Заполярье

Каждый год открывались «зимники», в большинстве случаев, - стихийно. Официальная дата никем не устанавливалась, только на переправах, дорожники проверяли толщину льда и устанавливали ограничительные знаки по тоннажу. Все зависело от погодных условий. Если зима морозная, то раньше замерзали реки и в середине ноября, машины уходили в рейсы, открывать и натаптывать снежную дорогу, по которой караваном пойдут машины.
 Вот и в нашей экспедиции ждали сильные морозы, чтобы срочно отправить партию гружёных машин с необходимым грузом для полевых партий, которые находились почти на побережье моря Лаптевых. Основная партия, которая вела разведку алмазов, находилась на речке Эбелях, которая впадала в р. Анабар.   Далее, р. Анабар впадала в море, где был расположен приморский посёлок Сыскылах, в котором проживали местные  жители, занимающиеся промыслом рыбы и морского зверя. По карте, просматривалось приличное расстояние, длинною в две тысячи километров, которое нам предстояло пройти, сквозь снега,  пробивая дорогу, которая будет основой нового зимника. Четыреста километров предстоит пробивать дорогу по рекам, которые таят в себе опасности.  Это, и ледяные пустоты: промоины, тонкий лёд на перекатах, которые спрятаны под снегом и сотни наледей, которые встретятся на пути.  Все было построено на голом энтузиазме, за который деньги не платили.  Не очень и задумывались, что рискуем своими жизнями не за понюх табака, - даром. Просто люди здесь были совсем другими, - особенными и понимали всю сущность и необходимость доставить первый груз, который ждут такие же простые люди, Кроме продуктов, каждый из нас вёз по два ящика спирта, который рассовывали бутылками по всей кабине, и был так востребован каждым жителем.  Загрузившись на складах, все пять машин отправились в далёкое далеко.
Среди нас был очень высокий, за два метра ростом - молодой парень, шофёр с «КрАЗа» - вездехода.  Водитель проверял воду в радиаторе, не запрыгивая на буфер, а прямо с земли, открывал пробку и заглядывал в него, не моргнув глазом. С одной стороны рост помогал ему во всем, а вот поспать в кабине, в полный рост не получалось. Ноги не вытянуть, и во время сна они у него сильно затекали, после чего долго не мог их чувствовать. Он нашёл оригинальный выход, всем конструкторам назло. Проделал пару дыр в дверке для валенок, которые, во время сна вставлял их с улицы, голяшками в кабину, залазил в спальный мешок, в котором вырезал нижнюю часть для ног, вставлял ноги в валенки и прекрасно давал «храпака». Ко всему должен  быть профессиональный подход, чтобы решать любые задачи, которые простой труженик претворяет в жизнь не ординарными решениями.
От г. Мирного до п. Удачного, дорога была хорошая, и соответствовала республиканскому назначению. А, потом, начиналось полнейшее бездорожье, по которому предстояло ехать до  самого п. Оленек по заболоченной местности, разрывая нижнее белье, т. е, трусы в клочья на липком теле от нестерпимой тряски. Надеялись, подкупить в местном сельпо, новенькие ситцевые трусы, которые возьмём на два размера больше, чтобы чувствовать себя свободней.
