О мудром правлении и удивительных подвигах Крысса,

   О МУДРОМ ПРАВЛЕНИИ И УДИВИТЕЛЬНЫХ ПОДВИГАХ КРЫССА, ГУБЕРНАТОРА ФОМСКОГО.

   Предисловие.


   Город Фомск придумал томский писатель Колупаев. Но тот Фомск, который он
описал, сильно отличается от нынешнего. С тех пор много изменилось. Ведь сейчас Фомской областью правит губернатор Крысс, который по нынешней российской традиции, почти ничем не отличается от градоначальников Салтыкова-Щедрина.

   1. КАК ГУБЕРНАТОР КРЫСС СВОИМ МУРЛОМ ЕДРАСТАМ ПОМОГАЛ.


   Однажды в славном сибирском городе Фомске решили очередные выборы в Думу городскую провести. И совпали эти выборы с ожиданием события для всего Фомска знаменательного – тотальной прихватизации имущества городского. Из-за сего события замечательного, многие лица премногоуважаемые, ранее для себя считавшие западло депутатами городскими быть, ломанулись туда с большой денежкой.

   Была в том Фомске партия самая уважаемая, из одних чиновников и их холуев состоящая. О народе постоянно думающая. Как бы его половчей ограбить. Не было у нее за душой ни дел, для народа пользу принесших, ни поддержки народной. Ничего у нее не было, кроме административного ресурса. То есть было у нее все. Деньги, из бюджета сворованные. Милиция и прокуратура, ради нее на любое преступление готовые. Суды послушные, по звонку любые решения принимающие. Профсоюзы лизоблюдствующие. И Большая Волосатая Лапа в Москве.
Называлась та партия «Единая коррупция России». Герб имела, на коем чиновник в медвежьей шкуре нарисован был. И два лозунга, сверху и снизу на гербе написанных. Сверху шрифтом готическим красовалось грозно: «Чиновники-хапуги всей России, соединяйтесь!», а внизу извивалось филигранью игривой: «Чиновник в медвежьей шкуре страшнее волка в овечьей». Фомичи название партии сокращать привыкли до «ЕдР», а оттого членов партии той ласково «едрастами» прозвали.

   К выборам едрасты подготовились основательно. Протащили закончик, по которому в депутаты можно было попасть по партспискам. Нашпиговали остальные партии своими людьми. Например, в список партии пенсионеров по особой программе «Все лучшее – детям чиновников!» поставили известного всему Фомску губошлепа. Сына многоуважаемого господина, душившего весь Фомск коммунальными тарифами, чью фамилию все давно забыли, зато помнили его любимую фразу: «Тарифами зарежу!» И других таких же пенсионеров, людей значительных, с мерседесами и сотнями тысяч ежемесячного дохода.
А вот на самих выборах у едрастов проблемка вышла. Выяснилось, что хоть и завалили они весь Фомск своей агитацией на деньги ворованные, не очень фомичи за них голосовать желают. Слишком народ им за все благодарен. И за необходимую жилую площадь в размере трех могил на одного человека. И за закон о монетизации, принятый для того, чтобы в карманах у народа меньше монет было. Стало ясно, что нужны меры радикальные.

   Собрались едрасты на «малину». Все пришли. И губернатор Крысс, и господин Квакс, и председатель избиркома старикашка господин Коза, и давно занимавшийся фальсификацией выборов на ниве образования господин китайского происхождения Ху И И по кличке «Ху есть ху», и многие другие. Совещались, совещались, ничего нового придумать не могли. Пока не встал во весь рост общепризнанный гений едрастовский, бывший полумилиционер-полубандит, а сейчас полудепутат-полубандит Жидяра, и всем дорогу не указал. «Мы должны использовать авторитет наиблагороднейшего губернатора Крысса», - сказал он.
А авторитет у губернатора Крысса был огромный. Все это знали. Поэтому был он губернатором бессменным. Его соперники из-за его авторитета свои кандидатуры на выборы выставлять боялись. Из-за этого Горбатому, его начальнику отдела кадров, постоянно на губернаторские выборы приходилось кандидатов в губернаторы подыскивать, да так, чтобы эти кандидаты губернаторскому вкусу соответствовали. Иначе Крысc их мог не утвердить. И тогда выборы были бы безальтернативными, что противоречило бы святым принципам показушной демократии.

   Рейтинг Крысса был самым большим в области. Если на выборах он падал, его тут же поднимали. Господин Коза отдавал приказ своим некромантам из избиркома, покойники вставали из могил и строем шли голосовать за губернатора. По этой причине господин Коза никогда не вычеркивал умерших из списков избирателей. На членов участковых избирательных комиссий вдруг снисходило просветление, и они чувствовали желание не пришедших на выборы избирателей проголосовать за Крысса. И выполняли их волю. Студентов садили на автобусы и возили их от участка к участку, где они голосовали по дополнительным спискам избирателей. Рейтинг губернатора снова взлетал выше небес. Не было случая, чтобы из сотни пришедших на выборы избирателей за Крысса проголосовало бы меньше двухсот сорока шести.

