Девий Дух. Глава 1. Пятнашки с демоном

Шорохи, треск, скрипы, свисты, сдавленные визги и порхания в лесной чаще выдавали насыщенную ночную жизнь ее обитателей. Шабаш ведьм, праздник живота у волков или кабанов? Или у шаманских духов? На мгновенье, я почувствовал себя немощным стариком на неуместной раскладушке посреди дискотечного танцпола для нечисти. Куража, в самом его разгаре… Это не мой праздник жизни!   
Кажется, что колдуна я безнадежно потерял – тот больше не показывал признаков бодрствующего тела. Мой изувеченный мобильник хоть и зажегся, но стал чрезвычайно нежным, реагируя отключением на каждое неловкое нажатие. Настигло ощущение одиночества во вселенной.
Сон не шел, а возвращение из далеких мыслей в окружающий лес колотило дрожью ребра, точно по клавишам на них музицировала нечисть. В уме всплыл неписаный закон джунглей, что безопаснее держаться в стае себе подобных – одиночку неминуемо замечают хищники. Я чувствовал себя одиночкой, без защиты городской стаи себе подобных. Но то, фальшивое ощущение. Город стократ опасней!
Не считаясь с ночной прохладой, по моей шее покатились горячие капельки пота, я даже приоткрыл глаза и… сердце в груди остановилось. Вместо звездного неба, надо мной зависли глубокие провалы глаз ведьмака, а по шее, скользили совсем не мокрые ручейки пота, а невероятно разросшиеся в кривые медвежьи когти – пальцы колдуна. Я его не видел таким, и так близко!.. В лицо дыхнуло январской стужей.
Рефлекторная реакция на опасность ударила волной тока по телу, вернулась в мозг и отрапортовала, что все готово к запуску, но внешне не выдала себя ни малейшим дрожанием мускула (еще старая армейская закалка).
Сию минуту пред шаманом простиралась не туша на убой, а тугая пружина оружейного механизма. Страх улетучился, как у боксера, шагнувшего за канаты ринга. Или солдата, решившегося на атаку. Началась игра в гляделки с колдуном. Или уже не с ним, а с его чучелом, набитым чужим злорадным духом.
Затянувшаяся пауза явно была на руку демону. Ко мне начал возвращаться изгнанный только что страх, но уже вместе с параличом трясущихся членов.
– Тесссаткота-а-а-ам… тесадко-о-онннамм… мммм… несладкотам-м-м... – выдало порцию шифрограмм угрожающее существо, лишь с третьей попытки попав буквенной гайкой на смысловую резьбу фонетического винта. Без эмоций, смены тонов и ударений на слоги.
–– Порош хаясничать, клоун?! – сказал, или только хотел я. Зараза косноязычия передалась мне воздушно-капельным путем.
Экстремальная ситуация в авральном режиме начала подстройку всех моих органов чувств. Зрение вошло в режим ночного видения с дальнобойным зумом. Край моего глаза засек над головой демона далекую планету Плутон, в мельчайших ландшафтных подробностях. А волчий слух уловил сонное копошение кур на насесте, где-то в сарае на окраине села Бахилово. 
Безо всякого мудреного этикета, а-ля–шаман изрыгнул мне в лицо изрядную порцию рвоты, но продолжал сидеть на корточках без намека на извиняющие реверансы.
Мне не удалось эффектно увернуться от смрадного фонтана недавнего ужина мага, но положенную брезгливость напрочь перебивал страх. Извилины судорожно перебирали варианты – каким способом этот беспардонный дух может погубить меня: придушить, загрызть, вырубить по горлу, виску, глазам? Или вообще, вскипятит мой мозг испепеляющим взглядом (последнее было самым досадным – на мозг я сам имел некоторые виды).
Чувство расслабленной беспомощности боролось с отчаянным желанием царапаться и кусаться. Без всякого перехода, это чувство утвердилось решением вскочить и умчаться прямо домой. Но тут же, мои мотивы сменились на смиренные – захотелось залезть под самого себя и просто перестать быть. Или уйти от себя, извинившись – мол, обознался… А может моментально заснуть, или наоборот – проснуться от этого ужаса?!
Все это пронеслось в голове за мгновение. В результате, нахлынувший шквал из противоречивых желаний оставил меня неподвижно пришпиленным к земле, как ледяную глыбу, в которой осталось лишь одно горячее сердце, дубасящее по стылым ребрам. А два дула нацеленных бесстрастных глаз духа не прекращали сверлить мой вынесенный мозг.          
