Благословенный летний день

Всё прекрасно.  Потому что вокруг  - привычно-прекрасные вещи: середина лета,  долгие, сонные, знойные полдни, а по ночам – отличная прохладная роса.  Мир на своём месте, и я в нём – на своём.
Разламываю пополам огромную упругую сливу и поедаю ея, о да! Такую кисло-сладкую, такую неописуемую, что хочется съесть её с кем-нибудь  на брудершафт. Отхлёбываю холодного, крепчайшего чаю, пересаживаюсь к окошку, закуриваю.    Во дворе Спиридон  бессмысленно доругивает давно исчезнувшую за поворотом лошадь.  Пуляю в него косточкой от сливы.Отпущенный вчера побегать, как обычно, этот негодяй прошлялся до самой ночи, не реагируя на призывы.  Увлёкся сучкой Кончитой.
- Эх ты, – говорю я, – распутник.
Распутник не отвечает. Смиренно глядит исподлобья, постукивая хвостом о стену будки.
- Да,  - говорю, – распутник.  Сладострастник!
  - Бум-бум-бум – биение хвоста о будку усиливается, выражая, видимо, раскаянье.
  - Распутник, сладострастник и прелюбодей!
Эк я его припечатал! И правильно! И поделом! «Прелюбодей» его добивает,  он встаёт и произносит: «Аммамхарру! Ваумарам! Уах!» Странный какой  язык…  Похоже на хинди, но  почему-то с британским прононсом. Это он понтуется, англоман лопоухий.
Да всё совершенно прекрасно. Если бы не война.
Война, конечно, не прямо здесь, но близко, близко…  И чувствуется во всём. 
- Йяаа  механик-водитель! – орёт пьяный мужик у магазина. И это –  от близкой войны…
  И душный, горький клубок злобы,  который скрутился у меня где-то под кадыком, и от которого никак не избавиться – это тоже от войны.
Трясу башкой, отгоняя кошмары, гляжу на небо.  Там благодать. Там между облаков июльские ангелы дремлют, развалясь. В своих голубых  pyjama…  Но даже в небе сквозит  что-то… Словно подмешана к воздуху мелкая серая пыль. Пахнущая горелым, пахнущая железом и мертвечиной.
С месяц назад соседские пацаны решили замастырить коктейль Молотова.  Идиоты.  Смесь полыхнула и брызнула, горящие капли попали на четырёхлетнего Димку, который рядом крутился. На лицо и плечо. К счастью, всё обошлось. Вчера  Димку выписали из больницы. Ожоги почти зажили – всего несколько пятнышек осталось на щеке.
За месяц Димка немножко отвык от родной улицы и теперь гуляет и как бы заново всё разглядывает: скамейки, деревья, заборы, цветы.
 - Драсти! – говорит мне Димка, - Знаете что? Людей никогда не надо огнём жгать! А кто будет жгать, тому папа жопу порвёт! Вот так… - Димка быстро машет рукою, крестя мир вдоль и поперёк. Благословляя.