Осенняя зарисовка

               

                ОСЕННЯЯ ЗАРИСОВКА

Она заметила его сразу же, как только вошла в зал, где уже в самом разгаре шла дискотека. На первом плане танцевала эффектная блондинка лет сорока пяти, похожая на какую-то иностранную актрису. Она вела себя так, что невозможно было не обратить на неё внимания: постоянно ловила кончиками пальцев причудливые складки по низу своего платья и поднимала его так высоко, что можно было отчетливо рассмотреть ажурную резинку на её шелковых чулках.
Все, особенно мужчины, невольно оглядывались и реагировали по-разному: кто-то просто открывал рот, кто-то улыбался, а женщины смотрели осуждающе и лица многих искривило явное неодобрение такой фривольности танцующей. Чтобы как-то «погасить» нарастающее недовольство объект её внимания подошел к ней и охладил её прыть тем, что предложил продолжить танец в медленном темпе, с чем она согласилась и обвила его шею руками так сильно и плотно, что партнер слегка растерялся. Решив получше осмотреться в этом клубе под названием «Гараж», она присела на одно из свободных сидений. Освещение было приглушенным и можно было не привлекая внимания рассматривать присутствующих и интерьер зала. Но, почему-то, хотелось смотреть только на него. – Что в нем такого, что, увидев этого мужчину, меня начало слегка подтрясывать, - думала она. – Он то даже ни разу не посмотрел в мою сторону, да и почему он должен обращать на меня внимание?!
В этом зале она не в первый раз, так как много лет подряд приезжала сюда – в санаторий среднего класса подлечиться, сменить обстановку, «продышать» свежим воздухом легкие и с новыми силами приступить к работе. Из года в год в санатории что то меняется, в основном, к лучшему. Вот и в этом зала кардинально изменили интерьер. Раньше здесь был просто кинозал: сидения, экран, кондиционеры. А сейчас – клуб «Гараж», название говорит само за себя: прямо из стены будто выезжает автобус, в его кабине сидит диджей, стены оформлены так, будто это салон по продаже авто. В глубине зала интересно, со вкусом установлены несколько мотоциклов – ретромарок, где отдыхающее фотографируются и просто сидят. В стилизованных под вид гаража шкафах выставлены десятки автомобилей, изготовленных в миниатюре, видимо, что невольно возникает желание всё это рассмотреть. Даже потолок вписался во всю эту картину: на нем обилие фар, светофоров, каких-то фонариков, автоаптечек, ключей, домкратов и еще много чего, что так необходимо автолюбителю. Киноэкран остался на своем месте, а перед ним – танцпол, заполненный желающими покрутиться в быстрых и медленных танцах. Публика самая разная, - так было всегда. Но ведь «Гараж» - это прямая связь с автомобилем, а его девиз – «Движение», поэтому двигаться и только двигаться желают все, кто пришел сюда после дневных процедур и прогулок на природе, и это весёлое движение будет здесь допоздна, пока не прозвучит автомобильный спецсигнал, извещающий о том, что «движение» прекращено… на сегодня.

