Izabella фрагмент-257

А пока за выживания вышли бороться новые монстры риска и скорости – гонщики. Модули тоже претерпели сильные изменения и стали двух классов «Ти-Рекс» и «Астро-док». Ти-Рекс больше выражал дух первобытных ящеров, типа динозавров. А Астро-док – это уже подобие космических монстров. Как бы в разнице пращур и ультра-потомок, т.е. будущее. Но по качеству они были в гонках совместимы. После тура намечалась новая техническая эра до следующих гонок, по результатам новых технических идей, что прогонялись в этих модулях. Режимы работы модулей уже имели класс критических или экстремальных. И вот тур в Монако начался. Сначала был парад алле, когда модулям разогревали моторы, что называется. В нынешнюю эру гонок машины не рвали с места, а набирали скорость и разгон, прогревая двигатели и резину. В силу новшеств аэродинамики на модулях помимо заднего крыла, были ещё боковые и передние подкрылки с элеронами для изменения угла атаки крыла. Это конечно не было похоже на крылья драконов или птеродактилей ибо скорость и аэродинамика требовала стремительные, плавные до критически гладких форм и это более походило на подобие подкрылков реактивных самолётов. Право только допускались замысловатые изгибы формы крыла и модули более походили на крадущихся, готовых к стремительному броску хищников, но с другой стороны и мощных, грубых и матёрых, даже цвета выдавали словно горячую боевую раскраску на фоне тёмной затаённости. Теперь моторы не ревели, а как-то свистяще гудели, как реактивные турбины самолёта при взлёте, но гул выражал и мощность моторов. По ходу разогрева и обкатки, проверяли в работе и элероны подкрылков. Это шоу называли шествие зверей. У каждой из десяти команд было по три модуля с разными техническими характеристиками и идеями технологий прогоняемых в конструктивном исполнении. Это было лучше всякой рекламы. Форма пилотов и гермошлемы были несколько иной конструкции и более защищённые от травм при авариях на трассе. Рекламы на корпусах не было кроме номера и эмблемы клуба. Модули при прогреве делали и небольшие маневры, что делало шоу парада более эффектным и захватывающим. Это было основная гонка, помимо более частых промежуточных.
 И вот прозвучала команда: – «Господа пилоты! Моторы на старт!».
И модули с ходу стали срываться в стремительном разгоне на трассу. Трибуны ревели мощнее моторов. Ирина и Вероника обдували Александра с обеих сторон веерами, как персидского шаха. Большие мониторы показывали все участки трассы. И первым шёл пока аутсайдер под номером 017, номера были ныне трехзначные. Вот плавный поворот и элероны пришли в движение вторя потоку воздуха обтекающего корпус монстра, скорость достигла отметки 175 миль в час и продолжала неспешно нарастать. Медленный разгон смотрелся и чувствовался куда эффектнее быстрого. Модуль стал вилять, тем отрезая шансы обгона идущего следом. Это был Стивен Валгерт из английского клуба «Резерфорд Кри» и пока он шёл хорошо для аутсайдера. Новая техника немного сглаживала разницу между лидерами и аутсайдерами, что делало гонки азартнее и богаче. Сашке показалось что Вероника слишком усердствует обдувая его веером и он поймал её за руку. Вероника стала нарываться на войну с амбициями Сашки и он её скрутил руками, прижав к своему боку.
– «Отпусти меня кошмарный монстр! Иначе я угоню какой-нибудь модуль и выиграю гонку!», - пригрозила Сашке, Вероника и он не стал блажить на её счёт и отпустил свою медвежью хватку. Вероника сидела с гордым лицом победительницы ралли и важно раздув щёчки и Ирина расхохоталась от такого вида подруги. Но Веронику это задело и она через Сашку полезла драться руками на Ирину и тогда Сашка для прекращения боевых действий меж девчонками, ущипнул Веронику за ягодицу. Вероника взвизгнув, однако, повесилась на его шее и Сашка понял, что она нагоняет страстей для азарта переживания гонок, которые ещё только начинались. Анре под 115 номером переключил двигатель в режим драйв и набрал оборотов на короткой дистанции, снова войдя в рабочий режим бриз, обойдя голландца Энди Руггерта под 314 номером и тут же нырнул на узкий перешеек мостика над оврагом. На обочинах перед канавами и оврагами стояли овалы трамплинов, чтобы при выносе с трассы модуль не улетел в яму, а перелетел через неё. Но при заносе на обочину такой трамплин мог сыграть и полезную роль и наоборот. Заезд все более стал напоминать битву отдельных монстров, где боковые столкновения были далеко не редкость, выбивая обильные снопы искр и бросая модули в бортовые крены. Скрипели тормоза, иногда с выбросом паровой струи «подушки» и модули слегка виляли в малых заносах. Но аппетит приходит во время еды и гонщики все более втягивались в раж скорости и времени. Устройство покрышек и барабанов колёс позволяли искуснее выполнять вираж и боковой юз и особенно перед поворотами маневры напоминали некую пляску, словно монстр переминался в ноги на ногу играя нагрузкой на