Картошка - глобал

               

-Дед, а Дед ты опять без меня уходишь,- вопрошает внук,  стоя на пороге сарая.
Дед Евтуров, оторвался от рюкзака, который собирал,-
- внук да я бы с удовольствием, но понимаешь…
- Да все я понимаю, и знаю, что идёшь ты не за грибами, а за картошкой .
-Тихо милый тихо, упаси Бог,  кто услышит,- дед приложил палец к губам и выглянул в оконце сарая.
- Да ты, чё Дед все спят ещё, а картошки и овощей вон в маркете, навалом.
-Много ты понимаешь, навалом,  сказки Русские читай, а не в Интернете торчи, тогда может,  и поймешь,  чем кончается это твое, навалом.
- Ну и чем?
- А тем самым, о чем предки знали, а мы забыли. В сказке сказано, что съел яблоко не стой яблони и уши ослиные выросли, а то и рога оленьи.
-Скажешь тоже рога, вон все едят и ушей ослиных не видно.
- А ты поверь,  милок, что ГМО продукты не сразу действуют, а постепенно. Вот пройдут годы ты женишься,  и будут у тебя дети.
-Ну, будут и чё?
А не чё, а что, а вопрос в том будут ли они нормальными, ведь давно известно, что мы есть то, что едим, то есть состоим из тех атомов, что в пищу употребляем, а люди никогда не ели ни медуз ни скорпионов. А в генах модифицированных  продуктах находятся гены именно этих  тварей, и я не хочу есть, что попало, вот и сажаю тайком картошечку и лучок с репкой на тайном огороде, да за десять километров от дома.
Ну,  Дед дело твое,- внук повернулся,  вышел из сарая и пошёл в дом.
-Так котелок взял, лопатку взял, мешок под картошку то же взял,- приговаривая,  проверял укладку рюкзака Евтуров.
- Ну,  с Богом,- закинул он рюкзак на плечи, вышел за калитку и отправился в сторону леса. Идти,  однако  далековато, но он взял с собой воду, а заварки в лесу полно. Тут и малина,  и брусника, и смородина, а вот и Иван-чай, всем чаям чай. Ведь Русь, Китайский да Индийский чай,  пьет всего как лет сто пятьдесят, а ранее все травный пили. Так рассуждая про себя, он неспешно шагал по едва заметной тропке, но при этом думал, что маршрут пора проложить новый, тропка – то все заметней и заметней становится. Как бы не выследили.  Вот и место привала у ручья,  что за Талашманами, в котором он ещё пацаном,  щук ловил. А сейчас ручей обмелел, а от Талашман, деревни длиной в километр, осталась только название. Хотя нет вон руины дома кирпичного ещё стоят, а поля – то заросли березняком,  да осинником. А чего не зарасти,  людей нет, колхозы давно порушили, а самое главное, запрещено землю обрабатывать,  и растить продовольствие.
 -Эх, грехи наши тяжкие, и за что нам такое,- приговаривал он,  разводя маленький костерок.
Глобализм, будь он трижды не ладен. Вначале запретили выращивать продовольствие Американцы, а наши,  глядя на них, в подражание то же решили, а зачем? Зачем вкладывать деньги там,  где зона рискованного земледелия, лучше купить. Зерно в Канаде, свинину в Бразилии, говядину в Аргентине, баранину в Австралии. А что нефти, газа навалом, денег за них платят море, покупай, что душе угодно.
Ну, не соображают, блин,- ввернул он крепкое слово,- нет,  не соображают. Что душе Русской, крестьянской угодно трудиться. Угодно самому и свинку  вырастить и телка, и уток -  гусей всяких. Угодно самому картоху посадить и самому радоваться урожаю. Так нет,  запретили приусадебное хозяйство. Вообще запретили. Чтоб ни животины. Ни травины никто и нигде, не растил. А иначе вплоть до тюрьмы. Покупай все у Корпораций, а сам не смей производить. Даже цветы под окошками не сажай, вон готовых голландских целые магазины. Жена плакала,  когда с окошек Герань выкидывала, уж больно штраф высокий. За несанкционированные комнатные растения. Держи дома, только то, что разрешено.
 Он допил чай,  встал с пенька, на котором сидел, и все так же неспешно побрел дальше. Лес был запущен и неухожен, идти было тяжело, валёжник перегораживал ему путь.
-Вот ведь незадача, - вспоминал он,- раньше лет так пятьдесят назад ещё коров пасли по выгонам, лес был чистёхонек, всё было прибрано и гриба было много, а сейчас, чёрт ногу сломит.  Ага,  вот и пришел, вот мой огородик кормилец.
  Он открыл калитку в заборе из колючей проволоки, надёжная защита от кабанов диких
зашёл внутрь, присел на маленькую скамеечку под яблоней.