– Биспа-а-асссве-е-ета-а-а-а! – завыло трубой очередное торжественное послание еще живым землянам. А на саму землю с губ демона полетели щедрые ошметки блевотины. Страшная голова вдруг спохватилась от неподвижности, и игриво замаячила китайским болванчиком на неподвижных плечах:
– Жму-у-угиса-а-а-жму-у-у-у-о-о-о-о!
Каким-то образом я понимал суть сказанного: «беспросветно», «жмурки со жмуром». Хотя на слух оно было совсем нечитабельным.
Болванчик внезапно замер и выпалил фальцетом:
– Нетвыходабезвхода…хихихихихихи!.. – и тут же, его тон опустился на басовитый вкрадчивый хрип тигра Шер-хана из мультика про Маугли: – Мая-я-ядобыы-ы-чаааа! – а дальше потянулось глухое и зовущее, совершенно невыносимое для обычного горла: – Разамнимя-я-ясо!
Октава людоеда обогатилась интонацией требовательной жадности. Неподвижное лицо осклабилось вымученной перекошенной ухмылкой – да так, что в сторону потянулся лишь один край губы, а все остальное оставалось каменной маской сфинкса. Из подбровных провалов проявились холодные мертвецкие глаза. Совсем без иронии. Они предательски выдавали подлинные преступные намерения, вразрез дикой манящей улыбке.
Кажется, что зрачки зомби неестественно убыли, как будто их сдавили набухшие меловые белки. Мерзкая рожа стала напоминать личину голливудского вампира, с аппетитом подглядывающего в спальню жертвы сквозь голубой экран телевизора… Но нет, не успеть переключить назойливый канал – дети, как всегда уперли пульт.
Мне стало страшно рассмотреть в раздвигающейся пасти белые выпирающие клыки. Страшно, и страшно охота. Словно внушенное гипнозом отчаянное любопытство заставляло всматриваться, любоваться на свою смерть… Ну нет, клыков вроде нет?!
Пока я любовался зубами оборотня, его глаза снова превратились в черные провалы, как будто не было той сахарной белизны белков… Не было, и опять замелькали.
– Изыди падла! – родил я новое изгоняющее заклинание, вместо того, чтобы воспользоваться инструкциями пресловутого «Экзорциста», где рекомендуется тыкать в морду демонов распятием и читать молитвы.
– Страптивыйу-у-ушиннн! – оценивая размеры трапезы, щелкнула клювом и склонилась набок башня хищника. 
– Ибонех…й! – строптиво ответил я интернациональным боевым кличем всея экзорцистов (простите за тольяттинский акцент), и с размаху накинул на голову беса свою спортивную куртку… Зачем? Ну, наверное, втайне надеясь ослепить и обескуражить агрессора… А еще захотелось наподдать ему втемную, чтобы стрелку компаса сбить! Но поостерегся – желанную мишень теперь скрывала ветошь. Можно было не рассчитать и повредить кулак о рога этого черта.
Легко вскочил и раком отступил на тропинку, упреждая прыжок оборотня на незащищенную спину. Сдерживая желание своих ног сорваться бешеной лошадью, загнаться и быть пристреленной – я резво ретировался во мглу по уходящему столбовому коридору из деревьев.
– Я-я-я-и-и-иу-у-уисха-а-а-а-а-а-а-а-а-ать! – словно из-под одеяла, глухо прогудела вслед жуткая считалочка.
– Кто бы с тобой еще играл? – трясясь, то ли от холода, то ли на кочках, покапризничал я себе под нос. – В июле мерзну, а что будет в январе? – пошутил сам с собой… Смех – спасительная штука от вывихов психики.      
– Поавадамо-о-ойпавадам-о-о-о-йпарадам-о-о-о-о-ой!!! – низкий инфразвук трубного зова разливался по окрестностям, словно горловое рычание тигра усилили позывными раскатами гиппопотама… Как в обычном горле помещается целый контрабас?.. Кажется, что его зубодробительный тембр звучит в унисон с естественными колебаниями гор, вступая в убийственный для меня резонанс. Или может, сами горы подвывали хором солирующему демону?
От такого ансамбля мое сердце замирало до боли. Жидкие волосы на спине дыбили мокрую футболку. Мысли путались, нагнетая истеричное отчаяние.