   Губернатор Крысс собрал всех чиновников. «Недавно я где-то услышал,- сказал он, - что будто бы я не имею право использовать свое должностное положение во время выборов. Чушь, конечно полнейшая, разве найдется в Фомской области кто-то, кто сможет мне хоть что-то запретить? Но на всякий случай я обращаюсь к вам с просьбой, как простой избиратель к простым избирателям: сделайте все, чтобы мои любимые едрасты набрали как можно больше голосов. И обратитесь, как простые избиратели, с такой просьбой ко всем своим подчиненным. А теперь, - добавил он, - я обращаюсь к вам как губернатор. Если кто-то считает, что просьбу простого избирателя Крысса можно не выполнять, то пусть сразу считает себя уволенным».

   Вскоре фомичам стало некуда деться от губернаторского мурла. Оно глядело на прохожих с огромных баннеров, призывая голосовать за едрастов. Подъезды были замусорены газетами, с которых губернаторское мурло, хорошо истоптанное ботинками, обращалось к жильцам: «Я, простой избиратель Крысс, прошу вас поддержать едрастовскую «Федеральную народную программу» и проголосовать на выборах за едрастов-федерастов!» Губернаторское мурло висело на каждом столбе, каждом заборе. Крыссиное мурло вместе с чиновниками, директорами, мелким криминалом, высокопрофессиональными подхалимами от «общественности», и другими столь же уважаемыми лицами агитировало за едрастов с витрин магазинов.

   И результат не замедлил сказаться. При подсчете голосов оказалось, что в Фомске едрасты набрали всего лишь 18 % - самый худший результат у едрастов по России. И начались разборки. «Кто в избиркоме посмел не сделать свою работу? Всегда подбрасывали 20-25% бюллетеней, тогда почему сейчас у едрастов оказалось всего лишь 18 %? На мое мурло понадеялись? Коза, ну ты и козел! Нечего мекать и блеять, что какие-то кандидаты напугали твои комиссии, начав проверять списки избирателей в день выборов. И ловить автобусы с передвижными избирателями. Я тебя сейчас с избиркома сниму и на сельское хозяйство поставлю. Председателем сельсовета! А ты Ху И И, чего скалишь зубы? Думаешь, я сейчас твою рыжую китайскую рожу вместо Козы назначу? Почему подчиненные тебе учителя на избирательных участках мало бюллетней едрастам подбросили? Тебя зачем поставили руководить городским образованием и в политсовете едрастовском держат? Чтобы ты выборами занимался. В образовании ты все равно ничего не понимаешь, все развалил, да и приказы твои, по-китайски написанные, никто прочесть не может. У тебя есть хоть какие-то оправдания? Ну и что, что какой-то там депутат на тебя наехал? Это не оправдание. Да даже на меня наезжали, но сам председатель Центризбиркома Вишня-Ков сказал, что я обладаю всеми правами простого избирателя. Пиши сейчас же заявление об увольнении и не на китайском языке!»
Только как виноватых не ищи, результат все равно не изменишь. А все потому, что поддерживать можно только авторитетом настоящим. А не дутым, придворными лизоблюдами нарисованным…

   2. СВАТОВСТВО ГУБЕРНАТОРА КРЫССА.

   Однажды фомскому губернатору Крыссу в голову очередная светлая мысль пришла. К нему в голову мысли иногда приходили. Где-то по одной в приемный день раз в две недели. Одна лучше другой - гениальные, мудрые, светлые. Его заместители сразу определяли, к какому виду они относятся.
Например, о светлых мыслях губернатора Крысса можно было фомичей извещать. Где-то с месяц разъясняя в газетах, чего в них светлого есть. К великому удивлению губернаторскому, который и сам не догадывался, какие великие и многозначительные замыслы в его мыслях скрывались. В глубокой тайне от Крысса. Что результатом очередной поездки в родную Германию будет бурный рост удоев у фомских свиноматок и широкое внедрение прогрессивной сантехники. А поездка отдохнуть в Шри-Ланку в сопровождении огромной банды подхалимов, холуев и подхолуйчиков будет иметь колоссальнейшее международное значение, сравнимое лишь с переходом Суворова через Альпы и с походом Ельцина в германское варьете.

   Мудрые мысли полагалось проводить в жизнь в тайне от фомичей, дабы они не слишком губернаторской мудростью восхищались, закидывая его при случае какой-нибудь тухлятиной. Иногда от мудрости губернаторской, в тайне административной несохраненной, даже отказываться приходилось. Как это случилось с идеей закрыть для маршруток главную площадь фомскую, во всех городах традиционно площадью Ленина прозванной, чтобы членовоз губернаторский безо всяких помех с нее выезжать мог.
От мыслей гениальных губернатора отговаривали осторожно, дабы не разгневать, и хранили их в секретности строжайшей. Иначе фомичи недалекие, гениальность губернаторскую не осознавшие, могли решить, что у Крысса совсем крыша съехала.