Приезжаем в Оленек, ставим машины у магазина и идём гурьбой покупать трусы. Кто бы мог подумать, что такой товар, в котором нуждались мы, носили и местные?  На вопрос, есть ли у них трусы? Продавщица визгливо ответила, что трусы, конечно, есть, но только для оленеводов, и только по спискам. Со смехом, мы вышли из холодного магазина в свои тёплые машины и поехали без трусов через всю деревню на речку Оленек, где решили переждать сильную пургу, которая продолжалась уже несколько дней. Конечно, хотелось побыстрее пробиться до конечного пункта, чтобы не рисковать лишним временем проводя его вдалеке от дома. Но пурга нам не давала возможность сходу пробить дорогу, особенно сильно мело на реках, по которым нужно пробиваться с особой осторожностью.   Решили переждать непогоду, пока не наступит затишье. Поставив машины в круг, стали приготавливать горячий обед, в кабине на «шмеле». Пока готовилась пища, Саша - длинный, решил заменить кардан. Взял необходимый инструмент, полез нехотя под машину.  Мы, под холодную закуску выпивали, разговаривали, спорили, и совсем позабыв про Шурика, которого почему–то уже больше часа не было?  Спохватились тогда, когда вылезли все из кабины, охладить свои хмельные мозги, и по маленькому справить нужду, только тогда вспомнили о нем. Шурик, положив на плечо вал, придерживая его, стал прикручивать на место, не подумав, что прикручивает свою голову между двумя карданными валами. Закончив крепёж, он отбросил ключи от машины в сторону, и только потом понял, что приговорил сам себя к мучительной смерти.    Кричал - кричал,  но мы его не слышали. Сильные порывы  ветра, уносили его крики в другую сторону.  Бедолага, уже не надеялся, что  мы вспомним о нем. От холодного железа, между которого он попал, отморозил шею и уши, когда пытался протиснуть голову, но капкан был надёжный. Стали его быстро спасать, откручивая спешно с десяток болтов. Освободив голову,  затолкали в кабину, напоили спиртом, обмазали обмороженную кожу мазью и стали ждать его реакцию на спасение. Вроде бы и жалко парня, но не посмеяться просто не могли над его случаем. Чисто случайно ему повезло, что мы вылезли из машины и спасли его.  Забыть,  про человека, который вышел из кабины на пять минут, дело минутное, когда есть тема для горячих споров и обсуждений, если выпито порядком горячительного, время пролетает незаметно.
Как только мы прошли Оленек, заработало якутское сарафанное  радио. Кто прошёл? какие машины? и куда идут? Такие известия моментально передавались по всему нашему непроторённому ещё маршруту. Не доехав ещё до населённого пункта приличное расстояние, нас уже поджидали местные, чтобы выменять у нас спирт на меха и прочие сувениры. Пройдя за день километров восемьдесят, пробивая дорогу по реке, решили на ночь не доезжать до якутского посёлка Джалинда, километров двадцать, потому, что спать не дадут, увидев вдалеке нашу колонну. Старый опыт показал, что надо подальше останавливаться на ночлег от якутских сел.   Местные законы, запрещали свободную продажу спиртных напитков в этих краях, потому, что у этого народа со времён их крещения в семнадцатом веке в православную веру, развился врождённый алкоголизм, который передавался из поколения в поколение. В наши дни, если им попадёт, хоть капля спиртного, они становились слишком агрессивными и могли по пьянке между собой передраться, перестрелять друг друга. Такая вот слава слыла за ними, да и вообще, постоянно   всегда непредсказуемая обстановка в их компаниях. Уже в сорок лет, они выглядят стариками. Зубы выпадали от болезней, ухудшалось зрение и лицо становилось дряблым и морщинистым, сказывается постоянная нехватка витаминов.
Легли спать. Спим, моторы монотонно работают, согревая наши кабины, с включенными печками. Вдруг, стук в дверь. Продираю глаза, вижу,  стоит якут в одежде из оленьих шкур и что-то показывает, а рядом упряжка оленей, и на нартах сидят ещё два человека.  И, здесь достали. Спать все равно не дадут, надо вставать сейчас начнутся настоящие торги, как на базаре. Открываю дверку.
- Доробо, нуча! Аргы, бар? Есь, да?- спрашивает у меня якут. Водка, мол, есть?
- Бар, бар, - отвечаю. Только рыбьи головы не предлагать, - говорю.
- Хоросо, хоросо. Рога олешки бар, жена один, - бар. Дощька один, - бар. Бери, че хошь, давай спирт.