Это было идеальное оружие. Недаром ходят слухи, что инфразвук применяется в усмирительных целях при разгоне демонстраций. Но говорят, что крысы быстро к нему адаптируются, а человек живучее любого грызуна. Вот, только не я.
Снова захотелось оцепенеть и сдаться. Без шума и драки, с рабской покорностью… Хотя минуточку, как говорил шаман: «Мы не рабы, рабы – немы». У меня есть голос, и значит, я не раб, не жалкая мишень!.. Устрою сейчас духу сеанс изгнания.
В предвкушении скорой помощи я выхватил мобильник и стал листать «записную книжку». И тут меня с досадой осенило в другую сторону: а кому звонить?.. В милицию, МЧС, или лучше 03 – санитарам? Хрен с ним, пусть забирают в самое буйное отделение!.. Вот только одна маленькая неувязочка – успокоительное у них есть, а лесоступы в аптечке, вряд ли. Какой адрес больного назвать: Жигулевские горы, до востребования?.. Потом и востребуют в морге, в виде печальных останков с высосанными глазами на потеху циничным студентам-медикам.
В милицию?! – Просто на разбой не поедут. Даже на хладный труп, и то, до утра обождут… Сказать, что нашел в овраге схрон террористов с воскресшим Бен-Ладеном, и схемой захвата Кремля?
– Вызываю поддержку вертолетного звена из Сызрани!.. Не-е-е маловато шуму, вдруг демона не проймет: – Поднимайте полк вертушек! – тоже не прокатит, переадресуют на 03… Или так, телефонограмма: «Обнаружена пещера Эс. Разина зпт с купеческим золотом тчк половина – первому наряду ППС вск.зн»… Что-о-о, мало?! – Да, берите всё! А мне и грошика на маршрутку до Тольятти хватит.    
Нет, надо просигналить друзьям... А чем они помогут? Разве что, побегут в церковь свечку за здравие ставить? А если ошибутся, да за упокой?! А если не ошибутся, а специально?.. Вот и проверю, кто мне друг настоящий! Хотя, наверное, уже и не узнаю.
Треснувший мобильник не выдержал моего судорожного натиска и разложился на свои составные из корпуса и батарейки. Все к одному. Сдаюсь, пейте мою кровь!.. Теперь, этой невесомой бомбочкой – ну, разве что размозжить нахальное табло злого духа. Хотя нет, ему что слону дробина, а телефон еще пригодится… Я собрал и включил нежданно помилованный гаджет. Он пообещал «поиск сети»… Обождем еще с непочетным донорством органов. 
– Чу-у-ючуу-уюч-у-уюч-у-уючую-ю-ю-ю-ю!!!
Вот, помяни черта… Я увидел кошачьим глазом, как по залысине склона оврага движется в мою сторону эта угрожающая субстанция. Ее неуклюжая походка была похожа на конвульсии космического таракана, натянувшего на себя освежеванную шкуру только что убитого бюргера (вспомнился блокбастер «Люди в черном»). Кажется, его потуги догнать меня были сродни перспективе пройти конкурс в балетную секцию Большого Театра. 
На фоне естественного ночного пейзажа (достойного кисти, пока еще неизвестного великого художника), чучело шамана смотрелось неуместно наклеенной аппликацией, еще и вырезанной неаккуратным двоечником на уроке труда. Но присмотревшись пристальней, меня обуяло трепетное восхищение этим чужеродным гротеском. Нелепые поползновения зомби перестали казаться такими уж безуспешными. Особенно страшило, что он не торопился, как будто не сомневался в успешной охоте.
Я стоял несколько мгновений завороженный победным ритмом своего преследователя. Страх порождает уважение. Даже наметилась некая рабская бахвала, что меня пожрет не бродячая подзаборная псина, а бродячий космический таракан из популярного сериала… Ну вот, не все так плохо, жизнь налаживается! Хотя, вряд ли это чучело – гурман. И зачем ему тогда моя бренная плоть, добытая с такими трудностями? Мало ли, бесхозного мяса грудится бомжами на помойках? А может демон, вообще – вегетарианец? Или духом несвятым питается?
Точно – душа моя грешная приглянулась душегубу! Буду с ним за компанию туристов пугать… The Show Must Go O-o-o-o-o-on!!!
