Клавузник горисеци

 

Не знаю, откуда сейчас берутся сведения у оперативников. Может, за деньги, может, за грехи какие стучат.
В бытность мою студентом стучали «по линии». Кто по комсомольской, кто по партийной линии. У нас на курсе стучали двое, один – партийный ещё с армии, а другой,  Сашик, по причине своей любви к истории армянского народа он затесался в ряды тайной организации, готовящейся отметить 50-летие Геноцида с требованием возвратить земли. Организация загремела, Сашика «случайно» доставили куда надо и запугали. Всех возможных и потенциальных членов он назвал, и, совсем как Стахович из «Молодой гвардии», выдал.
По счастью, я туда не попала – Сашик был немного влюблён в меня, к тому же считал меня несерьёзной: я писала стихи, не знала про Исраэла Ори, стихов Нарекаци и Кучака, Даврижеци-Маврижеци… Их всех я плохо знала вовсе не потому, что плохо училась, а потому что училась в русской школе, программы которых верстались в Москве для всех русских школ Советского Союза. Какой ещё Даврижеци или Исраэл Ори?

Преподавание истории армянского народа в Армении ввели к концу Брежневской эпохи. Целый народ – школьники многочисленных русских школ, живущих  в пределах своей республики, не знали о многих представителях собственного народа. А имена "предателей родины" – Нжде, Андраника и Дро и вовсе были запрещены.
Я таращилась на Сашика, впервые услышав про величие Андраника паши, и вспомнила, как Андо, бабушкин сосед, известный сапожник на заказ, подвыпив, на весь Конд распевал во дворе: «Храбрый Андраник, воинов собрал…», а жена и брат спешно втаскивали невменяемого Андо в низенький глинобитный домик и шипели: Твой Андраник нас в дерьмо вгонит!

Сашик назвал всех активистов, которых знал и ему объявили бойкот. Амо, тот, который был по партийной линии, многозначительно закатывал глаза:
– Зря вините его. Они всё и без нас знают, Сашик только подтвердил!
Но кличка «давачан» – изменник – закрепилась за Сашиком до самого выпуска.

Прошли годы, все жившие в общежитии студенты стали работать,  постепенно устроились с жильём, Сашик получил комнату в коммуналке и начал прописывать в ней всю свою горисскую родню, которая рвалась не только прописаться, но и жить в Ереване. Сашик с таким внушительным числом на квадратный метр встал в очередь, а чтобы приблизить с годами отдаляющуюся очередь, строчил на соседей и коллег доносы. Что именно там он писал, никому не рассказывал, но свет не без добрых людей, анонимщика каким-то чудом вычислили, Сашик обрёл новую кликуху – Клавузник Горисеци. Разумеется, доносчиков и стукачей было много, и у всех были кликухи: или по месту жительства, или по другим признакам, люди всегда готовы прилепить прозвище.  Что бы там ни было, двушку он выбил, так что прозвища не мешали ему устраиваться в жизни и решать мелкие проблемы. Даже, насколько полагаю, его боялись.

Встретила я его на Горисской конференции – справляли 10-летие горисской школы физиков, детища академика Мергеляна. Физики давно разъехались, в воротанских лабораторных корпусах самозахватом жили азербайджанцы со своей рогатой скотиной – первые этажи они пустили под хлев. Из окон выглядывали козы, коровы... А дорогостоящая аппаратура, которую с таким трудом и блеском выбивал светлый учёный академик Мергелян, свезли подальше от глаз, и она мокла под дождём и снегом. Горис поразил красотой панорамы, сводчатых окон, Воротан поразил своей красотой… Нас очень радушно принимали, мне там подарили столетний кувшин для воды – на трибуне стоял вместо общепринятого графина. Я его часто изображала на моих картинах.

Сашик защитился, малость обрюзг, видно, неплохо жил. Развёлся с прежней деревенской женой и женился на новой, городской. А в дакроновом костюме-тройке выглядел очень даже.
– Я теперь тут дачу прикупил, – похвастался он.
– А что, родительский дом не тебе достался? Ты же единственный сын!
Сашик вздохнул.
– Зять тут командует, в райкоме работает. Родительский дом они с сестрой продали.
– Кому, если не тебе? – возмутилась я.
– Азербайджанцу продали, кому ещё. Кунаки, в армии вместе служили. Этих всех, что в корпуса вселились, не выгонишь уже, он прописал. А они как? Одного пропишешь, хоть в чистом поле, через 2-3 года целую деревню или народят, или приведут… Столько сёл развелось таких! Из нескольких семей... И почему им у нас лучше жить, не поймёшь, сюда хотят... Их республика этим переселенцам выдаёт большие деньги  – и на взятку хватает, и ни жизнь...
Хотел как-то выгородить зятя..
А я думала, откуда они в школе Мергеляна так нагло оказались, даже скотину держат, а импортную аппаратуру всю во двор вытащили......

Да, постарел Сашик, кто не стареет, пусть хвастается, да и глаза его почему-то потухли, он как-то сник. Только после карабахских событий я поняла его потухший взгляд. Сашик всегда был умней меня. Мне кажется, он тогда понял, что, прописывая их в своей квртире, он опустошал Горис, а его зять, прописывая наших соседей, заполнял ими Горис… Но ничего уже не мог изменить в своей жизни.

 Остальные произведения Гоар Рштуни читайте на сайте
http://proza.ru/avtor/goharikgogar  и stihi.ru/avtor/goharikgogar
Заходите! :)