Под покровом ночи

               
                1.

Город отходил ко сну. Ночной темноты ещё не было, но всё уже было дымчатым, с вялой контрастностью очертаний. Лишь возле фонарей хорошо просматривалась резная листва деревьев, кроны которых  в сумерках выглядели сплошными серыми пятнами.

Первый удар был сокрушительным. Ярчайший сине-белый свет, как бритвой, резанул по глазам, полностью ослепив на некоторое время, и, практически одновременно с этим, сверху придавило оглушительными басовитыми раскатами.  Автомобили слегка присели, придавленные к земле звуком, казалось, что даже город вздрогнул от неожиданности, когда сработали автомобильные сигнализации. Через секунду к ним присоединился захлёбывающийся  лай всех окрестных собак, а уже через мгновение на город обрушился сильный ливень.

Зарождавшиеся в углублениях асфальта лужи были покрыты частыми пузырями. Лужи на глазах увеличивались в размерах, сливались между собой и, как со страха, пускали из-под себя струи ручейков.
   
Гроза была кратковременной. Ещё продолжали сверкать  молнии,  ворчал, удаляясь, сердитый гром, а капли дождя стали редеть, уменьшаться в размерах, перейдя на морось.
Чистый промытый город задышал влажной прохладой. Блестел асфальт. В его блеске мигал жёлтый свет светофора на перекрёстке, да отражались последние непогашенные окна домов.

Вдали послышался нарастающий звук воющего на повышенных оборотах двигателя автомобиля. Вот показался и он… Микроавтобус УАЗ, не включив ни габаритные огни, ни фары, нёсся по неосвещённой  дороге, вливающейся в город.
    
В машине сидели двое.  Водитель, мужчина лет 30-35, и такого же возраста приятель.
Они были не местные, а прикомандированные к транспортному предприятию, расположенному километрах в пяти от города. Машина на ночь была поставлена на стоянку возле заводского общежития. Их руководитель, Морозов Михаил Ильич, запретил машину использовать в нерабочее время.
    
Компания вечером выпивала. Как обычно - не хватило. Поэтому взяли машину, потихоньку завели, не включая света, на холостых оборотах, выехали на шоссе, чтоб не «застукал» руководитель, а там уже и дали по газам, отправившись на поиски спиртного.
    
Навстречу шла легковушка из города. Хоть и разъезжалась с УАЗом на ближнем свете фар, не слепила, но поле зрения водителя УАЗа, Николая,  сузила. Николай, принял правее, правой стороной выехал на обочину и тут же ощутил сильный удар по машине.
    
Лобовое стекло было не триплекс, а калёное. Оно, от удара,  моментально покрылось паутиной трещин и при резком торможении почти всё вывалилось  наружу.
    
- Что такое? - удивлённо произнёс Николай, сидевший за рулём.

Его напарник, Сергей, промолчал. Николай включил фары. Правая была разбита и не горела, левая работала. В свете фары оба, медленно холодея, увидели лежащего на земле человека, сбитого ими. Свет лежал на его белой рубашке, перепачканной землёй и чем-то красным, ярким пятном. Справа от дороги было вспаханное поле, сейчас утонувшее в темноте…
    
Оба вышли  из машины и подошли к корчившемуся на земле.
- Отвезите в больницу… - едва слышно послышалось от земли.
    
Открыли боковую дверцу УАЗа, положили сбитого на пол салона. Он стонал при переноске, очевидно были и переломы.
    
Поехали. До больницы было всего пару километров, но когда приехали и открыли дверь салона, парень лежал тихо, молча и даже не стонал.
    
Николай с Сергеем переглянулись.
-Похоже - дуба дал, - сказал Николай, которому очень не хотелось «засветиться» при передаче тела врачам. Сергей только пожал плечами. Выпитая обоими водка смягчала происшедшее, заставляя мозг найти наилучший, как им казалось, выход из ситуации.
    
Сергей в этом городе уже бывал, был знаком с девчатами, работающими на  прядильно-ткацкой  фабрике, вот он и предложил отвести парня к женскому общежитию и оставить его там, под раскидистыми кустами сирени:
-  Найдут, подумают, что парень из-за девчонки подрался, а мы будем в стороне. Машину бросим где-нибудь, якобы её угнали, а сами будто и  не выходили из комнаты.
    