   Так вот, очередную мысль губернаторскую его заместители сразу сочли гениальной. Но потом, хорошенько подумавши, решили, что она мудрая. А после небольшого совещания, где Крысс в очередной раз пообещал, что всех их уволит, если они ее в жизнь не проведут, пришли к выводу: мысль – светлая. И ее придется реализовать, даже если при этом самого Крысса уволят из губернаторов за слишком наглую придурь. Что поделать, потери всегда неизбежны…

   А дело вот в чем было. Год назад губернатору Крыссу пришла мысль пригласить к себе в гости на выпивон и свести вместе кремлевского мальчика Володю и германского канцлера Швабера. Под коньячок, в душевной обстановке расположить в себе Володю и тем самым укрепиться в кресле губернаторском, а может, и даже выше подняться. Да и международный престиж не помешает. Называться все это мероприятие должно было новомодным словом «саммит», а не банкетом или фуршетом, как раньше было принято.

   Под банкет этот денежку надо было немалую. Это простым людям надо всего лишь выпить и закусить, ну может, еще девиц для компании. Расходов всего ничего. А у «VIP»-лиц все масштабней. Если шлюхи, то только политические. А вы хоть представляете, во сколько обходится хор «едрастов» во главе с депутатом Жидярой, в сарафанах и кокошниках, исполняющий визгливыми голосами песню «К нам приехал наш любимый, канцлер Швабер дорогой»? Там же с каждым в отдельности договариваться приходится… А для того, чтобы один раз присесть и перекусить по дороге – заранее дома строится с охраной и горничными по всему маршруту движения! А толпа высокопоставленных блюдолизов? А тысячи «местных жителей», коих возят из города в город для организации «народного одобрения»? Миллионы баксов сгорают без счета…

   С большим скрипом выдернул Крысс нужную денежку из бюджета. Сперва по детским садам прошелся. Порезал им финансирование и повысил оплату за детский сад. Крысса детки интересовали всегда только собственные. Разумеется, проделал он это руками депутатов областных, которые всегда губернатору услужить мечтали. Это деньги были для банкета, как капля в море, но курочка по зернышку клюет. Собрались и другие зернышки…

   Но потом незадача вышла. Хоть уговорил Крысс Швабера с Володей на банкет приехать, те особо не торопились. Не нужен им был этот банкет. Все время откладывали. Откладывали, откладывали, а потом появилась в Германии какая-то то ли Мюркель, то ли Муркель, и выгнала Швабера шваброй из кресла канцлерского. И сама в него села. Банкет и обломился…

   В общем, впустую Крысс потратил и деньги, и гений свой административный. И тут-то ему мысль и стукнула то ли в голову, то ли в еще какое место (мысль губернаторская непостижима и пути ее неисповедимы): «Приглашу Муркель на банкет и женюсь на ней». Чем все окружение свое в оторопь ввел…
Вызвал к себе Крысс свою политическую советницу мадам Соколову. Женщина она была умная, но давно иллюзии все растерявшая, вследствие реалий административных. Советы она давала путем гадания на кофейной гуще и прочих подсобных предметов. Потому как способы более современные, вроде аналитических записок, Крысс не понимал вследствие консервативности и особенностей интеллекта.

   Соорудила мадам Соколова кофейную гущу из растворимого кофе, растасовала, как карты, документы со стола губернаторского. И начала…
«А для ума твоего умного губернаторского, будет тебе, красавчик, сорок флаконов «Хедер шолдерс». А для сердца твоего…» «При чем здесь «Хедер шолдерс», откуда ты его взяла?» «Выпало так, видишь, написано, сорок флаконов «Хедер шолдерс» для личных нужд губернаторских…» «Ты мне не увиливай и время не тяни, сразу гадай на женитьбу с Муркель»!
Вздохнула мадам Соколова и бросила веером документы губернаторские. Взглянула и закручинилась. «Выпало, что в женитьбе вашей будет Муркель киской, а ты крыской. Значит, будет она тебя любить, как киска…» А про себя добавила: «… крыску». Давно узнала мадам Соколова на своем горьком опыте, что не о всем можно говорить губернатору…

   «А что означает слово «любить» в данном контексте?» - поинтересовался губернатор.

   «Готовность реализовать комплекс административно-управленческих решений, повышающих Ваш престиж в глазах мальчика Володи» - немного презрительно, немного грустно сказала мадам Соколова.
Вот тогда и стал вовсю Крысс готовиться к свадьбе. Позвонил своему главному экологу господину Еве и спросил, не знает ли он чего-нибудь про вечные ценности германские, знанием которых на Муркель впечатление произвести можно. А тот сразу ответил: «Кирха, киндер, кюхе».
Ну с кюхе проблем не было. Всяких кухонь и СВЧ-печей в Фомске было сколько угодно.

