Заяц не из нашего района

Я позволил им висеть на стене только из уважения к старости. Как-никак сорок лет верой и правдой…Они прожили со мной большую интересную жизнь, которая дала многое,  да и я ей отдал немало. А теперь, как и я, часы  отработали свой ресурс… У них часто падает маятник, а у меня - интерес к  игре по повышению  уровня моральных устоев общества.

 Маятник мстил за бесцельно прожитое время, поэтому научился издевательски качать головой, подтверждая категорическое «нет».  А  я равнодушно ждал, когда доминирующая идеология - продажность всего, заменится вниманием человека к человеку.

Стрелки закрывали глаза-цифры, вводя меня, близорукого, в заблуждение, а в  «ку-ку» не было смысла.

- На сколько процентов мне увеличат зарплату? - спрашивал я кукушку.

- Ку-ку… - в ответ следовало неизменное,  двойное «ку-ку», на какие  бы цифры я не перевёл стрелки.

- Сколько лет мне осталось жить?

Молчит упрямая.

- Какую оценку за четверть я  по математике получу? - добивался ответа мой внук -  второклассник Витька.

- Ку-ку!

Внук в слёзы:

- Лучше бы ты в лес улетела…

 А мне ничего не оставалось  делать, как с осуждением посмотрев на кукушку,   покрутить пальцем у виска.

День начинался весело. Я опоздал на работу, потому что часы вымучивали нежно-ласковое  «ку-ку» в  полном несоответствии с реальным временем. Попробуй, доверься, и увольнение тебе обеспечено.

 У нас в районе уволить - всё равно, что выпить стакан чаю. Правда, тут же пристроят в другое место, круче. Во властную обойму трудно попасть, ещё труднее выпасть. Вот Иван Артёмович из администрации посёлка выпал, и тут же был подхвачен на должность директора серьёзным человеком,  хозяином вновь открывающегося в Лесном золотого прииска «Ромашки». Дорожку к новой должности он  заранее протоптал: границы посёлка, будучи во власти, под самые окна домов жителей прииска перенёс.

 Человек дальновидный, Иван Артёмович мосты за собой не сжёг: полезные знакомства сохранил. Звонит мне вчера:

- Андреич, выручай! Проблемы у меня! Серьёзные проблемы…Завтра жду… На тебя вся надежда.

И трубку положил, ничего не объяснив.

Надо, так надо… Правда, завтра у меня последний рабочий день. Потом отпуск с последующим увольнением. Давно пора дома сидеть.  Держали меня в прокуратуре тоже из-за уважения к старости. Но я в отличие от маятника моих часов головой кивал, соглашаясь: да-да-да… Однако  ценность свою для власти на должности заместителя прокурора района понимал. Меня, старого,  всегда можно кинуть под телегу, если кто-то начнёт её раскачивать.

В Лесном мне довелось побывать пару раз по причине крайне не приятных обстоятельств. Как-то внук бабки Савельихи копал на огороде червей для рыбалки и нашёл золотой самородок. Не маленький… Граммов на сто потянет… Не удержала старая радости - выплеснула её соседям… И понеслось! Первыми начали штурм своих огородов Степаныч и Митяй. Раскопки» кончились тем, что они на меже передрались: каждый хотел свою территорию увеличить.

Затрясло Лесной в золотой лихорадке. Перекопали  и огороды, и дороги, и аллейки, которые десятилетия были украшением посёлка, искали в подвалах, подкапывали фундаменты домов… Результат нулевой. Появились основания считать, что золотоносная жила проходит  только через участок Степаныча.  Но, работая на «миксере»,  имея свободный доступ к «халяве», он    четыре года назад на всякий случай забетонировал  участок бетоном особой прочности, и огород превратил в  платную баскетбольную площадку…

Теперь Степаныч часто просыпался среди ночи от звука отбойного молотка, однако  на улицу не спешил.

- Накося, выкуси! - скручивал он пальцы в известную всем фигуру и тут же, блаженно улыбаясь,  засыпал, уверенный в том, что  соседи не смогут  сокрушить сверхпрочный бетон.

Иногда ночью он для разнообразия  садился у окна,  под стрекот отбойных молотков любовался снопами искр и наслаждался матами соседа. Вскоре Степаныча с куском бетона в руках увезли в психушку. На грани срыва был и Митяй.

