Непостижимая иллюзорность

                ПРЕЛЮДИЯ

     Мир этот, хотя не вполне понятно, что значит «этот», раньше иногда бывал интересен, особенно если глядеть на него детскими наивными глазами. Но теперь он не то чтобы наскучил, а стал однообразным и бессмысленным. И если задуматься всерьёз, почти все действия бессмысленны и нужны, лишь чтобы заполнить своё время суетой. Своё драгоценное свободное время, в течение которого можно было бы сотворить свои более интересные и благополучные миры.
     Мысленно удаётся иногда возвратиться к воображаемой Единой Программе, изначальному ЛОГОСУ, существующему абстрактно и вечно, до всяческих пространств, времён, энергий и информаций. И тогда, сливаясь воедино с этим Единым, можно творить всё, в том числе то, что считается в ограниченных мирах совершенно невозможным.
     Всё дело в том, что я абсолютно счастливый человек: все мои желания и даже невероятные «случайные» мысли реализовывались. Сначала я был рад этому. Затем задумался. Почему я счастлив? Может, потому, что всё есть во мне и мне ничего от внешнего мира не нужно? Нет, внешний мир давал многое. Да и не отделён от меня, как и я от него.
     Часто смотрел на звёзды ясными ночами – был несказанно счастлив. Часто смотрю на деревья, покрытые густой листвой, - несказанно счастлив.  Как писал Конфуций, мудрость происходит от наблюдений того, как что растёт. Но даже самые сложные деревья, самые сложные структуры ветвей, листьев можно смоделировать математически, например, интегралами, обобщающими ряды, производные от рядов чисел Фибоначчи. Баобабы, секвойи, дубы, мангры… Но я придумывал деревья-вселенные, деревья-судьбы, деревья архисложные, которые образуют некоторыми частями замкнутые циклы, спирали, возвращаются назад, обращаются во времени, превращаясь в семя, листья превращаются в цветы, плоды, корни, стволы, затем улетают и начинают новую жизнь. Природа тоже ограниченна. Даже у логоса ограниченное воображение. Поэтому он стремится сотворить нечто новое, выходящее за прежние пределы. И я чувствую в себе это нечто новое.
     Искусство, математика и поэзия  неограниченны. Поэтому они могут выходить за рамки ничтожной бренности, за рамки природы, жизни и логики. Они могут нести на себе отпечатки других, возможных и невозможных миров.
     Наверно, неслучайно я оказался в России – стране античудес, стране, которая плывёт против течения или поперёк, показывая миру, как не надо жить, как надо создавать проблемы, как надо ухудшать всё вокруг. На российском фоне исключительность тождественна божественности. Моя исключительность на Западе воспринималась обыденно. В России я почувствовал себя инопланетянином, пришельцем, богом.
     И это всё отражается в языке. Только в русском языке есть антонимы, которые одинаково плохи.
     Как-то я в беседе сказал: «Ну вы даёте!» На меня собеседник обиделся, заподозрив тюремно-сексуальный аспект, и возразил: «Я  не даю!» У меня  в извинительном смысле вырвалось противоположное: «Берёте!» Собеседник, почувствовав невольно всё тот же самый тюремно-уничижительный сексуальный подтекст, гневно молвил: « Не беру!»
     Поскольку он знал о моей нерусской ментальности, мы оба рассмеялись, заметив, что всё сказанное на русском языке воспринимается на букву «х…» ( не подумайте, что «хорошо»!)
     Русскоязычные  ментально живут в тюрьме. Был точный определитель: «Россия – тюрьма народов». Но эта тюрьма осталась, даже когда открыты границы. Она воспроизводится в реальности, поскольку закреплена в ментальности. В русском языке укрепилась и ещё больше укрепляется тюремная терминология. Литература, телевидение, Интернет,  - всё пронизано тюремным духом. «От тюрьмы не зарекайся». В России могут посадить кого угодно.
     Вместо общемирового «Садитесь», в России говорят: «Присаживайтесь». Присаживайтесь: на время, бесправно, на краешек стула, помните, кто тут хозяин, вы даже не гость, вы ничтожество и мимолётность, вы никто. И родители ребёнку  внушают: « Ты никто». В лучшем случае: «Ты пока никто». И вся российская система внушает: «Ты никто. Поэтому ты, если хочешь выжить, должен быть как все. Должен быть усреднённым солдатом-патриотом, затем бюрократом с дозволенной мерой воровства и криминальности. Но не нарушай пределов, установленных сверху! Не высовывайся – отрубят высунутую часть!»
