Глава XIV Гонорин

        Лугинин вышел в сад. Константин Петрович преградил дорогу.
        - Что опять стряслось? - пробурчал Михаил Иванович.
        - Ночью отравили собак. Не приближайтесь, мало ли. Юр, что у тебя?

        У забора на корточках суетились охранники. Поднялся мужична с азербайджанским оттенком, сдернул резиновые перчатки:
        - Отравили мясом. Взрывчатки, химии не обнаружено.

        Олигарх с телохранителем приблизились.
        - Дежурил Сашка, заметил тень на заборе, поднял тревогу... - продолжил Юрий.
        - А сигнализация? - осведомился Лугинин.
        - Обошел.
        - Что значит «обошел»? Она ж по всему периметру.

        Объяснил Константин Петрович:
        - Отключил, значит.
        - Как ее можно отключить? Ты ж говорил, новейшая система.
        - Пока не знаем, но выясним. В любом случае, нужно менять.
        - А как он собак «обошел»? - хитро прищурился олигарх. - Они ж дрессированные, с чужих рук еду не возьмут.
        - Тоже выясним. Не исключено, кто-то из своих.
        - Если из своих, ему не нужно взламывать сигнализацию и сигать через заборы.
        - Возможно, сообщник. В любом случае, пристрастно проверим весь персонал. Вам нужно переехать в соседний дом, - и заметив, мрачность босса, прикипевшего к насиженному месту, добавил. - Временно.

        - А с собаками, что делать будешь? – Михаил Иванович горестно рассматривал безжизненные тушки ротвейлеров и доберманов.
        - Новых покупать. Пока обучишь...
        - Вот что, Константин Петрович, отправь наших собачников в питомник, не зря ж создавали.
        - Михал Иваныч, - растянул телохранитель, - там материал непригодный - это приют для бездомных животных. Ротвейлеров не выбрасывают.
        - Там есть другие служебные собаки. Директриса на прошлой неделе рассказывала, много немецких овчарок, кавказцев... Найдешь эрделя, ньюфаундленда, все ж приятней для глаз. Колли тоже сгодится. А эти гладкошерстные мне никогда особо не нравились, - миллиардер с сожалением взглянул на трупики. - Извиняйте, ребята, вы служили верой и правдой.

        Лугинин, опираясь на палочку, захромал к дому.

        - Колли, - усмехнулся Юрка, дождавшись ухода шефа, - овец пасти, что ли?
        Константин Петрович процедил:
        - Не будешь бараном - не будут пасти.

        Улыбка сдулась.
        - Поедешь в питомник, выберешь подходящих.
        - И что с ними делать? Если не щенки, уже не научишь. А кавказцы? Они, вообще, неуправляемые. Ни с того ни с сего цапнет Хозяина, я же виноват буду.
        - Мы не ищем виноватых, а решаем проблему. Решим - виноватые не понадобятся. Делай, что сказано. Отвечаешь за дрессуру.

        Начальник охраны побрел к дому. Хрипнула рация:
        - Константин Петрович, подъехал какой-то Гонорин, просится к боссу. Ему не назначено. Пробили номера - машина числится за городской администрацией.
        - Понял, жди.

        Телохранитель соединился с кабинетом:
        - Михаил Иванович, к вам просится некий Гонорин.
        - Гонорин? - Лугинин замялся, кашлянул. - Что ж, впускай.

        Олигарх задумчиво смотрел на разбушевавшееся море. Поскребли по двери, в следующую секунду распахнули. Михаил Иванович обернулся. Сияние гоноринской улыбки, раскинутые в приветствии руки, шаг актера навстречу овациям.

        Миллиардер спрятал руки за спину, шагнул за стол, барьером разделивший знакомцев.

        - Здравствуй, Михал Иваныч! А что, даже руку не пожмешь старому товарищу?
        - Мы не были даже приятелями.

        Лугинин жестом указал на кресло. Гонорин присел, краешек рта приподнялся в затаенной ухмылке, глазки хитро прищурились.

