Гаврил - Донской казак ли? Глава 1 Част 3

Гаврил - Донской казак ли?  -Поэтический роман


Глава 1 "Любовь,как вода,которой всегда хочешь напиться...
Часть 3 " Революция, война –
всё ли поставила на свои места..."

    Неслись по полю казаки, все на своих конях. На за-
щиту Родины своей, готовы жизнь отдать. Так простояла
и она у берёзки в поле, пока не скрылись за горизонтом
галопом несущие кони казаков. «Но это не моя вина, что
батькой я тебе не отдана, ведь сватов заслал Гаврила, пу-
скай поздно, здесь моя вина, но любовь иногда делает
больно», – всё плачет, приговаривает, совсем юная дев-
чонка. Вокруг все видят положение её. Один лишь её
отец белены объелся, не хочет замечать он дочь, и то, что
она атаманская дочь, могла б своё имя опорочить. И все
при нём боятся слово вымолвить. Хотя уж слава по хуто-
ру побрела и до станицы дошла. А может, замечает он, но
больно за неё. И больно за себя. Что остановил сватов, не
дал и выговориться, даже высказаться. И саморучно на
неё напялил тот гороховый венок, что сделал сам, – отказ.

  Семью и не сберёг, простит ли Бог. Он часто в посёлок,
в церковь входил замаливать грех свой. Там, где на пере-
крестье двух дорог церквушка в колокола всё бьёт. Падёт
на землю у двери и молится – крича: «Зачем наказан я
тобой, о Господи», – молясь. Потом и в церкви просит
замолить свой грех. «Меня ты не тереби, я сам понял, что
дурак», – шептал всё он себе. Отцовский гнев, отцовское
проклятье – хуже, чем удар бляхою от ремня по попке,
по ногам и по щёчке получать. Он же, всё молясь: «По-
милуй, Господи, Катерину, дай ей родить сына. Она боль-
шая стала, не по времени будет рожать». Но вот и в ту
ночь она закричала. Позвали повитуху помогать рожать.
(Повитухи – это женщины, которые помогают при ро-
дах.) Повитуха трудилась, ложилась на живот. У Кате-
рины рёв слышен со всех сторон. «Мальчонок бравый,
весь в отца». Но к сожалению, жизнь недолгая его была.

  «Неужто, отец, посмел меня ты проклинать». Собрала
вещи Катерина в узелок, пошла в дорогу из хаты прочь. К
Гавриловым родным, которые пылинке не давали на неё
упасть. Всё оберегали «жёнушку – не жёнушку», а мо-
лодицу его. Они любили сына, полюбили и её. Она была
красива, покладиста, добра. На этом сразу сплетня пре-
рвалась. Наступила на хуторе тишина и благодать. Мало
ли, много ли времени прошло, и возвращается Гаврил с
орденами и крестом домой. Он знал и весточку от Кате-
рины получал, что дома ждёт его любимая жена. И в этот
год обвенчаны были и сладость создана, он был солдат
голодный до этих дел тогда. Простили батьку и родных
её. Большой и пир устроен на всё село. Затем и хутор от-
гулял два дня. И сблизилась родня.

  Но вот опять война. И свергли вдруг царя, им не по-
нять. И к власти пришли те, кто голоден и бедный был
всегда. Но до околицы слух пополз давно, что всё забе-
рут. Но что деревенскому, он пашет, как пахал. Скотину
в доме он имел. Отец на хуторе лавчонку и двухэтажный
дом. Ведь мастерили, строили когда-то всем селом. Года
бегут... разруха по стране. Голодные революционеры го-
товы всё забрать. Там, понимая, готовы поделиться. Но
всех из хутора приказ в Сибирь заслать и надо повинить-
ся. Как кулаков – врагов народа – за то, что при дворе
две лошади, одна корова, семь козлят, баранов дюжины,
крольчат. И на подводы всех подряд, истребляли целые
сёла, хутора. Не дали хлеба и в дорогу взять. Дорога
трудная, холодная была. От холода и голода распухли
дети, мать, потом отец. Так и не доехали до сибирских
мест. И лишь остались из большой семьи она – Екатери-
на, которая замужем была, и брат, уехавший в Краснодар
служить в войсках, и брат её младший, которого спрятала
Катерина под кровать.

