Узелки на память. 4. Копеечное удовольствие

     Многие из тех, кому не посчастливилось родиться во второй половине прошлого века, а точнее – ещё в доперестроечном Советском Союзе, наверняка не знают, что в те далёкие годы даже самая ничтожная по номиналу медная копейка обладала вполне реальной покупательной способностью. За эту самую копейку, мелкую и скользкую, словно арбузное семечко, можно было приобрести целых две вещи – стакан шипучей газировки без сиропа или коробок спичек.

     Газировка была хороша и своевременна летом. Спичечный же коробок мог быть востребован практически круглый год. Ведь, несмотря на тогдашнее обилие детских игрушек по совершенно смешным ценам, приобрести массу удовольствий всего за одну копейку было всё-таки невозможно. А вот если удавалось купить у захлопотанной тётеньки-продавщицы в бакалейном отделе коробок спичек…

     Обычно, детям подобный пожароопасный товар не отпускали, и совершенно справедливо – «Спички детям не игрушка!», но иногда удавалось как-то схитрить. И тогда счастливый обладатель заветного коробка получал в свои руки нечто, не уступавшее по своей многофункциональности тогдашнему конструктору «Сделай сам» или же современному «Лего».

     Во-первых, коробок можно было незаметно положить под трамвай. Это требовало определённой смелости, сноровки и опыта юного подрывника – спички должны были располагаться обязательно своими серными головками вперёд к движущемуся вагону, иначе при наезде трамвайного колеса они просто бессмысленно рассыпались по рельсу и оглушительного «бабаха» не получалось. Такое развлечение было очень эффектным (вспышка, охи-ахи бабулек, ругань прохожих и даже возможная погоня кого-нибудь из неравнодушных, с целью надрать проказникам уши в педагогических целях), но коротким. Если руки не чесались тут же употребить «игрушку» в дело, можно было придумать развлечения и на более долгий период.

     Например, можно было устроить с приятелями настоящий Лас-Вегас. Про рулетку и казино мы тогда знали исключительно из заграничных фильмов, в основном из гедеэровских вестернов с Гойко Митичем в роли главного индейца. Фразы подвыпивших ковбоев или золотоискателей «ставлю на чёрное» и жуликоватое «выпало зеро» хитроглазого крупье были для нас так же загадочны, как и многозарядные ружья для вооружённых луками краснокожих. Поэтому наш игорный бизнес был гораздо проще и несравненно честнее.

     Сначала собиралась компания желающих и имеющих хоть какую-нибудь мелочь, чтобы «поставить на кон». Потом доставался заветный коробок. Суть игры заключалась в следующем. Коробок плашмя клался на край стола (парты, скамейки или любой другой ровной поверхности), таким образом, чтобы примерно одна треть его выступала за край, а затем сильным щёлканьем большого пальца снизу он подбрасывался вверх. Если коробок, перекувыркнувшись в воздухе пару раз, плюхался на стол снова плашмя – играющий зарабатывал одно очко, если на длинную узкую грань, на «ребро» – три очка, если ему случалось приземлиться «на попа», то есть вертикально, «домиком» (что было крайне редко) – зарабатывалось все пять очков. Потом набранные игроками баллы свободно конвертировались в звонкую монету по курсу один к одному, или же как-нибудь иначе, согласно предварительной договорённости. Например, при отсутствии у игрока необходимой суммы для возмещения проигрыша, – в звонкие шелобаны.

     Было ещё одно применение копеечному коробку спичек, сугубо музыкальное. Когда поздними летними вечерами мамаши забирали своих малолетних чад с детской площадки, под покосившимся деревянным грибочком собирались пацаны постарше. Томные, пропитанные ароматами цветущей акации или ранней липы сумерки почему-то очень располагали к щемящим юные души песнопениям. Сама собой, словно рояль в кустах, появлялась гитара, как правило, плохо настроенная. Мгновенно организовывалась стихийная джаз-банда: к бренчащему гитарному перебору добавлялось всё, что издавало хоть какой-нибудь околомузыкальный звук.

     Кто-то переворачивал забытое в песочнице растяпой-малышом жестяное ведёрочко с намалёванным на боку цветочком, и начинал барабанить по его донышку как в африканский там-там. Кто-то мастерил себе «губную гармошку» из расчёски и приложенного к ней троллейбусного талончика, естественно целого, ещё не пробитого зубастым компостером. Такая нехитрая конструкция прикладывалась к гудящим губам исполнителя, после чего всё зависело от его таланта и вдохновения. Солист, старательно терзая гитару, затягивал нарочно гнусавым голосом что-нибудь из репертуара «Битлз», например их супер-сердцещипательный шлягер «Girl»:

«Расскажу я вам, друзья, как я любил когда-то,
Правда, это было так давно…»

     А окружающая братва нестройным хором подхватывала припев: «Ах, гёрл, гёрл», синхронно вздыхая в конце и нарочито шумно подтягивая слюни, точно так, как это делали битлы на затёртой от частого употребления грампластинке «Музыкальный калейдоскоп» всесоюзной фирмы «Мелодия».