   С киндером было сложней. По возрасту губернатору иметь больше киндеров уже не полагалось. Но и этот вопрос был решен. Придумал Крысс: «Приедет кремлевский мальчик Володя, он и будет киндером»! Тем более, что любой губернатор российский мечтал, чтобы кремлевский мальчик Володя согласился хоть стать его киндером, хоть его самого в киндеры взять. Ведь полюбили губернаторы мальчика Володю горячо сразу же, как только он в Кремле появился. Особенно после того, как он пообещал сам губернаторов назначать.
Все даже сразу вступили в «Общество поклонников мальчика Володи», как только о нем услыхали. Было там много членов правительства, депутатов и каких-то странных типов с накрашенными губами и в женской одежде. Все взахлеб рассказывали, как они балдеют от мальчика Володи, и где они разместили его портреты: в кабинетах, в спальнях, в ванных, в туалетах. Потом выяснилось, что это было общество голубых. Можно было и сразу догадаться, что когда много взрослых дядей любят одного мальчика, то любовь эта – голубая. Члены общества до сих пор держат «портреты для мастурбации» в своих кабинетах. Даже губернаторы. Ведь лучше записаться в голубые, чем вызвать неудовольствие мальчика Володи.

   И только потом до губернатора дошло – кирхи-то нету. И ее стали срочно строить в Бах-саду на деньги областные, без документов строительных, вопреки законам российским. А прокуратура это беззаконие прикрывала усердно. Потому как основным законом в области Фомской был не какой-нибудь Устав области, а толстая жопа губернатора Крысса. И прокуратура знала, что ее место – под ней.
И хотя нет еще свадьбы Крысса и Муркель, у них скоро появится незаконнорожденное дитя.

   Поэтому мальчишки уже сейчас на заборах пишут:

   Крысс + Муркель = кирха.

   3. КРАХ БИЗНЕСА ГУБЕРНАТОРА КРЫССА.

   Давным-давно, в незапамятные перестроечные времена господину Крыссу повезло стать губернатором фомским.  Мудр был губернатор новоявленный. Не потому, что был он гением в управлении и обладал огромными знаниями учеными, да  людей пониманием.  Даже самые злейшие враги ни разу не обвиняли Крысса в подобных недостатках, во время жестоких сражений подковерных вышестоящим начальством не прощаемых. Хотя и был Крысс посредственностью, обладал он огромной мудростью государственной, черному люду нечиновному недоступной.  Поскольку знал Великую Истину Чиновничью, коей всю жизнь свою посвятил. Истина сия гласила, что усидеть на должности и подняться выше может лишь тот, кто предугадывает все желания начальства.

   Оттого посмотрел Крысс на Москву зорким взглядом губернаторским, дабы все желания Кремля предугадать. Но увидел лишь, что никому до него дела нет. Все заняты - растаскивают страну по кускам, да прячут куски по защечным мешкам.  Богатея не по дням, а по часам. И называется это новомодным словом «бизнес».
Раз такова высочайшая политика государственная, решил Крысс тоже бизнесом заняться. Но вот беда – плохо знал, как это делается. Пытался Крысс книжки читать, хотя любовью к чтению никогда не отличался. Одни советовали ему прочесть книжку Котлера про маркетинга, другие – книгу Брюса Ли Макконела о том, как стать экономиксом.  Но стоило Крыссу  прочесть несколько абзацев из этих книг, как он понимал, что ничего из прочитанного не понял. Совсем измучился, а толку никакого.

   К счастью, встретил он как-то госпожу Соколову, которая раньше была секретарем по идеологии фомского горкома КПСС, и славилась умением находить общий язык со всеми.  И посоветовала она ему:

   «Прочтите книгу великого российского экономиста Эдуарда Успенского «Бизнес крокодила Гены». Она написана так, что любому губернатору понятно. Все губернаторы учатся бизнесу только по ней. Там рассказывается, как два известных олигарха, крокодил Гена и Чебурашка, начинали свой бизнес».

   «Что-то я слышал об этом Чебурашке, - сказал Крысс, - кажется, он судился из-за какого-то кафе».

   «Он очень известен, - ответила госпожа Соколова. - Многие стараются сделать вид, что имеют к нему отношение. Чебурашке приходится с ними судиться, чтобы не работали под его маркой».

   Вскоре госпожа Соколова занесла ему книгу. К большому своему удивлению, губернатор Крысс смог ее осилить. Теперь он был готов к бизнесу. А госпожу Соколову в награду он назначил своей политической советницей. И почти никогда об этом не сожалел. Хотя ему всегда казалось странным подбор книг, которые, как она утверждала, нужны ей налаживания взаимопонимания с руководством областной администрации. Одно дело, когда она изучает такой раздел психологии, как олигофрения, но ведь книги о болезни Дауна – это явно что-то медицинское.

   Занявшись бизнесом, губернатор Крысс стал хватать деньги и ртом, и тем местом, которое находится в интимной близости с губернаторским креслом. Конечно, тем местом хватать было легче – оно к губернаторской должности ближе находилось. Сперва губернатор Крысс создал из областных денег Фонд Губернаторских Непредвиденных Расходов. Расходы действительно были непредвиденными – сам Крысс не знал, на что они пойдут. То ли он просто деньги из Фонда возьмет и к себе в карман положит. То ли купит на них себе долю в каком-нибудь предприятии фомском. Разумеется, из скромности на подставное лицо ее оформив. То ли пустит их в рост – деньги, как известно, идут к деньгам. Например, возьмет чемодан денег, поедет в Москву и подарит его министру. А тот ему за это выделит федеральные деньги на всякие областные нужды. Вроде поддержки сельского хозяйства или ремонта дорог. Потратит губернатор Крысс эти деньги так, что ему достанутся в награду уже несколько чемоданов денег. Выгодное дело – вложил один чемодан, получил несколько. Ведь даже прокурору понятно, что если губернатор может изъять из федеральных средств чемодан  денег в подарок российскому министру, то он может изъять из них и несколько чемоданов в подарок себе. Прокуроры эту истину не понимают только потому, что им вышестоящим приказом ее понимать запретили.