Опять без света, потихоньку, подъехали к женскому общежитию. Стараясь не шуметь, открыли боковую дверь. Не особо церемонясь, за руки - за ноги, поволокли  сбитого по полу салона. Потом  по асфальту,  до низкого символического штакетника. Перекинули через него и закатили под кусты.
    
Сели в машину тихо, не хлопая дверьми, и никем не увиденные, благо время было далеко за полночь, медленно тронулись, за работой двигателя не слыша, как оставленный ими парень слабо застонал…
               
                2.

- Ну что? Утро добрым не бывает?  - спросил следователь  Иван Демидов,  придя  утром на работу и заглядывая в дежурку. Дежуривший ночью Клим Рыченков поправил под погоном перекрутившуюся портупею, не спеша расправил плечи, потянувшись до хруста, и кивнул головой на журнал происшествий.
- Посмотри сам…
    
Иван пробежал глазами записи.
- Так… в автоколонне опять командировочные из соседней области, и у них опять проблемы,  -  медленно проговорил он – Придётся разбираться…  И кому это понадобилась их помойка, их задрипаный УАЗ, да и зачем? Для головной боли? Странно…
   
 - А вот это уже серьёзно, -  шевеля губами, он читал про себя сделанную утром запись:
«Дворник, Наталия Друнина, в 6-05, возле 2-го подъезда женского общежития прядильно-ткацкой фабрики № 5, находящегося по адресу ул. Комарова дом 34, в кустах сирени обнаружила труп неизвестного мужчины, предположительно 20-25 лет, без документов и без особых примет. Найденное тело на труповозке  доставлено в морг городской больницы для вскрытия и установления причины смерти.»

- Участковый в курсе? - спросил Иван.
- Да, он давно там, - ответил Рыченков.
- Хорошо, я тогда на автокомбинат, - сказал Иван и вышел из дежурки.

                3.

Участковый, молодой  Саня Печкин, сидел на колченогом табурете в комнате судмедэксперта Виктора Павловича Григорьева и ждал результатов вскрытия сегодняшнего трупа. Это был первый его труп, и он немного волновался.
«И как это люди такую профессию выбирают» - думал он о патологоанатоме, поёживаясь.
    
Дверь в комнату открылась, и на пороге появился Виктор Павлович.
- Ну-с, юноша, заключение я напишу позже, а сейчас могу только просто проинформировать. Это не драка. Костяшки пальцев не сбиты, характерных синяков на кулаках, лице и теле, которые бывают при драках,  нет.  Зато есть характерные повреждения на ногах, оставляемые бамперами автомобилей. Судя по высоте, они от микроавтобуса. Удар пришёлся в спину, похоже, жертва не видела своего убийцу и не пыталась уклониться. Один полуботинок на ноге, второй так и не удалось обнаружить возле трупа. Не пришёл же он в одном ботинке. А вот потеря обуви при наезде на пешехода происходит достаточно часто. Так что сбили его в другом месте, а сюда просто подкинули. Смерть наступила утром, часов в 5 – 5-30 от переохлаждения, да плюс кровопотеря. При своевременном оказании помощи ещё жил бы…

                4.

Отъехав из города совсем немного, Демидов увидел работающую на левой обочине дороги группу из убойного отдела. Дорога в этом месте делала плавный изгиб вправо, поэтому левый край был приподнят, частично закрывая собой убегающее к горизонту вспаханное поле. Иван остановился на правой обочине, вышел из машины, пропустил едущие автомобили и перешёл дорогу. Старший опер убойного отдела был его давнишним приятелем.

- Привет, Юра! - сказал Иван, подходя – Что случилось?
- Да вот… - ответил Юрий, подняв на него глаза, а сам, сидя на корточках, указал рукой на кучу стеклянного крошева на обочине, среди которого валялась какая-то бумажка.