      В России нет государства в обычном смысле. Государство не защищает, государственные органы и службы не работают. Государства для блага граждан просто нет. Государство – главный враг граждан. Оно для наказания. Особенно если не откупаться. Поэтому большая честь, ловкость и гордость для россиянина – обмануть государство.
      Конституция, кодексы, законы и судопроизводство для граждан не работают, они работают только выборочно по указанию властей. А власти граждан просто игнорируют или  отправляют в суды, которые без взяток решают против граждан. Государство контролирует, разрешает, точнее, не разрешает, наказывает, обирает, требует взяток, обязывает, эксплуатирует…
      В России, как и во всём постсоветском пространстве, сохранилось крепостное право: каждый должен быть прикреплён к какому-то месту, и каждый, кто приезжает куда-то, должен там зарегистрироваться. Место жительства – это не крепость, а лагерь, тюрьма. Поэтому всё обнесено решётками, оградами, заборами. Особенно этот контраст бросается в глаза, когда из России прибываешь в Литву, где нет оград, заборов, решёток даже между земельными участками, даже на кладбищах…
Полстраны в России – охрана, охрана прежде всего от самих себя, причём, что особенно смешно, отделения полиции, которая, казалось бы, и должна охранять, охраняются целым  нарядом полиции. Видимо, полиция охраняется от граждан и от самих себя. Действительно, страна наводнена преступниками, особенно мошенниками, ворами всех мастей и из всех сопредельных стран, поскольку за хищения  в особо крупных размерах никого не сажают. В тюрьмы и лагеря попадают мелкие воры, не научившиеся воровать так, как воруют власти. Общество абсолютно криминализировано. Все крупные преступники, воры и мошенники остаются на свободе и обладают властью и влияют на власть. Потому и культура, и наука, и образование, и язык, и все иные сферы криминальны. Детские сады, школы, армия, полиция, чиновники криминальны. 
      В России умудрились даже свободное современное образование превратить в полицейскую систему: придумали единые государственные экзамены (ЕГЭ), на которых не разрешается пользоваться ничем, кроме памяти, как при средневековом религиозном начётничестве, и потому на экзаменах производят досмотр, обыск и прочие уголовно-процессуальные операции. Причём содержание этих экзаменов, также глупо стандартизированное, не соответствует программам и учебникам и предполагает  платную систему частной подготовки, начётнического «натаскивания» выпускников школ.
     Вместе с тем люди в таких огромных ансамблях, как Китай, Индия, США, Россия, слаборазвитые диктаторские страны, традиционные общества и т. п., давно приспособились создавать локальный рай, по возможности игнорируя государство. Большие ансамбли, конечно, подавляют любые флуктуации, сносят головы всем, кто высовывается. Ну а если высовываются массово? Всё больше становится людей, которые не смотрят, не слушают трансляции официальной пропаганды. Дело в том, что мир многократно повторяться, однообразно и по-прежнему развиваться не может. Революции и гражданские войны неизбежны и актуальны. Криминальные войны также неизбежны, ибо грабить грабителей считается чем-то вроде робингудства. И есть два классовых вида криминала: глобальный, властный, воровской в особо крупных размерах, который эксплуатирует и раздевает, обрекает народы на голод и холод, и ответный, народный, хулиганский, иногда революционный, доходящий до робингудства. А между этими полюсами есть иные виды, такие как продиктованные генетическими склонностями, совершенно асоциальные, психопатологические и т.п. Россия и США являются «империями зла» именно в смысле глобального, планетарного распространения криминала, огромными чёрными воронками-вихрями на теле планеты, причём Россия выбрасывает вовне, экспортирует криминал, а США втягивают в себя, импортируют, потребляют. Эти два паразитических вихря губят планету и разрушают сами себя. К счастью, образовываются новые полюса с несколько иными ценностями, страны, обращённые сами в себя, имеющие яркую и крупную историческую и современную специфику…
     Земной мир по ряду причин и во многих отношениях враждебен и опасен. Для индивида. Для меня. Но я решил не сдаваться, не подчиняться, а преодолеть и победить, посеять свой светлый и лучший порядок. Я понимаю, что под последней фразой могли бы подписаться все сверхлюди, волевые и сильные завоеватели и диктаторы. Но сейчас речь идёт об интеллектуальной, технологической и информационной власти, о рафинированных формах элитарного и профессионального управления.