        Михаил Иванович протянул сигару. Гость угостился, покрутил в пальцах, разглядел на свет:
        - Это не из-за них тебя прозвали Фиделем?
        - Может быть, - раскурился олигарх, тело осторожно опустилось в кресло.
        - Если бы мне подсунули отравленные сигары, я б никогда уже не закурил.
        - Если б ты жил, как я, ожидая покушения каждый день, давно б привык. Причастился и был бы готов.
        - На тебя, по-прежнему, покушаются? – Федор Игнатьевич взял зажигалку со стола.
        - Зачем пожаловал?
        - Да вот, решил навестить старого... знакомого. Передать привет от...
        - Меня не интересуют приветы из прошлого, - олигарх помрачнел. - Считай, что навестил.
        - Михаил Иванович, а что ты такой негостеприимный? Я ж к тебе первому, сразу с поезда, с дороги… со всей душой.
        - Мог бы не стараться.
        - Я тебе напоминаю о плохих временах? О твоем темном прошлом? Когда взятки направо-налево раздавал?
        - Положим, тебе я никогда не давал, ты всегда был мелкой сошкой.
        - Сейчас вырос, так что можешь и меня не обижать, - подмигнул Федор Игнатьевич, чиркнул зажигалкой, тщетно пытаясь раскуриться.

        Лугинин прищурился, рассматривая посетителя сквозь клубы дыма, принял предложенную игру:
        - То есть тебе отстегивать? За что интересно?
        - У тебя ж все здесь куплены. Заммэра нужен? Дорого! Звучит, как объявление.

        Гонорин расхохотался, но, не найдя ответной реакции, посерьезнел.
        - За правильную информацию. Ты же понимаешь, меня не просто так сюда назначили. Я теперь - глаза и уши... - указательный палец красноречиво указал в потолок, - так что моя персона дорогого стоит.
        - И сколько ты хочешь?
        - Договоримся!

        - А теперь послушай меня, - навис над столом миллиардер. - Ты - прыщ на теле власти, облажавшись на одном месте, твои покровители перекинули тебя на другое. В Самару. На самую завалящую должностенку, где, казалось бы, невозможно напортачить. Но ты и там сумел! Не знаю как, но сподобился. Таких, как ты, надо гнать с госслужбы в шею, а еще лучше не подпускать на пушечный выстрел. Вместо этого, такие же бездарные руководители, как ты, направляют тебя сюда. Но твоя некомпетентность здесь будет им только на руку – Калтыг им, как кость поперек горла. Для тебя это последняя станция. Тебя сдали! Ты думаешь, подыскали новое тепленькое местечко? Нет! Тебя подставили.

        Гонорин поморщился на «тепленьком местечке», вспомнив журналиста, но сберег усмешку для продолжения:
        - Я так не считаю, но... какая разница? Я здесь.
        - Надеюсь, ненадолго.
        - Тем более, значит нужно срочно выжимать жизнь до последней копейки. Зря ты со мной пытаешься ссориться, я нужен тебе. Так что подумай над моим предложением, - Федор Игнатьевич вернулся к сигарной борьбе.
        - Я уже подумал. Ты не представляешь, куда попал, а я этот город создал. Поэтому сдам тебя в милицию за вымогательство, а в качестве доказательства предъявлю пленку, записывающую наш разговор. И ты пробудешь замом мэра меньше, чем предполагал.

        Гонорин заерзал в кресле, отложил так и не раскуренную сигару, заозирался в поисках камер.

        Лугинин наслаждался триумфом, пуская колечки дыма.

        - Надеюсь, ты этого не сделаешь, - сжался Федор Игнатьевич, круглое лицо покрылось мертвенной бледностью.
        - Испугался? Не бойся. Я взял тебя на «пушку». Неужели ты думаешь, я буду записывать себя?

        Заммэра истерично рассмеялся, одернул полы пиджака, приободрился.
        - Вот ты, Михал Иваныч, надо мной изголяешься, а я к тебе с хорошей новостью. Государство согласилось продать тебе ОАО «Нагнетатель». Даже торговаться не будет!
        - Твои новости давно устарели. И это государство само предложило мне купить завод, а я не отказался.
        - Все равно ж выгодная сделка.
        - Смотря для кого. Для государства – да. Продать убыточный завод в три раза дороже - хорошая сделка. Для меня - чистая благотворительность, но на что не пойдешь ради родного города.
        - Чай не обеднеешь?
        - Переживем.
        - Ты всегда находил выходы из безвыходных ситуаций. Причём сколько у тебя не отбери - только богатеешь.
        - Вам бы только отбирать...
        - Почему же? Просто нужно делиться, а ты артачишься.
        - Был момент, когда стало можно не отстегивать, вот и послал вас всех...
        - А зря! Неужто поверил этим сотрясениям воздуха? Антикоррупционным законам и прочей лабуде? Это ж специально, чтобы выявить нелояльных, – искренне рассмеялся Гонорин.

