За тех, кто в море
В целях демонстрации их особого статуса.
Мероприятие это весьма ответственное, и каждый флотский (будь то адмирал или простой матрос), находящийся ввиду корабля, в сей момент обязан застыть на месте и выразить почтение.
А по его завершению, воспрясть и нести службу дальше.
Одним погожим майским утром, какие бывают только в Заполярье, без четверти восемь, на 3-ей флотилий атомных подводных ракетоносцев началась традиционная подготовка к действу.
Бодро пришагавшие с камбуза экипажи застыли в сине-черных строях на пирсах, на высоких, с раскинувшими в стороны перья рулей рубках и в носу, у флагштоков, застыли вахтенные, а метроном штабной плавбазы стал гулко отсчитывать секунды.
- На фл-аг, и гюйс, смирно! - вселенски раскатилась над ультрамарином залива усиленная динамиками команда.
Все, что еще двигалось в поле зрения застыло, кроме рванувших с глади вод в синеву неба, стай чаек и бакланов.
- Фла-аг и гюйс, па-аднять! - взвился еще выше металл голоса.
Далее, отражаясь эхом в розовых сопках, над просторами грянул Гимн Великой страны, наполняя военные сердца гордостью и патриотизмом.
- В-о-льно! - прервал наполнение штаб, вслед за чем в базе все стало двигаться и шевелиться.
Стоявшие на пирсах экипажи, по командным рыкам, задробили каблуками по стеблям трапов, ныряя в дверные проемы рубок, тягачи и другие средства транспорта в режимной зоне заурчали моторами, а колонна военных строителей на
дальнем серпантине, зеленой гусеницей поползла дальше. Возводить в недрах гранитных скал, особо секретное укрытие для возвращающихся с боевых служб атомоходов.
- Что и следовало доказать, - щурясь от яркого солнца, обозрел красоту мира, поднимавший гюйс, вахтенный торпедист Сашка Полетаев.
Служил он по третьему году, был старшиной 1 статьи и к жизни относился философски.
Вслед за этим, швырнув качавшимся на волнах чайкам, извлеченную из кармана галету, Сашка отдраил люк первого отсека и спустился вниз, под бубнение корабельной трансляции - «команде начать проворот оружия и механизмов!»
Накануне экипаж сдал последнюю задачу перед выходом на боевую службу, и в полдень ожидался сам командующий со штабом.
Вслед за «проворотом» началась большая приборка (адмирал был крут и любил чтобы все блестело), а ровно в двенадцать, на пирс въехала черная «Волга» в сопровождении двух «УАЗов».
- Смирно! - бросил руку к пилотке, лично встречающий начальство командир, вслед за чем командующий буркнул «вольно» и заворочал золотым шитьем фуражки.
Выкрашенный накануне крейсер сиял чернью кузбас-лака, радовал глаз белоснежным бортовым номером на рубке, а так же обтянутым по такому случаю новеньким брезентом трапа, у которого истуканом застыл вахтенный.
Чисто умытый, в хромовой канадке и с масляно блестящим автоматом.
- Гм-м, - сказал спустя несколько минут адмирал, что было признаком удовлетворения.
- Ну, а теперь поглядим внизу, - шагнул хромовым ботинком на плетеный мат и величаво зашагал по трапу. За ним последовал командир, а потом вся свита.
Обход корабля, как всегда в таких случаях, начали с первого отсека, а затем двинулись дальше, завершив в десятом
Чистотой крейсер напоминал амбулаторию, все на нем было в образцовом порядке, команда потрудилась на славу.
- Ну вот, можете, когда надо, - констатировал адмирал, вслед за чем пожелал отобедать в офицерской кают-компании.
Интендант с коками тоже не ударили в грязь лицом, и мероприятие прошло на высоком уровне.
А когда, не разнеся никого (что случалось с ним весьма редко), командующий со штабными покидали корабль, флагманский штурман испросил у того разрешения задержаться.
- Добро, - последовал ответ, после чего начальство убыло решать стратегические задачи.
- А с тебя Вова коньяк, - сказал командиру флагманский штурман, когда тот вернулся, проводив командующего.
- Это с какого перепуга? - ухмыльнулся тот. - Поясни, Саша.
Оба были однокашниками по ВВМУ имени Фрунзе и дружили семьями.
- У тебя на корабле гюйс поднят вверх ногами, хорошо что «сам» (вздел вверх палец Саша), и другие штабные не заметили.
- Как вверх ногами?! - выпучил глаза Вова. - Шутишь?
(Данное считалось военно-морским позором, также как неудачная швартовка или потеря якоря, со всеми вытекающими последствиями).
- Давай поднимемся, и убедись сам, - заявил однокашник. - Какие могут быть шутки.
Когда все подтвердилось и алое полотнище со звездой привели в надлежащий вид, в каюте командира состоялось «избиение младенцев».
- Кабак! - орал «первый после бога» на вытянувшихся перед ним командира БЧ-3* и старшину Полетаева. - Я знаю, что все торпедисты тупые! Но не до такой же степени!
Впрочем, наказывать капитан 1 ранга их не стал. Минно-торпедная боевая часть была лучшей в дивизии.
А вечером, вместе с флагманским штурманом, они сидели в гарнизонном ресторане и пили коньяк.
За тех, кто в море.
Свидетельство о публикации №214071201347