* * *

Люблю осень. В любых ее проявлениях. Будь то ненастье с дождем и ветром или тихий солнечный и прохладный день, - все это мое настолько, что хочу ее уже сразу как она заканчивается и жду потом весь год прихода осенних дней с золотым шелестом листвы на деревьях и под ногами, с ярким солнцем, иногда так тепло греющим, что хочется остаться в одной футболке. Люблю внезапно, откуда ни возьмись на летевшие серые облака, принесшие с собой ветер и дождь, так же внезапно прекратившийся… Люблю шуршание в нескошенной высохшей траве мышей-полёвок, которые в изобилии снуют прямо через дорожку за территорией санатория, куда выхожу на прогулку. А «подушка», образовавшаяся в результате опавших иголочек лиственницы. Так приятно похрустывает под ногами, когда идешь по аллее из этих грациозных деревьев, - ну это просто фантастика.
Всё это природное блаженство притягивает меня сюда, дает простор для раздумий и размышлений о разном: о прожитом, об ошибках и удачах, о близких и родных, об итогах, всегда подводимых мной в период отпуска, и еще о многом, что пока еще волнует меня и живет в душе несмотря ни на что.
* * *
- Жанна, ты ли это?! – слышу, подходя для завтрака к своему столу в большой и уютной столовой санатория. – Сколько зим, сколько лет мы с тобой не виделись, года три-четыре, наверное?! – поднимаясь из-за соседнего стола и направляясь ко мне восклицает Лидочка – моя давняя знакомая, с которой когда-то проживали в одном номере. Обнимаемся с ней, задаривая друг друга комплиментами. – Как давно и с кем отдыхаешь? – спрашивает меня она и, не дожидаясь ответа, тут же выдает: - Я нынче занята… уже! И такое счастье у нее на лице, такая радость разрывает каждую ее фразу, что мне не остается ничего другого, как поздравить ее с такой удачей и сказать, что это всегда было в ее правилах: путевка не должна «сгореть»!
Обменявшись еще несколькими любезностями, м присели каждый за свой стол. Думаю, что в любом санатории, доме отдыха, на курорте – везде правила этикета одни и те же: прибывший «новенький» за стол рассказывает о себе ровно столько, сколько считает нужным. Кто желает узнать больше заявленного – приглашает на разговор. Кроме неня за столом сидят трое мужчин: Егор Исаевич лет шестидесяти восьми, выглядящий очень интеллигентно, опрятно и правильно пользующийся столовыми приборами; Николай Степанович, думаю, чуть младше меня, одет в светлые рубашку и брюки, его руки очень ухожены и, похоже, никогда не знали физического труда. Почему-то, сегодня у меня уже нет той тряски, которую я испытывала вчера – в первый день моего приезда, когда увидела Николая на дискотеке. Третьим был Роберт Викторович, человек, как мне показалось, связанный с каким-то видом искусства, ведь некоторая неряшливость в одежде, длинный и слегка замасленный волос – это определенный признак таких людей, да и ошибаюсь я редко… 
- Жанна, - негромко представилась я. Вопросов больше не последовало… Это меня и радовало, но и, не буду кривить душой – огорчило. Хотелось, что бы Николай хоть что-то спросил или сказал, тем самым дав мне возможность понять для себя, так ли уж он мне интересен. Что ж, ладно! Не произошло! Возможно, он не захотел делать это при всех соседях, возможно, я вовсе не интересна ему… Хотя на излишнее ко мне внимании от Егора Исаевича он отреагировал, сказав: - А вы молодец, сразу пошли в атаку, я так не умею… - Учитесь, друг мой, пока я жив, я обожаю женщин, а тем более женин на отдыхе. – Здесь они совершенно другие, - не такие, как дома на кухне или работе. Здесь они просто душки: добры, привлекательны и раскованны, ведь семья и быт заедает, а здесь им позволительно раскрыться и цвести… - Обожаю их! Завершив свою речь, он галантно взял мою руку в свою и поцеловал. – Простите, всё как-то неожиданно, - растерявшись сказала я. – Не смущайтесь, - ответил любитель комплиментов, - вам не надо этого делать просто потому, что вы – женщина… - Пожалуй, соглашусь с ним, - подумалось мне и я продолжила рассказ о себе – любимой. – Работаю в клинике, режу и заштопываю людей так много и так часто, что просто не могу без этого жить, а пациенты – без меня, тем более, что это, в основном мужчины. – Вот, пожалуй и всё, что могу о себе сказать! – а, не много, - опустив глаза в стол, произнес Николай, - зато сказано самое главное: - Чуть что не по мне – зарежу…! – Где-то так, - посмотрев прямо на него ответила я, улыбаясь. Напряжение в нашей компании спало и Роберт без всякого вступления начал рассказывать о случае, произошедшем с ним во время операции на аппендиците. Все от души посмеялись и заспешили на утренние лечебные процедуры. Николай, обгоняя меня перед выходом из столовой, обернулся и сказал: - Вечером увидимся! Я только пожала плечами…

