Зола

Я помню крик. Свой и её.
Зажав уши ладонями, вцепляясь грязными пальцами в волосы, я орал так, будто это моя душа рвалась наружу. Каждый мускул моего тела превратился в камень, каждая жила в стебель этот камень обвивающий. Кровь стала ручьём, бешеным потоком устремившимся наполнить мою голову, точно единственный пустой на много миль вокруг сосуд.
Я помню боль. Свою.
Перед глазами стелился влажный с оттенком красного туман. В ноздри бил едкий запах пота и разложения, которым я успел пропитаться в логове. Мой крик, уже сорвавшийся на хрип, обгладывал стенки черепа изнутри, руками я давил снаружи, рискуя без приглашения вломиться в обиталище моего крошечного мозга. Я мечтал потерять сознание, но вместо этого меня неконтролируемо бил озноб, не позволяющий впасть в забытие. Картинка перед глазами — абстрактная мазня из оранжевых, жёлтых, коричневых цветов. Рот распахнут, однако крик уже беззвучен.
Что-то ударилось о дерево за моей спиной, упало на сухие осенние листья. Я прижался к неровным выступам коры теснее. Я не должен был оглядываться. Не должен был видеть, что они сделали с ней. Что от неё осталось.
Я должен был бежать.
Пальцы отказались выпутываться из косматых прядей. Я забыл разжать кулаки, но понял это лишь дёрнув руки на себя. Проморгавшись, я увидел клочки волос в ладонях, ладони же лежали на перепачканных в осенней копоти коленях. Я поднял мутный взгляд на многочисленные деревья, обступавшие меня. Сквозь красноватый туман и размалёванные абстракции я видел свечение и, немного поодаль, чёрные, возносящиеся к небу, точки. Листья. До полудня оставалось меньше пяти минут.
Я должен был бежать, но ноги были тяжелы, точно камни.
Послышался треск горящих стволов. Он приближался, подхватывая с земли листья и превращая их в золу. Совсем скоро всё под древесным пологом, включая и его самого, будет сметено этим жаром. Я вцепился непослушными пальцами в складной нож. Вытащив его из кармана жилета, я раскрыл лезвие и одной рукой зачесал волосы на левую сторону. Зрение моё слегка прояснело и я увидел, как углубления в коре ближайшего дерева засветились жёлтым. Послышалось мягкое потрескивание. Приложив к уху ладонь, я отмерил указательным пальцем расстояние до нужной точки и сцарапнул в том месте кожу ногтем. Прежде чем приставить лезвие к голове, я должен был убедиться, что задание, порученное мне и Эм, было выполнено. Я не мог вернуться в Город без подробного отчёта. Повернув голову, я заметил что ствол за моей спиной начинает наливаться жёлтым. Время всегда шло быстрее в Горящем Лесу. В месте, где чувствуешь приближение смерти, время несётся как угорелое. Всегда. Я осторожно выглянул из-за ствола и увидел шесть туш Сордов. Они лежали на листьях. Эти глухие и безмолвные пожиратели душ, только что поглотившие Эм, медитировали, проживая её жизнь день за днём. Шесть. Ровно половина от их общего количества. Краем глаза я заметил её истерзанное тело, но убедил себя в том, что это лишь корень, дугой выступающий из земли. Легонько надавив лезвием ножа на зудевшую от царапины точку, я медленно начал проворачивать рукоятку дрожащими пальцами. Жгучий, солёный пот очень быстро начал заливать мне глаза. Я не делал такого рода перемещений. Никогда в своей жизни. На своё счастье, я не чувствовал боли. Все мои чувства растворились в воздухе вместе с надрывным криком. Через десяток секунд я услышал тихий хруст и, убрав лезвие, приставил к проделанному отверстию палец. Воздух успел попасть внутрь черепа и мысли уже плыли в нём по кругу. Я ощущал это довольно остро. Они вращались вокруг моего мозга, как планеты вокруг солнца. Миллионы и миллиарды планет. Я представил себе Город. Я представил Ярга и наше место в Зимнем саду. Я глубоко вздохнул и помолился. Убрал палец от крошечной дырочки и мысли хлынули на меня ледяным потоком. Они обволакивали меня снаружи. Они затекали в меня через рот, уши и ноздри. Они расщепляли меня на мельчайшие частицы и возносили так же, как следом за мной вознеслись листья, превратившиеся в золу.