорили… типа подсмотреть устройство?
        - Бесполезно, - потер под носом Стас, развозя солидол, - они в корпусах. Да и в Казани, когда он разбирал, не удалось. Прикрывается.

        Салфетки из туманно-альбионного кейса не справились с отечественной смазкой, рабочие принесли ведро керосина.

        Калтыжане с казанцами привычно промыли руки. Фил обнюхал, радостно выдал:
        - Рашен соуп!
        - Нет, мы это не едим, - полуобиделся Сорокин.
        - Соуп – мыло, по-английски, - подсказал Леха.
        - Это он шутит, значит? Я так и подумал.

        Англосакс вымыл руки, как русские. Сопровождающий сопроводил в столовую – комфортное кафе средней руки.

        Стас поднял керамическую крышку горшочка: аромат грибочков приятно защекотал в носу, телятинка и картошечка грозились растаять на языке. «Хоть поем по-человечески... Это не наша столовка, даже англичанину не стали готовить по спецменю».
        После обеда сопровождающий сопроводил к начальнику станции.

        Аскетичный кабинет с белым потолком и розовыми обоями. Слева в углу – сервант с сейфом, по центру коричнево-переговорный стол с примыкающими белыми стульями.

        Начальник утопал в высоко-черном кресле. Мужик с топорищами рук, вынужденный носить костюм. Отсутствие галстука - вольность, позволенная со временем. Из-под рубашки выглядывали бело-голубые полоски тельняшки. Близкотельное напоминание о мореходке, походах, соли на губах.

        - Садитесь, муж… ребя… господа, - приветствовал главный, не вставая, делая вид изучающего бумаги.

        Сорокин сел по левую руку, рядом – Фил и Сергеич. На другом берегу разместились Рамиль с Лёшкой.

        Начальник выдерживал якобы директорскую паузу, на самом деле комплексуя в окружении иностранца и лиц с высшим образованием.

        Филипп устал ждать, достал из кейса карту Восточной Европы, указал Стасу на точку:
        - Мозир.
        - Мозырь, Белоруссия, - сориентировался Сорокин. – Следующая командировка туда?
        Мэннинг закивал, как будто андестенд.

        - Закончили успешно? – оторвался начальник и решил сдаться на милость априори более умным. – Теперь можно и расслабиться, не стесняйтесь… сам я – человек простой, морской.
        - Закончили. Успешно, - резюмировал Стас.
        - Удачную работу надо обмыть! - дернул красным носом начальник.
        - Надо, - полуобнаглел Сорокин.
        - Спроси его, - обратился главный к бесцеремонному юноше, указывая на Мэннинга, - пиво будет? Хорошее пиво завезли.
        - Бииир будешь? - перевел Стас.
        - Оу, йес!
        - Будет, - перевел начальнику Сорокин.

        Тот набрал столовую.
        - Игнатьевна, у тебя там пиво еще осталось? Как нет?! Вот, идрить твою итить! - начальник схватил Стаса за руку. - Это не переводи.
        - Окей, - забрал руку Сорокин.

        На лбу главы компрессорной станции морщины, как струны, заиграли фламенко.
        - О! А может он водку будет? Переведи.
        - Водка, - с акцентом перевел Стас, - будэшь?
        - Йес, - пожал плечами Мэннинг.
        - Сойдет, - повернулся к начальнику Стас.

        Тот заторопился к сейфу. Из недр на свет выплыла бутылка, прозрачная, как слеза агнца.
        - Брянские монтажники подарили. Хоро-ошая, идрить твою итить!

        Вжикнула свернутая крышка, по столу стукнули рюмки из местного серванта, терпкий запах диффундировал в округу. На блюдцах разлеглись бутерброды с ветчиной, ириски.

        Рамиль и Леха сознались в непьющести, Фил и Стас чокнулись, как старые собутыльники. Сергеич крякнул от удовольствия.

        - Отличная водка, - сглотнул слюну Сорокин, - я, наверное, после этой… другую пить не смогу.
        - Между первой и второй... - начальник отточенным движением разлил по булькам.

        «А-а», - издал Сергеич, «Тцц», - причмокнул главный, «Йе-е», - растянул англичанин.

        Дверь подобострастно приоткрылась, в узкую щель протиснулась голова сопровождающего:
        - Сергей Арсеньевич, за ними машина пришла.

        Начальник схватился за бутылку:
        - Я их задержу только для посошка.

        Продолжение - http://www.proza.ru/2014/07/10/494