   Губернатор Крысс иногда тратил деньги из Фонда не только на свои нужды. То оплатит из них банкет, то свою поездку с чиновной свитой по всяким интересным зарубежным странам. Чем заслужил у своих заместителей репутацию человека доброго, благородного и с широкой душой. Поскольку тратил на общественные нужды деньги, которые спокойно мог бы все забрать себе. Но губернатор Крысс мог обзавестись деньгами и без всякого Фонда. Их дарила ему и германская фирма в благодарность за разрешение забрать себе фомский газ, и сам-не-разобрал-кто-такие за разрешение вырубить фомский лес.  Не уставал его благодарить за помощь в сокращении налогов нефтяной олигарх Хапужковский. Немалую прибыль приносило множество мелких операций-махинаций.
Очень быстро губернатор Крысс обзавелся немалым богатством. Но поскольку был он человеком скромности уникальной, не хотел он всем показывать, каким состоянием обладает. Хотел губернатор Крысс, чтобы народ фомский любил его не за богатства несметные. А за то, что он, Крысс, существует и своим существованием освещает Путь В Светлое Крыссинное Будущее. В коем будет он Вечным Губернатором Фомским. Поэтому решил губернатор Крысс держать большую часть своего состояния не в российской глухомани, а в цивилизованной Германии, родной сердцу каждого немца-губернатора. Был у него на Исторической Родине брат, коему он и поручил распоряжаться своим состоянием и приумножать его. В том  числе покупать всякие безделицы, вроде крупных пакетов акций фирм германских, типа рурской сталелитейной кампании. Спустя время некоторое, всякой собственности и акций в Германии у губернатора Крысса набралось столько, что из окна губернаторского кабинета стало проще увидеть далекую Исторической Родину, чем улицы Фомска.

   Но однажды произошло событие ужасное, для губернатора Крысса неожиданное. Умер его германский брат. Приехал губернатор Крысс на его похороны. Уронил на гроб никому не видимую слезу губернаторскую – кто теперь будет о его состоянии германском заботиться? А после похорон подошел к жене покойного, свое состояние назад получить. А жена брата, дама в высшей степени образованная и воспитанная, потупила глаза и сказала очень вежливо, но твердо: «Извините, но я ничего не знаю о Вашем участии в бизнесе моего мужа». И хотя она сказала это со всей немецкой обходительностью и корректностью, губернатор Крысс почувствовал себя так, будто его по-русски грубо послали на три советских буквы. Плохо почувствовав себя, он ушел из дома брата, ставшего вдруг чужим и враждебным, на подгибающихся ногах. И две недели лежал в больнице, где врачи суетились вокруг него, сочувствуя губернатору, едва не умершего от горя из-за смерти родного человека.
Вернувшись в Фомск, губернатор стал искать виновного в потере Крыссом почти всего его состояния. И быстро нашел. Это оказалась госпожа Соколова, не предупредившая Крысса, что его брат может умереть. Губернатор понизил ее в должности, назначив ее директоршей Департамента Международных Сношений. Решив в последующем ее уволить.

   Только госпожа Соколова была ни в чем не виновата. Даже если бы она предупредила Крысса, тот все равно бы ее не послушал. Вследствие профессиональной болезни губернаторской, точное научное название которой, с латыни на русский язык переведенное – Лоботомия Губернаторская. Другие же названия, вроде Министерского Мозгового Запора (не одни губернаторы ею страдают!) или Президентского Синдрома, неточны и искажают суть данной болезни. Причина же сей болезни – во всевластии губернаторском. Ведь любое губернаторское указание выполняется всеми – чиновниками и дворниками, прокурорами и судьями. Любое решение является верным и непогрешимым, любое высказывание – гениальным. О чем тут же заявляют толпы преданных и исполнительных подчиненных, выдающиеся представители «карманной» общественности и пресса, субсидируемая областной администрацией.  Да разве найдется хоть один такой губернатор, который усомнится в собственной гениальности и непогрешимости вопреки атмосфере всеобщего одобрения? В которой даже испускание газов губернаторских вследствие небольшого желудочного расстройства воспринимается как почти божественное откровение?
Осознав, что именно они являются наивысшей исторической и культурной региональной ценностью, губернаторы начинают принимать все решения, исходя не из заплесневелых критериев законности и разумности, а из  принципа наибольшего удобства губернаторского. Вскоре отдел головного мозга губернаторского, за самокритичность губернаторскую ответственность несущий, ликвидируется в процессе реорганизации в связи с полной ненужностью. Или, говоря медицинским языком, атрофируется. Практически получается, что губернаторы сами себе лоботомию делают, удаляя участок мозга, ими не пользуемый. Именно поэтому медики и считают, что «Лоботомия Губернаторская» – для сего явления самое точное название.