Трудно сказать, было ли то моим воображением или я воочию различал зверскую морду беса. Он двигался, хрипло подвывая неуловимую мелодию и роняя под ноги слюну. Пыхтел, потешно гнусаво поругивался, запинаясь и неловко встряхивая голову на кочках, словно не свою. Клацал зубами как собака, цапающая слепней на лету. И при этом, доверительно осклабившись, не забывал периодически заглядывать мне в самые глаза, сквозь толщу ночного мрака – утвердительным кивком подтверждая мои самые страшные опасения. И углублял эффект проникновения в мою подкорку, бубня кровожадную мантру:
– Сейча-а-ассс сейча-а-ассс сейча-а-а-ассс!
А еще я заметил, как монстр выкручивает руками какую-то тряпку, словно выстиранное белье. А-а-а, кажется это рукава спортивной куртки?.. Моей куртки! Которой я только что отмахивался от беса... Обряд Вуду, что ли?
Тут же заныли суставы на руках. Чертова мнительность!.. Все эти дешевые трюки были давно заезжены голливудскими ужастиками, но все равно, безотказно работали за стенами кинотеатров.
Оборотень липко шел  по моему следу: то ли, как гончая по запаху; то ли, как хищная птица – вдоль светящейся в ультрафиолете цепочки мышиных экскрементов. Осененный догадкой, я машинально ощупал штаны, и ей богу, не удивился бы, ощутив теплую или уже похолодевшую вязкую сырость. Но оказалось сухо (не потому что смелый, а потому что, нечем).
В каком-то смысле, стало даже жаль – вспомнился курс выживания, когда при самообороне, за неимением иного, разумно использовать намоченную одежду как кистень. А еще можно замазать дерьмом глаза преследующему вас медведю… Но нет, не пойдет – это уже из анекдота.
А еще, если на вас напал насильник, желательно смачно обгадиться в последней надежде на его брезгливость… Хотя кажется, это советы для настигнутых врасплох женщин (неголодных до маньяков), ведь преследующий меня душегуб, вроде не похотью одержим… Неуместно вспомнился другой анекдот: почему перед нападением на пловца, акулы сперва кружат? – Выжидают, чтобы не обременять себя последующим свежеванием прямой кишки у добычи.               
Было бы резонно спасаться по открытому месту, но вокруг простиралась непролазная темная чаща. Нырнуть в гущу, означало лишиться широкого обзора, да и узкого тоже, если выхлестнутые ветками глаза повиснут на них, в тщетной надежде кругового обзора.  С другой стороны, отсвечивать на опушках удобным пристрелом, грозилось утерей всех органов чувств, вместе с их подставкой – бестолковой моей башкой, жадной до приключений.
 Наспех оценив шансы, я ломанулся по чащобе, выставив перед собой руки как кот вибриссы, чтобы не забодать лбом лесную мебель.
Двигаться казалось предпочтительней, нежели стоять. Утомительный бег с препятствиями и отрезвляющая порка ветками, злили и отвлекали от острого страха. При коротких передышках приходилось прислушиваться, и с истеричной досадой улавливать верный курс неумолимой гончей (самый неудобный соперник, это спортсмен-бегун: если ты сильней – никогда не догонишь, а если сильнее он, то догонит всегда).
В данный момент я представлял собой редкий клинический случай полного облома для практикующего психиатра… Почему? – А потому, что моя паранойя была слишком обоснована патологической манией преследователя. Совсем не бесплотного и крепко сидящего на хвосте.
Но, то ли еще будет. Не мания преследования, так другая фобия начала портить мой положительный анамнез. На меня блеснула другая грань многогранной паранойи, не менее липучей (да не прочтет эти строки участковый психиатр).
Мои привалы становились все короче, по причине странной вожжи под хвост, что именно здесь, где сейчас остановлюсь, я и не хочу быть сожранным!.. Имею право на последнее желание?! Хочу более достойного вечного пристанища обглоданным останкам своей души. И все тут!.. Хорошо, что я такой привередливый. А может это вовсе не паранойя, а просто – я капризничаю? 
Шум от охотника стал мерцающим, словно метроном. К месту вспомнились шоу со стробоскопами, когда видишь человека далеко от себя, и неожиданно – уже на вытянутую руку. А просто потому, что память, замечает лишь те отрывки, что наполнены зрительной информацией, и пропускает пустые темные. Оттого, время комкается и течет иначе.