И только тогда анонимный звонок уведомил прокуратуру о происходящем в Лесном. Я срочно выехал на место события и безобразие  в одночасье прекратил, напомнив жителям соответствующую статью Уголовного кодекса. Участковому досталось за бездействие. Но, правду сказать, один он теперь на десять деревень.  За всеми, попробуй,  уследи…

Второй раз пришлось ехать в Лесной по другому поводу, но связанному с первым. Получила гражданка Колесова по программе «Север - Юг» сертификат на получение квартиры в уютном современном городке, а жильё в Лесном не сдаёт, жалобами инстанции достаёт: и то, и другое хочет, на беззаконие жалуется. Пока суть да дело, сполз с крыши  дома снег, накопившийся за снежную зиму. Сполз и похоронил под огромным сугробом её дражайшего супруга Илью Викторовича. Целый час раскопки вели многочисленные службы. Меня вызвали.

- Что же Вы, уважаемая, снег вовремя с крыши не сбросили? - спросил я у хозяйки.

- Так дом нам уже не принадлежит, - слышу в ответ.

Возрадовался: наконец-то до неё дошло.

Вот такие истории вспомнил я, подпрыгивая на ухабах раздолбанной лесовозами таёжной дороги, предполагая, что придётся разбираться с подобными вопросами.

 Рядом со мной, надвинув на глаза козырёк какой-то легкомысленной шапчонки,  пытался досмотреть утренний сон Васька Петров, корреспондент районной газеты. Молод он, энергичен… Любит жареные факты и сенсации. С Васькой я еду в командировку впервые. Приблизиться к нему не стараюсь. Просто не успею. Родными люди становятся постепенно. А вот чужими - мгновенно.

 - Эй, пресса, спишь?

Васька недовольно фыркнул и открыл глаза.

- Приехали?

- Хватит спать… Ты в окно посмотри… Где ещё такую красоту увидишь?

Неожиданно шофёр резко затормозил. Взлететь на небо помешала прочная крыша вездехода: удар на себя приняли головы, оказавшиеся на удивление крепкими. Не успели мы открыть рты, чтобы сказать шофёру всё, что о нём думаем, как увидели посреди дороги растерявшегося зайца. Посмотрев на него, я окончательно убедился, что наступило лето. Заяц был в процессе переодевания и  не успел полностью сменить шубку. У  него только лапы и уши белые, а остальное - летний вариант - серое.

- Видно, проблемы у зайца: задумчивый…- посочувствовал я.

- Неспортивный заяц: обычно они бегут по дороге вперёд машины, а этот уважения  требует - не торопится… - высказал мнение Василий.

Наконец заяц медленно направился к обочине.

- Может, он тебе, товарищ корреспондент, интервью дать хочет?

- Это заяц не из нашего района, и потому мне не интересен…

В моих глазах, видимо, застыл вопрос, и Василий удовлетворил скрытое любопытство.

-  Да, уж очень спокойный… Наши зайцы шустрее будут. Вот видите, как и у людей, у них исчезает привязанность к месту. Сейчас норма для человека жить по два-три года в одной стране,  потом в другой. И получается, что у него ни флага, ни Родины,  и всё равно ему, что происходит в тех местах, где он родился. Печальный факт… - Василий достал из кармана куртки сигареты, щёлкнул зажигалкой и тут же её погасил, какую-то минуту смотрел на сигарету и, скомкав, сунул обратно в карман. - Насмотрелся я на таких зайцев… - и он снова полез в карман за сигаретой.

- Что ты хочешь, дорогой? Мы сейчас в центре большого цивилизованного перелома. Старое в столкновении с новым… Ты вот о чём пишешь?

Василий молчал, видимо, обдумывал каждое слово, наконец, изрёк:

- Изображение омерзительного и гадкого в жизни - это точно не ко мне… Хотя… Как заплатят, так и напишу…

Разговаривать расхотелось. Я отвернулся к окну, чтобы схватить взглядом почти не уловимую,  редкую красоту переломного момента в природе, когда весна, надеясь на лучшее,  уступает свои права лету. Едва заметный изумрудно-зелёный пушок покрывает ветви деревьев, обещая в будущем неземную красоту подданным лесного царства.

