Ностальгия о будущем рае. Часть первая. Глава перв

                Памяти отца.
                Интонационный этюд.

                От автора.

       Автор смиренно выносит на суд горней публики свой очередной алмаз,щедро олепленный грязью,и выражает надежду,что вышеупомянутой публике хватит терпения и ловкости,дабы очистить камень от грязи и подивиться разноцветью красок благородной стекляшки.

                Часть первая.

                Гармония диссонанса.

                Глава первая.


       Гораздо позже он понял,что это было,понял и назвал.Но тогда...
       -Миша,мы скоро придём.Никому не открывай дверь и не скучай.-И входная дверь захлопнулась.
       Поначалу всё было,как всегда,хорошо.Миша,5-летний мальчик,поиграл сам с собой в "Рыболова",настольную игру-картонку,посмотрел картинки в "Дяде Стёпе",красочно оформленной книжке Михалкова,правда,уже без обложки;затем постоял у окна на кухне,выискивая взглядом своих друзей;затем подошёл к серванту и с любопытством,медленно и боязливо,провёл пальчиком по корешкам книг - он ощущал исходящую от этих книг какую-то силу,но не знал,добрая она или злая.А затем ему стало скучно.
       На диване у него было любимое место,в уголочке у стены.Мишка удобно - клубочком - улёгся в свой уголок и задумался о жизни.
       Жизнь любого ребёнка одинаково полна радостями и разочарованиями и лишь от самого ребёнка зависит,каким будет выглядеть его детство чуть позже,в зрелом возрасте.Миша был,если можно так сказать,мальчиком-пессимистом и к окружающему его яркому и кричащему миру относился терпеливо и настороженно.Да - вот и конфеты в вазочке за стеклом,но мама запретила их брать;и друзья Вовка с Серёжкой радостно орут о чём-то на улице,но открывать окна и балконную дверь запрещено ещё строже.Да и не хочется чего-то.
       Мишка вздохнул,съёжился поудобнее,умостив руки под голову,как научили в детском садике,и незаметно задремал.Сны ему всегда нравились - все они были добрые и ласковые - поэтому засыпал и смотрел он их с удовольствием.
       Но этот сон был какой-то странный.Да и сон ли это был?Та же гостиная,тот же сервант напротив и он,Мишка,тот же - лежит с прикрытыми,слегка подрагивающими глазами и тихонечко,стараясь не шуметь,дышит.Вот и руки затекли,и шея зачесалась от стёкшей капельки пота,а пошевелиться нельзя - там,за сервантом,что-то спряталось,что-то большое и...
       Мишка дёрнулся и проснулся.Приоткрыв осторожно глаза,вздохнул с облегчением - та же комната,тот же день,тот же я - всё то же!Он ещё раз собрался вздохнуть,но покосился на сервант и замер,так и не высунув затёкшую руку - под сервантом что-то было!Мишка горестно подумал о ещё не вернувшихся родителях и быстро закрыл глаза - в свои 5 лет он уже знал,что с закрытыми глазами ничего не страшно.Пару минут он сильно сжимал веки,надеясь,что ЭТО исчезнет.
       Редкостная тишина замерла в квартире.Жизнь,обычно шумная и яркая,замерла в испуганном оцепенении и вместе с Мишкой съёжилась на диване.Ни редкие капли воды из кухонного крана,ни шума машин на улице,ни вжикающих мух из расположенной неподалёку мусорки - жизнь съёжилась в районе Мишкиного живота и мелко подрагивала от страха перед чем-то...
        Долгие годы Миша не сталкивался с ЭТИМ.Жизнь текла своим безрадостно-детским чередом.Вот он во втором классе горько,взахлёб плачет,когда пропустив из-за болезни несколько дней,не может,как остальные мальчики и девочки,написать изложение о ёжике:как же так,почему я не такой,как все?А Александра Гавриловна,его учительница,утешает его,мол,не знаешь про ёжика,напиши,про что знаешь.И от этих слов плачется ещё сильнее...Вот 5-ый класс - круглые пятёрки,Книга Почёта школы и - странная пустота внутри:а что дальше,дальше-то что?
       Будущее,при всей его бесстыжей яркости,на поверку оказывалось дрянной конфетой с таким же дрянцеватым привкусом во рту.