- Сам видишь, кто-то лобовым стеклом «похвалился», документик свой оставил, - кивнул он на бумажку, - да и не только…
 Юрий выпрямился и поманил Ивана к краю откоса дороги, примыкающего к полю. Иван заглянул туда и понял, почему тут работал убойный отдел. Внизу, в траве, лежало женское тело. Колени были подтянуты к груди и прижаты руками, как бывает у людей, которые пытаются задавить и уменьшить боль внутри себя. Длинные волосы раскинулись, закрывая лицо. Губы искусаны, в запёкшейся крови. Между распахнувшихся прядей волос проглядывал остекленевший глаз.
    
Усталый медик, в белом халате, осматривавший тело, выпрямился, подошёл к Юрию, вздохнул:
- Ориентировочно, смерть наступила час-полтора назад. После вскрытия скажу точнее. Умерла, скорее всего, от болевого шока, после того, как та сволочь, которая её сбила, уехала, не оказав медицинской помощи,  - медик снова вздохнул – Всего один укол - и была бы жива…
    
Юра заглянул в бумажку, найденную среди кучки стёкол. Прочитал вслух:
- Пропуск  выдан Морозову М. И. на автомобиль УАЗ 452 регистрационный государственный номер 25-64 …
- Какой - какой?  - перебил Иван,  - 25-64, а регион?
- Соседний,  - ответил Юрий.
- Они сегодня утром заявили об угоне этого самого УАЗика, я как раз ехал к этому Морозову разбираться, а тут вон какие дела, - Демидов резко прервал сам себя, повернулся и зашагал к своей служебной машине, с остервенением пнув ногой попавшийся некстати камушек.

                5.

Михаил Ильич Морозов, полноватый, рыжеватый и рябоватый мужчина лет пятидесяти, сидел бочком возле стола следователя и обильно потел, ежеминутно вытирая лицо и лысину огромным клетчатым носовым платком. Следователь задавал свои вопросы тихим, чётким и отчётливым голосом, внимательно выслушивал ответы и заносил их в протокол.
Михаил Ильич очень волновался, потому что понимал чётко: следователь своими вопросами, как опытный рыболов, подводит его под статью, сплетая ниточку за ниточкой в крепкую верёвочку, на которой, будет болтаться он, Михаил Ильич… И не очень важно, по какой статье. Удар по карьере состоится зубодробительный, учитывая его конфронтацию с завотделом.
- Так Вы говорите, что пропуск на автомобиль УАЗ 452 получали Вы. Так?
- Так, - обречённо ответил Морозов.
- А зачем? - поинтересовался следователь.
- Чтобы иметь возможность заезжать на территорию автоколонны для ремонтных работ по автомобилю, для заправки бензином, для хранения автомобиля в ночное время на охраняемой территории,  - пролепетал Михаил Ильич.
- Вот! - удовлетворённо произнёс следователь, подсовывая под Михаила Ильича подсачек для вытаскивания крупной рыбы на берег, - значит,  пропуск был. Охраняемое место было, а машину угнали от общежития, с места никем не охраняемого. И зачем же на ночь было её там оставлять? Все беды у людей происходят только от их собственного разгильдяйства и раздолбайства. Сами не делаете как положено, а потом кричите: «Караул, милиция, машину угнали…»
   
Михаил Ильич молчал, глядя в пол и обливаясь потом. Платок был сырым насквозь и уже не помогал.
   
- Прочитайте и распишитесь,  - следователь развернул бланк протокола, положил сверху шариковую ручку и пододвинул Морозову. Тот машинально подписал.

- Зовите Корочкина, пусть заходит.. 
Морозов, шаркая ногами, вышел и в дверь тот час же протиснулся Николай.
- Заходите, садитесь,  - скомандовал Демидов, внимательно осматривая вошедшего.
Физиономия мятая, глазки мелкие, этакие буравчики, беспокойно перебегающие с места на место. Присел на краешек стула, как воробей готовый в любой момент вспорхнуть. На щеках суточная щетина, круги под глазами, явно не выспался. На подбородке две свежие царапины. Руки держит на коленях, сцепив пальцами между собой. Кисти рук слегка подрагивают.

