Юрий Гагарин. Гибель Легенды. Как это было

Глава 3.
Как рождаются «блудёжки» в двух соснах.   
 
Здесь уже упоминалось о том, что ни единый специалист, расследовавший эту катастрофу, не задался вопросом, куда же, согласно плановой таблице, должен был лететь Гагарин?  Мало того, - почти все опрошенные авиаспецы, с завидной настойчивостью, словно это шаманское заклинание, повторяют одно и то же - что плановая таблица - это святая святых авиационных законов, что нарушать её никто и никогда не имеет права, и что лётчики могут выполнять только те полёты, которые нарисованы в плановой таблице. И ... никак иначе! Рассуждая подобным образом, все эти авиационные «знатоки» ставят во главу угла заведомо фальшивое и не имеющее ничего общего с реальностью утверждение, будто бы Гагарин с инструктором, согласно плановой таблице, должны были лететь в зону именно на спарке номер 18.  И... отталкиваясь от этого заведомо ложного посыла, они начинают делать все последующие выводы, опирающиеся на этот ложный посыл, заводя тем самым все последующие рассуждения в глубокие дебри полной неразберихи.

A теперь посмотрим, к чему приводят ложные посылы и проследим логику.
Юрий Гагарин полетел с Серёгиным в зону на самолёте УТИ МИГ-15 с бортовым номером 18. Это факт, как говорят, de facto. А раз они полетели, значит...

И дальше идут уже «логично» надуманные и непреднамеренно фальшивые рассуждения. A именно, какие рассуждения?

А рассуждения следуют примерно такие. Раз они полетели, значит, полёт был записан в плановой таблице. А раз полёт был в плановой таблице, значит, самолёт с бортовым номером 18 готовился к полётам 26 марта в день предварительной подготовки. А раз самолёт готовился на предварительной подготовке к полётам, значит ...

И вот тут сама по себе проявляется небольшая и вполне естественная «пробуксовочка», в частности по поводу подвесных топливных баков: ну... что касается баков, то их могли и... забыть снять - с кем не бывает...

Бортовой самописец параметров полёта... ну тоже могли забыть зарядить бумагой. Кран вентиляции кабины... Ну, если не закрыли при подготовке к этому полёту, то закроют в другой раз... 

Так?.. Да, по рассуждениям получается, что именно так... А на деле?..  А на деле, ни один из больших и малых фактов не вписывается в предварительно высказанные предположения. А почему?..

Да потому что эти самые заведомо высказанные предположения НИКАК не укладываются в реальную картину происходящего.

Баки не сняли, самописец бумагой не зарядили, кран вентиляции не закрыли, но... ВСЁ РАВНО... самолёт был подготовлен (?) к полётам...

Конечно же, всё это можно было бы оставить без внимания, но... Как можно не заметить прямого издевательства над здравым смыслом, которое буквально на каждом шагу демонстрировали и показывали все эти «высокопоставленные» и «высокоположенные» государственные и партийные комиссии, когда по поводу такой «подготовки» самолёта к полёту они дают такое «авторитетное» заключение:

«По всем вопросам заключение было вполне положительным, что позволило комиссии сделать такой вывод: «Подготовка самолёта к полёту 27.III.68 года произведена в полном объёме, в соответствии с требованиями действующей документации по технической эксплуатации».

Ну, позвольте, «высокоположенные знатоки», разве ЭТО не издевательство над здравым смыслом?!.. Чтобы окончательно убедиться в том, что мы имеем дело с такой маразматикой, привожу абзац из заключения комиссии полностью:

«Расследование вели две подкомиссии, которые имели возможность привлекать к работе самых квалифицированных специалистов, любые научные институты и компетентные организации. Результаты самых разнообразных исследований собраны и обобщены в 30 солидных томах. Они содержат подробные данные анализов, расчётов, мнений, опросов свидетелей, выводов и заключений, скреплённых подписями авторитетных учёных, военачальников, партийных работников, лётчиков, космонавтов, инженеров, врачей, экспертов.

