ШКАФ

               
        Марина  Николаевна открыла дверь своей квартиры и весело крикнула:
- Мама, я вернулась!   
    Ответом была тишина. Марина Николаевна бросила у порога сумки и, не разуваясь,
поспешила в комнату с криком: «Мама!»
   Комната была пуста. Марина Николаевна рванула дверь спальни и замерла на пороге. На огромной двуспальной кровати лежала ее мама, странно раскинув руки, словно переломанные крылья. А сверху ее тщедушное, старческое тело прикрывал платяной шкаф. Дверцы шкафа были неестественно вывернуты, будто кто-то их долго вращал вокруг крепежных петель.
     Спинка двуспальной кровати, по-видимому, приняла основной удар на себя. Она треснула в тех местах, где на нее рухнул шкаф. Места трещин выглядели ужасающе. Они были похожи на большие черные клыки какого-то грозного зверя, впившиеся в свою добычу – платяной шкаф.
- Мой югославский гарнитур… - застонала Марина Николаевна. Но тут же, увидев тщедушное тело матери с раскинутыми неестественно руками, испуганно заголосила:
- Мама! Мама, ты жива?
- О-а-а-а-у, - раздалось из-под шкафа.
- Ты жива, мама! – обрадовалась Марина Николаевна и навалилась на шкаф всем телом.
Как ни странно, шкаф радостно отозвался на ее прикосновение и, легко поднявшись, спокойно выпустил старушку. Дверцы при этом виновато скрипнули:
 - Простите, мы не хотели. Так уж вышло. Простите. Простите…
- Мама, ты цела? С тобой все в порядке? Ничего не ушибла?
   Марина Николаевна проводила маму в другую комнату, внимательно осмотрела вероятные места повреждений и, убедившись, что все в полном порядке, облегченно выдохнула:
- Слава Богу, ты цела! Тебе повезло, что шкаф не раздавил тебя.
  Марина Николаевна накапала валерьянки маме, а заодно и себе. Сбросила пальто, сапоги и рухнула в кресло напротив матери.
- Как все это произошло? – поинтересовалась она.
- Я на вашу кровать прилегла, а он возьми и завались на меня сверху, насильник эдакий, - выпалила старушка, прикрыв рукою глаза.
- Какой насильник? – испугалась Марина Николаевна.
- Шкаф – насильник. Ваш шкаф югославский взял и рухнул сверху…
- Прямо сам взял и рухнул ни с того ни с сего? – не поверила Марина Николаевна. – Что-то на нас с Сергеем он не падал, а ведь он у нас уже десять лет стоит.
- Что ты у меня спрашиваешь? – возмутилась старушка. – Поди вон у него спроси.
- У кого?
- У насильника этого черного спроси, зачем ему на меня захотелось завалиться…
- Мама! – рассердилась Марина Николаевна. Она вскочила и начала расхаживать из угла в угол. – Во-первых, шкафы не разговаривают. Во-вторых, просто так не падают. В-третьих, тебе лучше все мне рассказать сейчас, пока Сергея нет. Ты, наверное, за дверцы потянула…
- Ничего я не тянула, - надулась старушка и снова прикрыла глаза рукой. – Я на кровать прилегла, а он возьми и рухни сверху, насильник.
- Мама…
В прихожей раздался звонок. Марина Николаевна пошла открывать. А ее мама осталась лежать на диване, прикрыв глаза рукой.
- Дорогая, привет, дай тебя обниму! – пропел вернувшийся с работы супруг.
Он был в хорошем настроении. Марина Николаевна лучезарно улыбнулась ему в ответ, но, тут же вспомнив про шкаф, подумала, что Сергею недолго придется радоваться.
- Мама ушла? – поинтересовался он.
- Еще нет,  - улыбка Марины Николаевны стала виноватой.
- Ну, я тогда пока в ванну, а ты уж проводи ее, моя радость, - Сергей чмокнул жену в щеку и направился к ванной комнате. Он открыл дверь и, замерев на пороге, спросил:
- Марина, что у нас случилось? – голос Сергея звучал как барабанная дробь.
- Где? – испуганно спросила Марина Николаевна, вжав голову в плечи. – Неужели  и в ванной что-то не так? – мелькнула в ее голове страшная мысль.
- Я не знаю, где, - Сергей сделал ударение на «где». - Я вижу, что во время нашего, моего отсутствия кто-то крушил мебель! – голос его напоминал раскаты грома.
