Тайна далёкого озера, часть 17

Олег послушно пошёл за стариком, внутренне удивляясь тому, что приняли его здесь совершенно естественно, и никто не упрекал его, никто даже не удивлялся его приезду. Его словно ждали здесь, ждали уже давно, и, собственно говоря, так оно и было. За домом росли яблони, виднелась могучая разлапистая ель. Старик, подойдя к ели, низко поклонился дереву и громко сказал:
- Здраво да будешь, древо живое, созданное Творцом! Ты знаешь, что сейчас на этот свет нарождается новая душа человеческая. Так пусть же душа Валды будет в этом ребёнке и пусть девочка будет сильной и здоровой! Лес-батюшка, силами своими помоги внучке моей родить благополучно! – Он перевёл дыхание, обернулся к Дёмину и хрипло попросил: - Олег, молись тоже, проси силы природы помочь твоей дочке увидеть свет Божий…
- Так, возможно, надо акушерку из села?.. – быстро проговорил Олег и уже хотел бежать к дому, но Пахом Григорьевич остановил его: - Не бойся, жена твоя в надёжных руках. Сестра моя Матрёна лучше всяких акушерок! Если бы ты знал, скольких детей она приняла на свои руки!
- Я всё-таки пойду к ним, - произнёс Дёмин. – Вдруг понадобится моя помощь?
- Ну, иди, иди, - чуть насмешливо и ласково сказал старик. – А я ещё немного побуду здесь…
Олег стремительно вошёл в избу и тут же услышал негромкий стон Наташи. Сердце его сжалось, и он ринулся было к постели, на которой лежала роженица, но Матрёна Захаровна преградила ему путь:
- Тише, тише, не волнуйся… Подойди потихоньку да возьми жену за руку, уже скоро…
Дёмин опустился на колени у изголовья кровати и, как бывало раньше, приложил свою ладонь к щеке любимой:
- Милая моя, девочка моя родная, я с тобой, - шептал он пересохшими губами. – Милая моя, прости меня… Теперь я никогда не расстанусь с тобой, теперь мы всегда будем вместе…
Старая знахарка, взглянув на Олега, слегка улыбнулась и сказала:
- А ну-ка, молодой отец, возьми в сенях вёдра да принеси из колодца воды. Достанешь? А потом из вёдер воду в чугунки перельёшь и поставишь в печку. Сделаешь, сынок? Ну, давай, иди, иди!
- Иди, Олежка, - кивнула Наташа, рукою вытирая со лба пот, - иди, я справлюсь…
Дёмин поцеловал её в щёку и вышел на слегка дрожащих ногах.
- Пускай он на воздухе немного в себя придёт, - с лёгкой усмешкой проговорила бабушка Матрёна, - а то столько на беднягу свалилось сразу! Ох, мужики, мужики… А ещё сильным полом себя считают! Как он в лице переменился, когда увидел, что ты рожать начала! Ну, девонька, давай ещё немного… Сейчас, сейчас… Ну, вот и славненько!
Роженица сделала последнее усилие, и ребёнок очутился в надёжных руках старой ведуньи. В это время в избу зашёл Олег с вёдрами воды, и, ставя их возле печи, он услышал плач – тоненький плач своей дочери.
- Она родилась, родилась! – Дёмин кинулся в комнату. Бабушка Матрёна уже вымыла девочку и завернула в пелёнку. Повернувшись к Олегу, старушка протянула ему крошечное существо:
- С дочкой тебя, сынок! Возьми её, да аккуратнее, а я пойду, воду в печь поставлю…
Обессиленная, но счастливая, Наташа, закутанная в простыню, устало откинула с лица спутанные влажные пряди волос и, улыбаясь, посмотрела на Дёмина. А он очень бережно, как величайшую драгоценность, прижал малышку к себе. Ребёнок широко раскрыл ярко-синие глазки и в упор посмотрел на отца.
- Здравствуй, доченька! – дрогнувшим голосом произнёс Олег и нежно коснулся губами маленького лобика.
- Олежка, мне надо покормить её, - негромко сказала молодая мать, и Дёмин передал ей девочку.
- Родные вы мои… - голос его дрожал. – Да как же это?.. Я же ничего не знал!