Подход был столь многоплановым, разносторонним, тщательным, привлечено было так много объективных показателей, что любая попытка использовать сомнительные материалы или недостоверные сведения немедленно отпадала. Чтобы не утомлять читателя техническими подробностями, остановимся только на главных вопросах и тех ответах, которые были на них получены.

Первая проблема была связана с рассмотрением авиационной техники и включала в себя всё, что имело прямое или косвенное отношение к её состоянию и работоспособности.

Вторая — охватывала большой комплекс вопросов о подготовленности лётчиков, организации полётов, соблюдении строгих порядков, необходимых для безопасности полётов.

По всем вопросам заключение было вполне положительным, что позволило комиссии сделать такой вывод: «Подготовка самолёта к полёту 27.III.68 года произведена в полном объёме, в соответствии с требованиями действующей документации по технической эксплуатации».

А как было на самом деле?!  А на самом деле... Повторюсь ещё раз, что... «Баки не сняли, самописец бумагой не зарядили, кран вентиляции не закрыли, но... ВСЁ РАВНО... самолёт был подготовлен (?) к полётам в... полном объёме».

Ну и... как это можно назвать, кроме как ИЗДЕВАТЕЛЬСТВОМ  НАД ЗДРАВЫМ СМЫСЛОМ?!..
    
Продолжим. Чтобы ещё раз, во всей красе и полноте показать ту маразматику, которая буквально пропитала все последующие дознания и расследования. А заодно и посмотрим, какая МЕТОДИКА применялась при дознании, и кто в этой методике был заинтересован. С «подготовкой» самолёта к полёту мы почти уже разобрались! А теперь ещё раз зададимся вопросом: «Куда же, согласно плановой таблице, должен был лететь Гагарин?»

И когда мы начинаем «тянуть» за ниточку, то выясняются абсолютно парадоксальные вещи. Оказывается, в этот день Юрий Гагарин ВООБЩЕ не должен был лететь на учебном самолёте с Серёгиным, а сразу же должен был лететь самостоятельно на самолёте Миг-17 с бортовым номером 19, который был подготовлен, стоял и ожидал его на ЦЗ. Мало того,  спарка УТИ МИГ-15 с бортовым номером 18 вообще не должна была летать в этот день, и она вообще уже не летала две последние недели и...

Обратимся к фактам и документам.

Первое. Вот в этом видеосюжете на четвёртой минуте Степан Анастасович Микоян говорит, что (цитата):  «Гагарин должен был лететь самостоятельно. Это был дополнительный полёт, его не собирались делать...»   http://youtu.be/5woucmqtlc0

Второе. Была предпринята попытка отыскать и плановую таблицу полётов на 27-е марта, но она, по-видимому, настолько оказалась «засекреченной», что где-то, видимо, в кулуарах многочисленных комиссий сгорела и... не иначе, как «синим огнём». С плановой таблицей попытка не удалась.

Тогда мы поискали, и нам удалось найти того командира, который составлял и доводил до лётного состава плановую таблицу на 27-e марта. Им оказался тогдашний заместитель командира полка подполковник в отставке Ткаченко Владимир Ильич. Мы подробно объяснили ему суть нашего вопроса и, чтобы не быть голословным, он нам посоветовал обратиться к его подробному интервью, опубликованному в новгородской газете «Нет проблем!» (1990 г.), где он рассказывает о малоизвестных событиях тех далёких лет:

«- В 1968 году Юрия Гагарина назначают заместителем начальника Центра по лётной подготовке, но без допуска к лётной работе!

Странная сложилась ситуация. Гагарин - рядовой лётчик. И в то же время - наш начальник. Он хочет летать. Мы руками и ногами «за». А «сверху» ему ставят палки в колёса. Запрашиваем руководство. Назавтра - шифровка из Управления боевой подготовкой ВВС «От полётов отстранить...»