Марина Николаевна заглянула мужу через плечо и ойкнула. Посредине ванной стоял табурет ножками вверх. Но все его четыре ножки были подломлены посредине и болтались на тоненьких кусочках древесины.
- Как лапки у лягушки, - вслух сказала Марина Николаевна.
- У какой лягушки? – не понял Сергей.
- Наш табурет похож на лягушку…
- А по чьей вине позволь тебя спросить? – взорвался муж.
Его щеки пылали, глаза блестели, губы вытянулись в длинную, тонкую ниточку, а на скулах заходили желваки.
- Я тебя умоляю, Сережа, не волнуйся. Ну, подумаешь – лягушка, то есть табурет, то есть шкаф… - затараторила Марина Николаевна, поглаживая мужа по груди.
- Шкаф? Какой шкаф? – Сергей оттолкнул Марину Николаевну и помчался в спальню, бормоча на ходу:
 - Вы что, еще и шкаф угробили?
- Он сам… - проговорила Марина Николаевна, поспешив следом за мужем.
- Шкафы сами не падают, - зло выкрикнул Сергей из спальни.
Марина Николаевна остановилась на пороге. Ей было страшно смотреть на свой югославский шкаф. Она готова была расплакаться.
Сергей схватил Марину Николаевну за руку, притянул к себе, захлопнул за ней дверь и зашипел:
- Даже мне, здоровому мужику не под силу его сдвинуть, а ты говоришь сам! Ему помогли, моя дорогая. По-мог-ли! И я даже знаю кто. Это все твоя мамаша. И не выгораживай ее, пожалуйста.
      Марина Николаевна и не собиралась никого выгораживать. Она уже оправилась от первого шока, поняв, что с мамой все в порядке. И теперь вид черного изуродованного шкафа ужасно ее злил.
- Все, чаша моего терпения переполнилась! Я требую, чтобы во время моего, нашего отсутствия, твоей мамы в нашем доме не было. Иначе… - Сергей открыл дверь и громко, чтобы слышала тёща, проговорил:
- Иначе я буду разменивать квартиру, чтобы жить в полной изоляции от людей, которые устраивают погромы в чужих домах!
- И незачем так орать, Сергей, я не глухая, - невозмутимым тоном произнесла старушка, выйдя из комнаты. – Вы, молодежь, совершенно не умеете уважать старших. А ведь вы сами скоро станете стариками, что тогда? А тогда вас тоже не будет уважать молодежь!  Вспомните тогда меня.
    Она подошла к вешалке и принялась сдергивать с крючка свое пальто.
- Я всего-то хотела у вас в шкафчике порядочек навести, - пробурчала она.
- Порядочек? В нашем шкафчике? – Сергей стал похож на разъяренного быка, готового в любой миг броситься на красный плащ тореадора.
   Марина Николаевна, предчувствуя неминуемую схватку, крепко сжала мужа за руку. Он тяжело вздохнул и чуть спокойнее добавил:
 - Да у меня Мариночка самая лучшая жена. Она все так здорово умеет раскладывать по полочкам, что вам еще поучиться…
- Вот я и хотела поучиться, - радостно сообщила теща.
- Мама! – простонала Марина Николаевна, понимая, что этой перебранке конца не будет.
- Раньше нужно было учиться, а в 76 лет уже поздно, - выдавил Сергей.
- А вот и не поздно, - парировала старушка. – Учиться, мой милый, никогда не поздно. Это ты…
     Марина Николаевна рванулась к матери, вытолкнула ее за дверь, приказав:
- Молчи, горе мое. Спускайся вниз, жди меня у подъезда,  я сейчас оденусь и провожу тебя.
     Она набросила пальто, чмокнула мужа в щеку и выбежала на улицу. У подъезда стояла компания старушек, которые взволнованно обсуждали последнюю новость:
- На Маргариту Львовну напал насильник по кличке Шкаф. Он к счастью ничего, не успел сделать, потому что вовремя вернулась с работы дочь Маргариты Львовны Марина. Она-то и спасла честь матери.
- А Шкаф куда делся? – поинтересовалась одна из соседок.
- Дома в углу стоит, - быстро ответила ничего не подозревающая Марина Николаевна.
- А подмогу вызывать не будете?
- Нет, Сергей с ним сам разберется.
     Марина Николаевна взяла маму под руку, и они медленно пошли по чуть тронутому снегом тротуару.
- Вот, что значит интеллигенция! – уважительно проговорила соседка, глядя им в след. – Даже Шкаф уму разуму могут научить. В угол поставили и без подмоги, без милиции, все сами, говорят, решим. Интеллигенция!