- Успокойся, Олег, - тихо проговорила Наташа. – Видишь, она взяла грудь… Ты не волнуйся, не отвлекай её. Пусть она чувствует нашу любовь и заботу…
В кухне послышались голоса: пришёл с улицы дед Пахом. Заглянув в комнату, он поманил молодого отца к себе:
- Иди сюда, Олег. Пускай Наташа кормит дочку спокойно, не отвлекаясь…
- Простит ли она меня? – с болью в голосе Дёмин потёр лоб, затем обвёл глазами старых знахарей: - Я теперь буду с ними всегда, на всю жизнь… Я теперь никогда не оставлю их…
- Да знаем мы всё! – мягко улыбнулась Матрёна Захаровна и подошла к нему. – Наташа сильно любит тебя, сынок. Очень любит, ты не сомневайся. А то, что вас разлучило, - оно уже в прошлом… Давай-ка сейчас отдыхай, покушай с нами… Умойся с дороги… А спать вы с дедом будете на сеновале, в сарае. Я вам постелю…
Поздним вечером бабушка Матрёна осталась с молодой матерью и младенцем, а Олег и Пахом Григорьевич устроились в тёплом сене. Старый знахарь сообщил Дёмину, что завтра они все вместе пойдут к озеру Девичьему для совершения какого-то древнего обряда. Потом он долго рассказывал гостю о том, как жила Наташа после своего бегства из города. Олег слушал, и сердце его наполнялось покоем… Ночь уже завершала свой полёт, и дед Пахом уже крепко спал, а Дёмин прокручивал в голове всё то, что рассказал ему старик о жизни его возлюбленной. Многое было ещё непонятно ему, многое казалось нереальным - особенно образ жизни лесных жителей… Но что-то уже вошло в душу Олега, что-то очень важное и родное…
Наутро с помощью бабушки Матрёны молодая мать привела себя в порядок. Никаких осложнений после родов не было и в помине, и Наташа чувствовала себя здоровой и сильной. Малышка сладко спала после кормления. Все оделись и потихоньку пошли по тропе, ведущей к озеру. Матрёна Захаровна бережно поддерживала молодую женщину, хотя та уверяла, что это совершенно не нужно, что она и сама может идти. Дёмин нес на руках свою дочь, а Пахом Григорьевич шёл впереди всех, опираясь на деревянный посох. Подойдя к озеру, старый знахарь поклонился на все стороны света, затем громко произнёс на языке эрзя:
- О, предки наши мудрые, ушедшие от нас, примите поклон наш низкий! Примите это новорождённое дитя, эту девочку, в которой воплотилась душа нашей Валды! Вот перед вами, предки, её родители, вот мы – родичи Наташи… Храните же эту девочку, храните её незримо, храните её родителей! Пусть жизнь этого ребёнка будет счастливой! Скоро мне уходить к вам, дорогие предки, и я ухожу со спокойной душой – ведь род наш продолжается, и Валда снова будет ходить по земле…
У Матрёны Захаровны, слушавшей эту речь, по морщинистым щекам скатывались слезинки, а Наташа переводила слова старика для Олега на русский язык. Дед Пахом повернулся к Дёмину и уже по-русски сказал:
- Дай мне дочку, сынок… Не бойся…
Взяв малышку, старик поднял её на вытянутых руках к лучам взошедшего солнца, что-то прошептал на родном языке, затем крепко прижал девочку к груди. Она зевнула и открыла глазки. Дед улыбнулся ей, затем ещё раз низко поклонился и передал ребёнка отцу.
- Ну, а теперь идёмте домой, - проговорила бабушка Матрёна. – Ты молодец, брат, ты всё сделал, как надо… Как ты, девонька? – Она обратилась к Наташе.
- Немного устала, но побыла у озера, - и как будто сил прибавилось, - искренне ответила молодая женщина, с любовью глядя на Дёмина и новорождённую дочь. – А как же мы назовём дочку, Олег? Какое имя ты ей хочешь дать?
- Как ты скажешь, любимая, так и назовём, - улыбнулся Олег, крепко прижимая к себе ребёнка. – Я…я до сих пор не могу опомниться: столько событий за одни сутки! И я – через столько лет – снова стал отцом! Это настолько неожиданно, что до сих пор не могу нужные слова подобрать…
- Вообще-то, я давно уже придумала имя, - начала Наташа. – И если папа Олег не возражает, то у нашей доченьки будет имя… - Она выдержала паузу: - Будет имя – Анастасия, Настенька.
- Настенька, - повторил Пахом Григорьевич, - ну что же, хорошее имя!
- Я полностью с тобой согласен, родная, - сказал Дёмин.
Они подошли к дому.
- Надо сообщить Ольге Никифоровне, - вдруг вспомнила молодая мать, - пусть она в гости приедет. Постой, Олег, ты же наверняка заходил к ней перед тем, как прийти сюда?
- Да, родная, но она ничего не сказала мне о твоей беременности! Я у неё во дворе оставил свой джип.
- Ну, бабушка Ольга!.. Это она тебе сюрприз приготовила! – засмеялась Наташа. – Ладно, теперь у нас начинается новая жизнь. Совсем новая!