Гагарин спокоен. А Серёгин вскипел: «Или снимай меня к такой-сякой матери с этого потешного полка, или ноги твоей не будет у самолёта, пока не привезёшь письменный приказ о допуске к полётам!» Гагарин отвечает: «Пожалуйста». И уехал. Привёз приказ Главкома с юридически безукоризненной формулировкой - «Допустить к полётам в установленном порядке».

Составил штаб полка для Гагарина план подготовки на трёх «простынях». Прочли мы его с Серёгиным, и сами ужаснулись. А Гагарин спокойно просмотрел бумаги и сказал: «Раз так - значит, будем учиться».

Утром 27 марта получаем очередную шифровку: «Лётную подготовку Гагарина проверить лично полковнику Серёгину». Кто-то из высокопоставленных бюрократов и тут решил подстраховаться от случайностей.

Серёгин отреагировал очень болезненно. Он счёл, что это акт недоверия лично ему как комполка, чьи офицеры готовили Гагарина к полёту.

Самостоятельный вылет Гагарина на истребителе МИГ-17 был отменён. К полёту стали готовить спарку УТИ МИГ-15. Этот внеплановый полёт втиснули в расписание полётов. Гагарин был оживлён и весел. Серёгин очень нервничал».

Далее, уже в комментариях к данному интервью, читаем:
«Рассказ Ткаченко проясняет ситуацию, скрытую от внешнего мира, но воздействующую на нервы Серёгина, Гагарина и всех, кто с ними связан по полётам. Мы теперь знаем, что был запланирован самостоятельный вылет Гагарина на истребителе МИГ-17, но утром, буквально перед вылетом, всё переиграли в Москве. Велели совершать полёт Гагарина с инструктором, конкретно - с командиром полка, на самолёте МИГ-15. Самолёт МИГ-17 был уже подготовлен, а МИГ-15 надо готовить, тратить на это время, напряжённый график полётов нарушен, полёт куда-то втиснули. Командира полка атакуют со всех сторон: из Москвы шифровка, генерал, который на лётном поле, говорит своё, вылет Серёгина не планировался, но надо лететь - генералы велят. Поскольку произошла трагедия на самолёте МИГ-15, который готовили в спешке, то вполне правомерно подозревать, что этот самолёт МИГ-15 был какой-то необычный, с множеством недостатков: прошёл несколько ремонтов, двигатель тоже прошёл 4 ремонта, генералы высказывают предположение, что «ручка» управления в задней кабине была убрана по той причине, что эта машина предназначалась для демонстраций катапультирования. Зачем-то были подвешены пустые баки. Впрочем, может, и не пустые, никто не знает. Кто и когда их подвесил?   
 
Казалось бы, ну всё, теперь уже всё ясно. Дальнейшие комментарии и рассуждения  излишни, и я готов был почти на законченной научной основе, на неопровержимых и наглядных доказательствах резюмировать, что да, Гагарин не должен был лететь с Серёгиным, а должен был лететь СРАЗУ САМ на МИГ-17-м... Спросил мнение Михаила Фёдоровича.

Однако, неугомонный «Шерлок Холмс» и тут подсуетился.

- Ты знаешь, Николай, в дополнение к тому, что сказал Владимир Ткаченко, а именно -  «Утром 27 марта получаем очередную шифровку: «Лётную подготовку Гагарина проверить лично полковнику Серёгину», кто-то из высокопоставленных бюрократов и тут решил подстраховаться от случайностей, - я  бы хотел воспроизвести и показать, кто конкретно в Москве «подстраховался»?  Когда, в какое время и, если возможно, показать, как это было на самом деле.

Видишь ли, весь мир, всё человечество, вот уже на протяжении сорока шести долгих лет находятся под заволакивающим гипнозом безызвестности, тайны и беспрецедентной загадки. И если мы сейчас не докопаемся до самой последней буковки, до самой последней запятой, то, поверь мне, Николай, никто даже и не обратит внимания на нашу с тобой писанину. Пойми, что люди, не заинтересованные в этом вопросе, так или иначе не будут читать наш с тобой материал, но... те, кого эта трагедия волновала тогда и волнует по сей день, десятки раз перечитают каждое наше слово, каждую нашу букву, каждую запятую...