* * *

В полуденный час хорошо выйти на воздух. Он здесь необыкновенно легкий, чистый, и, кажется, так насыщен всякими полезностями, что хочется полностью расправить грудь и дышать-дышать… На обед мне идти не надо, - всегда так делаю здесь и чувствую себя легко оттого, что хотя бы две недели даю организму отдохнуть от привычных «первого-второго и компот». Просто делаю, что хочу! Весь народ, попив в бювете перед едой минеральной воды, потянулся в столовую; кто в общий зал, кто – в ресторан, а кто – на «шведский стол». Иногда люблю понаблюдать за людьми, которые из еды делают культ. Скажу вам – это ещё то зрелище, но после этого мне, почему-то ещё больше не хочется есть. Вобщем, гуляю, дышу, рассматриваю окрестности, отмечаю про себя, какие за год произошли перемены, что теперь мне нравится больше или меньше. Сегодня иду в сторону городка, где живет обслуживающий персонал санатория. Хочется увидеть дом, начало строительства которого видела прошлой осенью, когда здесь отдыхала. Тогда меня поразили архитектурные формы самого дома и того, что должно было создать комфорт его жителям рядом с этим домом. Нынче здесь уже всё благоустроено. Оказывается, дом строился по индивидуальному проекту тех, кто здесь уже живет. Это люди, выехавшие сюда из Норильска, Дудинки, Катеркана, Игарки. Это те, кто так соскучился по земле, по саду, огороду, по теплу и уюту. Дом сейчас выглядел, как пасхальное яйцо: чистый, светлый, с обилием цветов на балконах и у подъездов, с выкрашенными во все цвета радуги поребриками. Даже мусорные урны стояли, открыв рот, такие яркие, в цветочных трафаретах и, казалось, просили каждого прохожего: - Ну посмотрите на нас, ну воспользуйтесь нами…! Моё внимание привлекли и своеобразные огороды, если их можно было так назвать. Они окружали с трёх сторон дом и представляли из себя череду грядок, теплиц, парников, композиций из кустов виктории и малины. Урожай был уже убран, только кое-где остались желтеть на унавоженной земле тыквы саамы причудливых форм, да не выкопанный до конца картофель. Хозяева не спешили заканчивать уборочный сезон, тем самым давая себе как можно дольше наслаждаться копанием в земле, уборкой старой, пожухлой травы и просто присутствием каждого на своем участке, обсуждая с соседом вопросы сохранения собранного урожая овощей и ягод. Всё здесь выглядело общим: межа отсутствовала, как не было и никакого забора, что было очень необычно для меня – городского жителя. Никто ничего здесь не воровал, не гадил, не портил теплицы, - всё на доверии, всё по совести. Порадовалась за живущих здесь людей, за их стремление и тягу к земле, за старание и желание делать всё своими руками, не жалуясь и не плача изо дня в день делать свою жизнь лучше хотя бы в отдельно взятом доме, саде, огороде.
Возвращаюсь с экскурсии с мыслями о своей родной деревне, где прошли годы детства и юность, где мы, дети тоже много работали на приусадебном участке: копали, садили, собирали, очень помогали родителям. В душу закрадывается легкая ностальгия от желания побывать за время отпуска и там. Встреть знакомых односельчан, сходить на могилы родителей, поклониться учителям. – Всё надо успеть, - думалось мне. – Делала так всегда много лет и в этом году не буду нарушать мною же заведенный порядок – расписание на отпуск. Возвращаюсь в номер, попутно купив бутылочку коньяка, - нельзя нарушать общепринятые каноны прибытия-убытия. Всё равно придется позвать в гости Лидочку с ее бойфрендом, - отметить приезд и встречу.
* * *