Конечно, они пока одни приехали первыми, но попозже, понаедут другие, втихую, друг от друга, приобретая спиртное. Давать все равно придётся, иначе не отстанут и меняться надо, на что-нибудь. Хорошо–бы, за бутылку спирта и дочку в кабину затащить, и на унты оленьи лапки выменять. Чтобы ударить по рукам, нужно налить ему сто граммов спирта, тогда он добрее и  покладистее будет. Обменявшись товарами, молодая дочка шустро заскочила в кабину, напрашиваясь взять ее прокатиться. Что делать? Обмен состоялся. Рога и рыбьи головы мне не нужны, а унтов  и шкурок, соболиных не было. Попробуй только ничего не взять, и не дать спирта, - выследят и пристрелят. Выбрал, конечно, дочку, утром довезу до селения, и пусть гуляет себе, Мне она не к чему, но пообщаться очень хотелось после месячного отсутствия с новым человеком, тем более с девчонкой. Бутылки спирта им хватит надолго. Пьют мало, а пьянеют быстро,  да и вообще, рождались от их мужиков хилые и больные дети, зато от наших шофёров, местные якутки нарожали пол деревни, здоровых сахалярчиков.
 Когда въезжаешь в деревню, куча рыженьких, чёрненьких детишек встречает колонну, прося у нас, чтобы мы их угостили вкусненьким.
- Дяденька, дай апельсинку! Дяденька, дай яблочка! Конечно, мы останавливались где-нибудь в одном месте, и угощали сопливых маленьких, сделанных этих детишек, нашими русскими водителями, конфетами, и яблоками. Это был праздник для всех.   Деревня, в это время года оставалась почти без мужчин, которые уходили на промысел до весны в тайгу, добывать соболя, белку. Этим и жили. Вообще, уклад их жизни не изменился с давних  времён. Как жили при царе батюшке, так и по сей день живут, со своими традициями и обычаями, добывая пропитание, охотой и рыбалкой. Занимаясь в основном оленеводством, которое давало стабильность этому народу к достойному существованию своей самобытной культуре. До нашей цивилизации им было наплевать, да и, наверное, не нужна она им? Короче, политика их была понятна, и малограмотному человеку трудно понять, что жизнь не стоит на месте, которая несёт в каждый чум, в каждый дом телевидение, телефон и все блага, от  которых, они открещиваются. Может и прав тот якут. Не надо бы шевелить их алмазами и золотом. Пусть бы оставались в земле, скрытые богатства, все равно простому смертному из недр ничего не достанется.
Девчонка оказалась, такая начитанная и шустрая. Не заставив себя долго упрашивать, она быстро сняла свои меха:песцовую шубу и шапку, представилась – Дашей, и подсела к угощениям, которые я, гостеприимно разложил перед ней. Русским языком владела в совершенстве, и почти без акцента. Такая интересная девчонка, и по разговорам, и манерам общения чувствовала себя непринуждённой и  раскованной. Напросилась поехать с нами до конца.
 В Эбелях, мы приехали поздней ночью, но в посёлке никто не спал, поджидали нас там уже давно. Ночь, пропахла коллективной пьянкой, в отблесках северного сиянья и сопровождалась под музыку тальянки. Все гуляли, как на новогоднем празднике, среди снежных сугробов,  в тёплых домиках. Это был посёлок русских геологов. Пробыли мы там две недели, помогли вывезти необходимые для партии грузы из Сыскылаха, пришедшие по морю летом. Сильно торопились, т.к. зимник заканчивался в середине апреля и все ледовые переправы станут опасными, когда уйдёт вода под лёд. Он станет хрупким, и по нему уже нельзя будет ехать. Апрель, - это сильные ветра на Севере и передвижение снега. В ясную погоду от блестящего на солнце снега, слезятся глаза и без темных очков просто нельзя ехать. Поэтому, мы ехали все в очках, как альпинисты, защищённые от снежного сияния.