        - Зная вас, конечно, нет. Просто надоело. Зато вы отыгрались сполна: сначала забрали металл, потом уголь, потом лес...
        - Нечего было посылать, все б осталось. Но тебе все равно грех жаловаться, денежки-то за границу вывел...
        - Не вам же оставлять в виде драконовских налогов и откатов. Сами тем же занимались, на любом уровне. Все отправляли в офшоры и лондонскую недвижимость.
        - Кстати, а ты куда переводил? Соответствующие органы до сих пор найти не могут.
        - Много будешь знать - до пенсии не доживешь.
        - Ну и ладно, у меня все равно нет таких средств, чтоб прятать. А у тебя и тогда туз в рукаве нашелся - климатическое оружие.

        - Я занимался наукой! – стукнул кулаком по столу Лугинин, но быстро успокоился. - А военные сделали оружие. Атомную энергию тоже можно по-разному использовать.
        - Кстати, а как тебе удалось даже американцев обскакать? У них уже лет пятьдесят этот проект… как его? Харпа, что ли? Не хочешь - не отвечай, меня давно хотят на пенсию спровадить.
        - В отличие от некоторых, делавших карьеру по комсомольской линии, я занимался фундаментальной физикой. И этот прорыв не так дорого стоил, как, например, «Сколково». Впрочем, «Сколково» не для научных прорывов придуман...
        - Ладно, те миллиарды не нами осваиваются... – Федор Игнатьевич согнулся, сожалея о недополученной прибыли. - Можно, от тебя позвонить? Надо хоть начальство предупредить, а то я с дороги сразу к тебе.
        - Боишься на роуминге разориться?

        Гонорин потянулся к телефону, набрал номер:
        - Мы ж не миллиардеры, как некоторые... Вот, персональную связь подключат, тогда...
        - На это можешь не рассчитывать. Будешь получать ежемесячную компенсацию - триста двадцать рублей, по-моему.

        Заммэра прислушивался к гудкам, опасливые глазки поглядывали на Михаила Ивновича:
        - А что так? Из федерального бюджета перечисляют на эти нужды.
        - Местное чиновничество само себя ограничило. А сэкономленные средства направляются детям-сиротам, инвалидам...

        - Алло, алло, - Гонорин пододвинулся ближе к аппарату, взгляд уперся в яшмовую пепельницу. - Василий Святославович?! Это Гонорин Федор Игнатьевич... Да, прибыл, да... Сейчас у Лугинина, старого знакомого...
        Заммэра ехидно улыбнулся, глянув на Михаила Ивановича. Олигарх отвернулся.

        - ...Значит, сегодня могу не появляться? Понял. Конечно, нужно отдохнуть... В понедельник в девять, понял... Все, спасибо, до встречи!
        Федор Игнатьевич положил трубку:
        - Вот поэтому и связь плохая, что экономите.
        - Связь отличная. Просто телефон надо прикладывать к уху, а не к шее.
        - Еще один звоночек, - Гонорин бегло нажимал на кнопки. – В Москву.
        - Звони, я отлучусь на минутку.

        Лугинин затушил сигару, вышел.
        - Да, Михаил Иванович, - раздался в чиновничьем ухе приветливый бас.
        - Это я, Игорь Валерьевич, Гонорин, - привстал заммэра.
        - Ты звонишь от Лугинина?! Старый дурак!
        Короткие гудки обдали негодованием.

        Гонорин почесал затылок, встал, прошелся. Достал из шкафа брошюрку Томмазо Кампанеллы «Город Солнце», издание 1934 года, полистал.

        - Даже не думай что-нибудь стащить, - раздалось у дверей, - повсюду камеры.

        Федор Игнатьевич поспешно воткнул брошюру между фолиантами, развернулся.
        - Неужто ты будешь снимать себя?

        Лугинин вернулся в кресло:
        - Молодец, быстро учишься.
        - Ладно, Михал Иваныч, спасибо тебе за «хлеб-соль»... - хлопнул себя по бедрам Гонорин.
        - Я ж тебе даже кофе не предложил, - олигарх потянулся к телефону.
        - Не стоит. Поеду, осмотрю свою служебную квартирку. После персональной связи, уже не знаю, чего ожидать.

        Новоиспеченный заместитель мэра вышел, зашел Константин Петрович. Миллиардер смотрел в окно:
        - Не нравится он мне…
        - Пробить по своим каналам?
        - Не надо. Невелика птица. Да и что он может?


        Служебное авто аккуратно припарковалось у светло-коричневого забора. Гонорин вылез, осмотрелся. Водитель поспешил открыть калитку.