С возрастом ко всему относишься более серьёзно к развлечениям - тоже. Хотя, легкомысленно ли это, позволить себе завести курортный роман «без права перспективы?» Может быть, такой смелый шаг – прерогатива сильных личностей…?! Проснувшись после неожиданного для меня полуденного сна, лежу, раздумывая так, на кровати в номере. Вот уже и прогулка пошла впрок моему здоровью, - заснула, чего давно в укладе моей жизни, да тем более днем, не было. Это радовало. Всегда, когда сюда приезжаю, внутри меня что-то меняется: становлюсь какой-то романтичной, сентиментальной и еще более доброй, что ли. Хотя мои пациенты и так осыпают меня благодарностями, говорят мне много теплых слов, в ответ на которые, как мне кажется, я очень скупо улыбаюсь, чем вынуждаю благодарящих смущаться. Однажды один мой больной, в благодарность за успешно проведенную ему операцию, будучи уже в очень преклонном возрасте, предложил выйти за него замуж. Другие (и таких было немало), даже не поинтересовавшись, замужем ли, приглашали поехать с ними после завершения лечения на отдых… Конечно же, все они знали, что я одинока. Больные, как правило, своей «внутренней разведкой» делают нереальные усилия для того, что бы разузнать о докторе, медсестре или санитарочке всё, что их интересует, или необходимо знать.
Мне всегда бывает мужчин очень жаль, когда они в возрасте далеко за пятьдесят только ещё начинают понимать, что нужно заводить семью. А мне кажется, что многие женщины в этом возрасте уже понимают, что лучше быть одной…
Считаю, уж если и быть с мужчиной, то только с таким, что б все завидовали, а не сочувствовали.
Последние слова Николая «вечером увидимся» периодически всплывали в памяти и что он имел ввиду, сказав их…? После ужина сегодня в клубе концерт силами отдыхающих. Обожаю народное творчество в любых его проявлениях, будь то художественная самодеятельность под простой баян или занятия прикладным искусством, - всё настолько захватывает и располагает к себе, что иногда и сама принимаю в этом участие.
Еще издалека вижу, что за нашим столом в одиночестве сидит Егор Исаевич. Он внимательно рассматривает публику в не до конца заполненной столовой, иногда останавливая взгляд на, видимо, понравившихся ему особах женского пола. Да, эта блондинка ему явно приглянулась, он, буквально пожирает её взглядом своих карих глаз, а она делает вид, что не замечает этого.
- Добрый вечер! – подходя к столу, говорю и своим соседям. Егор Исаевич оживленно приветствует меня, привстав со стула в угодливом поклоне. Разговор о погоде, о том, как провели день прерывается с появлением Николая Степановича. Он – в элегантном темном костюме и в очень идущей ему бледно-голубой сорочке, оттеняющей его серо-синие глаза и слегка волнистый, чуть с сединой темный волос. В его руках охапка красных роз. Протягивая их мне, он, слегка покраснев, произносит: - Это вам, Жанна! – Хочу надеяться, что вы их примете в благодарность за то, что вы есть. – Ведь, я думаю, в основном вам дарят цветы за что-то: за спасение жизни, как благодарность от родных, за талант хирурга…! – Вы – очаровательны, других слов я не могу применить к вам! – Спасибо, Николай, конечно! – Но зачем же делать такой жест у всех на виду? – Ваши поклонницы вас неправильно поймут, разочаруются, ну и в конце концов, вообще не следовало этого делать, ведь вы, как сказал мне Егор Исаевич, даже небыли сегодня на обеде… - А это значит, что вы куда-то ездили, «добывая» эти цветы, здесь цветов негде взять…
- Зачем такие жертвы, - не понимаю!
- Вы знаете, Жанна, давно моя душа не просила у меня ничего подобного. – А в этот раз она прокричала мне, необходимость сделать это. – И это о чем-то говорить, я думаю!
– Не буду вас, Николай, ни в чем переубеждать. – Вы взрослый мужчина и вам виднее, - ответила я ему.
Концерт был необыкновенно весёлым, легким и таким домашним, что выйдя из зала, мы с Николаем еще какое-то время обсуждали его, пока, не став дожидаться лифта, поднимались по лестнице в свои номера. Немного вкрадчиво, как мне показалось, Николай попробовал пригласить меня к себе в номер на «отменный коньяк», так он мне сказал о спиртном напитке, подаренном ему сослуживцем-армянином, знавшим толк в коньяках. – А что, вы знаете, я – не откажусь! – удивила ответом Николая, от чего он засветился, как Рождественская елка. Коньяк действительно был стоящий: не обжигал, лаская горло прекрасным ароматом слегка ощутимых вкраплений толи корицы, толи какой-то травы, так тонко влившихся в его состав. Николай немного рассказал о себе. Был женат, есть взрослая дочь. Их брак съела ржавчина ревности, которую он терпел от жены почти двадцать три года. Больше так жить не мог и не хотел, подал на развод.
Все эти годы одиночества почти ничего и никого не искал, боялся попасться в очередные «ревнивые лапы», что ля него стало бы ещё более мощным ударом. – Ну не виноват же я, в конце концов, что одарен такой внешностью, - в заключение сказал он. – Женщины всегда не преминут, чтобы не сказать комплимент, или стараются познакомиться со мной… В ответ и я делаю им знаки внимания, как той блондинке на дискотеке. – Надо же было как-то приостановить тот раж, в который она вошла, уже себя не контролируя… - Я человека отвлек: и ей хорошо, и мне…
- Вы, Жанна, можете верить или не верить мне, но со мной давно такого не было. – Я тоже вижу, как смотрят на вас мужчины, особенно сегодня, когда вы в этом платье и с цветами. – Ведь многие сегодня смотрели не на сцену, а, ломая шею, поворачивались, что б посмотреть на вас…! – Мне было очень хорошо находиться рядом с вами и, как бы сливаясь в единое целое, казаться картиной, которую все рассматривают!
- Мне кажется, я люблю вас, хотя совсем не знаю. – И, кажется, будто знакомы с вами давным-давно и очень похожи настолько, что нас невозможно представить порознь…
- Я только сейчас, в эту минуту решил: лучше я еще раз разобью себе лоб об эти «грабли», чем упущу шанс быть с вами рядом.