     Как это делается? Основные приёмы будут раскрыты позже. Для большинства это магия, хотя приёмы естественны и просты. Ко мне с детства обращались за советом. По совершенно разным вопросам. Я был окружён всегда людьми с вопросами и проблемами. Находил для решения простые и оптимальные пути.
     Одна женщина просто отчаялась. От неё ушёл любимый муж, от которого она сильно зависела и которая его боготворила. Женщина потратила все свои сбережения, обращаясь к колдунам, магам, гадалкам. Выглядела она ужасно. Я посмотрел на неё и решил проявить милосердие, раскрывая её глаза на простейшую суть и причинно-следственную связь. Ей следовало не бросаться вслед за мужем, а заняться собой, стать ухоженной, красивой, привлекательной, заняться каким-либо приятным делом. Стараться выглядеть счастливой, удачливой. Посещать публичные места и умело подавать себя в обществе. Подчёркивать независимость, свободу и самодостаточность. Навести порядок, чистоту вокруг себя и в доме своём. Эти явления не могут не притягивать людей.  В этих простых приёмах и заключается подлинная магия, настоящее волшебство, превращение золушки в принцессу. И вот через несколько месяцев я увидел женщину счастливой. Она вышла замуж за очень приличного и состоявшегося человека, а муж ревновал, пытался вернуться, но любовь прошла, и женщина отвергла предложения бывшего мужа, недостойное поведение которого было наказано…
     Это  лишь небольшое «лирическое» отступление, чтобы было понятно, что я не отгорожен от реальности, а научился жить успешно даже в ней. Локальный счастливый мир можно построить и жить в нём довольно успешно и свободно. Для этого ментальность должна быть своей, нетрадиционной, нестандартизированной, толерантной, выходящей за земные рамки, по-настоящему отважной, свободной и творческой. И, разумеется, надо уметь бороться за права, свободы, справедливость и уметь побеждать! Лишь тогда можно удостоиться счастья и свободы…
     Мы живём в иллюзорностях: в снах, в яви, в условностях, в навязанных путах, традициях, привычках и формах, в сообществах, системах знания, сознания, подсознания, захватившего воображения. Нет никакого иного критерия признания какой-либо иллюзорности реальной, кроме как апостериорно устанавливаемой большей длительности во времени: проснувшись, мы убеждаемся, что это был сон, поскольку он длился меньше, чем наше нахождение в привычной нашей иллюзорности. Если выйдем из этой иллюзорности в более длительную во времени, мы решим, что эта наша реальность была лишь сном.
     Таким образом, это введение - лишь прелюдия к вхождению в более реальный, хотя, казалось бы, и воображаемый мир.
     Но было бы нечестно избежать напрашивающегося здесь вопроса об истине. Как писал Шпенглер, мы вообще ценим религиозные и философские источники только за то, что они задаются вопросом (к примеру, Понтий Пилат кульминационно спросил у Христа): «Что есть Истина?»
     В учебниках философии без зазрения совести, иногда  в той же главе, где обсуждалась иллюзорность реальности, легкомысленно утверждают, что истина является адекватным отражением реальности и лучшим на рассматриваемый момент соответствием реальности. Но ведь реальность, данная в человеческих ощущениях и кажущаяся объективной и непреложной в некий момент, может оказаться лишь частью слона в вашем сне. И по хоботу вы решаете, что слон похож на змею. Чтобы даже как-то приблизительно оценить эту иллюзию, по крайней мере, надо проснуться, надо перейти в более широкую и более длительную иную иллюзорность, которая в свою очередь необязательно должна быть «правильной».
     Так что же такое Истина? И что есть Ложь? «Парой фокуснических фраз» ( по выражению Энгельса) тут не отделаешься. Если мы допускаем «существование» изначальной, довселенской, до-пространственно-временной демиургической программы, Логоса, Абсолюта, Закона, животворящего Разума, мирового духа и идентифицируем это с Истиной, то  «всё в порядке» ( мы трудность отослали и «зашили» в аксиоматику); если же мы опускаемся до «тьмы мелких истин», нам не выпутаться из Лжи (даже в утешение, по Пушкину, «нас возвышающей»). Когда мы даже научаемся с выгодой для себя использовать некие знания, навыки, опыт в деталях, всё равно остаётся глобальная догадка, что самого главного мы не знаем… 


