Случай на высоте 812 метров над уровнем моря

 СЛУЧАЙ НА ВЫСОТЕ 812 (или 814?)
               
               
            Подвижная лаборатория "германского" ЦСС добывала исходную информацию, как правило,
самостоятельно. С этой целью выезжали к границам "супостата"  (ФРГ), настраивали приемники и антенны,
и фиксировали (регистрировали) перехват на носители с целью последующего анализа информации.
            Выезжали в приграничные точки, как правило, в период активности объединённых вооружённых
сил НАТО в Европе, то есть, в период плановых учений. Частенько к таким вояжам подключались
представители ГЦСС, а, иногда, сотрудники московских закрытых НИИ.
            Точек было немного. Это были места уверенного приёма (перехвата) от "вражеских"
радиорелейных станций. Во время командировки разбивался бивак, устанавливались антенны, оборудовалось
всё для  жизни в полевых условиях. Для сна имелись спальные машины (МШ- машина штабная) и прицепы.
            Особенно частыми и плодотворными стали поездки за перехватом с вводом в эксплуатацию
ЭВК "Старт" - вычислительной машины на колёсах. Многие материалы стало возможным анализировать "онлайн".

            Одной из точек потенциальной радиоразведки была, так называемая, высота 812. Но некоторые
называли её высотой 814.
            Потом, к концу моего пребывания в ГСВГ, я узнал причину такой неоднозначной идентификации этого,
часто нами посещаемого, места. Точка была двугорбой, седлообразной, горой. Высоты горбов и были
соответственно: 812 и 814 метров.
            Часто возникали споры о том, что правильнее: 812 или 814? Какая из вершин, отстоящих друг
от друга на расстоянии 150 метров, имела высоту 812 метров, а какая - 814? А споры эти велись вечерком,
за дружеским однополым ужином, как правило,  сопровождающимся  употреблением, иногда и злоупотреблением.
            В таких спорах истина родиться не могла, как говорится, по определению. Но как велась дискуссия, 
какие мудрые произносились речи, сколько гениальных тостов было произнесено в окрестностях "двуглавой
горы" - одного этого хватило бы на повесть, или на серьёзный рассказ.
            Сейчас же я поведаю об одной, на мой взгляд, исторической, командировке к легендарному "седлу".

            Сначала, о цели нашего летнего вояжа  1981 года. Придётся ещё разок погрузиться в историю,
на сей раз, взаимоотношений   специальной службы (нас) и радиоразведчиков, которые были подчинены 5
Главному управлению ГРУ ГШ МО СССР. По сути, они добывали исходную информацию, которую мы анализировали,
из неё  добывали информацию открытую, и, самое главное, добытые данные докладывали руководству Вооружённых
Сил.
            Всё, конечно же, было не так тривиально, но суть такова. Безусловно, там, в радиоразведке, 
трудились  очень талантливые люди. Не их вина, что на "выходе" информации стояли "мы". Но, как говорится,
осадок в наши отношения на всех уровнях, это привносило.
            Постоянно делались попытки как то избавиться от  "осадка". Наши информаторы в Москве и
региональных центрах старались при докладах ценной информации указывать конкретно источник исходных 
данных, а, когда было возможно, то и исполнителей.