* * *

Как быстро бежит время… Казалось, еще отдыхать и отдыхать, а завтра уже надо уезжать домой, побыть пару-тройку дней в родных стенах, передохнуть… и опять в догу. Не могу не ехать. Приучила родных, что обязательно загляну к ним в отпуске. Ждут, готовятся, будто не сестра едет, а министр по чистоте… Всегда радостно душе видеть брата, сестру здоровыми. Старшее поколение моих родных давно ушло, а мы – их дети, стараемся не терять друг друга из вида, ведь годы уходят, мы стареем. И неизвестно, что с нами станет завтра, сможем ли увидеться.
Сегодня заключительная, подводящая итог отдыху, прогулка. Коля просил взять его с собой. Я отказала. Хотелось побыть одной, было о чем подумать, в частности, и о нем. Вчера Лидочка со своим Сергеем не переставали за коньяком «жужжать» мне о том, какая мы с Николаем красивая пара. А когда мы с ним танцуем танго – все просто млеют от восхищения. – Как он на тебя смотрит, ты знаешь? – Да ничего ты не знаешь… Дурой будешь, если откажешь ему! – не переставая говорила Лида, а Сергей только кивал головой.

                * * *

За раздумьями не заметила, как подошла к кресту, - одному из четырех, которыми со всех сторон обнесен санаторий. Они символизируют о том, что каждого, кто здесь лечится, непременно ожидает улучшение здоровья, что прихожане, постоянно посещающие кресты и проживающие в соседних поселках, молятся об этом, что все отдыхающие защищены здесь от неведомых и злых сил. Это, конечно, дает надежду на что-то хорошее, ведь не зря же сюда часто наезжают и очень высокопоставленные лица, с которыми и мне не раз приходилось здесь встречаться.
Присела на скамейку лицом к иконе, висящей на кресте. Помолилась, как умею, за всех и пошла обратно. Тропинка круто бежит вниз – к корпусу. Навстречу идут отдыхающие, некоторые с сумками, пакетами. Эти – явно пошли по боярку. Редкий год на неё не бывает урожая и знающие люди собирают её здесь рюкзаками, затем сушат и везут домой готовую к тому, что бы заваривать и пить, оздоравливая сердце.
 Вчера о своём «моторе» говорил и Николай, что не всё ладно и что никак не выберется в клинику, что бы сделать необходимое обследование. Я ничего не предложила, а он – не попросил помощи, хотя, может быть, он в ней и не нуждается. Возможно, он обиделся на меня ещё и за мои слова, когда в возникшей между нами ситуации я ему резковато сказала, что секс может быть только тогда у двух людей, когда он сочетается с любовью… Иначе это так – фитнес! – Не знаю, что делать с Николаем… - Всем, вроде бы, хорош… - Но не решила, хочу ли быть с ним, уж больно он угодлив в отношениях со мной! Надо подумать… только недолго, мужчины не любят не решительных. В общем-то в детстве всегда было так: если мальчик не хотел играть в мою игру, - я находила другого мальчика… Собственно, ничего не изменилось…
* * *

Завтра выхожу на работу. Скучаю уже по коллегам, по белизне халатов и виду инструментов в операционной, - по всему, что многие годы является смыслом жизни. – Странно, не жду никого… - Люблю неожиданные звонки в дверь. В них есть что-то нереально приятное…