- Каким был пустоголовым романтиком, таким и остался, - прервал я свои мысли, застыдившись почти женского проявления чувств…

Стоп! На обочине уродливый пень, оставшийся от срубленной красавицы берёзы, плакал кровавыми слезами,  впитав в  берёзовый сок пыльные осадки какой-то руды. Рассуждать на эту тему не пришлось.  Вдоль дороги впереди вездехода летел ястреб, удерживающий в цепких когтях утку. Шофёр увеличил скорость, догнал  ястреба, тот заметался и  выпустил добычу. Утка, переваливаясь с ноги на ногу, двинулась к небольшому озерку, по счастью, оказавшемуся рядом. Ястреб бросился за беглянкой и камнем упал вниз. Но утка успела скрыться под водой. Надо было видеть, как разъярённый ястреб метался над нашей машиной, готовый порвать её в клочья.

- Недобрый знак, - сказал я. - Чью-то душу спасли, а свои души  подставили.

- Судя по находчивости, эта утка явно не из нашего района, - рассмеялся Василий.

 Посёлок Лесной вынырнул из-за поворота неожиданно. Остановились. Вечер пытался скрыть от наших глаз драги, идущие по границе посёлка с кладбищем, наполненные водой лывы, деревенские хаты, скромно прячущие  окна-глаза под насупившимися бровями крыш…

- Стой! Кто  такие? - дорогу перекрыл пикет: люди с палками в руках, в основном,  женщины.

- Мы свои,  русские, русские мы! - изменившимся от волнения голосом закричал я.

- Вам хорошо, Фёдор Андреевич, Вы пожить успели… - шепнул мне Василий.

- Ставь цель дожить до моих лет, Василий, и вперёд!

Толпа не шутила. Она волновалась, бурлила,  выкрикивая требования:

- Верните людям Лесной!

- Драги из посёлка - вон!

- Хочу дом в Сочи!

- Хозяин, появись и с народом расплатись!

И скрывался за этими лозунгами собственный  интерес каждого пикетчика.

Шустрая, задиристая бабёнка-зажигалка с воспалёнными красными глазами, в тунике,  с бусами на тощей шее, вооружённая вилами, подошла совсем близко к машине:

- А, власть, а ну, вылазь! - видимо, она узнала меня.

 Я мгновенно  вспомнил классика, говорившего, что русский бунт страшен. Пришлось подчиниться. Вылез, представился. Крики утихли.

- Рассказывайте… - попросил я абсолютно спокойно. Начните с того, где хозяин прииска?

- Да мы его и в глаза не видели. Как только слух прошёл, что Лесной на золотой жиле стоит, его представитель появился. Какие-то бумаги нам показал. И началась работа. Дошло до того, что драги к самым окнам подошли… Взрывы днём и ночью гремят - все стёкла в окнах вылетели, дома разрушаются... Как на войне… Часть жителей, у кого деньги были, уехали. А мы ждём, пока хозяин и власть предоставят нам подходящее жильё. У каждого - своя выгода. Своё за «так» не отдадим. А хозяин всё по заграницам шастает,  за него Иван Артёмович, значица,  правит, - прикрывая рукой беззубый рот, объяснил лохматый мужик в ярко-красной рубахе.

Я решил свои мысли и чувства напоказ не выставлять. Есть ли  смысл повторять общеизвестные мантры: «семья», «Родина», «человечность», «совесть», «долг»… Всё безнадёжно утрачено… Блеск золота затмил разум людям, они почувствовали его силу, и теперь их ничто не остановит. Кто кашу заварил, тот пусть и расхлёбывает. Так-то оно безопаснее. К тому же,  у меня последний рабочий день…

- А где можно найти Ивана Артёмовича? - я сделал попытку перевести стрелки.

- Ищи ветра в поле… Сбежал…

- Да он, поди,  у Верки Матрёниной в подполье сидит…

- А на черта он нам нужен…

Поймаем - убьём!

Объясняю цель приезда: договориться,  и всё уладить.

- Вам чо? Делать боле нечиво?- крикнула маленькая седая старушка в шерстной кофте до колен.- Стрелять вас надо. Только вот, с кого начинать?

- Со старого.

- Власть и почести - вода солёная. Чем больше пьёшь, тем больше хочется.
 
- Хватит. Напился…

Я обвёл немигающим взглядом толпу  и вслед за  Василием метнулся к машине…

 Шофёр ударил по газам…

Статья в районной газете о событиях в Лесном за подписью Василия Петрова ещё не появилась. Вот заплатят… И кто заплатит? И сколько?

Я старые часы со стены снял и отдал внуку. Началось его время. Хорошо ли, плохо ли, а я свой путь прошёл… Меняются модели жизни, труда, поведения… Одного боюсь… Не дай, Бог,  когда-нибудь  услышать от возмущённого внука: «Дед, а что  твоё поколение нам в наследство оставило?» Стыдно…