Треск сучьев от небрежной походки зомби создавал подобный эффект – я жил во время звука, и умирал в его ожидании. Когда периоды затишья особенно удлинялись, инстинкт самосохранения психики норовил погрузить сознание в глубокую кому, угрожая возникновением духа на опасной близости. Я боролся с неуместным сном, и засек себя на невольных потугах смахивания и ощупывания тела, как будто предупреждал неожиданную хватку из темноты. Шея втянулась в плечи как телескопическая антенна, хотелось уже напялить доспехи черепашки-ниндзя… Где здесь магазин спецодежды?!
Предательский страх исподволь подкладывал вариант с капитуляцией на милость хищнику. Ну, там – попытаться договориться об аннексиях и контрибуциях, и прочих взаимовыгодных бартерах. Типа, сжалиться надо мной, и начать есть не с головы, а с хвоста… Такая вот самоирония от мясомолочного скота.
Чертово чучело, кажется освоилось с новым телом и стало двигаться стремительнее. С каждой остановкой я чувствовал сокращение спасительной дистанции. Успех охоты становился делом времени. Я вскарабкался на отвесную скалу, где свободное окружающее пространство освещалось луной.
Может очертить вокруг себя магический круг? – Ага, и в тихой истерике ожидать прихода Вия!.. Пожалуй, самое время мужественно покончить с собой, пока еще не познал постыдные грани своего характера… Нет уж, дудки, я любопытный – буду их терпеливо изучать. Ради науки.
Под руку попался увесистый каменный обломок, чудненько подходивший к зверскому профилю шамана. В смысле – к его косметическому исправлению через хирургическое вмешательство. Если вместе с демоном выбью и душу колдуна, то особо переживать не стану. Попрошу другого колдуна. Вон их, сколько в объявлениях предлагается!.. Больше чем сантехников.
Я посмотрел наверх, по срезу неприступного скального отвеса: не дай Бог ему сверху нарисоваться. Иначе, косметическую операцию сделают мне – бесплатно, насильно и не совсем косметически.
– Атаприту-у-ушуу…
Прямо под ногами, с нежным придыханием прошипел манящий шепот зомби. На мгновение тускло осветилась его личина, подернутая глубочайшими морщинами. Глаза были неестественно впалыми и без белков. Раздутые до гротеска ноздри оформились в пятачок сатира, натянув верхнюю губу и ощерив передние зубы. С подбородка обильно свисала присохшая пена.
Колдуна словно состарили компьютерными технологиями, лет так на сорок. При особом желании, в растрепанных волосах черта можно было усмотреть и торчащие рога.
– Патемтамой… патемсамной? – жалобно молил зверь.
– «А зубы не переломаешь?!» – недвусмысленно изобразила моя говорящая мимика.
Хищник недурно разбирался в языке тела… Тень мелькнула и растворилась, выдавая себя лишь звонкой быстрой чечеткой. Кажется, что так цокотать по камню могли лишь острые копытца. Типа козлиных. 
Я замахнулся камнем на звук:
– «Будьте любезны поблеять, для ориентира?!» – сказал или только подумал.
Дух внезапно нарисовался несколько правее. Жаль, неудобно для хорошего замаха… И что это? – Кажется начал несуразно пробовать на зуб выступающий из скалы каменный уступ? Что-то вроде подкопа (или подгрыза) под меня?.. Вспомнились сказочные предания разных народов, где ведьмы и шайтаны пробовали раскачивать горы и подгрызать деревья с сидящими на них добрыми молодцами. Начитанный бес!.. Правда, слегка попутал осадную тактику. Но по любому, завтрашний визит шамана к стоматологу был уже обеспечен. А может, еще и к гастроэнтерологу, вместе с ухогорлоносом – если я не сварюсь в желудке живоглота или стану костью в его горле. Вот только, стать заворотом кишок у людоеда, и изнурять его клизмами было слишком маленькой местью для меня. И недостойной стратегической целью.
Улыбка покойника снова нарисовалась гостем из мглы, и я изловчившись, чиркнул каменным орудием по маковке зомби. Жаль, что на большее не хватило длины руки. Но и это оказалось достаточно поучительным – черт ретировался во мрак.
– Ссышь, бессмертный?!