   Беда же губернаторская в том, что лоботомия сия делается с излишней поспешностью. Из-за того, что пока не все подчиняется губернаторам в регионах, им подвластных. Например, до сих пор не удается заставить солнце подниматься и опускаться в соответствии с губернаторскими указаниями. Но ожидается, что благодаря новым поправкам к закону об экстремизме, будет пресечена подрывная деятельность солнца, умаляющая авторитет губернаторской власти. Когда же происходят события, для губернаторов неожиданные, они оказываются в Ступоре Губернаторском, ибо понять не могут, как что-то без их соизволения произойти могло.

   К сожалению, отношение народа к губернаторам, ставшим инвалидами по части головной вследствие выполнения обязанностей должностных, отличается крайней неблагодарностью. Считает черный люд, что если губернатор сам себе лоботомию сделал, то сам в этом и виноват. И жалеть его нечего. Зато вся российская государственная система так построена, чтоб уберечь несчастных инвалидов-губернаторов от расстройств душевных, не давая им даже заподозрить свою инвалидность. Все окружают их заботой и внушают им уверенность, что дождик пошел с единственной целью - смыть пыль с дорожки к губернаторскому членовозу, а ночь наступила оттого, что губернатору пора баиньки.
Лечить же Лоботомию Губернаторскую до сих пор невозможным считается. По причине темноты разума губернаторского, из-за коей психологи и психиатры по нему бродить боятся, заблудиться опасаясь. Да и найти в нем что-нибудь трудно. Хотя и возможно. Например, самые удачливые из психиатров, в результате поисков многодневных, находили пару рефлексов губернаторских. Что же касается разума Крысса, то ни один фомский психиатр, губернатора хорошо знаючи,  не рискнет по нему пройтись без двухнедельного запаса пищи и альпинистского снаряжения. Но даже если бы и нашелся герой, который мог бы лечить Лоботомию Губернаторскую, то все его геройство бессмысленным бы оказалось. Ведь любой губернатор вылеченный вскоре бы себе повторную лоботомию сделал.

   После потери своего состояния сперва впал губернатор Крысс в депрессию, из коей его подчиненным никак его вывести не удавалось. Но к счастью, нашелся азейбарджанец, который ему врачебную помощь оказал. Этот южанин давно приглядывался, что в фомской области плохо лежит. И решил, что это – фомская нефть. В чем его убедил пример олигарха Хапужковского, немало на этой нефти прибарахлившегося. Отблагодарил азейбарджанец Крысса за разрешение забирать себе фомскую нефть полумиллионом баксов. И встрепенулся губернатор, в себя пришел. Конечно, полмиллиона баксов – деньги для губернатора небольшие, на них ничего серьезного не купишь, но курочка по зернышку клюет. Постепенно по полмиллиона собираючи, можно приобрести небольшое состояние. А когда Кремль, в положение крыссово войдя, разрешил ему в Фомской области Свободную Хапужную Зону устроить, губернатор и вовсе духом воспрянул. Ибо понял – заботится Москва о губернаторах. Не допустит, чтобы кто-нибудь из них нищим стал, даже сотни миллионов баксов за душой не имеющим…

   4. КАК ГУБЕРНАТОРА КРЫССА ОБВОРОВАЛИ.

   Какую только клевету не возводят на губернаторов достопочтенных! Будто бы обкрадывают они народ нещадно, а самих их никто не обкрадывает. Ложь все это, ложь черная, ядовитая, завистниками распространяемая, коим благополучие губернаторское покоя не дает. Да если бы только известно стало, сколь огромный ущерб, астрономическими цифрами выражаемый, наносят губернаторам их подчиненные, разворовывая нагло имущество всякое, коим губернаторы распоряжаются: деньги бюджетные, ресурсы природные, да предприятия подотчетные, так стали бы считаться губернаторы из людей самыми несчастнейшими. Ибо богатства столь сказочные подчиненными разворовываются втихую, дабы с губернаторами не делиться, да не выделять им их законную долю львиную, губернаторскую.

   Но порой бывают случаи совсем невероятные, никакой инструкцией административной не предусмотренные. И обкрадывает губернаторов люд черный, ни положения, ни связей, ни родственников знатных не имеющий. Было такое даже с фомским губернатором Крыссом.

   Однажды украли у Крысса кошелек. Денег там было немного, мелочь, тысяч тридцать деревянных, или около тысячи евробаксов. Носил их с собой Крысс на случай, если вдруг захочется мороженного купить. Как только Крысс пропажу обнаружил, сразу вызвал к себе на ковер начальника УВД Фомской области генерала Перловкамана. И строго вопрос ему задал, почему он всяких карманников в городе так распустил,  что даже у него, губернатора, осмелились кошелек спереть. Взял под козырек генерал, и слезно пообещал, что не опозорит родную для него с Крыссом Германию, и кошелек губернаторский с деньгами обязательно найдет. А как только вышел Перловкаман с кабинета губернаторского, так сразу поднял пару сотен милиционеров, дабы они прочесали весь Фомск, да кошелек нашли. Столько милиционеров зараз не бросали даже на поиски маньяка-убийцы Чикатило. Такое широкомасштабное следствие было в стране последний раз больше десятка лет назад, когда пристрелили любимую прежним президентом госпожу Старостервину.