            -Так вроде все в порядке, дождик позавчера был, поливать ничего не надо, это хорошо,- достал из рюкзака мешок под картошку и лопатку  сапёрную, встал и пошёл к грядкам. Только он нагнулся и взялся за  картофельную ботву, как кусты затрещали,  и из них сминая колючую проволоку, вывалился бронетранспортер.  Из чрева его высыпал десяток солдат в масках, окружили его, двое заломили ему руки и надели наручники. Старший с пагонами капитана, строго взглянул на него и прорычал, как лев,
- ну, что курилка картонный, опять ты нарушаешь законы, всё неймется тебе, теперь точно в тюрьме сгниёшь.
Дед Евтуров узнал того из антитабачников, который три года назад припутал его при сборе ольховый листьев и отвез в суд, где ему присудили двадцать ударов палками и условный срок.
-А ты не пугай меня милок, - дед смачно сплюнул на грядку, –  пуганые мы, да и лучше в тюрьме сгнить, как ты говоришь, чем подчиняться вашей дури.
-Поговори еще мне, -  капитан передернул затвор автомата, и отдал команду, - так орлы, деда грузить, здесь всё сфотографировать, а потом уничтожить.
Деда Евтурова, затолкали в чрево броневика, солдаты залезли следом, мотор зарычал и машина, раз двадцать крутнувшись на месте, уничтожая грядки, ринулась вперед.
Сидеть со связанными руками на полу было неудобно, на кочках его кидало из стороны в сторону, при этом он больно ударялся головой об колени солдат, сидящих на боковых скамейках.
-Ну не везет,  так не везет,- горько думал он,- али сдал кто? Да нет просто выследили, а них теперь «беспилотники», шастают день и ночь. А, что у Корпораций денег не меряно, армии содержат, не то, что самолетики. Жалко урожай, хороший картофель нынче уродился, да и овощи не подкачали. Понятно он в тюрьму, а детям и внукам дерьмо лопать.
    В камере, куда его доставили, он снял куртку, бросил её на топчан, прилег и неожиданно уснул, сказалось пережитое.
Утром конвойные отвели его в Суд. Вели по всему поселку в наручниках и ножных кандалах, что бы все видели, что бывает за неподчинение закону.
   Судья Бурлина, кстати самая принципиальная , строго посмотрела на него и представила слово Прокурору. Прокурором была молодая симпатичная блондинка  Наташа, Евтуров её фамилии не знал. Она быстрой скороговоркой зачитала обвинение,
- Ваша Честь, подсудимый Евтуров , нарушил 1154 статья Уголовного Кодекса Евразийского Союза, путем возделования и потребления без цели сбыта, запрещенных к производству  частными лицами овощей, а именно: картофеля, моркови, лука и редьки. В ходе предварительного дознания подсудимый Евтуров признал, что  знал, что нарушает закон и не смотря на это пошёл на нарушение. Поэтому, учитывая то, что подсудимый Евтуров уже нарушал антитабачный закон и был приговорен к условному сроку, прошу суд приговорить подсудимого Евтурова к трем годам колонии –поселения а в районе Подкаменной Тунгуски.
   Судья Бурлина, перелистнула, лениво ещё один лист его «дела» снова строго взглянула на него
- итак подсудимый Евтуров, вы признаете себя виновным?
-Ни в коей мере, почему это я должен себя признать в нарушении какого – то дурацкого закона? Мои предки веками возделывали огороды и жили нормально, а почему это я и мои внуки и дети, должны питаться какой-то дрянью неизвестного происхождения.
Судья побагровела, возвысила голос-
-подсудимый Евтуров вы, не имеете право ни оскорблять, ни трактовать законы Евразийского Союза, вам понятно?
-Да, гражданин судья.
-Не гражданин судья, а Ваша Честь, так следует ко мне обращаться.
И тут Евтурова понесло, знал он судью, хорошо знал,
-а откуда она у вас честь – то, мужика чужого из семьи увела, да и взятки говорят, берёшь.
Даже Прокурор Наташа привстала со своего места, от Евтуровской наглости.
Судья никак не ожидала подобного от подсудимого и впала в неописуемую ярость, лицом стала ну ровно помидор, вскочила и стоя зачитала приговор,
- именем Евразийского Союза, подсудимый Евтуров  за нарушение статьи 1154  Уголовного Кодекса, приговаривается к  пяти годам колонии поселения строгого режима, и за оскорбление суда к тридцати ударам палками. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Евтуров молча посмотрел на судью и ничего не сказал а, сто можно сказать бабе похожей на медузу, еле помещавшейся в судебном кресле, видать и ест то, что содержит гены медузы. А потом все таки не выдержал и когда его выводили из зала, повернулся к судье,-
Спасибо гражданин судья, что добавили мне пять лет жизни, мне ведь уже семьдесят и лишних пять лет не помешают.
  Получил Евтуров свои тридцать ударов палками и отправился в «Столыпинском» вагоне лежа на животе, на полке,  в далекую Подкаменную Тунгуску, а Евразийский Союз, во главе которого стояли Корпорации Воды и Пищи, продолжал потреблять ГМО продукты, медленно, но уверенно подрывая генофонд своих народов.