       Долгий и отчасти нудный спор физиков и лириков в 70-ые годы закончился поражением последних и школьные программы того времени служили наглядным тому примером.Поэтому,когда в 8-ом классе проходили "Преступление и наказание" Достоевского,Миша привычно открыл критику,собирая для будущего сочинения "вершки" образов.Официальная шпаргалка тем и была хороша,что не заставляла думать:лучи света в тёмном царстве,могучие дубы,в осень умирающие,а весной почему-то вновь зеленеющие,бесконечные взгляды вечно лежащего Андрея Болконского - чего более нужно учителю,воспитанному на тех же самых сгустках чьей-то глупости?
       Но в критике о "Преступлении и наказании" было написано очень неопределённо.Ни раскрытия образов,ни черт характера главных героев,ни даже сам сюжет,обычно расписываемый двумя-тремя глаголами - ничего.Миша,вздохнув,отбросил критику и достал из серванта оригинал,благо,такой был.Посмотрев на часы(было 8 вечера) и вздохнув ещё раз,он открыл книгу.
       С первых же страниц предчувствие чего-то знакомого охватило его.Петербуржцы,спасаясь от невыносимой жары,бросали свои дома,бросали свой город;и дома,огромными спичечными коробками с полусорванной этикеткой,угрюмо пошатывались в нервном мареве измождённого неба;редкий звук редкого движенья,не успев возникнуть,тут же недоумённо застывал,сжатый бессмысленной жарой - зачем я здесь?А Мишина память не торопясь,с какой-то скорбной лаской уже выталкивала из себя что-то похожее.Родион,мучительно стыдясь своей неопределённости - своих то ли добрых,то ли злых поступков,метался по узким,пустынным и предопределённым улицам;петербургские громады всё сжимались и сжимались вокруг него;а Мишина память выталкивала очередной сгусток непонятно чего - какой-то ласковой опасности,какой-то тоскливо-религиозной веры в грядущее.Родькина сестра,Сонечка,Порфирий Петрович и купец со смешной фамилией ещё выписывали вокруг Родиона замысловатые кренделя,давая ему возможность ответить на вопрос:"Знаете ли вы,что это такое,когда идти некуда?",а Миша,вспомнив свой диванчик,уже отвечал.
       В 3 часа ночи,дочитав и отложив книгу,Миша вспомнил всё и успокоился - наконец-то Страшное Неопределённое,его одиночество высунулось из-под серванта и определилось.
       Но пришло время любить - и снова лёгким облачком унесло в пронзительную синеву неба не то друга,не то врага.
       Приходит время и мальчики,ещё вчера взахлёб зачитывающиеся Жюль Верном и гоняющие дни напролёт в футбол,тускнеют взглядом и начинают вздыхать:поначалу неумело,как от истеричного плача,но всё лучше вздыхается и к кризису своей болезни они вздыхают протяжно-протяжно,с лёгким шумом выдыхаемого воздуха и таким закатыванием глаз,что любой эпилептик позавидует.Приходит время - и девочки,забросив куклы,всё чаще и дольше простаивают у зеркала,мучаясь от вопроса:"Ну кому такая уродина нужна?".И каждая школа,каждый класс становятся Мадридским двором,Версалем и прочим,и прочим скопищем любви и ненависти,зависти и хрупкой дружбы.
       Звали её Инга и училась она в параллельном классе.Может,так и осталась бы она для Миши просто симпатичной девчонкой и влюбился бы он в другую,но в 9-ом классе оба их класса слились и видел он теперь Ингу каждый день,не считая выходных - вот она,в соседнем ряду,стоит лишь слегка повернуть голову влево и назад.
       А Инга действительно была красива:пышные каштановые волосы,подстриженные по тогдашней моде в "сэссон";огромные глаза зелёного цвета спокойно смотрели на всё,ничему не удивляясь;ладная фигурка уже была округла и упруга в нужных местах.Нет - статут первой красавицы школы она заслужила не только за красивые глазки.
       Миша понимал,что у него нет никаких шансов привлечь её внимание:кто он и кто Она?И поэтому вздыхалось всё слаще,а глаза закатывались всё продолжительней.Время от времени облачко Страшного Неопределённого подплывало к Мише и пыталось окутать странной,леденящей нежностью,но Миша отмахивался и упорно продолжал страдать,веря,что это как болезнь:главное пропотеть,а там полегчает.Но не легчало до самого конца,до последнего звонка и выпускного бала.
       Последний раз он видел Ингу в больнице,когда оформлял справку для поступления в институт.Он уже шёл к выходу,когда почувствовал - там дальше,в конце коридора,Инга.Он поднял глаза - и она,в каком-то красном сарафане,стояла и смотрела на него,чем-то смущённая и подавленная.Миша сделал над собой усилие,вздохнул,и,опустив глаза,ринулся к выходу.