После семидесяти. Часть 1. Детство. Фрагменты

Вспоминаю: ясное июньское утро. Мы с братом бежим в лес по ягоды: я впереди, он сзади играет самодельным ножичком. Слышу вопрос: «Слабо, попаду тебе в пятку?». Я  отвечаю: «Слабо!». Он: слабо? Я – слабо! И в третий раз то же. Я уверена: не бросит, пожалеет. И вдруг – я кричу, в пятке кровь… А братец спокойно подводит итог, говоря: «За слабо людей убивают». Я с плачем вернулась домой, он мне потом приносит ягоды. Было мне шесть, ему девять лет.

Вспоминаю: как только сходил снег, пригревало солнышко стенку дома, я в огороде делала «хорунку» - будто дом: клались кирпичи по углам, на них доски, на доски ставились разные черепки, отбитые чашки, пузырьки. Посуда набивалась угощением из песка и глины. Звались гости – подружки. У них тоже были хорунки, и в гости мы ходили по очереди. Чинно здоровались, пили чай, поднося всё то к губам и будто жуя. После угощения раскланивались, приглашая к себе. Когда у Фаинки пришёл отец с войны, он ей построил хорунку как домик: со стенами, крышей, внутри лавки и столик. Как мы все, безотцовщина, завидовали ей!

Вспоминаю: в девять лет я прочитала книжку «Господа Головлёвы» Салтыкова-Щедрина. Особенно мне понравился эпизод со спичками, когда сёстры Аннинька и Любинька хотели покончить с собой. Я решила проверить, можно ли отравиться спичками. Извела полный коробок, содрала головки, залила водой, настояла два дня. А выпить побоялась – жизнь дороже. Да и откуда мне было знать, что это были другие спички, не фосфорные?..

Вспоминаю: однажды у стариков Треповых умер козёл. Почему-то мы, человек пятнадцать ребятишек, решили его похоронить. Старшие на носилках несли его впереди процессии, Саня Бурик и с ним ещё трое шли за «гробом», выли, оплакивали с громкими причитаниями: «Ой, да куда же ты от нас уходишь! Ой, да что это с тобой сделалось! Да будем мы тебя всегда помнить!». Куда мы его девали, я не помню, но траурную процессию, и правда, помню до сих пор.

Вспоминаю: в очередной приезд дяди Вани и тёти Поли я спряталась в сено, над коровой. Был праздник, на улице гулянка, а я уснула. Искали меня долго, и в то сено кололи большими вилами, но я опять осталась жива.

Вспоминаю: банным днем всегда была суббота. Женщины отмывали сначала детей и потом отправляли их домой. Как-то раз мы с подружкой Файкой побежали из бани в чистых платьицах, с чистыми мордочками и увидели в деревне трактор. Тогда это было редкое явление. Мы, конечно, помчались к трактору, упросили тракториста посадить нас в кабину и покатать в поле. До самой смерти он помнил и рассказывал моей сестре, как мы забирались через колесо в кабину, прокатились в поле и, довольные, помчались бегом домой. Но в каком виде! В мазуте, в солярке, в грязи были не только наши руки, ноги, лица, волосы, но и чистенькие до этого платья. Нас переполняла радость, хотя мы с Файкой точно знали, что нам опять влетит.