     Вот тут-то на сцене и появлялся спичечный коробок, причём обязательно уже наполовину опустошённый, чтобы при встряхивании в такт нехитрой мелодии Леннона-МакКартни имитировать звук маракасов. Это уже потом, в старших классах, у некоторых счастливцев появились первые переносные советские кассетники «Весна». Впрочем, когда в магнитофоне садились батарейки, и он начинал «тянуть», звук становился таким же гнусаво завывающим, как и наши хоровые песнопения на детской площадке под покосившимся деревянным грибочком.

     За неимением под рукой карандашей или фломастеров (в те годы «фломзики» были заоблачной роскошью, привозимой из-за границы «водоплавающими» наряду с джинсами и жвачкой), с помощью коробка спичек можно было также приобщиться к изобразительному искусству. Наиболее художественно одарённые выкладывая из спичек целые картины, чуть ли не «Утро в сосновом бору» или «Грачи прилетели». Такое занятие требовало определённой доли терпения, и хорошо скрадывало время, особенно если приходилось где-то кого-то долго ждать. Ведь планшетов, «ай-падов» и других электронных гаджетов тогда не было даже и заграницей.

     Именно в такую настольную игру любил играть невозмутимый и бесстрашный советский разведчик, он же штандартенфюрер СС Штирлиц из всеми любимого телесериала «17 мгновений весны», находясь на грани провала. Ибо ничто так не успокаивает нервы и не стимулирует мыслительную деятельность в мрачных казематах гестапо «папаши» Мюллера, как выкладывание из спичек силуэтов собачек, лисичек и прочей забавной звериной живности.

     С помощью спичек можно было даже гадать «на любовь». Для этого сначала загадывалось имя избранницы, потом две спички, сложенные вместе головками, одновременно поджигались. Когда огонь доходил до середины, слюнявился большой и указательный палец на свободной руке и спички перехватывались за уже сгоревшую часть. (Конечно, при этом запросто можно и обжечься, но чего не сделаешь ради возможности узнать будущее!) Затем, затаив дыхание, внимательно наблюдалось, как поведут себя в дальнейшем быстро превращающиеся в угольки остатки спичек. Если их сгоревшие концы обовьют друг друга наподобие спирали – быть любящим сердцам вместе до гроба. Если нет… Ну, в общем на нет и суда нет. Мало ли вокруг других симпатичных девчонок!

     И даже совсем уже опустевший спичечный коробок всё ещё представлял для нас определённую ценность.

     Зимой он мог вполне сойти за хоккейную шайбу, если таковой у игроков не имелось – нужно было только набить его поплотнее снегом, для придания дополнительной тяжести.

     Летом в коробок можно было посадить пару пчеловидных мух «журчалок» – совершенно безобидных и некусучих созданий, которых мы почему-то называли «трУтиками». Встряхнув коробок и приложив его к уху, мы слушали, как возмущённо жужжат в нём наши перепончатокрылые пленники. Этот шум и гудение чем-то отдалённо напоминало звуки, доносящиеся из транзисторного радиоприёмника «Спидола», когда взрослые (убедившись предварительно, что их неспокойные чада уже уснули) пытались поймать вражеский «Голос Америки», «Би-би-си» или «Немецкую волну», тщательно глушимые соответствующими государственными органами.

     А по весне, когда начинали бодро журчать первые талые ручейки, мы устраивали целые «регаты», запуская по ним серединки коробков, словно лодочки. Азартно заключались пари – чья коробочка приплывёт к условному финишу первой. Иногда твоя «лодочка» попадала в опасный водоворот и героически тонула, иногда она могла заплыть в какую-нибудь тихую заводь и долго там кружиться, вместе с разным весенним мусором, безнадёжно отстав от лидеров гонки. Мы, школьники младших классов, толкаясь и азартно галдя, тогда ещё даже и не подозревали, какие нас ждут впереди житейские водовороты и «тихие» омуты – кому как повезёт…


     Вот, собственно, и вся «копеечная» история из моего далёкого детства, которую я хотел рассказать.


Июль 2014 г.