- Фамилия, имя, отчество,  - Иван начал заполнять бланк протокола допроса.
- Корочкин, Николай Евгеньевич. 1980 года рождения. Место рождения г. Чебоксары, проживаю: Тверская обл. Калининский район…
Демидов автоматически записывал сказанное Курочкиным, а сам думал про себя, что прошлое Николая мутное, озвучивает все строчки анкеты по порядку, не сбиваясь и ничего не пропуская. Значит, заполнял анкеты неоднократно и память у него хорошая.

- Какая статья? - неожиданный, властный вопрос Ивана  нарушил равномерное течение допроса. Николай споткнулся на полуслове, замолчал, соображая и опустив голову, глухо сказал в пол:
-  131-я.
Потом, явно оправдываясь:
- По молодости было… Давно. Я и отсидел полностью…
- Изнасилование,  - перевёл в уме Демидов.

- Что с лицом? - Иван задал ещё один неожиданный вопрос, а сам внимательно следил за реакцией Николая.
- Брился, порезался, - глухо ответил Корочкин.
- Руки на стол! - скомандовал следователь.

-  Кулаки тоже брил? - спросил Иван, указывая на свежие царапины,  –  или рассыпавшимися осколками лобового стекла порезался?
    
Николай молчал, опустив глаза вниз.
- Кто за рулём был, ты или напарник? Машину всё равно рано или поздно найдём, отпечатки снимем, так что врать не советую. Кстати, а где машина-то…?
    
Николай посопел, повертел головой в вороте рубахи, вдруг ставшим жёстким и давящим горло и сипло сказал:
- Машина в полукилометре от автоколонны, в лесу, чтоб возвращаться в общежитие ночью было поближе. За рулём я был, чего уж теперь…
- А ты в курсе, что вы, своим УАЗиком, двоих сбили? - жёстко спросил Иван.
- Как двоих??? - опешил Николай, - там только парень лежал!!!
- На обочине – да, один парень. Да только он с девушкой шёл, обнимал её правой рукой, вот при наезде она и улетела вправо, под откос, в темноту. Её  днём-то и то случайно обнаружили, когда стекла твоего лобового осматривали. Что ж ты парня в больницу-то не отвёз? За свою шкуру беспокоился? Надеялся «втихаря» проскочить? Что  никто не узнает?
Помолчали, думая каждый о своём.
- Мы его отвезли к больнице, а он признаков жизни уже не подавал, вот и отвезли к общежитию…
- А ты врач? - взревел следователь, - ты можешь точно определить признаки жизни? -
Иван всё никак не мог успокоиться: – Ты понимаешь, что теперь ты не только сбил молодую пару, не оказав медицинской помощи – ты убил их обоих! Они оба умерли только на рассвете. Их можно было спасти!!! Парень, придя в больнице в сознание, наверняка поинтересовался бы судьбой своей спутницы и её разыскали бы, а теперь…  -
следователь выругался про себя и огорчённо махнул рукой.
   
Допрос Сергея ничего не добавил к делу, просто уточнились некоторые мелкие детали.

                6.

На третий день после описываемых событий, в храме Пантелеймона Целителя, что находится на территории клинической больницы города, были отпеты  двое молодых людей, Владимир и Светлана. На местном кладбище их похоронили рядом. На табличках с датами их рождения и смерти, последние даты - одинаковые. Как шли в последний вечер своей молодой жизни рука об руку, так и упокоились рядом.

Выездная сессия суда по этому показательному уголовному делу состоялась через несколько месяцев, в красном уголке автоколонны. История была шумная, поучительная, взволновавшая всех водителей. Каждый, в душе, прикидывал, а как бы он поступил в такой ситуации. К счастью, большинство водителей были нормальными людьми, и даже не сомневались, что пострадавших надо спасать до последнего.

Прокурор, за неоказание помощи пострадавшим, требовал обоим подсудимым по пятнадцать лет лагерей общего режима.
    
Защитники вяло искали смягчающие моменты.
    
Суд, именем Российской федерации, приговорил подсудимых к содержанию в лагере общего режима. Николая к двенадцать годам, Сергея  - к одиннадцати.
    
В отношении Морозова Михаила Ильича суд вынес частное определение:  «…За неисполнение своих прямых обязанностей по контролю  над  действиями своих подчинённых, способствующих произошедшей трагедии, предлагается рассмотреть вопрос о несоответствии Морозова М.И. занимаемой должности…»