  За что их так, ведь «трудоголики» они. Любили, прав-
да, в выходные и поддать. И собирались хатами они и
поспевать – песни казаков о любви к своим краям. Их
всех детей было одиннадцать в семье, остались трое на
хуторе. А дом был справный тот. Решили с Гаврилом от
родителей переселиться и пожить в нём, хотя любила,
уважала и думала о них... В родительский дом на хутор
переселились и брата младшего с собою прихватили.
Любил Гаврила Катерину, но журился он по ночам.
Она-то бабой стала сдобной, но не родила ему дитя.
Один загублен, а второго так и не увидел он. А брат уже
совсем подрос, женился и детьми завёлся он. Они же всё
помогают, заботятся, как о своих. Но вот грохочет кано-
нада, опять война – и забирают на фронт обоих. А в доме
Екатерины-то остались детки, девчонка, мальчуган, жена
хвора. И вскоре умерла. Одна осталась и при лампаде
плела на продажу всё кружева. Продав, покупала соли,
сахара, муки, а остальное дорабатывала сама с огорода,
с сада, ходила по грибы. Ванюшка ловил рыбу, и можно
было жить и не тужить. И лошадей увела новая власть со
двора, скотину, ну так что? Осталась одна коза и кур с де-
сяток. Так, перебиваясь, и жила. Но после смерти матери
их зачастила невестина сестра: «Отдай хотя бы девчон-
ку, племянницу мою, она похожая на мать, память мне. Я
выращу её, хотя имею детей, один рот не объест меня».
Но долго Катенька не давала её, пока на хутор однажды
немец не зашёл. И дулом к виску, приказывая, показывая
на девчонку малую, хотел в кровать поволочь. Разделась
догола Катерина. «Бери меня! – и вытолкнула девочку
во двор: – Беги к тётке Марусе твоей». А он увидел, за-
смущался красоты такой. Всегда он видел в тряпках, с
замотанной в платок головой. Распущен волос, чуть до
пола касался, и мраморный, как пенка, её прелестный
обнажённый стан. Голубизна очей ясных и губки банти-
ком красны. Он нежно держится за бёдра и в спальню
её забрал. Спасла девчонку, а сама стала немецкою под-
стилкой, ведь закрывала всё лица, но тут судьба – девчон-
ку-малолетку выручать должна. Сейчас в хате как посто-
ялый двор, её расхватывали на ночь по жребию солдаты,
офицеры немецкого войска. Она-то баба заводная, тем-
пераментная. Никто сберечься с села не смог. Всех де-
вок с этого села и хутора к вагонам повели, послали в
концлагеря, в Польшу и Германию, её же обошли. Она по
одному принимала в ночь, глумились, как могли. Они не
русские, не казаки, поиздевались впрок, как могли. Она
всё думала: уж невтерпёж. Но всё это ложь. Она живёт,
а не порочащие себя уже в земле давно лежат. Но гово-
рят – за жизнь готова всё отдать, ведь у неё не сын, пле-
мянник был, которого надо поднять. И вскоре похоронку
получает на брата она, где он в письме завещает ей дом и
дитя, мол, после моей смерти Ванюшка будет твой, – он
знал, что она воспитывала его. А через месяц на Гаврила
тоже похоронка пришла: «Пропавший без вести сержант
Гаврил Пономарёв». А может, жив? Погоревала, а летом
Советская армия вошла. Голодный солдат – и что с него
взять... Один из главных каждый вечер на ночлег к ней
шёл спать, пока поблизости стояла часть. Такая доля у
девчат в войну. Сначала под немцем, потом свои е... И
надо и разруху поднимать. Ванюшка рос и стал Катери-
не помогать. Бежал по полю, по огородам после боя. Там
упала недавно бомба в огород. Картошку принесёт, со-
всем горячую печёную ещё, после бомбёжки, из лунок
достаёт. Катерине помогал, «мама Катя» называл. И рыб-
ку всё ловил. Он был казак ещё тот лихой, уже на лошади
сказал, как заводной.



начало http://www.proza.ru/2014/07/10/1566

Nansy Ston  07/11/2014