117. Сады стихов. Белые и черные ночи Есенина

                117. Белые и черные ночи Есенина


В марте 17-го года (накануне!) самоуверенная красавица с немецкой, еврейской и русской кровью в жилах, по прозвищу «Мадонна» – машинистка эсеровской газетки Зина Райх знакомится здесь (на Невском) с молодым, но уже модным, приехавшим из Москвы поэтом Сергеем Есениным.

Черноокая восточная брюнетка Райх: рай – и  ах! И с глазами-васильками поэт (эти волосы взял я у ржи, если хочешь, на палец вяжи, я нисколько не чувствую боли)… Они составляют сказочную пару, и их тянет друг к другу, но признаться в этом ни он, ни она пока не хотят. Не могут.

Зинаида – невеста друга Есенина, Алексея Ганина, тоже поэта (весьма небесталанного, рано сгинувшего).

В июле они втроем отправляются  на Русский Север (сакральное место), повидать Архангельск,  Белое море, Соловки. Деньги на дорогу нашлись не у поэтов, у Зинаиды.

Негаснущие северные ночи. Это ведь почти аллегория сумасшествия.

Уже в поезде между Зинаидой и Сергеем происходит объяснение. Он умел быть «отчаянно-нежным». То ли смертельно влюбленный, то ли бегущий во влюбленность от вечной своей смертной тоски, Есенин просит Райх стать его женой.

Она… безоговорочно согласна.

Странно, что Алексей Ганин даже не делает попыток отстоять невесту. Смирился сразу. Видно, Бог судил.  «Знать, судьба такая».

Может, так он и Музу русскую к Есенину отпустил. Сам – покорно встал на второе место.

Зинаида и Есенин повенчались в «тридевятом царстве из русской сказки» – в деревянной церквушке под Вологдой, недалеко от родной деревни Ганина, ставшего шафером на скороспешной свадьбе. Всю эту лихорадку осеняет белая ночь, ее нереальность, ее дикий, магический свет…

Они вернулись в Питер, поселились на Лиговском, перейдя условную границу Трапеции.

Брак просуществовал недолго, в нем родились двое детей – Татьяна и Константин, а также стихи Есенина, обращенные к Зинаиде Райх, среди них особо любимое отечественным читателем «Письмо к женщине»: «Вы помните, вы все, конечно, помните…».

Черты  Зинаиды угадываются и в покаянном «Дай, Джим, на счастье лапу мне»:

Она придет, даю тебе поруку,
И без меня, в ее уставясь взгляд,
Ты за меня лизни ей нежно руку,
А все, в чем был и не был виноват…

Каяться было в чем. Анатолий Мариенгоф «Роман без вранья»:

«Кого любил Есенин? Больше всех он ненавидел Зинаиду Райх. Вот ее – эту женщину с лицом белым и круглым, как тарелка – которую он ненавидел больше всех в жизни, ее, единственную он  и любил. Мне кажется, что и у нее другой любви не было. Помани ее Есенин пальцем, она бы от Мейерхольда убежала без зонтика в дождь и град».

Подобно другим попыткам Есенина обрести жену, семью (Анна Изряднова, Зинаида Райх, Айседора Дункан, Софья Толстая, Галина Беневольская), эта заканчивается полным крахом. Говорят, что поэт, «по-мужицки, по темной крови» не мог простить своей жене, что оказалась она в брачную ночь не девственницей, хотя уверяла, что он у нее первый.

Шкатулка (экспонат Музея Питерского Зазеркалья).

Какая-то путаница, чертовщина: Есенин сам дарит жене лакированный ларчик с федоскинской росписью, но в припадке ревности решает, что это – подношение, принятое Зинаидой от неизвестного любовника. Происходит безобразная сцена: Зинаида вспоминала, что в ответ на бешенство Есенина, она даже не в состоянии была что-то говорить, защищаться, а просто легла на пол, лицом вниз.

Были у них белые ночи, были и черные.

«Я двух женщин бил в своей жизни – Райх и Айседору…» К вечеру они помирились, но какую-то грань в отношениях уже переступили.

Вскоре Райх с маленькой дочкой Татьяной, беременная вторым ребенком, уезжает к родителям в Орел. Все ее позднейшие попытки к примирению успеха не имеют. Недобрую роль в их отношениях сыграл уже упомянутый Мариенгоф, люто ревновавший друга к Зинаиде (в воспоминаниях своих он живописует ее, как монстра с кривыми ногами, с задом, «величиной с ресторанный поднос при подаче на компанию» и стервозным нравом).

Родившегося вскоре сына Константина (будущий футбольный обозреватель и правозащитник) Сергей не желает признавать своим. Когда Райх развернула перед ним кружевной конвертик с младенцем, он поморщился: «Есенины черненькими не бывают» – развернулся, и ушел, легкой, танцующей походкой.

Зинаида была не из тех, кто позволил бы так просто сломать себя. Почти незамедлительно стала она... музой, подругой, супругой, всем на свете – культового режиссера Всеволода Эмильевича Мейерхольда. Ведущей актрисой его театра (коронные ее роли – «Дама с камелиями» Дюма-сына, Электрическая женщина из «Мистерии-буфф» Маяковского…) Едва взглянув на Райх, Мейерхольд тут же уловил в ней даже не просто талант, талантливых людей много, а некую предназначенность.

Мадонна: беззащитное материнство, но и сила.

Мистический смысл ситуации: Поэт и Мадонна, пережив судьбоносную встречу, расходятся в разные стороны, каждый своим путем.

С памятного перекрестка Зинаида Райх, под руку со своим доктором  Дапертутто, ушла по Троицкой (Улица-карнавал).

А Сергей Есенин, с гоп-компанией, «кувырк-коллегией» – по Владимирскому (Святыня и бесы).

Смерть Райх фатально созвучна кончине Есенина. Всеволод Мейерхольд, как и следовало ожидать, был арестован и расстрелян органами. А вскоре после его ареста Зинаиду Райх жестоко, злодейски убили неизвестные у нее на квартире. Дело очень темное до сих пор, и возможно, это была месть властей за дерзкое письмо к Сталину, в защиту мужа. За то, что не отрекалась от опального поэта, что многое знала об обстоятельствах его конца. То есть, погибла Зинаида Райх (как и многие жители фэнсиона Трапеция) – за любовь.