   Фомские милиционеры оказались на высоте и показали свой высокий профессионализм. Они сразу сообразили, что вор, забрав деньги, сразу выкинет кошелек. И перерыв содержимое всех мусорных урн в Фомске, нашли его. Конечно, денег в кошельке не было. Но генерал Перловкаман обещал вернуть его с деньгами. А когда милицейский генерал обещает что-то губернатору, он свое обещания обязательно выполняет, неважно какой ценой. Разумеется, эту цену платят простые люди, никаких обещаний не дававшие. А не генерал с губернатором, которые, естественно, сочтут чрезмерно для себя убыточным очередную губернаторскую придурь оплачивать.

   Был у генерала Пшенкамана Фонд сверхсекретный, милицейский. О котором почти никто не знал, ибо было его существование самой сверхсекретной тайной милицейской. Переводились сверхсекретно в него деньги милиции фомской, а затем тратились на всякие нужды сверхсекретные. И никто, кроме генерала Перловкамана, не знал, на какие. То ли на покупку автомобиля для генеральской дочки, то ли на отдых Перловкамана на Канарейкиных островах. Вот из этого Фонда взял генерал тридцать пять тысяч и положил их в губернаторский кошелек.

   Как только кошелек был Крысу вручен, тот его осмотрел внимательно. Увидев, что денег в нем не уменьшилось, а наоборот, даже немного прибавилось, подобрел несказанно. А, подобрев, свистнул прессе и телевидению, и те по свистку губернаторскому предстали в полном составе минут через десять пред мутными глазками губернаторскими. И тогда Крысс генералу Перловкаману вручил прилюдно награду за его высокие заслуги по розыску кошелька губернаторского. В виде грамоты почетной и премии в размере ста тысяч из бюджета областного. Так что все довольны остались: и губернатор Крысс, и генерал Перловкаман, и даже вор, губернаторский кошелек укравший.

   Что касается вора, то его никто не искал. Ведь к губернатору Крыссу близко простой народ не подпускают, и украсть кошелек губернаторский мог только кто-то из «своих». Например, бывший щипач мэр Фомска Калашников пожелал проверить, не растерял ли он своей профессиональной квалификации. Или же один из лучших воров области, первый заместитель Крысса Ногтев-Ноздрев вполне мог надеяться, что в крыссовом кошельке лежит кредитная карточка на пяток миллионов евробаксов. И мог соблазниться шансом ее спереть. Только кредитных карточек с собой Крысс не носит, потому что сам подбирал свое окружение и каждого знает. И на всех у губернатора лежат досье, в которых записано, кто, как и сколько украл. Потому и найти вора невозможно. Да и как его можно найти, если о каждом в губернаторском окружении точно известно, что из-за евробакса он даже родного губернатора обворует?

   Конечно, для генерала Перловкамана найти десяток воров, укравших губернаторский кошелек – пара пустяков. И каждый будет слезно уверять, что именно он его украл. Есть у генерала Перловкамана простой и эффективный способ раскрытия преступлений, коим он немало преступлений раскрыл. Взять какого-нибудь мелкого воришку или хулигана. Популярно объяснить ему с помощью подсобных инструментов типа дубинок последствия запирательства. А затем надеть на его голову полиэтиленовый мешок, дабы осознал, что если он когда и дышал, то только потому, что на это было высочайшее разрешение. Очень скоро «убеждаемый» подпишет любые признания – лишь бы в живых остаться. Что касается свидетелей, то их среди задержанных в РОВД немало. Любой пьяница подпишет любые свидетельские показания, лишь бы угодить родной милиции.

   Только в случае с кражей губернаторского кошелька этот способ не годился. Потому, что в обычного вора, укравшего кошелек Крысса, не поверит даже всегда лояльная губернатору пресса. Ибо все знают – к губернаторскому телу постороннего близко не подпустят. А даже бы если и подпустили, то губернаторское окружение, в воровстве поднаторевшее, вора обворовало бы и догола раздело, прежде чем ему удалось бы к Крыссу подойти. Так что губернатору с того вора не только пуговицы – нитки бы не досталось.

   Но не всегда кража у губернатора заканчивается для него столь благополучно, как получилось с кошельком. Пример тому – следующее событие. Однажды решил губернатор Крысс в своем коттедже небольшой ремонт сделать. Выделил он деньги из Фонда непредвиденных расходов и дал поручение одному из заместителей. А дальше все пошло так, как всегда делалось в Фомской области. В полном соответствии с гениальной схемой принятия и исполнения управленческих решений, разработанной лично губернатором Крыссом. Ибо забыл Крысс, что ее можно применять только в масштабах областных. А на собственном коттедже лучше этого не делать.