        Двухэтажный домик с мансардой в тон забору. От ворот асфальтовая дорожка упиралась в створку гаража. Центральное крылечко прикрывалось избушечьей крышей с красной кровлей. Ландшафтный дизайнер легкими штрихами обозначил сад.

        - Я-то думал, – Федор Игнатьевич скривился. - А тут и положенных шести соток нет.
        - Кем положенных? – показал зубы Янь Чжитуй.
        - Открывай дом, давай!

        Заммэра вошел.
        - На первом этаже гостиная, кухня, удобства, - рапортовал китаец. - На втором - спальня и комната для гостей.
        - А что, этот дом по программе «Молодая семья» строили?
        - Нет, это депутатские домики. По «Молодой семье» строят побольше, и участки большие выделяют.

        Гонорин прошел в гостиную, положил дипломат на диван, издал глубокий выдох.
        - Все у вас с головы на ноги... То есть с ног на голову… перевернуто. Власть! Уважаемые люди! – Федор Игнатьевич потряс пятерней в воздухе. - Ютятся в нечеловеческих условиях, а какие-то сопляки, которые еще жить не начали, еще ни гроша не заработали... в хоромах!
        - Так ведь все для людей, все для народа, - сверкнули тридцать два зуба.
        - Еще ты зубоскалишься, э-хе-хе... В общем, приехал... в свинячий калтык.
        - Калтыг. Кончается на «г».
        - У вас и начинается все на «г».
        - Кто бы говорил, господин Гонорин, - показался зуб мудрости.

        Медленно и уничтожающе заммэра посмотрел на шофера. Улыбка почтительно сползла.

        - Дожил, - Гонорин отвернулся и сокрушенно вздохнул, - какой-то водила-китайчик надо мной издевается. Ладно, вали! Ключи оставь в прихожей.

        Чжитуй поспешил ретироваться.
        - Во сколько в понедельник за мной заедешь?
        - Во сколько скажете, - раздалось у дверей.
        - Нам надо к девяти, так что заезжай в полдевятого.
        - Хорошо. Я свободен?
        - Да, счастливо!

        Хлопок двери, шуршание по дорожке, глухой захлоп калитки.

        Федор Игнатьевич покачивался на диване, как медведь на пне. Резко встал, рванулся к телефону, заерзал пальцами:
        - Игорь Валерьевич, здравствуйте еще раз! Звоню от себя.
        - Привет, - кашлянул раздраженный бас.
        - Ну и заслали вы меня… - заммэра деликатно передавал раздражение.
        - А что такое?
        - Да ужас! Дыра дырой! Вы говорили - будешь жить, как на Рублевке, а поселили... В малосемейке и то лучше живут.
        - Так, Игнатьич, не гоняй песок по барханам. Что тебе предоставили: дом или квартиру?
        - Дом.
        - Сколько этажей?
        - Два.
        - Сколько комнат?
        - Гостиная, спальня, комната для гостей...
        - Кухня есть?
        - Есть.
        - Туалет, ванная?
        - Да.
        - Так какого рожна тебе еще надо?!
        - Хм...
        - В общем так, другой работы для тебя нет. Тебя и сюда пропихнуть было сложно… после твоих проделок. Не устраивает - отправляйся на пенсию.

        - Ну ладно, - собрался после паузы Гонорин, - а что делать-то надо?
        - Единственное, что ты умеешь - руководить. Пока присмотрись, обживись, оцени обстановку. А дальше действуй, как посчитаешь нужным. И меня в курсе держи, советуйся.
        - Понял. До связи тогда?
        - И еще. Не свети меня перед Лугининым, мы с тобой незнакомы, понял?
        - Как скажете.
        - Встретишь в Калтыге – проходи мимо, не знаешь и точка.
        - Вы ж в Москве. Или сюда приезжаете? В командировку?

        Голос не удостоил, лишь прохрипел:
        - На будущее - звони мне с мобильного. Насчет денег не беспокойся - связь будет всегда. Бывай!
        Короткие гудки отдали покровительственным презрением.

        Федор Игнатьевич подошел к большому окну. Пробежался по многоэтажкам напротив. «Просматриваюсь, как на ладони». Плотно задернул шторы. Прошагал на кухню. Мягко раскрылся холодильник. Холодная пустота. Гонорин сходил за кейсом. Кухонный стол украсила бутылка московского коньяка, ливер и нарезка пшеничного.

        Хлопнул рюмашку, заел колбасой. Пораздумав, принял душ. В казенном халате поднялся на второй этаж, прилег на кровать, накатила дрема.

        Продолжение - http://www.proza.ru/2014/07/14/492