  Дашку, мы высадили в ее деревне. Все меха ее пропили наши шофера, выменяв у местного самогонщика, за пять литров. Папа ее охотник, ещё пошьют за то, погуляла от души на целый год воспоминаний, и она, налегке  выскочила из кабины, счастливая в мазутной телогрейке, и в огромных валенках, на прощанье помахала нам всем ручкой. Хотела очень сильно поехать с нами, но брать с собой не решились. Куда мы с ней? Я, сам ещё толком не определился после развода и жил с мамой в маленькой избёнке на берегу Вилюя. Можно было рискнуть взять ее к себе жить, но, побоялся. Многие наши поженились на якутках, особенно много молдаван почему-то любят якуток.
Заполярье мы проехали быстро за двое суток, останавливались, чтобы немного поспать и перекусить. Хотелось к первому мая попасть домой, да и переправы официально закрыли неделю назад. Ехали на свой страх и риск, хотя, из управления пришло сообщение по рации, оставить машины в Ленске.  Но, это на нас не подействовало, и мы решительно продвигались домой, своим ходом. Обещали нас на вертолёте доставить в Нюрбу к праздникам, но мы в эти сказки не верили.
Первая переправа была на р. Вилюй у посёлка Крестях, к которому мы подъехали поздним вечером. Переправляться ночью не решились. Надо было дождаться утра, чтобы оценить обстановку льда и потом принимать решение, стоит рисковать или нет? Утром, все стало ясно. Вода ушла под лёд, и переправа была ловушкой, т. к. лёд был очень хрупким и от накатанной колеи, - шаг влево, шаг вправо, смерти подобно отступить.  Потерять эту намороженную дорогу, значит, пойти под лёд. Первым поехал я. «УРАЛ», три  моста, нагрузка на лёд не столь велика, хотя легче был «ЗИЛ», полуприцеп, на котором работал новенький водитель, приехавший из «хохляндии»,  в таких рискованных делах был новичок. Перекрестившись, я погнал свой «Урал» не спеша. Люди, смотревшие,  как мы будем тонуть, давно собрались на том берегу, увидеть возможную трагедию  переправы, которую мы показывать будем бесплатно. Тронулся, на первой скорости, осторожно наступив на лёд колёсами, прижав его, проверяя на прочность, и дал газу, на всю катушку по старой наезженной колее на другую сторону реки. Дверцу держу открытой, хотя, это только для успокоения психики. Если провалишься, то ничто не спасёт: - ни открытая дверь, ни реакция тут не помогут. Только одно, - на дно под лёд. Проскочил, даже сам не зная, как? С перепугу, наверное? После удачной переправы, пошла вся колонна; - тяжёлая техника, «Кировец», «Кразы», и все остальные. Переправившись на другой берег, вместе с местным населением,  радовались удачным  взятием преграды. Ещё предстоит пройти две. Вилюй петляет, и две переправы, ещё нужно перепрыгнуть, минуя посты ГАИ, которые, наверное, будут у нас на пути. О чем думаешь, того не избежать. Нас встретили гаишники в Сунтарах.
Все мы в трезвом облике, ни от кого не пахнет перегаром, привязались за то, что переправа закрыта, а мы, нарушаем постановление, которое должны соблюдать. Отвязавшись от них, поехали дальше испытывать судьбу и щекотать далее свои нервы.  Вторая переправа вселила в нас уверенность, что проедем по льду, который держал ещё талые воды без особой опасности. Вода разлилась по всей реке и где была накатанная зимняя дорога, можно только догадываться, и переправлялись наугад, - вслепую. Ехали, рассекая передними колёсами холодную воду, гоня волу впереди машины. Каждый молил  Бога, чтобы добраться живым до берега. Наверное, нам крепко везло, что мы остались целыми и невредимыми, но после последней переправы нас всех колотил «мандраж», уже на своей стороне родного берега. Были молодыми,  глупыми и безответственными за свою жизнь. Ради чего было рисковать? Ради того, чтобы отпраздновать дома праздник 1 Мая? А, если бы утоп, то вылавливать тебя никто бы не стал, потому, что тебя, объеденного рыбами до косточек, течением унесёт подо льдом возможно, - до моря Лаптевых или забьёт под какую-нибудь корягу и станешь пропавшим без вести.