   Прикинул заместитель губернатора и решил, что если он сворует две трети денег, выделенных Крыссом, то оставшейся суммы все равно на ремонт хватит. Вызвал он начальника отдела и поручил ему сделать ремонт на треть выделенной Крыссом суммы. В свою очередь, начальник отдела отдал распоряжение одному из своих сотрудников, разумеется, учтя при этом и свои интересы. Сотрудник нашел прораба и дал ему задание сделать ремонт, конечно, не нарушив священной для чиновников традиции иметь хороший кусок со всех денег, проходящих через их руки.

   Поскольку от немалой суммы, выделенной Крыссом, прорабу достался жалкий огрызок, то прораб, почесав затылок, пришел к неутешительному выводу, что много здесь не заработаешь. Но ситуацию можно было поправить, если хорошенько сэкономить. Например, на рабочей силе. Подъехал прораб к бюро по трудоустройству и набрал около него толпу готовых работать за гроши полубеспаспортных таджико-китайцев. Привез их в коттедж Крысса и кое-как объяснил, чего надо делать. А потом отправился по своим делам, здраво рассудив, что за такие деньги не стоит сидеть в губернаторском коттедже и наблюдать за работой.

   Сперва брошенные прорабом узбеко-вьетнамцы, вокруг оглядываясь, ахали и дивились на роскошь неописуемую, не понимая, попали ли они в пещеру Али-Бабы или во дворец султана. Но, немного освоившись, сообразили, что остались без присмотра и могут делать все, что захотят. А поскольку некоторые из казахо-корейцев слыхали о сказках «1000 и одна ночь», то быстро вспомнили, что пещера Али-Бабы открывалась словом «Сим-сим», и начали присматриваться, что и где можно открыть. Вскоре нашли они сверхнадежнейший сейф патентованный, в коем губернатор Крысс хранил в глубокой тайне от всех вещи наиважнейшие. Не долго думая, согнули душманы грузино-румынские гвоздик, и гвоздиком тем открыли сверхнадежнейший сейф патентованный. И, забрав из него несколько миллионов евробаксов, сундучок с драгоценностями и дорогущее устройство для спутниковой связи, скрылись в направлении, никому не известном. И найти их не смогли все правоохранительные органы Фомской области. Ибо не знали, каких таких чечено-киргизов искать надо.

   Единственное утешение для Крысса – что эти неизвестного происхождения лица не унесли с собой пару центнеров досье, в коих значилось, за что и сколько лет должны сидеть в тюрьме лучшие люди Крысса. Ведь, если бы такое произошло, то замы губернаторские, которые и так его не слишком слушаются, ибо на него самого компромат набрали, сразу бы вышли из-под контроля. И Крысс оказался бы в роли свадебного генерала.

   Особенно расстраивался Крысс из-за устройства спутниковой связи, германцами подаренного. Ибо любил он самые важные свои решения в цивилизованных странах согласовывать. Например, звонит он канцлеру германскому и спрашивает, какой из фирм фомских лучше всего передать под застройку участок федерального леса. Но звонил он не только в Германию. Например, администрация американского президента часто требовала от администрации германского канцлера, чтобы те отобрали у своего агента влияния, полудурочного провинциального губернатора, устройство спутниковой связи, дабы тот больше не доставал президента своими идиотскими вопросами, как ему своей областью управлять. Дескать, сами не можем разобраться, что сделать нужно, дабы из кризиса  выйти, и тратить время на консультации всяких даунов не желаем.

   Зато с Израилем у Крысса сложились самые лучшие отношения. Как только звонил он израильскому премьеру, то ему сразу говорили, что соединят с премьерским помощником. И переключали на резидента Израиля в Фомске. А тот подробно объяснял губернатору, кого надо назначить депутатом в помощь областному спикеру многоуважаемому Борису Соломоновичу, кому отдать какие подряды, а также областное и федеральное имущество, и какие кадровые перестановки сделать. Крысс даже не догадывался, что для разговора с «помощником премьера Израиля» не нужно никакой спутниковой связи, достаточно позвонить директору фомской фирмы «Пропись» господину Шмеру-Мздулевскому.

   А теперь губернатор Крысс сидит и ждет, когда ему принесут его миллионы евробаксов (желательно, на миллиончик больше, чем украли), сундучок с драгоценностями и любимое устройство для спутниковой связи. Как до этого генерал Перловкаман принес его кошелек. Но почему-то никто не несет. Ни Перловкаман, ни прокурор Фомской области господин Господинов, ни генерал Голиафов из Федеральной службы безопасности интересов мальчика Володи. Похоже, тщетно ожиданье губернаторское…


   12 октября 2005 года – 31 января 2006 года Сергей Зайков
ПРИМЕЧАНИЕ. Некто господин Сухоплюев на официальном бланке как заместитель губернатора обратился к прокурору Томской области Панову относительно части первой (насчет мурла) этого произведения, поскольку считал, что в нем "содержатся клеветнические измышления в адрес руководства области". Как выявилось позже, сделал он это с подачи нынешнего депутата ГД РФ Жидких В.В., которому об этом настучала Борщова с гостелерадио. Больше всех суетился с целью привлечь меня за клевету помошник Жидких Неверов В.В., но вышел облом. Прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела. По этому поводу была заметка в "АиФ" (Томск) "По лезвию ножа", ноябрь 2005 года, .