Я почувствовал прилив уверенности, впервые, за целую вечность – длиной от привала с магом, до этой злополучной скалы. И тут же (что губит нас порой? – излишняя самоуверенность) сотворил непозволительную глупость. Уместно сказать, черт меня дернул плюнуть в темноту, вдогонку!.. Зачем? – Чтоб закрепить успех и довершить возмездие контрольным плевком в голову! Или может, сделать рекогносцировку местности, определив по отраженному звуку препятствие, как это делает летучая мышь?.. Наверное, был резон, не помню.
Ну ладно, раз уж плюнул, так остановись, перезарядись?! Так нет же, возомнил себя пулеметом, и вполне ожидаемо, что следующий мой плевок дал осечку, угрожая повиснуть на груди медалью «за отвагу с духами». Я рефлекторно согнулся, отвергая из скромности такую награду, и завис раком над обрывом, махая руками как пловец на фальстарте перед прыжком в воду.
Моя правая нога заскользила вниз по склону, а рука с камнем – вверх, невольно приложив его уже к собственной макушке, и совсем не вскользь. От самоудара заложило уши, а в носу характерно пахнуло железом – кровью.
Из мрака взвилась массивная тень. За мою висячую лодыжку, как за наживку, уцепились чьи-то цепкие крючья. В ответ, моя левая рука машинально нащупала удобный зацеп в скальной расщелине. Я попытался заглянуть за правое плечо, чтобы рассмотреть наглую хрень, повисшую на моей ноге.
Хотя по правде, этого совсем не хотелось – психика на грани срыва советовала любоваться только безмятежными звездами. Такое желание было молниеносным, и ответным на критическое состояние пойманной жертвы, и даже имело научное определение – «смещенную активность»… Бывает, что какая-нибудь антилопа, еще живая, но неторопливо пожираемая львиным прайдом – как ни в чем не бывало начинает мирно кушать, хватая зубами окружающую травку. Это ответ психики на перенапряжение, то есть, переключение ее от невыносимой реальности на отвлеченные фантазии.
Мне жутко захотелось стать мультяшным героем, вроде волка из «Ну, погоди!», которого плющат и колбасят, а ему все нипочем. А еще лучше, оказаться маленьким Стасиком, хохочущим дома у телевизора над проделками зайца и волка. Или нет, сейчас меня разбудит мама – пора собираться в школу.
Внезапно, тяговое усилие вниз ослабло, сохранив лишь ненавязчивый обхват, и даже почудилась некоторая поддержка снизу. Тут же, возникло новое желание – увидеть возле повисшей ноги не зубастого оборотня, а скажем – своего отца, который невесть откуда очутился здесь, и страхуя сильными руками помогает слезть любимому сыну. А я, маленький нашкодивший пострел, с виноватыми оправданиями прыгаю в его объятия.
– «Сынок, обопрись на меня. Как ручонки-то дрожат! Не плачь, слазь, все уже позади».
Но, как же не плакать, когда глаза наливаются виноградом в предвкушении счастливого избавления от кошмара.
– Чево ты так долго?! – всхлипнул Стасик, и подался на знакомый с детства теплый запах отцовского пота. Самого желанного аромата в мире.
Широко раздвинув руки, меня надежно ожидал принять отец. Такой молодой, как сорок лет назад, здоровый и уверенный в собственных силах. Уж он то, точно не уронит своего сына.
– Родной ты мой, Папка! – слезы напрочь застили глаза, рискуя в прыжке промахнуться мимо мягкого отцовского батута.
Но также внезапно из глубины подкорки пришло осознание, что я – сам Отец. И что я – это мой сын, висящий на скале. В то самое время, как я – отец, дома на диване сладко ковыряюсь в носу. И только я один могу, невесть откуда появиться здесь, и спасти своего сына.
Слезы брызгами разлетелись из глаз, срывая благодушную маску с хищного псевдоспасителя, раскинувшего руки в ожидании позднего ужина. И подлинной личиной проступило из мрака бледное лицо смердящего прокисшим тленом трупа, с отвисшей челюстью от неожиданной смены моего настроения.
Стало совершенно наплевать, кто там по-хозяйски расположился под скалой: волк или семеро козлов – они были угрозой моему сыну!
– «Фас!!!» – скомандовала воля. Мне – волкодаву, стоящему насмерть на пороге своего логова.
Я наотмашь рубанул каменным орудием по вознесенным лапам оборотня. Послышался характерный вязкий хруст от удара по костяшкам пальцев. Или когтям. Волк сноровисто отыграл назад, и его место соскоком занял волкодав.