Глава 1.  В ПОИСКАХ КОМФОРТНОЙ ИЛЛЮЗОРНОСТИ. КОНСТРУИРОВАНИЕ БЫТИЯ.

1.1. ПОСТАНОВКА СЛОЖНЫХ ЗАДАЧ

К профессору на приём напросилась разбитая горем женщина лет восьмидесяти. По всему было видно, что она имела сильную, волевую натуру и прилагала все усилия, чтобы добиться нужного результата.
- Я Наталья Владимировна Трубецкая, урождённая Романова. Мне рассказали, что Вы помогли вылечиться людям от СПИДа и запущенных форм рака. Я не о себе. У меня внук – наркоман. Мы перепробовали много медицинских и психологических методов у знаменитых специалистов здесь и за рубежом. Но после каждой ремиссии происходит откат к прежнему влечению и падению. Умоляю. Помогите мне. Я готова заплатить любую цену.
- Я вообще-то не занимаюсь подобными проблемами. Мои интересы лежат в довольно абстрактных теоретических областях, - пояснил профессор, - что же касается слухов, они, вероятно, сильно преувеличены. Действительно, я помог нескольким людям. Но это были особенные случаи.
- Я понимаю. Помоги хотя бы советом.
- А совет простой. В основании любой вредной привычки лежит влечение. И это влечение тем сильнее, чем  более обделён человек в возможности удовлетворять весь спектр иных влечений. Попросту говоря, причина любой мании – неудовлетворённость, неутолённость потребности во внимании, любви, признании нужности человека. Трудно быть невостребованным и никому ненужным. А в нашем материализированном мире душой никто не занимается, даже психологи. Родители пекутся о материальном обеспечении детей и выполнении ими формальных общественных требований. А сутью-то никто не интересуется. Вот Вы могли бы сказать формулу своего внука, его суть в самом абстрактном виде?
- Думаю, что доброта и ранимость.
- Уже хорошо. А когда эти качества проявляются, кто сопереживает?
- Никто. Мы всегда пытались призвать в таких случаях к твёрдости духа.
- В том-то и дело. Любовь и доброта сейчас считаются слабостями. А ведь потребность в любви и заботе о ближнем являются самыми естественными. Они есть даже у завзятых хищников. Мои эксперименты и опыт показывают, что есть индиго дети с ярко выраженной индивидуальностью и потребностью во внимании, признании  и любви, но требуется посвятить им всё своё время, терпение, жизнь, жить их интересами, разделять их чувства, сопереживать, но и этого мало – надо их по-настоящему полюбить и любить вечно в самом высоком смысле слова! Каждому такому ребёнку требуется свой коуч – сопроводитель по жизни.
- Я чувствую Вашу правоту. Мы были бы счастливы, если б Вы согласились стать нашим коучем хотя бы на время. Или бы порекомендовали такого коуча.
- У меня есть свой индиго, всецело поглощающий моё время, мою жизнь.
- А нельзя ли как-то присоединиться к вам?
- Не знаю. Надо подумать. Сомневаюсь в возможности этого…

