Знаменитый квартал Амстердама

 - Лучше стыдно, чем никогда.
                - Проституция - это искусств принадлежать народу. После напрочь сразившей нас Бельгии мы направились в королевство Нидерландов, чаще называемое Голландией. Это роскошное красовитое слово странным, противоестественным образом не вызывало у нас никаких ассоциаций, кроме “ Эразм Роттердамский”, “тюльпаны” и широко распространённое несуразное ругательство “хрен голландский”. Понятно, что каждый живет в мире своих умственных возможностей. Но вероятие их расширения, априори, ограничено доступностью к информации. Где и что можно было любознательному студенту почерпнуть тогда? Либо в газете “Правда”, либо в “Комсомольской правде”. Это сегодня любой вошедший в разум допытливый молодой человек, пообщавшись с компьютером, не скажу - с книгой, легко найдёт всё необходимое. Приклеившись к окнам автобуса, граждане Страны Советов знакомились с капитализмом по первоисточнику. Половина Страны тюльпанов ровная словно биллиардный стол, лежит ниже уровня моря, отгородившись от него дамбами. Веками тяжким трудом голландцы отвоёвывали территорию у моря. Красивая, ухоженная земля больших, открытых, сильных людей. Элегантные особняки, ухоженные, чистые улицы, аккуратно мощённые дороги, нескончаемые кафе, бары, ресторанчики. И магазинчики, магазины, магазинищи в половину футбольного поля и несколькими этажами вверх. Представьте, к примеру, нынешних тундровых кочевников, вдруг оказавшихся на улицах Москвы и потом в супермаркете. Вполне возможно чукча или эвенк сбрендит, свихнётся, рехнётся... Мы были не то, что на грани, но унижены безмерно. Странно, но начала появляться утомлённость. Молодые, сильные, любопытные оказались не готовыми переварить такой объём абсолютно неведомой ранее информации. Эмоциональная усталость сильно придавливала. Да и могло ли быть иначе? После наших убогих, одинаковых по всей стране панельных пятиэтажек, метко названных остроумцами “хрущёбы”, здесь мы увидели существование другой архитектуры. Вызывающие восхищение дворцы, храмы и какая - то породистая стильность домов горожан. Нервное потрясение : они тротуары с самого ранья МЫЛИ ЩЁТКАМИ с пеной!!! Хоть разувайся, надень свои заштопаные чистые носки да так и ходи. А огромное количество впечатляющих старых памятников с благородным зелёным налётом патины по бронзе! И наши отколупленные, гипсовые грязно - белые “Девушка с веслом”, “Пионер - горнист” и бессчётный “Ильич - указатель пути”. Родина позволила нам обменять на местную валюту за две недели пребывания аж пятнадцать советских рублей(?!). Гуляй рванина! Какой - то высокопоставленный маразматик, больной на всю голову, решил враз отбить нам желание заходить в местные магазины. Шок, обида, стыд, завидки и бессилие - только некоторые из наших тогдашних ощущений. А дома ждали подарков молодая красивая жена, дети, родители, друзья... Хватит! Не надо обо мне, давайте о приятном.Как - то торопко, впопыхах посмотрели на Роттердам. Пробежали по центру, поглазели на ратушу, собор Сент - Лорентскерк , памятники их Эразму и, что сильно удивило - нашему Петру I. Переночевав, после красиво поданного, но очень скудного завтрака двинулись в Гаагу, неофициальную столицу Голландии. Историческим центром города является площадь и дворцовый комплекс Binnenhof - это здание Генеральных штатов или парламента и правительства страны, королевский дворец Paleis Noordeinde, место постоянного проживания Королевы Юлианы с супругом, принцем Бернхаром и четырьмя дочерьми. Рядом - большинство посольств иностранных государств и прославленный музей Mauritshuis, где собрана королевская коллекция голландского и фламандского искусства. Тут же музей правосудия Gevangenenpoort, в прошлом средневековая тюрьма, где выставлены орудия пыток времен инквизиции. Наконец мы в Амстердаме. Мы, молодые и сильные, ищущие и желающие новых ощущений, прибыли из страны, где поцелуй в кино считался развратом. Да и секса в СССР , говорят, не было. Возможно поэтому популярным был тост: “За то место, откуда все мы вышли - за комсомол!” Но в Голландии всё иначе -  другой социум. Итак, туристы из закавказья и тогдашнего Горького, лучшие, как формулировалось, представители советской молодёжи, получили разрешение на недолгую по времени самостоятельную прогулку по Амстердаму. Поделённые ещё в Москве на тройки мы, русский, абхаз и грузин, не мешкая выскочили из отеля. Уже без вечно спешащего гида, с чувством, с толком, с расстановкой осмотрели главную городскую площадь Dam, где находится Королевская резиденция, к слову, открытая для посещения туристов. Рядом - готическая Ньиве Керк( Новая церковь) XV века, Музей восковых фигур мадам Тюссо, «Гранд Отель Краснаполски» и престижный универмаг «Де Бейенкорф». Неторопливо