Мое сердце распирала отчаянная отвага. Я мог бы сейчас разровнять эти неприветливые Жигулевские горы, а потом заново их сморщить, по своему личному вкусу и усмотрению… Пора менять нафталиновые порядки в загробном мире!   
– Ну, паскуда – упросил?! Моя очередь пятнать! Считаю до трех, два уже было! Поймаю, наложу в бубен до самых краев!
Я прыгнул с высоты на невнятную тень зомби, но бес видимо буквально принял мое приглашение поиграть в прятки, растворившись в потемках как клякса в чернильнице.
– Эй покойничек, кушать подано – налетай к раздаче!.. Отдай куртку, все прощу! – сохранив голову, я начал плакать уже по волосам. 
И не дождавшись клиента у окна раздачи, послал ему вдогонку свой увесистый каменный томагавк, вместо раннего завтрака, и еще пару более весомых словесных определений его гнилой потусторонней сущности.
Надо же, как бес прочуял мои тайные желания: хотел увидеть отца – «Трах-тибидох, будет исполнено, о-о-о достопочтимый ибн Волька» – Хоттабыч хренов!
Вынесенный мозг стали заносить обратно. И его, вместе с досадой посетила самая целебная мысль за эту ночь – почему я не позвонил шаману?! Так, просто же!.. Хотя, может я и обольщаюсь? Может быть дух потрепал бы мне нервы еще и по мобильнику, за мои же кровные: «Абонент временно недоступен… – Занятууууужином, хихихихихихи!». Погань!.. А чего гадать-то, сейчас и позвоню! Посмотрим, кто там абонент: шаман или бес, или оба «отсасывают» в сети?.. По-о-оуху!
Пошел зуммер дозвона и, одновременно послышались знакомые трели самого телефона колдуна – где-то метров на десять выше моей нынешней дислокации… Я метнулся кабанчиком в сторону – на звук, и начал карабкаться по пологому заросшему склону, правее места спарринга с бесом. Трубку подняли:
– Да? – послышался недовольный заспанный голос: – Слушаю?
Мои уши, обретшие за ночь волчью чуткость, направляли тело уже на живой звук. Еще рывок вверх, и я неожиданно ступил на то же плато, откуда недавно стартовал сломя голову – только с обратной стороны.
Колдун лежал на прежнем месте, лишь обернувшись ко мне вполоборота:
– Чего дуркуешь?! – его голос никак не выдавал человека, только что гонявшегося по горам. Ни одышки, ни возбуждения, кроме характерной сонной хрипотцы… Ну, полное алиби, нахрен! 
– Да, поссать заблудился. А ты чего не спишь? – выкрутился я, подавляя в себе клокотание гнева и досады.
Выставлять претензии было преждевременно. Да и стоило ли?.. Если все это было розыгрышем, то я купился по полной. И если начать виноватить шамана, то уже он может уссаться со смеху. Смолчу – хоть за умного сойду, коли храбрым стать не получилось… Конечно, обиделся бы, кабы на обиженных воду не возили. И есть за что: человек ведь не контрабас, у него нервы. 
Я подошел к своей лежанке из мшаника, и принюхался, в надежде учуять кислый запах свежей блевотины беса, которой он давеча, не спросясь обгадил мою необжитую подстилку. Но тщетно – ничего кроме запахов леса, и рвоты от футболки на собственном плече.
А поди теперь, докажи?.. Вспомнился анекдот в тему, когда на оправдания пьяного в дым мужа, что мол, не сам он упал в лужу, а встречные негодяи его толкнули – жена с издевкой подыграла: «Эти подонки тебе еще и в штаны насрали!».
– Поссал, или тебя конвоировать до горшка? – сбил меня шаман с дедуктивных мыслей, упреждая проведение следственных мероприятий. 
– Не, утром, а то еще промахнусь. Струи чего-то не видать… Зато, попил бы? – в горле было сухо, как у египетской мумии. 
– Не-е-е… лучше поссы, воды мало.               
– Давай, давай, а то отберу!
Сделал пару глотков, подавив в себе страстную жажду, вылакать все… Сон не шел, хоть овечек считай.
   Это был самый отталкивающий опыт моего общения с колдуном. Но не самый страшный… Надеюсь, что еще всякое будет, ведь счастье в контрастах?
   Но теперь – по порядку…