            Тогда, в Германии, решили сблизить наши усилия в рамках одного реального проекта. Радиоразведка 
получила перехват работы АСУ (автоматизированной системы управления)  немецкой (ФРГ) ПВО.
            Мне поручили изучить отчёт об анализе этого перехвата, который  проводили офицеры бригады ОСНАЗ
(радиоразведка, г.Торгау, ГДР), и высказать свои соображения на тему: что можно сделать в плане добычи
данных из этого объекта. АСУ обнаруживала низколетящие цели, и условно  называлась "Нейдж".
            Я пришёл к выводу, что некоторые моменты в отчёте спорны, некоторые просто ошибочны. Материал
интересный, хорошо бы поработать со "свежим" реальным перехватом, так и родилась наша экспедиция 1981 года.
            Нашу сторону как специалист в этой теме представлял я, бригаду - майор Новиков, автор отчёта.
Встречаться нам до командировки с Александром не приходилось, а вот теперь, нам представилась возможность
подробно обсудить тему, а потом увенчать совместные усилия совместным уже отчётом. Таков был замысел
руководства, а его осуществление было за нами.    
            Труднее всего оказалось, конечно, достигнуть согласия при выработке общих тезисов будущего
документа. Автор предыдущего отчёта не хотел соглашаться с моим  мнением о трактовке некоторых
телеметрических данных перехвата. Он тупо стоял на своих ошибочных выводах, не боясь, как казалось,
даже суда инквизиции. Сколько я не убеждал его в очевидных истинах, он был непоколебим как Джордано Бруно.
            Нормальные языковые ресурсы были исчерпаны, в бой были пущены запрещённые конструкции, при
этом о децибелах ни одна из сторон не заботилась. Уровень моей математической подготовки давал мне
некоторое очевидное превосходство, но в ослином упорстве мой оппонент был сильнее.
            Звучал мат высшей категории. Он был сплошным, русским,  многоэтажным, громогласным, виртуозным,
шквальным, бесконечным.   Нечаянно попавшие в него математические термины, казалось, усиливали аргументы,
но не убеждали собеседника.
            Спор прервался резко и неожиданно. В КУНГ нашей машины - место спора - ворвался Саша Масленников,
офицер, который отвечал за охрану нашего временного лагеря. Он быстро открыл сейф с оружием, схватил автомат
Калашникова, выдвинул приклад, вставил рожок и выскочил из машины, не сказав нам ни слова.
             Через секунду раздались два или три одиночных выстрела. Представьте, в ста метрах от границы
с ФРГ, в погранзоне, звучит  стрельба.
             Когда Сашу успокоили, выяснилось, что наш "профессиональный" громкий спор привлёк внимание не
только сослуживцев. На крышу машины сел голубь, к лапке которого было что-то прикреплено, по крайней мере,
так утверждал Масленников. В птичку Саша не попал, но спугнул её.
             Голубь взмыл ввысь и улетел в ФРГ.
             Конечно, Саше досталось от начальника нашего подразделения Каменира Анатолия Яковлевича. К
счастью,  стрельба на границе никого, кроме нас, не переполошила.
             Виновный  жалел о своём стрелковом промахе. Он считал, что  птичка реально могла записать наш,
с другим Сашей,  разговор.
             Мы его успокоили. К моменту прилёта голубя ничего, кроме отборного мата, из машины не
доносилось.
             Вот так родилось небольшое поэтическое произведение, которое венчает рассказ.
             А из нашего совместного проекта ничего путного не получилось. Работать нам не давали, только
торопили все, кому не лень, с одной и другой стороны. У будущего документа появилось совершенно абсурдное
число кураторов и начальников, совсем не пропорциональное количеству непосредственных исполнителей.
             Я пожелал узнать, как устроено обнаружение целей в отечественной ПВО, пусть не в деталях, а
только общие принципы.
             Никто из "кураторов" не помог организовать такой "ликбез", но зато требовательности и
руководящего пылу у них поубавилось. Постепенно интерес к теме угас, проект, как совместное детище, если
и родился, то очень хилым и обречённым на непродолжительные муки.
             Мы с Новиковым встречались всё реже и реже, потом прекратились даже телефонные контакты,
Саша уехал поступать в академию, а я зафиксировал свои "открытия" в небольшом  отчёте и в стихотворении,
которое почему то, всем понравилось гораздо больше, чем многострадальный провальный отчёт.


 ,

       Случай на 812-й.

Очень хотели бы знать за границей,
Что там, в разведке советской, творится:
Что за колонна в горы ползёт,
С чем это бочку машина везёт,

Что за ребята в КУНГ-ах сидят,
Что они кушают, где они спят,
Что за задачи будут решать -
Всё враг хотел бы тотчас разузнать.

Но диверсанта к нам не заслать -
Можем бока мы ему обломать,
Радиоволны ловить? - бесполезно,
Мы ведь в машинах, машины - железные,
А, чтоб случайно нас ток не убил,
Личный состав всё кругом заземлил.

Вот, что придумал хитрец - супостат:
Не аэроплан и не аэростат,
Не дирижабль и не вертолёт,
Нет, и не спутник,  и не самолёт...

Учёный голубь - птица мира -
В подразделенье Каменира
С магнитофоном подалась,
И запись сделать собралась,
О чём толкуют командиры.

Плёнку учёные с той стороны,
Традициям Абвера свято верны,
Слушали, тщетно пытаясь понять,
Что там пернатый сумел записать.

Чистая запись, да только слыхать
Слово какое то и "твою мать".
Вот и решили они, что пока
Толком не знают ещё языка.

        Лето 1981 год. Вюнсдорф, ГДР.