двинулись дальше. Слегка поплутав, вышли на ярко расцвеченную удивительными вывесками и красными фонарями набережную. Это оказалась Аудзейдс Фоорбургваль, широко и сочно известная часть этого города, “царство разврата”, место паломничества алчущих продажного секса. Понятно, в СССР про Амстердам - то не все знали, а уж “Розовый квартал”, или, как его называли в средние века, “Квартал моряков”, определённо являлся terra incognita. Давно известно, что молодые люди зачастую живо интересуются всем на свете, за исключением того, что действи-тельно нужно знать. Мы искренне возомнили, что удовлетворённое любопытство позволит дома, в узких очень кругах, резко повысить наш статус и незамедлительно превратить в людей искушённых, матёрых, повидавших жизнь. Представив удивлённо - завистливые взгляды наших знакомцев, мы возрадовались. Чем дальше, тем любопытственнее. Повернув за угол вдруг увидели за стеклом окна - витрины маленечко одетую женщину. И рядом, и следом, и дальше, справа и слева от канала - множество подкрашенных красными фонарями таких - же витражей с жрицами горизонтального труда. Блондинки и брюнетки, высокие и мелкие, толстые и тощие, молодые и пожиловатые, европейки и азиатки, мулатки и африканки - вавилонское столпотворение. Здесь же втиснулись кофешопы, торгующие марихуаной, секс - музей, секс - театр, бесконечные секс - магазины и газетно - журнальная продукция подходящего профиля и, наверное, много чего другого. Осязаемо витал дух порока. Воистину, если где - то, чего - то навалом, то всенепременно с запахом. Передовицы древнейшей профессии, твёрдо знающие, что из всех сексуальных извращений самое гнусное - целомудрие, призывно глядели на нас, гостеприимно распахнув ножки. От постигшего эмоционального потрясения мы разом остолбенели, задохнулись и неудержимо запотели. Наконец, мозги заскрипели, провернулись и с явной неохотой начали работать. Нежданно, как гром среди ясного неба, синхронно и остро почувствовали, что не всё солнышко, что встаёт. У витрины с губастой, толстомясой, иссиня - чёрной негритянкой
 нашего Сандро, впавшего в столбняк, словно парализовало. Стало понятно, что от двухнедельного воздержания у него случилась тяжёлая форма отравления - спермотоксикоз  последней степени, практически не совместимый с жизнью. Смутившись и опупевши, мы разглядывали язвы капитализма, пытаясь выразить классовую солидарность с угнетёнными народами Африки. Странно, но передовица труда “розового квартала” наверное, приняла мои 192 сантиметра роста, 87 килограмм боевого веса, светлые, коротко стриженные волосы за бравого американского вояку, из служивших на здешних военных базах. Янки были носителями портмоне, набитых зелёненькими бумажками, тогда абсолютно неизвестных и недоступных гордому своим рублём советскому человеку. Дщерь праматери Евы встала, недоуменно покачав бедрами, одетая только в пеньюар (в моей стране о существовании оного население было осведомлено много позже). В даме явно недоставало утренней свежести. Не внушающие доверия заезженные, перепаханные вдоль и поперёк прелести были рискованного качества. Леди начала топтаться и покручиваться. Эти виляния и ужимки с претензией на танец были похожи на телодвижения при запоре. Настроение у абхаза Сандро стало нервно - задорно решительным. Его мозг, бесспорно, второй любимый орган, определился : “Воувка, вяжи мэня, нэ магу болше”. Отвечаю бедолаге, что если нельзя, но очень хочется, значит, можно. Горячий горец мгновенно исчез. У грузина Каxабера штаны чуть не лопнули от переизбытка эмоций, и он конфузливо подался искать уединения в туалете. Пока советский человек справлял нужду, я, остыв и не заглотив наживку многоразового пользования, огляделся по сторонам. Приснопамятная картина. Из красивой машины вынесли старушку, давно забывшую, когда закончился личный репродуктивный возраст. Её посадили в коляску и сдали на обслуживание красивым молодым парням, трудившимся на благо удовлетворения любых женщин, способных достойно оплатить эту работу. Вот оно, знаменитое равноправие полов! Через пол часа выскочил удручённо - сокрушённый Сандро. Необычно медленно и негромко для него, с длинными паузами человека, только что похоронившего свою мечту, он выдавил: - Вах, вах, так хотел нэгру прбовать. Зачэм хотэл? ... Очэнь сильно хатэл... Нэ вкусна... Стаят пэсочные часы, агромный ... 30 минут - и песок упадёт... Тогда или убегай или опять плати... Денги мало , патаму всё на часы сматрел. Плоха. Я так нэ умею. Дарагой, нэ каму нэ гавари. Стаматолагу Зауру нэ скажи. Он афицер, КГБэшник, всэх следит, в блакнот что - то пишет, бэда будет, дарагой. Русский дэвушки хароший, вэсёлый - лучше!

 P .S. Знаете ли вы, как велико женское любопытство? Оно почти не уступает мужскому. (Оскар Уайльд)