Пары десятков строчек далеко не достаточно для того, чтобы снять почти полувековую завесу тайны. Мы должны опубликовать ВЕСЬ тот материал, которым мы с тобой располагаем. Причём изложение этого материала должно быть выполнено со всеми подробностями и даже с самыми, на первый взгляд, малозначительными деталями. Думай, Николай, думай... - подытожил Михаил Фёдорович.
   
Да, всё верно. С этим не поспоришь! Докапываться надо до самых глубин, до самых мелочей... что мы и постарались сделать во всей нашей последующей  работе. В том числе мы показали, как же «рождался» тот дополнительный контрольный полёт на спарке, который в плановой таблице никто и не планировал. Иными словами, - как вспоминает заместитель командира полка подполковник в отставке Ткаченко Владимир Ильич, - кто же из высокопоставленных бюрократов решил подстраховаться от случайностей и дал Юрию Гагарину этот незапланированный дополнительный полёт с командиром полка Владимиром Серёгиным?..

Ответ на этот вопрос мы нашли прямо из первейшего первоисточника, а именно, всё это было подробно изложено в дневнике генерала Каманина. Процитируем:    

«26 марта в 15:00 под председательством Г.А.Тюлина началось заседание Госкомиссии по кораблю Л-1.

После заседания Госкомиссии генерал Кузнецов доложил мне, что завтра предполагается выпустить Гагарина в самостоятельный полёт на самолёте МИГ-17. Кузнецов просил меня разрешить ему лично проверить на самолёте УТИ МИГ-15 подготовленность Гагарина к самостоятельному вылету. Совместный полёт Гагарина с Кузнецовым я запретил, прямо заявив последнему, что он давно утратил навыки лётчика-инструктора. Я разрешил командиру полка В.С. Серегину проверить завтра технику пилотирования у Гагарина, а генералу Кузнецову приказал лично проверить организацию выпуска в полёт Гагарина, проанализировать и доложить мне воздушную обстановку и метеоусловия. Право на разрешение самостоятельного вылета Гагарина я оставил за собой».

Ну, вот и всё. Вот так вот и «родился» этот ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ полёт с Серёгиным, который и привёл впоследствии к смертельной катастрофе. Дальнейшие рассуждения по поводу этого полёта просто излишни. Потому как любой лейтенант-лётчик подробно расскажет вам рабочий распорядок работы полка. 26 марта - день предварительной подготовки к полётам. В 8:30 утра построение полка. Затем доведение (уже готовой) плановой таблицы, обед, в три часа контроль готовности к полётам и в 16:30 конец рабочего дня, лётчики расходятся по домам.

А теперь обратим внимание, что в 16:30 лётчики уже разошлись по домам, а у генерала Каманина в 15:00 началось заседание комиссии и где-то в 16 - 16:30 это заседание закончилось, и после этого состоялся разговор с генералом Кузнецовым насчёт этого дополнительного полёта.

«После заседания Госкомиссии генерал Кузнецов доложил мне, что завтра предполагается выпустить Гагарина в самостоятельный полёт на самолёте МИГ-17. Кузнецов просил меня разрешить ему лично проверить на самолёте УТИ МИГ-15 подготовленность Гагарина к самостоятельному вылету. Совместный полет Гагарина с Кузнецовым я запретил, прямо заявив последнему, что он давно утратил навыки лётчика-инструктора. Я разрешил командиру полка В. С. Серегину проверить завтра технику пилотирования у Гагарина.»

Т.е. плановая таблица была уже сделана на чистовик, а этот полёт с Серёгиным в ней даже и не упоминался. 
               