ось и сохраняя устойчивость на трассе. Казалось тут премудростей стало куда больше, но это не мешало вести модули даже чисто интуитивно. Верди было не до революций и войн в Испании, но и они его задели каким-то боком, но трассе нельзя думать ни о чём, как только о трассе. Он как и наверное все лидеры круга гонщиков, переступил через некоторый порог и теперь ему не надо было думать о чести, это шла война мужских или вернее даже мальчишеских амбиций, ибо таков азарт всегда напоминал больше детство. Трасса расплывалась у него перед глазами и он вошёл в режим форсаж, время временем, но трассу нельзя терять, ибо тебя может не только снести, а и хуже, нет и не будет абсолютно надёжной техники и режим полёта может кончится чисто земной аварией. Это не просто провал или помпа, это твои слабости, это твои нервы, это твой психоз. Играть на время азарту не даёт, вот почувствовать время и преодолеть этот барьер времени и пространства – вот это истинные качества амбиций и веры в себя. И надо быть собранным, и не давать волю голому азарту. Природа жестока и модуль на скорости в 315 миль может разнести как картонный. И тут среди ясного дня глаза стал застилать туман, впереди что-то случилось с модулем японца Кирамото, его мотало и трясло и от модуля валили клубы пара, но пар был насыщен частицами масла и на лицевом щитке Верди всё стало расплываться. Полёт через туман вызывал нереальные ощущения и модуль приходилось чаще пускать в небольшой юз для сохранения устойчивости аэродинамической опоры, теряя на этом обороты. Главное было не столкнуться и Верди чисто интуитивно обошёл японца и вырвался на ясную видимость из тумана, но видимость из-за масла оставалась расплывчатой как на какой-нибудь нелепой по смыслу картине импрессиониста. Да уж понамудрили чего-то японцы с техникой, это был вроде плод концерна «Кавасаки», Верди не знал и не думал какая борьба шла меж японскими концернами при правлении императора Сигамура с его радикальными замашками на выживание сильнейшего, какая уж там альтернатива? Модуль шёл то как крадущийся хищник, то бросающийся в погоню за добычей леопард, то вступающий в поединок с конкурентом лев. Понятие бой всегда сопряжён с каким-то выражением танца, дикого танца между защитой и атакой, так же модуль, то защищался по ходу от опасных виражей, то атаковал их. Впереди чей-то модуль закрутило вокруг своей оси на крутом повороте и он лихо, таким макером, вошёл в поворот. Это была словно комедия, словно насмешка над напряжённостью борьбы. Верди вышел в тормоз боковым юзом и дал газу, кидая модуль от обочины вбок на трассу и рванул следом, полёт в тумане продолжался, маслянистый налёт на лицевом щитке перекатывался под напором воздушной массы, что уже напоминало кино шизофреника и видимость то местами прояснялась, то опять размывалась как акварель под дождём и всё же Верди настигал маячившего силуэтом впереди монстра, это оказался Марио Пазотти под 169 номером, который танцевал какую-то аэробику и Верди понял, что и итальянцы что-то намудрили с техникой от «Альфа-Ромео». Верди вдруг вспомнил аэробику от Вероники на фоне его ралли и это словно открыло в нём второе дыхание, но не на долго, боковое столкновение с Марио, словно включило в сознании Верди какое-то иное восприятие окружающей действительности. Монстры должны быть свирепы, они должны драться за выживание и за свой клочок на трассе, на секундомер в таком режиме поединка уже никто не смотрит и время словно исчезает вообще, растягивая порой мгновения в года, в века, и вокруг словно уже дикие джунгли доисторических времён и кажется сейчас из окрестного леска вынырнет гигантский динозавр. Тут всё дерётся, кусается, рычит и ревёт, имеет большие когти и клыки и толстую бронированную шкуру. Это уже не азарт, а игра напряжённых нервов и психических перегрузок. Время не победить как ни старайся, можно лишь только потерять его ощущение и тут рождается, как из предсмертной агонии неутолимая жажда свободы и Верди вырывается вперёд всем чертям назло... .
 Как он летел в тумане уворачиваясь от диких виражей поворотов он уже не соображал, это работал каков-то иной уровень инстинктов и когда он пролетев финишную черту вкатил в бокс и он облегчённо вздохнул, до него вдруг дошло, что в пещерное время инстинкты были живее и моложе, а значит и куда во стократ сильнее нынешних. И пещерный человек был куда совершеннее современного, он был как дитё в силу неопытности эволюции, но тем чище и мощнее. Он был сродни ящерам. Верди не мог сказать, что в нём проснулся его пещерный пращур, но понял, что однажды понял и Лорен – от самого зарождения эволюции, до её нынешней точки пути, всего один незначительный шаг, словно и не было пути в два миллиона лет!? Но Верди было сейчас не до открытий, ему хотелось кого-либо покусать и менеджер клуба взяв его за холку вытащил наружу из бокса к пёстрому фону трибун и дал ему бинокль и показал на нижний правый угол второго яруса.