Целую неделю Матрёна Захаровна и Пахом Григорьевич оставались с молодой семьёй. Малышка хорошо ела, спала и радовала своих родителей ежечасно. И вот, на восьмой день после рождения Настеньки дед Пахом объявил, что он уходит с сестрой на пасеку, чтобы пожить там и подлечиться. Сердцем Наташа почувствовала, что она больше никогда не увидит старого знахаря, что он уходит навсегда, но вслух, всё-таки, произнесла:
- Хорошо, дедушка, но ты не забывай нас и возвращайся, когда соскучишься. А мы с Олегом пока тут вдвоём похозяйничаем…
Старик поцеловал спящую правнучку, пожал руку Дёмину и крепко обнял молодую мать:
- Ну, прощайте, мои дорогие! Натусенька, если…если случится так, что больше мы не свидимся, - знай, что я всегда буду любить вас всех. Помните, мои родные, что со смертью жизнь не кончается, и душа моя всегда будет с вами. И не печальтесь обо мне, детки: на этой земле я долго-долго жил, так что пора и к Создателю в гости сходить, а? – Дед Пахом улыбнулся и погладил свою бороду. Наташа обняла его в ответ:
- Милый мой дедушка! Спасибо тебе за всё, великое спасибо! Я всегда буду помнить то, чему ты меня научил… И книгу я издам, ты не сомневайся, и что-нибудь придумаем насчёт лечебного центра! А уж эти места я никогда не покину – обещаю тебе!
Старик обратился к Дёмину:
- Ну, сынок, прощай! Береги своих девочек – они бесценны! И помни, что любовь – это самое главное в нашей жизни…
Олег молча кивнул в ответ и горячо пожал руку старого знахаря.

На следующий день, после ухода родичей Наташи, молодых родителей навестила Ольга Никифоровна. Сколько же радости было в её глазах, когда она тихонько покачивала деревянную колыбельку, принесённую с пасеки! Побыв в гостях сутки, старушка заторопилась домой.
- Жду вас теперь к себе, дорогие мои, - сказала она. – А ты, Олег, за машину не беспокойся, она у меня будет в целости и сохранности. Она под надёжным присмотром!
- Да, конечно, мы вас навестим, - говорила Наташа, ловко меняя дочери пелёнку. – Для Настюшки нужно получить свидетельство о рождении, да и мне надо как-то определиться с пропиской…
- Ну, об этом, девонька, ты и не переживай, я тебе во всём помогу… У меня везде знакомые, препятствий тебе не будет, - уверенно закивала Ольга Никифоровна.
Вечером молодые родители остались вдвоём. Малышка спала в своей зыбке. На кухонном столе стояла свеча, озаряя подрагивающим отблеском задумчивое лицо молодой женщины. За окнами посвистывал ветер… Олег привлёк возлюбленную к себе; её пепельные волосы, отросшие за долгие месяцы, рассыпались по её спине.
- Девочка, я хочу поговорить с тобой, - начал Дёмин, - поговорить вот о чём… Теперь, надеюсь, ты не против того, чтобы стать моей женой официально?
- А я никогда не была против, - возразила Наташа.
- Но…но ведь ты уехала тогда, ничего не объяснив!
- Ах, милый, давай…давай поговорим об этом и внесём ясность в ту ситуацию… Я уехала, уехала…потому что не хотела вставать между тобой и твоей матерью. Кстати, как она поживает?
Олег заметно помрачнел:
- Она умерла в конце февраля…
- Что?! Господи, как же это?... – у молодой женщины слова застряли в горле. – Как же это случилось?
- Это…ну, в общем, когда ты так внезапно исчезла, я хотел тут же ехать за тобой. Я предполагал, что кроме этих мест тебе больше некуда податься… Правда, сначала я заходил к Виктору и даже к твоей матери – но тебя там не было, да и быть не могло. Я хотел вернуть тебя и сказал матери об этом, я сказал ей, что если её не устраивает твоё присутствие, то мы с тобой будем жить в другом месте. Разумеется, мама…мама стала горячо возражать, она приводила множество аргументов, по её мнению, способных повлиять на меня. А я пытался убедить её в обратном… В общем, мы никак…никак не могли договориться. Но, родная, - тут голос Дёмина зазвучал умоляюще, - прошу тебя, не держи на маму зла… Прости её, я прошу тебя!
- Господи, Олежка, я давно простила её! – успокоила его Наташа. – Но как же так вышло, что она…
Он глубоко вздохнул и продолжил свой рассказ:
- Так вот, когда я уже совсем было собрался ехать в Мордовию, мама…мама призналась мне, что…что уже давно и безнадёжно больна… У неё было онкологическое заболевание, по-женски… Вот… И поэтому она небом и землёй заклинала меня никуда не ездить и остаться с ней!
- Да как же так?! А разве в Питере не могли её вылечить? Там же такие специалисты, такая диагностика!
- Нет, девочка, заболевание было давнее и слишком запущенное, и никакие методы уже не могли помочь… Вот поэтому я остался. Но я много раз звонил тебе, а твой сотовый молчал… Я пытался найти тебя через администрацию Леймы, даже писал письма на имя Ольги Никифоровны, но они не дошли до неё. Возможно, я не совсем точно указал адрес… А потом…потом я стал думать, что ты забыла меня, что, возможно, встретила другого мужчину, и поэтому не хочешь дать о себе знать… Да, родная, были у меня и такие мысли! Ладно, что уж теперь об этом… Знаешь, мать объявила мне о своей болезни и добавила, что после её кончины я могу делать, что хочу… - Олег тяжело вздохнул. – И