Утром Альгис проснулся с тошнотворной мигренью. Голова наливалась свинцом, сосуды сжимались, изображения распадались на отдельные точки, малейшие движения, шум и свет раздражали неимоверно. Хотелось выброситься из окна вниз головой, чтобы раздробить голову на мелкие кусочки, чтобы уничтожить эту боль раз и навсегда. Бессмысленность бытия разрушалась лишь воспоминаниями, в которых жажда любви удовлетворялась хотя бы виртуально. Земная иллюзорность утопала во лжи.
Солнце и весенние цветы на лугу. Альгис бегает за бабочкой и весело смеётся. Родители его любят. И весь мир его любит. Кажется так было, есть и будет всегда. На минуту Альгис задумывается. «Как это? Я сейчас здесь. А как становится «потом»? Как я окажусь всё тот же, такой же в этом «потом»? Спросить? Лучше не спрашивать». Альгис знает, что взрослые не умеют думать, отвечают что попало, переводят всё в шутку или передразнивания. Особенно, няня. Когда она передразнивает Альгиса, её лицо принимает вид рожи мартышки из зоопарка. Альгис любит себя. Любит смотреть в зеркало, откуда на него глядит его милое изображение. Но иногда эта любовь исчезает. Альгис становится некрасивым, когда плачет. Тогда он не смотрит в зеркало…
Один день похож на другой. Альгис подходит к окну. Он в доме престарелых. Здесь время остановилось. Всё потеряло смысл. Его успехи, труды, награды, радости. Где они? Зачем они были? А фотоальбомы? Никому не нужны. Дети, внуки, правнуки – у них своя жизнь, своя шкала ценностей. В окно выбросилась соседка. Многие стояли и смотрели из окон, как собрался вокруг неё персонал, как погружали её в труповозку. Казалось, программа жизни выполнена – умри с лёгким сердцем. Так нет, приходится думать, вспоминать. А делал ведь пунктуально всё. В отличие от других, ленивых и бестолковых. Да кто это оценил? И нужна кому эта оценка? Когда-то думал, как прекрасно, когда ничего не нужно. Но, когда ничего не нужно, нет и этого прекрасного. Неужели жизнь свелась к животному чувству наличия себя самого здесь и сейчас? Инстинкт самосохранения. Животному он нужен. А разумному в состоянии заката нужен ли он?

Виолетта была в отчаянии. Всё, чего она достигла, чем гордилась, в чём находила смысл существования, рухнуло в одночасье. Любимый некогда муж ушёл к другой, впрочем, всегда был слабым со склонностью к предательству. Любимый сын женился за океаном. У него двое детей и деловая жена. Мама теперь не нужна. С дочкой  были неприязненные отношения. Любовники надоели. Несколько лет наслаждалась творческим одиночеством. Но и это надоело. Люди хотят недоступного. Люди хотят рая. Когда всё становится доступным, жизнь становится неинтересной. Если б знали, как скучно, как тоскливо в раю! Только при гипертрофированном животном эгоизме можно принять рай как желанную цель, но стоит блеснуть лучику разума и пробудиться сознанию, рай тотчас же превращается в ад или иную форму наказания. «И были боги за свою ненасытность наказаны вечностью». Хорошо бы поскорей избавиться от телесности и перейти в состояние бестелесного духа – нет, дух томится самим собой – лучше никуда не переходить, а стать просто ничем. Но мыслители сразу это ничто превращают в возвышенное Ничто, так что ничто становится «нечто», чем-то, чем бы не хотелось уже становится. Наивные глупцы ищут эликсир бессмертия, но кто бы мне подарил эликсир полного небытия?

Роберт счастлив и успешен. Все его действия приносят удачу. Скоротечность бытия не угнетает. Всегда есть новое, чем заняться и что познавать. С подросткового возраста мучают тайные сексуальные страсти. Их удаётся удовлетворять, но они выстраиваются в цепь «дурной бесконечности» и приводят к неоправданному риску. Прекращать не хочется. Но и продолжать так невозможно. Да и годы берут своё. Нужно ли что-то делать? Или просто ждать, когда всё само собой угаснет? А любовь? Любви-то и не было. Настоящей. Может, её и нет.  Есть жажда любви. Есть иллюзия удовлетворения. Но остаётся неудовлетворённость…

Чень У на грани всемирной славы. Его работы и открытия  в математике  и физике опережают время. Он счастлив и в личной жизни. Хорошая семья. Хорошие дети. Пошли по стопам отца. Успешные учёные. Хорошо, что здоровье не подводит. Денег и материальных благ хватает. Отличные ученики. Что ещё нужно для земного счастья?
А для небесного? Небесное счастье, какое оно? Станет ли Чень И богом, частицей или гранью бога? Хотя он итак частица и грань бога: он это хорошо чувствует. Но есть ли перспектива дальнейшего обожествления? Совершенству нет предела. Но процесс совершенствования не должен быть «дурной бесконечностью», в нём должны быть свои новые пределы, новые качества. Может и вся вселенская программа только ради создания, осознания и понимания этой новизны, вечно открывающейся и вечно ускользающей?