Неоконченная повесть. Глава 10

Время быстро пролетело в подготовке к отъезду. Настал день, когда мне исполнилось ПЯТЬДЕСЯТ лет. Сынок утром меня поздравил и подарил подвесочку, которую купил на съэкономленные деньги и те двадцать сомов, которые  я ему дала за прогулку в шортах. Папаша наш довольно долго не появлялся, а в этот день пришёл ни свет, ни заря. Принёс мне букет, собраный из цветов  у своей мамы на даче. Я торопилась с приготовлением еды для Данила, так как время поджимало и надо было уже собираться на вокзал, а он начал взахлёб рассказывать, как он отметил в июле своё пятидесятилетие с друзьями и их подругами в кафе, истратив на это очень много денег. Это в то время, когда я считала копейки, на которые мы жили с сыном! Я не хотела, чтобы сын слышал это. Мне было обидно за сына, а папашу распирало от гордости за себя. Я постаралась побыстрее выпроводить его, ничего не сказав о своём отъезде. Рассерженный он ушёл, а мы отправились к Нине, где находились наши сумки с товаром. Они жили недалеко от вокзала. Мы с дочерью купили четыре огромные сумки, сшитые из немецких палаток, так нам сказали. Сумки действительно были очень прочные. Три мы увязали на коляску, а одну зять с Данилом несли вместе. Я несла сумки с едой, Нина с нашей одеждой, а Дениска катил коляску с младшим братом Павлушкой. Вот таким табором мы вывалились из ворот дома дочери, немало удивив соседей. Пока они размышляли, что всё это означает, мы проскочили без ответов на вопросы, посыпавшиеся нам во след. Проводник, друг зятя, сказал, что будет ехать в шестом вагоне. Мы примерно прикинули где остановится шестой вагон и заняли место на перроне. Поезд стоит всего четыре минуты  и почему-то всегда посадка на нашей станции в один- два вагона.И вот вся эта толпа должна успеть загрузить свои вещи и самим запрыгнуть. Был случай, когда наша знакомая, провожая сестру, помогла ей занести в вагон сумки и поезд тронулся. Ей пришлось выпрыгивать на ходу с высоты, потому что перрон уже кончился, и она, довольно полная женщина, рухнула на рельсы, сломав ногу так, что и у неё стопа повисла на коже, отдельно от голени. Перелом был очень сложный и долго после этого она хромала. Вот из страха успеть всё забросить в вагон и самим сесть мы сгруппировались и были все в волнительном ожидании поезда. Наконец было объявлено, что поезд прибывает через несколько минут. Толпа на перроне засуетилась. Показался поезд и мы обомлели, когда мимо нас в первом вагоне проехал наш проводник. Зять схватил коляску с сумками и рванул догонять первый вагон, за ним, схватив огромную сумку, побежал Данил, потом Нина с Дениской и коляской с Павлом. Следом, задыхаясь, побежала и я. Но, не пробежав и половины пути до нашего вагона, я остановилась без сил от страха, что не добегу всё равно по времени и поедет тот, кто успеет заскочить в вагон. Навстречу мне уже бежал Данил, подхватил мои сумки  и потащил меня по перрону в полуобморочном состоянии.  Почти не помню, как я оказалась в вагоне, мне было всё равно,где наши сумки с товаром.
 Я никак не могла отдышаться, у меня всё болело в груди. И только, когда мы приехали в Джамбул(это километров двести от нашего города) мне стало немного легче. Наш друг-проводник сначала наши сумки затолкнул к себе в купе и служебное помещение, но потом их перенёс в тамбур, где у входа в вагон, возле ступенек, имеется такой закуток для хранения угля для кипятка. Спать я уже не могла, потому что наши сумки были абсолютно без присмотра. Ключ от двери в эту каморку мог быть у любого проводника. Я через пятнадцать-двадцать минут выходила в тамбур и, если там никого не было, заглядывала в дырочку в двери, проверяя на месте ли наши сумки. Через полтора суток, рано утром мы прибыли в Оренбург. Нас, естественно, никто не встречал. Адрес сестры моей сотрудницы, номер автобуса и название остановки мы знали. Сумки были неподъёмные, мы кое-как загрузились в автобус, в заднюю дверь, и поехали, надеясь здесь, в России заработать побольше денег, чем у себя в Киргизии. Так что первыми азиатскими гастарбайтерами были мы, челноки- люди с китайскими клетчатыми сумками, с китайским товаром в них. Мы забыли, что мы врачи, учителя, инженерно-технический персонал, что мы строили Коммунизм. И детей своих воспитывали в духе:"Раньше думай о Родине, а потом о себе!". Где же ты, Родина, и почему так жестоко обошлась с нами, твоими преданными и любящими тебя детьми, выбросив нас в неизвестность...