На следующий день, 27-го марта лётчики прибыли на аэродром, на полёты. Разведка погоды, предполётный тренаж и начало полётов, согласно плановой таблице.

Командир полка В.С.Серёгин, прибыл на полёты 27 марта 1968 г. с опозданием. Как потом выяснилось, он вообще не должен был летать в этот день. На этот день у него были запланированы другие организационно-хозяйственные мероприятия. Прибыв на аэродром, он заслушал доклад своего заместителя подполковника Ткаченко о ходе подготовки к полётам, после чего Ткаченко вручил ему шифровку из Москвы, где ему предписывалось ЛИЧНО проверить Гагарина перед самостоятельным вылетом. Серёгин был возмущён. За разъяснениями обратился к генералу Кузнецову. Тот ему подтвердил, что это приказ из Москвы, лично от генерала Каманина и его надо выполнять.

Возмущению Серёгина не было предела. Очевидцы, наблюдавшие со стороны, вспоминают, что его реакция сплошь состояла из «нелитературных» выражений.

И это вполне логично. Во-первых, Серёгин никогда не летал с Гагариным. У него было достаточно инструкторов, чтобы летать с его лётчиками. Во-вторых, Гагарин должен был лететь САМОСТОЯТЕЛЬНО. Он был абсолютно и полностью подготовлен лететь сам на МИГ-17. Этот полёт был чистейшей формальностью, он был совершенно не нужен. Ну и, в-третьих, - и это самое главное, - Серёгин представлял и знал, что значит - у кого-то забрать спарку и полететь внеплановый полёт. Это значит, что надо «перекроить» как минимум одну треть плановой таблицы.

Все эти обстоятельства буквально вывели Серёгина из себя. И, чтобы выполнить внеплановый полёт с минимальными потерями для плановой таблицы, Серёгин и распорядился притащить из ТЭЧ спарку с бортовым номером 18.

Вот тут, только в одном этом месте мы позволим себе высказать наше предположение, что в данном случае Серёгин, видимо, подумал, что раз вам надо, чтобы я слетал с Гагариным, то я слетаю, что называется, - «за пассажира». Если лётчик подготовлен и готов лететь самостоятельно, то ты ему посади в заднюю кабину хоть медведя, хоть мешок, хоть... С кем угодно лётчик взлетит, полетит, прилетит и сядет! Чуть дальше я расскажу и покажу, как мы, лейтенанты, вчерашние курсанты, прибыли в строевую часть и вылетали самостоятельно совершенно на незнакомом для нас самолёте (имею в виду самолёт Як-27, у которого не было учебно-тренировочных самолётов).

Вот в таких максимально раздражённых чувствах Серёгин и полетел с Гагариным в качестве пассажира. Причём, даже и в этом случае надо иметь в виду, что «пассажир» этот был опытнейшим инструктором, и в случае необходимости, всегда мог подсказать: «Юра, доверни чуток влево, доверни чуток вправо, прибери обороты, увеличь вертикальную скорость...»

Мог подсказать ВСЕГДА, только... не в случае потери пространственной ориентировки.

Однако, дело в том, что случай потери пространственной ориентировки - явление довольно редкое и, видимо, в тот момент, момент максимально расстроенных чувств, об этом явлении никто не задумался и не вспомнил.

Решение на полёт было принято, и они полетели.
 
Таким образом, рассмотрев в этой главе эти два вопроса - планировалась ли спарка номер 18 на полёты 27 марта, и куда, согласно плановой таблице, в этот день должен был лететь Юрий Гагарин, думаю, ни у кого уже сомнений не осталось, - спарка в этот день летать не должна была, и контрольный полёт у Гагарина запланирован не был.

Спарка стояла в ТЭЧ, и у неё в задней кабине инструктора была снята ручка управления самолётом. Вот как!..

А теперь самое время разобраться, а кому же в голову могла прийти такая «бредовая» идея демонтировать ручку управления? Зачем же её всё-таки сняли? И почему об этом ПОЧТИ никто не знал?..